Диалоги

Не знаю, с чего это все началось. Наверно, с того, что я начал курить. Стоило мне вернуться с летних каникул обратно в столицу, чтобы, наконец-то уж, доучиться в университете последний год, как тут понеслись различные встречи с одногруппниками в честь, так сказать, очередного воссоединения. Конечно же, с употреблением алкоголя.

В середине одной из таких встреч, когда все горючее уже было выпито, естественно, возникла нужда взять еще. Черт дернул нас, троих некурящих, взять каждому по пачке сигарет. Уж и не помню, что мы с ними делали или намеревались сделать, но только на следующий день я обнаружил их в карманах своей куртки. Обнаружил, когда собирался прогуляться вечером после дневного сна, из-за которого пропустил занятия. и надо же нам было собраться в вечер среды...

Я выложил две пачки, а одну зачем-то взял с собой на прогулку. Я вышел из общежития и пошел направо до одной из главных улиц города, дошел до нее и стал спускаться по ней в сторону железнодорожного моста. На одном из перекрестков я остановился в ожидание зеленого сигнала и на противоположной стороне увидел человека, закуривающего сигарету. Тут-то я и вспомнил про свои. Загорелся зеленый, но я стоял на месте и ждал, когда этот тип подойдет ко мне. Дождавшись, я попросил у него огонька и затянулся. В общем, мерзкое чувство. С трудом сдерживая кашель, я продолжил путь. На следующем перекрестке я повернул направо и пошел вдоль аллейки со скамейками. Я  присел на одну из них и докурил сигарету. Тогда я пообещал себе больше этой ерундой не заниматься. Обещание я не сдержал...

На следующий день мне захотелось повторить. В этот раз я купил себе спички (где-то слышал, что от зажигалок портится вкус сигарет). Я прошел по тому же маршруту и, сидя на той же скамейке, курил. Постепенно это стало моим маленьким ритуалом. Одна сигарета в сутки, во время прогулки, больше я себе не позволял, да мне и не хотелось. Таким образом проходили все мои вечера: я доходил до аллеи, выкуривал сигарету и возвращался - до того вечера, когда я встретил Макса.

Он проходил мимо и попросил огня, затем присел рядом и уставился в свой телефон. Он молча выпускал дым, водя пальмами по экрану, а я чувствовал себя неловко. Я стал делать более глубокие затяжки, чтобы быстрее докурить и уйти. Наконец, когда сигарета кончилась, я уже хотел было встать, но тут он обратился ко мне:

- А ты знаешь, что Василиск - вегетарианец?

Я замер полусидя-полустоя и посмотрел на него. Он продолжал неотрывно смотреть в телефон. Я сел, и он представился:

- Кстати, меня зовут Максим.

- Тезки, значит.

- Местный?

- Нет, с области.

- И я не местный.

- Так что там с Василиском?

- Ах, да! Ну, он вегетарианец?

- Василиск? Кровожадная огромная змеюка, рожденная из яйца, которое снес петух, а высидела жаба? От взгляда которого каменеют?

- Да.

- И он вегетарианец?

- Ну, не именно, что вегетарианец. Просто он травоядный.

- Почему же?

- Сам подумай. Его взгляд превращает любое животное в камень, правда, нигде не говорится про растения. Видимо, это касается только животных. Ну, и рыб, возможно. А может, и нет. В любом случае, стоит Василиску увидеть животину, как она каменеет. То есть, он даже не знает, что в мире существуют другие животные, он перед собой всегда видит только статуи. А есть-то ему чего?! Камнями питаться не будешь, вот и остается трава..!

- Хм, забавно. Никогда об этом не думал. Хотя, мне кажется, тут не все так просто. Каменеешь, же не тогда, когда он посмотрит на тебя, но когда сам ему в глаза взглянешь. Человек существо разумное может использовать различные средства, чтобы избежать прямого взгляда Василиска. Со зверями понятно, они сами постоянно в глаза смотрят, вот и каменеют. Но человек может попытаться убежать от него, а Василиск нагонит и съест.

- Да когда ты такое чудовище увидишь, ты невольно его всего рассмотришь и, естественно, пересечешься с ним взглядом...

- Почему ты так говоришь про него, как будто он на самом деле существует?

- А почему нет? Быть может, он существует, живет глубоко внутри какой-нибудь горной цепи. Его даже могли видеть, вот только рассказать об этом некому, ибо они все там окаменелые стоят, в логове его.

- Если рассказать о нем некому, почему же мы сейчас спорим о нем? Откуда взялся миф про него?

- Кто-то чудесным образом выжил и поведал о нем. Вот только ему не поверили, посчитали сумасшедшим, но кому-то понравилась история, и он сделал из нее такую сказку.

- А про рождение из петушиного яйца и высиживание жабой?

- Да тут можно что угодно придумать. Сказка же!

- Все-таки выдумка, да?

