Город одного жителя

Город одного жителя

Эссе

Бух...
Бух...
Бух...
Третий день за моим окном грохочет чугунное ядро, раскачивающееся из стороны в сторону. А ведь ещё неделю назад то, что теперь разрушается этим ядром, строилось, точнее, достраивалось. Звучали голоса людей в оранжевых касках, постоянно подъезжали и уезжали грузовики, трещали компрессоры... Теперь же ничего этого нет, кругом пусто и тихо, и тишину эту нарушает только грохот ядра, врезающегося в отштукатуренные и оклеенные изнутри обоями стены грандиозного по своим размерам жилого комплекса, в котором Большое спасибо, нажмите ВВОД для вставки никому не жить.
 Я у них спросил тогда: «Ну зачем вы это разрушаете, сюда, может быть, ещё вернутся люди!». А начальник их какой-то мне на это ответил: «Чудак, да кто сюда вернётся? А если и вернётся кто, то не для него мы это всё строили».
Это уж точно. Знаю я, для кого они так старались. Но теперь это не имеет совершенно никакого значения.
И вообще, имеет ли хоть что-то сейчас какое-то значение?..
Ну ладно, это уж я слишком. В принципе, всё нормально. Непривычно только несколько, хотя мне ли привыкать. Губы чуть вздрагивают от лёгкой усмешки.
По крайней мере, теперь всё ясно. Лучше всего, конечно,  ясно то, что я здесь один. На этот раз по-настоящему. И по сравнению с этим все мои предыдущие одиночества – так...
Вот представьте (нет, вы только представьте себе!): большой, полумиллионный, можно сказать, город, и вы в нём – совсем одни. То есть кроме Вас, в нём больше никого нет. Абсолютно. Представили?
А мне и представлять не надо. Для меня это вот уже три дня так и есть.
И я не жалею, что это так.
888
А три дня назад (ещё три дня назад!) всё было, как всегда. Хоть и совсем чуть-чуть. Это значит, что, когда я только проснулся, то ничего необычного не заметил. И когда завтракать сел, тоже ничего не заметил. Заметил, когда, держа в руке кружку горячего чая, мельком посмотрел в окно своего  высокого этажа, откуда видно, по-настоящему, много чего, в том числе и наш двор.
Бывший наш, а теперь мой личный.
И вот весь этот двор был заполнен людьми.
Ну, заполнен – это мягко сказать. Мне открывался незабываемый вид на человеческое (море? Нет, скорее, не море, а озеро, но Большое спасибо, нажмите ВВОД для вставки), в общем, на крупный человеческий водоём. И этот водоём был взволнован. Очень взволнован.
Сколько лет я здесь прожил, а ничего подобного не видел.
Что же это может значить?
Я не стал допивать чай и спустился во двор. Спустился, и сразу же был атакован многочисленными незнакомыми мне людьми.
«Сергей Викторович, вы с Марьей поедете или с Николаем Петровичем?».
«Сергей Викторович, вы детей уже отправили?»
«Сергей Викторович, поедемте поскорее...»
«Сергей Викторович...»...
Ничего не понимаю! Ни детей, ни Марьи у меня нет. Говорю: «Меня Володей зовут, вы ошиблись...». Отвязались.
Кругом суматоха, все носят какие-то вещи, машины сигналят, плачут дети. А утро, между прочим, очень красивое. В совершенно безоблачном синем небе сияет Солнце, ветерок такой лёгкий тянет... Пахнет какими-то цветами. Одним словом, весна.
И посреди такой весны – этакая кутерьма.
Не нравится мне всё это.
С трудом удалось разглядеть в общей суматохе лицо соседа Борисовича. Стоит как-то устало, возвышаясь над своей перевязанной многотомной библиотекой, курит. Подошёл я к нему, спрашиваю: «Леонид Борисович, что это всё значит?». А он мне, без своей обычной иронии, словно вообще другой какой-то человек: «А то и значит, Вова, что бежать нам отсюда надо. Смываться. Вот, видишь, я уже всё собрал, жену жду, сейчас она должна придти... Бежать надо,  бе-жать...». «Да я вижу, что все куда-то спешат, а почему это? Что вообще случилось?». Тут он вдруг озлобился: «Знаешь что, Вовка, парень ты хороший, но шёл бы ты  сейчас отсюда куда подальше!..» А потом добавил уже потише: «А, впрочем, собирайся, с нами поедешь». Я ему: «Куда?», а он «А тебе не всё равно, куда, что ли! Ну и уходи тогда...». Выразился он грубее, но смысл был такой.
