Мы всегда ходили на грани фола

Николай Павлович Рублев в газовой промышленности проработал 33 года, из них 10 лет  - в ГП «Игримгаз», 23 года - в «Газпром трансгаз Югорске». Прошел трудовой путь со слесаря-ремонтника, до заместителя генерального директора, начальника Управления капитального строительства и комплектации. Награжден медалью «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири», нагрудным знаком «Ветеран труда газовой промышленности», Знаком «Отличник газовой промышленности», Почетной грамотой ОАО «Газпром», Званием «Почетный работник топливно-энергетического комплекса». 

Время как река
Время - самое необычное явление в жизни человека. То тянется, как черепаха, особенно в периоды, когда тебя ждут какие-то испытания, то летит, как молния, вроде собрался, сделал что-то, а это уже было вчера, позавчера. Время бежит, и не застопоришь его: каждый день на нас наваливается много новых дел, а прошедшее потихонечку растворяется в памяти, как сахар в воде, остаются только нечеткие его очертания в воспоминаниях. 

Вот так и сейчас, собираем с Николаем Павловичем Рублевым отрывки его воспоминаний, когда он в уже далеком 1973 году, после окончания Уфимского нефтяного института, приехал по распределению в газопромысловое управление «Игримгаз». Тогда название этого предприятия не сходило с газетных полос: занималось разработкой первых газовых месторождений открытых в Березовском районе с предположительными запасами газа 135 млрд. кубометров. Среди них наиболее крупными были месторождения Пунгинское, Северо-Игримское, Южно-Игримское, Похромское. Эксплуатация Северо-Игримского была начата в 1966 году. Его газ пошел в первый газопровод, построенный в Западной Сибири, Пунга-Серов-Нижний Тагил.

- Подумать только, - говорит Николай Павлович Рублев. – Я на своем курсе был лучшим, в учебе уступал только одному человеку. На распределении членами комиссии мне было предложено работать на горьковском заводе, не в каком-нибудь удаленном райцентре, а в большом городе. Весь курс завидовал. А я отказался, представляете? Тесть уговорил поехать на Север, где в ту пору начиналось развитие месторождений, строительство газопроводов и можно было заработать большие деньги, чтобы купить квартиру, машину. Для меня это было очень важно, я уже был семьянином.

Все штатное расписание в «Игримгазе» оказалось заполненным. Предложили устроиться  слесарем-ремонтником 5-го разряда в механическо-ремонтной службе Пунгинского газопромыслового участка. Согласился. Дали комнату. Все силы прикладывал к изучению оборудования, но, вы знаете, мысль о том, что хочу стать инженером, подстегивала искать другую работу. Оставил свое резюме в отделе кадров «Игримгаза» и, буквально через год, мне Главтюменгазстрой предложил перейти в «Надымгазпром» на должность главного инженера центральной котельной, расположенной в Надыме.

Настроение, с одной стороны, поднялось, наконец я стану инженером. А с другой стороны, понимал, что там идет большая стройка новых газопромыслов, компрессорных станций и газопроводов, а я буду работать не на главном производстве, а в системе обслуживания.

Инженер по комплектации
- Я съездил в Надым, - продолжает рассказывать Н.П. Рублев, - котельная, в которой предлагали мне работать, еще строилась, объект интересный, дух захватило. Но вот с жильем туго, и о нем мне сказали, лет пять не стоит и думать. Кругом идет огромное строительство. Что делать? В принципе, не один я такой.

Вернулся в управление «Игримгаз» за документами, все-таки решил рискнуть и поехать в Надым. А меня вызывает к себе директор «Игримгаза». Дрожь в коленях, без нее конечно не обошлось. В приемной много народу, у руководителя идут беспрерывные совещания, секретарь сказала, чтобы я зашел к заместителю директора Василию Абударовичу Вахитову. Так и сделал. Тот, увидев меня, улыбается так, с прищуром, и говорит, что у меня есть возможность остаться в Игриме и работать инженером в отделе капитального строительства управления. В то время «Игримгаз» стал заказчиком строительства нового магистрального газопровода «Пунга-Вуктыл-Ухта».

Вот это да! Откуда крылья появились? Наверное, отовсюду, - смеется Николай Павлович. - Я тут же встретился с начальником этого отдела Луговским. Побеседовали, ему понравилось мое мышление, объем имеющихся знаний по технологии промысла и используемого там оборудования. И он с испытательным сроком принял меня на работу. Так я и остался работать в газопромысловом управление «Игримгаз» всесоюзного промышленного объединения «Тюменгазпром» Мингазпрома, который в последующем после реорганизации было переведено в «Тюментрансгаз».