- Нет... конечно, я понимаю, что все это легенды и мифы, но будет забавно, если окажется, что мы тут с тобой спорим о Василиске и, вроде как, уже сошлись на том, что он не настоящий, а он сидит сейчас где-нибудь в своей пещере и играет с Кракеном в шахматы из статуэток тех самых людей и животных, не выдержавших его взгляда.

- "Вроде как" сошлись? То есть, ты все равно допускаешь возможность его существования?

- Совсем крохотную.

- Может, ты еще и в Бога веришь?

- Ты так говоришь, что можно подумать, будто Василиск имеет больше шансов на существование, нежели Бог.

- Его хотя бы можно представить какой-нибудь огромной мутировавшей змеей, от вида которой человек, хоть и не каменеет, но столбенеет-то уж точно и не может двинуться с места от испуга, удивления и испачканных штанов. А Бог..?

- А чего ты так напрягся? Расслабься! Нет, я не религиозный человек, и моих чувств ты не обидел. Но люди верят в Него, а я не могу и не хочу им запрещать. И полностью отрицать Его существование не могу. Если вдруг однажды миру будет дано убедиться в истинности Бога, я не расстроюсь из-за того, что мои ожидания не оправдались. А что ты сам скажешь?

- Я когда-то читал Библию со всеми ее книгами. Как по мне, так это просто древняя художественная литература, сказки, чьи-то выдумки, не понятно, по каким причинам взятые людьми на веру. Серьезно, давным-давно жила какая-нибудь Джоан Роулинг и писала книжки. Спустя много лет их нашли, и никто и предположить не мог, что человек способен выдумать такое, да и зачем кому-то это все выдумывать и сохранять на бумаге (ну, или что там вместо нее было). Значит, все это происходило на самом деле. Ну, и понеслось! А что касается разнообразия религий, что ж, сейчас тоже множество выдуманных вселенных в литературе, кино и так далее. Я даже не сомневаюсь, если через много лет "гаррипоттерщина" превратится во вполне себе настоящую религию, и ее представители будут говорить: "Нет бога, кроме Дамблдора, и Гарри Поттер - пророк его". Да простят меня мусульмане...

***

После этого мы каждый день, а точнее, вечер встречались с Максом на этой скамейке и болтали обо всем на свете. Многие наши разговоры, которые по сути своей представляли споры, я уж и не помню, но вот некоторые из них навсегда и дословно останутся в моей памяти. Вот о чем мы спорили…

***

Однажды Макс заметил насчет чего-то:

- Это похоже на ту древнюю неразрешимую загадку: что появилось первым - курица или яйцо.

- И чем же она неразрешима?

- Ну, как же? Курица из яйца, или яйцо из курицы.

- По-моему, все очевидно.

- Не понимаю.

- Объясняю. Курица - это птица...

- Справедливо...

- Птицы произошли от рептилий. Конечно, согласно эволюционной теории, принятой у нас уж чуть ли не за абсолютную истину. Рептилии размножаются яйцами...

- Стой-стой! Мы говорим именно о курином яйце.

- Я понимаю. Позволь мне закончить. Чтобы было проще, допустим, что рептилии эволюционировали не в птиц в общем виде, а именно в курицу. Она же в загадке тоже берется как пример.

- Допустим.

- Ну так вот. Есть организм, в котором сто процентов рептилии и ноль - курицы. Идет эволюция - процент рептилии снижается, а куриный растет.

- Забавная формулировка...

- Да уж. И вот подходит момент, когда процент рептилии равен нулю, и мы имеем стопроцентную курицу. На это, конечно, потребовалось множество рождений, каждое из которых происходило из яйца. То есть, курица появилась из яйца. Яйцо - первое.

- Не убедил. С чего ты взял, что это яйцо стопроцентно куриное?

- С того, что из него появилась курица. Настоящая. Истинная.

- Нет, постой. Допустим, каждое рождение увеличивает в организме "куриный" процент на 10. Соответственно, "рептилоидный" понижается.

- Так.

- Тогда стопроцентная курица родится от девяностопроцентной.

- Так...

- Так как же ты можешь называть это яйцо куриным, если его снесла не истинная курица?

- Курица же родилась из него...

- Но оно появилось не от курицы. Не знаю всех тонкостей эволюции, но, думаю, мутации происходят и с яйцом, когда оно формируется внутри курицы, и с эмбрионом, когдаон формируется внутри яйца. То есть, яйцо - это промежуточные пять процентов. Тогда получается, что стопроцентная курица появилась из девяностопятипроцентного яйца. А уж все последующие яйца этойй курицы - куриные. Значит, курица первая.

- Дьявол! А моя теория так хорошо укладывалась у меня в голове.

- Понимаю. Неприятное чувство, да?

- Да. Но это было интересно.

