***
Раздавшийся грохот закрывающихся дверей чертового троллейбуса заставил меня вздрогнуть и открыть глаза. Рот мой был разинут, голова запрокинута, а на уголках губ, тоненькой полоской, ощущалась струйка слюны. С невозмутимым видом я принялся утирать рот рукавом стараясь выглядеть на глазах незнакомых мне людей более менее достойно. Вся моя мнимая достойность улетучилась в приоткрытое окно, растворившись в осеннем ветерке. Я понял, что проспал свою остановку и от того, резко вскочив со своего нагретого местечка, крепко приложился макушкой об поручень. «И почему я маленьким не сдох?», – раздосадовано подумал я, медленно опускаясь на свое место. Стоявшая рядом бабуля, было рыпнувшуяся на мое место, бросила на меня гневный взгляд, пробурчав что-то непонятное. Горестно вздохнув и потирая ладонью ушибленную голову, я уставился в окно, провожая взглядом остановку. Идти придется теперь метров пятьсот обратно. Вздохнув в очередной раз, я нащупал новенькую шишку на своей, и без того, грустной голове, встал и устроился на ступеньке рядом с выходом. Теперь-то уж точно не проеду мимо.
Наконец-таки покинув этот, еле плетущийся по серым улицам, троллейбус, я выдвинулся в обычном для себя направлении, думая о пройденном дне. Вспоминал, какая вредная старушка (просто день «вредных старушек» у меня какой-то) сегодня со мной беседовала аж целых полтора часа. Потом подумал о Славке… Точно, о Славке: он же мне сегодня рассказывал что-то очень интересное, просто суперинтересное и в то же время сугубо личное, даже секретное, непредназначенное для ушей проходивших мимо нас зевак, либо наших коллег, останавливавшихся рядом с нами, чтобы перекинуться парой фраз. Тогда Славка затихал и через секунду-другую резко менял тему разговора, заставляя меня при этом улыбаться и кивать ему в ответ. Это была его отличительная черта: он мог корректно вести себя, общаясь с незнакомыми людьми, или в том случае, если вдруг возникала неловкая ситуация из-за затянувшейся паузы в разговоре со знакомыми. Короче говоря, общительный и жизнерадостный человек.
Прокручивая кадры минувшего дня в разболевшейся голове, я незаметно для себя добрался до небольшого сквера, что располагался прямо перед моим домом и уселся на лавку, не теряя при этом мысли.
Так вот, я очень хорошо запомнил очередной перерыв, сопровождавшийся азартным Славкиным рассказом, а не тот утренний, когда через дорогу, прямо напротив нашего офиса, произошла небольшая авария – столкнулись два автомобиля. Нас со Славкой весьма потешила эта картина: резко распахиваются водительские дверцы, и из салона каждого из авто, на заднем стекле которого прилеплен восклицательный знак в красной треугольной рамочке, выскакивают две дамочки и начинают неистово полевать друг дружку грязью. Ну что тут скажешь…
В этот наш совместный перерыв Славка, энергично жестикулируя, рассказывал мне о том, как пару месяцев назад из командировки вернулся его родной брат с кучей денег.
– Ты даже не представляешь, сколько он денег оттуда притащил. Олег, я в жизни столько не видел! Спрашиваю: «Откуда у тебя все это?». А он мне: «Хабар толкнул». Прикинь?! Тут-то до меня и дошло, в какую командировку он тогда ни свет ни заря рванул.
Фотки мне показывал на своем телефоне твари какой-то. Знаешь, очень похожа на свинью, только с большущими такими глазами, а может быть, даже с одним. Затем, увидев мою реакцию, пожал плечами и озорно подмигнул мне: «А артефакты! Кра-си-вые – просто жуть! Светятся и разными огоньками переливаются, а изнутри вроде бы как поток энергии изливается тебе прямо в руки. И свойствами обладает целебными!»…
Сидя на лавочке, я даже не заметил, как в раздумьях у меня истлела сигарета. Прикурил еще одну. Ветер слегка усилился. Я поднял ворот своего потрепанного пальто и, глядя в одну точку, продолжил размышления. Все никак не выходила у меня из головы эта его бредовая идея: махнуть в Зону.
…– Через пару дней брат опять туда двинет! Он и домой-то зашел, только чтобы долги раздать да деньги скинуть. Ты пойми, дружище, мы же с тобой тут загнемся, в этом офисе, в костюмчиках отглаженных. Да и народ этот долбанутый порядком уже достал… Нет, ты слышал, что мне сегодня эта барышня зарядила: «Вы, – говорит, – тут все наркоманы, поэтому и рот у вас никогда не закрывается!». Тьфу ты, блин! На фиг так жить…
Нам с тобой нужен конкретный «перекур». Слушай, давай поступим так: я потрещу с боссом, так, мол, и так, оформим себе что-то вроде отпуска, а потом в случае чего вернемся. Понимаешь, иногда просто необходимо покинуть свою зону комфорта. Ну, как идейка? Один раз живем!
Славка замолчал и уставился на меня с таким выражением, с каким обычно смотрят маленькие дети, уговаривая своих родителей купить им понравившуюся игрушку, проще говоря, вопрошающе затаив дыхание.
– Идиот ты, Славка, – сказал я, дружески похлопав его по плечу. – Давай лучше… Завтра же пятница? Во-о-т, пойдем в кабак и за пинтой темного пива спокойно все обсудим. Окей?
Славка в ответ понимающе кивнул, и мы разошлись по свои рабочим местам.
Таким вот был мой сегодняшний перерыв. Сейчас я вспоминал все то, что происходило со мной в последнее время: разговоры с коллегами по работе, с родными и близкими мне людьми. Вспоминал вещи, о которых чаще всего думал, куда-нибудь идя, например, по пути на работу или возвращаясь домой.
Я всегда любил думать в одиночестве и главным образом о том, как живут люди, как мы живем, как хотелось бы жить мне. Особенно часто думал о Шансе – о том самом, который дается лишь раз в жизни, и если ты им не воспользуешься, то так и будешь плыть по течению, барахтаясь в рутине серых будней, как многие в наши дни. Впрочем, большинство из нас давно уже так живут. Конечно, кому-то здорово повезло родиться в семье олигарха: у богатых родителей рождаются потенциально богатые дети. Но мне этого всегда хотелось, отчаянно хотелось просто взять и плюнуть всей этой толпе серых обывателей в лицо и гордо о себе заявить. Причем неважно кому, хоть первому встречному, но… Но, к сожалению, никаких сдвигов на этот счет у нас даже не намечалось, ничего хотя бы похожего на то, что смогло бы изменить нашу со Славкой жизнь к лучшему, я на горизонте не наблюдал. Поэтому пока мы с ним работали, как и все, зарабатывали на хлеб, а в день зарплаты – в кабак.
А тут еще Славка, как на зло, пристал – сбил меня с панталыку… Хотя, почему же именно сбил, может, наоборот – подкинул идейку, наставил на путь истинный? А может быть, он и явился мне сегодня в виде того самого редкого Шанса? А вдруг… Миллиард вопросов разом возникли в моей голове, ни на один из которых я, конечно же, не знал ответ. Я не был любителем рисковать, ввязываться в какие-то авантюры, разве что на очередной пьянке с друзьями мог себе позволить расколоть зубами рюмку. Но тут ведь совершенно иное.
Зайдя в магазин и дожидаясь, пока продавец наберет мне полкило карамелей, я взглядом наткнулся на телевизор, стоявший на полке чуть сбоку. Передавали новости. «…Несмотря на активное патрулирование периметра, вооруженные огнестрельным стрелковым оружием отряды так называемых сталкеров продолжают активное пересечение запретной зоны. Задержаны несколько подозреваемых, пытавшихся сбыть геологические образования, в народе именуемые артефактами. Мы никому не позволим проникнуть в Зону! Зараза Зоны не выйдет за пределы периметра!!!» – заплевав весь объектив телекамеры, вещал какой-то важный военный чин: судя по двум просветам на погонах – не ниже майора – количество звезд было не разглядеть. Не проникнет, говоришь, что ж, это мы еще увидим…
Придя домой, я сразу набрал Славку. Пошли частые гудки – с кем-то болтает. Ну, хорошо, если перезвонит, то пойду на его предложение, а нет – значит не судьба! И тут я вспомнил наши разговоры с моим давним приятелем о том, что судьбы у человека нет, мы сами себе ее творим, и жизнь, какая нам нравится, такой ее и делаем. А то, что о судьбе в книгах пишут и в кино показывают, – все это вранье. Сейчас отключу телефон и лягу спать. А завтра на работу, потом приду домой и снова лягу спать. А там выходные, съезжу к родным, повидаюсь с теткой… Тьфу ты, зараза, на хрен собачий так жить! Пора что-то менять, не хочу потом всю оставшуюся жизнь жалеть.
– Да, Слав, привет…
***
После короткого разговора со Славкой я так и не смог уснуть, поэтому, чтобы не терять времени даром, принялся складывать кое-какое барахлишко.
Весь следующий день мы не созванивались – были заняты улаживанием разных дел. Здесь, на «большой земле», неизвестно было, вернемся ли мы сюда снова. Поздно вечером Слава лишь прислал мне короткое смс-сообщение – просил к нему заехать.
– Я знал, что ты мне перезвонишь.
– Правда? Хе-хе, и откуда же, позволь узнать, такая инфа?
– А тебе, старина, не все ли равно?
Славка нахмурился и стал укладывать в рюкзак свое снаряжение. Это было только самое необходимое: упаковка спичек, мыло, теплые носки... На меня он не обращал внимания, все делал молча и крайне сосредоточенно – я никогда не видел его таким. Когда он закончил, попросил у меня закурить и вышел на балкон. Я отправился вслед за ним.
– Слав, что произошло? Я первый раз вижу тебя таким серьезным. Понимаю: не в лес по грибы собрались все-таки…
– Никитку убили, – мрачно ответил он, плотно сжав губы и устремив взгляд куда-то вдаль.
Я закурил.
– Как? – спросил я и тут же пожалел о том, что задал этот вопрос.
– Застрелили…
Славкино лицо налилось кровью, и он крепко сжал ладонями балконные перила. Было видно, как побелели от напряжения его пальцы.
– Я ничего не понимаю, дружище! Он же вот только недавно приезжал, и ты сам рассказывал мне, как все у него великолепно складывается. Я даже подумал, что это под его влиянием ты в Зону собрался, мол, ему одному там скучно, а заодно и меня с собой прихватить решил.
Все это я выпалил на одном дыхании, поэтому глубоко, вздохнув, уставился на Славку. Его лицо приобрело более или менее человеческое выражение. Заметив это, я как-то сразу успокоился, но смотреть на него не перестал, ожидая рассказа о том, что же все-таки произошло с его братом.
– Давай лучше выпьем и…
Он замолчал и подошел к серванту, за стеклянными дверцами которого уютно расположился красивый чайный сервис, а посреди всех этих чашечек-блюдечек – в рамке небольшая фотография, на которой стоит Славка, положив руку на плечо своего брата. Они оба улыбаются, Фотография была сделана относительно недавно, и ни один из запечатленных на ней не мог тогда даже догадываться, что скоро произойдет. Слава открыл дверцу серванта, взял фотографию, вытащил ее из рамки, бережно положил во внутренний карман куртки и застегнул на молнию.
– Как все произошло, спрашиваешь? А за этим я и позвал тебя сюда, – лукаво подмигнул мне Славка, чокнулся с моей так и зависшей на полпути ко рту рюмкой водки, опрокинул свою порцию спиртного, поморщился, громко выдохнул и закинул в рот кусочек сала. – Позвонил мне недавно какой-то мужик. «Ты брат Никиты?», – спрашивает «Да, – говорю, – я». Ну, он мне все вкратце и рассказал. Ввязался в какую-то перестрелку – я, правда, толком так и не понял, с кем. Чудак тот пьян был в доску – похоже, гулял: бабы там его звали, а он их все матом крыл, чтобы не мешали. В общем, больше ничего не знаю, но сам себе пообещал до сути докопаться.
Слава грустно улыбнулся, и мы с ним принялись допивать бутылку, в процессе обсуждая, каким же все-таки макаром нам удастся попасть в Зону. О Никите больше не говорили.
Спустя пару часов бурных обсуждений и споров мы так и не пришли к какому-то умозаключению, поэтому решили поступить так, как поступали раньше: просто взять и сделать. Покопавшись в личных вещах покойного Славкиного брата, обнаружили записную книжку, в которой было подробное расписание смены всех патрулей Периметра, количество часовых, даже позывной начальника караула. И тут мы решились на отчаянный шаг. Короче, уже к вечеру следующего дня были в аэропорту Домодедово.
Попасть в Украину из России, несмотря на существенные разногласия между главами двух держав, нам не составило особого труда. В Киев мы прилетели рано – часов в пять утра, посему решили немного отдохнуть после перелета, а уже потом заняться реализацией нашего плана. На счет отдыха никаких проблем не возникло, так как буквально у входа в аэровокзал нас встречало очень много людей с табличками «квартира». В основном это были женщины уже в возрасте, и сразу было понятно, что именно они являются хозяйками предлагаемых квартир. Среди них я заметил и очень симпатичных девушек. Они сразу бросались в глаза, и я про себя отметил, что, скорее всего, это представительницы каких-то агентств. Был там и один мужчина средних лет – небритый и выглядевший несколько странно. Что-то очень холодное, даже жестокое уловил я во взгляде этого человека, на его лице блуждала коварная улыбка. Так в кинофильмах обычно ведут себя злодеи, которых уже поймали, надели на них наручники и даже усадили на электрический стул, а они тем не менее улыбаются, поскольку знают, что все равно окажутся на свободе – в любом случае будут правы. Но больше всего меня поразило то, что было написано на табличке, очевидно, на скорую руку сделанной из части картонной коробки. Надпись, несколько раз обведенная обыкновенной синей шариковой ручкой, гласила: «Прогулки по Припяти. Бесплатно». Когда мы стали договариваться на счет того, чтобы на несколько часов снять квартиру, тот мужик уже куда-то испарился.
– Ты видел того человека с чудн;й табличкой? Он исчез! – удивленно воскликнул я, продолжая выглядывать в толпе странного незнакомца.
– Да не исчез он, брось. Его местные органы правопорядка вывели из аэропорта. Я видел, как они его скрутили, – ответил Слава.
– Интересно, а я никаких ментов поблизости не заметил.
Квартирку, которую нам любезно предоставила одна из женщин, оказалась вполне приличной, и у нас обоих появилось желание не покидать ее как минимум дней пять. Тут было очень уютно, даже казалось, что вот сейчас из кухни послышится голос приветливой хозяйки с приглашением на только что поджаренные блинчики и ароматный чай с малиновым вареньем. При мысли об этом у меня заурчало в животе, а в носу защекотало от возбуждающего аппетит запаха блинчиков и малинового варенья, которые я так люблю. Как раз по этой причине я предложил с дороги выпить чаю, а потом уж разобраться, что к чему.
– Слушай, Слав, а ты случайно никакого варенья с собой не брал? – с надеждой спросил я.
– Ха-ха! Ты что, чувак, сдурел?! Ты же знаешь, я сладкое не употребляю. У меня неусваиваемость глюктокозы.
– Глюкто чего?? – не понял я.
– Этой, как же ее…глюкозы! Во! – вспомнив наконец-таки подходящее слово, пояснил Слава.
Он посмеялся и принялся шариться по квартирке, пока я шаманил над газовой плитой.
– Ну, все, чайник я поставил, пожрем минут через десять-пятнадцать, – крикнул я из кухни и стал высыпать в тарелки содержимое бомж-пакетиков, как было принято называть в народе быстрорастворимую лапшу. Готовить пока что-либо нормальное не было ни времени, ни желания, хотелось полежать, собраться с мыслями и пару часиков вздремнуть.
– Эй, посмотри-ка на это, – раздался из комнаты Славкин голос.
Заинтригованный, я вошел к нему и увидел в его руке фотографию, на которой был изображен мужчина лет тридцати пяти-сорока. На вид он смахивал на сурового лесничего с тем лишь отличием, что у лесничих обычно старая добрая вертикалка, торчащая из-за плеча, у этого же на шее висел Калашников 7,62 с подствольным гранатометом и относительно малых размеров оптический прицел ночного виденья, проще говоря – ПНВ. И зачем ему понадобился такой «инструмент» в лесу, было не понятно.
– Ты посмотри, что у ног его лежит, – указал пальцем Славка на нижнюю часть фотокарточки.
Я как-то не обратил внимания на эту деталь снимка, потому что был сосредоточен на автомате, но когда опустил взгляд ниже, то увидел, что правой ногой человек, изображенный на нем, опирается на башку какой-то твари.
– Кровосос это, мне про них брат рассказывал. Еще признался, что однажды такая вот тварь на его глазах в один миг разорвала человека на части. Говорил, дескать, тогда в глаза ему сама смерть взглянула и метку на нем оставила. Вернувшись оттуда, он сказал, что не может больше здесь оставаться, Зона его зовет. Час его пробил…
Он тогда пьяный был в дупель, может, поэтому я его словами не придал особого значения, думал, наверное, «белочку» он поймал вот и несет чушь всякую. Посмеялся лишь. «Заткнись, – говорю, – пьянь». А он, будто враз протрезвев, поднял на меня глаза… До конца жизни буду помнить, как он тогда посмотрел на меня. Никогда я такого взгляда Никиты не видел. Злости в нем было столько, что я аж сам в тот момент чуть в штаны не наделал, думал что все, конец, сейчас схватит нож и... Но нет, сменил он гнев на милость, уже по-другому смотрел на меня и приговаривал: «Ты, брат, главное слабину не давай. Я ж на тебя сверху смотреть буду, подсказки давать всякие, а ты прислушивайся и не доверяй никому».
Услышав последние слова, я нахмурился. Славка заметил это и уже бодрее сказал:
– Да забей! Ты ж знаешь, что я только тебе одному довериться могу. Так что не ссы, чувак! Мы ж бригада, е-мое!
Он рассмеялся и похлопал меня по плечу. Я успокоился и вспомнил о том, что у меня ж чайник на плите. Наверняка вода вся выкипела уже, и придется снова наливать. Но, придя на кухню, я был приятно удивлен, оттого что он только-только начинал закипать.
После скромного завтрака мы вышли на балкон покурить.
– Ну что, как тебе Киев? – спросил я, выпуская дым кольцами. Отсутствие ветра делало их толстыми, густыми и совершенно круглыми.
– Город как город, – Славка пожал плечами и вытолкнул одно за другим сразу три кольца. – Я что, на туриста похож? Не затем я здесь. – Голос его был серьезным.
– Да знаю. Мы оба сюда не на экскурсию приехали, – устало ответил я.
Глубоко затянувшись, я выпустил последнее колечко дыма, запулил сквозь него окурок и, подмигнув другу, направился в сторону дивана.
Проснувшись, я посмотрел на часы и обнаружил, что проспал всего три часа, хотя намеревался как минимум вдвое больше. Солнце сквозь разбитое оконное стекло светило мне прямо на ноги, но привычного тепла не ощущалось. Хотя чего можно было ожидать – осень все-таки, от солнечного тепла остались одни только воспоминания…
«Так, стоп! Разбитое стекло?.. Не может быть, хозяйка ведь предоставила нам отличное, хоть и временное, но все же жилье, и никаких разбитых окон не было! Разбил, может, кто? Да нет, сон у меня чуткий, даже с перепоя. Ничего не понимаю. И ощущение такое, будто бы так и должно быть, я сам его разбил, пусть комната проветривается. Да ну, бред какой-то! И где Славка?»
Я решил выйти на улицу и разведать, что к чему. Пока спускался по лестнице, забыл, что приехал в Киев не один. И вообще это не Киев, а… Зона! Я вышел из недостроенного дома с дозиметром в руках, который тихо стрекотал, давая мне понять, что уровень радиации вполне допустимый, посмотрел вокруг. Смеркалось. Повсюду росли деревья, на которых сидело много всякой живности, но я видел только тени, очертания этих существ – не более. Позади дома, из которого я вышел, располагался пустой город. Я знал это. То, что он пустой, было видно по тому, как дикий вьюн обвил стены домов, как сорняк пробился сквозь асфальт. Об этом свидетельствовали и эти ржавые качели, которые ужасно скрипели при малейшем дуновении ветра. Я же обратил свой взор в противоположную сторону. Там было поле, а за ним вроде как лесок – виднелась темная неровная полоска, перекрывающая горизонт. Я сделал еще пару замеров и услышал выстрелы. Нет, вру, сначала увидел вспышки, а затем рокот ПК (уж этот-то звук я никогда ни с каким другим не спутаю). Я рванул на вспышки и звуки выстрелов, доносившихся из небольшой посадки метрах в двухстах от меня, на ходу снимая с плеча Калашников, непонятным образом там оказавшийся, и передернул затвор. И сделал я это вовремя. Внезапно передо мной будто из-под земли возникла какая-то тварь, и я смутно припоминал, даже где-то видел ее вроде… Ах, точно! В квартире, которую мы сняли, а фотографию с мужиком, который тварь-то эту, похоже, завалил, мне показал Славка! А где же Сл…
– Му-жи-и-ик! Ого-о-о-нь!!! – Донесся до моих ушей истошный вопль.
Я нажал на спусковой крючок. Выпалил весь рожок в эту огроменную тварь, отстегнул его и заорал, чтобы дали еще один. И он вдруг каким-то волшебным образом возник у меня в руках... Тут мы начали расстреливать этого гада уже в три ствола. Урод попал под наш огонь, и мы плотно держали его в нем, не давая возможности вырваться.
– Суууу-ка-а-а-а!!! Получай! Получай! Это тебе за Тишку! А-а-а-а-а!!! – свирепо прокричал один из мужиков.
Гад каким-то чудом смог покинуть зону обстрела и кинулся в сторону того, кто орал по поводу некого Тишки. Тварь набросилась на человека и свалила его с ног. Я кинулся вслед за ней, на бегу выхватывая нож. «Лишь бы мужика не задеть», – мелькнуло у меня в голове. Я наносил один удар за другим, не заботясь уже о чистоте своего защитного комбинезона. В глазах потемнело – это, видимо, от крови мутанта, но я продолжал наносить удары до тех пор, пока не почувствовал резкую боль в правом боку. Сквозь гул, царивший в моей голове, я расслышал несколько фраз: «Хорош! Хорош! Готов! Кончай, мужик!».
Я остановился, вытер рукавом лицо и увидел перед собой группу людей. Они были странно одеты, причем все одинаково: Их лица закрывали противогазовые респираторы, на головах были повязаны банданы, все в камуфляже, только сидел он на них плотно и блик от фонарика давал. Складывалось впечатление, что ткань их спецодежды чем-то пропитана. Да и сама по себе это не ткань даже, не иначе как их костюмы были сшиты из кевлара. Что-то похожее я видел, когда проходил подготовку в подразделении по борьбе с терроризмом. Но то были представлены лишь прототипы…
– Ты чей, мужик? Лихо ты его! Ну-ка, дай сфоткаю, а то ж не поверит никто.
Голос прозвучал тихо, спокойно и неразборчиво, словно мои уши были забиты ватой.
– Ты жизнь мне спас, держи ствол, теперь он твой. Сам собирал! – словно в тумане, раздался голос сталкера.
Он лукаво улыбнулся. Меня подняли и усадили рядом с тушей мутанта. Вспышка…
– Проснись, э! Мужик, ты чего, а? – кто-то тряс меня за плечи и от души шлепал по щекам.
Я проснулся, но даже после этих обжигающих прикосновений никак не мог понять, что же здесь… Нет, не здесь. Что же все-таки происходит или произошло, что творилось в моей голове в последние несколько часов. Я смотрел на испуганное Славкино лицо ошалевшими глазами, ничего не понимая. В голове стоял гул, перед глазами мелькали картинки прожитой короткой жизни. Затем стал ощупывать себя, пытаясь понять, какая на мне сейчас одежда, потому что минуту назад это был противорадиационный комбинезон. Оказалось, что я в майке да джинсах.
Славка принес мне стакан воды. Я выпил, поднялся с дивана, присел и вроде как начал осознавать, что это все-таки был сон. Я встал, подошел к серванту и поискал глазами ту фотографию, на которой был изображен мужик, убивший мутанта.
– Расскажешь ты мне, в конце то концов, что с тобой тут творится?! – не выдержал Слава.
– Да-да, Слав, минуточку, – усталым голосом ответил я, выставив руку вперед, словно заранее пытаясь его остановить.
Увидев, что снимок лежит изображением вниз, я перевернул его и обомлел.
– Чего таращишься-то так? Хех, большая, да? Ирландский волкодав, такая псина уйму денег стоит.
– Какой на хрен ирландский, мать твою, волкодав?! – кричал я.
– Ты чего-о-о? – Славка искренне удивился и сделал шаг назад, словно боялся меня.
– Ты мне, перед тем как мы пошли вздремнуть, показал вот эту же фотографию! Так? – я тыкал ему в лицо снимком.
– Та-а-к, – произнес тот, медленно почесывая в затылке.
– Только изображена на ней была не эта псина, а… Блин, как же объяснить-то тебе теперь… – меня охватило отчаяние и страх, оттого что мой друг подумает, будто я спятил.
– Слышь, я тебя вообще не понимаю, в натуре! Пошли-ка перекурим. Может, никотин мозги твои прочистит… – голос Славика был спокоен и в то же время тверд. Он подхватил меня под руку и повел на балкон.
Мы вышли на свежий воздух, и я рассказал ему все, как было на самом деле. Про фотографию, про этот безумный сон. Больше всего, конечно, нас обоих поразил момент с фотографией.
– Знаешь, мне брат, перед тем как в Зону вернуться, одну историю рассказал. Точнее, не историю, а случай, который не с ним, правда, приключился – ну да не суть. Так вот, ехал он как-то с корешем своим на электричке в поселок за грибами. Ну, ты же знаешь, он у меня любителем был этого дела. В общем, болтали они болтали и решили выйти в тамбур подышать. Как раз остановка была, а им выходить на следующей. Внезапно друган его сигарету потушил, на брата как-то странно посмотрел и говорит ему: «Хех, и ты туда же. Ну ладно, в Зоне пересечемся». Хлопнул его по плечу, из вагона выскочил, и тут же за ним двери захлопнулись. Брат-то мой, ясное дело, кипишь поднимать не стал: ну, вышел и вышел, чердак поехал, с кем не бывает. Но все дело в том, что уже буквально через пару дней военные сталкеры случайно наткнулись на его друга, о нем еще в новостях крутили – бродит как неприкаянный, ищет что-то. Только где он теперь, никто не знает. Одни говорят, мол, на вояк наехал, и они его грохнули, другие, что его забрали, чтобы лишнего чего не взболтнул, и закрыли где-то на острове. Ученый какой-то выступал еще тогда и как раз про него рассказывал, что, дескать, чел этот пространственную дыру обнаружил, ну и в Зону попал. Не повезло, типа. Брат мой только сказал, что тот сам туда поперся, а как он там оказался – фиг его знает. Теперь только ему одному это и известно. Так-то вот, дружище.
– Утешил, блин… Это что ж, я теперь в любой момент могу в Зоне оказаться?!
– Да не мороси ты, не окажешься… Захотел бы – остался б. Черт ее знает, Зону эту. Я достаточно про нее наслушался – и сказок и былей. Но на кой черт она о себе напомнить решила тебе – этого я, хоть убей, не пойму. Да и никто не поймет… Ладно, собираться пора.
***
Мы вышли из дома и отправились на поиски товарного рынка, чтобы купить военную форму. Проходили недолго, потому что хозяйка квартиры (благо оказалась хорошо говорящей по-русски) довольно-таки толково объяснила нам, где находится рынок, даже на салфетке карандашом нарисовала схему, как туда добраться.
В общем, купили мы все, что нам было нужно: хэбэшку, пару берцев и пару офицерских туфель, нашивки комендатуры Украины, погоны. Приобрели также кобуру, даже пистолет, правда, водяной, но в кобуре от настоящего не отличить. Придя домой, весь вечер мы убили на то, что пришивали шевроны, погоны, прилаживали в положенные по уставу места другие знаки отличия, предлагавшееся к форме. Самым сложным оказалось пришить погоны. Приходилось по нескольку раз их перешивать, и мы оба обматерились, пока все закончили. Дело в том, что, когда пришиваешь, то кажется, ровно, однако стоит надеть китель, как сразу становится заметно: нет, криво. Давно мы этим не занимались, но все-таки часа за два управились, потому что рука-то набита была еще со времен учебы в военном училище.
– Ну что, точно все решили? Не передумаем? – с некоторым беспокойством в голосе спросил мой друг.
– Что-то нервничаешь ты, Славик, успокоиться бы тебе нужно. Сам знаешь, что, если «пропалят» нас, то проблем не оберемся. Да и вообще пулю бы не схлопотать, а остальное ерунда, так, мелочи жизни, – констатировал я.
– Да, пожалуй, ты прав. Знаешь ведь, я каждый раз очковал, когда мы с тобой в самоволку драпать думали, – Славкин голос от воспоминаний слегка дрожал.
– Да уж, ты был конкретным очкошником вплоть до пятого курса! – насмешливо подколол я своего друга и напарника и весело заржал.
– Да пошел ты! – зло ответил Слава и отвернулся, продолжая перебирать приобретенные вещи.
Посмеявшись, я похлопал его по плечу:
– Ладно, ты же знаешь, что все будет нормально. Когда за Периметром окажемся, там главное до бара добраться – глядишь, знакомых брата твоего отыщем. Ну а если нет, то хоть разузнаем, что к чему – новое место все-таки, да и вообще новая жизнь начнется. Зато представь себе: когда мы первую ходку сделаем, хабар барыгам скинем и капусты срубим, как с тобой в каком-нибудь киевском клубе оторвемся по полной!..
От моих слов глаза друга заблестели, а губы от предвкушения чего-то приятного растянулись в улыбке. Я был рад, что смог разрядить обстановку, а Славка и подавно этому обрадовался.
– Твою ж мать! – выругался я в сердцах.
– Ты чего это? – Славка вытаращился на меня от удивления, на время перестав складывать шмотки.
– Да на хрена мне тебя успокаивать-то вообще?! А?
– В смысле?
– Да в прямом, дружище! Я – капитан патруля Гришко, а ты – придурок, который был мною задержан при попытке сбыть дурь сталкерам и сопровождаемый на пост. Смекаешь? Ты и должен очковать, потому что по легенде хана тебе, все, трибунал, суд! Усек, чувак?
– Чего придурок-то сразу? А через Периметр-то мы как в Зону проникнем, умник?
– Увидишь, – по-заговорщицки подмигнул я ему.
– Нет уж, давай хотя бы раз все нормально сделаем, тем более что форма моя капитанская уже готова. Оставим пока все как есть, а переодеться в задержанного я всегда успею.
От Киева до Припяти было часа три езды – туда курсировал автобус, на котором ездили преимущественно старики, потому что оставались там их родные деревни с домами и каким-никаким хозяйством. Десятка два-три домов под Припятью – вот и вся деревня. Внешне дома остались нетронутыми даже после третьего взрыва реактора, видимо, понимала природа, что нельзя у стариков это отбирать. Для них их домишки, огородики да редкие фруктовые деревья, хотя и фонили они прилично, – это было все. Причем, сколько бы доктора ни проверяли, ни рака, ни чего-то такого еще они у этих людей не обнаруживали. Правда, раньше местные власти, опасаясь за здоровье проживающих тут, долгое время границы Периметра сдвинуть не решались, а теперь вот даже рейсовый автобус сюда пустили.
Выйдя из автобуса, мы направились в сторону леса. Уже начало смеркаться, поэтому нам пришлось чуть прибавить шагу. До первого блокпоста оставалось идти еще минут тридцать, но нам нужен был третий – самый близкий к границе Зоны. Пройти незамеченными мимо охраны первого блокпоста труда нам не составило. Сложнее всего оказалось миновать третий, самый охраняемый на Периметре. Мы устроились метрах в ста от него в небольшой ложбине, что вполне делало нас незаметными на таком расстоянии. Я достал бинокль и стал изучать обстановку. В нашем плане был один проблемный момент: нужно было, чтобы я вел Славку со стороны Зоны, ведь, по легенде, он был задержан за сбыт наркоты. Этим вопросом я был обеспокоен больше всего.
– Ты понаблюдай тут пока, что к чему, а я пойду отолью, – прошептал Слава и заерзал всем телом. – Когда нервничаю, не могу терпеть, клапан просто разрывается, того и гляди…
– Иди, иди… – не отрываясь от бинокля, в тон ему ответил я.
Славка хмыкнул, и зашуршал, пробираясь сквозь кусты, а я, присмотревшись, увидел, что к блокпосту подъехал уазик. Из него вышел офицер, постовой козырнул ему и проводил за бруствер. Внезапно перед моими глазами промелькнуло что-то огромное и на мгновенье загородило мне весь обзор, а через секунду я почувствовал металлический холод у виска.
– Тс-с-с, парень! Не будешь дергаться – умрешь быстро, без мучений, ну а дернешься, то… умрешь еще быстрее…
«Во, бля, попал!» – подумал я, и в принципе правильно подумал, потому что ситуация была – хуже некуда. Единственная надежда на то, что незнакомец тут один и отвлечет свое внимание на Славку, который вот-вот зашуршит в кустах. Тогда у меня может появиться возможность перехватить инициативу. Ожидание Славкиного возвращения превратилось в вечность, мне казалось, что в этом положении я нахожусь безумно долго, хотя на самом деле прошло несколько мгновений. Но так всегда бывало в моменты страха или сильного стресса.
Время шло, а присутствия Славика я даже не наблюдал, точнее сказать, не ощущал, потому что смотрел в одну точку. И тут до моего слуха донесся какой-то звук – недалеко от незнакомца что-то упало, а может, хрустнуло. Я так и не понял, что это было, зато боковым зрением увидел, как чужак повернул свою голову в ту сторону. Этого мне вполне хватило, чтобы моментально нырнуть под ствол его обреза и нанести хлесткий удар ему в кадык. Незнакомец захрипел, а от следующего удара в грудь – повалился назад. Бил специально так, чтобы шума не было, как нас учили в свое время. Пригодилось умение лишь тут. Он упал так же бесшумно, как и появился, потому что его подхватил Слава и нанес еще один удар, по голове – для надежности.
– Я, когда с делами своими закончил, задумался вдруг на минуту, может, две, представляешь? Ну, знаешь ведь, как у меня иногда бывает? Тупняк, хех! Вдруг смотрю, тень мимо меня промелькнула! Я сначала не понял, а потом пригляделся, смотрю, в руках у него что-то, явно не палка колбасы, и чешет он в твою сторону. Ну а дальше ты все видел, – выпалив все это на одном дыхании.
– М-да-а, – промычал я. – Знаешь, если бы не ты… В общем, спасибо, дружище, ловко сработал.
– Эт точно. Ладно, чего там, не за что. Но все равно, даже и был бы ты один, что он тебе сделал бы? Ну, тюкнул бы по башке, по карманам пошарил, да и свалил бы… Черт! Точно! Буди его! Буди, буди, буди! – затараторил Славка.
– Не мороси, братан, я все понял. Секундочку, у меня тут где-то нашатырь был, – я включил фонарик, воткнул его себе в зубы, чтобы руки были свободными, и полез в сумку. – Нашел, держи!
Славка отвинтил крышку с пузырька и поднес его к носу незнакомца. Тот застонал, поморщился и замотал головой, потом приоткрыл глаза и ощупал место удара на затылке, от которого он моментально вырубился.
– Да что ты там проверяешь? Все было сработано аккуратно, – заверил Слава незнакомца.
– Гниды вы военные, какого хрена так лупите, суки? – лежавший на земле обвел нас взглядом, приподнялся на локтях, откашлялся и, сплюнув, бросил короткий взгляд на валяющийся рядом обрез.
Я подобрал оружие и отбросил подальше в траву.
– Мы не военные, мужик. Мы в Зону попасть хотим, вот и устроили этот маскарад, потому что есть у нас одна затея. Это Славка Ключ, кивнул я на друга, – а я Олег, можно Мурза.
– Ну что, мужик? – продолжил я, – теперь расскажи, кто ты.
– Фунтик я. Имена тут на хрен не нужны. И чего вы сюда припхались, мне непонятно. Другие, наоборот, валят отсюда, потому что не та уже Зона, какой раньше была. Сжирает она нас помаленьку и даже не стесняется. Валите отсюда и вы, щенки, пока ноги целы.
Я зарядил ему промеж глаз, Славка понимающе хлопнул меня по плечу и, наклонившись над незнакомцем, схватил его за грудки:
– Короче, мужик. Фунтик, внимательно слушай и запоминай, шутить я тебе не рекомендую, – не в твоем это положении. Ты проведешь нас сейчас обратно в Зону, понял, а потом, если мы не передумаем тебя грохнуть, повалишь назад. Усек?
– Да пошли вы! – резко рявкнул тот и уставился на Славку непроницаемым взглядом.
Бандит еще раз схлопотал, опять-таки промеж глаз, и благополучно вырубился.
– Слышь, Олег, как-то неправильно, мне думается, поход мы свой начали, а?
– Да? А ты, я гляжу, пессимист. Забыл, что ли, этот урод ведь грохнуть нас собирался? И я почему-то сомневаюсь, что на это его спровоцировала наша комендантская форма. Так что не прояви мы сноровку и бдительность – лежали бы сейчас вот в этой самой ямке!
Славка призадумался.
– А то, что про Зону несет, мол, странная она и прочее, то, походу, тут он прав. Сон свой вспомни, да случай, что мне брат мой рассказал! Блин, вспомни, как смута началась, когда мы в учагу с тобой пришли! Ее ж чуть не закрыли! А потом, когда служить вместе попали: реформы пошли какие-то. Эх, наверное, невезучие мы с тобой, дружище. Куда ни придем – не везет нам…
– Забей, – перебил я Славика, – везучие, еще какие! Давай лучше думать, что с мудаком этим делать будем.
Поразмыслив то да се, мы решили его связать, хотя, если по справедливости, – нужно было бы прикончить, ведь он же с нами не поздороваться шел. В общем, связали мы его надежно, как учил нас многоуважаемый капитан Левкин, прошедший две Чеченские кампании, и оставили, чтобы он над своим поведением подумал. А почему был наш Левкин только лишь в капитанах, да потому что пил он люто и балагурил еще злее, причем так, что порой караул в ружье поднимали не только тот, который при части, а еще и гарнизонный… Так-то вот. Но по трезвяне – отличный был мужик, как говорится, душа компании. Сколько раз хотели его под трибунал, но до военного суда дело все же не доходило, а так давно бы наверняка уже в полковниках ходил.
Отошли мы от того места, где произошла стычка с сталкером, немного в сторону (но так, чтоб был виден блокпост) и обнаружили небольшую воронку, по всей видимости, от взрывпакета, а может, гранаты. Но уж точно это было не природным образованием, а в любом случае результатом человеческой деятельности, причем военной. Молча переглянувшись, потому что подумали об одном и том же, заняли мы свои позиции.
На блокпосту в это время все было спокойно. Часовой сержант, похоже, с кем-то переписывался (не иначе как с подругой), что можно было определить по его меняющемуся выражению лица, освещенному экраном телефона, а точнее, по дебильной улыбке. Я передал бинокль Славке и оглянулся назад. Возникло какое-то ощущение тревоги, исходившее от того места, которое мы не так давно покинули.
Особенно напрягало это ощущение, когда, выйдя из дому и уже отдалившись от него на приличное расстояние, я вдруг начинал вспоминать, выключил ли чайник, снял ли с горящей конфорки сковородку, после того как поджарил на ней яичницу. Это сильно раздражало и вынуждало возвращаться обратно. И каждый раз, приближаясь к дому, в голове зарождались жуткие мысли: вот сейчас я выйду из-за угла, а там уже кипишь – пожарные, соседи орут, дым из окна моей квартиры валит… Причем никогда ничего с этим поделать я не мог, ну и, конечно же, ни разу чего-нибудь подобного не происходило. Входил в квартиру, а там все чистенько, убрано, никакого тебе дымящегося чайника, никакой обгорелой сковороды.
И вот сейчас меня снова что-то заставило обернуться, и я снова убедился, что это очередной плод моей паранойи.
– Глянь, – Славик передал мне бинокль, – этот солдафон в дебилофон свой втыкает и ничего, кроме него, не видит и соответственно не слышит. Он здорово отвлечен, и это нам на руку. Предлагаю подкрасться и вырубить его. Потом в кусты скинем, мимо проскочим и – «отставить маскарад с переодеванием в задержанного!». Ну, как идейка?
– Да, в принципе, неплохая. Только вот напрягает меня то, что мы ни хрена не знаем: сколько их там и как они подготовлены. Особенно часовой… Блин!
– Чего ты?
– Да так, кошмарит опять. Ладно, погнали!
Забив уже на то, что наша форма должна быть более-менее опрятной ввиду наметившегося нового плана, мы так близко подкрались к блокпосту, что даже отчетливо слышали как сержант клацает кнопками своего телефона. Затем какое-то время полежали в траве на границе между темнотой и светом прожекторов и обдумывали, как подобраться к солдатику, не обнаружив себя. И тут позади нас что-то вдруг громко хрустнуло. Обернувшись, я лишь заметил летящий в мою сторону приклад обреза. «Обрез?! Вот, сука, таки развязался… – понял я. И в то же мгновение из моих глаз посыпались такие ослепительные искры, что в голове даже возникла идиотская мысль: «Из-за них же нас наверняка сейчас засекут…».
– Сер-жа-а-а-а-нт!!! – орал Славка, находясь под противником, у которого я краем глаза заметил в руках что-то блестящее, направленное в лицо моему другу… – Сер-жа-нт! С-с-сука… Сер-жа-нт, сю-да!!! – продолжал он истошно вопить.
Преимущество было на стороне нападавшего, но и Славка не лохом был. Он даже умудрялся орать на сержанта, пока тот соображал, в чем дело. В конце концов, тот подбежал и с секунду молча оценивал ситуацию. Было темно и не разобрать, кто где кричит: тот, что с ножом, или тот который без ножа. Славка перенял инициативу, и они с нападающим поменялись местами. Это нас и спасло, потому что сержант заметил шеврон комендатуры на плече моего друга и, не раздумывая, выстрелил бандиту в голову.
– Ты что ттво-рри-шь!? Ссо-всем охх-ре-нел?! У тт-ебя ум есть? – заикался Слава, и я не мог понять, от страха это у него или от неожиданности. Скорее всего, и от того, и от другого.
– Остыньте товарищ капитан, – с обидой в голосе произнес боец, – я же вам только что жизнь спас. Думаете, этот гад щетинку сбрить вам хотел? Ошибаетесь. Видел я, как вот такой же урод сослуживца моего, не раздумывая, пристрелил. Так же и я сейчас.
«Вот ведь жизнь, а! Только недавно с Олегом думали, как часового этого обойти, чтобы в Зону попасть, а тут – на тебе, как все сложилось-то. Блин, а я ведь реально был готов ему шею свернуть, – размышлял Славка, – и все ради достижения цели. Черт, теперь совесть все время мучить будет. Дерьмо!..»
– Чува-а-к… – прохрипел я.
К тому времени уже сбежались все дежурившие на блокпосту. Один из них – офицер, совсем еще молодой лейтенант, видать, провинившийся, потому и направленный служить в самую, что ни на есть, дыру. Тем временем я уже поднялся на ноги и, честно говоря, даже не представлял, как быть дальше: «Вот дебил обдолбанный, всю малину нам обосрал! Топали бы сейчас мирно за Периметром, ни к кому не приставая. Ну ладно, без приключений, как без пряников».
– Предъявите ваши документы! – вскинув под козырек, обратился к нам лейтенант.
Ничего более умного наш литый не придумал. Ну, конечно же: «ваши, мать твою, документы!», как же без них-то! Мы же и их на рынке вместе с формой купили…
– Лейтенант, ты охренел? – вмешался Славка. – Ай да молодец, красавчик-пацан. Какие тебе документы, долболом?! Мигом тащи воду!
Славик вовремя это сказал – кровь у меня из носа текла ручьем, похоже, сломан был. Третий раз уже ломал… Хренотень, ведь я задницей чуял, что и четвертый раз сломать могу.
Литый, видимо, и вправду подумал, что проверка нагрянула: позабыв о том, что рядом стояли двое рядовых, ломанулся выполнять приказ старших по званию. Славка вытащил из кобуры пистолет-брызгалку и направил его на солдат.
– А ну-ка стволы на землю! Подсумки тоже! – скомандовал он и сделал угрожающий шаг в их сторону.
Солдаты несколько оторопели от такого поворота событий, но приказ все же выполнили.
Подскочив к лежавшим в траве автоматам и подсумкам, я схватил один из стволов и передал другу. Славка брызнул из своего водяного пистолета одному солдату в лицо, вызвав у него недоумение, после чего мы скрылись в темноте.
– Ловко ты… Молоток, – запыхавшись, похвалил я друга скороговоркой. – Давай притормозим, дружище, передохнем.
– Фу-уф, давай! Ты заметил, нас даже не преследовали.
– И, кажется, я знаю, почему… – остановился я и, облокотившись правой рукой на Славино плечо, огляделся вокруг вглядываясь в непроглядную темноту.
Мы – за Периметром! Мы – в Зоне! Только сейчас, остановившись передохнуть, я прислушался к своим внутренним ощущениям: чувство неведомой опасности захлестнуло мой разум. Страх, притаившийся в темноте, наблюдал за каждым нашим движением и напоминал о себе холодным дыханием. Едва-ощутимое чувство паники накатывало волнами, угасающим эхом отражаясь в мыслях. Тишина. Затхлый и спертый воздух, застревая в легких, с трудом выбирался наружу. Словно всё вокруг знало о присутствии двух посторонних людей и насторожилось.
Подобное ощущение было мне знакомое. Я нутром чуял, что мне есть с чем сравнивать, но никак не мог понять, с чем именно. И я вдруг вспомнил подходящее для данной ситуации слово – «резонанс». Это когда ты, к примеру, из теплого помещения выбегаешь на холодную улицу, и тебе делается так неуютно – просто не по себе! А еще вспомнил сон, который мне не так давно приснился. Но в том сне я был уже кем-то вроде лесничего, знавшего тут каждую тропинку, уверенного в каждом шаге, в каждом своем действии. А тут? Тут я впервые, и было мне ой как не по себе!
– Ну что? – спросил я, – куда дальше двигать будем?
– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил мой напарник.
– Да фиг его знает, – неопределенно сказал я.
Вскинув автомат, я просто пошел вглубь чащи, Славик за мной. Шли осторожно, даже запаслись болтами, и кидали их во все стороны, не забывая затем подбирать. Однако все подобрать не удавалось, и только когда болтов осталось ощутимо мало, мы сообразили не разбрасывать их почем зря.
– А прикинь, доберемся мы, такие, сейчас до бара, закажем себе выпивки… – нарушил тишину Слава.
– Ну и че?
– Что «ну и че?», дай договорить-то. Так вот, заходим, значит, а к нам тут же бармен, и говорит: «Платите… спичками!». Как тебе нравится? Там же, это, совсем другой мир!
– В голове у тебя другой мир, братан! Достань лучше ваты, а то вся рожа в крови – самому уже противно. Вытру хоть. Блин, вот, гад, приложился. А я ведь, между прочим, оборачивался, чуяла моя задница: что-то тут не так!
– Да-а-а, – выдохнул Славка, протягивая мне ватный тампон. – А я ж еще спросил у тебя, но ты мне, такой, типа, показалось опять.
– Ну да, да… Так вот, знаешь, что сейчас самое хреновое? – обеспокоенно спросил я.
– Что?
– А то, что меня опять глючит…
– Тво-о-о-ю ма-а-а-ть, – только и смог выговорить Славка.
И тут мы оба заметили, что из кустов метрах в двадцати поднялась какая-то тварь. Не раздумывая, я сдернул с плеча автомат и пустил длинную очередь в том направлении. После этого мы рванули, беря немного правее от того места, где прятался мутант.
– Хвост! Ты видел? – крикнул я, и мы побежали еще быстрее. – Давай, давай, давай!!! Он там не один. Догоняют, с-суки!
Спустя несколько минут мы оказались на территории какого-то заброшенного депо. Можно было различить силуэты зданий и ощутить шпалы под ногами, о которые мы чуть не споткнулись. Бежали мы что есть сил, но твари, по всей видимости, рожденные лишь для охоты, от нас не отставали. «Ничего, ничего, – думал я, – Москва – Воронеж, хрен догонишь!». Последнюю фразу я ободряюще прокричал во всю глотку, заодно восстановив, тем самым дыхание.
В тот же миг над моим ухом просвистела длинная автоматная очередь, и совсем рядом я услышал жуткий вопль.
– Получай с-с-ука!
– Впереди здание! В разбег! Обходим! – закричал я.
Мы поняли друг друга. Тварей было несколько, и бежали они за нами всей кучей, поэтому мы решили предпринять нехитрый, но эффективный в данном случае маневр. Он был рассчитан на то, что, если мы разбежимся в разные стороны, то все мутанты погонятся за кем-то одним из нас, тогда второй накроет их шквальным огнем с фланга, хотя, скорее всего, это будет тыл.
Добежав до здания, я резко свернул за угол, издав при этом нечто вроде боевого клича индейцев. Мой расчет был на то, что я привлеку внимание мутантов, так как Славка стрелял гораздо лучше меня и у него получится скосить их всех еще на подходе к нему.
Все вышло так, как я и задумывал: все твари ринулись за мной, мерзко хрюкая, рыча и сшибая на своем пути ветки деревьев и кустов.
– Дер-жи-сь, Мур-за-а-а! Трын-де-ец им! – заорал за моей спиной Слава.
Я ощутил себя немного спокойнее, чувствуя его присутствие позади себя (не считая тех, кто норовил запустить свои клыки мне в глотку).
– Влево! – крикнул я и резко свернул. В ту же секунду раздалась длинная автоматная очередь. Немного притормозив, чтобы не упасть на ходу, я развернулся и тоже открыл огонь. Первое, что я увидел, была оскаленная пасть с огромными клыками, готовыми вонзиться мне в горло. Тварь была всего в каких-нибудь паре метров от меня и уже изготовилась к прыжку. Я нажал на спусковой крючок, сделал шаг вперед и, задев правой ногой какой-то сучок, начал падать, веером выпуская очередь из своего автомата. Мутант повалился на меня и, забившись в агонии, из последних сил пытался вцепиться в мою шею. В нос мне ударило жуткое зловоние из его пасти. Тело твари было сухое и шершавое, а кое-где проступавшая щетина делала урода еще более омерзительным. Однако я не думал об этом, по крайней мере, старался не думать. Я боролся. Это, как в драке: когда дерешься – в твоей голове нет никаких мыслей, в ней лишь звон от полученных ударов либо просто какой-то гул, и ты только и делаешь, что машешь кулаками. В такие моменты трудно себя остановить, особенно если ты не нанес удар последним.
Вдруг мне почудилось, что кто-то пробирается сквозь заросли. Промелькнула мысль: «Наверное, это еще одна тварь, а может быть, и не одна. Ну что, вот мне и капец, Славку, скорее всего, загрызли, поэтому и тишина такая. Уж я-то знаю, как он орет, когда спешит мне на выручку. От, блин, и на хрена мы вообще поперлись в эту Зону! Сидели бы сейчас в пьяном парке, пили бы пиво, девчонок кадрили. Сегодня же суббота, так что точно в парке сидели бы. А тут…».
– А-а-а-а н-ну н-а-а-а-а!!! Рассосались, твари!!!
Как же я был рад услышать боевой крик своего друга. Славка подбежал ко мне и со всей дури стал молотить мутанта прикладом автомата по хребтине. Но тот, не обращая на это совершенно никакого внимания, будто никто его и не бил, продолжал свои яростные попытки вонзить клыки мне в шею, откусить нос либо сразу всю голову. Тогда Славон, поняв, что от его ударов толку мало, накинул на шею твари автомат, ухватился одной рукой за ствол, а другой – за приклад, подался всем телом назад, и, опрокинув гадину на себя, что есть силы начал душить. Я же, вмиг вскочил на ноги, выхватил из ножен штык-нож, с размаху вонзил его мутанту по самую рукоять в брюхо и вспорол его аж до глотки. Содержимое твари вывалилось наружу, источая неимоверную вонь.
– Тьфу ты, мать твою! – выругался Слава, тяжело дыша и отряхиваясь от грязи и потрохов мутанта. – Неслабо ты с ним разобрался...
Восстановив дыхание после невероятного сражения, мы осмотрели вещи, все ли на месте, не было ли чего утеряно в этой головокружительной гонке. Оказалось, что все в ажуре, поэтому, чтобы не тратить попусту время, было принято решение двигаться дальше.
Но не успели мы сделать и нескольких шагов, как очень яркий свет ударил нам в глаза. Все это смахивало на съемки какого-то зарубежного фильма о прибытии пришельцев на нашу планету: корабль инопланетян приземлился, и очевидцев ослепил ярчайший свет, испускаемый межгалактическим кораблем... От такого света резало в глазах, пришлось даже зажмуриться и прикрыть лицо рукой.
– Стоять! Сложить оружие и не двигаться! – неведомо откуда прогремел грубый мужской голос.
Мы остановились, но оружие складывать не спешили.
– Сложить оружие, я сказал! – уже с нотками угрозы еще грубее настойчиво повторил тот же голос.
Отняв руку от лица, мы переглянулись и, крепче сжав свои автоматы, направили стволы в сторону условного противника: если уж нас решили прикончить, то все равно это сделают, с оружием мы или без него. От мощного светового потока, что излучало не менее шести сафитов, мы никого не видели, даже никаких силуэтов не могли различить. Я подался вперед, гневно щурясь и пытаясь хотя бы что-то высмотреть, но все напрасно.
– Меня зовут Олег, можно просто Мурза, – прикрывая одной рукой глаза, крикнул я. – Со мной мой друг Славка Ключ. А вы кто такие?
По ту сторону прожекторов раздался смех. Предположительно их было человек пять. Вдруг справа я услышал щелчок – это Славка снял свой автомат с предохранителя.
– Кто мы такие, спрашиваешь? К-хе, ну что ж, сталкер, имеешь право узнать… Мы – вневедомственная правительственная организация «Долг», защищающая внешний мир от нашествия мутантов и блокирующая расползающуюся заразу Зоны.
«Твою мать! – мысленно выругался я. – Это же Богом забытый отряд, о котором еще с прошлого года трубили по ящику». Зона образовалась и начала активно развиваться сразу же после второго взрыва, а о первых проявлениях активности мутантов свидетельствовала масса тревожных обращений граждан в органы.
Жителей деревень настойчиво атаковали какие-то невиданные твари, поэтому и был сформирован отряд «Долг», в обязанности которого входило за предельно короткий срок зачистить территорию теперешней Зоны. Тогда радиус ее не превышал тридцати километров, поэтому с заданием планировалось справиться за пару месяцев. Бойцов снабдили самыми современными средствами защиты, конечно же, оружием. Им периодически с воздуха сбрасывали боеприпасы и еду на период проведения операции, но потом произошло непредвиденное: Зона с невероятной быстротой начала расширяться, и этот процесс никто никак не мог остановить. Полеты над опасной территорией стали крайне затруднительными ввиду возникновения аномалий, распространявшихся над поверхностью земли, а также участившимися выбросами некой энергии, которая все разрушала и способствовала зарождению других аномалий в непредвиденных местах.
В скором времени полеты над Зоной и вовсе прекратились, связь с бойцами группы «Долг» оборвалась, вокруг опасного участка организовали Периметр, а солдатам, которые его охраняли, был дан приказ стрелять в каждого, кто попытается туда проникнуть со стороны Чернобыля. Западную часть Периметра Зоны тоже патрулировали военные, только в основном итальянские и финские. Такой расклад был выгоден властям Украины и Европы.
Обосновавшись в теперешней Зоне, ребята из отряда «Долг» каким-то образом смогли наладить кое-какие контакты с внешним миром и получать пищу, воду и боеприпасы. А некоторое время спустя ими была организована и смена караулов, которые длились дольше обычного – часа по два-три. Это было связано с тем, что бойцы «Долга» по причине фанатичной преданности своему делу не спешили покидать Зону: кто-то ведь должен был уничтожить все чудовища на ее территории! Но не жить же им на скудные харчи добросердечных местных жителей, вот они и наладили реализацию так называемого хабара – артефактов – эдаких непонятных образований Зоны, имеющих удивительные свойства и вызывающих ошеломляющий спрос на черном рынке. Имели ребята с этого неплохие бабки, однако, поскольку были верны порученному им делу, все впуливали только в шмотки, стволы да боеприпасы.
А со временем самые горячие головы начали предпринимать попытки проникнуть в Зону ради наживы, причем некоторым это таки удавалось. Большая часть счастливчиков сразу пополняли ряды бойцов отряда «Долг», потому что на тот момент только они могли обеспечить их всем необходимым для выживания в экстремальных условиях. А тех, кто отказывался с ними сотрудничать, отпускали на все четыре стороны, правда, после этого обычно мало кто из них возвращался домой.
Сейчас в интернете можно обнаружить массу сайтов, на которых выложены приглашения на экскурсии по Зоне отчуждения и карты расположения основных точек снабжения всем необходимым для выживания там. Подобные сайты, конечно, обычно долго не живут, но все же при желании их можно найти. Кстати, именно с такого сайта мы скачали карту Зоны
– Вы там что, языки проглотили? – пробасил долговец.
– Да не, мужики, так, задумались маленько, – полушутя ответил я и опустил автомат стволом вниз.
– А-а, ну, это дело хорошее – задумываться, только вот не время и не место вы для этого выбрали, друзья. Скоро выброс.
Прожектора погасили, и мне пришлось некоторое время часто моргать, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте.
– Здоровы будем, сталкеры, – передо мной вдруг, словно из-под земли, вырос здоровенный мужик в спецкостюме явно не отечественного производства и, сняв перчатку, доброжелательно протянул мне руку. – Колдун я, Вовка Колдун. А это мои братья по оружию. Скоро выброс, Мурза. Мы как раз возвращались с рейда, услышали неподалеку вашу с Ключом пальбу, ну и решили устроить вам представление.
Колдун усмехнулся, сделал шаг в сторону, и за ним я увидел остальных участников «представления», которые, будто призраки, проявлялись из темноты, неслышно ступая по траве. Их глаза светились зелеными огоньками – это были приборы ночного видения, которые они один за другим выключили. Кто-то из них закурил, а один достал наладонник и сказал:
– Минут семнадцать не больше, командир!
– Да, да, я в курсе, – ответил Колдун. – Такое шоу в этих окрестностях нечасто увидишь, но вы все равно молодцы. Ладно, хорош трепаться, выброс скоро. Надо поскорее до базы добраться. Вы с нами?
Я глянул на Славку – он лишь пожал плечами и скривил рот в неопределенной улыбке. Что ж, делать было нечего, может, оно и к лучшему, что мы их повстречали, а то топали бы сейчас, не подозревая, что близится выброс.
Я, если честно, вообще забыл про этот факт. Слышать слышал, что выбросы аномальной активности в Зоне за последние несколько месяцев участились, но совсем не думал о них, да и не до того было. К тому же чуть на ужин тварям этим не попались – вот жизнь! Наблюдали ведь эти пацаны за нами, могли бы и помочь. Наблюдатели хреновы!
– Ты не думай, Олег, что мы забавы ради не стали вам помогать, – повернулся ко мне ведущий группу Колдун. – Пойми, тут по Чернобылю столько гадов бродит, что, кажется, любая здешняя тварь – и то… человечнее, что ли, хоть по каким-то законам живет. Мы ведь не только Периметр охраняем, но и саму Зону от всякого сброда рода человеческого.
– Да ладно, чего уж там, – произнес я первое, что пришло мне на ум.
А что я мог ответить на его извинение, ведь, по сути, он был прав, и ясно, почему. Как говорится: в семье не без урода. Это вот про Славкиного брата, которого сюда черт дернул податься.
Семья у моего друга вполне приличная, можно даже сказать, очень хорошая. Я всегда завидовал ему, особенно в детстве, когда у него появился новенький велосипед. Крутым он считался в то время, назывался «Кросс» и был похож на кроссовый мотоцикл, отсюда, кстати, и его название. А у меня тогда была «Десна», которая то и дело норовила сложиться пополам ввиду своей незамысловатой конструкции. Поэтому скреплено у меня все это дело было проволокой, которую приходилось перематывать по нескольку раз в день. На Славе всегда были новенькие модные вещи, а я вечно донашивал непонятно чьи шмотки. Это было для меня очень обидно, и я никак не мог понять, почему же у меня все не так, как у него.
Время шло, но в жизни моего лучшего друга ничего не менялось, у него по-прежнему было все в порядке. И я был рад этому, всегда завидовал ему, но был за него рад. А Славка (за что я его и уважаю) это с самого детства понимал. Понимал, что все это ему не просто так дано, что есть люди, которые многое отдали бы за то, чтобы у них было такое же детство, как у него самого. Как жаль, что его брат этого не понимал…
Однажды мы со Славкой отправились на рынок купить школьные тетрадки к первому сентября. Никита, Славкин брат, с нами не пошел, потому что они ему уже были не нужны – он бросил учебу в восьмом классе, когда мы только в третий переходили. Все попытки отца вернуть старшего сына в школу оказались тщетными. Спустя несколько месяцев он исчез и вернулся в родной город лишь через несколько недель. Оказывается, Никита был в столице, где он научился нюхать клей, заниматься в основном попрошайничеством и мелкими грабежами. Как ему удалось не попасть в милицию и что его вынудило вернуться домой, никто так и не понял.
Дождавшись Никитиного восемнадцатилетия, отец на три года отправили его служить на атомную подводную лодку. И опять-таки, чтобы сын смог туда попасть, отцу пришлось проставиться кому надо в военкомате. Но и на службе Никита не удержался. Сколько раз я ни пытался вытащить из Славки даже под пьяную дудку, что именно он там натворил, ничего у меня не получалось. В итоге его братана перевели дослуживать на дизель.
Отпахав на флоте, Никита приехал домой, какое-то время пожил без приключений, а потом, украв всю наличку, имеющуюся дома, исчез в неизвестном направлении (как потом он рассказал Славке – отправился в Зону). Однако вскоре вернулся, извинился перед отцом за то, что натворил (пожалуй, это был его единственный искренний поступок), и отдал все, что стащил, причем в пятикратном размере. А через пару дней опять скрылся, только на этот раз уже, к сожалению, с концами.
