ШвайкаПМ в роли спасателя

               

    Пожилой мужчина с гипсом на левой руке только- только проснулся в больничной постели. Перед этим он сладко спал после сытного обеда. Старик перевернулся на другой бок и увидел на соседней койке всего перебинтованного мужчину. Он долго всматривался в маленького лысенького человечка с тоненьким хвостиком волос на затылке, после чего громко воскликнул:
    - Не может быть! Глазам своим не верю! Неужели это вы, всеми уважаемый депутат Павел Моисеевич Швайка? И неужели вас снова побили?
    - Да, это я. И в очередной раз меня безжалостно поколотили. – тяжело вздохнул новый клиент лечебного заведения, и тут же, в свою очередь, спросил своего неожиданного собеседника. – А вы, если мне память не изменяет, во время нашей предыдущей встречи, лежали с поломанными ногами. А теперь решили приводить в негодность руки?
    - Это я решил? – возмутился старик. – Городские власти считают, что нашу улицу не нужно освещать, чистить от снега и посыпать ее песком. Вот я, в кромешной тьме, поскользнулся и упал. И, должен сказать, что хорошо еще отделался. Моя соседка Клава, между прочим, очень хорошая женщина, повредила себе тазовую кость. Ноги же я ломал летом и совсем по другой причине. А вас, какие злые ветры сюда занесли?
    - Человека спасал, и на пинках его благодарности оказался тут.
    - Это, как же?
    - Сейчас расскажу. Шел я берегом озерка в районе, где живут только богатые люди. Вот забыл его название. Ну, вы знаете о какой территории нашего города, заселенной бандитами, прокурорами, миллионерами и разными другими денежными мешками, идет речь. И увидел, торчащую с проруби чью-то голову в ондатровой шапке. «Купается морж» - такая первая мысль промелькнула в моей голове. «Только, почему же он в головном уборе? - начал я дальше размышлять. – А, вдруг, человеку стало плохо, и он, поэтому утеплил свою лысину?».
   Я стал на четвереньки, чтоб не провалиться под лед, и словно козлик попрыгал к проруби, а когда приблизился к ней, то увидел там нашего, всей стране известного, министра-корыстолюбца Петра Сергеевича Порохню в галстуке и пальто.
    - Петр Сергеевич, вы решили в одежде принимать зимние ванны? – удивился я.
    - Нет. – возразил он. – Я по неосторожности попал в полынью, и меня нужно спасать.
    - Не вижу причин вам беспокоиться о своем жизненном пути! – захотелось мне - сам не знаю – почему? -  пофилософствовать. – Ну, вылезете вы с проруби, и начнете еще один дом строить. А их же у вас уже три имеется: один на Гавайях, второй в Карпатах, а третий в нашем городе. Зачем же вам еще четвертый? И, потом, подумайте, вашей смерти обрадуются все: дома - наследники, на работе – заместители, в стране – оптимисты-романтики и фантазеры разных мастей, получившие надежду, что, на смену вам, появиться честный министр, думающий о благе родины. Порадуйте хоть раз в жизни своих соотечественников. И сами отдохнете в мире ином от пустой суеты и трудов тяжких.
    - Не буду я больше строить домов. – стал хныкать сиделец в холодной купели – Я полностью осознал пустоту своего существования. Я навсегда откажусь от взяток. С жадностью я раз и навсегда распрощался тут, в ледяной воде этого озера. Я словно снова родился на свет. Я буду способствовать прогрессу на подконтрольных мне предприятиях. Я буду, в меру своих сил и возможностей, выискивать молодые таланты нашей страны и помогать им.
    - А выделите деньги на достройку детской больницы? Там, вот уже несколько лет строители никак не могут закончить один из корпусов.
    - И на возведение детской больницы, и на приобретение для нее лучшего в мире медицинского оборудования деньги дам. Я деток очень люблю. Когда в прошлом году в одной нашей сотрудницы умерла дочь, только потому, что в ее матери не было денег на сложную операцию, я так плакал, я так плакал, и даже не стеснялся своих слез. Пожалейте меня - будущего мецената  и благотворителя. После своего спасения, я пойду в церковь и приму таинство повторного крещения, как новорожденный.
    После своих торжественных обещаний Порохня перекрестился в знак того, что он не врет. «Сейчас людей позову!» - пообещал я перевоспитавшемуся стяжателю, и козликом помчался на дорогу, где увидел двух спортивного вида мужчин. Как потом оказалось, то были личные охранники Порохни. Они вышли искать своего хозяина, который сказал, что на десять минут отлучится по своим делам, но никак не появлялся в их поле зрения почти полчаса. Втроем мы быстро вытащили министра на сушу.
    И тут Петр Сергеевич говорит своим телохранителям: «А ну, придержите этого сукиного сына, ему нужно мораль прочитать, чтоб он больше не пытался меня шантажировать». И при этом пальцем указывает на меня. Два верных сторожа телесной оболочки государственного чиновника взяли меня крепко с двух сторон под руки. Спасенный утопающий подошел вплотную к нам, и, помахав указательным пальцем правой руки у моего носа, начал говорить:
    - Запомни, козел, жадность – привилегия богатых. Жадность – локомотив прогресса. Чем больше я буду иметь домов, тем развитей станет государство. И я никогда не перестану их себе строить и строить. Мне жить красиво никто не запретит. Я знаю, что я делаю. А на больных детей и на благотворительность я плюю. Чем больше калек умрет в младенческом возрасте, тем здоровей будет нация. Так сказал я. А я знаю, что я говорю.
    Закончив меня «воспитывать», он обратился к охранникам:
    - Ребята, намните ему хорошенько бока, чтоб он помнил меня всегда.
    - А как же депутатская неприкосновенность личности? – возмутился я.
    - Не переживайте, вас будут бить только ногами, не прикасаясь руками.
    - Вы же, обещая стать добросердечным человеком, осенили себя крестом. Греха не боитесь?
    - Я пойду в церковь и покаюсь. И даже, может быть, свечку какому-нибудь известному святому поставлю.
    После такого разговора, спортивного вида парни старательно исполнили просьбу своего работодателя, с учетом моего статуса народного избранника, и вот я здесь с намятыми боками, которые в куче теперь держатся лишь благодаря бинтам. 
    - Я вам поражаюсь! – заговорил старик с гипсом на левой руке. – Когда Петр Сергеевич был не министром, а депутатом, он на свое оздоровление взял у государства четыреста тысяч гривен. Такие деньги позволяют так оздоровиться каждому гражданину, что он может спокойно, в ожидании телохранителей, просидеть в проруби целый месяц, и не чихать после этого. Зачем вы его спасали?
    - Я тоже так подумал, когда меня били, но уже поздно было. Ведь порой хорошие мысли разбегаются прочь, как пугливые мышки. Что-то я стихами начал вещать-верещать.
    - По-видимому, вас знатно отдубасили, если вы так странно заговорили. – печально покачал головой сосед Павла Моисеевича по больничной койке. Постарайтесь спокойно полежать и помолчать.