***

Макс постоянно пялился в телефон, рыская по новостным или развлекательным сайтам. Однажды, когда наступила минута неловкого молчания, он прочитал вслух одну из новостей. К сожалению, некоторые названия и имена исчезли из моей памяти, но это и не столь важно. Макс прочел:

«… своим освобождением наследник обязан группе специального назначения ШУМ. Напоминаем, что он был похищен четыре месяца назад группировкой XXX (забыл название). В ходе проведенной операции ШУМы ликвидировали XXX, включая и ее главаря Х Х (не помню его имя), тем самым уничтожив опасного посягателя на мир и свободу нашей страны. Трое членов спецгруппы ШУМ погибли, и наследник уже обратился к родственникам и близким погибших со словами соболезнования…»

Я выслушал Макса и сказал:

– Разве такое возможно – погибает трое, чтобы жил один?

– А что тебя удивляет? Они делали свою работу. Им повезло, что погибло только трое. Все могло сложиться гораздо хуже.

– Еще хуже? Сколько их было, человек двадцать? Ужас! Все равно, я не понимаю – троих за одного, к тому же многие, в том числе и мы с тобой, знают, что этот наследник – та еще сволочь. А у тех погибших остались семья, дети.

– У наследника тоже есть дети. И они не виноваты, что их отец… «плохой». Уверен, они любят его, собственно, как дети тех ШУМов любят… любили своих отцов. Сегодня радость у одних и горе у других. Так всегда было и будет.

– Но горя больше! Три и один! А если бы их погибло двадцать?

– Ну что ты так привязался к числам? Считаешь, что три жизни ценней одной? Это справедливо разве что на рынке органов. Но здесь учитывается и положение человека в обществе. ШУМ для того и создан, чтобы охранять власть имущих. Первых гораздо больше, чем последних, и при каждой подобной операции учитывается возможность «сопутствующих потерь».

– Как же они на это соглашаются?

– Да потому что это их работа, долг, обязанность, в конце концов.

– Они же могли отказаться? Были бы сейчас живы…

– Я так не думаю. Кем бы они были после этого? Даже их дети, что они подумали бы о них?

– Ничего бы не думали. Они бы сейчас играли со своими отцами. Да будь ты хоть десять раз всячески подготовленным бойцом, ты все равно будешь испытывать страх перед каждой операцией. Просто у кого-то порог сломляемости может оказаться ниже

– Ладно, представь такое. Некая гипотетическая, нейтральная, бесчувственная сущность собирает всех представителей этого происшествия и дает им сделать выбор: она уничтожает ХХХ, освобождает наследника, но за это убивает трех ШУМов. Думаешь, они бы согласились на это?

– Конечно, нет. Ведь у них есть возможность никого не потерять.

– Но также они могут потерять всех. Хорошо, не троих – одного.

– Мне сложно представить такую ситуацию и поведение конкретных людей в ней. Но, я тут вспомнил кое-что забавное. Помнишь, было время, и многие девушки любили делиться одной историей. Выдуманной, конечно. Хотя, как знать… В общем суть ее: жили парень с девушкой, любили друг друга очень. Любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Короче, с девушкой что-то случилось, что-то с сердцем. Вот она лежит в больнице, вся уже при смерти, сердце отказывает. Парень в больнице днюет и ночует, оба в слезах, паника: как же он будет тут без нее, как же она будет там без него… Далее, она просыпается после операции, палата пуста. Сердце, вроде, работает. Все ее поздравляют, мол, все прошло успешно. Кругом радостные лица родных и друзей, но нет главного лица. Девушку выписывают, но за время реабилитации ее любимый так и не появился. Она возвращается домой, но и там его не находит, и, видимо, от избытка нервов она идет к холодильнику. На нем она видит записку от него. Примерное содержание: «Привет, это я. Бла-бла-бла… Извини, что не встретил тебя. Тебе нужно было сердце, у нас одинаковая группа крови. В общем, теперь я навсегда буду с тобой, в тебе…». Девушка, обалдев от удивления, прикасается пальцами к шраму на груди и понимает…

– Ну, понятно. Парень пожертвовал собой ради любимой, отдал ей свое сердце.

– Да. Что ты скажешь об этом парне?

– Скажу, что он идиот.

– Отчего же?

– Во-первых, на этой девушке свет клином не сошелся. Можно было бы пережить ее потерю и двигаться дальше. Уверен, она сама хотела бы этого для него. Во-вторых, он испугался. Но это нормально… В-третих, он, очевидно, самоубился. А это полный идиотизм. К тому же… Блин! Да как это так? Он не захотел оставаться один, испугался одиночества, но при этом сам же обрек на это свою любимую. Ей-то теперь что делать? Она одна, ее любимый мертв. Он не представлял жизни без нее, а она что, представляет? И еще, она перенесла серьезную операцию, на сердце. Ей сейчас нужна тихая размеренная жизнь, а тут – ба-бах – такое потрясение! Держу пари, сердце не выдержало, и девушка рухнула на пол замертво прямо тут же, под холодильником. Парень зря себя пожертвовал.