Никогда его таким не видел.
Подъехали какие-то автобусы, и человеческий водоём заволновался ещё сильнее. Слышно было какие-то слова, произносимые в мегафон, но разобрать их я не мог из-за общего шума. У дверей автобусов сразу же началась давка. Крики, ругань... Кошмар какой-то.
А я до сих пор не знаю, из-за чего это, чем это вызвано.
Стою, смотрю ничего не понимающими глазами. Вдруг прямо за спиной крик:
- Во-ва!!!
Я быстро оглянулся и увидел свою бывшую однокурсницу Зою Тихонову, которая тут же прижалась к моему плечу, крепко меня обняв, даже прямо-таки вцепившись в меня руками. Опять не помню, что бы когда-то такое было, даже намёков каких-то...
- Зоя, что с тобой? – спрашиваю.
Она подняла лицо, мокрое и раскрасневшееся от слёз.
- Вова, давай уедем отсюда!
- Зачем, Зоя? Все куда-то уезжают, а зачем?
- Вова, я не знаю, понимаешь, не зна-ю!!! Утром я проснулась сегодня, и просто поняла, что нужно отсюда уезжать... И все это поняли! Вова, давай уедем!
- Зоя...
- Что, Вова?
- Зоя, я не поеду...
888
И я не поехал.
Последними уехали строители. Ну, я уже говорил про них. Забыл сказать только, что спросил у них про ядро, а кто-то ответил, что там автоматика, что постепенно машина будет передвигаться, и таким образом весь комплекс будет разрушен. Да, спросил ещё, не жалко ли им, ведь столько трудились... Они ответили, что не жалко. И уехали.
До сих пор помню их «уазик», исчезающий в конце улицы.
Какое-то время после того, как все уехали, я просто наслаждался тишиной. Было даже как-то странно: вот только что было так шумно, и вот уже стало тихо, и только всё тот же лёгкий ветерок носит по двору какие-то бумаги, оставшиеся от тех, кто ещё недавно жил совсем рядом со мной, и кто теперь навсегда покинул место своего недавнего жительства и растворился, растаял вдали, где-то там, за горизонтом...
Я присел на ступеньки подъезда и задумался.
Странное дело. Я жил в этом городе далеко не с самого рождения, и все годы в нём я провёл с желанием как можно скорее с ним расстаться, уехать хоть куда-нибудь из него. И чем дальше, тем лучше. А теперь вот мне совершенно не хочется его оставлять, хотя уехали (я в этом не сомневался) все его жители.
Кроме меня.
И что мне теперь делать? Работать не для кого, да и вообще жить...
И почему-то так хочется жить... Просто жить.
Вот я и нашёл ответ на вопрос.
888
Я уверен, что ни один миллионер в мире не владеет тем, что есть у меня, у которого совершенно нет денег.
Которому совершенно не нужны деньги.
У меня есть 4 завода, одна шахта, несколько фабрик, десять больниц, пять гостиниц, два кинозала и один недостроенный кинотеатр, стадион, библиотека... И – магазины, магазины, магазины...
Я думаю, никто не станет возражать, если я зайду в какой-нибудь из них и поищу там какие-нибудь продукты.
Но это – чуть позже, а сейчас я просто хочу выйти в поле, которое находится совсем рядом с моим домом, зарыться лицом в траву и вдохнуть сказочный её аромат, аромат весны, какой в моей жизни ещё не было...
Аромат весны, какой не было вообще никогда. А теперь есть.

Большое спасибо, нажмите ВВОД для вставки.

Написано 19-20 мая 2006 года.
Сюжет появился значительно раньше,
где-то в апреле.