Узнав о том, что старший сын пропал без вести, отец оказался в больнице с инфарктом, правда, к счастью, до операции дело не дошло, и вскоре его выписали.
Никиту похоронить не смогли (тела его ведь не нашли), а лишь, собрав родственников и близких, помянули. Славка рассказывал мне, как к нему однажды подошел отец и, положив руку на его плечо, сказал: «Сынок, я ведь знаю, что ты рано или поздно пойдешь туда, чтобы разузнать что-нибудь о брате. Никиту уже не вернешь, но место его гибели наверняка определишь. Поставь там где-нибудь понеприметнее – все-таки мой сын и твой родной брат». С этими словами он передал Славе фотографию, на которой отец держал на руках запеленатого Никитку, только что вынесенного из роддома.
Тем временем мы успешно добрались до базы «Долга». На подступах к ней нам на встречу из-за дерева шагнул часовой. Спросив пароль и услышав на него ответ, он пропустил нас, после чего мы двинулись дальше и совсем скоро вышли на тропинку.
Тропинка была протоптанная, и от осознания того, что по ней не раз ходили люди, на душе становилось как-то спокойнее. А то порой возникало такое ощущение, будто бы нас не приняли в группу, а, усыпив нашу бдительность, хитрым способом взяли в плен. А для меня всегда самым страшным было оказаться в плену, я всегда этого боялся – уж лучше смерть, а то наслышался всяких историй… Однако на то, что нас взяли в плен, все это не смахивало – оружие-то у нас не отобрали.
Впереди лежали опрокинутые на бок два автобуса, служившие своеобразным пропускным пунктом. Между ними оставили проход, причем настолько узкий, что в него можно было проходить только по одному, да и то боком.
– А ну, мужики, втянули животы! – весело то ли скомандовал, то ли предложил Колдун и первым протиснулся в проход.
Миновав импровизированный пропускной пункт, мы оказались на территории базы легендарного «Долга». Это была в прямом смысле этого слова база. Как рассказывал нам по дороге сюда Колдун, не один месяц отряд потратил на то, чтобы всю нечисть (так они называли бандитов) отсюда выбить и освободить для себя территорию. Во всех отношениях это был действительно отличный участок для расположения любой группировки, решившей надолго обосноваться в Зоне.
База представляла собой целый комплекс укрепленных сооружений, каждое из которых предназначалось для ведения оборонительного боя. Окна в них были маленькие и располагались выше обычного, что позволяло вести сосредоточенный и прицельный огонь по противнику и тут же прятаться. Дверные проемы тоже обустроили особым способом, что препятствовало успешному штурму зданий. Раньше, еще до взрыва на ЧАЭС, здесь располагался секретный тренировочный комплекс для войск специального назначения, которые часто проводили на этой территории стрельбы и тактические учения.
Главной фишкой базы было то, что она имела лишь один вход он же и выход. Сам по себе комплекс занимал небольшую площадь, по периметру огороженную бетонным, с колючей проволокой сверху, забором, все подходы к которому были заминированы. По большому счету это была самая настоящая крепость. Нас же проводили, как я понял, в штаб базы, располагавшийся в здании с толстенными стенами без окон. Входная дверь на вид была невероятно тяжелая, и запиралась она на железнодорожный рельс, поэтому закрывать ее, после того, как мы вошли в помещение, пришлось не одному, а двоим долговцам, которым для этого понадобилось приложить немалые усилия.
– Трясти сейчас, пацаны, будет не по-детски. Мы, когда о выбросах толком ничего не знали, дверь эту железным сейфом припирали, и каждый раз он во-о-о-н в том углу оказывался, – взглядом указал Колдун, где именно. Теперь – рад вам представить: дверь бронированная с таким вот необычным чугунно-рельсовым запорным механизмом, пояснил Колдун, и все дружным смехом отреагировали на его высказывание.
Этот мужик начинал мне нравиться – была в нем какая-то успокаивающая надежность.
– А вот поведаю вам, как мы рельс-то этот сюда перли… – начал было Колдун, но вдруг осекся и прервал свой рассказ, потому что в этот момент за дверью что-то громыхнуло и с жутким треском разорвалось. – Ну, началось, – сообщил он, сокрушенно покачав головой, и прошел вглубь помещения.
В эту ночь я понял, что уже два раза чуть не распрощался со своей жизнью, и вот сейчас мог быть еще один. Даже представить было страшно, что сейчас творится за стенами этого здания. Войдя сюда и увидев, какой толщины дверь и чем она запирается, я подумал: чтобы ее выломать, максимум, что поможет, так это таран танковым дулом с предварительным залпом по ней. А теперь, сидя за столом и наблюдая, как ходуном ходит эта дверь, мне стало страшно. Однако страшился я не за себя, поскольку находился в надежном укрытии, а оттого, что какого-нибудь сталкера выброс наверняка застал врасплох и просто растворил этого несчастного в себе, принеся его тем самым в жертву Зоне.
А в это время за пределами нашего укрытия продолжал буйствовать невероятной силы выброс.
– Не ссы, Мурза, – подойдя ближе, обратился ко мне Колдун, – не первый выброс уже тут пересиживаем: стены крепкие, дверь тоже – выдержат. А кутерьма сейчас на улице творится, конечно, страшная. И не дай-то Бог выброс этот поганый застанет какого-нибудь бедолагу из наших по пути на базу… А почему «Мурза», кстати?
– Да позывной у меня такой был. Со времен училища в общем. – нехотя отозвался я тревожно поглядывая на входную дверь.
– Помнится, как-то мы с ребятами возвращались с дальнего рейда – к радару ходили, артефакт редкий достать нужно было позарез, а то уже концы с концами еле сводили. Короче, хабаром-то мы затарились (правда, задержаться пришлось) и в обратный путь двинули, но тут, гляжу, по всем признакам, выброс скоро. Его за пару минут-то распознать легко, ты не думай, что он неожиданный такой. Не-е. Ну, может, не за пару, а чуть раньше. В общем, на горизонте ярко-зеленая полоска образуется. Как мне один дядька ученый объяснил: это происходит интерактивный выброс неразложившихся изотопов. Во как! Видишь, запомнил даже, хе-хе. Так вот, если полоска такая на горизонте появляется, значит, происходит соединение с кислородом, а потом – бац!
С этими словами Колдун ударил одной ладонью сверху по другой, сложенной в кулак, будто заколачивая пробку в узкое горлышко бутылки.
– Хрен знает, Колдун, я с химией никогда не дружил, – ответил я и вопросительно посмотрел на Славку.
Тот с кем-то болтал, но, стоя лицом ко мне, очевидно, краем уха слышал, о чем мы с командиром «Долга» говорим, и в ответ на мой немой вопрос лишь, как обычно, пожал плечами, скривив в неопределенности губы. Он всегда так делал, если не понимал, о чем идет речь, или не знал, что ответить. Я же в отличие от него в подобных случаях всегда утвердительно киваю головой.
Тем временем выброс понемногу стал утихать – об этом свидетельствовали утихавшие и перестававшие трещать дозиметры. Их установили снаружи, а здесь, в помещении, были только динамики, подсоединенные к ним. Дождавшись момента, когда снаружи все окончательно утихнет, мы с командиром и несколькими бойцами выбралась из штаба на улицу и направились в соседнее строение.
– Мужики, вон лестница, видите? На втором этаже есть комнатушка, так что, если хотите, можете там перекурить и обмозговать всю сложившуюся ситуацию.– не глядя в нашу сторону, громко сообщил командир, и все как-то по-особому посмотрели на нас.
– Хлопцы, - с хитрецой в голосе обратился к нам один из бойцов, сидевший на трехногой табуретке возле двери. – Будьте бдительны, на мину не наступите, а то у Кока нашего в последнее время выбросы участились
После этих слов все присутствующие, кроме одного, дружно засмеялись, и я сразу догадался, что это как раз и был тот самым Кок. Дошло до меня и то, о каких его «минах» и «выбросах» предупреждал нас долговец. А еще мне было понятно, с каким смыслом Колдун предложил нам со Славкой пообщаться с глазу на глаз: видимо, не исключал он возможного нашего намерения чухнуть отсюда…
Эти люди спасли нам жизни, и теперь мы многим были им обязаны. «Долг» – это прежде всего отряд элитного спецназа, и его бойцы друг за друга любому глотки перегрызут. Но осталось в них много человечного. Может, поэтому Колдун с таким презрением и упомянул о сброде рода человеческого…
Мы поднялись на второй этаж и вошли в свободное помещение.
– Ты, Олег, до этого вообще что-нибудь про «Долг» знал? – спросил Славка. – Лично я – ни хрена. Слышал про разные группировки в Зоне, что тьма их там, но про «Долг» – ничего. Никитка, правда, что-то упоминал…
– Да, Слав, слышал, – выдохнул я и пересказал все, что мне было известно об этой организации.
После всего услышанного Славка нахмурился и потер рукой небритый подбородок. Я знал, что в этот момент он наверняка мысленно повторяет одно и то же: «М-да, м-да…». А что еще можно приговаривать, проделывая подобный жест?
– М-да, – произнес он вслух, тем самым оправдав мое предположение, – это что же получается, они нас спасли, приютили, обогрели, накормили, и мы теперь должны к ним присоединиться, так, что ли?
– Можем, но не обязаны. Ты, похоже, не понимаешь, как нам с тобой все-таки везет. Дня не прошло, а мы с тобой уже не раз жизни чуть не лишились и, между прочим, по всем законам физики, должны были отправиться к праотцам еще разок – во время выброса. Но! Тут нам, согласись, опять реально повезло. Да, предчувствие пока молчит. Сам знаешь, чутье меня еще никогда не подводило.
– Тут ты прав. Ну, не считая того случая в кабаке зимой!
– Так тогда ж я пьяный был…
– Да уж, да уж. Ладно, решено: остаемся! Только под твою ответственность.
– Да пошел ты!..
Закончив разговор, мы спустились вниз, но никого там не обнаружили – все куда-то исчезли (может, проверку нам устроили). На столике в углу комнаты бледным огоньком мерцала закопченная керосиновая лампа, создавая теплую, почти домашнюю атмосферу в столь неуютном месте, как Зона.
– О, гляди-ка. Это что, типа пепельница? – усаживаясь за столик, указал я на маленькое блюдце.
– Давай сюда, – плюхнулся Славон на стул, стоявший напротив меня. – Главное – не терять ощущения реальности.
– Угу-у-у, – протянул я и достал из кармана колоду покерных карт.
Мы с другом давно, еще со времен училища, мечтали очутиться в Вегасе. Усесться в одном из заведений за стол, взять в руки карты и, позабыв обо всем на свете, проникнуться этой азартной игровой атмосферой, окунуться в роскошь. Заказать себе бренди и обсуждать – женщин, баснословно дорогие машины… Частенько мы представляли себе все это, находясь в каком-нибудь заведении. Пусть же так будет и сейчас. Нас это здорово забавляло, таким образом мы хотели снять стресс. Сегодня нашим жизням неоднократно угрожала опасность, а это ведь только начало. Нам еще не попадались серьезные мутанты, аномалии, бандиты, так что в данный момент мы наслаждались тем, что живы.
– Эй, игроки! – пробасил вошедший в комнату командир, кладя у наших ног сумки с красными отличительными полосами группы «Долг». – Не подвело меня чутье! Караулил я вас на проходной, караулил, так и понял, что вы задержаться решили, ну и сгонял на склад. Короче, мужики, снимайте свое фуфло, будем из вас долговцев делать!
Мы отложили в сторону карты, и, расстегнув сумки, достали из них по фирменному спецкостюму «Долга». Он был черного цвета с красными вставками на груди и плечах и очень жестким. Чтобы не лишать человека, носившего этот комплект, подвижности, в места изгибов были вшиты гофрированные части. Под спецкостюмом лежал противогаз с подсветкой лица и системой подачи воздуха в костюм. На самом дне сумки лежали натовские берцы – мечта каждого солдата. Я такие видел только у нашего ротного, да и то обувал он их лишь на показательные учения (видимо, берег). Еще бы!
– Стволы вам, мужики, брать не стал, у вас же свои имеются. А теперь проведу краткий инструктаж, слушайте меня внимательно. Значит, так, костюмы – разработка ученых. Мы напрямую связаны с некой организацией, которая занимается подобными вещами.
Костюмчики ваши – полностью из кевлара, красные вставки из особого состава, напоминающего силикон, защищают жизненно важные органы от клинка, разрывных пуль и осколков. Сзади находятся два баллона со смесью, обогащенной кислородом, клапаны которых автоматически открываются при опускании забрала на шлеме. Кстати, на счет шлема: носить его необходимо всегда. Я своих бойцов даже наказываю, если они не берут его с собой в рейд или на патрулирование. Наказываю строго, так, чтобы одного раза хватило. Так что носите его всегда. Забрало прячется сбоку, вот, смотрите, – Колдун щелкнул малозаметный переключатель, и забрало шлема тотчас спряталось внутрь. – В этот момент подача смеси в целях экономии прекращается.
Далее. На перчатке левой руки имеются часы, дозиметр и датчик запаса содержимого баллонов. Вещь полезная и дорогая, стоит, как моя «семерка», – с этими словами командир тяжело вздохнул, видимо, что-то вспомнил, и продолжил: – Ну, тут, думаю, все понятно.
Выдаю вам также ПДА – персональный датчик активности. На нем будут отображаться ваши личные задачи на день, основные события, происходящие как неподалеку от вас, так и в Зоне в целом, ну и прочее. Ребята вы молодые, надеюсь, разберетесь. Вещь эта напрямую связана со спутником. Это опять же таки связи, деньги. Думаете, по Зоне дешево гулять? Не тот случай! Экскурсия до Припяти стоит сейчас очень немалых денег. А разве попрется по Зоне отчуждения гулять сынок богатенького отца да еще и без навигации? Вот и замутили они эдакую вещь, ну и нам удобно. Чуть позже я познакомлю вас с нашим координатором, человеком, который фильтрует и рассылает нам всем и индивидуально каждому эти самые сообщения.
Кроме того, в ПДА есть карта местности, на которой значками отмечено местоположение различных аномалий. Ах, да! Самое главное: всегда отмечайте местонахождения новых аномалий, да и вообще любых. Если отметите то, что уже существует, ничего страшного, как была отмечена, так отмеченной и останется.
И наконец, вот, держите, АД – аномальный детектор, он коммутирован с ПДА. Это наш хакер выдумал. Знаешь, как он нам всем этим своим ноу-хао жизнь облегчил!.. Принцип работы прост. Аномалии, отмеченные на ПДА, посредством блютуса передаются на АД и при приближении вас к опасному участку начинает подавать звуковой сигнал и вибрировать. Ну а дальше уже дело техники: на мониторе все отображено – расстояние, охватываемая площадь и прочее. Короче говоря, пока только у нас одних такая тема имеется, так-то.
Ну, вроде бы, все вам объяснил, остальное в рабочем порядке, по ходу выполнения задания разберете. Мы совершаем рейды исключительно группой в составе не менее пяти человек, – закончил свой инструктаж Колдун и уставился на нас в ожидании вопросов.
– Нам придется убивать? – спросил Славка, глядя Колдуну прямо в глаза. – По найму, я имею в виду.
– Мы не наемники, ясно? – сказал, как отрезал, командир «Долга», вплотную приблизившись к Славке.
– Ясно то ясно, но сам понимаешь – не маленькие мы уже, поэтому суть происходящего понимаем. За забором слухи нехорошие о вас ходят, вот в чем дело.
Мы со Славой вопросительно посмотрели на Колдуна, ожидая, что он ответит.
– Идите за мной, – тихо сказал командир и кивнул нам, чтобы мы следовали за ним.
Мы вышли на улицу и направились в сторону полуразрушенного здания, со всех сторон заросшего высокой, в человеческий рост, травой. Это свидетельствовало о том, что здесь наверняка редко ступала нога человека, тогда как тропинка, по которой мы шли, была хорошо протоптана. Миновав заброшенное строение, мы углубились в заросли кустарника и вскоре оказались на чистой ухоженной поляне почти у самого забора, посреди которой в несколько рядов возвышались холмики с крестами. На каждом из крестов висел ржавый автомат и, видимо, какая-то личная вещь похороненного человека. Это было кладбище.
– Я знал каждого из них. Все эти ребята были из моего отряда, с ними меня отправили на зачистку теперешней Зоны – мой первый взвод. Несмотря на профессиональную подготовку, долго продержаться нам не удалось. Когда мы с каждым разом стали все чаще и в большем объеме заказывать боеприпасы, командование заподозрило нас в том, что мы всем этим снабжаем разную шантрапу, которая лезла в Зону ради наживы. Знали бы вы, сколько народу полегло в первые дни!..
В конце концов мы остались без связи, оружия, еды, были объявлены незаконным формированием и предателями Родины, а также предупреждены, что если попытаемся выбраться за Периметр, то в лучшем случае попадем под трибунал, ну а в худшем – сами понимаете… В общем, нам пришлось как-то крутиться.
Первым артефакт обнаружил Митька. – Командир подошел к одному кресту и положил на него ладонь. – И свойство его он тоже первым распознал. Теперь этот артефакт известен под названием «капля». Вес любого ранца облегчала стоило ее туда кинуть. Вот только радиоактивная была, зараза! Таблетки глотали горстями из-за нее. Но ничего. Дотащили до Периметра. Благо оставались все же друзья сверху и помогли выжить. Первые дни было тяжело. Крайне тяжело. Порой доходило до того, что мы по ночам, отправляли кого-нибудь к Периметру, чтобы у военных тайком набрать воды. Представьте себе: мы, отряд элитного спецназа, воруем воду у солдат!.. Смех! Но, как говорится, если жизнь заставит – еще и не такое будешь делать.
Так мы перебивались день за днем, и ни один из моих бойцов даже не заикнулся о том, что живется ему тут хреново, никто не ныл. Все мы, невзирая на то, что были объявлены вне закона, просто продолжали добросовестно выполнять свою работу. И, как видишь, пока нам это удается! Ладно, мужики, харэ лирику разводить. Еще вопросы есть? Нет? Ну и отлично.
С тяжелыми мыслями вернулись мы на базу, где в одном из зданий нам со Славкой отвели небольшую комнату. Кроме одного сломанного стула и двух табуреток (не считая кучи строительного мусора), больше в ней ничего не было.
– Слушай, Олег, это похоже на наше вселение на втором курсе, правда? Казарму тогда только что отремонтировали, – вспомнил Славка, разбрасывая ногами в разные стороны обломки штукатурки.
– А то! Разве такое забудешь?.. Полночи наводили порядок, потом сдавали все свое барахло в каптерку и только под утро уснули. А в шесть часов – подъем и на зарядку! Тьфу ты, блин! Не напоминай мне больше про этот гребаный период нашей жизни, – с отвращением сплюнул я на пол.
– Да не вопрос, дружище! Лучше пятый курс тебе напомню, как в самоволку по бабам бегали! – озорно подмигнул мне Славон. Мы плюхнулись на табуретки и рассмеялись.
– Глянь-ка, вид из окна какой. Весь задний двор, как на ладони, и отлично простреливается. Не иначе эту базу у «Долга» отбить пытались, причем не раз. Посмотри в-о-он на тот участок, – указал пальцем Слава на белеющую между высоким кустарником часть забора. – Видишь?
– Ну?
– Понял меня, братэлло?
– Угу-у, – протянул я, почесывая подбородок.
Внутренняя часть бетонного забора, которая виднелась в зарослях, была буквально усеяна царапинами и маленькими воронками от осколков гранат и пуль. Видимо, позиционные бои происходили и на территории базы. От этой мысли стало немного не по себе, захотелось как можно скорее обо всем забыть. В последнее время мне довольно часто доводилось испытывать неприятные ощущения, избавиться от которых было все сложнее. В подобных случаях я старался как-то отвлечься – находил себе какое-нибудь занятие либо подбирал тему для размышлений.
– А спать-то мы на чем будем? – обратился я к Славе и стал ходить по комнате в слабой надежде обнаружить разобранную шконку или что-то похожее.
– Е-мо-е! Точно, я знаю ответ! – воскликнул Слава и, встав со своего табурета, выставил к потолку свой указательный палец.
– Да иди ты в жопу со своими ответами… Пошли, – скомандовал я, тоже встал, развернулся и, подходя к двери, услышав за спиной:
– Ни на чем!..
Мы решили устроить себе экскурсию по базе, а заодно разжиться парой лежаков и по возможности еще каким-нибудь барахлом для своего нового жилища. Проходя мимо бывшего, по всей видимости, КПП, услышали оттуда:
– Мужики, шконки ищете, что ли? – обратился к нам долговец, сидевший в помещении, ранее, по всей видимости, служившем КПП.
– Ага!
– Так дуйте на склад! Это по тропинке сначала прямо, а потом налево. Короче, увидите!
– Спасибо!
– Да ну на хрен! – отмахнулся тот.
Мы шли на склад, и я вдруг поймал себя на мысли, что ночи здесь, должно быть, холодные, тем более осень на дворе, дождливо и все такое. И тут же в голове всплыла увиденная несколько минут назад необычная картина: проходя мимо одной такой «квартирки» наподобие нашей, в приоткрытую дверь я увидел, как двое мужиком греют руки у костра, разведенного прямо на полу, только вот дыма почему-то никакого не было.
Я не придал этому значения, но сейчас вспомнил один фильм ВВС, в котором рассказывалось про Чернобыльский лес. О том, что он мутировал, и если из растущих там деревьев нарубить дров да разжечь костер, то не будет не только дыма, но даже никакого запаха. Помнится, я не очень-то этому поверил, но вот теперь лично убедился. Ну что ж, это уже хорошо, по крайней мере ночью не замерзнем.
Войдя в помещение склада, мы стали искать что-нибудь похожее на кровать. Первым более-менее целую обнаружил Славка.
– Иди сюда, – крикнул он, – тут, кажется, еще одна нормальная есть. Ну да. Берем и валим, а то у меня мурашки по коже от этого места.
– У меня тоже. Погнали!
Локтем одной руки я прижал к себе обе боковушки, а другой рукой взялся за край кровати и потащил все это к выходу. То же самое сделал Слава.
Кое-как обустроившись на новом месте, мы присели на только что собранные кровати и закурили. Но не успели мы сделать и нескольких затяжек, как на наши ПДА поступила рассылка с указаниями явиться в штаб.
– Ну что, докурим и пойдем, – предложил Слава.
– Угу.
На момент нашего появления уже собрался народ. За исключением командира и караульных здесь были все бойцы отряда. Одни сидели на стульях, другие – на пластмассовых ящиках, в которых, видимо, раньше держали какие-то бутылки, но большинство из них просто стояли. В дверях появился Колдун, у которого с капюшона стекали тяжелые капли: буквально сразу, как только мы вошли, полил сильный дождь. Подобные явления в Зоне – обычное дело: дождь всегда неожиданно начинался, и так же внезапно заканчивался. Тучи над ней собираются с необыкновенной быстротой, и человеку, который в этот момент смотрит на небо, может показаться, что он видит фильм, прокручиваемый на большой скорости.
– Фу-ф! Зараза, опять ливень застал меня врасплох, – вместо приветствия сообщил Колдун, снимая мокрую плащ-палатку.
– Ты ж Колдун, так наколдуй, и не застанет больше! – с мягкой иронией предложил кто-то из собравшихся, и все дружно загоготали.
– Ха-ха-ха! – передразнил его Колдун. - Очень смешно. Дошутишься ты у меня, Ряба, ой дошутишься!
– Да ладно, брось, командир, ты ж знаешь, я не со зла. И потом: куда ты без меня, – весело оправдывался Ряба.
– Так, ну все, харэ базарить не по делу! У нас пополнение, все в курсе? Ребята нормальные, вроде. Кому интересно – подойдете, спросите.
– И что у них спросить, нормальные они или нет? – с наглецой обратился к Колдуну все тот же Ряба.
– Задрал ты уже, хохмач хренов. Да, так и спроси. Ладно, теперь о главном. Поступил заказ с «большой земли», – Колдун выждал паузу, переждал шептание народа и продолжил: – Задание конкретное, сразу говорю, и скорее всего правительственное…
Все, кто находился в помещении, начали громко шуметь, крыть трехэтажным матом это задание, правительство и вообще все остальное. Командир «Долга» снова затих на несколько минут, тем самым давая своим подчиненным выговориться, а затем продолжил:
– Почему говорю «скорее всего»? Потому что толком сам не разобрался. Завтра будет повторный сеанс спутниковой связи, вот тогда уже узнаю подробности. Однако основное я понял. В Припять собираются направить группу ученых. А, как вам известно, город Припять и вокруг него – это территория, контролируемая формированием «Монолит», соответственно нашей задачей будет: своими боевыми действиями совершить отвлекающий маневр и до прибытия регулярных подразделений сковать ее основные ударные силы. После нас окрестности города будут зачищать армейские вертолеты, поэтому нам нужно вовремя уйти, чтобы не попасть под их огонь.
– Так чего ж им сразу не провести эту операцию? – поинтересовался Ряба.
– Да пробовали уже. Три вертушки отправили, и на подступах к городу их встретили ракетами типа «земля-воздух». Это били «Томагавки» от НАТО – а кто еще им такие игрушки мог дать. Об этом все знают, только молчат.
В ходе операции мы должны будем также выявить все позиции, откуда возможен ракетный обстрел, постараться их ликвидировать и без потерь вернуться на базу. Я вам, ребята, передал все то, что знаю сам. Из-за непогоды связь сегодня прервалась, так что остальное – завтра предположительно в это же время. А пока территорию базу покидать запрещаю. Все. Разойтись! Ключ и Мурза, останьтесь!
***
– Никита, пора выбираться отсюда, иначе прямо тут и поляжем!
– Наши же вот-вот должны подойти, командир, может, продержимся?..
– Да брось ты. Видал, сколько их, а нам отбиваться уже почти нечем! Валим!!!
Черные фонтаны от взрывов то и дело вздымались вверх спереди и сзади обороняющихся. Их лица были иссечены мелкими каменными осколками, высекаемыми бандитскими пулями из больших валунов, за которыми они укрылись. Внезапно справа, совсем рядом, прогремел мощный взрыв, ударной волной прижавший парней к земле и вызвавший в их головах гул. Бандитов было слишком много, и Колдун с Никитой едва сдерживали их натиск. Казалось, что еще немного, и нападающие пойдут в атаку, обойдут их с флангов и возьмут в кольцо, однако интенсивная стрельба ребят мешала реализации такого плана.
– Вдвоем нам не уйти! – громко сказал Никита, перекрикивая грохот боя. – Я их задержу, иди один, тебе отряд подымать… Ложись!
В ту же секунду прогремел еще один оглушительный взрыв, от которого на этот раз обоих с головой накрыло землей, опавшими ветками и листьями. Если бы Никита вовремя не заметил, как один из бандитов выдернул чеку и бросил в их сторону гранату, то, скорее всего, они сейчас уже не разговаривали бы.
– Вали же! Оставь мне гранат и вали, я прикрою! Ну! – делая паузы после каждого слова, отчеканил Никита, глядя командиру в глаза.
Колдун прекрасно понимал, что, останься он с Никитой – они оба погибли бы, потому что перевес в силе был на стороне противника, а помощи когда еще дождешься!.. И свою значимость как руководителя «Долга» он тоже очень хорошо осознавал: на нем было все завязано, и все нити связи «сверху» тянулись тоже к нему.
Командир вытащил из карманов разгрузки две гранаты – все, что у него оставалось, – передал их Никите, обнял его на прощанье и пополз в сторону леса, зная наверняка, что видел друга в последний раз. Отдалившись на некоторое расстояние от места боя, он привстал и на полусогнутых побежал, петляя между деревьев на тот случай, если бы в него целился снайпер.
Характерные звуки от выстрелов Никиткиного «Абакана» внезапно прекратились, и сразу после этого один за другим прогремели два взрыва. От горького предчувствия сердце Колдуна учащенно забилось, и он, поднявшись во весь рост, побежал быстрее, ломая на ходу ветки кустов и деревьев. Он даже выхватил из ножен огромную финку, готовый порезать на куски любую тварь, если бы та оказалась на его пути. От ярости и вместе с тем бессилия, ведь он ничем не мог помочь Никите, Колдун был вне себя и мысленно поклялся отомстить за него.
Автоматная очередь, выпущенная прямо под ноги, вернула Колдуна к реальности – это был первый заградительный блокпост на пути к базе «Долга». Он резко остановился, бросил финку, опустился на колени и, разбросав руки в стороны, повалился на землю. Бойцы признали в нем своего командира, выбежали к нему и, подхватив под руки, потащили за бруствер.
– Командир, ты в порядке, не ранен? Скажи что-нибудь! – наклонился над Колдуном один из часовых.
– Воды, – попросил тот, – дайте воды, мужики.
Уставший до предела от стремительного бега по пресеченной местности Колдун прислонил ладони к лицу и подался туловищем вперед. Боец протянул ему флягу, и он, делая большие глотки, с жадностью стал пить воду.
– Что произошло, командир? Отряд, вышедший вам с Никитой на подмогу, застрял. Их собаки окружили, проходу не дают, около сотни, говорят, такого никогда не было. Отстреливаются в недостроенном доме.
– Никитку убили… – осушив флягу, с трудом выдавил из себя Колдун. – Он мне жизнь спас…
***
По примерным подсчетам, нападавших оставалось человек пять-шесть, хотя было примерно вдвое больше. Приметив двоих бандитов, прятавшихся за стволами деревьев, Никита метнул туда одну за другой две гранаты, Первый взрыв, второй… После второго взрыва послышался пронзительный крик раненого – видимо, его здорово зацепило, раз он так орал. Не теряя времени, Никита высунулся из-за валуна и начал вести прицельный огонь по правому флангу, время от времени переводя ствол автомата на левый. Кинув последнюю гранату так, чтобы нападавшие видели, что она летит в их направлении, он выпрыгнул из своего укрытия и предпринял попытку их обойти. Прогремел взрыв, заставивший оставшихся в живых бандитов вжаться в землю и на некоторое время затаиться (а вдруг следом за первой полетит вторая граната). Никита спрятался за дерево, вскинул «Абакан», взял на мушку одного из бандитов, нажал на спусковой крючок… Но выстрела не последовало – предательский сухой щелчок бойка свидетельствовал о том, что патроны закончились. Громко выругавшись из-за того, что он теряет время, Никита потянулся за полным магазином и почувствовал, как что-то холодное металлическое коснулось его виска.
– Вот и все, герой, довоевался. Давай-ка...
Не дав противнику договорить, Никита резко рванул вниз, одновременно цепко ухватив его за самое дорогое, что есть у любого нормального мужика, и таким образом увернулся от ствола пистолета. От нестерпимой боли нападавший завопил на весь лес и своим диким ревом привлек к себе внимание своего напарника. Тот подбежал к сражавшимся и нанес Никите сильный удар прикладом автомата по спине. Из-за резкой и сильной боли он потерял сознание. У бандита текли слезы из глаз, видимо, боль была чудовищная.
– Сука-а-а-а!!! Тварь!!! – Держа пистолет в дрожащей руке, он выстрелил Никите в голову. Попавшая в голову пуля заставила ее откинуться назад. Бандит напоследок пнул сталкера ногой в живот и, прихрамывая, поддерживаемый напарником, поковылял в ту сторону, откуда выдвинулась вся банда. Преследовать сбежавшего они не стали, знали наверняка, что сейчас вполне могут нагрянуть долговцы, причем в значительном количестве, поэтому решили уходить в сторону Агропрома – их места постоянной дислокации.
Раненый Никита пролежал в лесу до позднего вечера. Команда «Долга», которая направлялась на помощь отбивавшим атаку за атакой Колдуну и Никитке, была отозвана назад после того, как ее бойцы отогнали стаю слепых псов. Все собрались в штабе базы, чтобы помянуть погибшего геройской смертью Никиты. Пили за друга и боевого товарища. Каждый что-то говорил о нем, для всех бойцов отряда «Долг» его смерть была трагическим событием. Тут каждый хоть раз, да спасал жизнь своему побратиму, прикрывал его спину, пока тот перезаряжал автомат, лез в аномалию за артефактом либо элементарно справлял человеческую нужду. Все это было важно для всех.
Ночь в Зону пришла на пару с проливным дождем. Первые капли, упавшие Никите на лицо, привели его в чувства. Он застонал, дотронулся до раны на голове и тут же отдернул руку. Его пронзила сильная боль, от которой, казалось, голова вот-вот разорвется на части. От неминуемой смерти Никиту спас шлем разработанный по последним технологиям лучшими умами планеты. Вылетевшая из «Макарова» пуля прошла три элемента защиты из которых состоял шлем. Вся потенциальная энергия смертоносного свинцового кусочка была поглощена первыми двумя слоями шлема и задержалась в третьем – последнем. Но и этого не хватило, чтобы оставить совершенно нетронутой голову Никиты: Пуля все же повредила голову Никиты, оставив на ней существенный рубец.
Перевалившись на правый бок и опершись на локоть, он с огромным трудом смог приподняться. Никита сел и навалился плечом на дерево, возле которого упал. «Что со мной, где я, почему так жутко болит голова?» Эти вопросы били по мозгам, но ни на один из них он не мог найти вразумительный ответ. В его голове лишь колоколом било чувство тревоги. Подсознательно он понимал, что нельзя оставаться на открытом пространстве, именно здесь нельзя. Просто нельзя – и все. Нужно поскорее убираться отсюда, зарыться в землю, все что угодно, лишь бы не быть на открытом пространстве, не на улице, только не здесь и не сейчас. Опершись на автомат, который лежал рядом, Никита встал и пошел, с невероятными усилиями переставляя ноги.
Куда шел – он и сам не знал, просто ему хотелось как можно дальше уйти от этого места. Голова продолжала страшно болеть, усилившийся дождь лишь усугублял его положение, и с каждой минутой ему было тяжелее терпеть. От безысходности ситуации хотелось умереть – все что угодно, лишь бы прекратилась эта пульсирующая в висках боль. Казалось, будто бы с каждым ударом пульса в голову вбивают по одному гвоздю, потом выдергивают их и снова продолжают вбивать. Сосредоточившись на маршруте движения, Никита время от времени забывал о боли. Уже стемнело, когда он вдруг обнаружил, что оказался на железнодорожных путях. Впереди стояло трехэтажное здание, и он решил, что проведет эту ночь в нем, а на утро, если выживет, решит, что делать дальше.
Дойдя до здания, Никита с огромными усилиями поднялся на третий этаж и устроился у самого окна, прислонившись спиной к стене, поджав к груди колени и обхватив их руками, чтобы хоть как-то согреться.
Очнулся он от выстрелов, которые доносились чуть ли не под самыми окнами здания, в котором он пережидал ночь. Как оказалось, ему удалось уснуть, и он мысленно обматерил того, кто начал палить и вернул его к реальности, вместе с которой возвратилась и нескончаемая мучительная головная боль. Ему хотелось высунуться в окно и крикнуть, чтобы прекратили стрельбу. Он даже попытался приподняться, чтобы дотянуться до оконного шпингалета, но слабость не дала ему это сделать. Потом он поймал себя на мысли, что, если бы ему все-таки это удалось, то, скорее всего, его уже не было бы в живых, ведь этот кто-то в кого-то стрелял и стрелял, а он, наивный, хотел его попросить прекратить это…
У Никиты был жар. Его голову посещали разные несвязанные и путаные мысли, какие рождаются при высокой температуре. То ему казалось, что он громадный и смотрит на весь мир свысока, как кто-то там внизу убегает от кого-то, отстреливаясь. То видел себя со стороны, как будто он, совсем маленький, сидит в углу, сжавшись в комочек. Ему хотелось подойти к самому себе и помочь выбраться отсюда, покинуть это страшное место, оказаться дома в мягкой постели. Потом он снова услышал отдаленные звуки выстрелов.
С большим трудом отогнав от себя все эти навязчивые мысли, Никита сделал несколько движений плечами и небольших наклонов вперед, еще плотнее прижался к стене под окном, чтобы стало теплее. Ему казалась, что так ему станет немного уютнее и тогда он снова уснет. Выстрелы доносились уже издалека и напоминали скорее эхо. После того как они совсем утихли, он благополучно снова уснул.
***
– Итак, парни, буду краток. Слав, – Колдун обратился к своему бойцу по имени, – что ты знаешь о своем брате?
При упоминании о его брате Славка погрустнел, и я положил ему руку на плечо, чтобы он почувствовал себя в этот момент увереннее.
– Погиб он тут, командир, вот что знаю. Потому я и стою здесь перед тобой. Знать хочу, при каких обстоятельствах это случилось, да и отцу обещал.
– Я знал его, Никитку-то. И как погиб он, тоже знаю...
Колдун вкратце рассказал о том, в какой переплет они с Никиткой недавно попали. Ярость, наблюдаемую на лице моего друга, трудно было описать словами. Казалось, что он того и гляди сорвется с места и понесется искать ту бандитскую группировку, которая погубила его брата. После того как Колдун закончил свой рассказ, мы со Славкой попросили проводить нас на то место, где погиб его брат.
– Не, пацаны, сегодня – совсем не вариант туда чапать, давайте немного обождем. Сейчас твари вроде тех, кстати, от которых вы драпу тогда давали, изо всех щелей повылазили. Да и аномалии эти... Сформируем группу и завтра поутру выйдем. А сейчас мне пора – нужно выйти на связь с заказчиком. И, кстати, коли вы теперь с нами, то и в доле, – Колдун лукаво подмигнул и скрылся за дверью.
Эту ночь я долго не мог уснуть. Думал, просто думал, лежа и молча глядя на языки пламени догорающего костра. За забором периодически раздавались выстрелы, далеким эхом доносившиеся до меня. Я вспомнил, как мы со Славкой недавно убегали, отстреливаясь, от мутантов, и кто-то лежал вот так же и слышал наши выстрелы. На миг мне даже показалось, что это мы же и стреляем сейчас. Сколько раз я становился свидетелем того, как переплетается время в Зоне, как отголоски прошлого проникают в эту жестокую и чуждую многим реальность. Стоп! Снова, снова что-то не так с моими мыслями, что-то неладное творится с ними. Почему? Почему мне снова почудилось, будто бы я уже не гость в этом мире, почему мне кажется, что я проживаю свою жизнь по новой?
Мои берцы стояли у костра. Я приподнялся на локтях, дотянулся до них и стал обуваться. Затем, позаимствовав у Славки несколько сигарет, потому что мои совсем отсырели, спустился вниз. Выйдя из здания, я направился прямиком в сторону КПП. На входе стояло двое бойцов клана. Они, не глядя друг на друга, о чем-то едва слышно переговаривались. Время от времени они по очереди вздергивали свое оружие, направляя его на подозрительный шум и тогда оба замолкали, но после непродолжительной паузы вновь возобновляли диалог. Я прошел аккурат между ними, даже задержался на секунду, чтобы понять о чем они разговаривают, но все было словно в тумане, я не смог разобрать их слов. Перекинув лямку автомата через голову и продев в нее левую руку, поудобнее разместил его на спине и отправился в сторону развалин на юге.
Я шел строго на юг, поскольку ориентировался по компасу. Что-то мне подсказывало, что, двигаясь в южном направлении, я обязательно наткнусь на развалины, а о том, что там будет меня ждать, совершенно не волновался…
Проснулись мы в одно и то же время от вибрации на наших ПДА (так будили бойцов отряда).
– Хоть не дневальный тут орет, как раненый гиббон, – заметил Слава, прыгая на одном месте и то и дело тряся головой, чтобы разогнать сон.
– Это ты правильно подметил, – потягиваясь и зевая во весь рот, подтвердил я.
Полив друг другу на руки водой, мы умылись и вышли на улицу. Там уже собралось большинство бойцов отряда – все ждали Колдуна. Мы присоединились к ним, причем вовремя, потому что как раз в это время на импровизированную трибуну, в качестве которой служила перевернутая кабина грузовика ЗИЛ с приваренной снизу металлической пластиной, чтобы на ней удобнее было стоять, взобрался наш командир.
– Бойцы, вчера я связывался с заказчиком, и мне было поручено задание. Сразу скажу: оно не из легких, поэтому пришлось хорошенько подумать над тем, кого брать с собой. Короче, решение мое такое: со мной пойдут Костик, Борода, Тремос, Ключ и Мурза. Ведущий – Тремос, Мурза с Ключом – замыкающие, на вас тыл. Борода и Костян – на вас фланги. Какой из них чей – разберетесь сами. Я, как обычно, координирую действия группы. Время выхода и все инструкции скину вам на ПДА в течение часа. За боеприпасом подойдете чуть позже – сейчас снабдить ими вас пока не могу.
– Опять на заседание по большому вопросу? – с ехидцей в голосе поинтересовался кто-то из первого ряда, и по толпе прокатился веселый смешок.
– Да, кстати, Тремос, на счет заседаний, – Колдун изобразил жалобно-просящее выражение на своем лице. – Давай-ка, дружище, чтобы не было так, как во время последнего нашего рейда, а то столько тварей в тот раз из-за тебя поналетело.
Вся толпа дико заржала, и Тремос в том числе.
– Я постараюсь, командир, чтобы без эксцессов!
Проштрафившийся повернулся к Колдуну, виновато-иронично ухмыльнулся и обвел присутствующих веселым взглядом:
– Да прекратите вы ржать! Так, и последнее. Участникам «увеселительной» прогулки собраться на летучку за десять минут до выхода. Разойтись!
Колдун спрыгнул с «трибуны» и отправился в сторону небольшого одноэтажного здания размером чуть больше автобусной остановки, над входом которого висела табличка с надписью «Связь». Мы же отправились к себе в комнату, чтобы подготовиться к походу.
– Наконец-то на дело!
Славон прямо-таки излучал потоки энергии. Если бы я сейчас был в очках, с помощью которых можно было бы увидеть энергетическую ауру человека, то мне наверняка пришлось бы зажмуриться от такого яркого и красочного зрелища.
– Хм, что-то уж больно резво командир отозвался. Берут, небось, в качестве мяса, – подозрительно подметил я, пристально сверля глазами друга.
– Пф-ф! Брось! – лишь отмахнулся тот, продолжая метаться по аомнатушке.
Я разбирался в своем вещмешке, стараясь сохранять спокойствие и не поддаваться на настроение друга, хотя и так был в принципе спокоен. Единственное, что меня сейчас волновало – это то, что у большинства долговцев были АКМы калибра 7,62, а у некоторых участников рейда винтовки бельгийской сборки и соответственно патроны к ним подходили другие. Мы же, идя в Зону, имели один Макаров на двоих, а те три автомата, которые нам удалось перехватить у вояк на блок-посту, были калибра 5,45. Я опасался, что тут таких патронов нет вообще, тем не менее продолжал копаться в своем рюкзаке и аккуратно, как нас учили, укладывать вещи, чтобы ничего в нем не звенело и не скрипело. В этот момент послышался свист с первого этажа.
– Мурза! Ключ! Айда в огужейную! – прокричал нам картавый и хриплый голос.
– А шмот хватать? – крикнул я в ответ.
– Что-о-о??? – протяжно переспросил незнакомец.
– Вещи брать, говорю? – подразумевая, что с оружейки мы прямо отправимся на задание, переспросил я громче.
– Не-е! Не нужно пока.
Внизу нас ждал, как позже выяснилось, Тремос. Это был небольшого роста коренастый парень. Помимо шеврона «Долга», на другом плече у него была нашивка Военно-морского флота. Свое прозвище Тремос получил благодаря тому, что везде и всюду он таскал с собой термос и не правильно выговаривал это слово, плюс ко всему еще и картавил. В общем полный букет.
– Я Тгемос. Пойдем, покажу вам, где у нас находится огужейная, – обратился он к нам и, выдержав секундную паузу и бросив короткий взгляд на нас, махнул головой в сторону склада с боеприпасами.
Попав в подвал, который закрывала толстая дверь, оборудованная электрозамками и сервоприводами, открывающими ее, я был поражен количеством и разнообразием хранимого там оружия и вспомнил вторую часть известнейшего боевика «Терминатор». Тот эпизод, когда герои поехали к друзьям в Мексику, и у них там был небольшой схрон с оружием на любой вкус. Стволы аккуратно стояли в ячейках, отдавая блеском, и сразу было видно, что их смазывали минимум раз в месяц. В каждой ячейке стоял один вид оружия и под ним цинк патронов, подходящих к данному виду. Славка, не говоря ни слова, подошел к СВД с укороченным стволом хранившаяся здесь в единственном экземпляре.
– Самозарядная, на основе оригинальной винтовки Драгунова. Боезапас? – обратился он к Тремосу.
– 7,62 тгассирующий, стандагтный. Магазины на 10 и 30 патгонов, снагяженные чегез один, – отчеканил Тремос.
– Отлично! Беру. Всю жизнь мечтал иметь такую же. Пострелять доводилось! – не замечая никого вокруг, Слава разглядывал свою новую «игрушку». А я, тем временем, пытался сдержать вырывающийся наружу смешок.
Тремос отошел в дальний конец комнаты и принялся набивать карманы патронами для АКСУ. Я заметил, что в комнате как-то потемнело и, обернувшись, увидел вошедших остальных участников похода, каждый из которых пошел в своем направлении. Видно было, что это они делают уже не в первый раз. Я же подошел к ячейке, в которой стояли несколько АКМов, а под ними ящик, на крышке которого белой краской было написано: 7,62. Открыв его и увидев несколько пустых рожков и россыпью патроны, я стал молча снаряжать магазины и рассовывать их по нагрудным карманам, предусмотренным на выданных нам комбинезонах.
Размышляя о предстоящем походе, краем глаза я заметил, как кто-то подсел рядом – это был мой друг. В руке у него было четыре магазина, которые он начал снаряжать патронами.
– Ну, тут и склад, да, братан? Глянь, даже броня имеется! Блин, прицел сейчас настраивать придется, накрутил его кто-то жестко.
– Ты на приклад смотрел? – шепотом спросил я Славу.
– Угу, – промычал тот в ответ, не отрываясь от своей новой «игрушки»
На прикладе его винтовки было сделано несколько зарубок. Закончив со своими делами, я взял изоленту, лежавшую в том же цинке, и примотал друг к другу два магазина, чтобы не терять времени при интенсивной стрельбе, а путем простого переворачивания, менять пустую обойму на полную. Проверив, разряжен ли автомат, пристегнул магазин и поставил его на предохранитель. Убедившись в том, что все сделано и больше нечего брать, я вскинул автомат на плечо и отправился к выходу, по пути прихватив несколько гранат Ф-1. На улице меня окликнул Тремос.
– Мугза, погоди. Возьми подствольник. А то Колдун, им не пользуется, а тебе понадобится. Он с ганатами где-то лежал, там же и ВОГ где-то был, – махнул мне рукой сталкер, указывая в направлении ящика с гранатами.
Щурясь от сигаретного дыма, беспощадно струившегося мне прямо в левый глаз и придерживая ствол, чтобы не соскочил с плеча, я отыскал подствольный гранатомет и там же коробку с гранатами для него. Затем распихал все это хозяйство по широким карманам и пошел к забору, которым была огорожена наша база. Снял с предохранителя, передернул затворную раму и открыл прицельный огонь.
– Что за хрень!? – с беспокойством на лице воскликнул стоявший чуть в стороне Костя, хватаясь за свое оружие.
– Да это Олежа пристреливается, калаш проверяет. Я сейчас тоже пойду, а то не хочется, чтобы заклинило в самый неподходящий момент, – успокоил всех Славка и направился в сторону выхода из оружейной.
– Ну как? – спросил он, припав к оптическому прицелу своей винтовки.
– Сойдет, – ответил я, пережевывая сигарету.
Я спустился вниз и восполнил запас растраченных пару минут назад патронов. Все уже закончили свои дела и собирались выдвигаться к месту последнего инструктажа.
– У каждого свое оружие, сюда будете приходить теперь только за боеприпасами. Ну и трофейные стволы тоже сюда тащите, – объяснил Костя, выплевывая изо рта окурок. – О, командир уже нас ждет.
– Все собрались? Так, повторяться не буду. Первоначальная задача – это целыми и невредимыми добраться до подступов к Припяти и огнем отвлечь внимание противника на себя, лишив его тем самым возможности открыть огонь по союзным вертушкам. Далее, по моей команде отступаем вглубь Зоны. На обратном пути разрешаю брать хабара при условии, что не дешевка какая-нибудь, а реально дорогой артефакт. Вопросы есть? – переспросил командир и, выдержав небольшую паузу и обведя всех тяжелым взглядом, добавил: – тогда двинули!
Мы покинули территорию базы совершенно буднично и обычно. Мне же все представлялось совершенно иначе. Выдвинулись в сторону Кордона и до вечера шли без происшествий, за исключением лишь пары «жадинок», которые мы успешно обошли, ориентируясь по показаниям аномального детектора. Свой путь мы держали на заброшенный склад, в котором планировали провести первую ночь. Уже смеркалось, когда в поле видимости показались стены здания склада. Место было знакомым, в нем не раз проводили ночи как сталкеры из отряда «Долг» так и вольные.
Распознать вольных сталкеров было несложно: все они были одеты как попало: обыкновенная куртка с капюшоном, штаны, да кирзовые сапоги, чаще берцы, которые у большинства из них пооставались еще с времени службы в армии, ну и армейский противогаз с фильтрами противорадиационной защиты. Из оружия мало кому из вольных сталкеров удавалось протащить с собой автоматическое, чаще это были обрезы, а еще чаще – самодельные обрезы, которые то и дело взрывались у них в руках. Но встречались и редкие кадры, напоминающие персонажи из фантастических видеоигр. Где они брали ультрасовременное оборудование и оружие – было непонятно.
Выглядели подобные суперсталкеры, конечно, эффектно, однако чаще всего они становились либо жертвами детей Зоны, либо попадали в лапы хитрых сталкеров, кормивших их обещаниями о Клондайке артефактов и походах в центр Зоны. После этого они брали их себе в напарники, заводили в лесную чащу и убивали. Поначалу подобных случаев было много, ведь бродившие по Зоне сталкеры – это в большинстве своем прячущиеся от правосудия люди, дезертиры и прочее отрепье рода человеческого, в том числе любители пощекотать себе нервы либо (что чаще) дети богатеньких родителей, решившие доказать всему миру, что они бессмертны. В результате своей излишней самоуверенности они гибли да попадались на уловки брата сталкера. Естественно, организовывались их поиски правоохранительными органами с привлечением армии. Но дальше, чем организации этих самых поисков процесс не заходил. Ну и, понятное дело, какому вояке охота было лезть в Зону, если все (за исключением родителей, конечно) знали, что пропавшего без вести уже давным-давно нет в живых. А искать его останки, разбросанные по деревьям в результате того, что бедолага угодил во всем известную «карусель», естественно, не хотелось никому, поэтому все обходилось банальнейшим отчетом в форме: «В результате проведенной поисковой операции были обнаружены останки, по описанию схожие с пропавшим».
Подойдя на расстояние примерно двухсот метров до нашего ночлега, мы остановились и принялись оценивать ситуацию.
– Ключ, на два часа отличная снайперская позиция, сможешь обеспечить прикрытие с трех сторон. Кость – прикроешь его со спины, остальные – за мной! – скомандовал Колдун.
Дождавшись момента, когда Славка с Костей заняли свои позиции, мы выдвинулись к боковой стенке склада и остановились.
– В прошлый раз, когда мы здесь ночевать собирались, тут тварь какая-то сидела, разглядеть так и не получилось, стрелять не стали даже, быстрая оказалась, зараза, – вспомнил командир отряда и снял автомат с предохранителя.
– А половую принадлежность ее ты углядеть успел, старый плут, – упрекнул его Борода.
Мы с Тремосом лишь захрюкали, пытаясь сдержать смех.
– Не твое это дело, чего я там углядеть успел! Дуй-ка лучше к противоположному выходу. Проводишь гостя, если таковой обнаружится.
Борода молча пошел исполнять приказ. Первым проник в ангар Тремос, затем Колдун, я же вошел последним и наткнулся на спину Колдуна. Тот стоял как вкопанный и тер глаза ладонью.
– Зар-ра-за! Глаза никак не привыкнут к темноте, – сказал он, отходя в сторону и опускаясь на одно колено.
Отыскав в темноте силуэт Тремоса, я прошел мимо него и, убедившись, что тот уже привык к темноте, занял боевую позицию и стал всматриваться в глубину зала. Я достал зажигалку и чиркнул ею три раза, надеясь на понимание Бороды. Спустя пару секунд я увидел на том конце ангара три ответных вспышки зажигалки и, не теряя бдительности, отправился внутрь помещения. Когда я разглядел силуэт Бороды, который отправился мне навстречу, успокоился, поставил автомат на предохранитель и крикнул остальным, что все чисто. Колдун передал по внутренней связи Косте, чтобы они со Славой выдвигались и захватили с собой дров для костра.
Я вызвался помочь им с дровами и отправился в сторону лесной чащи через поле, вдыхая полной грудью этот радиоактивный воздух. В этот момент мне вспомнился запах, который бывает после того, как пройдет дождь. Я очень отчетливо помню, как в детстве пережидал ливни, удобно устроившись на подоконнике, и наблюдал за каплями, ударяющимися о землю и растворяющимися в луже-море. Мне казалось, что каждая капля, летящая из тучи, живая и имеет определенную цель по пути на планету Земля.
После того как дождь заканчивался, я выходил на улицу и наслаждался запахом. Это был запах неба, именно так пахло за пределами облаков и земного притяжения. Это был запах моего детства. В Зоне же запах был абсолютно иным: он был враждебен и агрессивен, словно нашатырь. Это я заметил, как только мы со Славкой попали здесь под ливень. Переждав его, я вновь надеялся вдохнуть этот приятный запах, который остается после дождя. Но понятие «ожидания» и «реальности» здесь разошлись в противоположные стороны.
Дойдя до места засады Славки с Костей, я заметил, как они маячили между деревьев, собирая дрова для костра. Костик то и дело наклонялся, подбирая пригодные для розжига дрова, а Славка ходил рядом с ним, держа на полусогнутых руках охапку дров. Довольно-таки быстро долговец занял и мои руки, после чего мы пошли в сторону ангара.
– Чуваки, я бы вам помог, но мало ли что! – раздалось клацанье передернутого затвора автомата, и из тени вышел Тремос.
– О! Щас пожрем горяченького! – увидев нас, воскликнул Борода, принимаясь устраивать место для костра.
– Мурза, молодец! Ловко вы с Бородой разведку местности провели! – похвалил нас командир отряда.
– На то она и Разведка, чтоб разведку проводить! – отозвался Борода, весело мне подмигнув.
На его лице уже задорно плясали блики пламени, и он устанавливал над костром, пока тот еще не разгорелся, треногу с котелком воды, не забыв кинуть туда таблетку, что очищала воду от радиации.
Борода высыпал немного чая в уже кипящую, воду, и в нос сразу ударил запах мелиссы. Оказывается, Борода был признанным знатоком разных сортов чая, и его особенно любили брать с собой в рейды не только по той причине, что он был отличным проводником, но еще и из-за этого его пристрастия к чаю. Аромат его наполнял атмосферу, какой бы она напряженной ни была, уютом и многим навеивало воспоминания о доме. Колдун же каждый раз выражал недовольство по этому поводу, так как говорил, что его фен-шуем на милю вокруг разит. А Борода при этом говорил: »Ну а когда мы привалы устраиваем и курим как кочегары, это по-твоему нормально?». Колдун же в ответ на это обычно лишь махал рукой и отхлебывал свежезаваренного чаю.
После ужина Колдун назначил меня с Костей дежурить первые два часа. Включив средства внутренней связи, чтобы поболтать, мы разошлись по разным углам нашего ночлега и устроились за кустами. Мне отчетливо было видно все прилегающее к нашему временному пристанищу пространство. Единственное чего я опасался, так это неожиданного нападения из лесу. Тот и так располагался довольно-таки близко к ангару, чуть ли не вплотную к нему.
Долговец стал рассказывать мне о том, как он неоднократно чуть не лишался жизни и что при этом важно иметь напарника, который прикроет тебе спину. Слушая его, я краем глаза заметил, как в сторону крыши ангара мелькнула тень. В ту же секунду все услышали, как что-то очень грузное приземлилось и, скорее всего, понаделало в крыше дыр своими когтями. Лист железа был достаточно тонким, чтобы можно было продырявить его прочными, как сталь, когтями, не прилагая при этом особых усилий.
В ту же секунду я вскинул свой автомат и быстрым шагом зашел внутрь помещения. Неизвестно было, сколько нападавших тварей нас атаковало.
– Тс-с-с,– прошипел Тремос, тенью возникший у меня за спиной. – Химега! Огонь по звуку.
Я кивнул. Мои нервы, впрочем, как наверняка и нервы всех присутствующих здесь, были напряжены до предела. Я видел силуэты тел, устремивших дула своих автоматов вверх. Прямо над входом раздался скрип, и я даже вздрогнул от грохота раздавшейся канонады сразу четырех-пяти стволов. Славка же берег патроны своей винтовки, поэтому и не одновременно с остальными открыл огонь.
– Рассредоточились! – проревел Колдун. – Огонь по своим зонам!
В ту же секунду мы уже стояли на своих позициях, глядя вверх и внимательно прислушиваясь. Справа от меня стоял Костя, перебирающий пальцы на цевье и тихо приговаривающий: «Давай, давай...».
Меня настигло неприятное ощущение оттого, что я сейчас рискую быть съеденным очередным порождением Зоны, и чувствовать себя в качестве позднего ужина этой твари мне никак не хотелось. Стало слышно, как химера аккуратно вышагивала где-то в районе середины ангара, будто бы была уверена в том, что в нее промахнутся, а если и попадут, то толку от этого будет мало. Первым начал стрелять командир группы, потому что он ближе всех находился к тому месту, где сейчас отчетливо слышался цокот когтей. Стрелял он короткими и частыми очередями, стараясь захватить как можно больший радиус возможного местоположения твари. Не дав выпустить ему и половины магазина, химера, по всей видимости, начала перепрыгивать на крыше ангара с одного места на другое. Из-за этого мы только успевали прицеливаться и, начав стрелять, слышался, что она уже в другом месте крыши. После второй перезарядки, когда мы опять стали беспорядочно палить по крыше, Колдун заорал, чтобы все прекратили стрельбу. Грохот стоял такой, что его не все сразу расслышали, в том числе и Костя, который стрелял от бедра и при этом скалился. Мне пришлось похлопать его по шлему, чтобы тот остановился.
– Ныкаемся, парни! Ночь лунная, дыр понаделали, блин! Тварь хитрая, теперь нас высматривает. Сука, ждала, когда облака разойдутся, – высказал предположение Колдун и спрятался за стоявший за его спиной металлический ящик.
Химера была, пожалуй, самым опасным и умным порождением Зоны. Все это отражалось на фоне ее изящества и грациозности. О ней ходило множество легенд не только на территории Зоны и за Периметром. Редко кто выживал после встречи с ней, это было возможно лишь только при групповых «свиданиях». Но никому не удавалось пристрелить ее: обычно, получив организованный групповой отпор, она скрывалась. Преследовать ее, само собой, никто не отваживался. Завалить ее удалось лишь одному сталкеру по прозвищу Хемуль, правда, своими глазами этого не видел ни один человек. Об этом сам Хемуль не распространялся, а при попытке одного смелого новичка в баре выудить у него эту информацию тот сломал ему нос и собственноручно вышвырнул его из заведения, пригрозив тем, что отправит того на завтрак слепым псам, если еще раз бедолага попадется ему на глаза. Почему Хемуль так реагировал на это, непонятно, но то, что в его берлоге висела голова этой твари, видели многие сталкеры, бывавшие у него в гостях.
Тем временем обстановка все сильнее накалялась. Ну, по крайней мере, лично для меня. И это, я считаю, было вполне объяснимо. Но тем не менее я был готов выпустить всю обойму в мутировавшую тварь. Секунды тишины, казалось, длятся уже целую вечность.
– По моей команде – огонь, парни. Тварь у меня на прицеле, – прозвучал знакомый голос в динамике наших переговорников.
Это был Славка! В голове у меня тут же завертелись вопросы, что же он задумал и где он сейчас вообще? Потому что во время перестрелки выстрелов его винтовки я не слышал, да и самого его не приметил, хоть и не предал этому значения. Мы, замерев, стояли на своих местах, готовые открыть огонь. В рации зашипело:
– Огонь, пацаны, – прозвучал спокойный голос Славки в динамике.
Не зная точного местоположения хищника, мы вели беспорядочную стрельбу по всему периметру крыши. С каждым произведенным выстрелом нам казалось, что химера сейчас того и гляди провалится внутрь помещения из-за того, что крыша не выдержит ее веса, а проделанные дыры от выстрелов могли ей лишь помочь в этом. Среди всего этого грохота я ни разу не услышал, чтобы тварь хоть раз прыгнула с места на место, спасаясь от выстрелов, как она делала это раньше. Вместо этого я точно определил для себя, как раздалось три выстрела подряд. Уж этот звук трудно спутать со звуком какого-либо другого оружия. Выстрел из винтовки Драгунова был гулким, низким и в то же время пронзительным. У стреляющего из этого оружия всегда были шумоподавляющие наушники или обычные бируши, в противном случае без них закладывало уши.
Четвертый выстрел прозвучал спустя пару секунд после того, как мы все прекратили стрельбу, и в то же мгновение слышно было, как что-то очень тяжелое грохнулось с крыши здания на землю. Колдун, к тому времени уже побежал в сторону выхода, того места, где упала химера, и в ту же секунду по переговорникам мы услышали, как орет Славка:
– Уйдет!!! Вали ее!!!
Прокричал он так громко, что его было слышно без переговорника. И я не удивился бы, если бы его было даже слышно на нашей базе. На ходу перезаряжая автомат, Колдун передернул затворную раму и стал стрелять, не делая при этом пауз. Вслед за ним выбежали и мы. Передо мной предстала интересная картина: Колдун стрелял в существо размером с корову, кожа которого переливалась при лунном свете, и мне даже показалось, что у него должно быть хороший мех. Да – это была моя черта характера, когда даже в самых критических ситуациях я думал о каких-то меркантильных вещах.
