XXV

Опять настала осень. Антон Себерецкий молча стоял у окна и смотрел на дождь. О чём он думал?
«Наверное, так лучше и справедливее, когда близкие друзья уходят во сне! Вот и Альфа ушла туда... — Антон поднял голову к потолку, потом вновь посмотрел в окно на дождь и снова заговорил сам с собой. — Сказать честно, мне до сих пор не даёт покоя один вопрос. Почему Альфа умерла две недели назад? Почему, ну почему?!»
Антон ещё немного посмотрел на дождь: всё-таки это успокаивает, хотя и ненадолго. От созерцания двора его оторвала трель мобильного телефона. Сначала отвечать не хотелось, но звонивший был настойчив, и пришлось ответить:
— Внемлю! — голос прозвучал глухо, почти безжизненно.
Каково же было его удивление, когда Антон узнал голос Виктории Сониной:
— Антон, это вы? — голос Вики был, напротив, весел и от него, казалось, веяло солнечным светом, — Давайте погуляем все втроём по лужам и опавшей листве. Вы куда-нибудь торопитесь?
— Нет, теперь уже никуда не тороплюсь.
— Что-нибудь случилось? — в голосе Вики прозвучали тревожные нотки.
— Расскажу, когда встретимся.
Услышав тревогу в её голосе, Антон сказал сам себе:
«Не надо, чтобы она знала о смерти Альфы, по крайней мере, пока. Почему? Да хотя бы потому, что её голос похож на серебряный звон маленького, но достаточно нежного колокольчика. От него мне стало хоть немного, но светлее на душе. И пусть будет то, что будет».
Антон ещё раз внимательно посмотрел в окно. Там по-прежнему моросил дождь, прибивая к асфальту двора золотые ладони листьев своими чуть видимыми гвоздями капель. Наблюдая за тем, как идёт дождь, Антон думал о глубоко потаённом. После неожиданного разговора с Викой ему всё-таки стало легче. Хоть немного, но стало.
Через каких-нибудь полчаса Антон Себерецкий шёл в направлении парка, где они договорились встретиться с Викой. Честно говоря, Антону не очень хотелось выходить из не совсем уютного, но всё же тёплого дома под унылый и монотонный дождь середины октября.
«А ведь если бы со мной была Альфа, всё было бы иначе», — с грустью сказал себе Антон.
Впрочем, он сам хотел, чтобы Альфа умерла на его руках.
Антон резко остановился, достал пачку сигарет, спустя пару минут щёлкнул зажигалкой. После первой же затяжки стало несколько легче. Правду говорят, что яд тоски можно нейтрализовать лишь другим ядом, в данном случае сигаретой. Докурив её до половины, Антон бросил всё, что осталось, в урну, стоявшую на краю тротуара, и быстро перебежал дорогу в неположенном месте. A что поделаешь, если очень надо? Антон вдруг подумал, что обратно они всё равно пойдут уже другой дорогой и вместе.
«Так что на этот раз можно и нарушить и тем значительно сократить себе путь», — усмехнулся он про себя и ещё прибавил шагу.
B парке было уютно и тихо. Кругом было пусто, если не считать нескольких малышей, игравших неподалёку в опавшей листве. Антон выбрал скамейку, очистил её от налетевшей листвы, сел и закрыл глаза. Ему больше ничего не хотелось, только сидеть вот так, закрыв глаза, и представлять, как под лёгким дуновением ветра огромный рыже-золотой кленовый лист, балансируя и кружась, словно в незримом танце, в конце отпускает навсегда своего партнёра-ветра и медленно касается земли. Один такой лист спланировал Антону прямо на плечо. От его прикосновения Себерецкий открыл глаза:
— Всё-таки, здесь в парке удивительно тихо, спокойно, и на тебя нисходит какое-то блаженное чувство умиротворения, — проговорил тихо Антон, отрываясь от созерцания листопада. — Побыть в одиночестве, наедине с собой, это средство лучше всяких сигарет, — сказал он неизвестно кому, скорее всего, самому себе.
Он уже хотел со спокойной душой встать и уйти, как вдруг...
— Антон, а вот и я. Вы меня, наверное, заждались?
Антон открыл глаза и увидел Вику. Её вид привёл Себерецкого в некоторое замешательство: чёрные, как вороново крыло, волосы, правильные черты лица, серо-зелёные глаза, взгляд которых, казалось, сразу доставал до самого сокровенного и тайного внутри тебя, даря улыбку и печаль и всё, что есть на свете. Всё, всё, всё! И это тайное невозможно было спрятать. Антон невольно залюбовался Викой.
«Нет, — подумалось ему, — всё-таки не зря мы мотались в Австрию и не зря Альфа вытащила её из снежного завала. И вообще, зря ничего на свете не бывает».
Он встал и подошёл к Вике:
— Здравствуйте, Виктория!
— Зачем же так официально, можно просто — Вика.
Они присели на скамейку, и Антон понял, что все слова, которые он котел сказать Вике, начисто вылетели из головы.
— A где Альфа, с ней всё в порядке?
— Виктория, — голос Антона стал сух и в нём зазвучали металлические нотки, — Альфа умерла две недели назад...
— Я предчувствовала... Как это случилось?
Её голос слегка задрожал и с ресниц упала пара слезинок, но Вика очень быстро смахнула их пальцами.
— Для Альфы это произошло во сне.
— A чем вы занимались в тот день, накануне?
— Я был сутки на дежурстве, потом мы пошли с Альфой гулять в парк «Кузьминки».  Придя домой, поели и... ...А ночью это произошло.
Сказав это, Антон замолчал и, чтобы не заплакать, часто-часто заморгал глазами, а когда слезы отступили, сумел взять себя в руки. Разговор продолжился в той же тональности и на ту же тему:
— Знаете, Вика, а я ни о чём не жалею, ведь Альфа умерла на моих руках, как я того и желал. И, можете мне поверить, она прожила более достойную жизнь, нежели кто-нибудь из ныне живущих на земле!
— Скажите, пожалуйста, Антон, а о Курте Майере вам что-нибудь известно?
— Только то, что его накрыло первой лавиной, когда он пытался спуститься вниз.
— Что же тогда произошло со мной?
— Вас, Вика, накрыло второй лавиной, которая шла с гораздо меньшей скоростью.
В этот момент на руку Вике тихо спланировал жёлто-багряный лист клёна довольно внушительных размеров.
— Вот и подтверждение моих слов.
— И как же это следует понимать?
— Весьма просто, Альфа видит нас и подаёт условный сигнал прежде всего вам.
Антон Себерецкий посмотрел на часы, выкурил до половины ещё одну сигарету и собрался уходить. Он сказал Виктории всё, что хотел.
— Антон, вы уже уходите?
— Да, мне, знаете ли, пора.
— Подождите! Пойдём вместе.
Антон промолчал, но когда Вика встала рядом и подала ему руку, не задумываясь, взял её в свою. Рука была маленькой, тёплой и для женщины обладала большой силой. С хмурого октябрьского неба стал опять накрапывать мелкий противный дождь. Антон, ничего не говоря, раскрыл свой старый английский зонт. Дальше они пошли вместе.