– Как ты все переставил с ног на голову. Это просто девчачья плаксивая история.

– Очень глупая история.

– Хорошо, ты бы что предложил?

– Дождаться сердца? Идти убивать людей в поисках его? Эвтаназия?

– Ужас!..

***

Как это ни странно, но мы почему-то мало разговаривали о девушках. Однажды Макс спросил у меня, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Ответ был отрицательным. На вопрос «почему?» я ответил, что довольно застенчивый и не могу просто взять и познакомиться с девушкой. Дошло до того, что я пересказал ему одно из моих писем девушке. Я послал его ей через социальную сеть (для человека с моим характером это просто спасение), и бывало, что перечитывал его, поэтому и помнил дословно. С пересказа этого письма и начался наш с ним самый незабываемый диалог. По крайней мере, незабываемый для меня.

«Добрый день, Ирина. Понимаю, что это очень странно - видеть это сообщение от совершенно незнакомого человека. Если Ты не знаешь (а Ты не знаешь), кто я, то скажу, что я одногруппник Наташи. Если хочешь объективной информации обо мне, то можешь спросить её. Думаю врядли кто Тебе скажет, что я плохой человек, я хороший...

О Тебе я знаю только Твоё имя и группу. я не знаю, что Ты за человек, но я уверен что за такой приятной внешностью не может скрываться плохой человек. Конечно, все это совершенно по-детски, но просто я всегда был такой. не то чтобы нерешительный, нет, просто я романтик до самого мозга костей. В мечтах я живу больше, чем в реальной жизни. Хоть я и оптимист, но многое меня не устраивает в этом мире, поэтому я стараюсь скрыться от всего этого за стенами мечтаний и смеха. Если Ты спросишь у Наташи о моём чувстве юмора, я боюсь предположить, что она тебе ответит; оно у меня очень не стандартное. Но я отвлёкся... на первом курсе у нас было больше совместых пар, чем сейчас, поэтому я расстроен, ведь теперь я могу меньше наблюдать за тобой, чем раньше. Может, это Тебе и не понравится, но это так...

Хотя, нет, это не совсем по-детски. Глядя на сверстников, я не много хорошего вижу, я не люблю выставлять свои чувства на показ, поэтому держу их глубоко в сердце, поэтому и они такие глубокие, если возникают. Вообще я люблю все романтическое, я бы лучше только письмами общался, написанными пером и тушью, чем вот такое, электронное общение. В фильмах и в книгах мне нравятся моменты, вызывающие слёзы радости и сочувствия.

Конечно, я мог бы подойти к Тебе на факультете, но я не знаю, как это сделать. Я не видел тебя одну, поэтому мне тяжело подходить и отвлекать тебя. Я не знаю, как это всё начинать, я ни разу этого не делал, но мне очень хочется начать. Тем более я не знаю, свободно ли Твоё сердце. Может, это совершенно зря всё будет. Главным образом из-за этого я ничего не предпринимаю. К тому же, даже если все каким-то чудесным образом сложится хорошо, тогда я больше не смогу мечтать на этот счет, а это можно уподобить смерти частички моей души. Мне больше не будут доставлять радость мечтания о нашей встрече... нет, точно, я не ребёнок, просто я заядлый мечтатель и романтик, не думаю, что это плохо, как раз наоборот. Ну, так к чему я это всё. Я просто хочу знать: свободна ли ты. Извини, что отвлёк Тебя... Всего доброго».

– Знаешь, не удивительно, что она тебя отшила.

– Никто меня не отшивал. Она лишь сказала, что не свободна.

– На ее месте я бы также поступил, даже если бы ни с кем не встречался. Что за бред? Описал, какой ты весь из себя романтик, потом начал оправдываться, потом сделал вывод, что оправдываться-то, вроде бы, и не за что, что это даже большой плюс. «Если хочешь информации обо мне, то можешь спросить Наташу». Эдак позволил ей поинтересоваться собой, да? А потом такого о себе наговорил, только отпугнул. Чем ты пытался ее заинтересовать? Своими мечтаниями? Подглядываниями?

– Наблюдением…

– Да называй это как угодно, маньяк недоделанный. «Привет. Ты меня не знаешь, но я о тебе мечтаю, подглядываю за тобой. Давай встречаться». На что ты надеялся? На «любите, девушки, простых романтиков»? Ты не Мариус Понмерси, она не Козетта, и сейчас не девятнадцатый век! «Даже если мы будем встречаться, я уже не смогу об этом мечтать». Вот это просто шедевр! «Умрет частичка моей души». Вот она и ставила тебя наедине с твоими частичками. Тереби их периодически, и пусть они удовлетворяют тебя. Ага, она, конечно же, первым делом пойдет к Наташе и спросит, что ты за фрукт и стандартное ли у тебя чувство юмора! То, что ты улыбаешься по делу и без дела, стоит только обратиться к тебе, еще не делает тебя душой компании.

