Кому-то виднее...

Помню, кто-то мне  рассказал историю.
     Женщина очень долго просила о ребёнке. Родила сына. Была счастлива. Но мальчик заболел, сильно. Умирал. Она опять стала просить помощи. Её мольбы были услышаны, он выздоровел. Когда вырос, стал  жестоким, бесчеловечным по отношению к людям и матери. Теперь она просила о другом. Может быть, не нужно просить…. Ведь кому-то виднее за нас…
***
     Теперь обо мне. Я не просила о ребенке. Я просто очень хотела, чтобы, наконец, это со мной случилось. И это случилось. У меня будет мальчик, сын. Я знала, что все будет хорошо. Он родится, и мы будем счастливы. Я, мой муж, мой сын. Будет все так, как должно быть.  Я – идеальная мать, у меня – идеальный муж (он так это и не понял) и у нас – идеальный ребенок. Мечта, а не жизнь.
 Я лежала на сохранении в роддоме. Начались схватки.  Медсестра померила температуру, сказала:
- Пойдем рожать.
-Сейчас, чай хочу попить, потом некогда будет.
-Пойдем, говорю.
И мы пошли. Шли очень долго, так мне казалось. Боль была всё сильнее. Наступила ночь.
-Ночью нужно спать,- сказал врач, и мне сделали укол. Положили в какой-то бокс. Помню, засыпала на секунды, просыпалась,  кричала от боли, потом куда-то снова проваливалась, опять кричала. Наступило утро, часов шесть. Пришел врач:
-У меня скоро смена заканчивается. Не рожай пока.
    Я не поняла, шутил он или говорил серьёзно. Но я не рожала. Ходила по родильному залу, смотрела в окно, постанывала от боли. И ждала, когда отойдут воды. Постоянно болела спина, тянул живот. Я разглядывала редких прохожих и завидовала им. Скоро Новый год. Приятные хлопоты. Семейное счастье. Часам к одиннадцати (давно была уже другая смена)  акушерка сжалилась надо мной….. и я начала рожать.
    Вроде всё как обычно. Только сынок родился синенький, двойное тугое обвитие, не дышал. Одно легкое не раскрылось. Двусторонняя пневмония. Его, наверное, реанимировали. Я не помню. Меня тоже увезли в реанимацию.
     Я проснулась от боли и слёз. Вспомнила всё сразу. Захотела увидеть сына, меня привели к нему. Маленький  мамин комочек. Такой худенький. Он лежал под колпаком с кучей трубок. Сам не дышал, за него работал аппарат. Из грудной клетки торчала трубка. Меня попросили взять его на руки, чтобы сделать какой-то снимок (наверное, рентген). Я попыталась, но не смогла. Было страшно держать его на руках,  и руки  не слушались, дрожали. Медсестра недовольно шикнула. Меня увели.
      Вечером меня пригласила к себе доктор. Я её совсем не помню, ни внешне, ни по имени. Помню только слова:
- Женщина, успокойтесь, скорее всего, он не выживет, а если выживет, то будет инвалидом. У вас ещё всё впереди.
    А у него? Она начала мне объяснять что-то, говорить о последствиях. Я уже ничего не слышала, вернее, не хотела слышать. Ушла в палату. Ревела я постоянно. Слышала разные слова: и утешения, и надежды, и отчаяния в описании картин будущего. Мне было жалко себя, своих надежд. Я не понимала, как такое может произойти со мной. Всё же должно было быть идеально. Я так решила. Эгоистка.
     Следующее решение приняли  судьба и человек. Посторонний человек, доктор из реанимационного отделения детской поликлиники приехал в роддом и забрал моего ребенка. И спас сына. Помню, позже смеялась, когда муж рассказал  о том, как спросил у врача, что нужно купить для лечения, доктор ответил: «Медицинские перчатки». Муж купил. Много. Сотни пар перчаток.  Помогло. Сын поправился. Сам стал дышать на шестой день.

     Илюшке  скоро двенадцать лет. Я горжусь своим ребенком. Надо ли говорить о том, что он абсолютно здоровый и умненький мальчик. Как-то давно  сын спросил, что за шрам у него на груди. Я рассказала. Илья всё понял, но позже, помолчав немного, уточнил:
- Мама, а как это? Инвалидом?
      Я долго думала, как это. Как это…. сказать глупой матери, что её ребенок будет инвалидом, и не надо за него бороться, не надо спасать, просто потому, что кто-то так решил. Кто-то решил не рожать в его смену, кто-то решил спихнуть больного ребёнка из роддома в реанимацию детской поликлиники, хотя в роддоме была такая же реанимация. Инвалиды?   
       Инвалидом для меня тогда стала и осталась навсегда доктор, которая произнесла эти слова. А все остальные: и детский реаниматолог, спасший моего сына, и акушерка, которая приходила каждый день в палату ко мне и в реанимацию к Илюхе, и медсестры, ухаживающие за детками в поликлинике, и сам Илюха, оправдавший данное ему имя и показавший «Силу Божью»,  мне, глупой и эгоистичной матери, -  всем   им было виднее… Кто останется инвалидом…

      У меня нет медицинского образования, чтобы судить о принятых решениях врачами, наверное, так было нужно. Всё было сделано правильно. Но те слова, ранившие мою душу и навсегда оставшиеся в ней, и те, поступки, абсолютно чужих мне людей, стали моим человеческим критерием. Критерием человечности.

***
  Мой сын – борец. И  пусть в его жизни всё складывается через борьбу, но с ним будет «Сила Божья» и люди, которым виднее…