От моих мыслей меня отвлек резкий и сильный рывок: кто-то дернул меня за шиворот, повалив при этом на землю. Только я и заметил, как над нашими головами мелькнуло мощное тело мутанта и химера скрылась в чаще леса.
– Стоп, стоп, стоп!!! Смоталась кгасавица! – прокричал Тремос, меняя магазин и помогая мне подняться. Оказывается это он повалил меня. – Нам так боепгипасов не хватит, если мы на каждую нечисть будем так накидываться.
– Все равно до схрона дойдем, там и зарядимся, – ответил Борода, прикуривая сигарету, не забыв при этом предложить закурить и Тремосу. – Ключ! – проревел Колдун. – Ключ! Гад ты такой, а ну иди сюда! Молоток, мужик, дай тебе руку пожму, дружище!
Точно, а мы ведь совсем забыли, благодаря кому нам удалось прогнать одного из самых опасных хищников Зоны. Славка стоял как ни в чем не бывало. Я отлично помнил выражение его лица, когда он, выбив очередную «десяточку», стоял совершенно спокойный. Но мне-то известно его истинное ощущение внутреннего ликования, а эта маска человека «как ни в чем не бывало» была лишь прикрытием. Да, Славон был жутким выпендрежником, но он мог позволить себе это, потому что вполне заслужил. Такое поведение бывалого вояки лишь прибавляло ему цену и авторитет в лице начальства и сослуживцев.
– На YouTube все это дело выложить надо, – предложил Славка, убирая прицел ночного виденья в специальный футляр, – миллион просмотров в сутки было бы! Как два пальца! – громко щелкнул он пальцами.
– А потом, – двумя пальцами обеих рук Колдун изобразил решетку, прислонил ее к глазу и сквозь образовавшееся отверстие подмигнул Славке. – Тут, брат, с этим шутки плохи – государственная тайна, мать ее итить! – с этими словами он смачно сплюнул и вытер рукавом подбородок. – Что там по времени, Бородач?
– Два часа сна, чуть больше до рассвета, командир.
– Отлично. Чья очередь караулить – на посты. Уснуть кому-то после такого боя вряд ли получится, значит, просто отдыхаем. Борода, разрешаю замутить своего фирменного чифиру.
– И как это Хемуль с ней в одиночку справился – не пойму. Наслышан, конечно, легендарный мужик и все такое прочее, но чтобы так... Это что ж получается – он один, типа, целого отряда стоит? – непонятно, кому, адресовал свой вопрос Славик, уставившись в небольшой холмик неподалеку.
Костя сплюнул и сказал:
– Да нет, брат, не целого одного, а целых двух! Хех, ладно, погнали, нечего тут делать по темноте.
***
Никита очнулся и тотчас ощутил сильную жажду – во рту пересохло. Ночью прошел дождь, и немного воды сквозь прохудившуюся крышу накапало в большой таз, в каких раньше (да и по сей день) домохозяйки кипятили пастельное белье. Никитка подполз к нему, опустил туда голову, губами коснулся воды и, приподнявшись, замер, рассматривая свое отражение.
Бешено застучало в висках – рана на голове хоть и была незначительная, однако пуля, выпущенная из пистолета и угодившая прямо в Никитину каску, сделала свое дело. Но сейчас ему никак не удавалось вспомнить, кто он, где находится, что здесь делает?.. От всех этих вопросов не было спасенья. Каждое мгновенье они колоколом били по его гудящей голове, но ни на один из них не находился ответ. Издалека эхом донеслись выстрелы, и перед глазами, будто бы 25-м кадром, как вспышка, промелькнула картина, а в голове зазвучали отрывистые фразы: «Уходи!!! Оставь мне гранат и уходи!.. Дай им прикурить!.. Я их обойду!.. Взрыв!!!». Никита все ни как не мог вспомнить лица того неизвестного, с кем он вместе вел оборону. «Ну, отлично, хоть уже что-то. Выходит, я попал на войну. М-да...», – подумал он и сделал несколько глотков дождевой воды. Чувствовался металлический привкус во рту, но чувство жажды было сильнее.
Парень попытался подняться на ноги, но потом пожалел об этом. Он привстал на колени и хотел было встать, и в ту же секунду у него потемнело в глазах Никитка чуть не потерял сознание оттого, что кровь слишком резко отлилась от головы, но он все же устоял на коленях. Решив больше так не рисковать, боец поудобнее устроился в своем уже более менее обжитом углу. На смену жажде пришла не менее важная потребность – захотелось в туалет. Но как решить эту естественную надобность – он даже не представлял.
Постепенно придя в себя и решив все проблемы, Никита решил составить план действий – не вечно же сидеть в этом полуразвалившемся здании. Что-то подсказывало ему, что опасность таит в себе вовсе не здание и не бомжи, которые могут завалиться сюда и вышвырнуть его на улицу по причине занятия их территории. Здесь было что-то не так.
Тишину нарушал лишь рокот пулеметной очереди да странные крики каких-то существ. Но он не обращал на это внимания, потому что, еще будучи участником первой Чеченской кампании, с отрядом как-то попал в окружение, и уцелевшим бойцам пришлось прожить в лесу несколько дней без пищи и воды. Хорошо, что командир был опытным охотником, сибиряком, поэтому не дал отряду ослабеть от голода и жажды. Никите тогда с трудом удалось скрыть факт своего пребывания на войне, и все благополучно думали, что он служит где-то на флоте – на подводной лодке совершает длительные рейды в погруженном положении, потому по причине секретности связи сотовой нет, да и почта отсутствует. Тогда ему часто приходилось слышать звуки животных, которые, как говорил командир их отряда, нередко искажаются лесом, чем пользовались обитатели леса, чтобы напугать человека...
Вспоминая все это, Никита отметил тот факт, что его память потихоньку к нему возвращается. Это обстоятельство его немного приободрило, и от этого его губы растянулись в широкой улыбке. Правда, он сразу пожалел об этом, потому что в тот самый момент у него треснула пересохшая губа, причинив ему немалую боль и новый повод для получения заражения крови. Никита стал интенсивно махать руками на образовавшуюся ранку, чтобы скорее остудить ее и дать новому притоку крови возможность быстрее свернуться, исключив тем самым факт заражения.
Кровь долгое время не останавливалась, из-за чего Никита заляпал свой костюм, даже накапал на пол. Какое-то непонятное тревожное чувство вновь посетило его, и он услышал, как внизу раздался шорох, что-то упало и началась какая-то непонятная возня. Видимо, сцепились две собаки, но почему-то звуки, которые они издавали в процессе склоки, были далеко не собачьими. Чем-то они напоминали человеческий хрип вперемешку с кошачьим воем, когда два кота выясняют отношения. Непонятный шум то утихал, то повторялся вновь, и каждый раз это сопровождалось наращиванием громкости издаваемых ими звуков.
Немного оклемавшись и отвлекшись от прислушивания, Никита сообразил, что твари, очевидно, учуяли запах пролитой им крови и с минуты на минуту уже окажутся в комнате, где он находился. «Да уж, дорого обойдется мне эта улыбочка», – подумал он и ползком, не подвергая голову лишним тряскам, очень медленно направился в соседнюю комнату.
Оказавшись возле слегка приоткрытой двери, Никита уперся в нее руками, пытаясь открыть, но он был очень слаб, потому сделать это ему не удалось. Что-то грузное не давало двери открыться, вероятнее всего, это был шкаф (сквозь небольшую щель виднелась какая-то деревянная стенка).
Грохот снизу раздался гораздо ближе, по всей видимости, существа, забредшие в здание бывшего депо, оказались уже на втором этаже и принялись там хозяйничать. Никита напрягся всем телом и попытался все же приоткрыть дверь, чтобы можно было протиснуться в образовавшуюся щель. Попытки были бесполезными, от них получалось только больше шума. Шкаф был будто бы прибит к полу, и при каждой попытке отодвинуть его лишь слегка громыхал, покачиваясь из стороны в сторону.
Сталкер замер. Внизу стало как-то подозрительно тихо. Складывалось впечатление, что вся Зона, замерев, затаилась в ожидании какого-то исхода. Будто бы ей самой было интересно, сможет человечишка спасти свою жалкую жизнь или нет. Тишина Никите сразу не понравилась, и он понял, что такими темпами все обернется против него. Правда, дела уже и так складывались не в его пользу.
Никитка решил приподняться, чтобы плечом налечь на дверь и отодвинуть шкаф, но при попытке встать на ноги его голову вновь пронзила боль, и перед глазами все поплыло. Не в силах удержаться на ногах, он рухнул на пол как подкошенный. Шум от его падения, видимо, привлек внимание незваных гостей снизу, и они, поняв, на каком этаже должны закончиться их поиски, устремились в направлении лестницы, ведущей на третий этаж.
От внезапного повышения адреналина в крови сердце Никиты бешено заколотилось, и он судорожно начал пропихивать свое тело в соседнюю комнату. Шкаф начал немного поддаваться и сдвигаться с места. К тому моменту Никита услышал, как твари стучат своими когтистыми лапами по ступеням первого пролета, ведущего на третий этаж. Оставалось лишь пару секунд для того, чтобы сталкер смог спасти свою жизнь.
– Давайте, с-с-суки!!! – заорал парень и начал что есть силы дергаться, пытаясь тем самым сдвинуть шкаф еще дальше.
Время для Никитки в этот момент будто бы остановилось. Перекошенное от боли лицо от тщетных попыток спасти себе жизнь, тяжеленный шкаф, который стал для него уже камнем преткновения, жуткие ощущения от того, что ему в берцы вцепилась чья-то пасть и дрожание ног – все это было очень страшно. Ему не хотелось так глупо умирать – на полу в прогнившем здании, в дождливый день быть сожранным погаными существами. И все из-за проклятого шкафа.
– Хрен вам!!! – прокричал Никита, и в этот самый момент каким-то чудом ему удалось сдвинуть громадину с места, хоть и ненамного, но этого было достаточно. Ободрав до крови себе всю спину и грудь, он все же смог наполовину протиснуться в спасительную комнату. Отбившись ногами от похожих на собак существ, Никита потешался над тем, как твари пытаются до него добраться. Он осмотрел обе свои ноги: целы: ни царапинки – кирза и металлическая вставка на носах берцев спасли. Повезло, чего уж тут говорить. Погрызли бы сейчас ноги, и коньки отбросил бы от потери крови. Ни себя уберечь не смог бы, ни тварям пожрать не дал бы.
– Фу-ф! Закурить бы... Ну-ка!
Сталкер стал хлопать себя по карманам, вспомнив, что в каком-то из них он всегда хранил сигареты. Только вот не помнил он, в каком именно, и не мог припомнить, какие именно он сигареты курил. Отыскав нужный ему карман, он достал из него полупустую пачку папирос и вложенную в него зажигалку.
– Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день, – повторил Никита слова из песни Виктора Цоя и, чиркнув зажигалкой, втянул полной грудью дым, как будто это была его последняя сигарета.
Опустившись на пол и прислонившись спиной к двери, Никита продолжал с удовольствием наполнять свои легкие дымом и радоваться тому, что еще способен на это. Сколько же раз он уже вот так чуть не лишался жизни?.. На этот вопрос даже он сам не знал ответа. Хотя, разве что Зона знала, ведь она каждый раз пыталась отнять у него то самое ценное, что есть у любого человека – его жизнь.
Каким бы ты ни был, а умирать не хочется. Ты всегда будешь бороться за свою жизнь: глотать ртом воздух, ногами и руками рыть землю, хвататься за соломинку, лишь бы продлить этот свой путь еще хотя бы на мгновенье. Будучи уже дряхлым стариком, знающим жизнь во всех ее проявлениях и уже думающим о вечности, ты все равно будешь плакать на смертном одре. Будешь сожалеть, пусть даже и в глубине душе, но тебе будет жаль расставаться с НЕЙ – с жизнью. Ты будешь бороться до последнего, насколько жалкой ОНА ни казалась бы.
Разумеется, конечно, когда-то нам всем суждено умереть... «Но только не в этот раз», – подумал про себя Никита и попытался вспомнить, чьи же это были слова. Перед глазами у него стоял размытый образ того, кто это сказал, но он никак не мог вспомнить и собрать воедино отдельные черты этого самого образа. Голова от этих усилий начала раскалываться на части, и от собственного бессилия он ударил кулаком по полу. Твари за дверью все никак не унимались – чувствовали, наверное, как близка их добыча, которая при этом была еще и малосильной. Никита решил попытаться опять встать на ноги. Он надеялся на то, что голова не начнет трещать, как это было при прошлых его попытках, и он не потеряет сознание.
Прежде чем сделать очередную попытку, ему пришлось изрядно попотеть: придвинуть шкаф и поставить его на место, чтобы он припер дверь, под которой снаружи скреблись кровожадные твари. Никита пока не знал, что это была всего лишь пара слепых псов, которые отбились от своей стаи и теперь шныряли по местности в поисках чего-нибудь съестного. Твари были голодны, а значит, слабы, так что еще бы день-другой – и они сами пошли бы на корм детям Зоны. Два слепых пса никогда не представляли особой опасности для человека, наоборот, они сами старались обходить его стороной. Особенно их страшил огонь, впрочем, как и большинство созданий, обитающих здесь, поэтому разведение костра уже давно вошло у сталкеров в привычку. На любом привале в любое время суток обязательно разводился костер, а уж если группа собиралась на ночлег, тогда и подавно. Да и приятно было погреться у костра длинными морозными ночами. На этот случай всегда назначались дежурные, которые по очереди должны были сидеть у костра и поддерживать огонь. И не дай Бог кому-то из них уснуть и допустить, чтобы он погас!.. Малочисленные стаи тварей Зоны боялись приближаться к таким стоянкам и обходили их стороной, ведь если горит огонь, значит, человек не спит, а это грозит бедой. Исключение составляли только массовые атаки, спровоцированные деятельностью контролера, да и то он был далеко и никогда не подвергал себя опасности.
Управившись со шкафом и убедившись в том, что он надежно подпирает дверь, Никита отполз от нее и встал на четвереньки, затем, прислушиваясь к своим ощущениям, стал приподниматься. Медленно, опираясь на стенку, он начал вставать на ноги. Полностью выпрямившись, сталкер с удовольствием для себя отметил, что с ним все в порядке, и голова, хоть немного еще и кружится, но поводов для особого беспокойства, а самое главное, никаких намеков на потерю сознания нет. Это, несомненно, его обрадовало, и он, слегка покачиваясь от напряжения, медленно подошел к окну. Внизу на несколько десятков метров тянулись рельсы, ржавые оттого, что их уже давно не шлифовали до блеска трамвайные колеса. На равном расстоянии друг от друга стояли столбы с оборванными между некоторыми пролетами проводами. От увиденного у Никиты защемило в груди: по этим проводами ведь когда-то, давным-давно, проходил электрический ток, а по блестящим на солнце рельсам, постукивая колесами на стыках, весело бегали красно-желтые трамвайчики, развозя пассажиров в их пункты назначения…
Чуть правее виднелось большое здание с воротами, в которые вели трамвайные пути. Видимо, это было депо, куда на отстой раньше заезжали трамваи либо производился их ремонт. Прямо под окном, стоя у которого Никита изучал обстановку, лежал перевернутый вагончик, в котором кое-где даже сохранились стекла и обивка на сиденьях. Это место, несомненно, было ему знакомо – он сразу отметил для себя этот факт, как только увидел рельсы, тянувшиеся до развалин и скрывавшиеся за ними. Ему всегда хотелось побывать в кабине водителя трамвая, еще с детства. Для него это было нечто особенное, своеобразная тайна, о которой никто не знал, кроме взрослых. Естественно, когда он повзрослел, это желание у него отпало. Странно, почему ему сейчас об этом вспомнилось?..
Здания депо окружало несколько небольших строений, от которых остались одни только стены. Отвернувшись от окна, Никита захромал по комнате в надежде отыскать что-то такое, чем можно было бы отогнать настырных тварей (впоследствии он узнал, что это были слепые собаки), которые, правда, проявляли уже гораздо меньше усилий проникнуть внутрь. На шум по ту сторону двери Никита старался не обращать особого внимания, поскольку в эту минуту был сосредоточен уже на другом: ему нужно было как-то выбираться отсюда, причем как можно скорее – он жутко хотел есть.
***
Вернувшись в ангар, я первым делом подкинул в догорающий костер дров. Получив новую порцию топлива, он начал оживать и быстро набирать силу, отчего сразу стало как-то теплее и веселее. Языки пламени поднимались все выше, а я словно зачарованный стоял и смотрел на них, от удовольствия потирая протянутые к ним руки.
Следом за мной вошли Колдун и в чем-то настойчиво убеждавший его Борода. Командир лишь отнекивался и грозился подчиненному пятью нарядами вне очереди на пятом посту базы. Как потом выяснилось, так называемый пятый пост находился, мягко говоря, в самой заднице базы. Место это было глухое и мрачное еще и оттого, что сквозь довольно крупные щели в заборе в нескольких метрах от поста на территорию базы то и дело просачивалась местная живность, которую приходилось отстреливать и, перебрасывая ее через ограждение, возвращать туда, откуда она пожаловала, только уже в виде мертвых тушек.
Бойцы отряда очень не любили нести дежурство на пятом посту, потому что не было там ощущения присутствия товарищей, всю ночь приходилось быть на стреме, а уж о том, чтобы прикимарить, вообще не шла речь. Как-то раз один сталкер добровольно вызвался на этот пост подежурить, дескать, за Периметром экстремальными видами спорта занимался и любит пощекотать себе нервишки. Выделили ему прибор ночного видения, пару гранат, датчик движения настроили соответствующим образом – чтобы более чувствительным был, да и спровадили. А часа в три ночи пальба в том районе началась, ну, ребята, которые неподалеку были, туда и рванули – проверить, что там случилось. Короче, добежали-то они быстро, однако пальба к тому времени уже прекратилась. Только тень заметили, как вдоль забора она юркнула и через него перемахнула, да так ловко, что бойцы даже стволы вскинуть не успели. Спустя секунду раздался жуткий человеческий вопль, такой громкий, что даже на другом конце базы его было слышно, хотя у многих там работает радио, музыка играет – пусть и негромко, но все же. Крик оборвался так резко и неожиданно, что у тех, кто его слышал, мурашки по спине побежали.
Уже светало, когда один только обрывок от формы того бойца на заборе и нашли, а больше ни хрена. Потом всю местность вокруг обшарили, но опять-таки – ни следа. Поговаривали, что излом в этих местах поселился, кто-то видел его даже недалеко от базы «Долга». Но кто именно его видел, кто слушок такой пустил – неизвестно. А оно в Зоне так всегда: только слухами и байками всякими живет: кто-то что-то сказал, кто-то где-то приукрасил. Взять того же самого излома. Его, как утверждают, никто и никогда с роду не видел. Есть, мол, существо такое – силы невероятной, людьми питается. Так под это описание и кровосос отлично подходит. Людей жрет? Жрет, причем за милую душу: хлебом не корми – дай человечинки отведать. Силой обладает тот кровосос, да еще какой! Кто-то рассказывал даже, как оборону от твари этой держали. Дескать, заперлись двое вольных сталкеров в грузовичке небольшом, в шишиге армейской, в общем. Еле успели запереться. Так этот гад кабинку до такой степени помял, что те двое, которые внутри прятались, все порты небось перепачкали, боясь, чтобы он их из кабинки не достал. Только дверь когда стала ходуном ходить, что того и гляди с петель слетит, тогда они и додумались огнем спугнуть его. Хотя разве это его спугнуло? Кровосос – такая тварь, что его разве только из гранатомета шугнуть удастся! Повезло ребятам, что и говорить...
Так и провели мы остаток ночи у костра, делясь впечатлениями после проведенной оборонительной операции. Порой были слышны выстрелы, где-то отдаленно эхом доносились до нас раскаты пулеметных очередей и завывание да уханье странных существ, проносившихся совсем рядом. В эти мгновенья мы замолкали и устремляли в пустоту безликие дула своего оружия, а когда все утихало, вновь продолжали непринужденно беседовать.
Наш разговор прервал басовитый голос Кости, дежурившего на заднем входе в ангар.
– Светает уже, Колдун, – объявил караульный, подошел к костру, вытащил из него недогоревшую ветку и от нее прикурил.
– Да, за разговором оно как-то так и незаметно ночка пролетает, да, парни?
– Ага, особенно когда полночи от мутантов отстреливаешься, а потом до утра в темноту пялишься, – включился в разговор Славка.
Колдун хмыкнул.
– Туши костер, мужики, проверяем снарягу и двигаем дальше.
Тщательно затоптав еще тлеющие угли костра, мы выдвинулись в нужном нам направлении. Наш путь лежал прямиком через НИИ «Агропром».
– Слышь, ведомый хренов, – пробасил Костя, пытаясь докричаться до Тремоса, – а какого мы должны через этот чертов «Агропром» топать? Не проще ли по болотам обойти?
– Самый умный, что ли? – отряхивая куртку комбинезона от налипшего на нее жгучего пуха, вопросом на вопрос ответил Тремос.
– Вот скажи, когда ты в последний раз по болотам шастал, а?
– Никогда, – отрезал тот, чтобы от него отстали, и поправил ремни разгрузки.
– Вот то-то и оно, брат. А я там пару недель назад трех отмычек загубил. Ясно тебе…
- И никогда не сомневайся в напгавлении пговодника, особенно если этого пговодника зовут Тгемос! – гордо заявил сталкер, не оборачиваясь.
– Гы! Гы! – добавил Костя картаво, и слышно было по внутренней связи, как хихикнул Борода.
– А ну прекратили болтовню! – обрубил всех Колдун, и все беспрекословно выполнили его приказ. – Тремос, нужно будет скоординировать маршрут. Еще на базе ведь оговаривали, что по болотам пойдем – так спокойнее!
– Чегез два километга будет забгошенный хутор, там и разбегемся, что к чему.
– Договорились, – согласился Колдун, решив не спорить с упрямым проводником.
Спустя полчаса мы добрались до небольшой заброшенной деревни, которая когда-то была одной из самых процветающих во всей округе. Об этом свидетельствовала ржавая водонапорная башня, угрожающе возвышавшаяся метров на двадцать над домами. Она была слегка наклонена, и казалось, вот-вот рухнет от малейшего дуновения ветра. Большинство домов в деревне были сложены из бетонного кирпича внушительных размеров, поэтому некоторые из них после периодических выбросов, сопровождавшихся подземными толчками, даже сохранились неразрушенными, хотя окна и двери в них были выбиты. В округе как-то уж слишком было тихо. Толи так казалось, потому что все бойцы в основном молчали, оценивая обстановку, толи по причине того, что тут действительно было что-то не так. Вся местность была как на ладони: преимущественно развалины и лишь несколько десятков уцелевших домов, располагавшихся в небольшой низине в самом лесу. В принципе, оно и понятно, если рассуждать исходя из побуждений, на которых основывались жители этой деревни. Им хотелось в первую очередь чувствовать себя как можно спокойнее и уютнее, прячась от ветра в этой низине. К тому же почва тут наиболее плодородная, поскольку в достаточной мере обогащалась влагой после выпадения осадков.
– Что за деревня, народ? – поинтересовался я, поравнявшись со всеми, поскольку немного поотстал.
– Копачи, – ответил Борода, решивший возглавить движение.
– Стой, Борода! – крикнул, что-то учуявший Колдун, но было уже поздно.
Одновременно с его словами раздался хлопок, и Борода, схватившись рукой за бедро, упал, не проронив при этом ни звука. Его тут же, словно по команде, подхватил Костя и затащил обратно в чащу. Спустя пару секунд раздались еще два хлопка, и ветки росших совсем рядом деревьев разлетелись на куски. К тому моменту Борода уже был вне поля видимости снайпера, и мы успели рассредоточиться.
– Какого ты хрена поперся, идиот! – шипел на него Колдун.
Кровь лениво пропитывала плотную ткань комбинезона на ляжке Бороды. Похоже артерия не задета, иначе кровь фонтаном бы резала воздух. От боли тот лишь корчился, усилием воли сдерживая себя, чтобы не застонать.
– Тремос – аптечку и бинты! Мурза и Ключ – на охрану периметра! – скомандовал Колдун, разрезая ножом штанину на ноге раненого сталкера.
Мы со Славкой тут же начали всматриваться в то место, откуда предположительно были произведены выстрелы, и периодически поглядывая на Бороду – как он там. Его глаза были закрыты, мышцы на лице напряжены. Свою маску он держал в руках, будто боялся, что ее могут у него отнять. Когда ему разрезали штанину и начали накладывать повязку, он застонал, на его лице проступили капли пота. Было видно, как ему больно, однако он мужественно терпел. Костя и Тремос молча ему ассистировали – подавали бинты и все необходимое. Глядя на их действия, мне впервые в жизни стало очень страшно, потому что до этого я никогда не видел ни столько крови, ни смерти, бродящей вот так близко. Невозможно было даже представить, что Борода может сейчас умереть. Я по-настоящему испугался, но не за себя, а за своего боевого товарища. Безмерная жалость наполнила меня, готовая выплеснуться наружу. Я ничего не мог с собой поделать, трудно было сохранять самообладание. Мозг требовал действий, быстрого принятия решения просто потому, что стоять на стреме и пытаться высмотреть снайпера стало уже невмоготу. В то же время я понимал, что нужно сохранять спокойствие и самообладание, нельзя в такой момент поддаваться чувствам и расслабляться.
Легкая улыбка скользнула по губам Бороды, но тотчас исчезла и превратилась в гримасу, оттого что Колдун наложил на его рану очередную повязки и туго ее затянул. К тому моменту Костя бесцеремонно заставил его раскрыть рот и прикусить зубами ветку, которую он аккуратно сломал, не вызывая лишнего шума. Борода замычал от боли, и Колдун, чтобы не дать бойцу непроизвольно громко застонать, зажал ему рот своей ладонью. Было видно, как сильно они оба напряжены в этот момент. Все действия, направленные на спасение Бороды, дали мне понять, что в этом отряде каждый готов пожертвовать жизнью ради своего товарища.
Я больше не мог просто стоять и бездействовать. Посмотрев на Славкино выражение лица, я понял, что он испытывает те же ощущения. Мы знаем друг друга уже очень давно, можно сказать с детства, неоднократно попадали в разные переплеты, на службе отчаянно бросались в атаки на толпы обнаглевших дедов-старослужащих, прикрывая при этом один другому спину. Ничто и никогда нас не останавливало, нам не приходилось потом об этом сожалеть. Умереть героями – вот какое было наше желание, если уж на то пошло. Сколько раз в программах новостей передавали сообщения о том, как героически гибнут наши ребята, пока их сослуживцы сидят и ждут приказа. Один такой «боевой товарищ» всегда найдется не во взводе, так в роте.
Не в силах справиться с напряжением, я вскинул автомат и начал стрелять по верхней части водонапорной башни – предположительно там прятался снайпер противника. К тому моменту, когда у меня закончились патроны в первом рожке, Славка уже был почти у самой башни – до нее оставалось всего метров пятьдесят, но путь осложнялся разными колдобинами да торчащими то тут то там кусками арматуры. На смену магазина у меня ушло менее секунды и примерно столько же на то, чтобы, передернув затвор, дослать патрон в патронник. Я снова начал стрелять наугад, поскольку точного места, где засел снайпер, выявлено не было. Получив поддержку с тыла, Славка активнее двинулся вперед. Он бежал пригнувшись, то и дело припадая к земле, падая, переворачиваясь, а затем снова вскакивая. Ему нужно было подбежать вплотную к башне, чтобы его нельзя было сверху взять на прицел. В нервной суматохе я даже не заметил, как у меня и во втором рожке закончились патроны. Пока я доставал из кармана разгрузки очередную обойму, над ухом у меня прозвучали выстрелы – это нас со Славкой поддержал своим огнем Тремос.
– Прикрою! Пошел! – прокричал он.
Мгновенно оценив ситуацию, я что есть силы помчался вслед за другом. Путь к башне у меня занял несколько секунд. Пока бежал, вспомнил, как усиленно тренировался в беге на короткие дистанции, потому что верил в то, что мне это когда-нибудь обязательно пригодится. Я был самым быстрым в своем взводе, и это часто помогало мне успешно сдавать многие нормативы по физической подготовке, в том числе и по гирям. Никогда не получалось у меня хорошо выполнить это упражнение, но тренер был мужик понимающий и входил, так сказать, в мое положение. Как сейчас помню его слова: «Ну что, Олежа, пробежишь сотку за 11,2 – поставлю норматив, не пробежишь – будешь у меня тут все лето с гирями бегать!». Тогда я пробежал за 11,1 и вот теперь понимаю, что пригодился мне полученный тогда навык.
Тремос еще не успел расстрелять всю свою обойму, как я уже оказался рядом со Славкой. Несколько секунд мы постояли у входа в башню, прислушиваясь к своим ощущениям. Я вошел в нее первым, Славка с пистолетом в руке – следом за мной. Присев на одно колено для большей устойчивости, я поднял голову и посмотрел вверх, куда винтом вкручивалась внутренняя лестница.
– Где твоя винтовка, брат? – шепотом спросил я, не отрывая взгляда от лестницы, чтобы предупредить возможную угрозу сверху и не попасться врасплох.
– Бросил, когда бежал сюда. Думал, потом заберу, но вижу, что она сейчас пригодилась бы, – прошептал на бегу Славка. – Сверху засел, гад, я вспышку видел.
Прикрывая друг друга, мы преодолели три этажа башни и оказались у двери, за которой, вероятнее всего, сидел снайпер. Славка жестом указал мне, чтобы я прострелил дверь. Она была деревянная, поэтому не исключалась возможность таким образом уничтожить противника. Не целясь, я пустил длинную очередь по диагонали по всей длине двери. В ту же секунду Славка снес ее ногой с петель и ворвался в небольшую комнатку размером с квартирную кладовку. И тут я краем глаза заметил, как из-за угла ему в голову летит приклад винтовки, из которой наверняка подстрелили Бороду. Реакция моего друга в очередной раз его не подкачала, и ему удалось увернуться от удара. Не растерявшись, он натренированным движением выбил оружие из рук неприятеля и рукояткой своего пистолета ударил его в лицо. Поскольку тот был в плексигласовой маске, это лишь на короткое время лишило его бдительности, но он очень быстро овладел собой, нанес Славке ответный удар, и они оба повалились на пол, пытаясь сделать болевой захват.
– Я сам, я сам! Не лезь! – крикнул Слава.
Находясь в дверном проеме, готовый броситься на выручку своему другу, я в этот момент заметил, что у снайпера из рукава торчит рукоятка ножа, который он пытался выхватить другой рукой, чтобы вонзить Славке промеж ребер. Не мешкая, я ударил его с пыру в бок, а Слава, воспользовавшись образовавшейся заминкой, выстрелил из своего пистолета и попал ему прямо в маску. Сквозь треснувшее стекло проступила кровь, снайпер дернулся и, издав протяжный стон, затих.
– С-сука... – только и смог сказать измотанный до предела Слава и, опершись на одно колена, стал оглядываться по сторонам, будто что-то выискивая.
Я помог ему встать, но, услышав позади себя шаги, вскинул автомат и круто развернувшись. Передо мной стоял Адольф.
– Но-но-но!!! Опусти ствол, брат. Свои!
На всякий случай Тремос поднял руки вверх и замер. Я облегченно вздохнул и прислонился к стене, давая ему возможность пройти в комнату.
– Все целы? – спросил тот, осмотрев нас, затем наклонился над трупом снайпера: – наемник, что ли, не пойму. Командир, как там Борода? – прорычал он от злости в переговорник.
– Жив будет, – оптимистичным тоном ответил тот, – только вот сам идти не сможет.
Тремос в сердцах пнул ногой в грудь бездыханное тело стрелка и стал шарить у него в карманах.
– Чего он тут торчал-то один, а? – размышлял вслух Славка.
– Да шут его знает! Как и все остальные отщепенцы, навегное: ждал ггуппу, убивал, хватал добычу и валил на фиг. Место обжитое по ходу. Мм-да-а, и сколько же он жизней унес, гад пагшивый!.. Да пгостит меня Батька сталкер. – сказал Тремос, чиркая спичкой о треснувшее стекло маски убитого. – Ладно, гебят, вы идите, а я тут еще покумекаю, что к чему. Идите-идите, может, там помощь ваша нужна.
Мы переглянулись и, пожав плечами, спустились в низ.
– Странный он какой-то, не находишь? – обратился я к Славику, когда мы спускались по лестнице.
– Кто, Термос-то? Ну да, есть немного. Да хрен ее поймешь, жизнь-то эту. Чувствую, в скором времени и мы с тобой изменимся... Ты, кстати, как? И спасибо тебе, брат, за помощь своевременную, если бы не ты, харкал бы я сейчас кровью с финкой в боку, – похлопал меня по плечу Славка.
– Сегодня я тебя, а завтра ты меня. Одному тут выжить не вариант, тем более что...
Я не успел закончить фразу, потому что в этот момент позади нас, со стороны башни, послышался какой-то шум. Обернувшись, мы увидели странную картину: в окошке, из которого по нам не так давно велся снайперский огонь, просунулась голова человека – это Тремос выпихивает наружу тело мертвого сталкера. Руки и ноги наемника были связаны, а на его шею была накинута веревка, на которой он, вытолкнутый наружу, в неестественной позе и повис. Картина была ужасающая, чего уж говорить, однако тому, кто ее увидел, сразу становилось понятно, что на эту вышку лучше не лезть. Из того же окошка высунулся Тремос, повесил на шею раскачивающегося трупа снайперскую винтовку, помахал нам рукой и залез обратно. Когда он все это проделывал, его губы скривились в брезгливой улыбке, хотя, возможно, нам со Славкой просто показалось...
Уверенные в том, что теперь никакой угрозы с тыла можно не опасаться и никто не выстрелит нам со Славкой в спину, мы не спеша приблизились к месту временной дислокации отряда, по пути подобрав оставленную им винтовку.
– Охренеть! – изумился я, почесывая в затылке.
– Сейчас растяжку поставит и спустится, – не то предположил, не то констатировал факт Костя, сплюнув и посмотрев на экран своего ПДА. – Нужно отметить точку, чтобы наши не нарвались. Хотя вряд ли кто-то туда сунется – дураку понятно, что на эту башню лучше не лезть. Разве что нейтральщик новенький на винтовку позарится. Ладно, мужики, привыкайте, у каждого здесь свои заморочки. Пойдем, поможете мне носилки соорудить, Бороду-то до схрона нести придется.
Носилки мы сконструировали довольно быстро: два длинных тонких ствола дерева, две поперечины по краям и плащ-палатка раненого между ними – вот и вся премудрость. Несли Бороду всю дорогу мы со Славкой, нас даже не меняли. Останавливались только для того, чтобы поудобнее перехватиться. По нашему мнению, это было вполне справедливое решение, ведь мы были еще неопытными и не знали Зону так, как знают ее остальные бойцы.
Группу по-прежнему вел Тремос, Колдун шел рядом с нами, а замыкающим был Костя. Пару раз он отставал, а затем возвращался слегка запыхавшимся – по-видимому, догонять нас ему приходилось бегом. Колдун время от времени резко уходил в сторону, выставив дуло автомата перед собой. Вновь он появлялся минут через 10-15 с серьезным недовольным видом, но все же спокойный.
– Впереди движение. Рассредоточиться! – не повышая голоса, скомандовал ведущий по каналу внутренней связи.
Мы со Славкой и раненым Бородой аккуратно, стараясь не делать резких движений, прошмыгнули в небольшую впадину, образовавшуюся, по всей видимости, в результате разрыва гранаты. Опустили носилки на землю и расположились по бокам, а Борода, поскольку он был в сознании, прикрывал наш тыл. Пока мы шли, я временами встречался с ним взглядом и замечал в его глазах неловкость от сложившейся ситуации. Стараясь приободрить сталкера, я лишь подмигивал ему и улыбался, в ответ он тоже кривил рот в улыбке.
Моего плеча коснулся Славка и указал пальцем в ту сторону, где находился в засаде ведущий. Динамик захрипел, и в нем прозвучал его голос:
– Пойду узнаю, куда чешут.
– Повнимательнее там! – пробасил Колдун (его голос трудно было с чьим-то спутать).
Радиосвязь между нами работала постоянно, поэтому мы могли отлично слышать то, о чем говорят Тремос и трое вольных сталкеров.
– Здогово, нагод, куда путь дегжите? – приветливым тоном спросил Тремос и тут же появился из-за кустов. От неожиданности сталкеры вздрогнули и все трое направили на него дула своих автоматов.
– И тебе, братишка, не хворать! Да так, прогуливаемся, погодка нынче – что надо.
– Хех! Ну что ж – это дело классное. В натуге, мужики, откуда топаете?
– А тебе зачем знать?
В этот момент двое сталкеров, поначалу стоявших напротив долговца, зашли ему за спину, тем самым окружив его и лишив всякой возможности что-либо предпринять. Но наш ведущий даже ухом не повел – как говорил спокойным размеренным тоном, так и продолжал, делая вид, будто так и должно было быть.
– Вот суки тупые, – прошипел от злости Костя и сплюнул себе под ноги.
А разговор между Тремосом и вольными тем временем продолжался:
– Ну как зачем? – подыгрывал наивным сталкерам тот. А может, я туда иду, откуда вы и пгишли! А вдгуг там аномалия опасная или засада устгоена, а вы ж как газ оттуда, так и меня предупгедили бы, а? – вкрадчиво поинтересовался сталкер, подавшись всем телом вперед и вытянув шею.
– Что в рюкзаке, чувак? – грубо спросил тот, что стоял справа за спиной у Тремоса, двое его сообщников при этом передернули затворы своих АКСУ.
– Все-все! Понял, мужики! Вы только не шмаляйте, ладно? – затараторил Тремос резко подняв руки в верх.
В этот момент из засады на небольшую поляну, где происходила странная беседа, выскочили Костя с Колдуном. Они без всяких церемоний уткнули стволы своих автоматов в спины двоих сталкеров, стоявших позади Тремоса, и те, не сговариваясь, как по команде, бросили свое оружие и подняли руки. От неожиданности у их третьего товарища отвисла нижняя челюсть, чем Тремос тотчас и воспользовался – он с размаху врезал ему в солнечное сплетение. Видать, в этот удар боец вложил всю свою душу, потому что бедолага, плюхнувшись на землю, начал задыхаться и так кашлять, что у него глаза из орбит чуть не повылезали. Двое его приятелей-«смельчаков», побледнев от страха, так и стояли с поднятыми руками. Тремосф раздал каждому из них по «лещу» и приказал всем троим встать в одну шеренгу.
– Карманы выворачивайте, придурки! – велел Костя, все еще держа вольных на прицеле, хотя этого уже совершенно не требовалось.
Неудачники живо принялись выполнять его требование, демонстрируя содержимое своих карманов, тем не менее Костя все же обыскал их, чтобы убедиться в том, что они не прячут еще где-нибудь оружия.
– Marlboro?! Ни фига себе. Ну, вы, молодняк, даете!
Костя достал себе сигарету и кинул пачку Тремосу, тот, достав одну сигарету и спрятав ее за ухо, спрятал пачку в карман.
– Дебилы, вы хоть знаете, кого обуть только что хотели?
– Н-нет. – дрожащим голосом ответил один из них.
– Ну, а что тогда полезли-то? Поживиться удумали? Не фиг вам тут, идиотам, делать! Смекаете? – назидательно поучал глупцов Костя, затем угрожающе вплотную приблизился к одному из них и выпустил струю сизого дыма ему в лицо. Тот закашлялся и отвернулся.
– Д-д-да-а! – не оборачиваясь, произнес вольный сталкер.
– Ладно, Кость, хорош трепаться, кончай их, и двинули, – подытожил Колдун.
Услышав эти слова, все трое разом затараторили и, заливаясь слезами, наперебой стали умолять не убивать их, за что и получили по очередной порции от Тремоса «в душу» и умолкли.
– Слушай, командир, а может, на отмычки их пустим? Толку-то от них никакого – одни проблемы. Сам же знаешь, лишний рот, как пуля в спину.
– Ха-ха-ха! Ну ладно.
Отсоединив и вложив в карманы своей куртки магазины поднятых с земли автоматов вольных сталкеров, а также забрав у них весь харч, мы двинули дальше, оставив бедолаг на произвол судьбы. Минут 15 после этого мы обсуждали то, как ловко они решили развести Тремоса и чем все это в результате для них закончилось. А еще спустя час мы вышли к схрону, в котором планировали на время оставить Бороду.
Перевернутый УАЗик – «буханка», как в простонародье называли эту модель, – который служил схроном, имел относительно свежий вид. Краска хотя кое-где и была вздута, но проржавевшие пятна не проступали, ни единого следа коррозии, все стекла целые, и что удивительнее всего – обивка на сиденьях тоже практически целая. Никто не знал, как здесь оказался этот автомобиль и зачем его перевернули, – для всех это было загадкой.
Наконец-то, дойдя до пункта назначения, мы опустили носилки возле схрона и повалились на землю рядом с Бородой. Несколько часов ходьбы без отдыха (мы останавливались только для того, чтобы быстро поменяться местами) дали о себе знать. Нести раненого бойца довольно крупной комплекции было очень тяжело, руки ныли от невероятной усталости. Идти приходилось быстро, нам необходимо было наверстать упущенное время.
– Ну, Борода, твоя прогулка на сегодня закончена! – объявил Колдун. – Жратвы тебе оставим с запасом, боеприпасов – мало ли что. С ребятами на базе я на связь вышел, все им объяснил – наверняка они уже в пути. В общем, ночку тебе придется одному перекантоваться. Извини, брат, оставить тебе в помощь никого не могу, но сам знаешь – места тут тихие, так что, думаю, обойдется без проблем, а завтра к обеду тебя заберут.
– Хреново вышло, командир. Меня, опытного сталкера, как пацана... – Борода словно не слушал командира, а лишь пытался виновато оправдываться.
– Да брось ты! Хорошо хоть в живых остался да кость не зацепило. Тебе еще повезло, так что радуйся! Отряд, слушай мою команду! Выдвигаемся!
После такого длинного перехода с нагрузкой на руки мы со Славкой были рады, что дальше пойдем, как говорится, налегке. Почва под ногами не вселяла особой уверенности, постоянно казалось, что вот-вот провалишься в какую-нибудь яму или, что еще хуже, в нору к сноркам, тогда уж точно поминай как звали. Ни артефактов тебе дорогущих, ни приключений… Хотя какие тут на хрен приключения: каждый миг на стороже, чуть расслабился – и хана тебе: не от аномалии смерть найдешь, так от себе же подобного пулю схватишь. Что тут скажешь – такова жизнь.
Мои размышления прервали треск и шум в канале внутренней связи.
– Тремос, веди через стоянку заброшенной техники – ее нейтралы контролируют, так что, я думаю, пройдем без проблем…
– Ага-ага! Это как те, котогые нам в лесу повстгечались, что ли?
– Не очкуй, веди давай!
– Пф... Сбогище недоносков, а уже тегитории отвоевывать пытаю...
Он не договорил, и вместо продолжения фразы я услышал в наушнике какой-то хруст вперемешку с чем-то омерзительным. Было такое ощущение, будто кто-то раздавил в руке гнилое червивое яблоко. Поначалу я решил, что это какой-то сбой и стал регулировать связь на миниатюрной приборной панели, располагавшейся прямо у изголовья. Но мои попытки оказались тщетными. Тремос шел метрах в двадцати перед нами, лишь изредка замедляя темп (так бывало в том случае, если участок местности казался ему подозрительным), поэтому я не мог понять, что произошло. Оглянувшись назад, я увидел озирающегося по сторонам Славку, который, похоже, вообще не обратил внимания на странные помехи в радиосвязи. Тогда я решил связаться с Колдуном, чтобы разузнать, что к чему, но в этот момент боковым зрением увидел, как он несется туда, где должен был быть наш проводник. Недолго думая, я скинул с плеча автомат и помчался вслед за ним. Пока бежал, очень сильно удивился тому, как ловко петляет наш командир. А ведь Колдуну, если верить тому, что мне рассказывал Костя во время нашего с ним дежурства ночью у ангара, уже за 50.
Впереди был небольшой овраг, проскочив который, я догнал Колдуна. Прорвавшись сквозь густые заросли, мы выбежали на поляну, где нашему взору открылась жуткая картина. Мы сразу поняли, что было источником этого омерзительного звука, а также то, что никакие это не помехи. К этому моменту подоспели остальные бойцы. Мы стояли как вкопанные и совершенно не могли ничего поделать с тем, что произошло. Смотря на реакцию Кости и Колдуна в результате всего происходящего, я понял, насколько было бы бесполезным сейчас с моей либо Славкиной стороны что-нибудь предпринимать. Колдун как стоял, не шевелясь, так и остался стоять еще несколько минут, а затем к нему подошел Костя и, похлопав его по плечу, предложил идти дальше.
– Ему уже ничем не поможешь, знаешь ведь, – тихо, почти шепотом произнес он.
– Идиот невнимательный, – с грустью в голосе ответил ему Колдун. – Предупреждали же тебя, Вася... Хм, не мог же он не обратить внимание на карту, там ведь все отмечено. – Командир нахмурился и оглянулся.
– Все отмечено, командир, – подтвердил Костя. – Не заметил по ходу. Ты же знаешь, порою он был рассеянным малым.
– Да, был… – Подытожил командир и глубоко вздохнул.
Он наклонился и поднял автомат, который больше никому не принадлежал, отсоединил магазин. Хотел его разрядить, но потом, видимо, передумал, а так и прислонил к дереву без рожка с одним патроном в стволе, глядишь, кому и жизнь спасет. Часто всего лишь один патрон решает многое в этой жизни, особенно в Зоне. Мы еще несколько минут стояли в одну шеренгу со стволами на перевес и с немым укором взирали на то, что поглотило Тремоса. Справа от меня чиркнула зажигалка – это закурил Колдун.
– Ты ж не куришь, командир! – удивился Костя. – И сигареты где взял?
– Васька выронил, закурить собирался, видимо. Почему закурил? Да к черту все. Каждый день о заразе этой думаю. Хочется, чего душой кривить, все-равно сдохну здесь, так хоть накурюсь вдоволь. Ладно, мужики, двинули. Ключ, скинь на ПДА базе координаты студня и отметь красным крестиком...
– А что значит «красный крестик»? – спросил Слава, не спуская глаз со студня.
– Долговец здесь слег, то и значит...
Я достал из нагрудного кармана свой ПДА, включил его, и мне стало слегка не по себе от количества красных крестиков на карте местности.
Уже спустя несколько километров пройденного пути, я чуть отстал дабы поравняться со Славкой и решил поделиться ему своими подозрениями по поводу случившегося. Не за долго до того, как Тремос вляпался в аномалию, я заглядывал на монитор своего ПДА и заметил, что в радиусе нескольких сотен метров нет ни единой аномалии. Славка лишь нахмурился и, так ничего мне не ответив, молча зашагал впереди меня.
***
– Суки безмозглые, как же вы меня достали! – выругался Никита и стал мочиться под дверь.
К его удивлению он услышал, как твари принялись хлюпать языками. Поняв, что они пьют результаты отходов его жизнедеятельности, он выругался еще крепче. За то время, пока они ждут его и всячески пытаются пробраться в комнату, у него возникла дикая ненависть к мутантам. Он уже был готов открыть дверь и разогнать их, но боялся, что не справится с этим и удовлетворит тем самым их животный голод.
«Радиоактивное мясо!» – вдруг пронеслось у него в голове. Тут он вспомнил бар в котором они ночи на пролет пили после очередного удачного рейда. Вспомнил название бара «100 рентген», но никак не мог вспомнить лица тех, с кем пил и проводил время. Лица были в тумане и вся окружающая обстановка, отчетливо запомнилось лишь то мясо, которое они там заказывали. Откуда мясо в Зоне, насквозь пропитанной смертельной радиации? И вдруг он вспомнил, как однажды задал этот вопрос бармену, который любезно угощал их жареными бифштексами по немалой, между прочим, цене.
– Плут ты рыжий, что-то я коров со свиньями у тебя не наблюдаю! Откуда мясо берешь, гад?!
– Успокойся, сталкер! – вежливо улыбался тот. – Это обычное мясо, если, пережаришь, то жрать невозможно, а это радиоактивное! Его, наоборот, пережаривать нужно, тогда радиацию как ветром сдувает,
«М-да, голод чудеса какие творит, так глядишь и память всю восстановит» – подумал Никита и решил подыскать что-нибудь тяжелое, чем можно было бы размозжить твари голову с одного удара. С этим проблем не возникло: вокруг валялось множество кусков камней и палок. Выбрав камень потяжелее и чтобы удобный был, Никита принялся дразнить тварей за дверью. Те, видимо, решили ждать до последнего и уже перестали ломиться, а шныряли где-то неподалеку, но, почуяв свою добычу за дверью, вновь стали царапать ее когтями, злобно толи рыча, толи хрюкая.
Не теряя времени, Никита еле-еле отодвинул шкаф, не дававший открыться двери, затем уперся надежнее ногами, всем телом навалился на дверь, чтобы не дать тварям пробраться внутрь, но при этом чтобы она была открыта, и осторожно начал ее приоткрывать. В образовавшуюся щель тут же просунулась омерзительная морда. Сталкер еще немного приоткрыл дверь, тем самым дав возможность мерзкому созданию полностью просунуть свою голову в комнату, Он несколько мгновений потратил на то, чтобы рассмотреть животное, после чего размахнулся и ударил ему камнем по голове. Но этого оказалось недостаточно, поэтому пришлось приложиться еще пару раз для полного эффекта. После проделанной операции Никита резким движением ухватил тварь за шкирки, втащил свой будущий ужин внутрь и резко захлопнул дверь прямо перед самым носом другого мутанта.
– Хех, попался, голубчик! – с этими словами парень на всякий случай еще раз ударил слепого пса по голове.
Присев на подоконник, Никита достал из внутреннего кармана на берцах маленький складной ножик и принялся разделывать тушу. Спустя пару часов та уже жарилась на костре. Вонь стояла страшная, но еще страшнее было сдохнуть с голоду в этом вонючем депо. Все потроха оказались за окном, аромат которых вызвал интерес у обитающих неподалеку ворон. Спустя еще некоторое время туша начала приобретать оттенок, более или менее похожий на жареное мясо, а также аромат, что немного подняло сталкеру настроение. Отрезав кусочек, он подул на него и, удовлетворенный тем, что он уже достаточно остыл, с довольным видом закинул его в рот.
Вкус, конечно, был дерьмовый, что и говорить-то – радиоактивное же мясо! Но жрать можно было – добавь приправки с лучком, так и вообще забудешь, чье мясо жаришь! Подкинув в костер еще пару досок (благо их тут валялось порядочно, видимо, от оконных рам), Никита стал понемногу отрезать кусочки мяса и таким образом с чувством достоинства постепенно утолил свой голод.
Наевшись, сталкер устроился поудобнее у костра, дотянулся до сигарет, щелкнув пальцем по дну пачки, выхватил ртом одну, прикурил, и вдумчиво затянувшись, выпустил струю сизого дыма в сторону костра. Постепенно к нему начала возвращаться память. Такое с ним и до этого было: краткие вспышки прошлого, обрывки мыслей... А теперь все было более четко. В его голове время от времени возникали образы людей, чьи имена он никак не мог вспомнить, но четко знал, что это его друзья, а может, даже родственники. После очередной затяжки в его голове вдруг прозвучали звуки выстрелов, после чего кто-то закричал, видимо, от боли, а может, просто для устрашения. Вспомнил, как с ним был человек, и он упорно не хотел уходить, а Никита все уговаривал и уговаривал его. В итоге тот согласился и убежал. Потом выстрел и адская боль. Больше ничего не вспоминалось. Жутко хотелось воссоздать этот образ, продолжить и узнать, что же было дальше, но от этих тщетных попыток только сильнее разболелась голова, которая и без того постоянно ныла, а теперь еще сильнее начала болеть.
А на самом-то деле и вспоминать было нечего. Ведь после того как ему выстрелили в голову, он отключился, а когда пришел в себя, побрел куда глаза глядят и вот каким-то чудом оказался в здании бывшего депо №33. И кабинет, в котором жарил чернобыльское мясо наш герой несколько лет назад, еще до того как грянул первый взрыв в 1986 году на ЧАЭС. Стол, за ним сидел заведующий депо, который, каждый раз приходя на свое рабочее место, запирал дверь на ключ и занимался тем, что списывал километры медных проводов, ссылаясь на то, что завод-производитель выпускает маломощные электродвигатели, не способные бороться со льдом на рельсах, ввиду чего трамваи подолгу не могут тронуться с места. И тут-то пригодилась проволока, которую наматывали на стартеры движков, из-за чего те приобретали мощность, позволяющую противостоять зиме.
Конечно же, все это было полным бредом, и человек, читавший подобное сочинение, все прекрасно понимал, что никуда никакая проволока не наматывалась и вообще это невозможно. Но в то же время было известно, чем зарабатывают себе на жизнь такие вот начальники. А начни разбираться во всем этом более досконально (с проверками и прочим), так этот тип потянул бы за собой всех на дно, даже если бы этого вовсе не хотел. Поэтому проще всего было закрыть на подобный абсурд глаза и выбросить смятую бумажку в урну.
Докурив и выбросив окурок в костер, Никита еще раз подошел к окну и стал оценивать высоту и возможности спуска. Все бы ничего, да всю «малину» портил слепой пес, который ожидал за дверью и даже не собирался покидать своего поста. Попытаться расправиться с ним таким же образом, как с первой тварью, Никите не очень-то хотелось. Собаки умные животные, а эти так тем более. Наверняка спрятался где-нибудь неподалеку и ждет, когда его добыча выйдет из своего убежища.
– Даже если мне и удастся оказаться внизу, ты ж, собака, учуешь! – рассуждал он вслух.
И тут Никиту посетила гениальная идея, простая до безумия, но, как говорится: «все гениальное просто». Он собрал остатки трапезы в кучу и положил их в самый дальний угол комнаты, надеясь на то, что, когда он откроет дверь, мутант, учуяв запах жареного мяса, ринется на него, и тогда уж ему будет не до сталкера. Тут главное вовремя успеть проскочить в дверь и попытаться ее как-нибудь закрыть. Плохо было то, что открывалась она вовнутрь, и из-за этого в момент выхода ее не припрешь. Но если бы не эта ее особенность, кто знает, может, его сейчас слепые собаки жарили бы на костре.
Собравшись с мыслями (которых было не так уж и много на данный момент), Никита принялся ворочать шкаф, фиксируя при этом дверь ногой, чтобы не открылась. Тишина. В первый же раз, когда он проделывал ту же самую процедуру, эти твари чуть не головой об дверь бились, а теперь все, тишина. Помнит, зараза, чем все закончилось в последний раз, но ничего, голод возьмет свое.
Немного приоткрыв дверь, Никита стал высматривать. В поле зрения мало чего попадало, небольшое пространство до ближайшей стенки и часть лестницы чуть правее. Были видны лишь перила и ободранные стены с облупившейся краской оголившей кирпич, а больше ничего. Только он собрался высунуть голову наружу, чтобы оценить обстановку и прислушаться к окружающей среде, как тут совершенно неожиданно на дверь кинулся слепой пес. В первые мгновенья Никита даже не понял, что собственно произошло. Он слегка вздрогнул от внезапности появления мутанта, который, с пеной у рта и диким лаем пытался вцепиться сталкеру в горло. Наконец-то осознав суть всего происходящего, Никита разозлился на тварь и со всего размаху ударил пса в морду, прямо в нос. Обычно, заряди любому нормальному псу кулаком по носу, какой бы бойцовской породы тот ни оказался, он тут же становился смирным и послушным, до поры до времени... А этот, наоборот, отлетев назад и приземлившись на все четыре лапы, растопырив их в разные стороны, оскалился и даже показалось, будто тот заскреб одной лапой по полу, словно бык пред тем, как броситься на красную тряпку.
Страшно было то, что у пса не было глаз, и это делало его абсолютно непредсказуемым. Совершенно непонятна была его злость, куда она направлена, как двигает им. Пена из его пасти капала на пол, зависая тонкой нитью, голова была высоко задрана, небольшие наросты в виде усов на носу хаотично шевелились. Вдруг из его носа, куда так хорошо приложились кулаком Никита, брызнула кровь, и несколько капель попали даже на его комбинезон, хотя сталкер стоял от пса метрах в двух.
В этот момент Никита с криком набросился на пса, и тот, видимо, почуяв своими мутированными рецепторами замысел противника, в свою очередь тоже, как пружина, сжался для прыжка и кинулся на сталкера. Инстинктивно выставив перед собой руку, Никите удалось уберечь лицо от зубов слепого пса. На какое-то мгновенье тот повис на его руке, и Никита начал бешено колотить его в брюхо, покрывая трехэтажным матом и совершенно не думая о том, чем может закончиться такая схватка. Но отчаяние взяло верх над здравым смыслом и побудило к таким действиям. Терпенья больше не оставалось на то, чтобы ждать, когда же Зона пощадит его и заберет свое дитя обратно к себе.
Не было абсолютно никаких возможностей целым и невредимым спуститься вниз с третьего этажа, а сделать это нужно было максимально тихо и незаметно. Да и в любом случае схватки с мутантом нельзя было избежать – это была уже закономерность, закон природы, закон Зоны. Тут либо ты, либо тебя, и неважно, кто тебя грохнет, тем более неважно, когда. Тут все равны: у нас – стволы, гранаты и непробиваемые костюмы, а у Зоны – радиация и чудовищные твари с невероятными способностями. Все по-честному, как и сейчас – все было по справедливости. Первого мутанта человек убил и сожрал, значит, второй обязан был отомстить за него, и совершенно закономерно то, что он до последнего остался караулить сталкера. Ну, конечно же, понятно, что ему банально хотелось есть, но и сталкеру тоже хотелось есть, что он и сделал, воспользовавшись представившимся ему моментом – сожрал слепого пса.
После очередного удара хватка у собаки ослабла и уже была слабо ощутима. Если бы не кевларовые пластины, расположенные на предплечье, то рука уже была бы прокушена и начала бы неметь от яда, который содержался в слюне мутанта. Извернувшись, Никита ухватил пса свободной рукой за нижнюю челюсть и, помогая себе другой, стал разжимать нижнюю и верхнюю. Послышался противный хруст, пробирающий до мозга костей. Небольшое усилие – и тело мутанта обмякло. Схватив его за шкирки, Никита подошел к окну и с размаху вышвырнул бездыханное тело наружу.
– На, жри!
***
Студень был чем-то похож на холодец или желе, впрочем, неважно, страшнее всего было то, что это непонятное порождение Зоны могло принимать абсолютно любую форму и окраску. Все лишь зависело от того, какую жертву предпочтет студень сегодня, а также от его аппетита. Если он был сыт, то принимал форму лужи или, скажем, кучи хлама либо грязи и ждал, ждал, до тех пор, пока на него не налетит какая-нибудь собака или тушкан, но этого ему хватало ненадолго, дня на два-три – максимум. Когда же он был голоден, то вопреки всем законам физики распухал и становился просто огромным, как в случае с Тремосом.
Просунув ствол впереди себя, выходя из кустов, Тремос отвлекся, разговаривая с товарищами. Сталкеры уже научились с ним бороться, выход был прост: почуял жуткую вонь – будь внимательнее, а увидел заразу – лучше обойди ее стороной, но чаще всего большинство ходаков просто знало о расположении аномалии. Студень был крайне статичным созданием и все места его дислокации (а коих было крайне мало) были отмечены на карте. У студня нет ни органов осязание, ни глаз, ни ушей, он вообще никто или ничто. Он никогда не станет преследовать свою жертву, потому что у него нет ног, он редко когда меняет свое местоположение – это его сможет заставить сделать лишь сильный голод. Как-то раз кто-то упомянул в разговоре о студне и сказал, что он так воняет потому, что целиком и полностью состоит из переваренных в его кислоте трупов мутантов и людей, что у него нет пищеварения, поэтому, переварив в себе очередную жертву, он становится крупнее и оттого сильнее воняет. Пулями и гранатами его не возьмешь, потому и решили это чудовище по возможности поджигать. Однажды сталкер по прозвищу Холерик даже специально свернул с маршрута, чтобы вернуться за огнеметом и попытался сжечь заразу, но у него ничего не вышло – студень просто впитался в землю. Когда Холерик вернулся и рассказал о произошедшем, все единогласно решили просто обходить его стороной и сообщать о местоположении студня общей рассылкой на ПДА.
Я стоял рядом с тварью, на которую напоролся Тремос, и наблюдал за тем, как его тело плавает в этом адском желе. Лицо парня было спокойным, глаза закрыты, и мне даже казалось, что ему там хорошо. Но это была иллюзия, это было всего лишь действие яда, ведь удобнее переваривать пищу, когда она не брыкается внутри тебя и не доставляет лишних беспокойств.
– Покойся с миром, брат, – с грустью сказал я и побежал догонять ребят.
Наш маршрут не изменился, мы направлялись на склад заброшенной техники. Впереди шел Костя. Настроение как-то резко ухудшилось, причем у всех одновременно, и это сразу почувствовалось. Особенно это было заметно, когда мы остановились поправить снарягу на маленьком привале, который был просто необходим, чтобы отдохнуть и дальше продолжать движение, Тремос всегда шутил и рассказывал интересные истории из жизни. Большинство из них, конечно, были выдумкой и с немного глуповатым юмором, но это забавляло и заставляло улыбаться. Теперь же все свои дела делали молча. Костя уверенно шел впереди, чаще обычного озираясь по сторонам, а командир отряда курил одну сигарету за другой, а когда у него закончились – начал стрелять то у меня, то у Славы.
Когда вдалеке показался тот самый склад заброшенной техники, который я не раз видел в репортажах новостей или на фотографиях, я почувствовал, как меня начинает немного подташнивать и кружится голова. Мой встроенный в комбинезон счетчик Гейгера начал тихонько потрескивать и заморгал желтым на информационном дисплее, который располагался на левом рукаве.
– Всем опустить забрала, включить систему замкнутого цикла! Сейчас фонить будет конкретно, – прозвучал в динамиках приказ Кости, и все сразу его выполнили.
