Плач на верхней полке

Странички личных воспоминаний



В конце  пятидесятых в среде интеллигенции считалось хорошим тоном отдыхать не на привычных курортах черноморского побережья Кавказа и Крыма, а в условиях умеренного климата прибалтийских республик Союза. Особенным шиком был открытый и активно осваиваемый прогрессивной общественностью город - курорт Паланга в Литве.
Наша семья не стала исключением из этого модного поветрия. В конце июля 59-го года, родители забрали меня из подмосковного пионерлагеря, где я отбывал второй «срок» и стали паковать чемоданы в очередной отпуск. Поезда дальнего следования отправлялись в Прибалтику с Белорусского вокзала. Мы втроём разместились в чудесном купе вагона производства ГДР. Затолкали чемоданы под сиденья и на антресоли. Я по лесенке забрался на верхнюю полку и предался грёзам о предстоящем путешествии. День был жаркий и отец сказал, что быстро смотается на вокзал за лимонадом. Время близилось к отправлению поезда. Проводники уже убирали подножки, закрывали двери вагонов, поезд подал сигнал к отправлению, а отец всё не появлялся. Мы с мамой то и дело выглядывали в раскрытое окно, надеясь увидеть его, а поезд, между тем, стал медленно отходить от платформы. Мы не знали, что и думать, когда дверь купе распахнулась, и запыхавшийся весь в поту отец, но с заветными бутылками лимонада в руках, появился на пороге. Страхи и опасения быстро улетучились, сменившись радостью. Мы бросились расспрашивать, что случилось. Отдышавшись, он поведал нам такую историю. Отстоял в очереди за лимонадом, протянул продавщице киоска купюру в сто рублей. Она приняла деньги, выдала ему лимонад, и стала копаться в кассе, выискивая сдачу. Как он понял, она была ещё та аферистка. Заметила, что пассажир опаздывает на поезд, начала пересчитывать копейки, греша на то, что у неё нет крупных купюр для сдачи. Отец пытался её поторопить, но не тут то было. Дошлая тётка явно  стремилась поживиться за счёт покупателя. А когда отец увидел, что поезд тронулся, плюнул, послал тётку далеко и надолго, подхватил бутылки с лимонадом и помчался догонять состав. Слава богу, успел вскочить на подножку последнего вагона. Пока поезд набирал ход, переходил из одного вагона в другой, пока не достиг нашего купе.
-Значит ты так и не получил сдачи? – спросила мама.
-Не получил, - нахмурился отец, так что наши денежки тю-тю!
Услышав его ответ, я запаниковал. Как же так, размышлял я. Мы едем  в отпуск, а у нас совсем-совсем нет денег. От такой жуткой перспективы у меня в горле застрял комок, я стал жалеть нас всех и, прежде всего себя, любимого. И, вот, лёжа на верхней купейной полке я разразился такими горючими слезами, что добрых несколько минут не в силах был остановиться. Родители успокаивали меня наперебой, спрашивая, в чём дело? Почему я плачу? А я, захлёбываясь в рыданиях, причитал:
-Как же так, мы теперь совсем без денег, как же мы будем жить?
Надо отдать должность родителям, а особенно отцу. Он ничего не сказал, а просто вытащил из бокового кармана пиджака портмоне и раскрыл его перед моими глазами:
-Ну, видишь, сын, у нас ещё кое-что осталось в запасе.
Когда я увидел плотную пачку сторублёвок с профилем Ильича, осознал, что зря подался панике.
А несколькими минутами позже мы всей семьёй сидели за столиком купе и с удовольствием пили тёплый лимонад. А впереди нас ожидало географическое открытие под названием Паланга.