Радость моя быстро улетучилась, ведь, честно говоря, те знания, которыми обладал я, были слабоватыми, тем более в логистике - в комплектации строительства газопроводов, компрессорных станций. Понятия даже не было, с чего начинается строительство не только промышленного объекта, а и жилого комплекса в том числе. Этому в институте нас не учили. И только благодаря специалистам, работающими в отделе, на Пунгинской компрессорной станции «Тюментрансгаза», мне удалось сделать первые шаги в этой профессии. Встречался со строителями, с филиалами дирекции, узнал что такое снабжение, как идет заявочная компания, что такое внутрипостроечный титульный список, как проектный институт готовит и выпускает документацию, как «собираешь» стройку объекта.

Сначала, мне казалось, что время тянется очень медленно. У тебя на столе, на  стеллажах, у стола, лежат горы документации, по сотне раз в день просматриваешь их, телефон от звонков накален, вечно тебя куда-то вызывают, ругают, уговаривают, выгоняют, а в голове будущий объект, и стеллажи, стопки документаций. Да, да, как в библиотеке. Только я знаю на какой «полке» у меня лежит нужный, если потребуется, документ по землепользованию, о технических характеристиках заказанных свай,  технологических труб, вентилей, запорной арматуры… И так далее, и так далее.

Все это выучил, каждую страничку. Ночью поднимешь меня и спросишь, а почему на таком-то участке, на крановом узле газопровода не хватает... Можно дальше и не говорить чего не хватает. Я знаю все досконально, чего не хватает, почему, когда это будет, каким способом будет доставлено.

- Приехали на год, - напоминаю Николаю Павловичу начало нашего разговора, - чтобы на Севере заработать большие деньги, чтобы потом вернуться в Уфу и купить квартиру.

Он вопросительно смотрит на меня, потом - смеется:

- Точно, это как в песне у Кола Бельды поется: «Если ты полюбишь Севеp, не разлюбишь никогда». Вот так и мы с женушкой, Ниной Ивановной, остались в Игриме. Нам дали квартиру, есть работа, я – инженер, она – диспетчер на «вертолетке». Потом позже к моему счастью, она перешла в плановый отдел. Почему к счастью? Да очень просто. Тогда не было в аэропортах теплых помещений, каждый борт встречала на поле, и в морозы, и в дожди, и в пургу, принимала и садила в них пассажиров, принимала и сдавала грузы.
Да, было трудно. А скажите, где на Севере в то время было легко?

- Ничего, что здесь метели, не беда, что холода, если ты полюбишь север, не разлюбишь никогда, - Николай Павлович с улыбкой вспомнил слова из песни. – Несмотря на все эти трудности, мы гордились тем, что работаем в организации, которая строит газопроводы. И не где-то там, где есть цивилизованный мир, а в мире девственной Сибири, на Ухтинском направлении, по которым пойдет газ из знаменитейшего в то время еще строившегося Медвежьего месторождения в Европу. В Европу! Об этой стройке в те времена было много написано и в школьных учебниках, и в журналах, и в газетах. А значит, писалось и о нас, о людях, которые вкладывали, пусть и очень маленькую, но очень важную толику в их строительстве.

О своих воспоминаниях, как тонули в пунгинских болотах и болотах Узюм-Югана, когда перевозили трубы, запорную арматуру, выгруженную по ошибке не там, Николай Павлович просил не рассказывать. Всякое бывало.

- Другие люди на стройках еще больше проблем испытывали, чем мы, не поймут меня, - махнул рукой Рублев. – Что говорить, у каждого были свои задачи. А нас, к примеру, инженеров по комплектации  могли снимать каждый день с работы, делать нам взыскания, лишать премий, тринадцатой зарплаты, отпусков. Да, у нас был свой путь передвижения, так сказать по висящему через пропасть тросу, без страховочных поясов, без перин внизу, что бы при падении не «убиться». И это затягивало, и с каждым годом становилось работать интереснее и интереснее. Так и не заметил, как быстро пролетели эти три послеинститутские года, потом, пять, потом семь лет, тридцать...

«Чертова дюжина»

- Когда я работал в «Игримгазе», управлял 6 группами комплектации оборудования. Постоянно ездил в проектные институты, в министерство, встречался с представителями заводов-изготовителей, строительно-монтажных трестов и управлений, с геологами, с энергетиками. Этот период стал хорошей учебой.
Когда эта стройка заканчивалась, было построено три с половиной очереди магистральных газопроводов, начал создаваться новый коридор магистральных газопроводов, на трубопроводах которого создавались Сосновское, Бобровское, Верхнеказымское, Октябрьское и другие ЛПУ МГ. Коркин Виктор Анисифорович, директор Белоярской дирекции строящихся газопроводов назначил меня своим заместителем по комплектации с условием, что я Ухтинскую нитку дострою.
Я справился со своей задачей, достроил магистральный газопровод старого коридора с компрессорными станциями в Пелыме, в Соруме, в Лонг-Югане.