– Как же выживают те, кто держит эту территорию? На тех нейтралах, которых мы повстречали пару часов назад, что-то я не заметил навороченных противорадиационных костюмов вроде наших? – поинтересовался я по каналу общей связи, обращаясь ко всем участникам рейда. На этот вопрос мне ответил Колдун:
– Так мы не на тех нейтралов просто наткнулись. – хмуро произнес Колдун. – Ты только представь, какими ресурсами и властью нужно обладать, чтобы удержать немалую территорию в Зоне! Во главе всех этих движений стоят серьезные люди, брат, в основном из бывших главарей бандформирований либо еще кого. Ну, короче, ты понял. А те, которых, которых мы в лесопосадке встретили, – так, шестерня, реальные недоноски. Как Тремос тогда выразился: «кормятся из общей кормушки выполняя различные поручения серьезных дядек».
А ты по ходу в игры переиграл, да и фильмов насмотрелся про то, где нейтрал выступает в роли бедной овечки, шастает в задрипанной куртке с обрезом в руках. Так вот, раскрою тебе великую тайну: нейтралами они себя называют просто так, ну, как мы себя называем «Долгом», Почему и кто выдумал такое погоняло для них – спроси сам, это мало кто знает.
На самом деле нейтралы довольно-таки серьезная группировка, держат много прибыльных точек в Зоне. В основном большинство таких мест с повышенным уровнем радиационной опасности, а все это почему? Да потому, что после выброса на таких вот точках настоящий Клондайк артефактов, и это уже о многом говорит. Их даже вояки не особо трогают. И мало того, ходят слухи, что двое ребят из нейтралов в два ствола положили небольшой отряд военных. Понятное дело, солдатики тоже не дураки, хоть и кажутся таковыми, но воевать-то здорово умеют, уж поверь мне. Ну а в тот раз просто застали их, видимо, врасплох на привале. Так в чем вся соль? А в том, брат, что на место гибели отряда даже группу зачистки не вызывали, да и шухера в Зоне не было, Ведь как оно обычно бывает: если хоть одна солдатская задница пропадет, так все – трындец, сталкеры щемятся, как могут. Вот такие дела. Одно радует – то, что народ они адекватный, и скоро ты в этом убедишься.
Стоянка располагалась в низине, и неудивительно было, почему здесь крайне повышенный фон, ведь вся эта дрянь оседала именно здесь. Метрах в 30 я приметил табличку, предупреждающую о том, что за ней начинается минное поле. Мы остановились возле нее и молча ждали, когда на нас обратят внимание. Впереди стелился туман, отдающий зеленоватым цветом, а справа был холм, заваленный каким-то строительным хламом. У его подножья стоял гусеничный трактор. Стекла в его кабине были выбиты, да и вообще весь он был в пулевых отверстиях. Сразу было понятно, что трактор не раз служил сталкерам укрытием. Всюду из земли торчали таблички со знаками радиоактивной опасности, которые также, как и трактор, имели по нескольку дыр каждая. Недалеко от нас мое внимание привлекло странное искажение воздуха. Было такое ощущение будто бы в этом месте на высоте завис кусок расплавленного стекла, который то и дело менял форму, заставляя меняться и пространство позади него. Я похлопал по плечу Славку и указал пальцем в сторону аномалии. Тут к нам подошел Костя и стал объяснять, что это такое.
– Это какая-то хрень, мужики, во, глядите!
Он взяв в руку арматуру длиной около метра и зашвырнул ее, словно копье, прямо в аномалию. Влетев в нее, арматура на мгновенье зависла в воздухе и начала изгибаться в невероятные формы. Все это заняло буквально несколько секунд, после чего кусок стального прута вылетел и упал у наших ног. Я подобрал его и стал изучать. Было такое ощущение, будто железка попала в черную дыру и прошла ее насквозь.
– Это «воронка», парни. Попадете в нее – сдавит до размеров спичечного коробка, а потом разнесет по всей округе на м-а-а-аленькие кусочки. Заметить ее нетрудно, так что натыкается на нее только кабанье. Кстати, довольно-таки просто заметить, заряжена она или нет. Если вокруг пятно красное есть и кишки на деревьях висят, значит, она слабая сейчас. Ха-ха! – как-то странно пошутил сталкер и повернулся в другую сторону.
– Э, хорош трепаться, к нам гости... – окликнул нас Колдун и, не спеша вышагивая, отправился навстречу к человеку, который уверенно шел в нашу сторону.
Вдалеке, прямо у входа на саму стоянку, показались два человека, один из которых указывал рукой в нашем направлении. Другой достал что-то из нагрудного кармана – было видно, как в стекле его шлема отражается яркий свет дисплея. Через несколько секунд на минном поле, которое располагалось прямо перед нами, загорелись маленькие огоньки зеленого цвета – это были мины, и, по всей видимости, их деактивировали. Честно говоря, я очень удивился их количеству: мин было не меньше 500, и это всего лишь на небольшом участке длиной метров 70!
В этот момент в наших наушниках послышался шум и раздался незнакомый голос:
– Раз, раз, как меня слышите? Прием!
– Слышу вас отлично! Я – командир отряда «Долг». Нам необходимо пройти через вашу территорию. Прием.
– К вам сейчас подойдет наш человек. Советую вести себя спокойно, для убедительности посмотрите друг на друга... Конец связи.
Мы переглянулись и ужаснулись тому факту, что на груди каждого из нас было по две-три красных точки от лазерного прицела. Я посмотрел по сторонам, но так никого и не заметил.
К нам подошел сталкер в ярко-желтом комбинезоне с «Винторезом» в руках. Забрало его шлема было зеркальным, поэтому невозможно было разглядеть его лица. За Периметром он наверняка был каким-то борцом либо, чего еще страшнее, боксером, потому что с такими габаритами, как у него, только в «Собре» двери вышибать. Голос его был спокойный, и по интонации было понятно даже, что он улыбался, приветствуя нас.
– Привет, мужики. Какими судьбами в наших краях?
– Мы по заданию, нужно пройти через вашу территорию – это самый короткий и безопасный путь, – сказал Колдун и при этом сделал акцент на слове «безопасный». Видимо, его намек был понят правильно, и сталкер, стоявший перед нами, обернулся, сделал несколько жестов рукой, и красные точки исчезли.
– Прошу прощенья, Зона, мать ее... Наш командир хочет поговорить с тобой, Колдун.
– А... – заикнулся было тот, но сталкер уже развернулся, продемонстрировав нам знак радиации красного цвета во всю спину. Он обернулся, махнул нам рукой, и мы последовали за ним.
– Черт, так я и знал, что все будет непросто! Дерьмо! – начал браниться Костик.
– Спокойно себя ведем, не на расстрел ведут. Посидим, потрещим и разойдемся, – толи предупредил, толи успокоил всех командир.
Несмотря на сложившуюся ситуацию неопределенности, я чувствовал себя вполне спокойно, потому что был уверен в своем командире и в том, что он говорил.
А тем временем на душе у Колдуна царило смятение и тревога. Он давно знал эту группировку и даже не раз по разным причинам пересекался с ее бойцами, но все всегда заканчивалось благополучно для обеих сторон. Само собой разумеется, все эти даже не деловые, а мирные отношения были прозрачными и ничего собой не представляли: и наша, и их группировка просто не замечали друг друга и по возможности обходили стороной. Даже нередка были случаи, когда группам приходилось сталкиваться нос к носу на одной тропе, но они проходили всегда мимо, вроде как и не встречали никого.
Никогда они не приходили на выручку одна другой, никогда не просили помощи, а существовали каждая сама по себе, и всех это вполне устраивало. А вот теперь командиру группировки «Долг» предстояло лично просить их руководителя оказать ему услугу – пропустить через свою территорию. Просто пройти мимо, казалось бы, в этом нет ничего страшного. Ведь не приходится отстреливать или подозрительно смотреть на каждого, кто проходит мимо твоего участка. Это крайне глупо выглядело бы, особенно если хозяин бросался с обрезом в руках на проходящих мимо граждан! Конечно, и такое в жизни случалось и случается, но на таких обычно примеряют кандалы либо, что чаще всего, смирительную рубашку. Однако здесь все иначе, ведь это же Зона, запретная территория, попасть на которую не так-то просто, и каждый попытавший оказаться здесь рискует быть расстрелянным патрульными службами, причем на вполне законных основаниях. Ну а уж если тебя просто «спалили» по твоей же неосторожности те же службы, то тебя все равно расстреляют без всяких на то объяснений как нарушителя. И правильно сделают, между прочим. Законы тут иные, нравы и обычаи соответственно тоже. Тут все не так, как в обычном мире, поэтому готовым нужно быть абсолютно к любой ситуации и уметь быстро под нее подстраиваться.
Суть всей внутренней тревоги Колдуна за происходящую ситуацию была в том, что эти две группировки никогда не были одна другой ничем обязаны и по сути, если бы долговцам тут же отказали в проходе, то не было бы ничего удивительного. А если им все же разрешат это сделать, то это будет означать, что, обратись теперь с любой просьбой, нейтрал к «Долгу», тот обязан будет ее выполнить. Такова жизнь! Да и не так-то это и просто, взять и разрешить пройти. А вдруг ты с целью добычи разведданных чешешь, и основной отряд уже готовит массовую атаку с целью отвоевывания территории? Все это очень запутано и сложно, никто никому здесь полностью не доверяет. Потому и одиночек опытных в Зоне очень мало, и спроси любого, был ли у того напарник, так практически каждый тебе ответит одинаково:
– Да, был. Пристрелить пришлось... Вот и все.
А Колдун тем временем уже начал жалеть, что дал команду идти по этому маршруту. Ему на себя всегда было наплевать, он беспокоился лишь за отряд. Теперь главной его задачей было не выказать своего волнения, и он уже решил для себя: прежде чем начать переговоры, обязательно перекурить.
Пройдя через минное поле, мы приблизились в КПП, на котором стояли двое сталкеров. Один из них занимался активацией минного поля (это я понял по схематичному изображению на дисплее), а второй наблюдал за окрестностью, держась за, установленный на трехногом станке, пулемет «Утес» калибра 12,7 мм с оптическим прицелом ночного виденья. Как-то мне доводилось наблюдать за возможностями этого оружия, разумеется, в умелых руках. Выехав тогда на стрельбы, мне довелось стать свидетелем того, как два командира различных частей выбивают им силуэты друг друга на специально приготовленной для этой цели мишени. Больше всего меня поразило то, что достать боекомплект для этой машинки было сейчас нереально, если, конечно, у тебя нет связей с начальником склада боеприпасов, да и то мало будет от этого толку – кому же захочется загреметь за решетку из-за цинка с боеприпасами. Правда, никакого смысла не будет от этого цинка: при темпе стрельбы 800 выстрелов в минуту он быстро потребует обновления в виде еще одного ящика с патронами. Лица этих двух сталкеров также скрывались за зеркальными тонированными стеклами масок, но и так было понятно, что наше присутствие их не особо-то и интересует, поэтому пропускной пункт мы прошли без задержки.
Мы шли мимо рядов ржавой техники – время и радиация сделали свое дело. Здесь находилось великое множество разного ее рода, начиная от простых мотоциклов и заканчивая военными вертолетами. После того как произошел первый взрыв, в течение нескольких дней сюда свозили все машины из города, потому что ни один автомобиль не должен был покинуть Припять. Счетчик радиации трещал так, что пришлось его отключить, ведь и без него было понятно, что фонит от этой кучи бесполезного металлолома смертельно.
Несмотря на этот вполне весомый недостаток в виде радиационного излучения, находились смельчаки, умудрявшиеся чинить некоторые авто и рассекать на них по Зоне. Этим занимались преимущественно «торговцы смертью». Они собирали трупы сталкеров и военных, грузили их в кузова машин и везли за Периметр. Иной раз некоторым они служили своего рода проводниками за кордон. Хотя брали они за это немало, деньги их особо не интересовали, просили либо о какой-нибудь услуге, либо крутой артефакт. Но не каждый отваживался трястись несколько часов среди трупов, поэтому если уж приперло смотаться, то предпочитали более традиционные методы, например, договаривались с вояками на блокпосту и преспокойненько покидали территорию Зоны.
Правда, и тут не все всегда проходило гладко. Случалось и так, что стреляли сталкерам в спину, забирали весь хабар, деньги и вышвыривали обратно туда, откуда они приходили. А там уж местные твари знали свое дело, как говорится: нет тела – нет дела. Редко, конечно, подобное случалось, но все же имели место быть такие неприятные жизненные моменты.
Тем временем мы уже прошли вдоль всего периметра стоянки и приблизились к ряду грузовиков, один из которых стоял впереди всех. Мы обошли его, и перед нами появился люк внушительных размеров. Наш проводник присел на корточки возле него и, набрав комбинацию, что-то произнес, видимо, пароль, подтверждающий набранный им код. После этого дверь слегка дернулась, въехала вовнутрь и отошла в сторону скрывшись из виду. Там внизу было темно и совершенно ничего не видно, но в ту же секунду загорелся свет, осветив небольшую лестницу. К этому моменту наш провожатый уже повел нас за собой.
– Костич, скинь-ка быстренько наши координаты на базу, не нравится мне все это... – сказал Колдун, подходя вплотную к своему бойцу, чтобы не использовать канал связи.
– Я уже, командир, – отозвался тот, пряча в карман ПДА.
Спуск по лестнице оказался гораздо короче (я как минимум ожидал увидеть ракетную шахту), но этот факт не заставил усомниться в масштабах этого скрытого от любопытных глаз убежища. Спустились мы всего метров на десять вниз, но этого было вполне достаточно, чтобы уберечь обитающих здесь людей от радиации и выбросов, а может быть, даже и еще от одной катастрофы. Все ходили здесь без защитной одежды, и было видно, что это место не для отсидки обжито. Каждый занимался своим делом: кто-то перетаскивал какие-то ящики с места на место, кто-то пробежал с кипой бумаги и скрылся за углом, уронив несколько листков… Атмосфера суеты и энергичной работы создавалась за счет того, что все здесь присутствующие передвигались либо бегом, либо очень быстрым шагом. И я даже подумал, что они тут все сумасшедшие или им за это очень хорошо платят, достаточно хорошо, чтобы не пришлось выбираться на поверхность в поисках артефактов. Пока я осматривался, меня заставила потерять равновесие струя воды, которая ударила мне в грудь из брандспойта.
– Осторожнее, парень! – недовольно пробурчал Славка, подхватывая меня под руку и не давая мне упасть.
– Это очистка – от нас нехило фонит.
Я посмотрел под ноги и заметил, как вода стекает в сетчатый люк крышки колодца, на котором я стоял. Сойдя с него и убедившись в том, что нас больше не будут очищать, я отключил систему снабжения кислородом в костюме, отстегнул и снял шлем. В нос мне ударил резкий запах кирзовых сапог, я даже оглянулся, чтобы убедиться, не лежат ли они где-нибудь поблизости. Вслед за мной поснимали шлемы и остальные бойцы команды.
– М-да-а! – протянул Колдун, – неплохо вы тут обосновались, мужики.
– Да уж, получше твоего, – послышалось откуда-то сверху. – Арендовал коровник и ходит по Зоне, улыбается, воробьям фиги демонстрирует!
– Ах ты ж плут рыжий! Как ты здесь оказался? – весело крикнул Колдун, задрав голову вверх.
– Пошли ко мне в кабинет – там все и расскажу. Ну, на самом деле это и не кабинет-то вовсе, просто я его так называю, привычнее как-то, знаешь ли. Пьеро, проводи бойцов на склад и обеспечь их всем необходимым. Кроме ядерных ракет, разумеется!
– Есть! – козырнул тот и повернулся к нам. – Ладно, мужики, пойдем, я вам пожрать организую, а по пути расскажете мне, каких игрушек вам притаранить.
Кличку он свою явно заслуживал, так как под левым глазом у него имелись две родинки размером с горошину. Да и выражения лица у него было не сказать, чтобы жизнерадостным, а скорее печальным, хотя голос – бодрым.
Мы разместились в их столовой. С большим удовольствием и облегчением я отстегнул рюкзак и ослабил разгрузочные ремни. Спина и плечи ныли от непривычного темпа жизни, поскольку я уже в общем-то отвык от боевых действий, лазания по горам и прочего. Ну да ничего, быстро привыкну. Тем временем я продолжал осматривать то место, куда нас занесло. Оно было оборудовано, конечно, здорово, и меня стали посещать нехорошие мысли по поводу нашего здесь пребывания. О подобном убежище наверняка мечтает каждая группировка. Да что там группировка – каждая шайка, попавшая сюда, наверняка с легкостью и в минимально короткие сроки собрала бы здесь отличную банду цепных псов, готовых ради наживы уничтожить любого.
Главной особенностью этого места был повышенный радиационный фон, здесь даже вояк не бывает. Вот ведь, блин, а нас сюда понесло! И зачем было им нас сюда тащить, знают же, что мы теперь вынужденно обладаем информацией, пусть и малой, но все же. А всем уже давно известно, какой артефакт самый дорогой в Зоне: информация. То, что мы уже видели месторасположения входного люка, о многом говорит. Сориентировавшись со спутника и обнаружив этот входной люк, можно нанести точечный ракетный удар. Ни одна запора не выдержит точечного попадания приличной ракеты –
разлетится вдребезги! Все внутри погибнут в считанные секунды если не от взрыва, то от колоссального количества радиации, и потом останется лишь собрать группу зачистки и ликвидировать последствия взрыва. Вот и все, территория ваша. А после этого придется только сидеть и гадать, с какими же новостями вернется Колдун.
Обо всем таком глобальном беспокоился по ходу лишь я один, весь остальной народ занимался разогревом сухпайка на спиртовой таблетке. Разумеется, единственным вариантом отвлечься от подобных мыслей была трапеза. В помещении, кроме нас, никого не было: Пьеро куда-то смотался, сказав, что подойдет чуть позже, а больше сюда никто не заглядывал. Воспользовавшись моментом, я выпалил с лету свои подозрения всей команде.
– Ну да, есть такое дело, – ответил долговец, запихивая в рот ломоть хлеба. – Но ты зря очкуешь, брат. В этом бункере занимаются тем, что исследуют свойства различных артов, которые им приволакивают сталкеры снаружи преимущественно после выброса. Все данные результатов обследования они... Не знаю, куда они их девают, а если вдруг узнаю, то меня тут же кокнут. В общем, вот так. А после этого артефакты успешно продаются на черном рынке. Такая схема выгодна всем – не зря же они называют себя нейтралами, потому что, видишь, как работают на оба фронта.
Кто-то из жгучего пуха получил сибирскую язву и на отшибе положил полдеревни, которой и на карте-то даже нет, а ученые тут же антидот выпускают и толкают его за бешеные бабки местным «сливкам». Ха, гляди ка! Лекарство от рака много лет уже изобретают, а тут – на тебе, противоядие от самой страшной болезни всех времен... Хрень собачья, а не лекарство! Там крутятся большие бабки, очень большие. А народ по «зомбоящику» смотрит, как все в мире хорошо! Бред собачий... Это же, как с вирусами и антивирусами. Взять, к примеру, компьютеры. Сначала же обычно как? Вирус слабенький замутят – и в Сеть его. И тут же антивирус к нему появляется, и только этот антивирус способен бороться с вредоносным ПО, который обыватель подхватил в Мировой паутине. Так же и тут6. Этим желторотикам срать на погоду за окном. У них тут у каждого миллионные счета в швейцарских банках, потому и ходят, улыбаются. Тьфу!
– Ну, все, опять Костика понесло... Сядь, поешь, не исключено, что последний раз так жрем по-человечески, за столом, – посоветовал Славка с набитым ртом.
– Да-да, ты прав, что-то я лихо разошелся. Тремоса вспомнил. Ведь хорошие пацаны из-за денег этих сраных гибнут. Сюда же все из-за денег прутся! Не перебивай, брат, пожалуйста, уж дай я выскажусь.
Слава подмигнул мне и улыбнулся, открывая очередную порцию офицерского ужина, а Костя тем временем продолжил:
– Все, все из-за бабок лезут сюда! А как же иначе, когда за забором то кризис, то война, то сокращения… Как там себе нормально заработать, спрашивается? У нас вся страна в кредитах!
Я когда на гражданке жил, себе машину думал взять в кредит. Жене кухню подарить планировал тоже в кредит. И так все! На завод устроился, чтобы с долгами рассчитаться по пырику. Да, платили там нормально, но там и душу из тебя вытрясут всю за эти долбаные деньги. Получаешь зарплату, хорошую зарплату и думаешь, что ни хрена тебе денег этих не нужно, не стоят они того, не-а. Скажете, мол, бизнесом займись? Думал я об этом и не перестаю думать. Но хороший прибыльный бизнес требует серьезных вложений. Чтобы заработать миллион...
– Нужно его сначала потратить, ага, – подсказал я.
– Вот то-то и оно. Но никому это не интересно, никто не спрашивает: «А почему участились выбросы? Почему усиливают охрану Периметра? Почему мутанта подстрелил местный житель из прилегающей к Зоне деревни?». Никому на хрен не интересно то, что Зона растет, местная фауна начинает уже потихоньку адаптироваться к нормальному чистому воздуху, к воздуху без радиации. Эти твари размножаются, с каждым выбросом их становится все больше и больше. Но никого это не интересует
Порой мне кажется, что Зона не просто так придумала эти ништяки в виде аномалий с их чудодейственными свойствами. Чтобы нас, дураков, отвлечь от Ее великого замысла по порабощению человечества. Пока мы бегаем с сочками и набиваем себе карманы этим дерьмом, Зона растет – медленно, но верно. И самое поганое в этом всем то, что мы сами себе вырыли яму, из которой никогда не выкарабкаемся. Нам всегда будут нужны деньги. Да, нам, чтобы бороться с Зоной, нужны деньги, причем немалые: на оружие, амуницию, пищу. Потому-то нам приходится собирать артефакты, выполнять различного рода задания. Все эти миссии в основном правительственные, конечно, однако это долбанное правительство однажды кинуло нас и не постесняется кинуть еще раз, два, десять... Твари чертовы... Ладно, все равно рано или поздно все подохнут.
Костя сел обратно на свое место и, закурив, посмотрел куда-то в пустоту. Его жизнь сложилась не совсем удачно. Влюбившись в красивую девушку, он женился на ней, и ему пришлось очень много работать. Константин был таким человеком, что ему хотелось для нее всего самого лучшего. Из-за нее он ушел из армии (он служил в отряде специального назначения, которым командовал Колдун. Впрочем, он и сейчас им командует, точнее, тем, что от него осталось). Но что-то у них пошло не так, и его жена подала на развод. Почему она так поступила, он знает, но никогда никому об этом не рассказывал. Потом вернулся обратно в отряд, и их отправили в Припять на зачистку территорий от мутантов. Когда с ними была потеряна связь, их посчитали (что вполне справедливо) погибшими. Костя на тот момент был связным, и спустя несколько дней ему каким-то чудом удалось выйти на связь со штабом:
– Беркут! Беркут! Это Тапик! Повторяю! Это Тапик! Как слышите меня? Прием!
– Слышу вас хорошо, Тапик. Назовите свои координаты!
– Квадрат 357...
Когда он озвучил координаты, по ним открыли минометный огонь, и только чудом им удалось уйти из-под обстрела целыми и невредимыми. Никто из них не мог понять, почему так с ними поступили, но спрашивать не рискнули. После всего случившегося Костя очень разочаровался в жизни, но ему, как и всем членам отряда «Долг», хотелось помешать растущей заразе Зоны. Ведь всегда должен найтись хотя бы один человек, которому небезразлична судьба его народа, тем более, если он в силах предпринять для этого определенные меры.
– Колдун идет, – сказал Костя, туша сигарету и выпуская струю дыма в пол. – Ну, какие новости, командир?
– Дай огонька. Ага, благодарю. Значит так, хлопцы, в принципе, все в порядке, пройти-то мы пройдем, вот только знаем мы теперь до хрена лишнего в отношении того места, в котором сейчас с вами находимся. Но этот вопрос я тоже уладил. Мы должны дать подписку о неразглашение информации об этом их убежище. Структура эта серьезнее, чем я себе представлял. Работают ребята на людей авторитетных, которые, как я понял, стоят выше государства. Ну, вы поняли, в общем. Поэтому в наших интересах об этом не распространяться. Если вдруг что случится, им ничего не будет стоить стереть нас всех с лица этой проклятой земли. Меня просто об этом попросили вас предупредить.
– Ну, нормально, блин! Я что, просил, чтобы меня сюда тащили?! Охренительный расклад...
Костя все ни как не мог успокоиться после своей бравады, а Колдун только подлил масла в огонь:
– Ладно, не бухти! Сам знаешь, на них никто не полезет – не один год существуют уже. Ты сюда хоть кого-угодно приводи – толку-то. Короче, собираемся и уходим.
***
– Ну, вы, как хотите, а я отсюда сваливаю!
С этими словами Никита, крепко держась за перила, начал спускаться по лестнице, ведущей к выходу из здания депо. Его все еще слегка подташнивало, временами у него кружилась голова, но в целом он ощущал себя более или менее нормально. Единственной проблемой было то, что он понятия не имел, в какую сторону ему направиться. Периодически его посещали какие-то воспоминания, но все по-прежнему было неотчетливо и размыто. Спустившись на первый этаж, он замер у двери, внимательно всматриваясь вслушиваясь в окружающее пространство. Вроде бы все вокруг было спокойно, поэтому он решил выйти на улицу. Какая-то неведомая сила повлекла его пойти в сторону леса: ему почему-то казалось, что в лесу он найдет ответы на все вопросы. Он всегда поступал наперекор собственным ощущениям, однако на этот раз решил прислушаться к своему внутреннему голосу и направился в лес. Шел осторожно, внимательно всматриваясь вдаль и периодически посматривая под ноги. Вдруг справа от него что-то зашуршало, и он замер, затаив дыхание, медленно повернул голову в ту сторону и прислушался. Тишина. Постояв так с полминуты, двинулся дальше. Ему казалось, что он уже был в этих местах, и через несколько шагов его догадки подтвердились. Он увидел на коре одного из деревьев прямо у самой земли пятно крови и тут же вспомнил, как полз к нему, пытался встать на ноги, но, потеряв равновесие, начал падать и ударился головой, в результате чего потерял сознание и немало крови (ею была пропитана в этом месте земля). Никита поморщился и потер свою голову в месте ранения. Спустя четверть часа он дошел до того злополучного места, где они с Колдуном сдерживали натиск бандитов. Спрыгнув в овраг, сталкер вспомнил все.
– Колдун...
Он огляделся и заметил множество гильз: сразу было понятно, что здесь велась довольно-таки интенсивная перестрелка. Деревья позади укрытия были повреждены в результате разрыва гранаты. Никита выбрался из оврага, и в тот же момент его голову пронзила адская боль. Он упал на колени, схватился за голову и сильно стиснул зубы. Сталкер вспомнил, как один из бандитов, которые их атаковали, выстрелил ему в голову. Вспомнив все это, он почему-то рассмеялся, отчего у него даже закружилась голова.
– I’ll be back, блин! Тьфу ты! Колдун! Ушел... Так, а куда он ушел? – рассуждал Никита вслух. – На базу. А вот где эта самая база – хрен его знает.
В этот момент Никита услышал голоса, и, судя по всему, говорившие приближались. Чтобы не рисковать понапрасну, он отбежал в строну и спрятался за невысокой насыпью. Приближающихся людей Никита заметил метрах в двадцати от того места, где они с Колдуном держали оборону. Голоса стали слышны более отчетливо, так что можно было даже разобрать, о чем шла речь. Причем эти голоса показались парню знакомыми.
– После выброса обычно ж от самого жмура ничего не остается. Но из одежды-то хоть что-то должно было остаться, так?
– Угу.
– Ну, так какого лешего даже куска тряпки не осталось?!
– Может, тварье растащило?
– Не, хоть что-нибудь должно было остаться: оружие, ботинок, часть одежды…
– Та ладно, что ты паникуешь, хрен с ним, скажем, что Зона сожрала, че ж теперь, застрелиться, что ли?
– Сашок, ты по ходу в натуре баран. Нельзя ему по Зоне гулять больше.
– Ну, так ты ж его пристрелил, я ведь рядом стоял!
– А тело где?!
– Нет тела – нет дела, – неудачно пошутил бандит и тут же заткнулся, поняв, что шутка не удалась.
– Давай-ка прогуляемся, тут неподалеку есть здание бывшего депо. Глянем, может, там чего найдем.
Они прошли всего в нескольких метрах от того места, где укрылся Никита. Он хотел было приподняться, чтобы получше разглядеть лица этих людей, но побоялся, что его могут заметить – тогда уж точно пристрелили бы без лишних разговоров.
Подождав, пока неизвестные уйдут подальше, Никита покинул свое укрытие и задумался над тем, как ему быть дальше: «Так, два недоноска, один из которых меня якобы прикончил. Хм, думаю, это отличный повод отрезать на хрен ему его башку! Второй тупой какой-то с виду, не пойму, а там – хрен знает. Если удастся от них избавиться, то мне не придется шастать здесь в слепую, кроме того – оружие! Но риск слишком велик... Эх, была не была!».
Не всякий бы отважился на такой поступок после всего того, что произошло с Никитой. Самое удивительное то, что он не особо злился на бандита за то, что тот пытался его убить. Его интересовало лишь одно: сейчас ему необходимо было оружие и самое главное – чертовски нужен был ПДА, чтобы связаться со своими. Только каким образом – он пока себе не представлял. Он не помнил ни частоты, ни позывного, даже название группировки, в которую входил, никак не мог вспомнить. Но это его не останавливало – нужно было просто взять и сделать это, а уж как там дальше все сложится, было делом техники.
До депо идти было минут тридцать, значит, бандиты были уже на полпути к нему. Они наверняка быстро отыщут ту комнату, в которой сталкер провел ночь и половину сегодняшнего дня. У Никиты в голове уже начал сформировываться план, как вдруг неожиданно полил дождь. Комбинезон был непромокаемый благодаря особой водоотталкивающей пропитке, но это не особо облегчало пребывания в нем. Да еще капли дождя больно били по ране на голове, поэтому приходилось прикрывать ее рукой. Однако всякий раз дождь умудрялся находить уязвимое место и очередным прямым попаданием причинять боль, из-за чего Никита начал злиться.
Видимость резко ухудшилась, но Никита сообразил, что это ему даже на руку. У него всплыло в памяти воспоминание о том, что дожди в Зоне – явление далеко не редкое, и затягиваются они всегда часа на два. На это время все стараются найти укрытие, даже мутанты. Никто в Зоне не любит дождь, он всегда доставляет массу неудобств всем местным ее обитателям. Мутантам он мешает тем, что прерывает их охоту, ведь они только и делают, что охотятся друг на друга, их задача – уничтожить друг друга в силу особого инстинкта, который у них выработала Зона. Здесь не так, как в обычном мире, здесь нет пищевой цепочки, тут каждый норовит сожрать один другого. Воздух пропитан радиацией, следовательно, и тучи, которые висят невероятно низко над землей, тоже имеют свойство излучать определенное количество рентген, поэтому вся вода здесь тоже радиоактивная, она просачивается в почву, питает корни растений радиацией. Слепые псы, и не только они, пьют из луж эту воду, чтобы утолить жажду, и она наполняет их радиационной энергией, как и все живое тут.
Люди здесь – это нежелательные гости, от которых каждое порождение Зоны готово избавиться даже ценой собственной хоть и жалкой, но все же жизни. И несмотря на все это, сами они стремятся уменьшить здесь количество людского населения. Но этому есть причина. А причина любой заварушки что тут, что за Периметром, одна – деньги. Все предельно понятно и просто: чем больше ты держишь территорий, тем больше хабара можешь продать на черном рынке либо правительственным организациям и ученым, что значительно дешевле. Поэтому большинство сталкеров выбирают первый вариант как наиболее доходный.
Тем временем дождь усиливался, и это было Никите на руку, ведь тогда бандиты наверняка останутся пережидать его в здании депо. Какой им смысл тащиться под проливным зараженным дождем на свою базу? Даже если им и установили сроки выполнения задания, их опоздание будет полностью оправдано непогодой.
Выйдя из чащи леса Никита заметил спины двух сталкеров, которых он преследовал и они были уже в нескольких десятков метрах от входа в здание и вот их спины скрылись в дверном проеме. Теперь все дело было за везением. Никите очень не хотелось испытывать судьбу, ведь уже однажды она уберегла его от казалось бы неминуемой смерти, но он верил в то, что если ему и суждено погибнуть не собственной смертью, то уж наверняка не под проливным дождем от рук двух неудачников, которые наживаются чужими заслугами и трудом, нет! Как угодно только не так. У сталкера не было в руках ни какого оружия, не было даже ножа, который сейчас здорово бы пригодился. В голове постоянно всплывала мысль о том, что ведь можно просто уйти, уйти в другую сторону от них, но если он просто возьмет и развернется, то он предоставит себя случаю, не известно кто попадется ему на пути, а он не любил когда не было возможности контролировать свою дальнейшую судьбу. Если он уйдет-все будет не под его властью, а в данном случае, все целиком и полностью зависело от него, ну и конечно же немного везенья. Если у него все получится у него будет и оружие и связь, он сможет отыскать свой отряд, а там уж им займутся и восстановят его память, по крайней ему скажут кто он. Решено..
Он подбежал к зданию, прижавшись к стене под окнами он прислушался пытаясь определить примерное место нахождения бандитов, но ничего не было слышно из-за дождя. Он так громко барабанил по остаткам шифера на крыше, что если бы у него был напарник, можно было все свои действия координировать не жестами, как обычно, а в полный голос, все-равно неприятель ничего не услышал бы. Скорее всего, они разделились и сейчас ходят по этажам: один на первом, другой на втором – это вполне логично, хоть и рискованно, ведь не исключено, что в здании прячется от дождя какой-нибудь мутант. Никита оббежал здание и остановился в торце. Несмотря на то что это был первый этаж, окна располагались все-таки высоковато, поэтому, чтобы добраться повыше, пришлось подставить пластмассовый ящик, что валялся рядом. Встав на него, Никита аккуратно приподнялся, заглянул в окно и тут же, потеряв равновесие и чуть не упав, резко отпрянул от него. Однако ему все же удалось удержаться и не наделать лишнего шума. Причиной тому было то, что один из бандитов стоял, буквально в двух шагах от окна, причем лицом к нему! Никите просто повезло: в тот момент он заметил, что у него отстегнулось крепление на ботинках, и он нагнулся, чтобы его пристегнуть на место.
– Командир, прием! – обратился стоявший у окна по рации.
– Говори.
– Я первый этаж прочесал – тут все чисто. И это, я пока здесь посижу, ну, ты понял.
– Давай, я сейчас на третий смотаюсь, мне кажется, там что-то есть.
– О,кей, командир.
Бандит загремел амуницией, расстегивая ремни и насвистывая при этом какую-то старую веселую мелодию. Было слышно, как он усаживается, и шума от него исходило столько же, сколько и вони. Автомат был у него буквально под рукой, так что незаметно стащить его не получится – боковым зрением он заметил бы это. Никита решил действовать по старинке. Он ухватился за оконную раму обеими руками и уперся ногами в стену максимально, подобрав их к груди. Сделав три раскачивающихся движения, на третье он что было силы оттолкнулся от стены, одновременно помогая себе руками. Благодаря такому приему он словно влетел в окно, сделал кувырок, резко развернулся и оказался в метре от разинувшего рот сталкера. Тот не сразу сообразил схватиться за автомат, а когда его рука потянулась за ним, ему в челюсть уже летел прямой удар с ноги. Удар получился хороший – лишивший бедолагу нескольких передних зубов. От этого его нижняя челюсть съехала на бок, он поначалу взвыл от адской боли и хотел было уже заорать, но сломанная челюсть не давала ему возможности раскрыть рот. Схватив автомат, Никита несколькими ударами приклада проломил бедолаге голову.
– Как был говном всю свою жизнь, так в собственном говне и сдох, – констатировал Никита, пристегнул кобуру с ПМ и подсумок с тремя магазинами, затем проверил автомат и, убедившись в том, что тот заряжен, быстро обыскал бездыханное тело бандита. Делать это было не совсем приятно, если учесть то, при каких обстоятельствах все это произошло. В карманах Никита обнаружил ПДА и несколько таблеток от радиации. Высыпав себе на ладонь сразу несколько, он закинул их в рот и стал рассасывать. В эту секунду зашипела рация.
– Эй, дрыщь! Кончай свои дела и бегом ко мне на третий этаж, кажется, я что-то нашел.
– Уже бегу! – попытался имитировать хриплый голос убитого Никита.
Сняв АК с предохранителя, он аккуратно, стараясь не шуметь, поднялся по лестнице на третий этаж. Когда до цели оставался один пролет, сталкер остановился на площадке и посмотрел на дверь, ведущую в комнату, в которой должен был сейчас находиться второй бандит. «Эх, гранату бы сейчас!» – подумал он и начал подниматься вдоль стены, не сводя глаз с дверного проема. В щели между дверью и полом видна была тень от ног. Переведя автомат в режим автоматической стрельбы, Никита, бесшумно взбежал по лестнице и, вмиг преодолев последний лестничный пролет (словно и не был ранен), подскочил к двери и нажал на спусковой крючок пустив очередь по диагонали.
Дверь превратилась в решето и оттого, что была уже довольно ветхой, в ней кое-где образовались дыры размером с кулак. Послышался звук, будто бы упало что-то тяжелое. Никита понял, что это повалился на пол бандит. Сталкер метнулся к стенке и на всякий случай встал сбоку от двери, ведь не исключено, что ему удалось лишь ранить противника. Просунув ствол автомата в одну из образовавшихся в результате стрельбы дыр, он снова открыл огонь. Затем резким движением распахнул дверь, ворвался в комнату и увидел на полу распростертое тело бандита. У него были перебиты ноги в коленях, одна пуля попала ему в правого плечо. Бронежилет спас его от смертельного попадания в грудь, но он больше был не способен оказывать сопротивление, молча лежал, прижав здоровой рукой рану на плече. Увидев Никиту, он закашлял.
– Как... как ты смог выжить, черт тебя подери?! – преодолевая боль, с трудом выдавил он из себя и снова закашлял.
– А я излом! Меня нельзя убить... Прощай, мразь...
– Сука, что б ты...
Никита выстрелил ему в лицо, не дав договорить. Потом снял с него подсумок с магазинами для АК и, взяв его ПДА с рацией, стал изучать карту местности. На ней были помечены границы различных группировок: «Месть», «Свобода», «Монолит», «Грех», «Долг», «Чистое Небо» и еще несколько не столь значимых ввиду малого территориального владения.
– «Долг»... Так-так-так. Блин! Вот я баран, а!
Никита в сердцах с такой силой ударил о пол прикладом автомата, что тот перезарядился, и на пол с глухим стуком вывалился патрон. Сталкер повернул голову и посмотрел на свое правое предплечье, где на куртке красовалась нашивка красного цвета с надписью «Долг». Потом он выделил на дисплее ПДА территорию этой группировки и выбрал опцию «кратчайший маршрут». Спутник тут же скоординировал его нынешнее местоположение и рассчитал ему наиболее короткий и безопасный путь следования. Никита еще раз огляделся по сторонам, проверил оружие, спустился на первый этаж и отправился в указанном направлении, не забывая время от времени сверяться с картой.
***
Костя еще долго выражал свое недовольство по поводу случившегося, все грозился устроить на нейтралов охоту, силком затащить их на нашу базу и в случае нападения заявить им, что это их рук дело и все такое прочее. Колдун, молча слушал его возражения, не желая поддерживать в этом либо, наоборот, поспорить с ним. Костик же, хоть и был заядлым спорщиком, однако все его дебаты и споры никогда ни к чему толковому не приводили – все обычно заканчивалось либо банальной дракой, либо внеочередным караулом на кладбищенском посту позади базы. И все же чаще всего его споры заканчивались дракой, а потом караулом. Метод был довольно-таки эффективным, а что самое главное – показательным для всех остальных... На сей же раз все обошлось мирно.
Когда мы выбрались из бункера нейтралов на поверхность, в глаза нам ударил яркий солнечный свет. Мне он показался слишком ярким, он проходил даже сквозь тонированную поверхность забрала шлема, поэтому я невольно прикрыл глаза рукой.
– Пьеро пойдет с вами до границы наших территорий, ему все равно нужно сделать кое-какие замеры, а то Зона что-то слишком уж интенсивно стала испускать свои, так сказать, «лучи добра». Ну что же, приятно было принять у себя столь интересных людей. В нашем маленьком мирке это нынче большая роскошь, и позвольте заметить, роскошь непозволительная! М-да. Ну, удачи вам, мужики! – словно ниоткуда прозвучал голос, как позже выяснилось, командира нейтралов.
– Я с вами до границы прогуляюсь, коли уж по пути, а там дальше сами. А вообще, куда чешете, и зачем, если не секрет конечно?
– Много будешь знать – быстро состаришься, – опередив всех остальных, ответил я.
– Ну да. Да так, просто интересно. К нам редко гости заходят, а общаться с одними и теми же людьми порой реально тяжело. На поверхность за артами нас не выпускают, мы лишь изучаем их свойства. – Быстро тараторил Пьеро, словно боялся, что ему не дадут выговориться.
– Так ты ученый, что ли? – удивился я.
– Ну, что-то вроде того. У нас контракт с... – он осекся, поняв, что чуть не взболтнул лишнего. – В общем, с некой организацией.
– Да-да! С организацией, работающей под антиправительственным прикрытием и осуществляющей разработку высокотехнологичного оружия для реализации гитлеровских планов, так? – выпалил Славка, всю дорогу до этого молчавший.
– И ничего-то от вас не утаишь, санитары Зоны! – отшутился Пьеро. – Ну, вот и все, дальше я идти с вами не могу – это уже не наши территории. Впрочем, они ничьи. Ладно, ни пуха вам!
– На хрен! – отрезал Колдун, махнув на провожатого рукой.
Мы попрощались с несчастным (мне так показалось) ученым и двинули дальше по заранее установленному маршруту. Благодаря достаточно ровным отношениям Колдуна с нейтралами нам удалось прилично сэкономить время и силы. Дорога, по которой мы шли, была относительно безопасной, по крайней мере так было всегда. Однако Зона любит преподносить сюрпризы – это тоже было всегда. Никогда не знаешь, что ждет тебя за очередным поворотом. Не раз бывали случаи, когда опытные сталкеры, следуя известным и привычным маршрутом, натыкались вдруг на скопище аномалий, причем абсолютно разного вида и силы. А назад дороги уже не было – этакий черный чернобыльский юмор. Смех смехом, а кишки потом по всей округе валяются, и не только они, много на что еще наткнуться можно было. И самое интересное то, что потом все исчезало… Все эти аномалии будто бы в воздухе растворялись. С тех пор и пошло поверье, что Зона, мол, живая, и вовсе не злая она на людей за то, что они пользуются ее «дарами». Наоборот, ей нравится играть с ними в эти злые игры, а главное – люди сами порой лезут туда, куда им не следует лезть. Вот и получается потом, что Зона виновата, а на самом-то деле мы сами во всем виноваты.
Колдун вел нас медленнее, нежели это делал погибший Тремос: был предельно внимателен, часто останавливался и порой подолгу всматривался и оглядывался по сторонам. Я на этот раз был замыкающим. Наше немое шествие нарушил командир.
– Стойте! Не шевелитесь! – скомандовал Колдун чуть слышно, однако его слова были четкими и разборчивыми благодаря хорошему качеству внутренней связи. – Вы меня видите? На меня что-то уставилось… Смотрит прямо мне в глаза!
Все остановились и чуть приблизились к командиру.
– Что?! – с некоторым недоверием воскликнул Костя и направился к Колдуну, грубо растолкав всех плечами.
– Стоять, я сказал! – чуть громче повторил Колдун. – Не пойму, кто это, глаз не могу оторвать...
– Так стреляй тогда! – с какой-то тревогой в голосе посоветовал Костя, стоя в напряженной позе и уже вскинутым автоматом, который, кстати говоря, он заполучил на базе «Нейтралов» в обмен на свой дробовик.
– Не могу, реально не могу! Руки не подымаются! Черт его подери, что же это такое?! Огонь, ребята! Через меня – огонь! Ну же! Не стойте, вашу мать! – быстро давал команды Колдун. Последние слова он произносил уже чуть ли не истерическим тоном, от которого у меня даже мурашки по спине пробежали.
Меня привели в себя обжигающие шлепки по щеке. Боль была такая, что я еле сдержался, чтобы не взвыть и не нанести ответный удар. Хлестал меня Костик своей огромной ручищей. Лицо горело от боли, хотелось сию же секунду окунуть его в чан с ледяной водой, но, к сожалению, ни чана, ни холодной воды поблизости не оказалось. Окончательно поймав картинку, я огляделся и обнаружил, что стою на коленях, а вокруг меня – весь наш отряд.
– Ты как, чувак? – протянул Славка, выпустив мне сигаретный дым в лицо.
– Иди ты на хрен! Что за дела?! – возмутился я, разгоняя сизый сигаретный дым, зависший перед моим лицом.
– Я заметил, что ты вроде как не в себе, поэтому решил идти за тобой, – начал Колдун. – Вдруг ты резко остановился, отчего я чуть было не налетел на тебя. Начал что-то молоть невнятное, а когда я подошел к тебе, ты уже стоял на коленях. Глаза у тебя стеклянные были, и смотрел ты как-то сквозь меня. Мне аж не по себе стало, я отошел. Подумали, что контролер тебя заарканил, отправили друга твоего на разведку, а ты меня за грудки схватил и начал орать, чтобы мы не стреляли, что, мол, валить нужно отсюда, и потом опять что-то неразборчивое. Ну, тут Костик со своей шокотерапией подлетел и давай тебя по щам хлестать. Вот и все, – спокойно закончил свой рассказ Колдун.
– Бред какой-то, – сказал я, поднявшись с колен, и пошел в сторону того места, которое не так давно увидел во время обморока.
Впереди нас ожидал небольшой переход вдоль развалин, которые когда-то были небольшим селом. Место, которое мы должны были вскоре пересечь, очень походило на то, которое мне привиделось. Нам нужно было подойти к колодцу, а он как раз находился на нашем пути всего в каких-то нескольких десятках метров. Я посмотрел в ту сторону, и мне стало не по себе. Казалось, что из колодца вот-вот выскочит черт, погонится за мной, как на зло, все мои товарищи вмиг исчезнут, мое оружие заклинит, а мои ноги станут ватными. От этих мыслей у меня даже проступил на лбу пот. Вытерев его рукавом и рассказав друзьям о том, что мне почудилось, я подошел к Колдуну и предложил ему обойти это место с другой стороны,
– Ха! Дружище, ну ты даешь! – удивился тот, но все же потянулся за биноклем и направил его в сторону колодца. – Хрен его знает, с виду-то оно все вроде бы нормально, но вечно оно так бывает: нормально-нормально, а потом – бац, и плохо все получается на самом деле.
– Командир, его еще в Киеве так кошмарило. А потом бабка пришла, у которой мы хату снимали, и ту же историю, что Олегу привиделась, про сынка своего рассказала. Такие вот дела. Так что лучше обойти, – подтвердил справедливость моих слов Славка, за что я был безмерно ему благодарен, а то сочли бы за ненормального.
– Внимание, бойцы! Сегодня мы должны выйти к точке и приступить к выполнению задания. Постараемся провернуть все тихо и аккуратно. Вряд ли получится, конечно, но все же постараться нужно. Ну, все, погнали!
С каждым часом мое возбуждение нарастало. Я пребывал в ожидании какой-то заварушки и совершенно не подозревал, чем она может для всех нас обернуться. Участвовать в боевых действиях за Периметром мне, слава Богу, не приходилось, а тут все по-настоящему. На самом деле все, что сейчас происходило со мной, и это просто в голове не укладывалось, а порой я даже ловил себя на мысли, что это просто сон или учения, что я опять оказался в войсках…
Мои сомнения по поводу нереальности происходящего полностью развеялись, когда кто-то из наших задел сигнальную ракету и по нам открыли огонь из РПК (скорее всего, это был именно РПК). Земля комьями вздымалась вверх, летела в лицо и, попадая в рот, нос и глаза, заставляла теряться в пространстве. Огонь велся неприцельный – это сразу было понятно, потому что пулеметчик поливал огнем в разные стороны. Как только прозвучали первые выстрелы, мы тут же разбежались по сторонам и укрылись кто как смог, благо путь наш проходил через развалины строений и спрятаться от беспорядочной стрельбы было где.
– Черт, вот дерьмо! – прорычал Костя встрепенувшись, – не заметил, блин.
– Кость, какого ты косячишь-то так? Ключ, работай!
Определить, откуда палил пулемет, было делом не таким и сложным: уже смеркалось, и солнце медленно скрывалось за горизонтом, так что вспышки от выстрелов были видны довольно отчетливо. Подозрение вызывало то, что неизвестный стрелок во время стрельбы не менял позиции, а ведь нам достаточно было лишь пристреляться и дать по нему залп из подствольных гранатометов. В динамиках послышался голос Славки.
– Я на позиции, – как всегда, спокойным тоном сообщил снайпер.
– Понял тебя. Огонь, мужики! – скомандовал Колдун.
Мы обстреляли позицию неизвестного стрелка из своих укрытий, стараясь при этом особо не высовываться, поскольку, несмотря на то, что мы вели довольно-таки интенсивный огонь, пулемет все же давал о себе знать и вводил нас в легкий ступор. Кто-то из нас продолжал стрелять, кто-то перезаряжал оружие, как вдруг в наших наушниках снова прозвучал голос Славки:
– Не вздумайте продолжать стрельбу!
После его слов по нам снова открыли огонь. В какую-то секунду мне почудилось, что стрельба ведется с определенной периодичностью, но я выкинул эту мысль из головы, потому что она была какой-то бредовой. Как позже выяснилось, мой выдуманный бред оправдался.
Прошло минут семь с тех пор, как Славка вышел с нами на связь, и вот стрельба прекратилась, мы все переглянулись и стали по одному аккуратно высовывать головы из своих укрытий.
– Я думаю, что вам стоит на это взглянуть, и чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше для всех нас, – сказал Славка с какой-то озабоченностью в голосе.
Мы повыскакивали из укрытий и помчались к руинам трехэтажного здания, из которого по нам велся огонь. У порога нас встретил Славка с сигаретой в зубах и каким-то куском бумаги в руке. Это была записка, которую он отдал Колдуну, и тот, когда я подсветил ему фонариком, начал читать вслух:
«Уважаемые сталкеры! Рады вам сообщить, что вы активировали нашего автономного постового пулеметчика. Надеюсь, он хоть кого-нибудь из вас ранил, а может быть, даже убил! В любом случае раз вы читаете эту записку, то я настоятельно рекомендую вам оставаться на месте, потому что наш «спасательный» отряд уже в пути и спешит вам на «помощь». Если же в ваших мыслях начинает формироваться план побега, то выкиньте его из головы – облегчите нам работу! До встречи! Группировка «Грех».
Колдун смял записку и швырнул ее на землю.
– Шутник хренов! Что там за фиговина была, Ключ?
– Да так, ничего интересного. Пневматический гидропривод с заданной программой траектории движения. Активировался по сигналу ракеты, там даже датчиков движения не было, зря я только слеповую гранату израсходовал, когда подкрался... Что делать-то будем, командир?
– Обороняться...
Территория, на которой мы сейчас находились, постоянно переходила из рук в руки, поэтому нередко можно было оказаться под перекрестным шквальным огнем воюющих за нее группировок. Бывало даже так, что определенный участок местности сменял хозяина по нескольку раз за ночь – это считалось своего рода местным рекордом. Однако, судя по нынешним событиям, последние пару месяцев здесь обосновались бойцы группировки «Грех», но это словно затишье перед бурей. Ведь не исключено, что все это время разрабатывался план по «выселению» их с территорий этой округи, поэтому в любой день здесь могут снова прозвучать выстрелы. Сама база располагалась неподалеку от того места, где мы сейчас находились, – чуть меньше часа ходьбы. Это была немалая территория бывшего административного корпуса города, и зачем им нужно охранять эти руины, было непонятно. Раньше там располагался небольшой городок работников станции, несколько домов, один магазин – да и только. Ну а теперь, от городка лишь одни руины остались, в которых свой вечный покой нашел не один десяток сталкеров. В голову мне лезли весьма неприятные мысли на этот счет.
– Ключ, что там с боеприпасами на пулемете, который стрелял по нам?
– Есть маленько, – ответил Славка, оглядываясь назад, на то место, где стоял пулемет.
– И так, бойцы, гости нагрянут минут через 15-20. Ключ, твоя задача – занять позицию в трехэтажном здании на чердаке, расположено оно дальше всех от нашей линии обороны, поэтому... В общем, я надеюсь, что они там все не особо меткие. Мы будем стараться их выдергивать прямо на тебя. Моя позиция будет здесь, – Колдун указал на развалины дома, часть стены которого вполне могла быть использована в качестве укрытия от огня. – Костян, Мурза – вы справа от меня. Все предельно просто, но на составление хорошего плана, к сожалению, у нас с вами, парни, нет времени, так что постарайтесь остаться в живых.
Мы разбежались по своим местам и лишь только заняли свои позиции, как вдалеке показалось какое-то движение. Темный силуэт человека промелькнул между зданий и застыл за его углом. Было видно торчащее дуло автомата и то, что он перебирает пальцами на цевье. Костя тоже заметил это, напрягся всем телом и прикипел глазом к мушке своего новенького автомата. Колдун велел пока ждать – он хотел подпустить врага на максимально близкое расстояние, чтобы стрелять в них практически в упор. Задумка поначалу показалась мне крайне рискованной, ведь силы были неравные, противник обладал явным численным преимуществом, правда, пока этого преимущества я не наблюдал. Мой взгляд был привязан к силуэту человека, который притаился за углом здания – он так и стоял, не шевелясь, лишь изредка переступая с ноги на ногу. В какой-то момент мне в голову даже закралась мысль, что он пришел сюда один и вовсе не собирается нас убивать. Просто пришел – и все. Эту бредовую мысль развеяла колонна людей, возникшая из сумерек, которые окутывали местность и не оставили ни одного светлого уголка. Двигались все в боевом порядке, держа оружие наперевес, готовые в любую секунду открыть огонь.
Лишь только они добрались до первой кучи кирпичей, как один из них, сделав прыжок, оказался за ней. В тот же момент остальные участники группы последовали его примеру – попрыгали за укрытие. Создавалось такое впечатление, что они, заранее договорившись, уже определили себе места укрытий и оказались возле них.
Когда последний из группы занял свою позицию, наступил момент напряженной тишины, потому что одна из сторон должна была сделать первый ход, но какая это будет сторона, должно было решить лишь то, у кого крепче нервы, ведь никто не хотел первым выдавать своих позиций. Секунды тишины затянулись. В такие моменты всегда кажется, что время останавливается, а мгновенье превращается в длительный временной интервал, который никак не хочет заканчиваться.
Спустя пару минут я услышал позади себя гулкий выстрел винтовки Олега. Звук выстрела эхом прокатился по всей округе, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. В ту же секунду я услышал, как что-то металлическое упало на камни прямо за нашим с Костей укрытием.
– Назад! Граната! – заревел Костя.
Резко рванув от разваленной стены, за которой прятались секунду назад, мы перевалили за россыпь камней. Как только мы оказались за новым укрытием, прогремел взрыв, который разнес нашу стену и, как говорится, камня на камне не оставил. Град осколков кирпича и бетона обрушился на нас, пыль стояла столбом. Это и послужило сигналом к атаке. Началась беспорядочная стрельба, мешавшая нам высунуться и поточнее прицелиться. Впрочем, вряд ли это было возможно из-за пылевого заслона, образовавшейся после взрыва. Недолго думая, я уперся прикладом своего автомата в землю и дал залп из подствольного гранатомета. Эффект был ничуть не хуже, чем от ручной гранаты. Вылетев с характерным щелчком из ствола, граната попала в стену дома и проделала в ней внушительных размеров дыру, в результате чего та рухнула. В этот момент я заметил, как от здания на другую сторону метнулось несколько силуэтов.
Снова оглушающий выстрел СВД, и один из бойцов противника не успел перебежать на другую сторону улицы. Олег его только ранил, потому что я заметил, как подстреленный бандит перекатывается с боку на бок, держась руками за бедро. Один из его товарищей решил помочь раненому и дернулся было ему на выручку, но его остановил выстрел снайпера. Резко одернувшись, он вновь спрятался за стенкой. Но Славка целился не в него, он добил раненого. Тем временем я зарядил в подствольник вторую гранату. Поняв мою задумку, Колдун повторил то же самое, а Костя кинул пару ручных гранат в сторону предполагаемого укрытия противника. Вояки группировки «Грех», видимо, совсем не ожидали того, что мы встретим их таким образом. Они начали метаться от укрытия к укрытию, но надолго там задержаться у них не получалось, потому что оно разрушалось очередным выстрелом из подствольника либо удачным броском гранаты. Несколько раз я замечал, что противник, покидая одно место, не успевал добежать до другого, потому что оно уничтожалось. Грохот стоял такой, что у меня заложило уши и в голове гудело. Вся эта канонада продолжалась минут пять, но за это время мы израсходовали весь свой боезапас гранат.
Как только раздался последний взрыв, Колдун приказал мне оставаться на месте, а они с Костей пока будут обходить противника с флангов. Задумка была очень рискованной, но в сложившейся ситуации ничего другого на ум не приходило. Я внимательно всматривался в уже сгущающуюся темноту, готовый в любую секунду прикрыть товарищей, но ничего, кроме руин и мусора, не попадало в поле моего зрения. Тишину нарушила длинная очередь. Я попытался что-то разглядеть в том направлении, но по-прежнему ничего не увидел. Вдруг впереди показалась грузная фигура приближающегося ко мне сталкера, я вскинут свой автомат и взял его на мушку.
– Не стреляй, Олег! Это к тебе Костик чешет. – сообщил Слава по каналу связи.
Хорошо, что оптика на его винтовке была модифицирована под стандартный прицел ночного виденья. Я расслабился и встал, и как раз в этот момент из-за угла здания вывалился долговец. Лицо его было напряжено и все перепачкано, а возле брови виднелась запекшаяся струйка крови.
– Четко отработали, да? – пробасил Костя. – Спускайся, Ключ! – он помахал Славке рукой, чтобы тот спускался.
Колдун все это время молчал, он рассматривал что-то на себе, а потом стал снимать верхнюю часть своего костюма. Как позже выяснилось, та автоматная очередь, которую я услышал, когда Колдун и Костя взялись за фланги, принадлежала сталкеру, как позже выяснилось по кличке Боров. В тот момент, когда Колдун приближался к нему с боку, он заметил его боковым зрением и, не растерявшись, открыл огонь, но, неудачно опершись ногой, споткнулся, и автоматная очередь получилась косая. Весь бронелист Колдуна был усеян воткнутыми в него пулями по диагонали. Если бы не одна, а несколько их угодили в одну точку, то броня не справилась бы с прямым попаданием почти в упор и ранила бы, а может быть, даже убила командира.
Колдун достал нож и принялся выковыривать пули из брони (а их было восемь штук). Закончив с этим, он положил их себе в маленький нагрудный кармашек, похлопал по нему ладонью, затем глубоко и грустно вздохнул. Он делал из таких вот «экспонатов» ожерелье. Поначалу это был небольшой браслет, который он носил на руке, а чуть позже пуль прибавилось, и он повесил его на шею, каждый раз пополняя новыми. Из-за этого его и прозвали Колдуном. Над ним иной раз подшучивали товарищи, что он, мол, в тайне от всех проводит колдовские обряды, которые спасают ему жизнь. Он всегда отмахивался улыбался, а там – кто знает.
Собрав с убитых сталкеров весь имеющийся у них боезапас, мы выдвинулись в прежнем направлении, а спустя несколько минут завибрировал мой ПДА. Это была рассылка. В ней сообщалось о том, что была нешуточная перестрелка возле административного корпуса, правда, сейчас уже все стихло. Такие рассылки были нередким явлением. Это ведь общий канал связи для всех, но им пользовались в основном сталкеры, не принадлежавшие ни к одной группировке. Поэтому, не придав этому извещению особого значения, я убрал ПДА в карман.
Нам нужно было скорее убираться отсюда, потому как в ближайшее время сюда явится подкрепление, и наверняка пришедшие на подмогу будут не очень рады видеть нас в добром здравии, в противном случае постараются сделать все для того, чтобы исправить этот факт. Костя уже связался с базой и сообщил, что мы поневоле дали еще один повод для развязки очередного конфликта с группировкой «Грех». Однако им сейчас было не до нас, они только недавно закрепились на своей позиции, и очень много усилий им потребовалось для того, чтобы отбить у свободовцев это хранилище. Прежде чем уйти с этого места, я по приказу Колдуна поставил растяжку на подступах к развалинам, а метрах в ста от нее – еще одну. Были предложения вместо сигнальной ракеты подвесить ручную гранату, но Колдун сказал, что на сегодня и так достаточно крови, с чем все и согласились. Было интересно, сработает ли первая ракета, ведь это означало бы, что командование группировки все-таки решило проверить, почему ее карательный отряд не выходит на связь. Если же сработает вторая, значит, нас решились преследовать, что было бы весьма неприятным фактом.
Как только руины городка скрылись из виду, темноту озарил свет сигнальной ракеты. Все непроизвольно обернулись и тут же снова продолжили движение, каждый без лишней на то команды прибавил шагу. Вторая ракета взлетела как раз в тот момент, когда я докурил и швырнул окурок на землю. На лету он задел ветку кустарника, выбившую из него искры, которые брызгами разлетелись в разные стороны, и яркая вспышка в небе в первое мгновенье меня поначалу несколько удивила, а потом вызвало беспокойство.
– Черт! Ключ, ставь третью ракету, да поживее! Неужели преследовать решили? – забеспокоился Колдун и кинул Славе ракету, потому что знал: у него уже закончились, а было их всего по две и только у них двоих. Славка поймал ее и сразу приступил к работе. – Мы побежали, догоняй! Бегом марш! – уже на зло скомандовал командир.
