Ющенко

Ющенко

Рассказ

– И потому можно сказать, что движущей силой Ноябрьской революции 1919 года была буржуазная демократия. Последовавшее же установление на кратковременный срок Советской власти в Баварии служит убедительным доказательством как прямой, так и обратной взаимосвязи и наличия двусторонних контактов между Германией и большевиками. У меня всё, – сказала Мишура.
– Хорошо, но это ты уже далеко залезла, а, во-вторых, не по сути вопроса. Как вопрос звучит? – сказал Бельдюгин.
– Причины, характер и периодизация, – сказала Мишура.
– Вот. Так какие же были причины? – спросил Бельдюгин.
– Я... не знаю... – сказала Мишура.
– Ладно, садись. – сказал Бельдюгин. – Непонятно, что. Четвёртый курс, а не только не готовитесь, а и не можете раскрыть элементарного вопроса. Кто следующий?
– Давайте я? – послышался голос с какого-то заднего ряда.
– Иди. Как фамилия?
– Радионова, – сказала Радионова.
– Так, подожди минуту. Ко всем вопрос. Почему всё-таки Ноябрьскую революцию можно назвать революцией? Что такое вообще революция?
– Оранжевая... – расплылся в улыбке Пономарёв.
– Ну, оранжевая – это не революция... – сказал Бельдюгин.
– Свезли со всей Украины бомжей, наркоманов, проституток! – донёсся голос Рындыча, вызвавшего, как обычно, смех остальных присутствующих.
За четыре года обучения Миша, как ни странно, до сих пор не понял, специально ли Рындыч «косит» под Жириновского, или это у него просто такая манера общения, с Владимиром Вольфовичем не связанная.
– Ничего подобного. Это была именно что революция. Самая выдающаяся. – сказал Миша, обращаясь в сторону Рындыча.
– Какая революция! Это дурдом полный! – начал было Рындыч, но Бельдюгин его оборвал:
– Давайте вернёмся к теме семинара и, в конце концов, дадим высказаться Даше.
– Самая выдающаяся, потому что бескровная. Кучму свергли... – пробормотал Миша.
Даша раскрыла конспект с торчащими оттуда ксерокопиями и начала читать:
– 3 ноября 1919 года моряки немецких городов Киль и Вильгельмсхафен отказались выполнять приказ имперского командования выйти в последний бой, учитывая предсказуемый его исход и общее поражение Германии в Первой мировой войне, на результат которой этот бой повлиять уже не мог. Восстание моряков вызвало цепную реакцию протестов во всей Германии...
Миша сидел за первой партой в крайнем от кафедры ряду. Вполуха слушая и не особенно вникая в говоримое, точнее, читаемое Радионовой, он смотрел прямо перед собой в лимонно-штукатуренную стену, и думал. Не знаю я, о чём он там думал, но, что ни говори, а очень он удивился, увидев то, как даже не встал, а вскочил Бельдюгин через какое-то мгновение после откровенного скрипа двери, и, не успев представить себе, кто бы это мог войти, автоматически вслед за Бельдюгиным и наравне с остальной группой, встал сам.
В полной тишине на середину аудитории быстро вышел и занял место между доской, кафедрой, за которой стояла оторопевше улыбающаяся Радионова, и столом, за которым стоял не менее ошеломлённый Бельдюгин, Виктор Андреевич Ющенко. Действующий и планируемый на следующую каденцию Президент Украины.
– Да вы сидите, сидите... – тихо сказал он студентам. Те как-то вразброд сели.
– Простите, пожалуйста, я не знаю, как вас по имени-отчеству, но можно ли занять пять минут вашего рабочего времени? – обратился он уже к Бельдюгину. Тот, что-то промямлив, кивнул.
Все молчали и смотрели на Ющенко.
– Ребята. – полуопустив голову, начал медленно говорить Ющенко приглушённым голосом. – Я знаю, вы меня не любите. Но я вам хочу сказать, что... я такой же человек. И я хочу сказать вам, не как Президент, а как человек вот этот...
В аудитории стояла кромешная тишина. Казалось, можно было слышать, как от слов Ющенко от потолка и стен откалывается штукатурка.
– Ведь у меня, ребята, была, как и у вас, тяжёлая жизнь. Очень непростая. Я ничего не знал, не видел, кроме своей Хоружевки. Но я мечтал... У меня была мечта... Понимаете?
Он обвёл глазами сидящих и, вздохнув, махнул рукой.
– Ничего... Поймёте, – он помолчал, вглядываясь в неведомые дали сквозь заднюю стену. – Было, всё было. А теперь... Простите меня, ребята.
Миша, который, как и все, неотрывно следивший за главой государства, заметил, как у того выступили слёзы.
– Простите меня... – повторил Ющенко и, пройдя между ближними к окну рядами парт, покинул аудиторию. Миша успел увидеть мелькнувший чёрный крупногабаритный силуэт, видимо, стоявшего у двери охранника.
Прошло ещё несколько мгновений всеобщего молчания.
– Что ж... – наконец сказал отошедший первым Бельдюгин, особенно ни к кому не обращаясь. – Вернёмся к семинару. Продолжай, Даша.
– Правительство Фридриха Эберта, заручившись поддержкой Независимой Социал-Демократической Партии Германии, выступило решительно против действий коммунистов-спартаковцев во главе с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург. В свою очередь, Шейдман и Штреземан, подписавшие договор о капитуляции, заявили о недопустимости прохождения Баварской Советской Республики в общем фарватере третьего Коминтерна, – обратившись к тетради, стала читать Радионова.
Как-то неожиданно прозвенел звонок. Студенты оживились.
– Продолжим через неделю, – сказал Бельдюгин. – Надеюсь, вы подготовитесь лучше.
– Конечно, подготовимся! – заулыбались девушки, сидевшие прямо перед ним.
– Ющенко – придурок! – крикнул уходящий Рындыч.
Аудитория опустела.

9, 11 октября 2009 года, по дороге в Петербург – туда и обратно