Уренгойское направление нового коридора мы начали строить с нуля. Если раньше в тайгу выходил строитель, то здесь получилось все наоборот, первым вышел заказчик. Все начиналось с подготовки проекта, изыскания и отвода земли, нужно было найти воду и пробурить ее, поставить водоочистные и канализационные сооружения, для обеспечения промышленного и жилого комплексов, для строительства поселка со всей его инфраструктурой, включая котельные, инженерные сети, создать складское хозяйство. Вот когда все это намечено и построено, только тогда мы приступали к строительству жилых городков и компрессорных станций.

Эта система была лучше той, которая присутствовала на строительстве старого коридора. Чем? А на новых газопроводах люди приезжали на строительство и эксплуатацию компрессорных станций, где для них уже были созданы все необходимые комфортные условия для проживания: квартиры, детский сад, школа, клуб, магазины, столовые, амбулатория, больница.

Буквально через год, как я устроился работать в Белоярскую дирекцию управления «Сибцентр» производственного объединения «Тюментрансгаз», ее директора Коркина переводят в Надым, там он возглавил Надымскую дирекцию строящихся газопроводов. Владимир Васильевич Дырда, главный инженер Белоярской дирекции, работал в Чехословакии, занимался закупкой оборудования для строящихся газопроводов. В итоге в Белоярской дирекции мне пришлось работать за двоих – за главного инженера и за заместителя директора по комплектации. В Белом Яре я проработал 12 лет, это был очень продуктивный период в моей жизни.

В то время темпы строительства были большие. В нашем регионе в год  сдавали  по одной - две очереди магистральных газопроводов с четырьмя компрессорными станциями на каждой трубе. Кроме этого мы строили и аэропорты, и школы, и детские сады… Тогда вся страна на нас работала. Была очень высокая дисциплина, контролируемая партийными органами, Министерствами. Даже анекдот по этому поводу ходил такой: «Ни съезд, ни  стройку отодвинуть нельзя, отодвинуть можно только людей». И мы справлялись со своей работой, чтобы нас не отодвигали.
Белоярская дирекция была на хорошем счету и всегда выполняла все программы. Но единственное, чего нам всегда не хватало, это 13 дней в году. Для нас, заказчика, Новый год был печальным праздником, потому что все объекты, запланированные на сдачу в этом периоде, нужно было вводить в старом году, а на оформление документов на них, требовалось минимум 13 дней. И, добавлю, они всегда подписывались очень тяжело. Если же данные объекты не будут сданы в сроки и не будут подписаны, многих руководителей без разговоров выгоняют с работы. Так что постоянно приходилось находиться между молотом и наковальней.

Да, это очень сложная профессия – объект родить. Если была в плане школа, допустим, а ты ее не построил, то этот недострой никак не спрячешь от вышестоящего руководства. Так было с Сергиевской школой. Её проект был переделан подрядчиком по одной причине, завод, находившийся в Узбекистане, который должен был изготовить несущие конструкции для спортзала школы, закрылся. Исходя из этого положения, нужно было срочно пересмотреть проект, внести в него изменения. А что такое проект переделать? У проектного института, и без того заваленного заказами, на изготовление нового проекта уходит год, потом, согласно проекта, нужно найти, закупить и завезти новые материалы и так далее.

Первый секретарь Октябрьского райкома партии КПСС, узнав о затягивании строительства общеобразовательной школы, снимает меня с работы, объявляет строгий выговор с занесением в личное дело и поставил вопрос об исключении меня из партии. Потом ему объяснили, кто в этом деле виноват и, так сказать, спасли меня. Но это произошло не сразу, думал в слесаря вернуться, там легче. И ладно, был бы это только один объект такой. А подрядчик был сильным, в Миннефтегазстрое, слабых не держали.

И более того, некоторые руководители ЛПУ нас называли вредителями: мы по приказу сверху оформляли ввод компрессорной станции всего лишь после 72-х часовой прокрутки только одного газоперекачивающего агрегата, а не всех, без устранения строителями замечаний. Не согласишься подписать сдачу объекта в указанный партией срок, найдут другого.