Это было довольно-таки неприятное ощущение: ты – жертва, и если хреново бегаешь, то тебя догонят и сожрут. Я уже стал замечать, что подобные ощущения меня посещают очень часто, и с каждым разом все меньше и меньше обращал на это внимание. Через несколько минут меня обогнал Славка. Он обернулся, и выражение его лица мне совсем не понравилось. От этого у меня начало урчать в животе. Как это было связано с ним, я так и не выяснил, да и не было времени на это, потому что когда Славка подбежал к командиру, сработала третья сигнальная ракета – последняя. Теперь мы уже ни на йоту не сомневались, что эти головорезы решили нас преследовать.
– Они что, совсем сдурели?! – орал и плевался Костя.
От его шумных возражений динамик дико хрипел и проглатывал некоторые звуки в произносимых словах.
– Эти придурки даже не знают, за кем гонятся! – Проворчал Колдун тяжело дыша. Но темп держал.
– За теми, которые устроили ад на развалинах городка и отправили на ужин Зоне восьмерых членов их отряда! – язвительно уточнил ему Колдун.
– Твою ж мать! Ох, не нравится мне все это, ох, и не нравится!
– Живее! Впереди автобусная остановка. Там и остановимся – нужно свериться с картой и перевести дух, дыхалка у меня уже не та.
– Командир уже не тот, – хихикнул Костя.
– Вернемся с задания на базу – а мы вернемся – я покажу тебе «не тот» на ринге, – лукаво улыбаясь, пообещал Колдун. – Вон остановка!
Мы остановились, и командир достал свой ПДА с картой местности.
– Впереди «Росток», – рванем туда!
– К потомку Стронглава? – глаза Кости округлились от удивления, а потом беспокойное выражение его лица сменилось на безразличное, он притих и стал всматриваться в пространство позади нас. – Ну, если попадем к нему на ужин, так хоть говорить о нас будут в баре «100 рентген», ага!
– Что за Стронглав, командир? – поинтересовался я.
– Живы будем – расскажу. – Колдун подмигнул мне и спрятал ПДА в набедренный карман.
Эта новость как-то не очень обрадовала нас со Славкой. Увидев недоумение и смятение на лицах друг друга, мы оба поняли, что абсолютно ничего хорошего в этой затее нет. Коротая время на базе «Долга» (пусть и не очень продолжительное), мы слышали немало упоминаний о кровососе Стронглаве, который был своего рода легендарным представителем Зоны и по популярности ничуть не уступал всем известному Исполнителю желаний, находившемуся в самом ее центре – в городе Припяти. Стоило упомянуть в разговоре имя мутанта, как каждый тут же чуть ли не начинал креститься, три раза сплевывал через левое плечо, стучал себя по голове и говорил: «Да пусть меня лучше Зона сожрет, чем я попаду на ужин к этому кровососу». Про него ходило множество легенд, причем ни одна из них никогда не заканчивалась тем, что его хотя бы ранили или вообще причинили ему хоть какой-то вред. Поговаривали, что он являлся прародителем всех кровососов, гуляющих на просторах Зоны.
В сложившейся ситуации мы оказались меж двух огней: во-первых, Стронглав, а во-вторых, нам уже на пятки наступал отряд из группировки «Грех». Бойцы из этой группировки не остановятся ни перед чем, пока не догонят и не расправятся с нами, поэтому единственным выходом из данной ситуации было надеяться на то, что они не продолжат преследование, когда поймут, куда мы держим путь. Но и там нас ждала смерть, и неизвестно было, что лучше: попасть в лапы к преследователям или отправиться на ужин к Стронглаву. Выбирать особо не приходилось – и там, и там итог один, и везде он был печален – смерть. Шансов отразить атаку у нас не было, помощи ждать тоже было не от кого, а на «Росток» мы двинули из расчета на то, что обитатель и полноправный хозяин этого гигантского промышленного комплекса прибывает сейчас на охоте, что было, безусловно, лучшим раскладом обстоятельств. Если повезет, то нам хотя бы удастся проскочить мимо него незамеченными.
Размышляя обо всем этом, я мысленно выделил последнее слово – «незамеченными». При этом я даже грустно улыбнулся. Это забавно – пытаться проскочить мимо него незамеченными, если учесть тот факт, что эти твари имели возможность в случаи необходимости делаться невидимыми. Но ничего другого нам не оставалось, поэтому мы решили не сворачивать с пути после непродолжительных остановок и идти дальше по намеченному маршруту.
От быстрого бега мои легкие уже начали о себе напоминать, ноги отваливались от усталости, лицо горело огнем. В этот момент я вспомнил свой первый марш-бросок в тот период, когда учился в училище, благо в боку не кололо, как оно обычно бывает. А сейчас Колдун бежал впереди, и его детектор аномалий был настроен на максимальную мощность, поэтому работал на приличной дистанции. Это нам здорово помогло не вляпаться в какую-нибудь дрянь, потому что все ведь могло бы закончиться плачевно, причем для каждого из нас. Бежали мы строго друг за другом, ни правее, ни левее. Колдун очень часто резко сворачивал с пути, и нужно было успеть среагировать на его движения и успеть перестроиться. Успокаивало то, что не было слышно выстрелов: значит, мы вне поля видимости врага, и он не сможет стрелять нам в спину. Забрало шлема было оборудовано отличным прибором ночного виденья, объекты различались без всякого труда и дискомфорта для глаз. Можно было различить даже кору на деревьях и четкие очертания каждого листика, чего не позволяли стандартные ПНВ, которые поступали в вооруженные силы нашей Родины.
– Сбавить темп! – на одном дыхании выпалил Колдун. – Прибыли.
Мы приближались к окрестностям завода, который возник перед нами так же неожиданно, как и неожиданно мы решили выдвигаться в его сторону. Осматривать это забытое Богом и людьми строение не было ни времени, ни сил, жутко хотелось перевести дух, поднять забрало и вдохнуть свежий воздух, пусть даже слегка приправленный радиацией. Но этого делать не рекомендовалось – счетчик Гейгера настойчиво предупреждал о повышенном радиационном фоне, благо система замкнутого цикла работала, как швейцарские часы.
– Командир, помнишь, Сашка Валет упоминал о канализационной сточной трубе? Если нам удастся ее отыскать, то мы смогли бы незаметно пробраться на территорию завода, а уж там разобрались бы, что к чему, – выпалил Костя, отряхиваясь от налипшей грязи.
– Хорошая идея... Мурза, запроси-ка на базе план завода.
Связавшись с помощью ПДА с дежурным координатором на базе, я очень скоро получил подробную план-схему завода. Хоть экран был и немаленьким, но рассматривать на нем план этого гиганта было крайне затруднительно. Прошло достаточно много времени, прежде чем мы отыскали сточную трубу, по которой планировали проникнуть на территорию завода. Вопреки всем законам подлости она располагалась от нас не так далеко, поэтому, чтобы до нее добраться, мы на этот раз затратили совсем немного времени – всего каких-нибудь несколько минут. Бетонная труба была не меньше трех метров в диаметре, поэтому по ней можно было свободно передвигаться в полный рост, не пригибая при этом голову. Единственным негативным моментом было то, что располагалась она на высоте более двух метров над землей. Раньше-то она лежала на земле, но постоянные ветры и дожди вымыли под ней грунт, поэтому она как бы зависла в воздухе. Мы стояли, задрав головы вверх, и каждый из нас думал, как бы побыстрее в нее забраться. Недолго думая, я подошел к трубе и встал под ней спиной к заводу. Затем, подпрыгнув, ухватился руками за край трубы, повис на ней (хорошо, что эта ее часть оказались нескользкой) и подтянулся, одновременно забросив ноги кверху, и таким образом очутился внутри (выполнил упражнение, называемое «подъем с переворотом»).
– Эх, староват я уже для таких приемов, – с нотками уныния в голосе сказал Костя, и Колдун, похлопав его по плечу, с ним согласился.
К нашему со Славкой удивлению (а он с легкостью, словно на экзамене по физической культуре, проделал то же самое, что и я, и вмиг оказался рядом со мной) оба долговца тоже довольно легко повторили это упражнение и с довольным видом, гордо подняв головы, прошли мимо нас. Я даже присвистнул им в след от изумления.
Труба, в которой мы сейчас находились, была длиной метров пятьдесят, а кроме того, немного изгибалась, поэтому ни о каком «свете в конце тоннеля» не могло быть и речи. Ночь проникала повсюду, чего уж говорить о заброшенном заводе и о том месте, в котором мы очутились.
– Тремос сейчас быстро нашел бы определение нашему теперешнему местоположению... Интересно, как там Борода поживает, давненько мы с ним не связывались, – прошептал Костя, часто оглядываясь назад и посматривая на вход в трубу, через который мы сюда проникли.
– Жив-здоров. Он рассылку нам всем пятерым... – Колдун осекся, – четверым скидывал. Но я только сейчас обратил внимание – все времени не было сообщения эти читать. Так, а сейчас всем быть бдительными, шуму почем зря не поднимать. Все ясно? Нам внимание к себе местных обитателей совершенно ни к чему.
– Слышал, что тут полтергейст завелся, и все никак они со Стронглавом ужиться не могут, – подключился Костик.
Впереди показался еле заметный просвет, а точнее, круглое темно-серое пятно – это была противоположная сторона трубы, по которой мы шли. До самого ее конца мы доходить не стали, и все, кроме меня, остались недалеко от выхода, я же отправился на разведку. Мне было немного страшновато, нечасто ведь доводилось бывать в подобного рода местах, а точнее, в сточной трубе. Несколько успокаивало то, что спину прикрывали товарищи, а вот то, что ждало меня впереди, мне не очень-то нравилось, потому что там была неизвестность. Но ничего другого не оставалось, кроме как разведать обстановку, чем я сейчас, собственно, и занимался.
Подойдя к самому краю трубы, я как можно плотнее прижался к правой ее стенке. Бетонный холод, исходивший от нее, ощущался даже сквозь плотную кевларовую ткань моего комбинезона и теплый свитер, который я надел под него. Этот холод заставил меня отпрянуть от стенки и осмотреться. Обзор был неплохой, мы как раз вышли на задний двор производственного цеха. Здесь же располагалось и какое-то административное здание, а может быть, это была столовая для рабочих. Этого я не знал, да и к чему мне было это знать. Еще раз внимательно всмотревшись в пространство, которое открывалось при взгляде из трубы, я осторожно и не спеша сделал шаг вперед и на несколько секунд прижался к противоположной стенке трубы, чтобы охватить взором большую площадь. Теперь я увидел поваленный местами бетонный забор и заасфальтированную площадку, которая, видимо, когда-то служила стоянкой для автомобилей, а за ней уже простиралась территория Зоны. И больше ничего. Высунув голову наружу, я оценил, как высоко над землей мы находимся. Высота оказалась приличная – по моим прикидкам, метров пять-шесть, не меньше, так что, если прыгнуть, то при неудачном или неправильном приземлении запросто можно что-нибудь себе повредить. К тому же невозможно было разобрать, что находится в самом низу, под трубой. А там могло быть что угодно…
Еще раз оглядевшись по сторонам, я развернулся, чтобы идти обратно и доложить обстановку командиру, но в последний момент краем глаза заметил какое-то движение. На самом деле оборачиваться мне совершенно не хотелось. Еще по пути сюда, пока мы шли по этой трубе, меня постепенно наполняло чувство необъяснимого страха, страха неизведанного. Я вспомнил, как Колдун велел вести себя тихо, а то нас могут заметить, вспомнил о полтергейсте.
Все это пронеслось у меня в голове за одно мгновенье, и я медленно повернул голову. В ту же секунду мои глаза округлились от увиденной, не укладывающейся ни в какие рамки, картины, и я от страха застыл на месте с раскрытым ртом не в силах даже пошевелиться. Хотел позвать по рации ребят, но не мог выдавить из себя ни слова. Подсознательно заподозрив в моем продолжительном отсутствии что-то неладное, Колдун стал запрашивать по рации, чтобы я доложил обстановку и объяснил, что у меня стряслось. Но я продолжал молчать, не в состоянии произнести хотя бы одно слово.
***
Близился вечер, становилось заметно холоднее. Никита поежился и остановился, чтобы свериться с картой. Судя по показателям на дисплее ПДА идти оставалось совсем немного. Это его приободрило, и он прибавил шагу. Местность, окружающая сталкера, казалась совсем еще нетронутой: ни тропинок, ни дорог – ничего, лишь густые заросли да непонятно откуда взявшиеся здесь куски битого кирпича, то и дело попадавшиеся на пути. Идти Никита решил не по тому маршруту, который ему обозначил спутник, а параллельным курсом, чтобы не попасться на глаза неизвестным сталкерам. Риск в данном случае был неоправдан, хотя у него и имелось оружие.
Впереди за деревьями показался просвет и что-то большое красного цвета. Когда Никита подошел поближе и раздвинул ветки, его взору предстала странная картина. Посреди поляны стоял «Икарус», красная краска на котором уже местами была облуплена, и из-под нее то тут, то там виднелась желтая – очевидно, его перекрашивали, причем наверняка неоднократно. Все колеса были на месте, только спущены, а вот в окнах – ни одного стекла. Что-то подозрительное ощутил Никита в этом автобусе.
Это был очередной розыгрыш Зоны, ведь до ближайшей дороги несколько километров, и автобусу здесь абсолютно нечего делать. Он стоял между двух деревьев – одно спереди, другое сзади – и невозможно было понять, толи это они выросли таким образом, что даже помяли оба бампера, толи автобус этот силой сюда затолкали, что совершенно нелогично. Правда, здесь много происходит непонятных и нелогичных вещей, но про автобусы стоит сказать отдельно. Они часто встречаются в совершенно неожиданных местах, а потом вдруг исчезают, будто бы и не было их вовсе.
Когда прогремел первый взрыв в 1986 году, пришлось задействовать весь общественный транспорт, а точнее – автобусы (преимущественно «Икарусы»), чтобы как можно скорее эвакуировать жителей Припяти. На выезде из города все транспортные средства обрабатывали специальными растворами, чтобы не распространять радиацию. Сделав ходку, автобусы возвращались в город за очередными эвакуирующимися. Вообще они служили своего рода проводниками в нормальный, незараженный мир. Наверное, поэтому Зона специально разбрасывала их по разным местам, словно насмехаясь над случайными путниками, которые, наткнувшись на них, недоумевали от непонимания того, что они тут делают и как сюда попали.
Ходили слухи, что если человеку доведется обнаружить такой вот автобус на своем пути и заночевать в нем, то он обязательно проснется посреди ночи от шума мотора. Автобус, полный людей, будет ехать по дороге, за окнами удаляющийся город, а у всех пассажиров испуганные лица. По той же дороге ему навстречу будет мчаться военная техника, а сам он понесется в общем-то в никуда.
Бывали случаи, когда какого-нибудь сталкера вот так заносило, а потом автобус, в котором он решил заночевать, аж на въезде в саму Припять появлялся. Он «ехал» и по пути будто бы собирал пассажиров, а внутри вдруг оказывался уже истлевший труп того самого сталкера. С тех пор и стали все за плохую примету считать случаи, когда такой автобус на твоем пути попадется.
Всего этого Никита пока не мог вспомнить, но подсознательно понимал, что лучше здесь больше не задерживаться. Представшая перед ним картина была своеобразным ключом для его подсознания, сигналом для воспоминаний, которые ему еще не целиком открылись.
Обойдя вокруг автобуса и окончательно убедившись в том, что никакой опасности он собой не представляет, Никита покинул поляну, на которой стоял этот непонятно откуда там оказавшийся транспорт. Однако стоило ему сделать всего несколько десятков шагов, как он почувствовал, что ему в спину кто-то непрерывно смотрит. На какое-то мгновение он даже ощутил чье-то дыхание на своей шее. Будь он не один, то наверняка рассказал бы об этом своему напарнику и не отстал бы от него до тех пор, пока тот ему окончательно не поверил бы. Никита сбавил темп и, сделав еще несколько шагов, резко развернулся, одновременно снимая с плеча автомат и выставляя его перед собой.
Никого... Лишь вдалеке виднелись проблески красного – и больше ничего. Убедившись в том, что за ним никто не наблюдает, Никита пошел дальше, но уже не выпуская из рук оружие. «Оружие! – подумал он. – Какой толк от него, если кругом одни призраки? Тьфу ты, ептыть!» Размышления в таком духе его успокаивали, он вел себя так, будто всю свою сознательную жизнь только и делал, что гонял призраков. На самом же деле от этих мыслей его начало слегка потряхивать, и чем дольше он ощущал тяжелый, пронизывающий насквозь взгляд, тем сильнее его начинало трясти. Никита, конечно, был не из робкого десятка, часто совершал такие поступки, на которые мало того что вряд ли кто-то отважился бы, так вообще никогда в нормальную голову даже мысли это сделать не полезут. Но страхи есть у каждого человека, ведь ничего не боятся только психи, Никита же был совершенно другим, хотя многие его таким и считали.
Он очень боялся потусторонних сил: ведь призрака, который ночью взбирается на твою кровать и начинает стаскивать с тебя одеяло, нельзя поймать и убить – это-то и пугало его больше всего на свете. Все началось еще в детстве. На протяжении недели к ним по телефону каждое утро звонила какая-то женщина и шипящим голосом произносила, по всей видимости,заклинания на непонятном языке. Странным образом телефон звонил в ту же минуту, когда отец захлопывал за собою входную дверь, уходя на работу. Слова, доносившиеся до Никитиного уха с противоположного конца телефонного провода, вводили его в ступор и вызывали у него жуткую панику сразу же после того, как он бросал трубку. После этого мальчик бежал к себе в комнату, прыгал в кровать и с головой укрывался одеялом, шепотом повторяя несколько первых строк молитвы Отче наш, потому что больше он и не знал.
Спустя какое-то время, когда Никита больше уже не мог сдерживать свой страх, вызванный этими звонками, и зловещий шепот окончательно вывел его из себя, он осмелился все рассказать папе, и тот каким-то образом смог решить его проблему, после чего звонки прекратились. Но все равно мальчик еще долго вздрагивал каждый раз, когда звонил телефон, особенно если это было утро.
По истечении нескольких лет все это постепенно забылось, но в какое-то время Никиту стала одолевать другая напасть. Очень часто он оказывался свидетелем того, как на его глазах в доме происходят непонятные вещи. Как-то раз ему удалось даже снять все на видеокамеру, но по итогу просмотра записи ничего не обнаруживалось. Потом ему стали сниться сны, в которых он совершенно один в квартире, но каждой клеточкой своего тела ощущал присутствие рядом кого-то постороннего. Из соседней комнаты доносились звуки чей-то деятельности, шаги, невнятные разговоры, тихий, с хрипотцой, смех... Осознание всего этого обездвиживало еще неокрепшего духом подростка, заставляло поверить в то, что это вовсе не сон, а страшная и необъяснимая реальность. Просыпаясь среди ночи, он долго не мог заснуть, боясь, что все это может снова повториться. О своих странных снах он никогда и никому не рассказывал даже брату; ему всегда казалось, что над ним будут смеяться или, что еще хуже, утешать…
Ощущения пристального внимания прекратилось примерно спустя час после того, как Никита по пути на базу наткнулся на какую-то странную штуковину. Еще за несколько десятков метров до того места, где он впоследствии ее обнаружил, ему в нос ударила невыносимая вонь. Запах был настолько сильный и отвратительный, что у Никиты даже появился неприятный привкус во рту и замутило в животе. Чем ближе он подходил к тому месту, тем сильнее и омерзительнее становился запах. Единственное, что не могло заставить его не приближаться к этой штуковине, так это любопытство и показатели счетчика радиации. Очень удивлял тот факт, что смертоносное излучение уменьшалось пропорционально усилению запаха: казалось, будто эта вонь своей мощью перебивает излучение.
У Никиты сложилось впечатление, что перед ним сейчас возникнет чудесный оазис Зоны, где напрочь отсутствует хоть какое-то излучение. Но все представления об оазисе развеялись, как только он увидел сам источник зловония. На небольшой развилке между двух деревьев расположилась некая субстанция зелено-коричневого цвета. Размером она была чуть больше взрослого индийского слона и время от времени вздрагивала и вибрировала всей своей массой. Зрелище было не из приятных, и сталкер, если бы его попросили ее охарактеризовать, не смог бы определенно сказать, что это или кто это. Она практически полностью сливалась с грунтом по той причине, что грязь от всего того, что только могло валяться на земле, прилипала к ней – это была отличная маскировка для такого гада. Никита даже поежился, на секунду представив, что с ним могло бы произойти, если бы он угодил в это непонятное нечто. Подобные мысли его разозлили, и он, чтобы как-то выразить свою неприязнь к мерзкой субстанции, подобрал валявшийся у ног кусок кирпича и со всего размаху запулил в нее.
Удивительная сущность оправдывала свою схожесть со студнем, потому что брошенный кирпич угодив в нее, не встретил почти никакого сопротивления, как будто это на самом деле была гигантская порция желе, приготовленного безумным чернобыльским поваром ради того, чтобы попасть в книгу рекордов. Последствием попадания в него стали лишь волны, разбежавшиеся в разные стороны по всей площади студня, словно он возмутился, оттого что его вдруг потревожили.
Плюнув в сторону лежавшей на земле и шевелящейся желеобразной биомассы, Никита уже собирался было уходить, но ему вдруг показалось, что внутри нее находится что-то такое, что по очертаниям напоминало человеческую фигуру. Это его насторожило, и он, пренебрегая вероятной опасностью, отважился подойти поближе. Налипшая грязь на всей поверхности субстанции мешала получше разглядеть, что это было, но он все же смог увидеть нечто похожее на пятерню человека.
Внезапно пошел дождь... Снова проливной, снова холодный и, как всегда, словно старающийся прибить к земле каждого, кто не успел от него укрыться. Никита спрятался под низеньким, но с довольно большой кроной деревом, благо листья на нем еще не все опали, что немного спасало от крупных беспощадных капель. Затем, достав из кармашка, расположенного на задней части воротника своего костюма, капюшон и накинув его себе на голову, он прикурил сигарету и с интересом и некоторым недоумением наблюдал за тем, как студень постепенно становится чище – это давало возможность увидеть то, что находится у него внутри.
Когда дождь немного поутих, сталкер выбрался из своего укрытия, подошел поближе к преобразившемуся монстру и застыл в недоумении от представившейся его взору картины: внутри этого омерзительного создания он увидел человеческие останки. Тело неизвестного местами еще было, если уместно так выразиться, относительно целым и не разложившимся под воздействием выделяемой биомассой кислоты. Правда, лица за мутной полупрозрачной оболочкой было не разглядеть, да и не зачем было его видеть, а то наверняка запомнилось бы, а потом постоянно вспоминалось, вызывая неприятные воспоминания.
Что-то похожее Никита мог видеть только в старых фантастических фильмах ужасов, но он никогда не мог себе представить, что подобная картина попадется ему на глаза в реальной жизни. Присмотревшись повнимательнее, он заметил определенную схожесть в экипировке бедолаги, попавшего на закуску к биомассе, и своей: оба костюма были черного цвета с красными вставками, которые, правда, по форме и их месторасположению различались. Кроме того, по виду костюм у погибшего был тяжелее и более мощный. Пока Никита всматривался и анализировал увиденное, ему вдруг померещилось, будто неизвестный пошевелил рукой и пытается таким образом привлечь к себе его внимание.
– Надеюсь, дружище, ты погиб быстро и без мучений, – с сожалением в голосе произнес Никита, развернулся и пошел своей дорогой, оставив монстра переваривать свою добычу.
Перейдя «зловонную границу», Никита, как ни странно, даже обрадовался, когда затрещал счетчик Гейгера. Это окончательно избавило его от воспоминаний о том ужасном месте, в котором он только что побывал, а в чувство привел внезапно возникший металлический привкус во рту. Волосы на голове начали вставать дыбом, и пространство вокруг приобрело несколько фантастический вид: каждая пылинка, витающая в воздухе, несла в себе крохотный заряд энергии, который тут же преобразовывался в маленькую вспышку света при соприкосновении ее с другой пылинкой. На первый взгляд все это могло показаться удивительным и веселым, но только не в Зоне. Сталкер насторожился, у него вдруг почему-то возникло чувство вины и стыда перед самим собой, он замедлил шаг и остановился – так ему лучше думалось. В конце концов он пришел к выводу, что винит себя за то, что не смог заметить очевидного – Электры. Это была одна из многочисленных аномалий, встречающихся на просторах Зоны. Заметить ее не так уж и трудно, особенно если знаешь, что высматриваешь. В радиусе десяти метров от самой аномалии очень наэлектризованный воздух, поэтому он еле заметно излучает свет, как бы подсвечивается изнутри. Это особенно заметно ночью и очень красиво смотрится, невзирая на то, что это смертельна красота. Такое «красивое» место каждое живое существо старается обойти стороной, чего уж говорить о человеке.
Думая о том, как ему отсюда выбраться, чтобы не угодить под разряд, Никита вспомнил о болтах, которые лежали у него в кармане. Он не мог найти им хоть какое-нибудь применение и не понимал, для чего они ему вообще были нужны, но выбрасывать не решался – вдруг пригодятся. И ведь действительно на этот раз пригодились! Первый болт он кинул в то место, откуда пришел, и в тот же миг зажмурился от ярчайшей вспышки, как будто незащищенными темным стеклом глазами смотрел на работу сварочного аппарата. При этом вспышка сопровождалась оглушительным треском. Болт, брошенный в аномалию, оплавился от полученного разряда и отскочил, с глухим стуком ударившись в дерево рядом с Никитой. Его шляпка была сильно деформирована и раскалена докрасна, и капля расплавленного металла, стекавшая с нее, уже остыв, так и замерла на месте, не успев упасть на землю.
– Черт, захлопнулась уже. Вот зараза! – выругался сталкер.
Никита разбросал вокруг себя еще несколько болтов, но отыскать выхода из аномалии ему так и не удалось. Больше всего он боялся того, что круг станет сужаться, и тогда уже совсем некуда будет деваться. Присев на корточки, он обхватил голову руками и задумался над тем, как объяснить отсутствие какой-либо реакции на дождь. Ответ на возникший вопрос пришел сам собой.
Попав в ловушку и проведя в ней около получаса в раздумьях, Никита увидел впереди целое «минное поле» из подобного рода аномалий. Висевшие низко над землей тучи опустились еще ниже, и казалось, что они вот-вот рухнут ему на голову. Кроме того, он заметил, что они сгустились и основательно почернели. Аномалии стали проявлять себя более отчетливо и искрить.
Внезапно (как, впрочем, это обычно и бывает) недалеко от того места, где оказался запертым Никита, сверкнула молния, за ней вторая, а еще через секунду – третья. Поначалу, хоть ему и было страшновато, ради интереса сталкер взялся их подсчитывать, но частота вспышек была настолько велика, что он просто сбился со счету. Скопившиеся вверху заряды были относительно меньше того, который несла в себе Электра, тучи словно дразнили их и заставляли разряжаться. «Так вот откуда вы молнии берете. А я все никак не мог понять» , – подумал Никита.
А в это время на него уже надвигалась стена из электрических разрядов и молний. И вдруг ему вспомнилось, как один ненормальный проделал невероятный трюк, из-за чего о нем очень долго и много говорили, и он с этим номером даже выступал в различных телевизионных шоу. Тем не менее ничего лучшего ему в голову не пришло. Сам трюк был по сути достаточно простой, но смертельно опасный и заключался он в следующем: его пронизывал электрический разряд и уходил в землю, потому что он держал в руке заземленный провод.
Выбирать не приходилось, потому что надвигающаяся стена из молний неумолимо приближалась. Никита быстро снял с плеча автомат и резким ударом ребром ладони выбил из гнезда шомпол. Затем он отбросил оружие в сторону, левой рукой схватился за шомпол, воткнул его в землю, а правую руку спрятал в карман. Проделав все это, Никита закрыл глаза и стал ждать смерть, которая, судя по звукам и ощущениям, была от него в нескольких шагах.
Почувствовав легкое покалывание во всем теле, волной прокатившееся по нему от головы до пят, сталкер открыл глаза, обернулся и увидел, что позади движется этот электрический апокалипсис, превращающий в пепел все на своем пути. Устоять смогли только деревья, правда, им тоже немало доставалось: проходящий рядом с ними разряд корежил и местами обугливал их стволы, обжигал корни. Никита быстро похлопал себя руками по всему телу, отыскал глазами автомат и трясущимися от возбуждения руками вставил на место шомпол, постоянно повторяя при этом: «Твою ж мать! Твою ж мать!». Потом, кинув перед собой последний болт, лежавший у него кармане, бегом пересек эту уже разрядившуюся аномальную зону и оказался на совершенно неожиданно возникшем перед ним шоссе.
Достав из набедренного кармана ПДА и не обнаружив на карте, появившейся на его экране, никакого шоссе, сталкер нахмурился и для надежности перезагрузил устройство, однако ничего не изменилось – никакого шоссе здесь не должно было быть. Никита свернул с дороги на обочину и решил не рисковать, а попробовать вернуться на прежнее место и обойти этот подозрительный участок. Приближаясь к небольшой рощице, которую совсем недавно спешно покинул, он увидел впереди пепелище. Земля здесь была такой черной и обугленной, что буквально хрустела под ногами, а с каждым шагом вверх до колен подымалась копоть. Можно было подумать, что в этом месте какой-нибудь ненормальный решил порезвиться забавляясь с огнеметом.
Никита остановился возле черного обугленного ствола деревца, достал сигарету и стал щелкать зажигалкой, пытаясь ее прикурить. В этот самый момент чуть правее того места, где стоял, он услышал характерное потрескивание, очень напоминающее звук, который издает вилка от электроприборов, воткнутая в розетку, в которой плохо зажаты контакты, поэтому она периодически искрит и трещит. Не дожидаясь развязки событий и бросив так и не прикуренную сигарету, он, смутно вспомнив школьные уроки физики, на которых учитель объяснял, как должен вести себя человек, оказавшийся на участке, где на земле валяются оборванные провода линии высоковольтных электропередач, шаркая ногами, не отрывая подошвы берцев от земли, покинул опасную территорию.
– Вот же, блин! Тут шоссе не обозначенное, там аномальная роща! Какая разница, где подыхать... Ладно, надо валить отсюда, – не сдержавшись, вслух высказался Никита.
Снова оказавшись на шоссе, сталкер огляделся по сторонам и примерно в полукилометре левее заметил автобусную остановку. Не доходя до нее нескольких метров, он остановился и прислушался. Убедившись в том, что все тихо и смертельная опасность миновала, на всякий случай он пошарил по карманам, но сразу же вспомнил, что последний болт выбросил еще в роще. Затем поискал глазами и подобрал валявшийся на земле у ног небольшой камешек, подбросил его, внимательно наблюдая за тем, как тот ведет себя, когда поднимается вверх, а затем в момент падения, но ничего подозрительного не обнаружил. Так, подбрасывая камешек, он обошел вокруг остановки, потоптался внутри. Лавочки, разумеется, не было, лишь торчали железные штыри. На них, по всей видимости, и должны были крепиться деревянные рейки, на которых когда-то, давным-давно, старушки ждали свой рейсовый автобус. Было совершенно непонятно, что находилось раньше в радиусе хотя бы нескольких километров от этой остановки: село, город, турбаза?.. А может, и вовсе ничего не было – как знать. Никите вдруг вспомнилось, как в детстве дед брал их с братом с собой на рыбалку, и по возвращении все трое вот так же сидели и ждали, когда подъедет автобус и отвезет их домой, чтобы, вернувшись, они с Олегом могли похвастаться перед родителями, как много в этот раз наловили мальков.
Никитины воспоминания внезапно прервал отдаленный гул мотора, он даже удивился тому, насколько они могут повлиять на восприятие окружающего мира. Неужто настолько, что даже звуки из прошлого можно было услышать? Он грустно улыбнулся, вспомнив покойного деда, и ему вдруг очень сильно захотелось домой, потому что его бабушка была еще жива, очень любила вспоминать своего мужа и рассказывать о нем разные веселые и не очень истории.
Никита потряс головой, надеясь, что таким образом избавится от навязчивого нарастающего гула мотора, но это не привело к желаемому результату. Тогда он вышел на дорогу, чтобы получше разглядеть машину, издававшую эти режущие ухо звуки, но ничего там не увидел. Тем не менее создавалось впечатление, что она вот-вот должна была поравняться с ним, потому как натужный гул все время нарастал.
– Вот хрень, так ведь и с ума можно сойти, – неизвестно на кого разозлился сталкер.
Как только Никита перешел на другую сторону дороги, гул тотчас прекратился, и только в этот момент он обратил внимание на то, какая здесь царит тишина. Не было слышно ни звуков выстрелов, до этого эхом доносившихся издалека, ни даже шелеста листьев от легкого дуновения ветерка, – абсолютно ничего. Это его очень насторожило.
Расхаживая по дороге туда-сюда, он незаметно для себя снова очутился под крышей остановки, и в ту же секунду опять послышался отдаленный гул мотора. Он уселся прямо на землю рядом с остановкой, положил автомат себе на коленки и устремил взор в ту сторону, откуда доносился звук невидимого автобуса.
– Да черт с ним! Останусь жив – будет хоть что пацанам рассказать…
***
26 апреля 1986 года выдался довольно теплый и светлый денек, солнце в небе светило ярче обычного. Жители Припяти, а особенно дети, с нетерпением ждали наступления лета. Школьники досиживали последние часы на уроках и мысленно были уже где-то далеко, а совсем не в классе за партой. Весь город в тот день готовился к грядущим майский праздникам, и горадминистрация даже организовала в центре города парк аттракционов. Детвора ликовала при виде большущего колеса обозрения, а кое-кто из малышей уже начинал канючить, упрашивая своих мам и пап обязательно разрешить им на нем прокатиться. Так как погода уже несколько дней подряд стояла довольно-таки теплая, то большинство горожан проводили свое свободное время на берегу реки.
Автобус, отправившийся в вечерний рейс с конечной остановкой в деревне Копачи, находившейся всего в нескольких километрах от Припяти, отклонился от расписания и немного опаздывал, что заставило дожидавшихся его людей слегка понервничать. В основном это были дети стариков, живших в Копачах, а также те, кто, решив проведать их в очередной раз, торопились скорее вернуться домой, чтобы снова заняться своим повседневными хлопотами.
Это было 27 апреля, на следующий день после первого взрыва на ЧАЭС. Никто из жителей в этих местах еще не знал, что на самом деле произошло на станции. Максимум, о чем они были осведомлены, так это о том, что произошел небольшой сбой во время плановой остановки реактора, совершенно никакой опасности собой не представлявший. Конечно же, СМИ не стали трубить на всю страну, что на ЧАЭС произошел взрыв реактора и всех горожан необходимо срочно эвакуировать. Руководством было принято решение никаких подробностей не разглашать, чтобы среди населения ни в коем случае не возникла паника. Об этом сообщили только на следующий день, 27 апреля, – по радио объявили, что произошла авария, однако ни слова не было сказано о смертельной опасности и о том, что всем жителям необходимо покинуть город.
Рейсовый автобус №112 благополучно добрался до деревни, и все ожидавшие его разместились в салоне. Никто из пассажиров совершенно не догадывался, что произошло. Деревенька была слишком мала, чтобы коммунальные службы провели туда электричество и телефонную линию, но местные жители не особо переживали по этому поводу – их и так все вполне устраивало. О главной новости минувшего дня все узнали от кондукторши, ходившей по салону и проверявшей у пассажиров наличие проездных документов. Эту новость все восприняли довольно спокойно, лишь немного взволнованно повздыхали, а затем продолжили обсуждать свои проблемы.
День, давно переваливший за полдень, плавно переходил в вечер, и теплый воздух на улице понемногу начал остывать. Все окна в автобусе были открыты – люди наслаждались последними дуновениями не успевшего еще стать холодным весеннего ветерка. Тем временем водитель уже свернул с проселочной дороги и выехал на трассу. Асфальт здесь был еще теплым, его разогрели и размягчили весенние солнечные лучи, поэтому колеса автобуса прилипали к нему, оставляя на нем неглубокие следы, что несколько замедляло движение. Водитель понимал, что отстает от графика, поэтому прибавил газу, чтобы наверстать потерянное время. Испарения, исходившие от разогретого асфальта, искажали пространство перед автобусом. Впереди шофер увидел крытую будку автобусной остановки, где он обычно почти никогда не останавливался по причине отсутствия на ней людей. Но сейчас он заметил человека, стоявшего на остановке, и мысленно выругался, потому что из-за него ему придется останавливаться, а это – дополнительная потеря времени.
Сбавив скорость, водитель остановил автобус рядом с Никитой и открыл переднюю дверь. Когда она захлопнулась, гул, все время стоявший у сталкера в ушах и вызывавший у него необъяснимое беспокойство, моментально прекратился. Пассажиры, особенно те, которые сидели поближе к кабине водителя, как завороженные, уставились на человека, стоявшего у двери. Всех ехавших в автобусе очень удивил его внешний вид, потому что никто из них еще не видел такой одежды, какая была на нем, и совсем уж поразило их то, что на плече у него висел автомат. По салону прокатился шумок – люди обсуждали подсевшего пассажира, теряясь в догадках: кто он, этот странный человек?
Незнакомец тем временам выглядел довольно-таки странно, и никто из присутствующих в автобусе не мог подобрать для его описания соответствующие слова. Из-за респиратора, торчащего из неплотно прикрытого кармана на его груди, и странного комбинезона со знаком радиоактивной опасности на левом плече, большинство людей приняли его за работника ЧАЭС. Между тем, Никита как ни в чем не бывало прошел в самый конец салона и уселся на свободное сиденье, выражением своего лица не подавая виду, что удивлен столь пристальным к себе вниманием.
Когда сталкер проходил мимо кондукторши, та лишь охнула и от испуга прикрыла лицо ладонями, потому что только сейчас заметила на его плече автомат, который он большим пальцем правой руки придерживал за лямку. Усевшись поудобнее на мягком сиденье, Никита привычным движением снял его с плеча, положил себе на колени и отвернулся к окну.
– Ну, поехали, командир! Чего стоим-то? – громко, чтобы его услышал водитель автобуса, крикнул Никита, и тот, воткнув первую передачу, послушно привел свою машину в движение.
Сидевшие в автобусе люди теперь преимущественно молчали, и лишь некоторые из них о чем-то перешептывались да изредка бросали удивленные взгляды в сторону странного пассажира, который молча сидел, глядел в окно и ни на кого не обращал совершенно никакого внимания.
Никита равнодушно смотрел сквозь давно не мытое стекло куда-то вдаль. За последнее время он очень устал, и когда автобус на неровностях дороги плавно покачивался вверх-вниз, на него вдруг нахлынула какая-то необъяснимая грусть. А может, это просто были воспоминания из детства…
О настроении сталкера свидетельствовала его поза: он сидел, поджав скрещенные на полу ноги и опершись подбородком на ладонь, отчего его голова покачивалась в такт плавным движениям автобуса. Когда же колеса попадали в какую-то слишком уж глубокую выбоину и автобус сначала в нее нырял, а потом подпрыгивал, голова съезжала с ладони вниз, и Никите приходилось снова возвращать ее на место. Правда, его это совершенно не раздражало и не мешало ему равнодушно смотреть на унылый пейзаж за окном. В какой-то момент он отвернулся от окна и посмотрел на сидевших рядом с ним пассажиров, и те, увидев грустную улыбку на его лице, в ответ тоже грустно ему улыбнулись. Тем не менее никто из них не понял, что означала эта его улыбка, а может, она и вовсе ничего не означала…
Вдалеке показался город. За девятиэтажками, чуть ли сплошной стеной выстроившимися вдоль дороги на подъезде к нему, возвышалась полосатая труба самой главной его достопримечательности и гордости горожан – Чернобыльской атомной электростанция. Когда до автовокзала оставалось примерно полкилометра, небо внезапно озарилось от ярчайшей вспышки (держать глаза открытыми при таком ярком свете было просто невозможно), и через какой-то миг все вокруг померкло.
Это странное явление длилось не более двух секунд. После этого мощнейшего энергетического выброса небо изменилось в цвете – оно стало багровым. От такого контраста яркого, резко сменившегося на темное, у всех, кто стал свидетелем произошедшего, моментально участилось сердцебиение, они ощутили сильное головокружение, сопровождавшееся рвотой. Краски неба продолжали сгущаться, пока не наступила кромешная тьма. Когда вокруг стало совершенно темно, многие пассажиры даже подумали, что они ослепли. В довершение ко всему произошел мощнейший выброс альфа-частиц, от переизбытка которых случилась пятисекундная остановка времени. Тахионы вперемешку с радиоактивными частицами в буквальном смысле этого слова сожрали время и свет, растворив и их в себе. Никто не смог выдержать такой атаки вредоносных частиц на молекулярном уровне. Проще говоря, человеческий мозг от этого моментально закипел. В одно мгновенье город объяла смертельная тишина, не было слышно абсолютно никаких звуков, не ощущалось даже дуновения ветерка, казалось, будто выброс поглотил и его.
В результате необъяснимого происшествия в живых остались только животные, большинство из которых составляли собаки. Правда, они тоже пострадали – полностью ослепли и утратили способность лаять. У многих из горожан в окрестностях Припяти имелись небольшие участки земли, где они строились, выращивали скромный урожай овощей и фруктов, содержали кое-какую скотину – преимущественно свиней и коз. Подавляющее большинство домашних животных погибло от голода и мощного радиоактивного излучения в течение первых нескольких месяцев.
Радиация, проникающая во все живое, ускорила способность некоторых организмов адаптироваться к окружающей среде и способствовала развитию у них дополнительных, ранее не существующих, способностей взамен на утраченные. К примеру, у собак, вследствие радиоактивного выброса потерявших зрение, развилась телепатическая связь не только с животными, населявшими Зону, но и, как впоследствии выяснилось, с людьми по той причине, что им довольно часто приходилось слышать их голоса, а многие из них даже научились понимать, о чем те говорят.
Со временем выбросы радиоактивной энергии стали учащаться, и с каждым разом они становились все сильнее и сильнее, охватывая все большие территории. Начали появляться на свет странные, пугающего вида и с необыкновенными возможностями существа, целью которых было лишь одно – выжить любой ценой…
***
Завидев знакомые очертания города (он никогда в жизни не был в Припяти, но фотографии со спутника ему приходилось видеть много раз), Никита привстал со своего сиденья и громко, на весь автобус, выругался матом, отчего сидевшие впереди пассажиры-фантомы колыхнулись, повернулись к нему и скорчили недовольные физиономии, а кто-то из них даже сделал ему замечание. Чтобы урезонить особо недовольных, сталкер, наверняка забыв о том, что находится не на улице, поднял свой автомат дулом вверх и выпустил из него короткую очередь. Пули оставили в крыше автобуса небольшие отверстия и возмущения тотчас прекратились.
Вспышка ярчайшего света заставила парня лечь на пол и прикрыть голову руками. В этот момент автобус, почти не управляемый ослепленным водителем, успевшим лишь сбросить газ и ударить по тормозам, выскочил на обочину, но, наехав на большой валун, перевернулся на бок, и его, прежде чем он наконец остановился, в таком положении по инерции протащило еще несколько десятков метров. Вовремя отреагировав на вираж автобуса и приподнявшись на локтях, Никита перекатился под боковое сиденье и таким образом уберег себя от серьезных травм. Выбравшись наружу, он с огромным удивлением обнаружил, что автобус, на котором он вместе с другими пассажирами только что ехал и с грустью смотрел в окно, абсолютно весь зарос мхом. Колеса на нем были спущены, а в окнах отсутствовали абсолютно все стекла. В общем, вид у него был такой, будто бы он пролежал на земле, опрокинутым на бок после дорожного происшествия, много лет. Никита, конечно, не догадывался, что все на самом деле именно так и было. Почесав затылок и даже присвистнув от сильного потрясения, он обернулся, достал из чехла бинокль и, приставив его к глазам, направил в сторону города.
– Мать моя женщина! Ничего себе, так вот, значит, каким теперь стал город Припять!.. – удивленно воскликнул он, пряча бинокль обратно в чехол.
***
– Мурза! Мурза, докладывай! Чего ты там замолчал?! Олег! – громким шепотом вызывал меня командир отряда, который, казалось, от нетерпения вот-вот перейдет на крик.
Внезапно я услышал чьи-то негромко шлепающие по сточной воде, кое-где стоявшей на дне трубы, шаги приближающегося человека. Им оказался Костя, который, подойдя ко мне вплотную, схватил меня за плечи и резким движением, развернув, прижал спиной к стенке трубы. Действия моего товарища были настолько неожиданными, а сила, с которой он сжал меня, такой чудовищной, что мне показалось – вот еще немного, и я просто буду расплющен. Ухватив Костю за руки и с трудом оторвав их от себя, я оттолкнулся локтями от стенки, и, не дожидаясь от него каких-либо разъяснений, пошлепал в обратную сторону, где меня дожидались Колдун с Олегом. Не успев сделать и двух шагов, сталкер одернул меня за руку и произнес:
– Главное – не оглядывайся, – угрюмо сказал тот.
Он произнес эту фразу очень тихо, при этом губы его дрожали, поэтому можно было догадаться, что ему очень нелегко четко выговаривать слова.
То, что я увидел, поразило меня и ввело в ступор. Я не мог ни пошевелиться, ни заговорить, даже глаза зажмурить был не в состоянии. Первым, что мне бросилось в глаза, была какая-то светящаяся дымка. Это загадочное явление, несомненно, привлекло мое внимание и заставило меня остановиться. Повернув голову, я увидел, как из здания завода один за другим выходят люди, а точнее – фантомы, по форме очень напоминающие людей.
Пространство вокруг каждого фантома излучало кванты света, которые оставляли за собой желтоватую светящуюся дымку, спустя какое-то мгновенье растворявшуюся в воздухе. Призраки на самом деле вели себя точь в точь как обыкновенные люди, разве что все происходящее было похоже на замедленное кино. Кто-то из них на ходу закуривал, некоторые шли группами и что-то бурно обсуждали, жестикулируя руками. Дойдя до бетонного забора, в том месте, где он был повален, стоило им лишь перейти на другую сторону, как они тут же исчезали, буквально растворялись, и оказывались во власти Зоны, которая, похоже, только и ждала того, чтобы их поглотить.
Мы все стояли метрах в двадцати от входа в трубу и с удивлением наблюдали за тем, как, освещенная ярким светом, сияет вся улица. Это были всего лишь призраки, но нам совершенно не хотелось, чтобы хоть один из них вдруг оказался среди нас. В этот момент на меня вновь накатила волна страха: я представил себе, что один такой фантом вот-вот покажется в проходе и, вытянув руки, с ужасной гримасой на лице направится в нашу сторону. Зажмурившись и помотав головой из стороны в сторону, как обычно поступают, когда хотят показать собеседнику, что с ним категорически не согласны, я попытался избавиться от этой навязчивой мысли и с удовлетворение отметил, что мне это таки удалось.
– Я как-то раз приперся к Сидоровичу, чтобы слить ему хабар, так слышал от него, что один мужик ему рассказывал, мол, в центре Зоны, прямо возле радаров, подобная чертовщина на каждом шагу творится. Что там живут всякие призраки, которые, завидев живого человека, бросаются к нему, и будто бы сквозь него проходят и исчезают. Ты по ним стреляешь, стреляешь, а они все живые. И никак тебе не понять, что неживые они. Им хоть бы что – все прут и прут на тебя. В конце концов ты не выдерживаешь, вкладываешь ствол себе в рот и – щелк! Был сталкер, и не стало его. Так-то! А еще тот мужик говорил, что воздействие Зоны там просто чудовищное – даже души умерших не могут попасть на тот свет, – поведал нам историю, услышанную от Сидоровича, Костя, продолжая смотреть на светящуюся улицу.
– Откуда ж информация такая берется, раз каждый себе пулю в голову пускает? – поинтересовался Колдун. – Умеешь же ты страху нагнать не вовремя, паразит такой. Я тут и без того в штаны сейчас наложу от призраков этих. Б-р-р!
Колдун поежился и, переступив с ноги на ногу, предложил всем перекурить, дескать, может, так спокойнее на душе станет. Наиболее естественно по сравнению с остальными вел себя Славка. Он все время молчал, был абсолютно спокоен и, стоя позади всех, что-то усердно изучал на своем ПДА, а то, что творилось вокруг, будто бы его вовсе и не интересовало. Докурив одну сигарету, Славон ловким движением бывалого курильщика метнул бычок метров на пять в сторону, и тот, упав в лужу на дне сточной трубы, зашипел, перед этим фейерверком рассыпавшись на сотню огоньков. Затем он деловито присел на корточки, достал из пачки еще одну сигарету и щелкнул зажигалкой. Находясь под неописуемым эмоциональным впечатлением от увиденного, мы делились друг с другом своими мыслями об этом и как-то забыли о Славке. Ничего удивительного в этом не было, ведь он не испытывал такого же испуга, как мы, а спокойно пережидал паранормальный наплыв.
– В ближайшее время активность должна пойти на спад, так что, не ссыте, пацаны. Я тут покопался в инете и кое-чего разузнал. В общем, так: прямо здесь в момент первого взрыва находилось очень много людей, и все они каким-то непонятным образом оказались запертыми на территории завода, не имея возможности выбраться наружу. С ними постоянно поддерживали связь и обещали эвакуировать, как только осядет пыль после выброса. В этом районе был очень сильный фон, а на тот момент еще отсутствовали такие эффективные средства защиты, как в наши дни. Это вон сейчас хоть в реактор лезь, и ничего тебе не сделается, а тогда что – свинцовые рукавицы да хирургическая маска. Проще говоря, людей на смерть посылать глупо было. После того как все находившиеся на территории завода несколько дней просидели взаперти и стали более осведомлены о происходящем (люди ведь даже не знали, что случилось), они уже стали понимать, что за ними никто не придет, поэтому у многих из них начали сдавать нервы. Спустя неделю произошел второй выброс, который и унес жизни оставшихся работников завода. Все они были в таком глубоком шоке, что смерть для них была не то чтобы неожиданностью – они даже не поверили в это. Ну и вот такой вам феномен. А то, что вы увидели, – это большая часть факта ментальной памяти природы. Так называемые пересечения прошлого с настоящим. Такое бывает в местах с нарушенным магнитным полем земли. Бермудский треугольник – вот вам пример.
– Ты сказал большая часть, ну а меньшая тогда что? – спросил Колдун.
– Меньшая – это души усопших, – ответил Славка и затянулся от чего разгоревшийся уголек на сигарете подсветил его лицо придав ему большей таинственности.
Эту ночь мы решили провести в сточной трубе – ни у одного из участников рейда не было никакого желания выползать из этого, какого ни есть, а укрытия после всего увиденного. Отправив Славку к выходу, чтобы он своей оптикой осмотрел местность вокруг, и, убедившись в том, что нас никто не преследует, мы выбрали сухое место и осмелились развести небольшой костер.
Огонь нас немного успокоил и заставил быстрее оклематься от всего произошедшего с нами в последние часы. Призраки еще некоторое время продолжали слоняться по территории завода, имитируя былую жизнь. Было как-то не по себе от всего этого. Спустя какое-то время количество слоняющихся туда-сюда полупрозрачных, светящихся в темноте душ, стало значительно меньше, да и привыкли мы уже к эдакому соседству. Некоторые из них даже пытались забраться в наше пристанище, тянули свои бестелесные руки в нашу сторону, стремясь добраться до нашего очага. Их попытки тут же пресекал Костя, который находился ближе всех к выходу. Заметив очередного фантома, он вскакивал и начинал размахивать прикладом своего дробовика, одновременно с этим обкладывая несчастного трехэтажным матом.
Я каждый раз вздрагивал от всего происходящего и проклинал этих чудовищных созданий. Но был в этом и положительный момент: отгоняя призраков, Костя одновременно отгонял и мой сон, который, подкрадываясь ко мне со спины, пытался утянуть меня за собой в небытие. Не оказывая ни малейшего сопротивления, я покорялся ему, и он уносил меня в глубину моих воспоминаний.
До меня доносился шум улиц и площадей моего города. Вот я захожу в магазин, чтобы купить чего-нибудь пожевать. За прилавком, ко мне спиной, стоит продавщица, которую я знаю уже очень давно. Она работает здесь столько, сколько я себя помню. Женщина поворачивается ко мне, приветливо улыбается, и как только раскрывает рот, чтобы поинтересоваться, за чем я пожаловал, я с удивлением замечаю в ней какое-то странное ярко-оранжевое свечение. Его интенсивность усиливается, будто бы у нее внутри была лампочка, яркость которой с каждой секундой увеличивалась. Вдруг изо рта продавщицы, которая по-прежнему продолжает улыбаться, высовывается какая-то жуткая тварь и, вытянув свои призрачные руки, устремляется прямиком ко мне.
– Вашу ж мать! А ну, с-с-мотался отсюда, гад ползучий, – проревел Костик, размахивая поленом перед моим лицом.
Очнувшись от кошмарного сновидения и увидев прямо перед собой приведение, я резко заерзал ногами, рассчитывая на то, что смогу отползти в сторону. Однако оказалось, что вздремнул-то я, опершись плечом о стенку трубы, поэтому лишь заскользил по ней и встал на ноги.
– Слышь, ты, охотник за привидениями! Вот что ты разорался на всю Зону, малого разбудил. Потише не мог, что ли? Тебя в самой Припяти, небось, слышно, – стал отчитывать Костю Колдун.
– Да ладно, все хорошо. Все равно ересь снилась всякая, аж спать перехотелось. Да я и не хотел вообще-то, просто раскумарило.
Пожав плечами, балагур аккуратно, чтобы не обжечься, вытащил из костерка маленькую тлеющую щепочку, прикурил от нее папиросу и бросил обратно. Славка с Колдуном не спали. Они о чем-то беседовали, в полголоса перешептывались и ковырялись палочками возле костра, подбрасывая ими обратно вылетавшие из него угольки. Славка то и дело оборачивался в сторону входа, а Костя по-прежнему караулил уже практически растворившихся в воздухе фантомов.
Мои веки вновь налились свинцом, и усилия в борьбе со сном оказались тщетными. Стоило мне прикрыть глаза, окончательно сдавшись сну, как я вдруг почувствовал, что кто-то тормошит меня за плечо.
– Вставай Олег, скоро уже светает. Пора.
Я был благодарен своему другу за то, что он так тихо меня разбудил. Славка знал, что достаточно шепотом окликнуть меня по имени, и я тут же проснусь, как бы крепко ни спал.
Протерев глаза руками и зевнув, я поднялся на ноги. Первые несколько секунд никак не мог сориентироваться в пространстве и понять, с какой стороны мы пришли.
– Сколько я проспал?
– Полтора часа, – угрюмо ответил Костя, разбрасывая по сторонам наш костерок.
– Чего недовольный-то такой, дружище?
– Привидений мало наловил! – ответил за него Колдун, и они со Славкой затряслись всем телом, подавляя в себе приступ смеха.
– Что вы все ржете-то? Вам лишь бы поржать...
Костя отвернулся, демонстративно направился к выходу из трубы и остановившись на самом ее краю.
– Ладно, не дуйся, брат! – пробасил Колдун, – я тебе группу дам, когда на базу вернемся. Отвечаю!
– Ну, смотри, старый, если обманешь! – повеселел Костик.
– Ты меня за кого держишь? Как там обстановка снаружи?
– Все тихо. Светлячков больше нет. Сенсоры аномальной активности молчат, датчик движения – такая же песня. Командир, я думаю, можно выдвигаться.
– Ну, раз батька Костик сказал можно, значит, можно! Погнали, парни.
Выбираться из трубы было несколько сложнее, чем попасть в нее. Дело в том, что с противоположной стороны, откуда мы планировали выходить, она торчала над землей значительно выше, чем с той, откуда мы зашли. А у нас с собой не было веревки, по которой можно было бы беспрепятственно, так, чтобы не травмироваться при падении, спуститься вниз. Точнее, она была, но осталась у Тремоса...
Самым высоким из нашей четверки был Костя, поэтому он начал спуск первым – ему-то, если он ухватится руками за край трубы, меньше всего останется до земли. Еще до спуска я предложил всем снять разгрузочные ремни и связать их воедино, соорудив, таким образом, некое подобие веревки, но мою идею Колдун не одобрил, потому что это отняло бы у нас время, а мы и так прилично отставали от графика.
Чтобы Косте было меньше лететь до земли, мы как можно ниже опустили его, держа за руки. Пролетев пару метров, он приземлился и, не удержавшись на ногах, распластался на куче щебня.
– Ты там живой? – окликнул его Колдун.
– Да живой, живой, – недовольным тоном ответил Костя, - что мне сделается-то... Пока подождите, я найду что-нибудь такое, что облегчило бы вам спуск.
Его силуэт растворился в утреннем тумане. Было еще достаточно рано, поэтому темнота только намеревалась уступить место пасмурному, скорее всего, утру. Вглядываясь в дымку стелившегося по земле тумана, я пытался разглядеть в нем хоть какой-то намек на поисковую деятельность Кости, но так ничего и не смог увидеть за те долгие десять минут ожидания. Его даже слышно не было, и я заметил, что командир отряда уже начинает слегка нервничать, но всеми силами старается скрыть этот факт. Колдун уже намеревался выйти с ним на связь, но вдруг в гуще ленивого тумана замаячила крупная фигура Кости. Он что-то держал в руках и, подойдя к нам поближе, кинул на землю смотанный металлический трос.
Первым спустился я, затем Славка, после него – Колдун. Оказавшись на земле, я немного размял руки и ноги, потому что элементы сна еще оставались в моем теле, и мне хотелось как можно скорее от них избавиться. Командир объявил перекур, из кармана, расположенного на рукаве своего комбинезона, достал ПДА, включил его и сразу уменьшил на нем яркость дисплея, чтобы не привлекать к себе лишнее внимания, да и к тому же глаза порядком отвыкли от яркого света. К нему подошел Костя, до этого сбегавший по своим надобностям, и, поправляя комбинезон, стал о чем-то с ним перешептываться.
Мы со Славкой, не дожидаясь команды, взяли в руки оружие и стали вглядываться в пустоту неохотно таявшей ночи, постепенно делавшей размытые силуэты различных объектов все более отчетливыми. Последние несколько минут меня мучил один и тот же вопрос: зачем мы поперлись на этот «Росток», если исходя из рассказов о нем ничего хорошего это нам не предвещало. И в который уже раз Колдун, словно подслушав мои мысли, закончил совещаться с Костей, отошел от него и подозвал меня и Славу к себе.
– Нам по другой дороге идти ну никак нельзя. Места там хоть и знакомые, но толку от этого, от знаний-то этих, как от козла молока. Южнее завода топи, радиоактивный фон там смертельный. Если бы не они, прошмыгнули бы сейчас незаметно через внутренний дворик, и только нас здесь и видели бы. Вернуться назад и обойти с северо-западной стороны тоже не получится, потому что нас там наверняка уже поджидают и будут ждать как минимум до позднего вечера. Остается одно: прямиком через «Росток». Если все сложится так, как задумано, то выйдем к западным воротам, а там до армейских складов рукой подать. На рожон лезть не будем, склады-то эти обойдем и выйдем у северных окраин Припяти. Все понятно? – спросил командир, аккуратно укладывая свой ПДА и осматриваясь по сторонам. – Впрочем, я и так знаю, что вам все понятно. Ну что ж, тогда в путь!
На территорию завода мы зашли с тыльной стороны. Туман, окончательно рассеявшись, раскрыл моему взору огромных размеров редукторы и целые горы подобного металлолома, до сей поры скрывавшиеся в серой дымке. Кожухи, прикрывавшие лопасти роторов, были отсоединены и валялись тут же. Все это в свое время разбиралось лишь ради мотка медной проволоки, которую потом можно было сдать в приемный пункт металлолома и выручить какие-то деньги. Единственное, что меня здесь по-настоящему удивляло, так это то, как эти громоздкие двигатели могли оказаться за пределами завода, поскольку весели они не менее тонны, если не больше. «Росток» был на самом деле громадных размеров – такого я еще нигде и никогда не видел, хотя мне доводилось бывать на многих предприятиях. Прилегающие к нему территории вплоть до высокого бетонного забора, поваленного во многих местах, были тоже довольно-таки немалые. Нетрудно было догадаться, что на этих обширных площадях происходило постоянное движение грузового транспорта, подвозившего и вывозившего различное сырье либо что-то еще. Что именно производило это гигантское предприятие до катастрофы на ЧАЭС, трудно было понять. Хотел было спросить об этом у Кости, но в последний момент передумал и решил, что спрошу позже, когда выйдем отсюда. Если выйдем, конечно...
Вдалеке я заметил небольшую стаю слепых псов, появившуюся непонятно откуда. Одно из животных остановилось, задрало нос кверху и повернуло голову в нашу сторону. Через несколько секунд возле него стояла уже вся стая, и все слепые псы как один стояли с повернутыми к нам головами, не водя при этом мордами в разные стороны, чтобы уловить наш запах.
Выйдя из какого-то странного состояния задумчивости, я не обнаружил рядом с собой ни командира, ни бойцов своего отряда. Мы шли в сторону огромных подъемных ворот одного из многочисленных гигантских цехов. Механизм, приводящий в движение ворота, был давным-давно сломан – он перестал работать как раз в тот момент, когда их попытались опустить либо, наоборот, поднять. Во всяком случае они застряли менее чем в полуметре от земли. В какой-то момент боковым зрением я уловил, как чья-то нога скрылась в темноте по ту сторону ворот. Первой мыслью было то, что это наверняка кто-то из моих товарищей, поэтому я поспешил вслед за ним. На всякий случай обернувшись назад и посмотрев на то место, где остановилась стая собак, я увидел, что ни одной из них там уже нет, словно и не было вовсе. Я не стал долго всматриваться и, оставив попытки разобраться в причинах такого мгновенного исчезновения целой стаи животных, скинул с плеч рюкзак и попытался просунуть его в проем.
– Эй! Есть там кто? Барахло примите! – крикнул я и протолкнул ногой рюкзак внутрь помещения цеха.
Только я было наклонился, чтобы пролезть под воротами на территорию предприятия, как мой рюкзак кто-то вытолкнул назад к моим ногам. Меня это очень удивило, поскольку я не понимал, что происходит, поэтому по инерции запихнул его обратно. И опять та же история…
– Да вы чего там, э! – возмутился я и в ответ услышал чье-то наглое хихиканье.
В ту же секунду в проеме между воротами, куда я собирался пролезть, появилась голова Кости.