Ты же Максим! Видел бы все это мой отец. Мама рассказывала мне, как отец ее уговорил назвать меня Максимом:

«Максим непременно насмешлив, светлоглаз каким-нибудь чудом, высок. Носил бы рубашки с закатанными рукавами и печать превосходства на неглупом лице. Все окрестные барышни бы такие: "ааах, а ты ведь позвонишь, я тут тебе сборник стихов посвятила, истоптала снег под твоими окнами и фамилия твоя мне пойдет, я уже проверяла." А он, походя, как-нибудь так книжно улыбаясь, например, с зубочисткой в уголке губ: "радость моя, ну ты же знаешь, я тебя одну, а все эти Кати-Оли-Ани..." Привирал бы, конечно, немного: для него бы даже Жизели ничего б не стоили. Они бы, конечно, до последнего верили, покупали кружевные трусы и вино, вёснами плакали на кухнях, сезон ведь. И вырос бы он в какую-нибудь ходячую насмешку над системой. Саксофонистом, там или гангстером-одиночкой».

А ты «не знаю, как все это начать»! Тьфу!

– Ты сам-то много общего имеешь с этим Максимом?

– С Жизелями не встречался, сразу скажу. Не саксофонист. Но мне всегда казалось, что придет время, и постеры с моей персоной будут украшать стены комнат различных нимфеток по всему миру наряду с плакатами смазливых мальчуковых групп и метросексуальных актеров. Возможно, появлюсь в рекламе, но не какого-нибудь моющего средства или лекарства, а, допустим, спортивной обуви или энергетического напитка. Нравятся мне их рекламы: хорошие слова на фоне интересного видеоряда. И слова-то даже не я могу произносить, но я появлюсь где-нибудь в конце ролика, как бы невзначай, как тот парень, что совершил прыжок из стратосферы. Нужно лишь придумать что-нибудь эдакое.

– Что, например?

– Прыгать ни от куда не собираюсь, да и вообще, экстремалить – это не моё. Попробую мозгами поработать.

– Вряд ли от работы мозгами ты появишься на стенах, тем более, как ты говоришь, в комнатах «нимфеток». Разве что в общежитиях технических университетов рядом с Эйнштейном, высовывающим язык.

– Ну, ты уж загнул! Я не собираюсь посвящать себя науке. Просто между делом я бы сконструировал некий глайдер, например.

– Глайдер? Серьезно?

– А почему нет? Из какой-нибудь старой «Шевроле». Снял бы с нее колеса и поставил бы, не знаю… турбины, или она бы была на магнитной подушке, или еще что. Я не знаю принципов работы глайдера, но я бы что-нибудь придумал.

– Как это ты так ни с чего придумаешь?

– Может, меня ударит молния?.. Нет, не то. Во сне я е этого тоже не увижу. Или…

– А еще меня порицал, что я в мечтах живу… Давай уж тогда придумывай машину времени. Точно! В будущем у тебя появилась возможность путешествовать во времени, и старый-ты вернулся в прошлое, встретил молодого-тебя и выдал ему, то есть тебе, парочку секретов из будущего, в том числе и глайдер. А ты сейчас такой, мол, я ничего не знаю, лишь мечтаю, предполагаю…

– Это просто смешно!

– Нет-нет! Все сходится. В будущем появились глайдеры, и ты рассказал о них молодому-себе. Молодой-ты сделал глайдер…

– И вот так, собственно, они и появились в будущем, да? То есть глайдеры появились потому, что я их создал, а создал я их потому, что они появились.

– Канитель какая-то. Икс равен Иксу, потому что он – Икс.

– Наш мозг еще не перешел на уровень споров о путешествиях во времени. Зря ты это начал.

– Согласен. И все-таки, ты думаешь, что сделаешь этот глайдер, вертеть его на указке, получишь патент, всякие премии и попадешь на постеры?

– Я попаду туда не потому, что что-то создал, точней, это косвенная причина, но потому, что я весь из себя такой красавчик!

– А вот это действительно смешно! Мало ли таких, как ты!

– Конечно, их немало, но не все из них где-то выделяются. Я бы даже сказал, не вписывают свое имя в анналы истории. К тому же, реклама…

– Вот, кстати, насчет нее. Кому придет в голову брать в рекламу обуви изобретателя глайдеров?

– Это был лишь пример, предположение. Это может быть туалетная вода.

– Действительно, как же без нее? Глайдер не сконструируешь, не залив предварительно флакончик «Шанеля» внутрь.

– Внутрь чего?

– Внутрь себя!

– Ты все доводишь до абсурда. Цепляешься за отдельные факты и не видишь за деревьями лес. А я уже придумал себе целую историю моей дальнейшей жизни.

– Так ты тоже мечтатель!

– Но я не провожу все свободное время, глядя в потолок и мечтая о несбыточном. Просто в голове выстраивается цепочка событий, которая периодически дополняется какими-то моментами. И события-то эти вполне реальные, а единственное, за чем встало все это безобразие – как это все начнется.