Да, что говорить, чуть что, мы всегда были крайними, хотя все прекрасно понимали, что в то время не только мы, а и они сами жили совсем по другим принципам и требованиям: стране нужен газ! Этот девиз был основополагающим, под него подстраивалась и вся экономика СССР, и вся идеология, и все наши поступки.
Мы всегда ходили на грани фола. В Постановлении ЦК КПСС под №810, к примеру, не было и слова сказано о строительстве на Севере капитального жилья, а только деревянного. А мы его в «Тюментрансгазе» нарушали, строили блочные железобетонные и кирпичные дома. А почему? Да потому что понимали, мы сюда пришли не на год-два, а навсегда, и людей нужно обеспечить комфортабельными условиями проживания. И нужно отметить, когда на нас по этому поводу давили сверху, то этот огонь брали на себя генеральные директора.

Рыночные преобразования

В 1994 году, директора Белоярской дирекции Николая Павловича Рублева генеральный директор «Тюментрансгаза» Григорий Николаевич Поляков назначил своим заместителем.

- Третий период развития Общества «Газпром трансгаз Югорск» по сравнению с предыдущими, был самым сложным, - считает Рублев. – До 1989 года вся страна работала на строительство месторождений Севера Тюменской области и магистральных газопроводов. Вся страна! Потом в 1986 году началась перестройка, в 1991 году - распад Советского Союза, переход Российской Федерации на экономические рельсы капиталистического развития.

В результате этого многие предприятия не выдерживали конкуренции, закрывались, что в первую очередь сказывалась на не поставках важных для эксплуатационников товаров: запчастей, ГСМ, строительных материалов, оборудования.
Это и сыграло первостепенную роль на том, что не все компрессорные станции были построены на новом коридоре магистральных газопроводов. Это на магистральных газопроводах Ямбург-Поволжье и СРТО-Урал в Ягельном, в Приозерном, в Бобровском, в Октябрьском, в Таежном ЛПУ МГ; компрессорных цехов на МГ СРТО-Торжок в Перегребненском, Сосьвинском и Уральском ЛПУ МГ. Нужно было строить станции охлаждения газа в Ямбургском ЛПУ МГ. Не хватало не только производственных объектов, а и жилья, домов культуры, спорткомплексов, подошло время, чтобы заниматься капитальными ремонтами зданий и сооружений, построенных в «Газпром трансгаз Югорске» ранее.

Когда Григорий Николаевич Поляков меня пригласил работать в «Тюментрансгаз», было принято решение создать управление капитального строительства, которое объединит в себе все функции дирекций строящихся газопроводов, а дирекции преобразовать в филиалы УКСа. Это было правильное решение, так как объемы строительства у нас значительно сократились. 

В этом периоде в стране начали закрываться многие проектные институты, и было решено за счет их кадров пополнить штатное расписание УКСа. Я объяснил руководству, что это необходимо для дальнейшего развития нашего Общества. Строительство любого объекта требует проведение работ по землеустройству, по техническому надзору, по тепловодоснабжению, по газо- и энергетическому снабжению и так далее, и так далее.

А Поляков спрашивает, неужели это будет выгодно для нас? Не легче ли будет заказывать эти работы на стороне? В принципе этот вопрос он задал мне, скорее всего для того, чтобы удостовериться в том, что он не ошибся в выборе руководителя. Он прекрасно понимал, что создание УКСа с такими широкими полномочиями даст не только экономию, но и возможность в оперативном порядке создавать необходимую документацию для строящегося и ремонтируемого объекта.
Павел Николаевич Завальный, сменивший Григория Николаевича Полякова, завершил создание УКСа, преобразовав его в Управление капитального ремонта и реконструкции. Еще многие часто называли это управление институтом. Сначала потому, что оно пополнилось высококвалифицированными специалистами, пришедшими к нам из институтов, а потом оно и само стало обладать правами проектного института.               

В итоге, мы добились этой экономики за счет уменьшения стоимости подготовки проектов, сметной документации и так далее. Меня в том периоде, признаюсь, очень не любили некоторые начальники ЛПУ, потому что им хотелось за счет капремонта ввести основные фонды. А этого делать было нельзя.
Когда наше Общество проверяла счетная палата, то мы по УКСиРу никогда не имели штрафов. Это говорит о том, что наши специалисты были, в профессиональном отношении, на своем месте.