– Давай, залазь быстрее, копаешься тут, – пробормотал он, и в тот же миг его голова исчезла в темноте с противоположной стороны.
Наконец-то оказавшись внутри помещения, я некоторое время стоял, не шевелясь, давая возможность глазам адаптироваться к изменившейся освещенности. Через дыры на крыше, а также сквозь окна, расположенные почти под самым потолком, сюда пробивался слабый свет с улицы. Только-только начинало светать, поэтому здесь было еще достаточно темно, так что, подумал я, вероятнее всего, придется воспользоваться прибором ночного видения. Днем тут наверняка будет светло, но нам необходимо было выбраться из этого места еще до рассвета, чтобы не быть замеченными кровососом Стронглавом, на чью территорию мы осмелились проникнуть, и не стать его добычей. Огромные цехи, простиравшиеся на десятки гектаров пораженной радиацией земли, по неписаному праву принадлежали этому, пожалуй, одному из самых опасных и свирепых монстров Зоны.
Отряды различных группировок неоднократно пытались уничтожить кровожадного хозяина здешних мест, чтобы освободить место основным силам для обустройства новой базы, но раз за разом Стронглав расправлялся со сталкерами самым ужасным способом. Вслед за погибшими бойцами сюда приходили их товарищи, уже более опытные и лучше вооруженные, однако и их постигала та же участь, которая ждет всех тех, кто оказывался на территории завода и был замечен мутантом.
Со временем попытки овладеть таким удачным по стратегическим соображениям местом прекратились. Заполучив за долгие годы столь устрашающую репутацию, этот промышленный комплекс отпугивал каждого, кто намеревался сюда сунуться, и при одном лишь упоминании о нем либо о его хозяине у многих волосы на голове вставали дыбом, по спине бежали мурашки и в жилах стыла кровь.
Более или менее привыкнув к темноте окружающего меня пространства, я огляделся кругом. Надев рюкзаки и активировав приборы ночного виденья, мы осторожно, оглядываясь по сторонам и внимательно прислушиваясь к каждому звуку, двигались вглубь помещения. Нам необходимо было пройти через весь громадный комплекс «Росток», потому что только тогда мы сможем выйти на армейские склады.
Я шел замыкающим. Все вокруг имело какой-то едва уловимый фиолетовый оттенок. Разбросанные по всему бетонному полу предметы, по всей видимости, имевшие отношение к производственному процессу, были отчетливо видны благодаря хорошему качеству наших приборов ночного видения. На листе бумаги, вывалившемся из полураскрытой папки, которая валялась возле сплошь покрытого пылью стола, я даже смог прочитать напечатанные на нем отдельные слова.
Возглавлял нашу группу Колдун, за ним шел Славка, а передо мной все время маячила широченная спина самого рослого из нас Кости. Все двигались очень медленно, на полусогнутых ногах, слившись взглядами с прицелами своего оружия. Славка в правой руке держал пистолет, а левой придерживал за лямку свою снайперскую винтовку, висевшую у него за спиной – от нее все равно сейчас было мало толку. С каждой минутой я все явственнее ощущал чей-то тяжелый пристальный взгляд, упершийся в мою спину. Из-за этого мне приходилось периодически останавливаться, оглядываться назад и до боли в глазах всматриваться в темноту, которую, правда, помогал просветлить ПНВ. Ничего не замечая, я ускоренным шагом догонял группу.
– Не отставай! – велел мне Костя, отделившись от колонны и повернув голову в мою сторону.
Командир шел с ПДА в руках и часто включал его, чтобы свериться со схемой помещений комплекса.
Мы миновали производственный цех, который был просто гигантских размеров. Мне показалось, что по величине он превосходит даже Киевский механический завод имени О. К. Антонова, на котором был собран самый большой в мире самолет Ан-225 «Мрия». По словам Колдуна, таких цехов здесь было четыре. Чтобы не светиться на этом огромном пространстве, мы решили свернуть в ту сторону, где располагались служебные помещения. Массивная дверь, открывающая вход к этим подразделениям, состояла из двух половинок, одна из которых держалась на единственной уцелевшей петле, а вторая была вообще отломана и подпирала первую, не давая ей упасть. Колдун взял обеими руками ту, которая еще кое-как держалась, и приподнял ее, чтобы отставить в сторону и дать группе пройти. В этот момент вторая половинка с грохотом начала падать. Командир в растерянности стоял с частью двери в руках, прикидывая, куда бы ее поставить, чтобы она не упала и не вызвала нежелательного шума, как вдруг над нашими головами раздался звонкий треск разбитого стекла. В помещении цеха, где давно отсутствовала рабочая атмосфера и не были слышны какие-либо производственные шумы, любой звук казался невероятно громким, разрезающим пространство на части и заставляющим закрыть уши ладонями. Правда, если бы не опасность, таившаяся неподалеку, и постоянное ощущения дыхания смерти, бродившей где-то совсем рядом, то на это можно было бы и не обращать внимание.
– Черт побери! – выругался Колдун, забыв про осторожность, отбросил половину двери, которую держал в руках, в сторону и сорвал с плеча автомат. – Всем внимание! Продолжаем движение!
Внезапно где-то рядом, недалеко от того места, где мы сейчас находились, раздался вой, от которого всем стало не по себе. Крупные капли холодного пота, выступившие у меня на лбу, стекали на ресницы и попадали в глаза, отчего они начинали пощипывать. Вой не прекращался примерно с полминуты, и все это время мы стояли как вкопанные, боясь пошевелиться и даже глубже вздохнуть. Последний рык раздался уже заметно дальше от нас. Казалось, будто бы в этом вое перемешались возгласы всех тех, кто попадался на пути того, кому он принадлежал. Это были предсмертные крики, которые издавали жертвы в последние секунды своей жизни.
Первым пришел в себя Славка. Он пробормотал что-то невнятное себе под нос, опустил на землю свой рюкзак и стал что-то в нем искать. Что ему вдруг понадобилось, было непонятно, однако, как потом выяснилось, он искал обойму с бронебойными патронами, которые держал в рюкзаке из-за редкой их надобности, а также, чтобы не отягощать и без того переполненные боеприпасами карманы комбинезона и разгрузки. Славка задрал голову вверх и стал водить ей из стороны в сторону, видимо, пытаясь что-то высмотреть. Мы стояли и наблюдали за ним, не решаясь отвлекать его своими вопросами.
Внезапно почуяв что-то неладное, я непроизвольно потянулся к левому боковому набедренному карману, в которых лежал один из зарядов для подствольника. Пока я доставал и устанавливал гранату, Славка, не опуская головы и глядя в какую-то одному ему известную точку, начал подниматься по лестнице наверх. Немного усилив мощность ПНВ с помощью регулятора, расположенного у виска, я разглядел узенький помост, выстроенный прямо под потолком и тянущийся в самый конец цеха. Оказавшись на помосте, Славка помахал нам сверху рукой и жестом указал, чтобы мы шли прямо.
– Мне знакомый сталкер, вернувшийся из Зоны, про Стронглава рассказывал. Эта тварь подкарауливает жертву, причем нападает всегда только сзади либо сбоку, – полушепотом сообщил по внутренней связи Слава, – так что будьте внимательнее и посматривайте по сторонам. А тыл я вам.
Мы молча переглянулись и пошли по цеху, то и дело прячась в нишах в стене и за кучами лежавшего на полу разобранного оборудования, в свое время производившего какую-то продукцию. Я шел, часто спотыкаясь, и если бы не перчатки, входившие в состав комплекта универсального спецкостюма, то наверняка часто ронял бы свой автомат из-за вспотевших от волнения ладоней. В голове продолжал звучать ужасный рев, от которого хотелось бежать как можно дальше, но это было невозможно, потому что на нас была возложена большая ответственность – мы выполняли важное задание.
Одна только мысль о том, что этот невыносимый рык будет последним звуком, который я услышу в последние секунды своей жизни, и именно он проводит меня в последний путь, вызывала во мне страх и повергала меня в ужас. Страшные картины встречи с кровососом возникали в моем воображении и норовили парализовать сознание. И вот ведь странная штука: я никак не мог избавиться от навязчивых мыслей и жутких видений, как в калейдоскопе, сменявших одно другое. На секунду мне даже показалось, что это все проделки мутанта, что-то вроде психической атаки. Только я хотел было поделиться своими соображениями с ребятами, как вдруг за моей спиной послышался какой-то шорох.
На подозрительное шуршание отреагировали все одновременно. Однако больше всего меня поразила реакция Колдуна, который шел впереди группы. Услышав подозрительные шорохи, он, не оборачиваясь, ускорил шаг, прошел вперед метров двадцать и притаился за укрытием, в качестве которого выбрал ржавую кран-балку, стоявшую на бетонном полу и верхним концом упиравшуюся в стену. Метнувшись за командиром, мы выстроились вдоль стены за его спиной, присели на одно колено и приготовили оружие к отражению вероятной атаки противника. Все замерли и стали прислушиваться. Тишина, ни звука, казалось, что даже крысы, периодически шастающие под ногами, и те замерли в предчувствии кровавой бойни.
Секунды растянулись и превратились в вечность. Остановившееся время было настолько осязаемым, что, казалось, протяни руку вперед, и ты непременно его коснешься. Охвативший меня страх, вызванный непониманием происходящего, постепенно начинал сковывать мое сознание, с ресниц на глаза скатывались крупные капли пота, мешавшие сконцентрировать внимание на окружающем.
– Вижу, – прозвучал в динамике Славкин голос.
Он произнес это слово очень тихо и спокойно, и мне на секунду даже показалось, будто все, что здесь с нами происходит, не по-настоящему. Словно это просто какая-то игра, и опасность вовсе не смертельная, а мнимая. Такое абстрагирование от действительности помогло мне расслабиться, правда, лишь на короткое время.
То, что произошло потом, продлилось буквально несколько секунд. Атака мутанта Стронглава была настолько стремительной и страшной, что выстрелить успел один только Колдун, да и то, как мне показалось, даже не в том направлении. Этот выстрел, скорее всего, был чисто рефлекторным – сработала профессиональная реакция на опасность.
Почти сразу же после Славкиного сообщения о том, что он что-то видит, прогремел оглушительный выстрел, характерный для его винтовки, за которым последовал пронзительный вой разъяренного мутанта. Это был не стон раненого зверя, порожденный физической болью, а скорее крик, вызванный дикой и непонятной природе человека злостью.
Славка шел по помосту над нами, отставая от нас метров на пятьдесят. Когда мы побежали на шум, неожиданно раздался грохот, и все мы сразу поняли, что помост, по которому за нами следовал Слава, обрушился. Следом за ним начали ломаться своды, служившие этому помосту опорой, а затем и вся остальная часть конструкции. Чтобы на нас не свалились тяжелые обломки сооружения, нам пришлось перебежать к противоположной стене и прижаться к ней всем телом, а потом какое-то время пождать, пока осядет пыль, поднявшаяся от падения всей этой махины.
Наконец, все утихло. Сквозь не совсем еще осевшую пыль можно было что-то разглядеть, и, казалось, что все уже позади. Тем не менее у меня на душе было как-то неспокойно. До меня только-только начало доходить, что моего лучшего друга больше нет и никогда уже не будет. Командир велел всем ждать и молчать, постоянно приговаривая, дескать, на самом деле это здорово, что пыль такая поднялась, может, не заметит.
Так мы просидели минут десять-пятнадцать, а Колдун в это время все говорил и говорил. Я понимал, что его тихие успокаивающие слова были адресованы прежде всего мне, он будто бы пытался отвлечь меня от тяжелых мыслей, которые непроизвольно лезли в мою голову. Но что самое странное – я совершенно не желал им противиться, скорее даже наоборот.
Когда командир сказал нам, чтобы мы пошли к месту обвала, повнимательнее все там осмотрели и вытащить из-под обломков Славкино тело, до меня не сразу дошел смысл его слов.
– Курсант, подъем!!! – прокричал Колдун в микрофон внутренней связи так громко, что наушник, прижатый к моему уху, захрипели и, казалось, вот-вот разлетится на куски.
Его крупная фигура возвышалась надо мной, и мне почему-то вдруг показалось, что он легко сможет достать до неба, если поднимет вверх свою руку. Гаркнув на меня еще раз, теперь уже не в микрофон, отчего у меня аж зазвенело в ушах, Колдун наклонился, схватил меня своими ручищами за плечи и поставил на ноги. Видимо, он приложил к этому немало усилий, потому что в этот момент, невзирая на то, что на мне был тяжелый костюм и рюкзак, даже оторвал меня от земли, после чего начал изо всех сил трясти, пытаясь привести в нормальное состояние. На какие-то доли секунды ему это удавалось, но я тут же вспоминал наши со Славкой обоюдные обещания прикрывать друг другу спину, моментально терял ощущение реальности и снова погружался в себя. Славка-то свое обещание выполнил, а я...
В голове стоял протяжный неутихающий гул, тем не менее я услышал, как щелкнула задвижка на моем шлеме и забрало медленно поползло вверх. Лишь только оно полностью поднялось и оказалось в исходном положении, передо мной тут же замелькали яркие искры, и я ощутил острую резь в районе глаз.
– Да очнись же ты наконец! Пойми, это жизнь! Мы все кого-то и что-то теряем! – кричал на меня Колдун.
Забрало на его шлеме было приподнято, и я отчетливо видел, с каким выражением на лице он произносит эти слова, пытаясь привести меня в чувства. В конце концов это ему удалось…
Я поднес руку к лицу, ощупал его и стал тереть глаза, пытаясь избавиться от рези. Как будто немного полегчало. Затем подобрал автомат, опустил забрало, посмотрел командиру в глаза и, положив руку на его плечо, изобразил некое-то подобие улыбки.
– Ну, слава тебе, Господи, очнулся! А то мы уже решили, что совсем уж тебя потеряли, – обрадовался Колдун.
Костя стоял возле каких-то ящиков, как раз напротив того места, где произошло обрушение. Оглянувшись назад, он пропустил Колдуна вперед, и мы все подошли к куче обломков. По сути их оказалось не так уж и много, правда, они были довольно крупные. Просто сильный грохот и клубы поднявшейся в воздух пыли создали такое впечатление, будто обвалилась целиком вся крыша. Разгребая руками и ногами то, что осталось от помоста и крепящих его конструкций, мы не обнаружили хоть какого-нибудь намека на то, что Стронглав убил Славку. Ни капли крови, ни клочка одежды – абсолютно ничего. Под обломками мы нашли только винтовку.
– Вот падла! Наверное, утащил, – сердито прорычал Колдун.
– В смысле? – в недоумении спросил я и сразу ощутил, как во мне постепенно начинает пробуждаться надежда на то, что мой друг все-таки пока еще жив, и, возможно, нам удастся его вернуть.
– Да в прямом, блин, смысле!
– Это точно! – вмешался в наш с Колдуном разговор Костя. – Довелось мне слышать как-то раз историю, которую поведал один мужичонка. Так вот он сказал, что не всех Стронглав валит, иногда, типа, берет в плен. Эта ж тварь хитрее и умнее нас себя считает. В общем, фишка в том, что кровосос этот выхватывает одного бойца из отряда, тащит его к себе в берлогу и ждет...
Костя сделал паузу, достал из пачки сигарету, неторопливо ее прикурил и сделал глубокую затяжку – видимо, он уже перестал беспокоиться или просто в азарте забыл о том, что мы здесь не на прогулке, а, так сказать, в гостях у самого свирепого мутанта во всей Зоне.
– Чего ж он ждет-то или кого? – нетерпеливо спросил я, не в силах переждать, как мне показалось, чересчур затянувшуюся паузу.
– Правильно подметил. Вот именно – кого! Товарищей пленного он ждет, чтобы те к нему на выручку пришли. Короче, что непонятно: нас он, гад, поджидает, кого же еще. В ловушку, короче говоря, заманивает. Потом мужика того, который мне историю эту рассказывал, вообще понесло, и он начал трепаться, что, мол, лично там был, со Стронглавом курил травку, и тот ему сказки рассказывал. Ну, я не стерпел и засандалил этому придурку брехливому промеж газ. Как дитя малое, уши развесил, а еще и стопку ему налил...
– Ладно, ладно! Рассказы о своих походах в «100 рентген» прибереги на потом. А сейчас покумекать нужно.
– Да вот не поверил же я ему, мужику-то этому, но, видать, так оно и есть. И прав он был, зря я ему врезал тогда, ох, зря, – сокрушался Костя, скорчив виноватую гримасу на лице.
– Так, хорош тут сказки рассказывать. Всем проверить снаряжение – и вперед! Двигаться как можно тише!
На проверку и укладку снаряжения у нас ушло от силы минуты две. Рюкзаки было решено снять и немного ослабить давящие ремни разгрузок, чтобы ничего не сковывало движения. Нам предстояла встреча с одним из самых опасных обитателей Зоны, поэтому скорость и реакция каждого из нас сейчас по цене приравнивались к собственной жизни и жизни боевых товарищей. Все личное имущество, которое по нашим соображениям нам не понадобится и будет только мешать нашему быстрому передвижению во время предстоящей охоты на Стронглава, аккуратно прикрыли хламом, валявшимся на полу после обвала, и на время там оставили. Закончив с укладкой лишнего снаряжения, мы покинули территорию, на которой размещались служебные подразделения предприятия. Теперь нам нужно было пробраться к одному из расположенных снаружи входов в подвальные помещения, которых, судя по отметкам на карте, высвеченной на ПДА Колдуна, было три.
До рассвета оставалось всего каких-то пара часов, но мы не могли ждать – нам следовало как можно скорее выбраться на улицу. Я вышел первым и стал внимательно прислушиваться, пытаясь уловить посторонние звуки, и вглядываться в не совсем еще растаявшую темноту. Свои шлемы вместе с приборами ночного видения, которые сейчас, в общем-то, не помешали бы, мы тоже оставили под завалом, о чем сейчас очень сожалели.
На этот раз Колдун шел вдоль стены и прикрывал нас с Костей со стороны корпуса, из которого мы только что вышли. Костя же, следуя за мной, постоянно оборачивался, на секунду останавливался, внимательно поглядывал на крыши сооружений, держа наготове свой автомат, затем некоторое время двигался спиной вперед, обеспечивая безопасность с тыла. Видимо, лишь мне одному в это время приходилось тяжелее всех, потому что, уверенный в своих товарищах, я просто шел вперед и, поскольку не выполнял каких-либо особых функций, постоянно мысленно возвращался к моменту обрушения помоста и таинственного исчезновения своего друга. Внезапно метрах в двадцати впереди я услышал шум какой-то возни – определенно там что-то происходило – и поначалу подумал, что это собираются в стаю те собаки, которых видел пред тем, как проник на территорию комплекса. Темноту тут же прорезал тонкий мощный луч фонаря, озаривший подозрительный участок четким диском света. Сквозь поредевшую и высохшую от мощной радиации траву сверкнули две параллельно движущиеся ярко-красные точки. На секунду они застыли на месте, но тут же исчезли, словно растворились в пространстве.
– Крыса, – прошептал мне на ухо Костя, который тенью возник у меня за спиной, прикрывая ладонью свой фонарь.
– Что там у вас? – послышался беспокойный голос командира.
Колдун стоял в напряженной позе, держа автомат на уровне живота и периодически оглядываясь то на нас, то на помещения за спиной.
– Крыса, – с некоторым равнодушием, даже разочарованием произнес Костя, выключил свой фонарь и спрятал его в карман на рукаве. – Командир, а ведь эта тварь нас реально ждет, она же здесь все знает – каждый камушек, каждый уголок...
– Что ты хочешь этим сказать? – вмешался я в разговор.
– Да ничего особенного. Только то, что мы либо все здесь погибнем, либо... – Костя не закончил свою мысль, замолчал и с грустью посмотрел мне в глаза. – Ладно, так я, мысли в слух... Ну, а вообще глупо все как-то. Затея сродни с выстрелом себе в рот! Нервы, нервы…
Костя виновато скривил рот в грустной улыбке и поудобнее расположил в руке свой автомат.
На лице Колдуна можно было уловить усердно скрываемое им едва заметное беспокойство. За все время похода мне не раз доводилось видеть отразившиеся на нем горечь и тоску по погибшим боевым товарищам. Яркий отпечаток в моей памяти оставило выражение его глаз, из которых того и гляди польются просящиеся наружу слезы. Это было в тот день, когда мы потеряли Тремоса, вляпавшегося в еще не известную нам в тот период аномалию. Мне тогда даже показалось, что наш командир вот-вот бросится вслед за своим другом в ту зловонную жижу, чтобы спасти его от неминуемой гибели. Благо у него хватило здравого рассудка и он, понимая, что очень нужен живой для выполнения отрядом боевого задания, все-таки не сделал этого.
Колдун всегда с достоинством держался сам, как мог, поддерживал боевой дух своих подчиненных и на протяжении всего рейда никогда никому (в особенности мне) не позволял в неоднократно возникавших экстремальных ситуациях впадать в уныние. Сейчас же ситуация сложилась совершенно иным образом. До этого момента мы старались всеми силами решать любые проблемы по мере их возникновения, а теперь... Теперь же все было совершенно по-другому. Мы должны были, просто обязаны, выручить из беды Славку, хотя прекрасно осознавали, на что идем и какому риску себя подвергаем. Костя был прав и лучше нас знал цену тому риску, на который мы решились. По сути это было бы довольно-таки глупо пойти прямиком в логово мутанта ради спасения своего товарища, который, скорее всего, уже мертв.
Мысль о Славкиной смерти я старался как можно глубже запрятать в кладовых своей памяти. Мне приходилось постоянно убеждать себя в том, что Стронглав действительно оставил его в живых лишь ради того, чтобы сцапать всех нас и в очередной раз закрепить за собой репутацию самого главного, кровожадного и наиопаснейшего обитателя Зоны. Однако все это было каким-то призрачным. Возникало ощущение, что я вряд ли дотяну до рассвета.
Все-таки трудно. Трудно поверить в существование того, что нельзя понюхать, потрогать руками, увидеть хотя бы издалека. Нет, никак не укладывалось это в моей голове. Лишь один участник нашего немногочисленного отряда всем своим нутром непрерывно ощущал холодное дыхание того мифического образа в черном балахоне с косой в руке, передававшегося из поколения в поколение, о котором наверняка знает каждый человек. Мне показалось, что наш невозмутимый Костя трясся сейчас сильнее, чем обычно, и эта его лихорадка обнаруживалась даже в темноте. Чтобы заметить, как он волнуется, не нужно было особо присматриваться. Лишь его глаза выдавали в нем полную решимость действовать самоотверженно, а все благодаря нашему командиру, которому пришлось приложить немало усилий к тому, чтобы каждому участнику отряда «Долг» привить чувство ответственности за жизнь своего боевого товарища. Как раз это и помогло Косте в эти минуты не впасть в уныние, не утратить самообладания и продолжать оставаться в форме.
Перестроившись и растянувшись цепочкой вдоль стены одного из корпусов предприятия, мы продолжили двигаться вперед. На этот раз во главе нашего значительно поредевшего отряда шел я, за мной Колдун, Костя был замыкающим. Пройдя каких-нибудь метров тридцать, я вдруг почувствовал, что стою на чем-то плоском. Это «что-то» противоречило рельефу данной местности, которая отличалась разного рода неровностями, изобиловала небольшими углублениями и выступами. Кроме того, вся поверхность земли в этом районе была буквально усеяна крупными и мелкими камнями, а также обломками различных стройматериалов. В тот момент, когда моя левая нога наступила на этот предмет, я отчетливо услышал глухой звук, уходивший куда-то вниз. Создавалось такое впечатление, что подо мной пустота… Поначалу я не придал этому особого значения и непроизвольно поднял правую ногу, чтобы сделать следующий шаг, как вдруг услышал за спиной шепот командира.
– Мурза, стоять! – чуть слышно скомандовал Колдун, который, очевидно, тоже услышал странный звук из-под моей ноги, приблизился ко мне и положил руку на мое плечо. – Отойди-ка в сторонку, дай взглянуть... Кость, подсвети!
Я стоял на одной ноге и пытался сообразить, что, собственно, так насторожило командира, отчего он встревожился сам и непроизвольно передал тревогу мне. Затем, повинуясь его приказу, опустил ногу и сделал два шага в сторону, давая возможность Косте подойти поближе и стать возле того места, где секунду назад стоял я. Тот достал из кармана на предплечье маленький фонарик, направил не очень яркий луч вниз и, присев на корточки рядом с Колдуном, ощупывающим землю вокруг, принялся энергично выдергивать траву, скрывавшую предмет, на который я имел неосторожность наступить. Спустя несколько невыносимо долгих минут командир, присвистнув от удивления, выпрямился и стал изучать подсвеченную Костей карту-схему комплекса.
– Что за хренотень, ничего не понимаю. Судя по обозначениям канализационная система предприятия «Росток» не особо разветвленная ввиду специфики его производства, поэтому для удобства все люки колодцев, обеспечивающие к ней доступ, находятся на одной стороне – с торца главного корпуса. А мы, я так понимаю, находимся с противоположной стороны, откуда ж тогда взялся этот. Олег, поищи что-то, чем можно было бы его подковырнуть.
Включив фонарь, расположенный на моем автомате, я стал водить лучом по земле из стороны в сторону, пытаясь среди обломков стройматериалов найти какую-нибудь штуковину, которая могла бы послужить рычагом. Наконец, мне на глаза попалось то, что как раз и было нужно, – кусок арматуры, имевший на одном конце острые зазубрины. Подобрав его, я выключил фонарь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и вернулся к Колдуну и Косте, маячившим в нескольких шагах правее на фоне начавшего уже понемногу светлеть неба, лица которых были освещены слабым светом фонарика.
– Тебя, блин, только за смертью посылать, – недовольно прошептал Колдун и хотел было добавить еще что-то колкое, но внезапно осекся, поймав себя на мысли, что сказал лишнего, потому что все здесь ходили под смертью.
– Ну, командир, умеешь же ты приободрить человека, когда того не требуется, – пробурчал Костя, переминаясь с ноги на ногу.
– Не ссыте, мужики, прорвемся!
Опустившись на корточки, я снова включил фонарь и, подсветив им и пошарив руками, обнаружил небольшую щель между люком и горловиной колодца. Потом просунул в нее заостренный край арматурины и, напрягшись всем телом, немного приподнял тяжеленный чугунный блик. Ко мне присоединились Колдун с Костей, и мы втроем совместными усилиями отодвинули его в сторону.
Еще когда я только приподнял крышку, закрывавшую вход в канализацию, в нос мне ударил застоявшийся теплый воздух, превратившийся за долгие годы в омерзительный смрад. Рискуя быть замеченными с дальнего расстояния, мы с Колдуном тоже включили свои фонарики. Когда три луча, направленные вниз, осветили темную пустоту колодца, всем стало понятно, что он не такой глубокий, как мы думали, – не более трех метров. Сбоку в стене торчали большие ржавые скобы, по которым можно было спуститься вниз.
Я наклонился и, опустив автомат в колодец и, держа его за дуло, постучал прикладом сначала по верхней скобе, а затем проверил две следующие (до остальных мне не удалось дотянуться), чтобы убедиться, что они выдержат наш вес. Удостоверившись в их надежности, я повесил автомат на шею и, ухватившись руками за горловину колодца, стал одной ногой на первую скобу. Больше всего в этой ситуации меня пугала неожиданная встреча с какой-нибудь омерзительной тварью, что решила подкараулить меня внизу. Нащупав ногой очередную скобу и убедившись в том, что она тоже вполне крепкая, я полностью перенес вес тела на нее. Затем присел, ухватился руками за ее края, сгруппировался и, оттолкнувшись от нее ногами и одновременно с этим разжав пальцы рук, спрыгнул вниз.
Очутившись на дне канализационного колодца, я присел на корточки, выставил вперед автомат с включенным фонарем и быстро посветил вокруг. Оказалось, что это сооружение имеет ответвление, уходящее куда-то в толщу земли. В одиночку производить разведку в тоннеле я не решился, подумав, что сообща это сделать будет безопаснее, поэтому позвал на подмогу своих товарищей.
Колдун с Костей спустились ко мне, и мы, подсвечивая себе фонарями, друг за другом (тоннель был довольно узкий, что не позволяло нам растянуться в одну шеренгу) отправились навстречу неизвестному. Колдун как старший группы шел впереди, Костя был замыкающим. Пройдя несколько десятков метров по прямой, мы свернули, потому что тоннель резко уходил вправо (как впоследствии выяснилось, таких поворотов на нашем пути было еще очень много). С каждым шагом идти становилось все тяжелее из-за жуткого зловония, заполнившего все пространство и заменившего собой более или менее чистый воздух, которым можно было бы свободно дышать, не прибегая к соответствующим средствам защиты. Но вот беда, таковых у нас с собой как раз и не было, ведь мы оставили их под обломками обвалившегося помоста, на котором стоял неизвестно куда исчезнувший Славка. Ничего другого нам не оставалось, кроме как соорудить из наших балаклав некое подобие защитных масок для рта и носа.
Свернув на очередном повороте, идущий впереди Колдун вдруг неожиданно остановился и замер, что-то внимательно разглядывая впереди. Подойдя к нему поближе и глянув поверх его плеча, я увидел мертвого человека. Он сидел, прислонившись спиной к стенке, его руки лежали на коленях ладонями вверх, голова была опущена вниз, а рядом с ним подпираемый плечом стоял потертый калаш с расписным прикладом. На нем был какой-то странный футуристического стиля костюм – таких мне еще никогда не приходилось видеть. Никаких видимых следов насильственной смерти неизвестного мы не обнаружили. По крайней мере так все выглядело на первый взгляд, а там – кто его знает...
– Это невероятно: ни гильз, ни дырки в башке или на туловище... Отчего же он помер-то? – удивился Костя и стал внимательно рассматривать костюм мертвого человека. – Экзоскелет какой-то! М-да-а, я в Зоне таких нарядов никогда еще не видел, на картинках разве что. Не пойму, как этого несчастного сюда занесло…
– А не встречал ты, Кость, людей в подобных костюмах потому, что эти дерзкие типы готовы лезть за артами хоть к черту на рога, – пояснил Колдун. – Это наемники, Олег, – уже ко мне обратился командир. – Видишь, во что он одет? Такой шмот стоит значительно дороже, чем наше обмундирование, хотя и оно, нужно признать, не из дешевых. Наемники нечасто появляются в людных местах, ходят по одному, редко когда группами, если только не выполняют спецзадание. Работа у них, я бы сказал, ювелирная. Они добывают исключительно редкие артефакты. А хороший хабар, как всем известно, водится в труднодоступных местах. Зачем этот наемник сюда шел и вообще как тут оказался – хрен его знает. Уж явно не за хвостом собачьим. Самое непонятное то, что его погубило.
– Такое впечатление, будто он просто уснул, – никак не успокаивался Костя. – Решил вздремнуть, поудобнее умостился, ствол аккуратненько поставил рядом, да так и не проснулся...
Последнюю фразу он произнес с какой-то грустью в голосе, будто бы говорил о человеке, которого раньше знал, поэтому решил проявить в отношении усопшего некоторое сочувствие, выразить свою скорбь по нему.
Долго задерживаться возле мертвого наемника мы не стали, тем более что от него веяло какой-то таинственностью, даже опасностью. Угроза, исходившая от этого загадочного человека, была настолько явной, что мне вообще захотелось развернуться и побыстрее отсюда уйти. Однако я прекрасно понимал, что никогда этого не сделаю: во-первых, не смогу оставить своих боевых товарищей, а во-вторых, еще не найден мой друг.
Всю дорогу, пока мы шли по тоннелю, нас сопровождала звенящая тишина – полнейшее отсутствие каких бы то ни было звуков. Но вдруг в какой-то момент где-то правее от нас в толще земли раздался страшный грохот. От неожиданности я вздрогнул и чуть не выронил из рук свой автомат. Поначалу подумал, что там впереди произошел обвал, однако спустя несколько секунд громыхнуло снова, причем с такой силой, что я даже ощутил вибрацию под ногами.
– Да что здесь, черт возьми, происходит?! – во весь голос прокричал Колдун и сделал несколько шагов назад.
Впереди виднелся очередной поворот, но, не доходя до угла, где нам нужно было свернуть, чтобы идти в том направлении, мы увидели исходящее оттуда какое-то странное свечение. Оно пульсировало и, отражаясь от стен тоннеля, то усиливалось, то ослабевало. Создавалось впечатление, что там горит большой костер, неровные языки которого периодически вздымались вверх, а затем опускались почти до самой земли. Сняв с предохранителей свое оружие, мы крадучись пошли дальше, намереваясь выяснить, что явилось причиной грохота и установить источник непонятного свечения. Подобравшись поближе, мы замерли и стали прислушаться, пытаясь мысленно представить себе, что происходит за этим поворотом. Первым, поскольку шел впереди, за угол свернул командир. Пробыв там совсем немного, он почти сразу же вернулся обратно.
– У-у-у, мужики, да мы с вами попали на званый ужин! – с непонятной ухмылкой на лице сообщил Колдун.
Мы с командиром поменялись местами, и я, осторожно ступая, подошел к углу, боковым зрением улавливая мерцание света на стенках уходившего в сторону ответвления. Не дожидаясь особого приглашения, Костя почти вплотную приблизился ко мне и приготовился последовать за мной. Свернув за угол, я оказался у входа в большое освещенное помещение. После блужданий по тесному темному лабиринту оно показалось мне огромным и сияющим. Осмотревшись по сторонам, я пришел к выводу, что источником отраженных от стен загадочных бликов, которые мы наблюдали, действительно было не что иное, как яркое пламя нескольких костров. Вокруг них носились какие-то маленькие существа наподобие гномов, одетые в лохмотья, клочьями свисавшие вниз и волочившиеся по земле. Повсюду царила невообразимая суматоха. Существа бегали из стороны в сторону, сталкиваясь друг с другом, спотыкались и падали, а, поднявшись, куда-то устремлялись и в конце концов растворялись в дальней, не так ярко освещенной части помещения.
Наблюдая за всем этим действом, я обратил внимание на одного из гномов, выделявшегося среди всех остальных. Он не бегал, как другие, а стоял чуть в стороне и, вскинув руки кверху, жестикулировал ими, выписывая в воздухе какие-то фигуры. После очередного его взмаха грохот, похожий на те, что мы слышали некоторое время назад, повторился снова. Однако на этот раз вибрация не ощущалась и сам он был не таким сильным. Тем не менее что же все-таки громыхало, где и почему, я так и не понял.
– Это бюреры, дружище, – услышал я за своей спиной голос Колдуна и всем корпусом резко развернулся на 180 градусов. – Они обладают некими ментальными, что ли, способностями. Сильному бюреру ничего не стоит поднять в воздух двухтонную балку и швырнуть ею в тебя со скоростью мчащегося локомотива. Первое время, когда об этих существах только начали говорить, они были еще не столь сообразительными. Раньше, если человеку доводилось повстречаться с таким вот, – он указал стволом своего автомата в сторону проносящегося буквально в метре от нас гнома, – тот либо швырял в него чем попало, либо деру давал. Теперь же все по-другому. Теперь эти аппендиксы первым делом норовят ствол у тебя из рук выхватить и только потом чем-то тяжелым в тебя запустят. Умнеют, недомерки. Страшно даже представить себе, что будет, если они окончательно эволюционируют, начнут соображать, делать выводы и поймут, что территория их обитания не одной только Зоной ограничивается. Они ведь тогда за Периметр попрут, гады. Так-то вот...
Тем временем творившаяся в помещении неразбериха, невольными свидетелями которой мы оказались, не утихала, даже наоборот, только усиливалась. К гному, который продолжал настойчиво сотрясать пространство вокруг, присоединились еще двое, и уже втроем они стали выделывать в воздухе своими коротенькими ручками совершенно не понятные нам пассы. Их попытки обрушить тоннель, уходивший из комнаты влево, увенчались успехом – в какой-то момент раздался оглушительный треск наподобие тех, которые нам уже доводилось слышать,
Кажется, теперь все становилось на свои места и мы начинали понимать, что тут вообще происходит. По всей видимости, обжитой бюрерами территорией попытался завладеть Стронглав. Его рев, многократно усиленный эхом, с нарастанием доносился откуда-то сверху. В следующее мгновенье нам представилась возможность воочию наблюдать за действиями свирепого кровососа.
То, что я увидел, привело меня в ужас…
Одного из троих бюреров, стоявших возле наполовину заваленного тоннеля, вдруг подбросило чуть ли не до самого потолка, и он, упав на спину и сильно ударившись при этом головой о твердую, хорошо утоптанную множеством ног обитателей помещения землю, стал биться в конвульсиях. Стоявших рядом с ним карликов забрызгало кровью их сородича, и они, видимо, еще не до конца осознав, что произошла трагедия, так и стояли, растерянно моргая своими большими темными глазами. Спустя еще мгновенье несчастного раненого разорвало на куски и разметало их в разные стороны.
Тем временем кровосос пребывал в режиме «стелс». Правда, это продолжалось лишь до тех пор, пока сверху на то место, где он стоял, не рухнула глыба бетона с торчащими из нее арматуринами, которые, зацепив его плечо, оставили на нем глубокие рваные раны. Мутант взвыл не то от боли, не то от ярости и тут же утратил свою титаническую силу, а также способность быть невидимым. Левой верхней конечностью он схватился за раненое место и, заметив вертевшегося у него под ногами карлика, сильным взмахом правой отшвырнул его в сторону, отчего тот отлетел метров на пять. Несчастный, по воле судьбы оказавшийся не в то время не в том месте, скорее всего, пролетел бы еще такое же расстояние, но, врезавшись в стену, рухнул на пол, обмяк всем телом и перестал подавать хоть какие-нибудь признаки жизни.
Разъяренный мутант начал метаться по помещению, на ходу ловко уклоняясь от летящих в его голову кусков бетона и подминая под себя встречавшихся на его пути бюреров. Однако вся эта свистопляска продолжалась недолго. В какой-то момент раненый монстр неожиданно для всех вдруг растворился в воздухе, и недоумевающие обороняющиеся, не понимая, куда делся их противник и в кого им теперь нужно целиться, прекратили обстрел. Один из них, тот, который лежал ближе всех к месту обвала, взмыл над землей, будто поднятый вверх какой-то невидимой силой, и исчез за грудами обломков.
– Я же говорил: званый ужин… – с некоторой иронией напомнил Колдун. – Эти карлики еще достаточно тупы и не могут догадаться покинуть свое место обитания, чтобы перестать служить пищей для Стронглава. Однако это обстоятельство нам как раз на руку. Мы только должны придумать, как бы незаметно для всех этих уродцев прошмыгнуть через помещение и убраться восвояси. Какие имеются на этот счет предложения?
Командир переступил с ноги на ногу и другой рукой перехватил ствол своего автомат, который, пока мы у входа на территорию, где обитают карлики, наблюдали за их сражением со свирепым кровососом, все время стоял на земле. Всем своим видом он демонстрировал абсолютное спокойствие и равнодушие, будто бы на сто процентов был уверен в том, что нам не придется вмешиваться в разгоревшийся конфликт и вообще все происходящее здесь его не касается.
– Потолок тут достаточно высокий, осколками нас не зацепит, – заметил я, – так что, думаю, мы имеем шанс…
– Погоди, какими еще осколками? – с удивлением и явным непониманием смысла сказанных мною слов спросил Колдун.
– От гранат, командир... Предложение мое такое: мы с тобой даем залп из своих подствольников в потолок, а Костя в это время, стоит на подхвате. Если конструкция этого сооружения более или менее прочная и устоит после взрывов от двух гранат, то все закончится лишь частичным обвалом, в результате которого сверху посыплются камни и всякий прочий хлам, поднимутся столбы пыли, начнется суматоха, и вот тогда мы сможем попытаться незаметно проскочить. Тут нам пробежать – раз плюнуть. А если нас кто заметит, тогда, – я погладил рукой висевший у меня на груди автомат и лукаво улыбнулся, – дадим прикурить! Это первое, что мне пришло на ум.
– Хорошо мыслишь, Мурза, недурственно придумал. А в принципе, выбирать-то нам не приходится, тут пятьдесят на пятьдесят: либо обвалится, либо нет. Если да, то придется нам возвращаться и идти по основному тоннелю, правда, именно там нас, скорее всего, и поджидает Стронглав. Я в его умственных способностях и сообразительности уже не сомневаюсь – наслышан, да и сам только что увидел.
Мы выстроились на пороге просторного помещения, в котором обитали бюреры, и принялись стрелять по движущимся мишеням, в результате чего нам удалось заставить мутантов попрятаться по своим норам. После того как были израсходованы все патроны, я и Колдун направили свои подствольные гранатометы в потолок и на счет «три» выстрелили. Вначале прозвучал негромкий хлопок, за которым мгновенье спустя последовал оглушительный взрыв.
Как я и предполагал, крупного обрушения не произошло. Своды оказались достаточно крепкими, чтобы выдержать взрывы двух гранат ВОГ-25. Некоторое время подождав, пока упадет основная часть разрушенного потолка, и перезарядив свое оружие, мы бросились бежать прямиком через утопавшее в густых клубах пыли помещение. Разумеется, при этом нам пришлось сильно рисковать, потому что, во-первых, нас могли заметить карлики, в момент опасности становившиеся очень сильными и вполне способными оказать нам серьезное сопротивление, а во-вторых, сверху продолжали падать приличных размеров обломки породы, которые, попади они кому-нибудь из нас на голову, легко могли бы ее проломить.
– Мурза, Костя, поднимайтесь сюда ко мне, – откуда-то сверху услышал я голос, как всегда, шедшего впереди группы командира и направился в ту сторону, откуда он доносился, однако, сделав пару шагов, наткнулся на кучу обвалившихся камней, скрытую от меня непроницаемой завесой пыли.
Взрывной волной была разрушена часть помещения, и я, слепой, как крот, задыхаясь и кашляя от удушья, никак не мог нащупать надежный выступ, за который можно было бы ухватиться и взобраться наверх.
И все же мне не удалось остаться незамеченным: лишь только я стал карабкаться по камням, не забывая при этом ощупывать каждый из них на предмет устойчивости, как за моей спиной послышался топот ног приближающихся ко мне нескольких злобных карликов, выкрикивающих на ходу что-то неразборчивое, по-видимому, угрозы в мой адрес. Эти существа прекрасно ориентировались в темноте, у них было великолепное обоняние, поэтому никакая пыль не могла помешать им меня обнаружить, к тому же они были у себя дома и знали тут каждый уголок.
Бюреры начали понемногу приходить в себя и соображать, что к чему. Их первую ментальную атаку я ощутил своей спиной. Это был небольшой силы толчок невидимой руки, будто бы тебя кто-то легонько пихнул в спину – так обычно поступают, когда пытаются разбудить спящего человека. Подземные мутанты, очевидно, зондировали пространство, пытаясь вычислить наше точное местоположение, и некоторым из них это таки удалось. Поняв, что движутся в правильном направлении, они начали действовать с молниеносной быстротой, причем все делали слаженно, как отлично отрегулированный механизм. Наверное, легкий толчок в спину послужил лишь своего рода мне предупреждением, потому что сразу за ним последовали более агрессивные действия со стороны карликов. В следующее мгновенье они с такой силой придавили меня к куче обломков обвалившегося потолка, что я в буквальном смысле не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Мои пальцы, крепко вцепившиеся в автомат, кто-то начал разжимать, и, поскольку я не имел никакой возможности противостоять этой неведомой силе, хватка моя начала ослабевать.
Когда один из мутантов вырвал из моей руки автомат и отбросил его в сторону, чтобы лишить меня возможности им воспользоваться, я впал в горькое отчаяние из-за собственного бессилия, потому что не мог противостоять этим уродцам. Звуки, похожие на хрюканье и всхлипывания, издаваемые бюрерами, бежавшими на подмогу своим собратьям, были слышны уже совсем близко. В голове вертелись жуткие мысли, мне совсем не хотелось вот так по-глупому, без оружия в руках, принять смерть от каких-то безмозглых выродков. Но в тот момент, когда я совсем уже отчаялся и утратил всякую надежду на спасение, сплошную стену из пыли внезапно в клочья разорвал ослепительный луч фонаря.
После столь длительного пребывания в кромешной темноте спасительный свет казался действительно очень ярким. Он больно резанул по глазам, отчего мне даже пришлось сощуриться. Напуганные появлением неизвестно откуда взявшегося мощного светового луча бюреры ослабили свою нечеловеческой силы хватку, и мне наконец-то удалось пошевелиться. Похоже, карлики начинали терять свои супер возможности, и, поняв это, они оставили меня лежать на груде камней, а сами бросились врассыпную напуганные внезапным появлением луча света.
Теперь, когда стало очевидно, что мне на помощь пришли мои товарищи, ситуация, в которой я оказался, не казалась безысходной, да и все вокруг не выглядело таким уж мрачным. Я встал, оторопело оглянувшись по сторонам, обнаружил свой автомат. Он был весь в пыли, и хоть я прекрасно знал, что это ему никак не навредит и не отразится на боевых характеристиках моего оружия, тем не менее любовно протер его рукавом своей куртки. Затем для надежности и большей уверенности в том, что никого из обитателей подземелья рядом нет, выпустил веером с десяток пуль и стал карабкаться по камням наверх, туда, где с фонарем в руке стоял мой спаситель. Луч света скользнул по его лицу, и я сразу обрадовался, узнав в нем Костю, Оказалось, что он не стоял, а, удерживаемый сзади за ремень находившимся на самой вершине завала Колдуном, едва касаясь ногами твердой опоры, всем телом свесился вниз и протянул ко мне свободную руку. Чтобы сократить разделявшее нас расстояние, я в свою очередь выставил ему навстречу свою.
– Бог в помощь, брат! Мы с командиром счастливы тебя видеть, – поприветствовал меня Костя.
Он крепко схватил мою руку и, словно я ничего не весил, буквально приподнял меня над камнями. В это время Колдун что есть силы потянул на себя и вытащил нас с Костей наверх. Когда мои ноги оказались на твердой поверхности, я с нескрываемой радостью обнял своих побратимов и поблагодарил их за свое спасение.
– Кость, давай! Мурза, мигом со мной! – без каких-либо пояснений скомандовал Колдун и, схватив за рукав, потащил меня куда-то в сторону, подальше от того мест, где мы стояли.
Видимо, между ним и Костей была предварительная договоренность, потому что тот, сразу же все поняв, извлек из карманов разгрузки две гранты и, быстрым натренированным движением выдернув из них кольца, одну за другой подбросил вверх, а сам в это время метнулся вслед за нами.
Поднявшись на максимальную высоту, гранаты сдетонировали и спровоцировали повторный обвал. Своды не выдержали взрывов еще двух гранат и на этот раз окончательно обрушились, похоронив под собой всех оставшихся в живых после первого обвала бюреров. Мы же к тому моменту успели юркнуть в канализационный отвод, уходивший вправо от основного. Откуда же нам было знать, что именно в том направлении скрылся Стронглав…
***
За последнее время Никита сильно устал. Он мало ел, почти не спал, но при этом двигаться ему приходилось очень много. На каждом шагу его подстерегали опасности, к тому же эта проклятая радиация, от которой нигде не спрячешься… Все это вместе взятое, вероятно, и послужило причиной того, что в глазах у него постоянно рябило и они всю дорогу слезились.
Встроенный в костюм счетчик Гейгера агрессивно трещал, напоминая о том, что радиоактивный фон местности значительно превышает предельно допустимую норму и необходимо принять срочные меры по самозащите. Его треск уже порядком надоел сталкеру. Остановившись, он вытащил из внутреннего кармана куртки небольшую коробочку ярко-оранжевого цвета – индивидуальную аптечку, достал оттуда упаковку таблеток с изображенным на ней знаком биологической опасности, проглотил одну и запил обеззараженной водой из фляги, висевшей у него на поясе.
Нужно было какое-то время подождать, чтобы препарат подействовал, поэтому Никита, осмотревшись по сторонам, выбрал подходящее место в невысоких зарослях густого кустарника, где наверняка можно было бы укрыться от посторонних глаз, и направился туда. Накопившаяся за несколько дней усталость давала о себе знать, и он, одной рукой прижав к груди автомат, а другую подложив себе под голову, улегся на бок и закрыл глаза, чтобы хоть немного отдохнуть и дать отдышаться своей нервной системе и без того работавшей на переделе своих возможностей.
Так Никита неподвижно пролежал несколько минут. Куда-то в небытие унеслись все неприятности и опасности, подкарауливавшие его за каждым поворотом, и он незаметно для самого себя расслабился, обмяк и ощутил приятное тепло, которое медленно разливалось по всему телу. Ему почудилось, будто он полностью утратил свой вес, и налетевший легкий ветерок подхватил его и как невесомую паутинку плавно понес над землей. Хотелось, чтобы так продолжалось бесконечно: никаких тебе хлопот, проблем и тревог, а только безмятежность, ленивые мвсли да приятные ощущения от невесомости и полета… Но вдруг где-то совсем рядом, может быть, прямо у самого уха, сталкер услышал до боли знакомый тихий голос. «Никитка, просыпайся, – шептала мама, ласково теребя его волосы. –Ты должен идти…»
От такого неожиданного развития событий Никита моментально очнулся – его сон как рукой сняло. Он сел, рукавом вытер мокрые не то от прежней усталости, не то от причудившихся душевных маминых слов глаза и задумался: «Вот же, блин, таки задремал. А ведь давал же себе установку – ни-ни. Ладно, пора, итак много времени упустил».
Никита встал, привел себя в порядок, поправил обмундирование, подтянул ремни. Затем привычным движением перебросил лямку автомата через голову, так, чтобы он висел у него на груди, и, положив на него обе руки, потому что так было легче идти, направился в сторону Припяти, чуть правее от которой стояла ЧАЭС.
К четвертому энергоблоку идти Никите не было абсолютно никакого смысла. Окрестности станции целиком и полностью контролировались группировкой «Монолит», поэтому одному ему соваться туда нельзя. Все время его мучил один вопрос: как он очутился в этих краях, чуть ли не у самой Припяти. Неоднократно сталкеры – поодиночке и целыми группами – пытались пробраться сюда. Одни мечтали обнаружить здесь море артефактов, другие – повстречаться с загадочным Монолитом, о котором ходили легенды. Но так и ни кто его ни разу в жизни не видел и потому не известным было его существование, а уж тем более его способность исполнять желания в награду за то, что был проделан столь нелегкий путь, чтобы приклонить перед Ним колено. А как известно, трудно поверить в то, что так ни разу не довелось увидеть либо ощутить воочию.
Единственной и наиглавнейшей задачей Никиты на данном этапе было не попасться на глаза монолитовцам и постараться отыскать группировку одиночек бродивших по близости, а еще лучше – повстречать кого-нибудь из отряда «Долг» и попросить, чтобы его проводили до базы. Эти ребята часто предпринимают попытки пробиться сквозь заслоны «Монолита» и выяснить причину образования выбросов, которые провоцируют порождение все новых и новых мутантов. Однако все их походы заканчивались неудачей.
Добравшись до окраин Припяти, Никита оказался в пригородном парке. На то, что это именно парк, указывали ровные ряды высаженных деревьев и поросшие сорняком асфальтовые аллеи между ними, по обеим сторонам которых стояли лавочки, а точнее, то, что от них осталось. Никита немного забеспокоился: время близилось к вечеру, а он еще только на полпути к цели, кроме того, у него не было никакого желания разгуливать по Зоне среди ночи.
Он решил, дабы не привлекать к себе внимание местных обитателей, идти параллельно центральной дороге. По самой то дороге оно конечно же было куда более комфортнее топать, чем по этому бурелому, но светиться на открытой местности, как-то не очень хотелось. Когда он подумал о слове «светиться» это невольно вызвало у него улыбку, потому что от столь длительного пребывания на открытом воздухе действительно был риск приобрести светящуюся в темноте ауру своего тела. Хотя это все конечно же сказки: ни кто никогда не светился от облучения. Все это было придумано с целью отпугивать зевак от тех мест, в которые действительно лучше не соваться.
И тут как раз кстати Никите вспомнился мультик «Доктор Айболит», в котором есть такие слова: «Не ходите дети в Африку гулять…». Когда-то в детстве, будучи еще шестилетним пацаном, он любил этот мультик и свято верил в то, о чем там говорилось, точнее, предупреждалось, а именно, об опасности гулять без присмотра старших, поэтому боялся без родителей выходить за пределы своего двора. «Эх, были времена! Видела бы меня сейчас мама. Она явно не была бы в восторге от того, где я сейчас нахожусь», – с тоской подумал сталкер.
Погрузившись в свои воспоминания, Никита незаметно для себя отклонился от основного маршрута и, споткнувшись о заросший травой камень, кубарем покатился по крутому склону. Кувыркаясь и больно ударяясь во время падения, он мысленно материл самого себя за то, что проявил неосторожность и неосмотрительность. Больше всего пугала мысль о том, что ждет его внизу: очень не хотелось напороться на торчащий из земли какой-нибудь кусок железяки. Однако ему на этот раз снова повезло (впрочем, в последнее время удача довольно часто была на его стороне), и падение остановилось как раз в тот момент, когда он наскочил на какую-то возвышенность, оказавшуюся кучей земли вперемешку с обломками кирпича. Немного ныла спина, давал о себе знать ушибленный бок, досталось и раненой голове, а так в целом ничего страшного – спасибо суперпрочному комбинезону.
Около десяти минут Никите пришлось пролежать неподвижно, дабы восстанавть дыхание и окончательно прийти в себя после падения. Затем сталкер приподнялся на локтях и принялся изучать местность. Как раз в этот момент до него донеслись какие-то неразборчивые звуки, шорохи, голоса людей, говоривших, как ему показалось, с характерным украинским акцентом. Они о чем-то спорили, что-то друг другу доказывали, порой переходя на повышенные тона. Перевалившись на живот, сталкер ползком подобрался поближе на звуки голосов, чтобы лучше был слышен их разговор и можно было за ними понаблюдать.
Место для наблюдательного пункта было выбрано отличное: положение сталкера скрывали два повалившихся толстых дерева, лежавших одно на другом таким образом, что у самой земли образовалась небольшая щель, позволяющая ему, оставаясь незамеченным, следить за всем происходящим. Мужчин было двое, и разговаривали они в полный голос, не таясь, поскольку были абсолютно уверены в том, что их никто не услышит. По внешнему виду и поведению эти двое походили на вольных сталкеров, возможно, даже когда-то живших в этих местах. Они остановились на небольшой поляне метрах в пятнадцати от того места, где спрятался Никита, и продолжили что-то доказывать один другому. Их спор длился минут пять и в конце концов перерос в обоюдные угрозы, так что, казалось, еще немного, и, израсходовав все доводы, они просто перейдут к мордобою. Однако все закончилось совсем не так, как предполагал Никита, развязка оказалась неожиданной и очень быстрой.
Один из спорящих выпалил скороговоркой, очевидно, что-то не совсем приятное в адрес своего спутника, и тот, обозленный на него, уже собирался достойно ему ответить, но сделать этого не успел, потому как в той стороне, откуда они сюда пришли, внезапно зашевелились кусты и послышалось чье-то злобное рычание. Чуть приподнявшись над своим укрытием, чтобы получше разглядеть, что там происходит, Никита увидел медленно приближающегося к мужчинам большущего пса. По внешнему виду хищник был похож скорее на огромных размеров гиену, чем на собаку, но поскольку гиенам здесь взяться было не откуда, то, скорее всего, это все-таки был пес. В отличие от тех слепых псов, которых сталкеру доводилось видеть раньше, у этой твари имелись глаза, причем выражали они отнюдь не приязненное отношение к человеку, а лишь холодную жестокую ярость.
Бедолаги стояли как вкопанные, не шевелясь и, не исключено, что даже не дыша. Неожиданно один из них, тот, который, очевидно, первым пришел в себя и овладел ситуацией, вскинул свой обрез и дважды выстрелил. Псина стояла в каких-нибудь двух-трех шагах от него, поэтому не попасть в нее было просто невозможно. Мысленно представив себе, что должно было бы произойти с мутантом после двух прямых попаданий в него из дробовика, и, не желая воочию увидеть эту нелицеприятную картину, Никита даже на мгновенье зажмурился. Однако, раскрыв глаза, он был буквально потрясен. Вместо того чтобы лежать распластанным и бездыханным на траве с огромными кровоточащими ранами на теле, тот просто-напросто подпрыгнул, перекувыркнулся и моментально растворился в воздухе, словно его здесь никогда и не было. Над тем местом, где стоял монстр, лишь повисло багрово-фиолетовое облако, которое спустя пару секунд после случившегося растаяло без следа.
Мужик, стрелявший в невесть откуда взявшуюся невиданную доселе зверюгу, отказывался верить в происходящее. Он не мог взять в толк, как этой твари после всаженных в нее один за другим двух жаканов (а в том, что выпущенные заряды достигли цели, у него не было абсолютно никаких сомнений) удалось не только уцелеть, но и каким-то невероятным образом, словно по волшебству, исчезнуть, оставив после себя одно только небольшое цветное облачко, рассеявшееся прямо у него на глазах. Потрясенный увиденным, вольный сталкер непроизвольно полез в карман, дрожащей рукой достал из него еще два патрона и стал лихорадочно, не сразу попадая в стволы, заряжать свою валыну.
Никите из его укрытия хорошо было видно, как на этих двоих подействовала встреча с непрошеным гостем. У первого – у того, который оказал монстру сопротивление и намеревался продолжить защищаться в случае, если тот предпримет попытку атаковать, – от сильнейшего волнения тряслись руки, и он, как ни старался, ничего с этим не мог поделать, а лишь все время что-то бормотал себе под нос. Правда, на его счастье, повторно стрелять ему не пришлось ввиду отсутствия угрозы, а точнее, исчезновения (в прямом смысле этого слова) атакующего объекта.
Что же касается второго «промысловика», то в этот момент от жуткого испуга его лицо буквально окаменело, словно на него надели маску – на нем застыло выражение ужаса. Он пребывал в ступоре, поэтому как стоял на полусогнутых ногах с разведенными в стороны руками, так в этой позе и остался. Увидев, что он бездействует, его напарник размахнулся и как следует врезал уму обрезом по спине. По-видимому, такая шокотерапия подействовала, потому что стоявший как мумия мужик сразу зашевелился, мимика его лица восстановилась, мышцы на нем ожили, руки пришли в движение. Он снял с плеч свой рюкзак, бросил его на землю и осторожно достал из-под куртки пистолет. От перенесенного потрясения ему с трудом удавалось удерживать в дрожащей руке оружие, направленное на то место, где еще несколько секунд назад стоял монстр, правда, теперь всем своим видом он выражал готовность сражаться с ним до последнего.
Следующая атака на незадачливых охотников за артефактами была произведена одновременно с двух сторон. Они никак не ожидали, что все произойдет так быстро и, поскольку не были к этому готовы, то не успели должным образом отреагировать на вновь возникшую угрозу, поэтому стали палить куда попало, только не в цель. Однако и в этом случае все произошло точно так же, как в первый раз: обе твари одновременно бесследно исчезли, растворившись в пространстве.
Вооруженный обрезом «вольник», для которого подобная демонстрация монстром своей способности становиться невидимым была уже не в новинку, как и до этого, выпалив из двух стволов, полез в карман за очередной парой зарядов. Но как раз в тот момент, когда он собирался вложить в обрез второй патрон, на него набросился невероятных размеров материализовавшийся фантом, отчего один из зарядов выпал у него из руки. Прыжок чудища был молниеносным. Огромные желтые клыки, торчавшие из брызжущей слюной разинутой пасти монстра, в доли секунды оказались на уровне лица горе-вояки, и он мысленно уже наверняка попрощался со своей неудавшейся жизнью, однако ему каким-то чудом все-таки удалось уклониться от них, и они его даже не зацепили.
На такой поворот событий мужики, похоже, не рассчитывали. Им не верилось в то, что они, по их мнению, такие грозные, вооруженные обрезом и пистолетом, имевшие определенный опыт в охотничьем деле, вот так запросто могут превратиться из добытчиков в добычу. Чудище, перед тем как сделать прыжок, встав на задние лапы, вытянулось во всю свою длину, и тогда стало совершенно очевидно, что оно сантиметров на тридцать выше «вольника», так и не успевшего зарядить свой обрез. А когда оно ударило того в грудь мощными лапами с закрученными книзу когтями, он в полной мере ощутил на себе его вес и огромную силу. Устоять на ногах от такого толчка не было сил, и в тот момент, когда он повернул голову в сторону, чтобы уклониться от смертоносных клыков монстра, неожиданно потерял равновесие и, придавленный тяжелой тушей, повалился на спину.
Оказавшись на земле, мужик поначалу попытался высвободить правую руку, в которой находился обрез с одним патроном в стволе (хорошо хоть курок в последний миг успел взвести), чтобы можно было выстрелить в ненавистного агрессора. Однако очень скоро он почувствовал свою абсолютную беспомощность перед ним и бесполезность своих действий, поэтому, отчаявшись и потеряв всякую надежду, стал истошно орать и что-то выкрикивать. Никита не мог разобрать, какое слово тот все время произносил, но в подобной ситуации это, скорее всего, было имя его напарника, которого он отчаянно звал на помощь.
Что в это время делал второй так называемый охотник за артефактами, его напарник, целиком поглощенный борьбой с хищником, не видел, чего нельзя сказать о Никите. В планы Никиты не входила встреча с одиночными вольными сталкерами и уж тем более с монстрами, напавшими на них. Его целью была база группировки, поэтому ни в какие разборки он не собирался вмешиваться: пусть сами выясняют свои отношения, а он будет придерживаться нейтралитета.
Сидя в своем укрытии и наблюдая за развитием событий, Никита хорошо видел, как в нескольких шагах от мужика, державшего наготове свой пистолет, ни с того ни с сего вдруг возникли аж три монстра и с трех сторон стали к нему приближаться, по этой-то причине он и не смог прийти на выручку своему коллеге.
А между тем с несчастным происходило следующее. В отличие от своего коллеги, атакованного монстром и в эти минуты пытавшегося выкарабкаться из-под навалившейся на него туши, он испытал на себе мощь не одного, а сразу трех чудовищ. Спустя несколько секунд крики первого бандита прекратились, и он лишь вяло шевелил руками в воздухе, а затем и вовсе перестал это делать, только задергал ногами. Мутант, видимо, сообразив, что его жертва перестала сопротивляться, еще сильнее замотал своей мордой в разные стороны. От уведенного у наблюдателя в следующий миг подступил ком к горлу, и он вынужден был отвернуться, чтобы не привлечь к себе внимание фантома грозившей начаться рвотой. Псина несколько раз перехватила челюстями на его горле, дернула несколько раз головой и раздался неприятный протяжный хруст.