– Может, поделишься этой историей.

– Поделюсь, если пообещаешь не прерывать своими уточнениями.

– Даю слово.

– Хорошо, слушай:

«Я живу на окраине города. Утром мне нужно на работу, и я сажусь в автобус…»

– Ты изобрел глайдер, но ездишь на автобусе?

– Ты же обещал не перебивать! Не смей больше этого делать! Я знаю, что я рассказываю.

«Я сел в автобус. Примерно половина мест занята. Я слушаю музыку в наушниках и смотрю в окно. За ним раннее февральское утро, тьма, ничего не видно. Автобус периодически останавливается и подбирает хмурых, сонных спешащих на работу людей. Постепенно свободных мест становится все меньше, но место рядом со мной еще пустует.

Автобус в очередной раз останавливается, и в него заходит симпатичная девушка с маленькой дочкой. Девочка ведет свою маму за руку и останавливается возле моего сиденья. Она просит маму садится, чтобы сесть ей на колени. Нужно заметить, что я знаю эту девушку. Когда я учился в школе, классе седьмом или восьмом, она училась в одиннадцатом. После ее выпуска я нигде ее не встречал до этого момента, но лицо запомнил. Мне показалось, что она совершенно не изменилась, разве что похорошела.

Она присаживается рядом со мной и садит дочку на колени. Я чувствую, что у меня мурашки бегут по телу. Я продолжаю смотреть в окно. За ним по-прежнему темно, в салоне автобуса горит свет, и в окне я вижу отражение ее профиля. Не могу отвести от нее глаз…

Дочка начинает спрашивать, зачем они едут в поликлинику. Мне становится понятным, что со всеми остановками нам ехать вместе еще минут тридцать. Почувствовал себя чуточку счастливее… Девочка начинает по-детски жаловаться на поликлинику вообще и на врачей в частности, говорить, как ей там не нравится. Единственное, что ее там веселит, говорит она, это бахилы. Я слушаю, и мои губы невольно растягиваются в улыбке.

Вдруг я чувствую вибрацию на левом запястье, понимаю, что это БЛИН меня вызывает. Я задираю рукав куртки – на запястье у меня нечто, напоминающее часы – электронное табло на жестком ремешке. Обычно на табло показывае6тся время, но сейчас там светится сигнал входящего вызова – танцующая телефонная трубка. Это и есть БЛИН. Точней, одна из его частей. Я снимаю БЛИН с руки – для этого мне не нужно расстегивать ремешок, я просто растягиваю его. Я нажимаю на табло, и БЛИН поднимается в воздух и останавливается на уровне моих глаз. Телефонная трубка сменяется смайликом, и электронный голос вещает:

«Еще раз доброе утро, хозяин».

«Я же просил не называть меня так. Подожди, я переключу тебя на наушник».

Пока я достаю плеер и перехожу в режим связи с БЛИНом, я замечаю удивленные взгляды пассажиров. Девочка показывает пальцем на БЛИНа и спрашивает у мамы, что это такое. Та отвечает, что не знает. Только я переключаю плеер, как его экран гаснет – аккумулятор сел. Я чертыхаюсь про себя.

«Блин, плеер сдох! Придется без наушников. Говори, что нашел».

«Ничего. Все системы в норме».

«Не может быть. Почему же он тогда не заводится»?

«Без понятия. Я проверил каждый проводок, каждую микросхему».

Здесь тебе должно быть понятно, что с утра мой глайдер не завелся. Бегло осмотрев его, я не нашел неисправностей, поручил БЛИНу детально все осмотреть, а сам побежал на автобус. И теперь он мне докладывает, что поломок не обнаружено.

«Покажи мне его».

БЛИН поворачивается вокруг в поисках поверхности, на которую бы он мог спроецировать изображение. Девочка тенет к нему руку, чтобы потрогать, но мама останавливает ее. БЛИН поворачивается к спинке впереди стоящего сиденья, и через мгновение на нем вырисовывается схема глайдера. Я рассматриваю его, вожу пальцем по ремешку, чтобы повернуть или увеличить картинку. Затем я прошу показать отдельно систему зажигания, двигатель, топливную систему, но замечаний не обнаруживаю.

«А левий ты заполнил?»

БЛИН затихает на пару мгновений, как будто бы думает, потом отключает проекционную камеру, поворачивается ко мне и спрашивает:

«А должен был?»

«Вообще-то, я вчера вечером менял кольца топливного канала. Естественно, я сливал весь левий».

«Блин, Макс! Опять ты без меня что-то делал».

«Ты отдыхал».

«Я уже говорил, что эти твои плановые отдыхи и перезагрузки до добра не доведут».

«Ну, ты еще поучи меня! Тем более, что после я сказал тебе прибрать за мной и залить обратно левий».

«Не говорил. Я бы это запомнил».

