Черепашка

Мне очень хотелось увидеть черепашку. Каждую ночь я засыпала с мыслью о том, как, интересно, выглядит, ее мордочка, утром проверяла, не выползают ли из-под панциря мягкие лапки. Но она не желала вылезать из-под защиты. Сохраняя полную неподвижность и невозмутимость, она оставалась под твердым наружным покровом. И ей было покойно и уютно в ее крохотном мирке. А вот я, не получая желаемого, все больше сходила с ума. Дни напролет я проводила, сидя по-турецки перед земноводной заразой и гипнотизировала ее взглядом, уговаривая показаться…. Какие только методы я не использовала. Пыталась выманить лаской, с помощью листа салата, брала в руки, трясла. Но все без толку — морщинистое тельце черепашки оставалось скрытым от моих глаз, и пальцы касались только каменной, верхней оболочки.
Это было мучительно. Я видела, как мои друзья весело играют со своими питомцами: правда, по большей части это были кошки или собаки. И меня глубоко обижала мысль, что моя черепашка, которая и так не пушистая и не ласковая, к тому же не желает даже элементарно дать мне возможность посмотреть на нее. Постепенно простое неудовлетворение желания переросло в глубочайшую навязчивую мысль. Я начала думать, что со мной что-то не так…. Может, у меня какие-то проблемы с энергетикой? Может, другая девушка без малейшего труда выманила бы черепашку из ее домика? Затем я решила, что дело все-таки не во мне, просто такова моя печальная судьба…. У кого-то путешествия по миру, головокружительные романы, большие деньги, а меня даже черепашка не удостаивает своим взглядом бусинок-глаз. Пришло чувство апатии от осознания безысходности. Даже будто полегчало…. Какое-то время я спала без сновидений, все чувства атрофировались — организм попросил передышки. Я даже перестала бросать взгляд на маленький, черно-зеленый камешек сухопутной черепашки, которая только небольшими передвижениями с места на место в моменты, когда я не наблюдала за ней, доказывала свою жизнеспособность. А затем пришла злость. Помню, что стояла над злосчастной черепашкой, крепко зажав в руке вилку. Я чувствовала внутричерепное давление как языки пламени, лижущие мой мозг. И такие же языки пламени мне мерещились вокруг. Я представляла, как выцарапаю эту черепашку из ее панциря, не всю, так по частям. Мне необходимо было сделать это, чтобы продолжать жить. Чтобы ее власть над моими мыслями прошла. Чтобы меня отпустило.
Не знаю, как долго я стояла над своим питомцем, в деталях представляя реализацию злодеяния, не помню, как добралась до дивана и без сил рухнула на него, забывшись тяжелым сном.
На утро черепашки не было. Я знала, что не решилась убить или покалечить ее. Видимо, почувствовав угрозу, она просто уползла куда-то, где мне ее никогда не найти.
Вот уже пять лет я оставляю в разных уголках дома листики капусты, затем натыкаюсь на них в других местах, и вижу, что они надкусаны…. Моя черепашка точно жива. Но она уже ни при каких обстоятельствах не покажет мне не то, что свое беззащитное мягкое тело, но даже твердый панцирь.