С первым было покончено, и настала очередь второго. Как ни странно, все три фантома внезапно исчезли, и у него появилась возможность обернуться и посмотреть, что происходит с его напарником. То, что он увидел, повергло его в ужас: на траве лежало обезглавленное, еще дергающееся в смертных судорогах тело, а рядом стоял монстр с окровавленной пастью. Никита не услышал, что он произнес в тот момент, когда обернулся, но это можно было понять по движениям его губ: это было слово «мама». По всей видимости, мутант решил одним махом покончить с бедолагой – его атака была такой стремительной, что тот даже не успел вскинуть руку, чтобы выстрелить.
По правде говоря, у наблюдавшего за всем происходящим Никиты было дикое желание слиться с ландшафтом и переждать, пока эта тварь пообедает и удалится восвояси, потому что, почуяв запах смерти, сюда сбегутся другие порожденья Зоны, и тогда ему уже вряд ли удастся выбраться отсюда живым.
Заметив, что на его берцах развязались шнурки, Никита скинул с плеча свой автомат, аккуратно прислонил его к пеньку и стал их зашнуровывать. Справившись со шнурками, он попытался привстать из своего укрытия, чтобы получше рассмотреть, что там происходит на поляне и не исчезло ли чудовище, но не смог этого сделать, потому что у него закружилась голова и в глазах потемнело. Наверняка от всего увиденного сталкер начал терять сознание...
Все это произошло очень неожиданно и быстро, парню даже показалось, что времени прошло ровно столько, сколько нужно человеку для того, чтобы моргнуть. Когда же усилием воли он открыл глаза, то от увиденной картины ему просто захотелось взвыть, потому что в это время происходило нечто невообразимое. Оказалось, что он по-прежнему находился в своем укрытии и смотрел смерти в глаза. Хищник заметил это и, спокойно переступая своими огромными когтистыми лапами, двигался в направлении поваленных деревьев – туда, где находился боец.
Никита все еще не мог отойти от произошедшего с ним и некоторое время не в состоянии был даже пошевелиться. Однако, овладев собой, он резко вскочил на ноги, рискуя раньше времени быть атакованным псом, выпрямился и принял угрожающую позу, держа большущий тесак, который намеревался использовать в ближнем бою, на уровне пояса. Разумеется, автомат в этой ситуации придавал бы ему значительно больше уверенности в себе и был бы более полезным, но по причине сильного недомогания сталкер не сообразил поднять его с земли, и он так и остался стоять у пенька. Однако в тот момент, когда боец уже приготовился ринуться на врага, тот вдруг неожиданно скрылся в лесной чаще.
На какое-то время сильное нервное напряжение Никиты сменилось расслаблением, и он решил, что ему в очередной раз чертовски повезло. Однако через секунду ему снова пришлось собраться, потому что краем глаза он заметил какое-то движение. Обернувшись назад, сталкер увидел, как пес выбежал из кустов, промчался в метре от него, а затем, резко развернувшись, стал ходить кругами, повернув в его сторону свою омерзительную морду.
Спустя мгновенье с другой стороны выбежали еще две точно такие же псины и, образовав вокруг Никиты некий смертельный круговорот, словно акулы, начали ходить по кругу, постепенно сужая его диаметр. В этот момент, непонятно почему, ему вспомнилась одна забава – наперстки. С одноклассниками они часто развлекались, играя в эту игру на переменках.
Все твари были одинаковыми, как на подбор, поэтому определить среди них вожака не представлялось никакой возможности. Понимая, что они вот-вот нападут, Никита постарался что-то придумать, но от всего этого круговорота ничего не лезло ему в голову. Во время той школьной игры он усвоил один единственный момент: тут нужна внимательность – тогда выигрыш тебе обеспечен. Представив себя на месте этих хитроумных тварей, парень стал лихорадочно соображать, а как он сам поступил бы при таком раскладе, и пришел к выводу, что, скорее всего, атака будет производиться сзади. Монстр, который стоит за спиной, нападет первым, собьет его с ног и повалит на землю, чтобы затем остальные твари тоже накинулись на него.
Прекратив крутиться в разные стороны и размахивать ножом, сталкер остановился и принялся внимательно всматриваться в глаза каждой пробегающей мимо него псины. Все они тоже смотрели ему прямо в глаза, не отводя взгляда ни на секунду. И тут Никита заметил, что одна из тварей на мгновенье бросила взгляд куда-то в сторону, словно что-то там увидела. Лучшего момента трудно было подобрать: резким размашистым движением руки, в которой был нож, он в повороте нанес сильнейший удар по монстру, стоявшему за спиной, что называется – наугад. Попал.
Это было сделано как нельзя вовремя, потому что именно в этот момент на спину Никите летел другой хищник, рассчитывая повалить его на землю и придавить своим массивным телом. Острый, как бритва, клинок ножа вонзился зверю под самую лопатку, заставив его моментально раствориться в воздухе. Выведя одного пса из строя, Никита своим действием вызвал панику у остальных двоих, и они начали бегать вокруг своей жертвы еще быстрее, при этом постоянно меняя направление: сначала одна двигалась по часовой стрелке, а другая против, затем наоборот. Такое поведение мутантов несколько сбило сталкера с толку, потому что сейчас он совершенно не мог понять, с какой стороны и от какого из них ожидать нападения.
Диаметр окружности, по которой бегали твари, все время менялся – то уменьшался, то увеличивался, словно они хотели поточнее прицелиться. Когда они в очередной раз поменяли направление своего движения, Никита про себя отметил, что как-то уж слишком далеко они разбежались. И тут до него дошло, что именно в этот момент они готовятся к нападению, и, скорее всего, одновременно.
Ускорившийся водоворот заставил сердце Никиты биться чаще – казалось, что оно вот-вот выскочить из груди. Одна из тварей бежала напрямик, высунув наружу язык и прижав уши и хвост. Обернувшись и увидев, что вторая псина, готовая вцепиться ему в ногу, пулей понеслась на него, отчего ее тело чуть ли не касалось земли, Никита встал спиной к той, что готовилась к прыжку, и, перехватив нож другой рукой, чтобы нанести удар сверху, размахнулся и со всей дури воткнул его в спину мутанта. В последнюю секунду псине таки удалось ухватить сталкера за ногу, но прочнейшая кирза берцев оказалась ей не по зубам. Провернув клинок и упершись коленом в морду омерзительного существа, чтобы оно не дергалось, Никита успел нанести по нему еще несколько рубящих ударов, чтобы уж наверняка быть уверенным в том, что с ним покончено навсегда... Вторая тварь, пролетевшая над его головой, растворилась в воздухе, даже не успев приземлиться.
Убедившись в том, что лежащая у его ног псина уже не подает признаков жизни, сталкер вытер нож о ее шкуру, оставляя на ней широкие кровавые следы, встал и с отвращением сплюнул на землю.
– Насекомые, мать вашу! – со злостью произнес он и направился к тому месту, где лежали два человеческих трупа.
***
Не успев вдоволь насладиться хоть и блеклым, но все же светом, мы втроем снова оказались в холодных катакомбах завода «Росток». На этот раз долго моим глазам к темноте привыкать не пришлось и, не испытывая особого дискомфорта, я уже смелее зашагал в хвосте нашего отряда. Колдун время от времени оборачивался и сообщал нам о результатах показаний датчика движения. На дисплее то появлялся, то вновь исчезал голубоватый огонек. Судя по его импульсивности скорость передвижения субъекта была довольно-таки большая. Несмотря на то, что в узких тоннелях практически невозможным было развернуться, точка продолжала вспыхивать то с правой, то с левой стороны в верхней части экрана. Совершенно не понимая, как такое вообще возможно, мы списали все на то, что Стронглав прилично оторвался от нас, воспользовавшись нашей занятостью бюрерами.
Передвигались мы довольно медленно, стараясь издавать как можно меньше звуков, но шуршания защитного комбинезона и шарканья обуви, вызванного периодическим натыканием в темноте на различного рода предметы, было не избежать. Каждый раз чертыхаясь, снова и снова спотыкаясь о какую-нибудь корягу, мы настойчиво продолжали преследование хищника. Из-за десятков поворотов и слабой освещенности подземного коридора наше путешествие превратилось в какой-то непрерывный кошмар, и казалось, что ему не будет конца и края.
Все это стало вызывать у меня неприятные ощущения. Временами мне даже казалось, что у меня вот-вот начнется приступ клаустрофобии, которым, в принципе-то, я никогда не страдал. Но, как говорится, все когда-нибудь случается впервые. Однако я не горел желанием попасть под эти самые случайности – не хватало мне еще стать причиной нашей остановки, которую мы себе никак не могли позволить. Каждая секунда была сейчас на вес золота, ведь никто из нас не знал, жив ли Славка. А вдруг нет, вдруг его и в самом деле утащил с собой Стронглав? Стоп! Нельзя расслабляться и позволять себе думать об этом – нужно немедленно сжечь все эти мысли в своей голове, потому что обычно как подумаешь, так оно и выйдет...
Следуя в хвосте нашей немногочисленной колонны, ставшей меньше еще на одного бойца, я невольно стал задумываться и одновременно с этим восхищаться упорством моих товарищей, их уверенностью в себе и своих мыслях. Каждый их шаг, каждое движение были точны, выверены и подпитывались мыслью, что все идет именно так, как и задумывалось. Они словно были уверены в том, что совершают. Создавалось впечатление, будто бы вовсе не они жили по законам Зоны, а она жила по установленным ими правилам. Ей каждый раз приходилось приспосабливаться к ним, прогибаться под их тяжелыми уверенными шагами, мириться с непростыми характерами.
Спустя какое-то время мне даже стало стыдно за свои мысли о Славкиной смерти. Я был на сто процентов уверен в том, что мои побратимы даже не рассчитывали на такой расклад. Костя остерегался смерти немного больше, чем все мы, и, может быть, даже предчувствовал, что это его последний поход бок о бок с командиром отряда, но этот боец с легкостью готов был пожертвовать своею жизнь ради всех нас и постараться продать ее как можно дороже. То, что Костя шел навстречу своей смерти, мне кажется, как-то подстегивало его, придавало ему уверенности в себе.
– Хех, от судьбы не спрячешься, – то и дело повторял он, и в этот момент в его голосе можно было уловить нотки пренебрежительности к такому понятию, как «смерть».
Явись она к нашему Косте в своем наряде сию минуту, он плюнул бы ей в лицо и накормил свинцом из своего автомата. Колдун же просто шел вперед, рассудительный и мудрый, как Будда, и непробиваемый, как тяжелый танк времен Второй мировой. Ему не нужно было думать о чьих-то смертях.
– А зачем, – высказался как-то раз на привале командир, – ведь старушка сама обо всем уже за нас позаботилась.
Может быть, он и не исключал того факта, что еще одного члена отряда больше нет в живых. И, казалось бы, какой тогда смысл изматывать себя походами по тоннелям, подвергая смертельной опасности остальных бойцов отряда? Он не мог позволить проклятой Зоне так запросто отнимать у него его соратников – людей, которые беспрекословно подчиняются ему, выполняют все его приказы и идут под пули невзирая ни на что, людей, готовых подставить себя под очередную опасность, лишь бы дать возможность уцелеть остальным. Нет, этого нельзя было просто так оставлять!
– Отомстим... Если ты мертв, мы за тебя отомстим... – прошептал я чуть слышно, стиснув зубы с такой силой, что они аж заскрипели.
Крепче сжав автомат, я увереннее зашагал вперед, даже не заметив, как далеко отстал от своих товарищей. Пока их догонял, с радостью отметил, что мои опасения на счет боязни замкнутого пространства как-то незаметно сами по себе развеялись, и от этого у меня даже поднялось настроение.
Завидев впереди еле заметный проблеск приглушенного света фонарика, я решил ускорить шаг, чтобы поскорее узнать, кто это там. Однако не успел я сделать и десяти шагов, как из стены тоннеля вдруг возникла чья-то тень и, зажав мне рот ладонью, потащила в темноту…
– Тихо, тихо, брат! Это я – Славка. Славка я!
Мой друг ослабил хватку и наконец-то дал мне возможность вдохнуть полной грудью, после чего, выждав небольшую паузу, снова заговорил.
– Отзывай всех назад! Немедленно их возвращай! По рации сообщи! Ну же, чего ты ждешь, Олег? Живее! – переходя с тихого голоса на крик, с нетерпением скомандовал Славка.
Кое-как переборов свое оцепенение, я связался с командиром.
– П-п-прием, К-к-колдун! Давайте-ка назад! Немедленно все возвращайтесь! Это примерно семьдесят шагов...
Я очень обрадовался Славкиному возвращению и, увидев, что он чем-то сильно взволнован и с ним сейчас лучше не спорить, попросил его не волноваться, мол, все будет хорошо. Друг с облегчением вздохнул и, закрыв глаза, сполз по стенке ответвления на пол. Он выглядел очень напряженным и измученным. Его состояние и настроение передались мне, и я стал нервно выглядывать из-за угла, дожидаясь, когда же вдалеке замаячат лучи фонарей.
– Да где же они? – не в силах держать себя в руках, снова занервничал Слава, подполз на четвереньках к выходу из укрытия и, высунув голову, тоже всматривался в темноту. – Наконец-то, идут!
К тому моменту я уже тоже заметил не очень яркое свечение. Тусклые желтоватые блики фонарей блуждали по стенкам подземного коридора то справа, то слева, и было понятно, что Колдун с Костей довольно-таки быстро шагают, а скорее всего, даже бегут.
– Спустя пару секунд стало понятно, что эти двое действительно бежал настолько быстро, насколько это позволяли узкие проходы и валявшиеся чуть ли не на каждом шагу камни да разный хлам.
– Сюда, сюда! – энергично замахал рукой Слава, обозначая вновь прибывшим наше местонахождения.
– Как только мы услышали твой голос, тут же рванули к тебе, хотя поначалу вообще не сообразили, что произошло: Мурзы нет, ты тоже неизвестно куда делся… Брат, а ведь мы уже отчаялись увидеть тебя живым, – грустно сознался Костя, одной рукой поддерживая Славика за локоть, а другой легонько похлопывая его по плечу, словно не веря своим глазам и ушам, что это реальность.
У меня на языке вертелся только один вопрос: как это Славе удалось вырваться из цепких лап кровососа и очутиться здесь? Я все ждал подходящего момента, чтобы задать его другу, но слова вихрем проносились у меня в голове, не позволяя мне составить из них членораздельное предложение. Видимо, не только у меня одного возникло желание расспросить Славку о всех его загадочных приключениях, но нашу тихую беседу прервало мерное жужжание датчика движения, расположенного на запястье командира.
– Вот черт! – выругался Колдун и направил дуло своего автомата в темноту. Все мы тотчас последовали его примеру.
Судя по показаниям прибора мутант должен был промчаться мимо нас, чуть ли не задев своими конечностями, но этого не произошло, лишь с потолка нам на головы посыпался грунт.
– Тварь прошла по верху. Я так понимаю, что здесь многоуровневая система подземных ходов, – сообщил Славка, – собственно, благодаря чему мне и удалось ускользнуть из лап мутанта. Повезло, что Олег отстал от группы и я его выцепил.
– Многоуровневая? Зачем такая кому-то понадобились? – с недоумением спросил я у Славки, переводя взгляд с одного бойца на другого, как бы вовлекая их таким образом в обсуждение этого вопроса.
– Бюрерам – вот кому. Они ж тут себе логово устроили и обжили, причем, по всей видимости, уже давно. Не исключено, что нам это будет как раз на руку... Многоуровневая система, говоришь? Что ж, посмотрим, – подхватил разговор Колдун и переключил свой фонарь с режима экономного использования питания на максимальный.
Лица, подсвеченные снизу фонарем, который Колдун направил на невысокий потолок, приобрели какое-то зловещее выражение. Поежившись и переведя свой взгляд от них, я высунулся из нашего укрытия и тоже включил свой фонарь, прикрывая его рукой, чтобы не бил так ярко в глаза. Пока все было тихо, даже перестали доноситься шорохи со стороны логова бюреров. Те, видимо, окончательно разобрались с результатами нашей подрывной деятельности и в конец угомонились.
– Выдвигаемся обратно! – решительно объявил Колдун и достал из кармана ВОГ.
– Чего-о-о??? – удивленно уставился на него Костя с вытаращенными глазами. Он произнес этот так, будто бы его на рынке обвесил какой-нибудь торгаш.
– Того! Обратно валим, говорю! Не хрен нам здесь делать – слишком уж узкие проходы. Еще парочку крутых поворотов – и нас перебьют по одному... Манал я такие танцы. Проходы за собой нужно будет завалить. Во всяком случае по прямой Стронглаву нас не догнать, пока отходить будем, так что ему придется обходными путями крюк давать. Фора, конечно, небольшая, но лучше, чем ничего. Надеюсь, так все оно и будет, как я рассчитываю. Олег, заряжай! Остальные, тридцать шагов назад – марш!
Не прошло и часа, как нам снова пришлось дать залп из подствольников, чтобы в очередной раз спасти свои жизни. Запустив руку в последний из карманов, в которых у меня лежали гранаты, я отметил, что осталась одна-единственная, поэтому теперь хотя и нечем больше стрелять, зато мне будет гораздо удобнее передвигаться. Надеюсь, я об этом не пожалею…
Боеприпасов у нас было с собой ровно столько, сколько нужно, чтобы нам хватило до схрона, расположенного на подступах к Припяти. Там мы должны будем пополнить наш боезапас, заменить, если надо, истрепавшееся снаряжение ну и, конечно, передохнуть перед выполнением основного задания. Колдун сказал, что, когда в последний раз наведывался в схрон во время очередного рейда, он оставил там банку крепкого кофе, выменянную им у одиночки за рожок к «калашникову». Временами я тешил себя мыслью, что, добравшись до схрона, мы сможем нормально отдохнуть и даже насладиться почти забытым в этой суете ароматным напитком. Это меня успокаивало, расслабляло и не давало напряжению завладеть мной – все же к такому я еще не совсем привык...
Приоткрыв рот, чтобы не так сильно заложило уши, я нажал на спусковой крючок и тут же спрятался от взрывной волны в тот проем, в котором меня и подкараулил Славка. Взрыв оказался не настолько шумным, как я рассчитывал, видимо, основная взрывная волна прошла в противоположную от нас сторону, спровоцировав тем самым мощнейшее колебание воздуха. Вероятнее всего, это было связано с тем, что место подрыва в дальнейшем имело прямолинейное продолжение протяженностью не менее двух десятков метров. Нам же приходилось стрелять, высунувшись из-за угла и прячась в проеме. В последний раз, когда необходимо было обрушить часть потолка, уши у меня заложило так, что я даже собственного мычания не слышал, тут же все обошлось.
Досчитав до пяти, следом за мной из укрытия вышел Колдун и, направив дуло своего автомата в нужном направлении, вдруг замер. Только я было собрался его окрикнуть, как он обернулся и в два прыжка оказался возле меня.
– Жахнуло – будь здоров! Молодец! Главное, что не произошел обвал другого уровня – того, что над нами.
Последнюю фразу я плохо расслышал, двигаясь быстрым шагом вслед за ним. Вернувшись к тому месту, где лежало оставленное нами снаряжение, мы принялись навешивать на себя его обратно так же быстро, как и снимали менее часа назад. Славка был несказанно рад, обнаружив свою винтовку в целости и невредимости. Держа ее перед собой на вытянутых руках, он с довольным видом смотрел на нее, и по его выражению лица можно было догадаться, что оружие ему очень дорого.
Наше личное имущество было быстро, но тщательно уложено, ремни и лямки подтянуты, так что нам лишь оставалось, как говорится, попрыгать на месте, чтобы удостовериться, все ли надежно прилажено и не будет ли при передвижении излишнего шума. В это время метрах в десяти отсюда, в соседнем помещении (именно в том, через которое мы проходили, возвращаясь сюда), раздался звук, похожий на тот, который издает пустая консервная банка, когда ее ненамеренно задевают ногой. Мы все на секунду замерли, вслушиваясь в тишину неработающего завода, которая периодически нарушалась лишь нашим перешептыванием да шорохом, исходившим от нашей экипировки.
Стоявший в немой позе Костя мотнул головой, и его лицо моментально скрылось за плексигласовым забралом шлема. В тот же миг включились две небольшого размера криогенные лампочки, осветившие его сосредоточенно-обеспокоенное лицо. Он поднес руку к голове и касанием пальца в районе виска сделал свет менее ярким. Посторонний шум, который заставил нас насторожиться, мог быть вызван кем угодно либо чем угодно, однако рисковать, пренебрегая этим, было для нас слишком шикарным раскладом.
Не теряя больше времени на безрезультатное вслушивание в тишину, мы молча побежали в сторону помещения, служившего в свое время столовой. План наших действий изначально таковым и был: через цех добраться до столовой и выйти на задний дворик – в то место, куда раньше подъезжали малогабаритные грузовики, доставлявшие поварам хлеб и продукты, из которых те затем готовили различные блюда. Оттуда дорога вела прямиком на армейские склады, куда и лежал наш дальнейший путь.
Исковерканные кастрюли, битая посуда и прочий мусор, валявшийся под ногами, дважды заставляли меня, натыкаясь на все это, чуть ли не распластаться на полу, из-за чего команда вынуждена была задерживаться, потому как ребятам приходилось возвращаться ко мне, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Этого никак нельзя было допускать, поскольку промедление без преувеличения означало для нас верную смерть.
Не успели мы добежать и до середины бывшей столовой, как дверь, в которую мы вошли, аккуратно и бесшумно ее открыв (я еще удивился, как это она до сих пор держится на своих потрепанных временем петлях, не скрипит и не повалилась), с грохотом вылетела, увлекая за собой дверную коробку. У всех нас возникло такое впечатление, что сюда на полной скорости въехал грузовой автомобиль, совершенно не собирающийся сбавлять скорость.
В нескольких метрах позади меня раздался оглушительный рев, чем-то напоминающий рычание льва, обильно приправленный рыком динозавра, того самого «Рекса», о котором шла речи в каком-то кинофильме, название которого я точно не помнил – то ли «Миллион лет до нашей эры», то ли «Парк юрского периода», а может, еще какой. Скорее всего, лишь благодаря этому рычанию, заставляющему подыматься дыбом волосы в самых неожиданных местах, я в один миг преодолел оставшееся расстояние, отделяющие меня от выхода из столовой.
В какой-то момент я неожиданно для себя обнаружил, что двигаюсь не в конце колонны, а бегу за Колдуном. А получилось так из-за того, что, когда стало понятно, кто в буквальном смысле наступает нам на пятки, стартанули все как один... Но оказалось, что я бежал быстрее всех, потому-то и нагнал командира. Так что, если бы не это счастливое обстоятельство, то пришлось бы худо, причем, скорее всего, мне одному. В помещении, в котором нас настиг Стронглав, имелся только один вход и один выход.
В общем, на тот момент я бежал вторым, а первым соответственно был командир. И вышло так, что мы с ним почти в одно и то же время оказались у выхода. Дверной проем был рассчитан на две распашные дверцы, видимо, для удобства в тех случаях, когда нужно было занести либо вынести что-то габаритное. Одна половинка на двери отсутствовала, и на ее месте виднелось лишь темное пятно неосвещенного следующего помещения. Вторая же дверца как стояла на своем месте, так и осталась стоять, пережив даже последствия второго взрыва.
Мы с Колдуном понимали, что можем сейчас банально замешкаться в попытках пропустить друг друга вперед либо, наоборот, не дадим проскочить двум позади нас бегущим ребятам. Не дожидаясь от командира каких-либо действий или указаний, я решил не останавливаться и попер напролом, невзирая на свои опасения в отношении того, что дверь может быть заколочена крепко-накрепко или, что еще хуже, с обратной стороны ее припирает немалых размеров шкаф, хотя тогда мне точно уж точно пришлось бы несладко.
Короче, на полном ходу я снес эту дверную половину, не ощутив при этом даже малейшего сопротивления на своем пути, словно ее там вовсе и не было. На удивление времени у меня не было… В тот же момент в неожиданно расширившийся дверной проем проскочили Костя со Славиком. Резко развернувшись, Хан, обладающий немалыми габаритами, на ходу опрокинул невысокий шкаф, который предназначался для хранения посуды. Несколькими мгновениями позже все мы сломя голову неслись по узкому коридору, ведущему к основным производственным цехам.
Расстояние было совсем небольшое, но встречающиеся на нашем пути различные препятствия в виде тележек с кастрюлями, тарелками и столовыми приборами снижали наши шансы добраться до пункта назначения вовремя целыми и невредимыми.
В конце коридора забрезжил слабый свет – за окном начинался рассвет. Особого желания оглядываться назад у меня, да и, скорее всего, у остальных моих товарищей не было. Имея небольшую фору, мы пробивались вперед с яростью и рвением словно стадо газелей спасающихся от гепарда. Когда до цели оставалось уже совсем немного, позади раздался грохот, свидетельствовавший о том, что заграждение наподобие баррикады, сооруженное Костя на пути монстра и предназначавшееся для того, чтобы его остановить, разлетелось в щепки. Из этого можно было сделать только один вывод: хищник явно недоволен подобным дерзким сопротивлением своей жертвы и готов продолжать ее преследование. Дополнительное громыхание было вызвано тележками, разлетающимися по сторонам узкого коридора, словно ничего не весящие пустые картонные коробки.
К тому моменту, когда мутант был еще на середине пути, нам удалось-таки добраться до главного цеха огромного завода. Оказавшись на открытом пространстве, мы, пригнувшись, побежали в сторону больших ворот, издали чем-то напоминавших те, в которые мы вошли на территорию предприятия, только эти были немногим больше и наполовину приоткрыты. Наше всеобщее стремление как можно скорее добраться до выхода было продиктовано инстинктом самосохранения. Казалось, что как только мы выберемся наружу, проскочив в створ приоткрытых ворот, Стронглав тут же утратит к нам интерес и прекратит свое безумное преследование. Мысленно я уже даже как-то настроился и был просто уверен в том, что безумный хищник никогда не покинет пределы производственных цехов, ведь это его территория, его дом, а сам он – единственный хранитель этих стен и убивает каждого, кто оказывается между ними. Никто не должен ходить по этому бетонному полу, кроме хозяина…
В какой-то момент все услышали, как одна из тележек позади нас с грохотом и звяканьем вылетела из коридора, по которому несколько секунд назад мы бежали. Значит, не так уж далеко мы оторвались от монстра, и он в буквальном смысле бежит нам след в след. По скорости Стронглав явно превосходил предельные и даже запредельные возможности человека, поэтому деваться теперь нам уже было некуда... И тут мне вдруг вспомнилась притча про волка, который гнался одновременно за двумя зайцами, потому-то ни одного из них и не поймал. В нашем случае волк, то есть монстр, тоже был один, а нас – зайцев, даже не двое, а четверо!
Больше об этом не задумываясь и не рассуждая о целесообразности идеи (хуже все равно уже не будет), я крикнул что было сил, чтобы все разбегались в разные стороны. В этот момент я опасался лишь одного: а что если несколько человек одновременно рванут в одну и ту же сторону (мы же не договаривались, кто куда должен бежать), ведь тогда эффекта разбегания как такового не получится. Однако мои опасения оказались напрасными, слава Богу, этого не произошло: вся группа разбежалась веером и устремилась в разные уголки цеха, во все стороны, кроме одной – выхода. Проделанный трюк себя оправдал, потому что таким образом нам удалось выиграть еще несколько драгоценных мгновений.
Мне казалось, что я бежал быстрее всех, поэтому мое внимание было рассеянным. Тем не менее краем глаза я заприметил левее у стены два ящика, которые стояли один на другом, образовав своеобразную лесенку из двух ступенек, поскольку второй был чуть сдвинут по отношению к первому. Что-то мне подсказывало, что надо бежать к этим ящикам, и я, не мешкая, устремился к ним. Когда до выбранной цели оставалось метра два-три, я, немного посеменив ногами, чтобы удобнее подобрать толчковую ногу, в три больших прыжка оказался возле ящиков и, со всей силы оттолкнувшись от пола, запрыгнул вначале на первый, а за тем взобрался на второй.
Деревянные ящики были каждый примерно метр высотой, по-видимому, чем то заполненные и довольно-таки тяжелые, потому что стояли на бетонном полу устойчиво и не разломались, когда я на них запрыгнул. Только оказавшись наверху, я с облегчением отметил, что мне сильно повезло, ведь ящики могли оказаться пустыми и, не выдержав моего веса, развалиться подо мной. Впрочем, это и хорошо, что я не задумался над этим в тот момент, когда в моей голове зародился этот план. В противном случае, переосмыслив ситуацию с учетом подобной опасности, я мог бы передумать и пробежать мимо. Все-таки хорошо, что мне удалось опередить свои сомнения…
Припертые к стене ящики, на которых я стоял, выдержали дополнительную на них нагрузку в моем лице и, казалось, должны были бы послужить мне более или менее надежной опорой и своеобразной защитой. Но откуда об этом знать свирепому Стронглаву, равно как и о том, что я не собираюсь отдавать свою жизнь просто так и буду сражаться за нее до последнего. А вдруг он, заприметив, что наверху кто-то стоит, ринется на меня всей своей чудовищной массой и, с неистовством разбросав и разбив ящики на отдельные составляющие, сотрет меня в порошок? Ну, ничего, еще посмотрим, кто кого!.. Кроме того, рядом со мной мои товарищи, которые не оставят меня в беде.
Укрытие я себе подыскал одним из первых, поэтому, когда оказался наверху, развернувшись на сто восемьдесят градусов и упершись спиной в стену, поудобнее устроился и со своей позиции стал наблюдал за тем, кто куда убегает и каким образом пытается спрятаться от разъяренного мутанта. Дольше всех искал подходящее место для укрытия Колдун. Как только мы разбежались в стороны, он не стал заламывать крутые виражи, выстраивать хитроумные траектории, как это делали остальные. Обогнув по дуге стоявшие на его пути преграды, он снова вернулся на прежний маршрут нашего следования и помчался по прямой, не пытаясь при этом даже хоть как-то изменить траекторию своего движения.
Поначалу я расценил его действия как бессмысленные и нецелесообразные, но когда увидел промчавшуюся мимо меня и устремившуюся за ним громадную фигуру кровососа, который даже не позаботился о том, чтобы обеспечить себе соответствующую маскировку, мне моментально стал ясен замысел командира. Действуя таким образом, Колдун думал не о себе, а прежде всего о нас – своих подчиненных – и в очередной раз продемонстрировал свои лучшие качества отличного командира и великолепного товарища. Он сознательно не стал путать следы, пытаясь ввести в заблуждение мутанта, а, дав нам несколько секунд, чтобы мы успели разбежаться кто куда, выскочил на хорошо просматриваемую территорию и, побежав прямо, не меняя траекторию своего движения, в надежде на то, что тот устремится за ним. Так оно и получилось.
Преследовавший нас монстр уже был готов к атаке. До нас ему оставалось всего каких-то метров пять – расстояние, которое он мог бы преодолеть максимум в два прыжка, однако, сбитый с толку нашим неожиданным маневром, он резко остановился. Не готовый к такому поведению своих жертв, Стронглав в буквальном смысле растерялся и, введенный в заблуждение, начал крутить головой в разные стороны и неистово рычать, порываясь бежать то за одним, то за другим сталкером, пока на глаза ему не попалась фигура человека, бегущего впереди и не предпринимавшего абсолютно никаких действий к тому, чтобы хоть как-то укрыться. И хотя расстояние до него было больше, чем до остальных, Стронглав, видимо, решил сосредоточиться именно на нем и, недолго думая, устремился вслед за нашим командиром.
Последующий путь Колдуну преградила подвижная балка, на которой раньше располагалась небольших размеров кабинка для оператора-крановщика, управлявшего ею. Такие конструкции встречались практически на каждом крупном предприятии: работникам нередко приходилось перетаскивать с места на место довольно массивные и объемные грузы, а в этих случаях без кран-балки было просто не обойтись. Рухнувшая в свое время то ли от перенапряжения, не справившись с весом поднимаемого груза, то ли из-за состарившейся и утратившей прочность поддерживающей ее фермы, многотонная металлическая конструкция длиной метров двадцать-двадцать пять завалилась на бок. Некогда мощная и надежная, теперь она представляла собой жалкое зрелище: один ее конец лежал на полу, а второй, в момент падения повстречавший препятствие в виде сложенных стопкой бетонных плит, покоился на высоте не более двух метров от земли.
При падении у кран-балки отвалилась та самая кабинка, из которой осуществлялось управление процессами подъема, перемещения и установки грузов, загородившая собой небольшое пространство, образовавшееся благодаря бетонным плитам. Метнувшийся было туда Колдун слишком поздно понял, что в предполагаемый проем ему с ходу не проскочить, а времени на то, чтобы перелезть через все это сверху, у него совершенно не оставалось. Тем временем мутант, почуявший, что ему удалось загнать свою жертву в капкан, заметно сбавил темп – он прекрасно понимал, что преследуемый им человек теперь уже никуда от него не денется. Все – это был тупик…
Подняв вверх свою обезображенную в многочисленных схватках голову и растопырив щупальца, что росли на его морде, Стронглав победоносно взревел, будто хищник, удовлетворенный своей победой. Он неторопливо покачал головой из стороны в стороны, как будто разминая свои смертельно опасные мышцы в предвкушении предстоящей трапезы. Кровосос больше не делал резких движений, был спокоен и испытывал наслаждение от своей удачно сложившейся охоты. Недолго постояв, не двигаясь с места, он начал неспешно переступать с ноги на ногу, а затем неумолимо двинул вперед, сокращая расстояние, отделявшее его от Колдуна.
В левом ухе у меня внезапно зашипело, и я от неожиданности даже вздрогнул – кто-то пытался выйти на связь по каналу внутренней коммуникации. Спустя секунду в моем наушнике раздался спокойный Славкин голос:
– Командир, на счет «раз» ложись. Он у меня на прицеле – боюсь промахнуться... Три, два, раз...
Прозвучавший глухой щелчок, свидетельствовавший о том, что произошла осечка, был настолько отчетливо слышен, что казалось, Славка находился рядом со мной и хотел выстрелить прямо у меня над ухом. Еще несколько мгновений спустя такой же звук эхом разнесся по самым удаленным уголкам цеха, и вся надежда на спасение командира испарилась так же стремительно и бесследно, как и возникла.
Время для меня (да и, наверное, для всех остальных) снова остановилось и приняло незримую форму некой вязкой субстанции, которая совершенно не желала шевелиться. Вдруг мне вспомнилась фраза, произнесенная Славкой в тот самый день, когда он уговаривал меня отправиться с ним в Зону: «Один раз живем...». Отголоски сказанных им когда-то слов звучали у меня в голове, импульсивно повторяясь по нарастающей: вначале тихо, а затем все громче и громче.
Голова опустела, вмиг потеряв всякую связь с окружающим миром, да и внутренним сознанием, наверное, тоже… Последним, что я запомнил, было ощущение непростительной вины. Вины за то, что на том самом месте, где сейчас в растерянности стоял наш командир, должен был оказаться кто угодно, но уж точно не он. Возобновившийся ураган мыслей в очередной раз пронесся в моей голове, лишив меня возможности логически рассуждать и предосторожности. Спрыгнув с ящиков и совершенно не подумав о том, что расстояние до пола не менее двух метров, поэтому у меня есть все шансы вывихнуть себе стопу, я направился к валявшейся балки. Как оказалось, я находился ближе всех от того места, где стоял Колдун, и мой путь был совершенно свободным – без всякого хлама и крупного мусора. Будучи курсантом военного училища, я пробегал стометровку за десять с половиной секунд, поэтому разделявшие меня и командира каких-то метров сорок должен был преодолеть довольно быстро. Так оно и вышло.
Спрыгнув на пол и сразу же присев на корточки, чтобы смягчить приземление, я побежал что называется «с низкого старта», затем на ходу выпрямился, сдернул с плеча автомат и снял его с предохранителя. Услышав позади быстрые, приближающиеся к нему шаги, кровосос, приготовившийся к смертоносному прыжку, на мгновенье замер, потом резко развернулся всем корпусом и устремил на меня свои маленькие глазки, обнажив пасть с растопыренными щупальцами. Стронглав так и стоял, не шевелясь, сгорбившись, с расставленными в разные стороны огромными когтистыми лапами. Со стороны могло показаться, что он ждет, когда я вплотную приближусь к нему, чтобы обнять меня, как это делают люди, не видавшиеся тысячу лет. Когда нас разделяли всего лишь пару метров, я, не дав ему совершенно никакой надежды на это, резко рванул вправо. В ту же секунду мутант рефлекторно махнул левой конечностью на уровне моей груди и попытался сбить меня с ног. На мое счастье, сделать это ему не удалось: его тело, увлекаемое тяжелой лапой, по инерции подалось в сторону, и он, повернувшись, на долю секунды оказался ко мне практически спиной. Этого мне было вполне достаточно, чтобы я тут же дал по нему длинную очередь. Спасибо Колдуну, который в этот момент поддержал меня огнем, беспорядочно стрелявшему из своего автомата по нижним конечностям застывшей на месте и рычащей скорее от растерянности, чем от боли зверюги.
Я не успел израсходовать и половины магазина, когда кровосос, словно очнувшись, встрепенулся, оглушительно взревел и одним прыжком перескочил через балку, спиной к которой стоял командир. В момент прыжка обладающий фантастическими способностями могущественный Стронглав буквально растворился в воздухе и исчез так быстро, что я даже глазом моргнуть не успел. Проводив его в полете длинными очередями, мы с Колдуном услышали, как он опустился на пол и, судя по всему, не на задние конечности. Туша-то огромная, поэтому грохот от ее падения тот еще был бы, а тут все совершенно по-другому было – лишь слабое шуршание и только потом громкий топот.
– Процесс реинкарнации у этого мутанта чрезвычайно быстрый, быстрее, чем у любой другой твари в Зоне. Наши выстрелы и попадания в него – это лишь так, царапины. Сейчас он их залижет – и на второй заход, злой и недовольный оттого, что ему нос утерли, – пояснил Колдун, увлекая меня за собой. – Поблагодарю тебя, брат, потом... Внимание группа, сбор! – сообщил он по внутренней связи.
Командир снял с пояса свой фонарь и, направив его луч вверх, три раза моргнул, обозначая тем самым мое с ним местонахождение. Долго ждать остальных участников операции – Славку с Костей – не пришлось. Славон, правда, немного замешкался, спускаясь вниз по лестнице. Винтовка, висевшая у него за спиной, переброшенная через плечо, то и дело цеплялась то прикладом, то стволом за страховочное ограждение сзади. Но, разобравшись, в конце концов, с препятствиями на своем пути, он спрыгнув вниз и подбежал к нам. Выглядел Славка виновато, и нетрудно было заметить, как он переживает из-за того, что винтовка дала осечку и ему не удалось попасть в монстра, чтобы отвлечь его внимание от командира. Понимающий это Колдун негромко, но так, чтобы его было слышно, приказал ему выкинуть эту дурь из своей башки и забыть о том, что уже произошло, а сосредоточиться на проблеме, которую необходимо решать в данный момент.
Мы быстро разобрались, что к чему, и в два захода перебрались на противоположную сторону цеха, чтобы не быть застигнутыми мутантом на том же месте, из которого еле успели унести ноги. Сориентировавшись на местности, расположились у завалов по обе стороны от нас и стали внимательно рассматривать план цеха, в котором сейчас находились. В этот момент все участники операции были абсолютно беззащитны, поскольку только и делали, что сосредоточенно смотрят на экран ПДА, который Колдун держал перед собой на вытянутой руке. Неожиданно поймав себя на этой мысли, я легонько толкнул локтем в бок Славку. Он посмотрел на меня, моментально все сообразил и резко выпрямился, выражая тем самым свою готовность. Отделившись от группы, мы принялись осматриваться по сторонам, чтобы попытаться пресечь попытку кровососа совершить внезапное нападение.
Солнце вот-вот должно было выкатить свой оранжево-красный диск из-за горизонта, поэтому было не так уж темно, однако приборы ночного видения мы на всякий случай все не отключали и вообще были готовы к любому повороту событий.
– Что-то долго вы там копаетесь, мужики... – пробормотал я, и бросил короткий взгляд в сторону Колдуна и Кости, обсуждавших положение, в котором все мы оказались,
– Безнадега... Скорее всего, придется отказаться от варианта использования лазейки и прорываться с боем, иначе никак... – вздохнул Колдун, отключил наладонник и спрятал его в карман. – А тварь эта живыми нас отсюда не выпустит.
– Подмогу вызвать не будем? – озадаченно взглянул на Колдуна Костя и, поняв, что задал глупый вопрос, лишь цокнул языком и тут же замолчал.
– Так, ладно. Всем приготовиться, будем выдвигаться...
Мы снова отправились в путь, совершенно не представляя себе, что ждет каждого из нас впереди. Стронглав мог атаковать в любую секунду, и, поскольку был он хитрым и абсолютно непредсказуемым, никто не знал, с какой стороны это произойдет. Нам оставалось лишь гадать и приготовиться к отражению неожиданного нападения. Нервы у всех были напряжены до предела, и казалось, что даже воздух вокруг нас наэлектризовался, и не ровен час, вот-вот раздастся оглушительный треск, и пространство вокруг озарит электрическая вспышка. Над нами снова повисла давящая на плечи незримым грузом тишина. Она угнетала и мешала концентрации внимания, притупляла чувства; из-за этого в голову бесперебойно лезли дурацкие мысли. Мне вдруг совершенно беспричинно начали вспоминаться эпизоды из моего детства, что сейчас было совершенно некстати, поэтому я попытался заблокировать свое сознание и не давать возможности прошлому проникать в мозг. Однако у меня ничего не получилось – стало лишь хуже. Детские воспоминания сменились на те, от которых мне до последнего вздоха будет грустно и немного стыдно. Это были те моменты, которых сейчас не вернуть и за которые уже не извиниться.
Миновав то самое место, в котором Стронглав застал врасплох нашего командира, мы прошли чуть меньше половины цеха. Впереди виднелись несколько ворот, а за ними простиралась открытая площадка, за которой территория завода заканчивалась и начиналась лесопосадка. Там, если пройти вперед по участку с поваленными деревьями, можно было свернуть на дорогу, ведущую на армейские склады. Идти нам оставалось совсем немного, но эта возможность теперь представлялась призрачной и абсолютно нереальной. Мысль об этом пугала меня и все сильнее и сильнее овладевала моим сознание, заставляя меня поверить в свою неминуемую гибель в этом богом забытом месте. Встряхнув головой, надеясь выкинуть из нее все ненужное, я постарался сосредоточиться на возникшей ситуации. Вроде бы, получилось: уныние куда-то враз улетучилось, перед глазами была только территория, по которой мы передвигались, руки сжимали автомат, а в голове была пустота. Ну и хорошо, пусть там будет пусто… Лучше я погибну с пустой головой, чем с маской уныния и печали на лице. Пусть будет так!..
Смерть... Мне это даже понравилось. Понравилось каждую секунду своего существования ощущать ее зловонное дыхание в мою спину. Да имел я эту костлявую в крупном плане – всегда поступал назло ей, нарушал все ее замыслы. Вопреки ее ожиданиям я продолжал жить... А еще сделаю все для того, чтобы выжить, рассмеяться ей в лицо и плюнуть под ноги – чтоб она проваливала!
Эти размышления заставили меня улыбнуться, потому что я ощутил свое пусть и моральное, но превосходство. К черту все! Надо любой ценой выжить!
– Ты чего это лыбишься? – спросил Костик, бросивший на меня мимолетный взгляд, продолжая при этом без остановки водить дулом своего автомата из стороны в сторону. – Что, уже всё? Крыша поехала, да?
– Нет, дружище, просто я смеюсь смерти в лицо, – ответил я, не снимая улыбку со своих губ. – Нас четверо вооруженных парней, и нам нужно преодолеть всего лишь каких-то пару сотен метров. И какая-то тварь возомнила, что она способна нам противостоять! Бред!
– Мурза прав, – заключил Колдун, – либо все, либо ничего... Шире шаг, мужики!
Мутант словно ждал этого. Ждал, когда мы, возгордившись собой, совершим ошибку и выдадим свое местоположение. Хотя... Может, он все это время постоянно наблюдал за нами, и ему было безразлично, когда нападать – это же был его дом. Но кое-чего монстр не учел: здесь, на этой земле, был не его – наш дом, а он, урод, тут непрошеный гость.
На этот раз Стронглав решил не предупреждать нас о своем приближении боевым рыком. Растворившись в пространстве, он ринулся на нас с левого фланга. Похоже, он был настолько уверен в себе, что даже не попытался хоть как-то сделать незаметным свое передвижение. Мутант и не думал красться к нам втихаря, а несся на нашу группу, сшибая все на своем пути. В воздух тучей поднялась пыль, и в разные стороны полетел всякий мелкий мусор. Когда до нас ему оставалось несколько десятков метров, он снял свою маскировку и во всю глотку зарычал, раздвигая в разные стороны свои мерзкие, усыпанные многочисленными присосками щупальца и обнажая нашему взору страшные клыки. В этот момент я окончательно утратил страх перед этой тварью, она стала мне настолько омерзительной, насколько это вообще можно было себе представить. Мне безумно захотелось вставить дуло своего автомата Стронглаву в пасть, нажать на спусковой крючок и, выпустив в нее все содержимое рожка, наслаждаться разлетающимися в разные стороны ошметками его изуродованной башки.
Сделав шаг вперед и прильнув щекой к прикладу автомата, чтобы получше прицелиться, я открыл огонь, и в то же мгновение ко мне присоединились все остальные. Оружейная канонада несколько притормозила мутанта, но он по прежнему не изменил курса. Нам ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к уже применявшемуся ранее приему и разбежаться в разные стороны.
Немного замешкавшись меняя магазин, я получил сильный удар в плечо мускулистой лапой мутанта, от которого отлетел на несколько метров, сильно ударившись при этом спиной о ребристый край валявшейся позади меня железной бочки. Увидев это, мутант резко развернулся, на ходу чуть пробуксовав конечностями, и ринулся на меня. Я лежал на спине, корчась от боли, а в это время на меня на полной скорости летело чудовище. Нависнув надо мной, урод обхватил мою голову щупальцами и стал мотать ими из стороны в сторону, словно пес, пытающийся отнять палку у хозяина. Мне повезло, что шлем, который сейчас был на мне, настолько крепок, что мог выдержать наезд на него двухтонного автомобиля.
Не теряя времени на раздумья, я упер дуло своего автомата твари в брюхо и выпустил в него не менее половины магазина. Мутант взвыл от немалого количества свинца, выпущенного в него в упор, и тут же отпрянул от меня. В это время подоспели остальные бойцы отряда. Они не могли стрелять, пока хищник находился в опасной близости от меня, поэтому на эти несколько секунд я был полностью предоставлен самому себе. Так мне в очередной раз удалось плюнуть под ноги костлявой старухе …
Кровосос закрутился на месте, а затем начал метаться в разные стороны, но как бы он ни старался увернуться, его везде настигала автоматная очередь. Воспользовавшись моментом, я быстро сменил свой пустой магазин на полный и присоединился к парням, поддерживая их огнем. Стрельба велась без перерыва: как только у одного бойца заканчивались патроны и он менял рожок на своем автомате или лез в подсумок за патронами, на его место тут же вставал другой сталкер. В итоге мы устроили нечто вроде смертельного хоровода вокруг мутанта. Я все время старался стрелять ему по ногам, но это не имело для него решающего значения – с ним почти ничего не происходило, потому что его ткани очень быстро регенерировали. Ошметки, отлетающие от него, не прекращали валиться на бетонный пол, но на их месте тут же появлялись новые, закрывая тем самым кровоточащую секунду назад рану. Было совершенно непонятно, откуда у него это берется и как долго все это может продолжаться.
Патроны быстро заканчивались, поэтому нужно было срочно что-то предпринимать, иначе без боеприпасов нам всем настанет конец. Как можно было голыми руками сражаться с двухметровой горой мутированных мышц, которые к тому же постоянно восстанавливались? Думаю, ответ прост: никак.
Меткий Славкин выстрел из винтовки (больше ему не из чего было стрелять, так как в его пистолете больше не оставалось патронов) в коленку кровососа, заставил того на нее присесть, что чуть не вывело его из равновесия. На какое-то мгновение мутант оперся обеими передними конечностями о пол, и в это мгновение у меня в голове будто что-то клацнуло: я вдруг отчетливо вспомнил, что когда мы скрывались от него в подземном тоннеле, я не стал расходовать свою последнюю гранату для подствольника. Запустив руку в карман, я достал ее и, моментально вставив в дуло гранатомета и дождавшись характерного щелчка, упер приклад автомата себе в бедро и направил ствол прямо на кровососа.
– Ложи-и-и-и-сь! – крикнул я и нажал на спусковой крючок...
***
Никитку все еще немного потрясывало после изматывающей ожесточенной схватки с мутантами. Он неторопливо достал из кармана пачку сигарет, резким привычным движением руки вытряхнул из нее одну, прикурил. С наслаждением затянувшись ароматным дымком, что тут же вызвало у него приятные воспоминания о беззаботной прошлой жизни, в очередной раз с удивлением для себя отметил, как же все-таки сильно дрожат его руки, местами перепачканные кровью псов-мутантов. В последний раз, когда на его руках тоже была кровь, они так не дрожали. Они тогда вообще не дрожали, но то была человеческая кровь. Так почему же его руки дрожат с каждым разом все сильнее и сильнее, когда ему приходится чуть ли не в буквальном смысле вгрызаться в глотку всякой твари, чтобы спасти свою жизнь? Почему, убивая людей, ему не приходится курить одну за одной, чтобы хоть как-то себя успокоить? Почему? Этого Никите было не понять. Порой ему начинало казаться, что Зона им манипулирует. Она каким-то образом проникла в его сознание и заставляет действовать по ее совершенно недоброй воле. Этому нельзя было найти хоть какого-нибудь объяснения... Пока...
Подойдя к трупам двух сталкеров, а точнее, к тому, что осталось от совсем недавно еще живых людей, Никита наклонился и, прикрыв курткой рот и нос, чтобы не вдыхать исходивший от них приторный запах расчлененного тела и крови, от которого начинало мутить и кружилась голова, стал искать хоть какие-нибудь документы. Однако ничего подобного среди всего этого месива найти ему так и не удалось, к тому же нельзя было исключать того, что в скором времени сюда могли сбежаться падальщики, а уж от них-то отбиться будет гораздо сложнее.
Осмотрев свое скромное снаряжение и проверив, все ли на месте, Никита, не мешкая, отправился дальше. Он прекрасно понимал, в каком месте сейчас находится. Отсюда было рукой подать до Припяти, поблизости располагались радары, которые, хоть и поговаривают, что отключены, однако – кто его знает. Мечта попасть в Город мертвых сама по себе всегда была соблазнительной, ведь, окажись ты в нем, тебя непременно ждут несметные богатства, Клондайк артефактов и прочее. Мало кому удавалось добраться до этого города – места там дикие, потому и нетронутые, а артефакты монолитовцев особо никогда не интересовали. Какое им дело до каких-то там артефактов, у них ведь есть великий и невидимый Исполнитель желаний! Но тут возникал другой вопрос: раз уж ни до чего им дела вовсе нет, тогда откуда у них берутся валыны и шмот, покруче, чем у элитного отряда наемников? Неужто им все это Монолит в дары за верную службу подгоняет? Нет, что-то здесь определенно было нечисто, и Монолит тут был явно ни при чем.
Завидев вдалеке просвет, Никита сообразил, что там заканчивается сквер, поэтому, отложив свои рассуждение о быте монолитовцев на потом и мобилизовав все свое чутье, он приготовился к выходу на открытое пространство. Покинув сквер, он очутился на буреломе. Земля здесь была изуродована аномалиями, то тут, то там росли исковерканные повышенной радиацией деревья, корни которых торчали наружу. Вдалеке на небольшой возвышенности покоился грузовик ЗИЛ. Он лежал на боку, а верхняя часть его кабины валялась метрах в десяти в стороне. От всего увиденного по спине сталкера пробежали мурашки, и он еле заметно передернул плечами – ему так и не удалось привыкнуть к подобного рода картинам «природы».
У Никиты не укладывалось в голове, что он это видит, что это все-таки произошло, и мало того, ему довелось ощутить последствия катастрофы на собственной шкуре. Невообразимо трудно было идти и видеть этот поржавевший грузовик, непонятно как здесь оказавшийся, ведь дорога была отсюда довольно далеко. А впрочем, была ли она вообще, эта дорога?.. На многие километры вперед не ощущалось никакой жизни, нормальной жизни, человеческой, напрочь отсутствовало то ощущение цивилизации, которое любой человек привык испытывать, где бы он ни находился. Все тут было мертвым: воздух, деревья, земля под ногами. Ничего не излучало жизненной энергии.
Однако самым поразительным и настораживающим в этих местах было то, что за все время, пока Никита шел к Припяти, над его головой не пролетело ни одной птицы. Даже вороны здесь не водились, хотя были еще теми стервятниками! Хотя ему неоднократно доводилось слышать от чудом спасшихся сталкеров истории о том, как будучи ранеными, истекающими кровью, они теряли сознание всего лишь на несколько минут и, приходя в себя, обнаруживали на своем теле несколько больших черных ворон. Те, не обращая никакого внимания на то, что человек еще жив, принимались клевать его живьем, пока он находится в бессознательном состоянии. Почуяв запах приближающейся смерти, они тучами парили над головами сталкеров, ожидая, когда кто-нибудь из них повалиться на землю от бессилия. Бывали случаи, когда многие сходили с ума из-за этих чертовых птиц. Находясь на пороге смерти, сталкер, как и любой другой человек, до последнего вздоха станет бороться за свою жизнь, и какими бы страшными ни были его раны, он все равно будет ползти к людям в надежде на спасение. Вороны, кстати, невероятно умные и сообразительные птицы, видели все и понимали, насколько близок сталкер к смерти, и каждый раз, когда он в порыве ярости выпускал по ним короткую очередь из автомата, они разлетались в разные стороны. А когда стрельба прекращалась, они, немного погодя и выбрав подходящий момент, слетались опять и подходили еще ближе к своей потенциальной жертве, молча и терпеливо ожидая, когда она перестанет подавать признаки жизни либо просто на время отключится.
Вороны давили на подсознание невидимым прессом, заставляя человека с каждым разом все сильнее и сильнее осознавать, что конец неизбежен. В подавляющем большинстве случаев люди не хотят знать, когда закончится их земной путь, потому что гораздо проще жить, не зная часа своей смерти. Это неведение помогает нам строить планы на будущее, поскольку, по сути, этим мы и обязаны своему будущему – тем, что не знаем, когда явится за нами костлявая старуха. А что здесь, в Зоне? Здесь, когда ты уже ощущаешь легкое покалывание в кончиках пальцев рук и твои ноги начинают мерзнуть даже в теплый день, когда истрепанная сталкерская куртка с вшитыми в нее бронепластинами прилипает к раненому боку и каждое движение заставляет тебя сжимать челюсти до скрипа зубов... В эти моменты начинаешь осознавать, что вот, наверное, и все. Шелест крыльев ворон, перелетающих с места на место вслед за тобой, который ты слышишь за своей спиной, невыносимая боль от полученного ранения… Да и вообще! Целая куча факторов заставляют тебя в очередной раз переосмыслить ситуацию и прийти к выводу: да, это конец...
Большинство сталкеров в подобных случаях предпочитают свести счеты с жизнью и застрелиться. Но иногда случалось так, что несчастный оставался без патронов, поскольку все их израсходовал на то, чтобы отогнать от себя наглых зловещих птиц, постоянно напоминающих ему о смерти. А те в свою очередь, словно понимая всю суть происходящего, начинали кружить прямо над головой теряющего сознание сталкера, будто бы давая ему понять, что жить осталось уже совсем недолго. На их крики слеталось еще больше воронья, и тогда гул становился просто невыносимым. И тогда все – бедолага терял рассудок…
Эти присказки про ворон, зазывающих смерть, были лишь очередной легендой, выдуманной сталкером, одним из первых ступившим в Зону. Но, как говорится, не бывает дыма без огня, а потому на этот счет очень часто возникали сомнения. Хотя, может, это все правда – то, о чем поговаривали, кто ж его знает, ведь всегда охотнее верится только в то, что приятнее всего слышать нашему уху. Но как на зло все легенды Зоны содержали в себе лишь трагическое начало и еще более трагичный конец. Ни одного рассказа про то, как повезло однажды заблудившемуся сталкеру и ему удалось спастись от неминуемой гибели! Нет, тут все об одном, куда ни кинь взгляд – везде смерть.
Никита часто задумывался над подобными вопросами, поскольку сам был сталкером, а стало быть, участником либо свидетелем событий, происходящих в Зоне. Таким образом он закалял в себе тот жизненный стрежень, который однажды поможет ему противостоять смертельной напасти. По сути-то, его логика поведения в любой ситуации была разумна и абсолютно оправдана. Чем чаще он впутывался в различные передряги и соответственно из них выпутывался, тем сильнее и опытнее становился. Такие люди, как он, никогда не ищут окольных путей, они всегда прут напролом, расшибая свой лоб о все препятствия, возникающие на их пути, и самостоятельно решают любые проблемы.
Стоя на распутье, в том месте, где сходились две дороги, Никита никак не мог определиться, на какую из них ему ступить. Если пойти по одной, непременно попадешь в Город Мертвых, другая вела домой, к родным, друзьям и знакомым, которые смогли бы ему помочь окончательно заполнить все пробелы в его памяти. Но парень никак не мог перебороть в себе то чувство, которое волнами накатывало на него, стоило ему лишь представить, что он попадет в Припять. Он уже воображал себя героем, побывавшим в центре Зоны, одним из немногих сталкеров, которым довелось вернуться оттуда. Возвышавшаяся башня четвертого энергоблока, которая была видна за несколько километров, словно манила Никиту к себе, заставляла, не отрывая глаз, следовать к ней, обещала показать нечто особенное, чего раньше еще никому никогда не доводилось видеть. Хотелось смотреть в ту сторону вечно, смотреть до тех пор, пока ноги сами не принесут его к станции.
На душе у Никитки стало вдруг очень легко и спокойно. Он постепенно начал осознавать, что его путь на этом и закончен, и не нужно идти к своим друзьям, ведь это ни к чему не приведет. Ну, удивятся, что жив-здоров, ну, проставятся ему или он им – неважно, и на этом все. Снова начнется повседневная жизнь: беготня по радиоактивным пустошам, охота на зверье, сбор артефактов... Все это он уже проделывал не один десяток раз, так зачем же повторяться, зачем делать одно и то же снова и снова изо дня в день? Где смысл? Смысла нет, правильно. А вот в Городе Мертвых побывать еще не доводилось, да и кто знает, что или кто его там ждет...
Сталкер мотнул головой, крепко, до боли в глазах, зажмурился и попытался сообразить: он это сейчас рассуждал или нет. На него нахлынуло странное и довольно-таки неприятное ощущение. Ему казалось, что его просто использовали в качестве проводника некой энергии, которая по ощущениям скорее напоминала склизкую жижу, чем мысленный поток. Чувство влечения не покидало его, хоть ему и удалось оторвать свой взгляд от ЧАЭС. Что-то внутри подсказывало ему, что не стоит идти в Припять, потому что это верная смерть. Неведомый тревожный колокол, находившийся глубоко в подсознании сталкера, не прекращал бить тревогу, стараясь изо всех сил предостеречь его. Повинуясь своим инстинктам, Никита повернулся спиной к городу и направился в сторону армейских складов, как и было запланировано им ранее. На удивление в ту же секунду звучание странного колокола начало ослабевать, и по мере отдаления от этого места становилось все тише и тише. В эти минуты Никита старался думать о чем-то совершенно ином, он вспоминал дом, семью, особенно ему хотелось встретиться с братом, и спустя несколько минут звон совсем прекратился, осталась лишь дымка неприятных ощущений в виде чужих воспоминаний.
Как и предполагал сталкер, от сквера до складов ему предстояло идти не так уж и долго, разумеется, с учетом того, что на его пути не обнаружится серьезное препятствие в виде очередной своры мутантов либо еще чего-нибудь похуже. Однако его волнения на счет этого оказались напрасными – в течение всего времени, пока он шел, ему так ничто и никто не повстречался, за исключением небольшой стаи слепых псов, промчавшихся в сотне метрах от него. Насторожившись, он стал выжидать, как дальше поведут себя мутанты, но те, видимо преследовали свою жертву и даже не учуяли его, а если и учуяли, то просто не сочли нужным отвлекаться от основного своего занятия. Глубоко вдохнув, а затем выдохнув, Никита выбрался из небольшой канавы, в которой прятался от собак, и отправился дальше. Дойдя до небольшого городка (если так его можно назвать, поскольку это скорее напоминало обычный двор окруженный несколькими домами), Никита понял, что он уже как раз на территории складов. Кирпичные дома стояли кругом, тесно прижавшись друг к другу. В центре расположилась некогда имевшая более привлекательный, чем сейчас, вид детская площадка. Это можно было понять по маленькой беседке и уже поржавевшим качелям, которые противно скрипели от порывов ветра. Обстановка была, мягко говоря, жутковатой: несмотря на то что был день и солнцу хоть как-то удавалось донести свет сквозь толстый слой серых туч. В центре двора царил мрак. Черные, лишенные жизни, окна домов излучали только горе и смерть, и смотреть в них было совершенно неприятно, даже страшно. Никита очень не хотел заходить в этот двор, но иного пути не было, и ему нужно было миновать детскую площадку, чтобы попасть на основную территорию складов. Ему как-то раз доводилось бывать вблизи них, поэтому, оказавшись на окраине, он с легкостью смог бы вспомнить местность и выбраться отсюда.