«Да у тебя память дырявая!»

«Это ты меня создал…»

«Ладно. Где сейчас контейнер с ним?»

«На своем месте».

«Когда ты его убирал, ты не заметил, что он полный?»

«Блин! Я же машина – поднять полный контейнер для меня так же легко, как пустой».

«Напомни мне сегодня воткнуть куда-нибудь тебе весы».

«Очень смешно. Ну, так что? Я заливаю левий и посылаю глайдер к тебе?»

«Да уж, будь добр».

«Где ты будешь его ждать?»

«Я? Ждать? Если мне придется еще и ждать его, ты неделю не будешь смотреть свои мультики. Я выйду… у поликлиники. У тебя десять минут».

«Понял. Глайдер будет там через семь».

Я уже потянулся к БЛИНу, чтобы надеть его на руку, но он опять заговорил:

«Кстати, ты должен сказать спасибо. Не случись всего этого, ты бы не ехал сейчас в автобусе в компании такой красивой девушки».

БЛИН отключился и упал мне на колени. Я надел его и переглянулся со своей соседкой, она слегка покраснела.

«Мам, это он про тебя сказал?»

«Нет, родная, про тебя. Ты же у меня такая красавица».

В окне я вижу отражение довольной девочки, всю оставшуюся дорогу посматривающей на мою руку.

Все.

– Замечательная история. А что дальше?

– А дальше патенты, известность, интервью, постеры, реклама.

– Ты сказал, что придумал целую историю жизни, а рассказал лишь небольшой эпизод.

– У тебя с воображением все в порядке, можешь и сам додумать.

– Понятно. И этот-то «БЛИН» ты считаешь вполне реальным?

– Я говорил, что события реальны. Поездка на автобусе – что может быть тривиальней? А что касается всех этих технических средств, ну, я что-нибудь придумаю…

– А эта девушка, ты ее действительно знаешь?

– Да. Видел ее каждое утро, когда ездил на практику летом.

– И мне еще что-то говоришь! Почему же ты с ней не познакомишься, «маньяк недоделанный»? Ты же Максим!

– Она замужем.

– С чего ты взял?

– Кольца я на ней не заметил, но у нее есть дочка. Хотя, сейчас такая молодежь…

– Вот именно. Вперед!

– Я что-нибудь придумаю…

***

Я доучился в университете и уехал к себе в город. Как это ни печально, с Максом мы больше не виделись. Он тоже уехал из столицы и переехал в другую область. Через социальные сети он не хотел общаться, утверждая, что так пропадет та магия (именно так он и говорил), которая присутствовала во время наших встреч. Я устроился на работу, начал встречаться с замечательной девушкой. Она работала репортером на местном канале. Конечно, в нашем городе не происходило каких-то глобальных событий, но мне нравилось смотреть ее репортажи. Так я приучился смотреть новости, хотя обычно я следил за ними в Интернете, на Ленте или других ресурсах. Я приходил с работы домой и поспевал как раз к шестичасовым новостям. Однажды я увидел там это:

«Добрый вечер. Сегодня 30 сентября, и в эфире новости. Свидетелями настоящего геройского поступка стали жители небольшого города в **ой области. Молодой человек буквально вернул к жизни, как нам стало известно позже, начальника своего подразделения прямо в центре города. Инцидент произошел на перекрестке улиц Толстого и Кирова. У начальника энергетического цеха металлургического завода, Лукманова Ивана Владимировича, произошла внезапная остановка сердца. На помощь ему поспешил работник кислородной станции вышеупомянутого цеха, Максим Кленов, по счастливой случайности оказавшийся рядом. Очевидцы отмечают молниеносную реакцию, с которой Максим принялся оказывать медицинскую помощь пострадавшему: освободил его от теснящей одежды, положил под плечи свою куртку и начал делать искусственное дыхание. Сам же герой дня утверждает, что действовал согласно инструкции и правилам оказания первой помощи, буквально за неделю до этого преподаваемых на курсах повышения квалификации. Свидетели происшествия говорят об абсолютной уверенности в действиях Максима, благодаря чему карета скорой помощи подоспела к уже пришедшему в сознание Ивану Владимировичу. Подробности этой истории, а также интервью потерпевшего, его семьи и, конечно же, самого Максима в наших следующих выпусках».

***

«Здравствуйте. 15 марта, и в эфире вечерние новости. Очередной геройский поступок в городке **ой области случился сегодня днем. Полгода назад мы говорили о Максиме Кленове, который вернул к жизни своего начальника. Сегодня он спас пятилетнюю девочку от страшной аварии. Происшествие случилось на перекрестке улиц К. Маркса и Ленина. Автобус «ПАЗ», следующий по маршруту №13, торопился успеть проскочить на желтый сигнал светофора. В этот момент дорогу ему перебегала маленькая Аня, по ее словам, увидевшая, что на противоположной стороне улицы люди уже переходили дорогу.