«Молоко» за вредность

Николай Павлович ушел на пенсию в 2006 году, когда ему исполнилось 60 лет. С тех пор прошло семь лет, даже не верится. Кажется, еще только вчера виделся с ним в Югорске, в Октябрьском ЛПУ МГ или на Ямбургской станции охлаждения газа, где он, как всегда, отчитывался перед генеральным директором о поставках оборудования на строительный объект. Ему доставалось и за его несвоевременные поставки, и за несоответствие расходов, и за… За все, что не доглядел, не пробил, не доорганизовал, не дофинансировал, не проконтролировал…

- Без просчетов не обходилось, - улыбнулся Рублев, - к этому я привык. И конечно не во всем был сам виноват. Но такова роль первого руководителя: в любой недоработке он виноват. Независимо, кто виноват в этом просчете: подрядчик, субподрядчик, завод-изготовитель, поставщик, сметчик, проектировщик. Да я и не обижался на генерального директора, ведь любая недоработка, в крайнем случае, на ступени выше, воспринимается уже как его недоработка.

- Иногда вам доставалось и за то, что не могли найти общего языка с эксплуатационниками. Они к вам, так сказать, с поклоном идут, им нужны средства на ремонт цеха, а вы не даете. Почему такое происходило, Николай Павлович?

- А потому что у начальников ЛПУ было желание больше заказать материалов, а могут ли его работники в летнем периоде справиться с этим объемом, не думают. Лишь бы побольше всего было, а там как пойдет. Сейчас не сможем, к примеру, отремонтировать двадцать кранов, потом, за год-два с этим справимся. А ведь забывают, что на все это «хочу», нужно иметь фонды. А чтобы их иметь, нужно эти объемы работ спланировать и доказать, что в таком-то периоде они будут выполнены. А этих работ у них даже в плане нет. Ну, как быть тогда?

Да я понимал, что Завальный это бывший начальник цеха, был главным инженером ЛПУ, начальником производственного отдела по эксплуатации компрессорных станций, и ему эти боли, проблемы начальников ЛПУ хорошо знакомы. Вдруг свободное окошко появится и тогда за счет этого можно сделать ремонт кабельной продукции, или еще что-то отремонтировать в цехе, на промплощадке. Это же здорово!

И вот когда со всем этим с ним начинаем досконально разбираться, он соглашается, что у нас для этого нет лишних средств, которые можно затратить на приобретение того-то. Что нужно было бы сначала провести экспертизу данного проекта, сделать сметы, деньги же ограничены. Вот когда разобрались во всем, то и программу стали строить по-другому.

Также мы изменили с ним подход во взаимоотношениях с подрядными организациями, с применением пропорционального способа расплаты с подрядчиками за выполненные работы. Это позволило нам и строже спрашивать с подрядчика за его просчеты.
Каждый объект, я вам скажу, имеет свою историю, как и каждый квартал, месяц. Редко, когда что-то удавалось сделать легко, вечно какие-то вопросы выплывали наружу, затормаживая выполнение плановых заданий. И в таких случаях нужно было просто находить их решение. К примеру, французы нам кабель нужный не дали, мы его заменили на финский. Хорошо если есть возможность решить возникшую проблему своевременно, хуже, когда нет. А крайний в конечном случае всегда найдется, им выступает заказчик.

Возьму второй пример. Компрессорную станцию на Лыхме построили (Бобровское ЛПУ), а воды нет. Что делать? До «Газпрома» дошли, нашли какого-то специалиста в Новосибирске, который с палочками приехал и нашел нам воду. Оказывается в этом регионе, подземная река только в одном месте выходит ближе к поверхности земли. Поставили там две водонасосные станции и решили возникшую проблему: не нужно было тянуть водопроводы на десятки километров через болота в другие регионы.

- А молоко за вредность вам давали?

- Когда заканчивалось строительство здания аппарата управления «Газпром трансгаз Югорск», я в тысячный раз поднимаясь с Завальным по строительным переходам на пятый, потом на седьмой, потом на десятый этаж, попросил генерального директора отпустить меня на пенсию. Я уже понял, что пора отдохнуть, сердце уже не то, нервы уже не стальные, а пожить еще так хочется. Не должна же вся моя жизнь пройти на стройках.  Тем более меня уже есть, кому заменить, подросла хорошая смена – Князь Иван Петрович. Генерал сказал, что подумает. И потом ему об это напоминал не раз, и он согласился.
Что говорить, когда привыкаешь к человеку, то не так легко с ним расставаться, хоть бы какой он не был: плохой или хороший. Все мы были и такими, и сякими, но компрессорные цеха и газопроводы построили, эксплуатируем их, добиваемся надежности работы всего оборудования. Так? Так. Вот это и есть то «молоко», полученное за вредность. Как и встречи с теми, с кем проработал долгие годы, с теми, с кем и ссорились, и радостно обнимались, добившись рабочих побед. Все мы люди.