Совершенно внезапно из толпы выбежал Максим и каким-то чудом буквально за мгновение до столкновения схватил девочку, прижал ее к груди и повернулся спиной к автобусу. Мощнейшим ударом их двоих отбросило на несколько метров вперед. На записи камеры видеонаблюдения видно, как Максим, крепко прижимая девочку, переворачивается в воздухе и падает опять же на спину. Девочка отделалась лишь легкими ударами ног, а Максим сейчас доставлен в больницу города. Врачи оценивают его состояние как тяжелое.

Мать девочки утверждает, что лишь на секунду отвлеклась, чтобы достать телефон из сумки. Она говорит, цитата: «Это просто чудо какое-то! Ангел-хранитель, появившийся из ниоткуда. Я просто в неоплатном долгу перед Максимом», конец цитаты. Водитель автобуса задержан и от комментариев отказывается.

«Все за секунду произошло. Я слышу женский крик, визг тормозов, оборачиваюсь, а в воздухе уже летят они…»

«Вы же когда на спину падаете, вам спину больно, а грудь не больно. Так и здесь. Он девочку крепко прижал, вот как будто они одно целое. Спиной он удар принял… дважды, а девочку на груди держал. И голову ей крепко прижал, вот она и не ушиблась. Только ноги болтались, вот она и ударила их. Скрестите руки на груди и упадите на спину… Рукам не будет больно, вот и девочке не больно, испугалась только…»

Мы следим за состоянием Максима. Как только врачи позволят взять у него интервью, вы узнаете об этом первыми».

***

«Да не знаю я, как все произошло. Пошел зачем-то в зоопарк… Никогда, главное, не ходил, да и желания особого не было, а тут вдруг собрался. Хорошо еще, что среда была, будний день, народу не много было. Не знаю, как этот волк вырвался, это надо у работников зоопарка спросить. А я, главное, иду, никого не трогаю, впереди меня девушка с двумя детьми. Красивая такая, вся при фигуре…гм… Ну, я сзади и пристроился, в смысле, за ними шел. И уже как-то на животных внимания не обращал. Тут слышу, кричит. Что такое, думаю. Смотрю, а к ним спереди волк крадется, огромный, пасть вся в пене… Я к ним подошел осторожно. Встаньте за мной, говорю. Они у меня за спиной спрятались… Ну, отходим мы потихоньку, пятимся, а я в глаза волку смотрю и точно знаю, сейчас нападет. Пара метров между нами, ну он и прыгает на меня, а я на него. Дальше, не знаю, как в тумане все. Там кто-то, говорят, снимал, вы у них запись возьмите, а я что расскажу… Ну, искусал меня всего, исцарапал, врачи говорят, левый глаз уже не вернуть… Как-то руками удалось его за челюсти схватить, он хрипит, пена с него капает… Слышу, что-то хрустнуло у него, взвыл, ну я его и повалил, шею обвил ногами, сжимаю, задушить пытаюсь. Голову его обхватываю руками, выворачиваю, опять что-то хрустит, лапы судорожно задергались, ну, и все, вроде. На дорогу лег, плывет все, чувствую, кровь течет отовсюду. Дети плачут, кругом крики, вздохи… Что? Да, было дело… Год назад, примерно, Ивана Владимировича откачал, потом, в марте, автобус этот. Не знаю, везет мне рядом оказаться… Что? Да, в администрацию приглашали. Всякие красивые слова, расспросы. А что я отвечу? Рядом просто был. Лукмановы спрашивают, мол, что же делать, как нам благодарить тебя? А я говорю, книга – лучший подарок… Ну, они мне чуть ли не целую библиотеку подарили. А я что? Я счастлив, все целы, да и книги я обожаю… Сейчас к губернатору приглашают, но врачи не отпускают пока. Говорят, президент там будет, «Героя России» дадут. Ну, а почему бы и нет?.. Что? Не знаю… Надеюсь, с работы не уволят, а так хочу еще музыкой заняться. Я тогда упомянул тоже про музыку, мне сказали, что у меня голос классный. Фото? Что, прямо здесь? В палате? Пойдемте хоть на улицу. А куда это, на разворот? Ладно, шучу. Эм… серьезно? Можно? Прям в студии? Круто! Ну, да, потом, когда выпишут. Это что, прямо как постер будет? Круто! А в рекламе у вас знакомых случайно нет? Серьезно? Да не знаю… Раньше представлял себя в рекламе спортивной обуви или энергетиков… Смешно, правда? А сейчас думаю, раз уж на то пошло, может, в социальной рекламе какой… И такие слова там, мол, у тебя может быть то или это, но это не делает тебя тем или этим, ты можешь делать то или это, но это не делает тебя этим или тем, но ты можешь причинять боль, ты можешь чувствовать боль, и это делает тебя человеком. Глупо, да? Да ладно, я же вижу, что вы смеетесь. Ну, мы что-нибудь придумаем…»


Астрахань 2013