Крепче ухватившись за цевье автомата и набрав полную грудь воздуха, Никита направился в сторону детской площадки. Как только он пересек границу, отделяющую территорию Зоны от этого непонятного остова, где время остановилось в момент исчезновения тут жизни, за ним будто бы захлопнулась дверь. Невольно обернувшись, он поймал себя на мысли, что начинает бояться этого лишенного жизни места. Чувство неприязни и страха перемешались в единое целое, образуя тандем. Когда он проходил мимо качелей, на глаза ему попалась маленькая кукла. Она наполовину торчала из земли, и ее изъеденные временем ручки были подняты вверх, словно прося о помощи. У парня внезапно возникло желание заглянуть внутрь одного из домов. Они были высокие – девятиэтажные, и ему очень хотелось взобраться на самый верх, чтобы получше оглядеть территорию, однако мысль о том, что там могут оставаться не упокоенные души прежних жильцов, никак его не покидала. Здравый рассудок и навязанные временем суеверия вели сейчас борьбу между собой, пытаясь доказать друг другу недоказуемое. Качели скрипнули, и Никита повернул голову на этот звук, задержав на секунду взгляд, словно пытаясь убедиться в том, что это всего лишь дуновение ветра, затем отвернулся и снова стал смотреть на последние этажи.
Этот небольшой двор являлся чем-то вроде частички того, что предстояло увидеть парню в Припяти. То давление, что оказывали пустые дома на человеческий разум, не каждый смог бы вынести. Это трудно поддавалось описанию, ведь, находясь здесь и видя это – дома, дороги поросшие травой, встречающийся на пути житейский мусор или просто вещи, – все говорило о том, что перед его глазами все-таки самый что ни на есть город. Только вот почему же так тихо, нет людей, животных – ничего нет. Тут начинаешь понимать, что люди, жившие здесь когда-то обыденной жизнь, давным-давно умерли, и не факт, что их души решили навсегда отказаться от своего очага и до сих пор блуждают по окрестностям, пытаясь найти себе покой, которого нет.
Переборов в себе чувство страха к сверхъестественному, Никита все же решился устроить себе небольшую экскурсию в один из домов. Взглянув еще раз в сторону качелей, которые снова издали скрипучий звук, словно выражая знак согласия с его решением, сталкер скрылся в темноте подъезда одного из домов. Оказавшись в кромешной темноте, он замер и принялся вглядываться в темноту, пытаясь различить контуры стен и очертания предметов, которые вполне могли валяться под ногами. Глаза довольно долго старались привыкнуть к этой безмолвной темени. Простояв в проходе еще несколько минут, но так и не дождавшись того момента, когда зрение должно было бы уже адаптироваться к смене обстановки, Никита опустил руку в боковой карман и достал фонарик, однако пока еще не включил его, лишь обернулся и уставился на дверной проем, через который он вошел.
Дверь в подъезд закрылась не до конца, оставалась небольшая щель, и в нее была видна полоска дневного света. Этот свет не проникал внутрь подъезда, только отделялся четким контуром, который хорошо был виден на полу и особенно по бокам. Заинтересовавшись этим странным явлением, Никита сделал пару шагов к выходу и, остановившись в полуметре от двери, дулом автомата ее толкнул. Та нехотя, со скрипом поддалась и вновь вернулась в свое первоначальное положение. Проделав это еще раз и открыв ее до конца, сталкер не убрал автомат, а так и оставил держать его на вытянутой руке, не давая двери закрыться. Несмотря на то, что дверь была открыта нараспашку, осветить часть подъезда по-прежнему не удавалось. Все та же четкая грань между светом и тьмой, не поддавшаяся на попытки Никиты рассеять ее хоть немного. Ни одна корпускула не могла проникнуть внутрь помещения, частицы блеклого света погибали при первой же попытке пересечь порог дома.
Нахмурившись и потерев ладонью щетинистый подбородок, Никита вышел наружу и поискал глазами что-то, чем можно было бы подпереть дверь. Неподалеку валялся кусок кирпича, и он, подперев им ее, вновь переступил порог дома. Он вспомнил про фонарь, который спрятал в карман, когда подпирал дверь, снова его извлек и включил, однако тот отказывался светить. Тогда он потрусил его, несколько раз щелкнул выключателем, но понял, что свет в этом месте поглощается в любых его формах.
Идти по невероятной темноте совершенно не хотелось, но все-таки желание выяснить причину происходящего оказалось гораздо сильнее здравого рассудка. Запустив руку в другой карман, Никита достал оттуда болт, который оставался у него последним, когда он перебирался через аномальную рощу и чудом выбрался из нее целым и невредимым. Во время одного из своих привалов сталкер подумал, что этот замечательный предмет ему еще очень пригодится. Да и вообще он решил назвать его «счастливым болтом», поэтому привязал к веревке, чтобы тот не терялся, а кроме того, так экономичнее получалось, а то с этими штуками постоянная проблема: когда надо – их невозможно найти. С недавних пор у сталкеров вошло в привычку брать с собой всего два-три болта и привязывать к ним лоскут белой либо красной тряпки, чтобы при падении его тут же можно было подобрать и использовать снова. Идея с веревкой Никите понравилась куда больше, ведь не нужно было за ним наклоняться.
Сталкер подкинул болт на ладони и забросил на пару метров вперед, потерял равновесие и чуть не упал, но вовремя выставленная вперед правая нога помогла ему избежать этой участи. Все произошло из-за того, что свободный конец веревки Никита несколько раз обмотал вокруг запястья и крепко сжал руку в кулак. Он швырнул практически ничего не весящий болт, и тот полетел на пол с такой силой, будто бы это была двухпудовая гиря, а не двадцатиграммовый кусок железа. Шнурок струной натянулся, сдавив запястье, и по инерции повлек его обладателя вслед за болтом.
Совершенно ничего не понимая, Никита вернул ногу назад, абсолютно не желая делать шаг вперед, и, оставаясь на месте, потянул за веревку. Одной рукой это было делать крайне сложно, поэтому он, перебирая двумя руками, стал подтягивать болтик к себе поближе. С каждым разом он становился все легче и легче и в конце концов уже свободно болтался в руках сталкера. Заподозрив неладное и все-таки решив обойтись без соблазнительной, а может, и не очень экскурсии на крышу дома, парень только было собрался развернуться, чтобы выйти наружу, как кусок кирпича, удерживавший дверь, сорвался, и дверь с хлопком закрылась, не оставив даже маленькой полоски света.
Вздрогнув от неожиданного и резкого хлопка, Никита обернулся, но ничего разглядеть не смог, вокруг была буквально кромешная темнота. Он стал вертеться на месте, но все впустую – куда ни повернись, кругом была темнота. Сталкер совершенно потерял ориентир и уже не понимал, в какую именно сторону он смотрит. Спустя несколько минут он даже начал сомневаться в том, что у него пол под ногами, а не потолок или стена. Подобная потеря всякого контакта с внешними ориентирами, вызванная абсолютной темнотой, нередко заставляла людей путать не то чтобы право и лево, но также верх и низ. Подобное и творилось сейчас в голове у Никиты. Страх перед неизведанным постепенно окутывал его, завладевая подсознанием и развивая в нем ощущения постепенно сжимающегося пространства.
Никита стал осознавать, что из-за нелепой случайности он угодил в ловушку. Подъезд, в котором он пребывал, уже давно был во власти аномалии под названием «черная дыра». Так очередное энергетическое образование называли ученые, которые как раз-таки и занимались исследованиями данного феномена. Среди сталкеров это название не прижилось, и все они стали называть аномалию по-простому – «дырка». По сути дырка была практически безобидным образованием, если успеть ее вовремя заметить и почувствовать. По сравнению со своими гравитационными собратьями дырка не цеплялась мертвой хваткой, а только чуть прихватывала органическое существо, приблизившееся к ней на минимальное расстояние, своими невидимыми щупальцами и тут же была готова превратить его в фарш.
Дырка аккуратно давала о себе знать и вовсе не намеревалась сожрать того, кто оказывался в большем радиусе ее воздействия, а скорее наоборот, любезно напоминала о себе и всегда давала максимум возможности отступить и чем-нибудь ее закидать, хотя бы теми же болтами, чтобы обойти. Многие сталкеры даже стали называть ее ласково – «черненькая», а все за то, что она не была столь кровожадной в отличие от остальных аномальных ловушек. Располагалась черненькая исключительно в темных, реже – в мало освещенных местах, чаще всего это были подвалы. Ученые так и не смогли определить источник ее подпитки, а именно то, что позволяло ей существовать. Единственным предположением было то, что черная дыра существует благодаря так называемой темной энергии, которую она высасывает из темноты. Но как ей это удается и каким именно видом энергии обладает темнота, на данном этапе развития было просто невозможно понять. Открытие этой неведомой миру энергии было сродни тому, что человек открыл бы для себя третий знак, помимо плюса с минусом, либо выдумал бы тридцать четвертую букву русского алфавита. В общем, понять этого было не дано пока никому.
У ученых буквально в руках был ответ на вопрос о, можно сказать, вечном источнике энергии. Как добывать энергию из дневного света придумали еще давно, а вот как разжиться заветными джоулями из темноты ночной, было еще неясно. Разгадав эту тайну, можно было бы совершенно перестать опасаться того, что через несколько миллиардов лет погаснет солнце, ведь человек вполне сможет обойтись без него. Но что такое миллиард лет для великого Космоса? Так, пару мгновений, а то и меньше, поэтому медлить с этим вопросом было бы крайне неблагоразумно.
Обнаружить аномалию, впрочем, как и все предыдущее, удалось совершенно случайно, и, конечно же, заплатить за это открытие пришлось немалую цену – человеческую жизнь... но опять же таки все по неосторожности! Группа ученых во главе со сталкером по кличе Кроха потерялась во времени в самом начале Выброса. Чтобы не погибнуть под чудовищным натиском бомбардирующих все живое радиоактивных частиц, группа в спешном порядке укрылась в подвале одного из разрушенных домов. Там-то им всем и довелось обнаружить черную дыру.
Услышав лишь всхлип в паре метров от себя, опытный проводник, велев всем не дышать, принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. Действовать в тот момент было крайне глупо. Если это работа засадной группы и услышанное хрипение было вызвано результатом работы вражеского клинка, то им все равно всем уже крышка, так что оставался лишь вариант с аномалией, и он был не менее страшный, чем первый. Учитывая приближающийся Выброс, после которого аномалия должна будет увеличиться в размерах в несколько раз, положение усугублялось этим крайне неудачно. Эффект будет моментальным. Будь сталкер ближе всех к выходу, то, может, еще бы и успел улизнуть, прикрывшись телами ученых, но так как он от этого самого выхода находился дальше остальных, то и нечего было даже думать о спасении. Тем не менее, что же это там такое произошло, узнать было крайне необходимо, да и просто интересно.
Когда не смог загореться ни один фонарь, сталкера уже стало одолевать нехорошее предчувствие. Сделав пару шагов на звук, откуда донесся предсмертный всхлип бедолаги ученого, Кроха велел всем незамедлительно убираться. Выброс на тот момент уже закончился, поэтому особенно говорливых пришлось подгонять пинками, подавляя этим их возражения на счет того, что последствия Выброса еще не исчерпали себя. Тут у сталкера уже заиграла банальнейшая жадность к деньгам. Невзирая на то что за одну только экспедицию Кроха получит столько, сколько и за всю жизнь не получает самый квалифицированный рабочий, он все равно решил остаться в подвале в надежде найти там артефакт. Дело в том, что после Выброса всегда хороший улов, а тут-то тем более нужно было попытать удачу.
Выброс прошел, но аномалия так и не увеличилась в размере, а иначе не стоял бы Кроха, всматриваясь в темноту и тщетно пытаясь включить фонарь. Приблизившись еще немного к невидимому образованию, сталкер с расстройством отметил, что это всего на всего трамплин. По мере его приближения к черной дыре, он чувствовал, как неведомая сила начинает сдавливать ему печень и желудок. Именно по этим признакам он и опознал трамплин. Таким вот образом воздействовала гравитационная сила на живые организмы – сдавливала внутренние органы. Почувствовав, как его внутренние органы начинают трещать по швам, он незамедлительно покинул то место, так и не раздобыв артефакт, которого, по сути, там вовсе и не было.
Похожую реакцию на организм и оказывала черная дыра. Вообще это одно и то же, только эффект был совершенно другим. Черная дыра, по мнениям многочисленных ученых-исследователей, была ни чем иным, как окном в другое измерение, а точнее, она являлась неким подобием так называемого червячного перехода, с помощью которого открывалась уникальнейшая возможность преодолевать пространство и время в кратчайшие сроки. Но это все было только предположениями и догадками великих умов.
Никита решил воспользоваться зажигалкой, надеясь на то, что аномальный эффект не подействует на живое пламя. Но стояло ему выпустить первую искру, за которой последовала пламя, в один миг у него все перевернулось в голове от увиденного эффекта. Колышущийся огонек светил и был отчетливо виден, впрочем, как и всегда, но аура вокруг него отсутствовала напрочь! Не было и никакого эффекта излучения от огня. Поднеся руку к пламени, сталкер не смог разглядеть даже ее контуров, пространство вокруг как было погружено во мрак, так во мраке и оставалось. Сложившийся когнитивный диссонанс в голове сталкера разом опустошил ее от всяких мыслей.
– Как же так? Огонек есть, а освещения нет? – недоуменно пролепетал дрожащими губами Никита и озадаченно почесал затылок. – Кому расскажешь – не поверят... Хотя тут уже никто ничему не удивляется.
С этими словами он погасил пламя, чтобы понапрасну не тратить газ, и постарался прогнать мысли о случившемся из головы. Однако минуту спустя он вновь чиркнул зажигалкой, чтобы на этот раз уже подольше и с научным интересом понаблюдать феномен, хоть наукой никогда в жизни не интересовался. Шквал вопросов возник, тут же сменив удивление, но, так как абсолютно каждый из них остался без ответа (по сути-то ответа не знал никто), Никита вновь погасил пламя.
– Какой же я болван! – воскликнул он и вновь начал чиркать, высекая кремнем искры.
Раздобыв только с пятой попытки слабый язычок пламени, сталкер медленно повернулся вокруг своей оси, затаив дыхание. Огонек, до сей поры горевший, вытянувшись в тонкую неколеблющуюся струю, через мгновение еле заметно качнулся и стал колыхаться из стороны в сторону. Сердце сталкера учащенно забилось, и он, стараясь ступать как можно аккуратнее, двинулся вперед. Огонек зажигалки уже ощутимо обжигал пальцы, но это нисколько не волновало Никиту, ведь он нашел путь обратно. Не выдержав уже болезненно обжигающего пальцы огня, он выронил зажигалку и начал энергично трясти рукой. Прислонив ее к губам, он осознал, что ориентация в пространстве для него вновь потеряла всякий смыл.
Собравшись с мыслями и с трудом убедив себя в том, что это всего лишь психологическое воздействие сложившихся обстоятельств, Никита сделал шаг вперед, затем другой, третий и носком ботинка уперся в деревянную дверь, ведущую на улицу. Полоска света с улицы, просочившаяся сквозь образовавшуюся щель, больно полоснула по глазам. Зажмурившись, сталкер мощным ударом плеча выбил дверь. Не выдержав, она слетела с петель, с треском и грохотом повалившись на ступеньки.
– Ха! И снова здорова!
Переполнявшее чувство гордости не давало Никите покоя, и он, немного раздосадованный тем, что никого нет рядом, кому бы можно было похвастаться своим очередным выигранным поединком не на жизнь, а на смерть между ним и аномалией Зоны, насупил брови и притих, озираясь по сторонам. Все было спокойно, даже чересчур спокойно, тихо и безмятежно, хотя ведь никогда не знаешь, что лучше: постоянное напряжение от подозрительного шороха впереди либо гробовая тишина, от которой легче тоже не становилось.
Двор поприветствовал сталкера скрипом качелей, на который на этот раз он даже не отреагировал. Промчавшийся мимо него маленький вихрь, увлекший в своем круговороте сухие опавшие листья и мелкий мусор, поманил сталкера за дом, и он не стал противиться, потому что именно в том направлении уходила дорога к складам.
За домом располагался небольшой палисадник, состоявший из кривых, с торчащими наружу корнями деревьев. Этот палисад перенес на себе все «прелести» ядерного воздействия и теперь пребывал в таком ужасном состоянии. Идти сквозь него не очень-то хотелось, так как он довольно-таки густо разросся, и было неизвестно, что могло таиться в его дебрях. Долго не раздумывая над дальнейшим маршрутом, Никита решил обойти это место вокруг. Пройдя несколько десятков метров, он обнаружил узкую лестницу не более метра шириной, которая вела прямо к КПП складов. Перила на ней в некоторых местах отсутствовали, и их остатки торчали в разные стороны, изогнувшись в причудливые формы. Путь вниз был короток и прост... пожалуй, даже слишком прост для Зоны. Поставив ногу на первую ступень, Никита остановился и внимательно стал всматриваться вдаль. Что-то не нравилось ему в этой лесенке – чересчур она была хороша, вернее, слишком уж хорошо здесь расположилась, будто бы специально. Мхом не поросла, кустарником тоже. Складывалось впечатление, что по ней часто поднимались и спускались. Но вокруг была полнейшая тишина: ни единого подозрительного звука, никаких признаков чужого пребывания. Даже следов от костров, разводимых сталкерами, нет. Словом, тишь да гладь.
Солнце то выглядывало, то вновь исчезало за многометровыми слоями тяжелых туч. Оно давно уже не появлялось и, когда выглянуло вновь, Никита прищурился от отблеска, который на мгновенье его ослепил. Прогнав из глаз блики солнца, он опять вернулся к изучению устремившихся вниз ступенек лестницы. Шестое чувство подсказывало ему, что не стоит идти по этому пути, а царившее внутри него беспокойство лишь усиливалось и мешало думать. Снова непонятный блик ослепил сталкера, но на этот раз он не сощурился, а только прикрыл глаза рукой. Падающий с неба солнечный луч, не доходя до земли, преломлялся лишь в полуметре от нее и под тупым углом уходил вверх.
Когда светило вновь скрыли тучи, Никита посмотрел в даль и только спустя несколько секунд упорного всматривания смог увидеть едва заметное искажение пространства впереди. Присмотревшись внимательнее, он понял, что в каких-то двух-трех шагах от него расположилась едва заметная взгляду аномалия. Не выгляни солнце минуту назад, лежал бы сейчас сталкер с оторванной ногой, скорчившись от боли и истекая кровью, которая хлестала бы фонтаном из рваной раны. Никита засунул руку в карман и, ощутив кончиками пальцев холодный металл, вытянул за шнурок болт. Он сделал четыре витка вокруг указательного пальца, чтобы не упустить конец шнурка, отошел на несколько шагов назад, прикинул расстояние до цели и метнул болт.
Метательный снаряд долетел до энергетического сгустка, с рикошетным звоном отскочил от невидимого препятствия и устремился в обратном направлении. От неминуемого ранения Никиту спасла лишь его молниеносная реакция. Обратно болт летел уже раскаленный добела неведомой и страшной силой. Благодаря тому, что сталкер смог вовремя увернуться, болт вонзился ему в плотную кевларовую накладку на плече. Не дожидаясь, пока раскаленный металл расплавит защиту и доберется до кожного покрова, он не мешкая извлек из ножен штык-нож десантного образца и принялся выковыривать комок все еще вязкого железа. Острие ножа проникало вглубь оплавленного железа, и кусочки от него тут же прилипали к лезвию, застывая на нем бесформенными комками. Спустя несколько секунд Никите все же удалось полностью извлечь остатки раскаленного болта из защитной накладки, которую пришлось снять и выбросить. Помимо испорченного защитного элемента костюма, в негодность пришло и само орудие извлечения. Штык-нож был обезображен, уже застывшими на нем металлическими кусочками, когда-то бывшими болтом. Все его боевые качества были безвозвратно потеряны. «М-д-а-а, таким дерьмом теперь только в носу ковырять, – подумал сталкер».
Выглянувшее солнце вновь обозначило аномалию преломленными, проходящими сквозь нее лучами. Спускаться вниз пришлось, цепляясь руками за торчащие из земли маленькие деревца и прочные сорняки, а под конец и вовсе прокатиться несколько метров на пятой точке. Конец спуска обозначился ровным асфальтобетонным покрытием, которое свидетельствовало о том, что это и есть начало территории армейских складов. Ведущая к КПП дорога была испещрена трещинами и пробоинами, которые встречаются на любой дороге, давно уже требующей ремонта. Все здания были выстроены в четком порядке, строго прямо, друг за другом – и ничего лишнего возле них не наблюдалось. Лишь кое-где изредка встречались сооружения, отличающиеся от остальных как по форме, так и по размерам. По всему периметру этой огромнейшей территории на расстоянии примерно трехстах метров были установлены караульные вышки, укрепленные по высшему разряду. На них даже лестница, по которой часовой поднимался и спускался на пост, была крытой и имелись небольшие окошки, через которые можно было вести оборонительный огонь. Подступ к башенке был так же оборудован бруствером. В идеале все это смотрелось бы внушительно, но сейчас… Облупившаяся краска металла, погнутые неведомой силой ступени, поросшие сорняком вспоротые мешки с песком – все это выглядело уныло и не внушало былой уверенности в защитных свойствах, если бы вдруг появилась необходимость прибегнуть к помощи этих покосившихся башен.
Порыв ветра, колыхнувший ржавую калитку КПП, отчего она со скрипом начала мотаться из стороны в сторону, заставил Никиту обернуться и задержать на ней свой взгляд. Калитка продолжала мерно раскачиваться, чем-то напоминая звуки, которые издавали качели во дворе городка, располагавшегося выше. Дорога, на которой стоял сталкер, в свое время наверняка была ровной и прямой и уходила за горизонт, поэтому нельзя было понять, где она заканчивалась. Казалось, что дорога сворачивала влево, и это было бы вполне логично, потому что гораздо удобнее совершать осмотр всех складских помещений, объезжая их вокруг на машине. Правда, со временем ее рельеф сильно изменился, и теперь по ней можно было бы проехать разве что на джипе.
Никита решил пройти какое-то расстояние и просмотреть весь склад целиком. Сменявшие друг друга ряды строений по внешнему виду не вызывали никаких подозрений – выглядели обычно и повседневно, за исключением лишь того, что на дорожках между ними, да и вообще везде не было абсолютно ничего лишнего в отличие от того, как если бы здесь сейчас находились люди, которые, желая того или нет, выказывали бы свое присутствие. Все двери в них были целые и висели на своих местах, стекла в окнах, хотя местами и укрытые слоем пыли, а кое-где и треснувшие, отражали лучи периодически выглядывавшего из-за облаков солнца. Порой создавалось такое впечатление, что эту территорию совсем недавно покинули люди, перед своим уходом хорошенько все здесь прибрав.
Поначалу какого-то значения всему этому Никита, в общем-то, не придал: ну дорога, как дорога, все на ней отлично просматривается, на территории чисто прибрано, никакого хлама, почти все цело и на своих местах. Единственное, что могло бы послужить всему этому каким-то хоть мало-мальски логическим объяснением, можно было считать то, что все здания были основательно вмурованы в землю и обустроены таким образом, что ни один смельчак не смог бы в них проникнуть, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь из них вынести. Ходили слухи, что некоторые пытались это сделать, причем не раз, однако у них ничего никогда не получалось, потому-то и плюнули на это место, вероятно, оставив все до лучших времен.
Закончив с размышлениями, Никита быстрее зашагал по дороге. Порыв ветра на этот раз заставил калитку зашататься сильнее, и она, словно приветствуя сталкера, начала монотонно и противно скрипеть. Приблизившись к КПП, Никита встал напротив скрипучей калитки и остановил ее рукой, однако, когда он ее отпустил, она опять продолжила свое монотонное поскрипывание. Тогда, осмотревшись по сторонам, он поднял с земли и подложил под нее валявшийся неподалеку камень, затем достал из кармана фонарик, который ему удалось-таки починить – подогнуть сдвинувшуюся в сторону из-за тряски во время бега клемму, и решил осмотреть само помещение пропускного пункта.
Это было небольшое двухэтажное кирпичное здание, окна в котором на первом этаже отсутствовали, поэтому внутри была кромешная темнота и что-либо разглядеть тут не представлялось никакой возможности. Наученный горьким опытом в подъезде того злополучного дома, где ему довелось повстречаться с черной дырой, Никита посветил фонариком через порог, и только когда убедился, что луч света проходит ровно и без искажений, кинул впереди себя камушек и, убедившись, что тот благополучно приземлился, переступил порог. Все здесь говорило о том, что с проверками в это место наведывались крайне редко, да и были ли они вообще, эти проверки. Сразу бросилась в глаза почти домашняя обстановка, царившая здесь когда-то, а точнее, то, что от нее осталось. В дальнем углу пристроилась тумбочка с телевизором, у которого через весь экран по диагонали проходила трещина, перед тумбочкой стоял раскладной диван. Изъеденный временем ковер, лежавший на полу, все еще сохранял часть рисунка, и благодаря наличию этого фрагмента при желании не составляло бы никакого труда дорисовать полностью весь узор. Больше на первом этаже ничего не было.
Выйдя наружу и обойдя здание со стороны, Никита обнаружил лестницу, ведущую на второй этаж. Миновав первый пролет, он поднял голову вверх и обнаружил там металлическую дверь, которая была плотно закрыта и на первый взгляд вряд ли легко поддалась бы при попытке ее открыть. Оказавшись перед дверью, Никита уперся в нее обеими руками и посильнее надавил в надежде открыть, подумав при этом, что она чем-то приперта изнутри, а не закрыта на замок. Однако, похоже, что она была не только закрыта на замок, но и приперта чем-то тяжелым, о чем свидетельствовали глухие звуки, доносившиеся изнутри, когда сталкер несколько раз ударил по ней кулаком. Возникал логичный вопрос: чего в тот момент так испугались те, кто прятался за этой дверью, что им пришлось не только закрыть ее на замок, но и вдобавок к этому чем-то укрепить изнутри? Первое объяснение, которое пришло Никите на ум, вполне все оправдывало. Скорее всего, дежурство на территории велось вахтенным методом, и службу здесь нести продолжали даже после первого большого выброса. Находившееся внутри люди забаррикадировались, пытаясь защитить себя от первой волны активизировавшихся мутантов. Невзирая на то, что дверь была сделана из толстого стального листа, на ее поверхности повсюду виднелись довольно глубокие вмятины, а внизу можно было увидеть отчетливые многочисленные следы от мощных когтей, причем некоторые из них так и остались торчать в разорванной металлической пластине. По всей видимости, обитателям КПП все же не удалось спастись, ведь дверь так и осталась запертой изнутри. Разве что они переждали и выбрались через окно на втором этаже, хотя высота тут весьма приличная. В общем, оставалось только лишь гадать, хотя в данный момент сталкера не особо интересовала судьба Богом забытых бойцов, охранявших это место. Сейчас им овладело любопытство в отношении того, что могло ожидать его за этой дверью, хотя, в принципе, он на девяносто девять процентов был уверен, что картина на этом этаже не особо будет отличаться от той, которую ему довелось видеть до этого. Тем не менее оставлять дело незавершенным ему как-то не очень хотелось, а больше всего не хотелось размышлять над вопросом, что же там такое все-таки может быть.
Оглядываясь по сторонам в надежде обнаружить хоть какую-нибудь лазейку, Никита заострил свое внимание на ржавом ограждении, которое местами еще уцелело, и по нему вполне можно было бы взобраться на крышу, а уже оттуда через окно с другой стороны проникнуть внутрь. Подойдя к перилам, он несколько раз пнул их и простучал прикладом автомата у основания, чтобы убедиться в том, что они не развалятся под его весом. Вроде бы, все было более или менее надежно. Перекинув автомат за спину, сталкер встал обеими ногами на тоненький каркас перил и, балансируя на нем в течение нескольких секунд, чтобы выбрать устойчивое равновесие, подался всем телом вперед, вытянув при этом руки, и уперся ими о холодный кирпич КПП.
До края крыши оставалось совсем немного, каких-то сантиметров двадцать-тридцать. Слегка оттолкнувшись от стены, Никита подпрыгнул как раз в тот момент, когда его тело под действием инерции максимально приблизилось к стене пропускного пункта. Затем ухватился кончиками пальцев за край крыши и повис на ней, беспомощно болтая ногами. Он прекрасно понимал, что упереться ими во что-нибудь для лучшей устойчивости не представляется возможным, однако по-другому взобраться никак не получится. Провисев в таком положении пару секунд и осознав полную бесполезность предпринимаемой попытки, сталкер расслабил хватку и спрыгнул вниз. Выругавшись, он потер ладони, размял затекшие пальцы, спустился вниз и зашел в помещение. Прежде всего его интересовала тумбочка, на которой пылился телевизор с треснувшим экраном. Не церемонясь, Никита пихнул его ногой, и он, как по волшебству, сделав полный оборот вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов, снова встал на прежнее место, как будто с ним ничего не произошло и его никто не трогал. Усмехнувшись, словно о чем-то догадавшись, парень поднял телевизор и аккуратно поставил его на пол, затем открыл дверцу тумбочки, чтобы убедиться, что внутри ничего нет, обхватил ее обеими руками и зашагал с ней к выходу.
Никита выбрал, по его соображению, самое подходящее место и установил там тумбочку, которая должна была послужить ему более надежной опорой по сравнению с шатающимися перилами, с которых легко можно было сорваться вниз. Тумбочка трещала и скрипела каждый раз, когда сталкер, стоя на ней, переминался с ноги на ногу, стараясь как можно удобнее ухватиться за край крыши. Сделать это было не так уж и просто, невзирая на то, что она, конечно же, не шла ни в какое сравнение с тонкими перилами. Дело в том, что там наверху отсутствовали борта, за которые можно было бы ухватиться, подтянувшись на руках, взобраться на крышу. Крыша КПП была сделана в форме квадрата, равные стороны которого свидетельствовали о том, что у строивших это сооружение напрочь отсутствовала какая-либо фантазия, не говоря уже об инженерной мысли. В армии все должно быть параллельно либо перпендикулярно, и это правило распространялось абсолютно на все.
Потянув за лямку, Никита перетащил автомат со спины на грудь, снял его и положил наверх, чтобы не мешал. Затем как можно глубже просунул пальцы обеих рук в нащупанные им щели в кладке белого кирпича, проверил, можно ли будет таким образом удержаться, после этого перенес вес тела на руки, посильнее оттолкнулся ногами и, подтянувшись, закинул на крышу сначала одну ногу, а когда почувствовал себя увереннее, и вторую. Что ж, дело сделано, теперь оставалось только через окно пробраться внутрь, а это уже было гораздо проще.
Пройдя пару шагов в сторону того края, где находилось окно, Никита вновь остановился, с интересом рассматривая простирающуюся у его ног дорогу. Вид отсюда был самый, что ни на есть, отличный. Великолепно просматривалась дорога и вся огромнейшая территория, на которой располагались складские помещения, можно было даже пересчитать все здания вокруг, хотя какой в этом был смысл. Просто отсюда они выглядели совсем небольшими, и складывалось впечатление, что в целом это все представляет собой гигантский макет города. Никита так и не понял, в чем смысл подобного расположения и однотипности зданий, поэтому, не тратя время впустую на бессмысленные рассуждения, которые, скорее всего, ни к чему его не привели бы, он подошел к краю пропускного пункта.
– М-да, снизу-то оно не так уж и высоко, как кажется отсюда, – произнес он вслух, почесывая затылок. – Пора прекращать самому с собой разговаривать. Правильно? Пра-а-а-вильно, – ответил он сам на свой вопрос, присел и осмотрелся по сторонам.
Зацепиться руками особо было не за что, поскольку поверхность здесь такая же гладкая, как и на противоположной стороне. Ни время, ни погода, ни даже многочисленные выбросы не смогли повлиять на кирпичную кладку, поскольку все здесь было сделано основательно. Спускаться, полагаясь лишь на цепкость пальцев, не представлялось сталкеру разумным, а грохнуться вниз и сломать ногу или свернуть себе шею – тем более. Сам того не зная, зачем, Никита носком ботинка поддел небольшой камушек, валявшийся на крыше, очевидно, еще со времени строительства, столкнул вниз, и когда тот падал, провел его взглядом до земли. Потом, поразмыслив, достал из кармана нож, которым совсем недавно выковыривал остатки расплавленного болта из своего комбинезона, высоко занес его над головой и, устремив вниз, вонзил между двух местами потрескавшихся кирпичей. Один из них, не выдержав напора, дал слабину, и от него отвалился кусок размером с кулак. Следующая попытка оказалась не такой успешной, но все последующие оказались результативными.
Никита выдолбил два отверстия, в которые, если поместить в них пальцы рук, можно было отлично держаться, не рискуя сорваться вниз. Он старался расположить их как можно ближе к краю, и ему это удалось. А делал он это с тем расчетом, чтобы без особых хлопот выбраться обратно.
Свесившись вниз и оценив расстояние до окна, Никита, ухватившись за края выдолбленных участков, спустился вниз. Стекол в окнах, само собой, не было, осталась лишь железная решетка, которую не составило особого труда сбить несколькими ударами ноги от чего та с грохотом плашмя рухнула вниз. Сталкер отпустил одну руку, спустился еще ниже и попытался встать ногой на нижний край окна, поскольку подоконника как такового там не было. Он поводил ногой по твердой поверхности и, убедившись в отсутствии битых стекол, разжал пальцы другой руки, которыми держался за края углубления. Затем, прижавшись как можно плотнее к стене, чтобы не утратить равновесие, согнул ноги в коленях, намереваясь пролезть в окно, однако у него ничего не вышло. В конечном счете ему больше ничего не оставалось, кроме как спрыгнуть вниз, успеть вовремя ухватиться руками за окно и удержаться на нем. Это он и сделал. Поскольку тело не успевшее набрать большой скорости, руки не сильно ушиблись, когда сталкер крепко ухватился ими за подоконник.
Немного поднапрягшись, Никита перевалился на бок и забрался в помещение. Когда он оказался внутри, ему в нос сразу же ударил резкий запах застоявшегося смрада. Парень не ожидал такой отвратительной вони невзирая на отсутствующее оконное стекло, он даже поперхнулся и закашлялся. Разогнав вокруг себя воздух руками, он замер, всматриваясь в пространство и давая глазам привыкнуть к полумраку. На противоположной стенке отобразился человеческий силуэт, застывший в ожидании, что даже немного напугало Никиту, однако присмотревшись, он понял – это его собственная тень. Она то появлялась, то исчезала вновь из-за гуляющих по небу туч, периодически загораживающих солнце.
Оставаясь на месте, сталкер достал верный фонарь, включил его и осветил комнату. Ползущий язык света, облизав голые стены, наткнулся на полуистлевший матрац, на котором лежала выпотрошенная перьевая подушка. Дверь была приперта большущим и вероятно тяжелым сейфом с человеческий рост. Такие несгораемые шкафы Никита видел только в старых фильмах про воров, медвежатников и сыщиков. В них обычно хранили папки с документацией, а на верхней полке имелось еще одно отделение, запирающееся на маленькую дверцу, за которой всегда прятали табельное оружие. Скорее всего, он был чем-то внутри набит, чтобы его не смогли сдвинуть с места. Об этом свидетельствовали продавленные со временем места на деревянном полу от его ножек.
В углу в немыслимых позах лежали два человеческих скелета. Голова того, что полулежал, опершись спиной о стенку, была запрокинута назад, нижняя челюсть отвалилась. Его ноги были поджаты, руки опущены. Второй скелет покоился рядом с первым. Он лежал буквально у ног первого, причем в такой позе, от которой Никите стало не по себе. Руки и ноги того были тоже поджаты, голова опущена на грудь, сгорбленная спина даже спустя столько времени передавала напряжение покойного и страх перед смертельной опасностью. Оба скелета были одеты в военную форму, несмотря на сложившиеся обстоятельства неплохо сохранившуюся. Рядом с сейфом лежало оружие – автомат Калашникова, весь ржавый и без обоймы, гильз на полу разбросано не было, стало быть, стрельба из него не велась.
Подойдя к первому скелету, к тому, что был у стенки, Никита заглянул в его большие безжизненные черные глазницы и прямо над левым глазом заметил небольшое, по всей видимости, пулевое отверстие. Что ж, картина начинала проясняться. Переведя луч фонаря к тому, который, съежившись, лежал на полу, Никита обошел его вокруг и увидел две гильзы от пистолета. Затем присел на корточки возле головы второго покойника и увидел отверстие точно такого же размера, как и у первого, но уже возле виска. Под тряпьем рядом с ним валялся пистолет ТТ. Обнажив обойму, которая на удивление легко выпала в руку, Никита пересчитал патроны и догадался, что этот, когда-то бывший офицером, застрелился, но перед этим, скорее всего, застрелил своего напарника. Пуля прошла на вылет, снеся несчастному половину черепа. На стене были отчетливо видны разводы бурого цвета и еле заметная полоска того же состава, когда-то потекшая вниз. Когда в него выстрелили, он отлетел назад и медленно сполз по стене, оставляя за собой кровавый след. Выстреливший в него офицер застрелился сразу же. Подобный случай, к сожалению, имеет место быть: люди сначала совершают немыслимые и ужасные поступки, а затем, когда начинают осознавать содеянное, кончают жизнь самоубийством. Кто-то это делает, потому что боится расправы того же правосудия, а кто-то лишь из-за того, что не в силах стерпеть угрызения совести. Пожалуй, последнее, куда более страшнее, чем наказание по закону.
Сталкер вздохнул, еще немного побродил по маленькой комнатушке в надежде отыскать что-нибудь полезное, но, так ничего и не обнаружив, направился в сторону окна, и как раз в этот самый момент он ощутил чудовищной силы удар. Это был не физический удар, ему показалось, что из него буквально вытащили душу и с немыслимой силой вернули ему ее обратно. Все это произошло в одно мгновенье, поэтому, ничего не понимая, сталкер пошатнулся из стороны в сторону и присел на одно колено, упершись рукой о стенку. Дыхание перехватило, словно он получил кулаком в живот на выдохе.
Все еще не догадываясь о том, что произошло, Никита поднялся на ноги и снова направился было к окну, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, однако тут же опять получил удар, только гораздо сильнее. На этот раз устоять на ногах у него уже не получилось, и он, раскинув руки в стороны, упал на деревянный пол, сильно ударившись при этом затылком. В глазах потемнело, и парень потерял сознание. Оно вернулось к нему через пару минут, поэтому эффект от ментальных атак еще не прошел. Воздуха все так же катастрофически не хватало, и, тяжело дыша, Никите в скором времени удалось успокоиться и восстановить прежний ритм дыхания. Фонарик лежал рядом и освещал туловище скелета, лежавшего, скрючившись, на полу. Сглотнув от волнения и боли, он попытался приподняться. Это ему практически удалось, но легкое сотрясение, которое он получил в результате падения, все же дало о себе знать. Никита оперся на автомат и, используя его в качестве опоры, все же смог приподняться на колени. Вставать во весь рост он побоялся, опасаясь снова получить энергетический удар. Сила, ударившая его и повалившая на пол, явно проникла в комнату через окно – об этом он уже догадался, поэтому и решил не подниматься на ноги, а перемещаться очень осторожно.
Скалясь от напряжения и еще не утихшей сильной боли в, и без того раненой, голове, Никита, прижавшись к стенке, не вставая, медленно пополз к окну. Присев с краю от него, он положил автомат себе на колени и уставился на дверь. Краем глаза он с удивлением заметил, что скелет, который полулежал-полусидел напротив него и давно канул в небытие, сейчас находился точно в такой же позе, как и он сам. Переведя взгляд с него обратно на припертую тяжелым сейфом дверь, парень прислушался к тому, что творится внизу. Чуть приподнявшись, чтобы лучше было слышно, он напряг свой слух и уловил едва слышимое сопенье, напоминающее то, которое издают старики, пытающиеся поудобнее устроиться в кресле. Звук удалялся, а затем и вовсе исчез. «Может, свалил?» – подумал Никита, позволив себе высунуться и выглянуть на улицу. Спустя несколько секунд до его чуткого уха донеслись тихие крадущиеся шаги по той самой лестнице, ведущей к двери, за которой он притаился.
***
Раздавшийся сильный хлопок оглушил, по всей видимости, не меня одного. Во время суеты боя, в клубах пыли я заметил, как все члены отряда поочередно хватались за свои шлемы, стучали себя по ним и мотали головами из стороны в сторону. Радиус поражения у гранаты ВОГ-25 небольшой – всего метров шесть, и всем нам крупно повезло, что мы успели покинуть эту опасную зону, пересечь границу последствий взрыва. Больше всех досталось мне. Перед выстрелом я успел лишь предупредить остальных, чтобы они разбегались, самому же отходить мне было уже некогда.
После вспышки я почувствовал сильнейший удар, который пришелся по большей части на грудь. Меня словно ударили многокилограммовой балкой, перед этим разогнав ее до приличной скорости. Если бы я плохо зашнуровал свои берцы, то, мне кажется, они остались бы стоять на земле нетронутыми, а я просто-напросто из них выскочил бы, а так полетел в них. Пока летел, успел заметить краем глаза, как граната разорвалась на теле Стронглава, и его моментально охватило пламенем. Больше всего я боялся упасть на торчавших из бетонного пола здесь неподалеку кусок арматуры, который запросто мог меня проткнуть насквозь. Однако мне повезло, я благополучно приземлился на ровный пол, правда, ушиб то же самое место на спине, которым ударился об бочку, когда отлетел от удара мутанта. Боль во всем туловище была такая, что я даже не смог приподнять голову, потому и решил не шевелиться. Кроме того, кто его знает, а вдруг кровосос все еще жив и вполне здоров. Может, он и в самом деле бессмертен, как о нем говорят, и убить-то его невозможно вовсе. А так есть шанс выбраться отсюда. Посмотрит на меня, подумает (если есть чем), что я мертв, раз не шевелюсь, и, беспечно что-то насвистывая, уйдет к себе в конуру.
Когда последствия от взрыва немного улеглись, тишину нарушил оглушительный и пронзительный звук выстрела.
– Это я так, для надежности! – сообщил Славик
– Может, лучше ему башку отрезать, а? Тоже для надежности!
– А ты пойди найди ее теперь, башку-то эту... Олег! Ты живой там, братишка!
Услышав знакомые и ставшие уже родными за эти дни голоса, мое сердце радостно заколотилось. Мне захотелось заорать во всю глотку от счастья, что все живы-здоровы и что мы все-таки смогли одолеть грозного мутанта. Я попытался привстать, чтобы посмотреть на каждого из них и улыбнуться, но пошевелиться мне было все так же тяжело. Тем не менее спустя какое-то время мне-таки удалось приподняться на локтях и согнуть ноги в коленях. Тут я увидел могучую фигуру Кости, шедшего ко мне и на ходу поправлявшего висевший у него на плече автомат.
– Живой? Ну, слава богам!
– Закурить бы, мужики, – с трудом выдавил я из себя, поднимая забрало шлема наверх.
Подоспевший Славка сунул мне в рот уже прикуренную сигарету и, нахмурившись, оглядел меня с ног до головы.
– Везучий ты, чертяка! – сказал он, улыбнулся и выпустил в сторону струю дыма. – Глянь-ка, вся грудь в этих мелких осколках. Дай забрало твое осмотрю.
Я снова опустил забрало, снял шлем, продемонстрировав его всему нашему немногочисленному отряду. Все стекло было усеяно мельчайшими точечками, кое-где осколки даже остались в нем торчать. Каждый из них был размером не больше миллиметра и едва заметен. Я посветил на грудь фонариком и, отряхнувшись от пыли и грязи, заметил, что ткань, покрывавшая броню, также была в мелких отверстиях, такими же, как и забрало.
– М-да, – протянул я. – Что ж, везет тому, кто везет!
– С боевым крещением тебя, сталкер, – пробасил Колдун, до этого все время молчавший. – Если бы не ты... – он выдержал многозначительную паузу и широко улыбнулся, обнажив все свои тридцать два зуба, – то пришлось бы мне его самому завалить!
Все дружно засмеялись. Смех здорово снимает нервное напряжение, и это чистейшая правда. Череду событий, произошедших за последние несколько часов, я ощутил и оценил только сейчас. Переосмыслив их, я понял, насколько сильно все это давило на всех нас, и смех в нашем случае был лучшим лекарством. Еще несколько минут от нашего дружного смеха сотрясались стены завода «Росток-2». Нам было удивительно осознавать, что ближайшие пару дней здесь не будет ни души. А пока никто, кроме нас, не знает о гибели хозяина этих мест – это будет самой безлюдной и спокойной территорией в окрестностях Зоны. Продолжая делиться впечатлениями от всего происходящего и переводя все это в шутку, выждав ту самую паузу, на момент которой каждый надумывал свои мысли, я спросил у Колдуна, будет ли он сообщать на базу об этом случае, потому что это огромный шанс занять данную местность и стать первыми в истории Зоны, кому удалось обжиться на территории завода «Росток-2».
– Чтобы сняться с базы, нам вполне достаточно нескольких часов. Мы нередко проводим тренировки на случай экстренной эвакуации. Добраться сюда по нашей наводке, по следам, так сказать, – это еще столько же. Ну, грубо говоря, на все про все чуть больше суток. Потом нужно здесь расположиться, закрепиться, обозначить оборонительные позиции, выставить караульных – ну, пускай еще часа четыре. А в итоге получается пару дней, – Колдун глубоко вздохнул, глядя куда-то мимо меня. – Все это, конечно, здорово, большая территория, рядом с центром, места тут почти нетронутые, можно будет неплохо поправить финансовое положение «Долга». Но ты, сталкер, не учел еще столько же факторов, выступающих против этой затеи. Нас не так уж и много, чтобы успешно контролировать такие необъятные просторы комплекса.
– Новое место – это всегда новые жертвы, – подключился к нашему разговору Костик.
– Именно. Начнется война между группировками. Она, в обще-то, никогда и не прекращалась, но в этот раз перерастет из партизанской в открытую, и вот тогда начнется хаос!
– Паника! Жертвы!
– Разрушения! Кому это надо? Ты только представь: до сей поры это место за версту обходили, так как кровососа здешнего боялись, а теперь? Теперь здесь его нет, теперь здесь человек, завалить которого куда проще! Уж нам-то тем более все это не нужно. Мы только-только зализали раны от прошлой войны, в которой, как выяснилось, не было ни победителей, ни проигравших... М-да, такие вот дела. Сообщить на базу о таком, конечно же, стоит, подкинуть парням темы для обсуждения.
Тут командир был абсолютно прав, так что моя инициатива не оправдала себя, но я и не обратил на это внимания, больше всего меня сейчас беспокоила ноющая боль во всем теле, особенно в спине. Мне было больно вздохнуть полной грудь, поэтому я опасался, что у меня сломаны ребра. Стоял в скрюченной позе, опершись на приклад автомата, пошевелиться лишний раз мне очень не хотелось, но пришлось. Отряд не спеша готовился выдвигаться дальше, нам оставалось преодолеть всего каких-то пару километров, поэтому мы, считай, были уже у цели. Прямо за армейскими складами было рукой подать до подступов к Припяти, которые мы и должны были расчистить для военных.
Пока мы собирались, командир отошел в сторону нагроможденных друг на друга контейнеров и достал свой ПДА. После хаотичных движений пальцами на дисплее он крикнул Косте, чтобы он передал ему свои наушники, и тот, покопавшись в карманах, извлек пучок проводов, размотал и кинул Колдуну наушники. Он вставив один из них себе в ухо, присел, облокотившись спиной о стоявший позади него контейнер и стал с кем-то разговаривать. Он говорил довольно тихо, практически шепотом, поэтому нам трудно было разобрать его слова. Спустя несколько минут дисплей ПДА погас, Колдун извлек наушник из уха и спрыгнул с железного ящика.
– Я переговаривал с нашим связным на базе. К вечеру правительственные вертушки уже стартуют и будут высаживать отряд на подступах к Припяти. Только светает, и мы должны успеть добраться до контрольной точки, зачистить территорию и, если будет необходимость, прикрыть высадку отряда. Однако я надеюсь, что такой необходимости не будет и нам удастся свалить до того, как их экипаж прибудет на место. Все готовы? Тогда вперед!
В цеху было уже достаточно светло от лучей восходящего солнца, проникающих сюда сквозь фрамуги, располагавшиеся прямо над сводами, удерживающими потолок. Когда я вышел на улицу, меня слегка передернуло от порыва прохладного ветра, ударившего мне в лицо. Его невидимый глазу поток залетел под костюм и заставил покрыться мурашками все тело. Я выдохнул, выпустил изо рта клуб пара и растер ладони, хоть они и были в перчатках.
Как и планировали, мы вышли с тыльной стороны завода, где неподалеку проходила дорога, ведущая прямиком к армейским складам. Наш путь пролегал через небольшую группу стоявших рядом друг с другом многоэтажных жилых домов. Они отчетливо были видны, потому что стояли на небольшой возвышенности. Колдун рассказывал, что ему пару раз доводилось проходить по этой дороге и даже побывать в одной из тех многоэтажек. Больше ничего он рассказывать не стал, лишь обмолвился о том, что территория складов полностью принадлежала контролеру и добавил, что это один из тех многочисленных слухов, которые блуждают по Зоне и тревожат сопливых новичков, только-только окунувшихся в эту зараженную радиацией атмосферу.
По дороге напрямик мы идти не рискнули, да и глупо это было. За последнее время очень много развелось на местных пустошах «ворошиловских стрелков», как их называют большинство сталкеров. С одним из них нам уже приходилось встречаться возле водонапорной башни, благо закончилось тогда все без жертв... с нашей стороны. Также и сейчас: было абсолютно неизвестно, пустуют ли те высотки, торчавшие на возвышенности всего в каких-то двух-трех километрах от нас.
По ровной дороге с асфальтовым покрытием, пускай и побитым временем и непогодой, мы дошли бы значительно быстрее, да и ногам легче было бы, однако риск слишком велик, поэтому двигались метрах в трехстах параллельно ей. Кругом рос высокий кустарник, маленькие порученные деревца, и вся местность была далеко не равнинной, а заваленной буреломом. По пути нам встретилась воронка метров двадцати в диаметре и глубиной не менее ста. Таких размеров яму я еще никогда не видел. На самом ее дне, куда не попадал дневной свет, блестела небольшая лужица черного цвета. Но самым поразительным было то, что на расстоянии, равном приблизительно половине глубины ямы, торчал передок гусеничного многотонного трактора. Ровно наполовину он выглядывал из грунта, задрав кверху тяжеленный ковш, свернутый в трубку неизвестной человеку силой. Кто или что могло обладать такой мощью, чтобы свернуть металлический ковш толщиной порядка десяти сантиметров? А напротив торчащего трактора выглядывала и его недостающая часть. Было совершенно непонятно, то ли это один трактор, просто разорванный пополам и волей случая вынужденный пребывать в такой нелепой позе в воронке, то ли их два. Второй вариант как-то легче укладывался в воображении, поэтому я решил остановиться именно на нем. Продолжая разглядывать эту воронку и каким-то образом очутившийся в ней трактор, я боковым зрением заметил, как на ее противоположной стороне стоит наш командир и машет нам рукой. Рядом со мной стоял Славка и недоумевал вместе со мной. В наушниках раздалось привычное слуху потрескивание, а затем прозвучал голос Колдуна, часто прерываемый помехами.
– На дне этой воронки сильнейшее электромагнитное излучение, поэтому и помехи такие сильные. Но если спуститься чуть ниже, то связь вообще пропадет и все транзисторы перегорят к чертовой матери. Внизу находится жидкость, никому не известный концентрат, извлечь пробу которого пока нереально. Ученые уже давно намеревались сюда попасть и выяснить, что это такое. Точнее, они и так уже примерно разобрались в этом, впрочем, как и всегда, до конца еще не уверены. Многие полагают, что это сама энергия в чистом ее виде, даже вон жидкая. Как-то сюда понаехали исследователи с техникой, оборудованием, – Колдун махнул рукой в сторону трактора. – Только зачем пригнали этот трактор, непонятно. Видать, уронили его туда или, может, случилось у них что-то, и вот, пожалуйста, нате вам результат. С тех пор сюда больше никто не совался, ведь туда никак не подобраться, потому что... Ладно, пойдем дальше, а то устроил я вам тут экскурсию.
Остаток пути мы проделали быстро, ну, по крайней мере мне так показалось. Наверное, это потому, что всю дорогу я проболтал со Славкой. Разговаривали мы ни о чем, просто так, трепались от нечего делать. В округе все вроде бы было спокойно, да и сам командир говорил, что это самое спокойное место во всей Зоне. Да, это действительно было так, тем не менее бдительность мы не утрачивали ни на минуту – мало ли что может случиться, хотя места здесь и неопасные. Время от времени я поглядывал в сторону городка, к которому мы шли. Тупые очертания домов по мере нашего к ним приближения становились отчетливее, крыши делались все выше и выше, словно стремились оторваться от этой забытой Богом и людьми земли и влекомые вялым и неспешным движением низко нависших над ними туч ее покинуть. Порой мне казалось, что эти тучи здесь свои, они как бы путешествуют по воздушному пространству Зоны, не вылетая с этой территории. Похоже, незваными гостями в этом новом мире были только мы, да и возникла-то Зона сразу, как говорится, со всем своим добром: и почвой, и растительностью, и всякой живностью. Даже воздух с облаками – и тот был ею сформирован в один миг.
Погруженный в свои размышления, я стал пропускать Славкины слова мимо ушей, отчего они, так и не достигнув намеченной цели, растворялись где-то недалеко от меня, улетали прочь, гонимые встречным ветром, и исчезали без следа, так мною и не услышанные. Со мной порой такое случалось, приступы вдумчивости, как называл мое такое состояние мой давний друг, идущий сейчас рядом со мною. Слава уже давно привык к этому и попросту не обращал на это ни малейшего внимания. Если мы обсуждали что-то не очень важное, то он так и продолжал разговаривать, словно сам с собой, и когда вдруг решал сменить тему, требующую моего участия, просто пихал меня локтем в бок или брал за плечо, и я тут же возвращался в реальность, попутно извиняясь за свою невнимательность.
Так произошло и в этот раз. Почувствовав, как чья-то сильная рука треплет меня за плечо, я остановился, зажмурил глаза, пока не увидел разноцветные круги, которые возникают при давлении на глазное яблоко, затем разомкнул веки, подождал, пока причудливые формы покинут мой взор, и развернулся к Славе лицом. Позади меня, как я и ожидал, стоял мой друг. Свой взгляд он перевел с меня куда-то вверх, чуть выше моей головы, и одновременно указал в ту сторону, куда смотрел сам, предлагая мне тоже туда посмотреть. Повернувшись обратно, я увидел, что в нескольких десятках метров впереди стоит группа кирпичных девятиэтажных домов, устремив на нас свои черные и безжизненные взгляды окон без стекол. Наш отряд стоял в небольшой низине, и наши силуэты скрывала высокая трава, из-за чего мы могли видеть лишь верхнюю часть этих строений. Колдун достал бинокль и стал изучать верхушки домов. Пару минут спустя он, отпрянув от окуляров, отстегнул от поясного ремня флягу, отвинтил крышечку, поднес к губам, запрокинув голову, сделал несколько больших глотков, потом, поморщившись, не оборачиваясь, передал нам.
– Признаков засевшего на верхних этажах либо крыше снайпера я не обнаружил, так что можно выбираться отсюда, но только рысью и по одному. Ключ, на всякий случай прикрой нас, мало ли что. Костя, ты идешь первым, за тобой Мурза, затем я.
После всего сказанного мы заняли свои позиции и по Славкиной команде по одному перебежали на другой участок и покинули этот овраг. Когда мы из него выбрались, мне на глаза попалась стоявшая прямо передо мной метрах в тридцати небольшая трансформаторная будка. Возле нее я увидел Костю, присевшего на корточки и завязывающего шнурки. Добежав до него, я стал на одно колено, вскинул автомат и стал внимательно всматриваться в пространство впереди, прикрывая тем самым командира, который уже бежал, наклонившись в нашу сторону. Поравнявшись с нами, он поступил по моему примеру и, выждав примерно полминуты, принялся тихо насвистывать. В это же мгновенье из зарослей показался силуэт Славки, бегущего с пистолетом в одной руке и СВД за спиной. Он все никак не мог приладить ремень на винтовке, поэтому сейчас она смешно болталась и хлопала его то по спине, то по затылку. Он придерживал ее свободной рукой сзади за приклад, чтобы она висела ровно.
– Вроде бы, все спокойно, командир, – сообщил Славка, на выдохе снял из-за спины СВД и подтянул на ней ремень.
– Да, ты прав... Вот только тихо, слишком уж тихо, – настороженно процедил Колдун, играя зубочисткой во рту. – Видите? Дома расположены друг напротив друга. Их тут всего ничего, так что пойдем по краю. Разделимся на две команды и будем идти, прикрывая один другого. Кто-то контролирует верхние этажи домов напротив, кто-то следит за нижними. Когда покинем двор, выйдем прямо к лестнице, ведущей к складам.
– Только не попасться бы нам, – с досадой сказал Костик и швырнул на землю докуренную сигарету.
– Что ты имеешь в виду? – осведомился, как всегда, подозрительный Славка.
– Поговаривают, что на складах контролер поселился там и установил свои порядки. Он подчиняет своей воле всякую тварь, которая забралась на его территорию. Да и зомби там недавно видели. Слоняются по Зоне как неприкаянные, будто бы что-то или кого-то ищут, а порой встанут все разом как вкопанные и смотрят в одну точку в направлении домов. Поговаривают, что те зомби – бывшие жители здешних мест. Тут, когда все было в ажуре, ну, в смысле, до взрыва, народу было достаточно, все квартиры вон в тех домах занимали, – с этими словами Костя мотнул головой в сторону многоэтажек, – ни одна не пустовала. В основном женщины и дети. Ну, правильно, чего ж, мужья-то все были на службе. А когда бабахнуло, только они и спаслись, в смысле, мужики, да и то лишь те, которые находились в более или менее укрепленных помещениях. Немногие, в общем, в живых остались. Некоторые из них умом тронулись, как только до них дошло, что их жены и дети сгорели заживо...
Костя помрачнел и прикурил вновь. Колдун, время от времени поглядывая по сторонам, тоже внимательно слушал рассказ своего боевого товарища.
– Другие стали вырываться, а впрочем, пытались это сделать, наверное, все! Люди ломанулись, а те, кто был поумнее, остались внутри, высовываться из укрытий не рискнули. И правильно сделали, потому что тех бедолаг тут же второй волной накрыло. Они даже до конца лестницы добежать не успели, когда дворы пройдем, я вам ее покажу. Короче, вторая волна их накрыла окончательно, да и последствия первой еще давали о себе знать, чего уж там о второй-то говорить. Офицеры, когда из помещений выбежали на улицу, по лестнице уже на четвереньках ползли. Радиационный фон был настолько велик, что за считанные минуты выжег каждую клеточку их тел изнутри. При малейшем вдохе легкие наполнялись отравленным воздухом, они буквально выплевывали остатки плоти наружу, но все равно продолжал ползти к своим женам и детям... Ну а потом всякая мразь повалила со стороны Припяти, отсюда же до нее рукой подать. Вот тут-то и досталось всем остальным – тем, кто остался в живых. Долго отбивались, боеприпасов и оружия было же столько, что они могли вести беспрерывный огонь года два, представляете себе? Помощи просили до последнего, как сейчас помню, что ребятки кричали, а на фоне грохот толи РПК толи еще чего потяжелее, точно не знаю. Потом уже ругались, матерились, угрожали всем, проклинали, обещали убить... А после тишина, зловещая такая, давящая на мозги, только помехи слышны были. Ну а что мы могли поделать? Что я мог сказать своим подчиненным? Был приказ сверху! Там радиация, смерть! Всем смерть, всем!
Костю слегка потряхивало из-за чего уже истлевшая сигарета выпала у него из руки и, высыпав сноп искр на кусочке заросшего сорняком асфальте, укатилась в траву. С минуту все стояли молча не в силах взглянуть сталкеру в глаза и сказать ему что-нибудь приободряющее, что смогло бы его хоть немного отвлечь. Гробовую тишину нарушил глубокий вздох командира. Задержав на мгновенье дыхание, он произнес:
– Приказ есть приказ... Приказы не обсуждаются... Ты все сделал правильно!
Расставшийся со своей вдумчивостью Костя взглянул на командира и кивнул на его флягу. Немного замешкавшись, Колдун снял фляжку с пояса отвинтил маленькую крышечку, что осталась болтаться на цепочке, и протянул сосуд Косте. Тот, не долго думая, осушил содержимое одним залпом, прикрутил крышечку на место и вернул полегчавшую флягу своему командиру.
– Ну что, полегчало?
– Угу. Перехватили мы тогда с ребятами их сигнал, недалеко, на базе. На вертушку бы прыгнули и вытащили их из того ада, тут лететь-то от силы минут двадцать, но нам строго настрого запретили. Сказали: нет – и все, а кто ослушается, пойдет под трибунал. Мы уж под конец свои радиостанции просто вырубили, сил не было слушать. Ребята гибнут, а кому-то это на руку, кто-то карманы набивает. И так было всегда и везде. Любая смерть – это всегда деньги, а много смертей – большие деньги...
Постояв еще несколько минут, мы, как и сказал Колдун, разделились на две команды и разошлись по разным сторонам щитовой. Моим напарником был командир, он шел впереди и обеспечивал прикрытие по низу, я же соответственно контролировал верх. Пройти нужно было всего лишь мимо пары-тройки домов, относительно малый отрезок дороги, на котором, тем не менее, могло произойти все что угодно. В этом мне уже не раз приходилось убеждаться, знаю по собственному опыту.
Когда я оказался во дворе одного из домов, мне в глаза сразу же бросились детские качели. От легкого порыва ветра они слегка покачивались взад и вперед, издавая характерное поскрипывание, отчего у меня по спине поползли мурашки, я даже передернул плечами. Все в этом дворике говорило о том, что жизнь здесь прекратилась в один миг. Обитатели этих домов, наверное, даже не поняли, что произошло. Мне вдруг представилась картина всего происходящего здесь несколько десятков лет назад. Словно кто-то отмотал пленку у меня в голове, демонстрируя ушедшую эпоху. Меня охватило сильное желание побывать в одной из квартир в этих домах, я был уверен, что увижу там жизнь, которая протекала в них на тот момент. Может, это будет скелет в женском платье, повалившийся на газовую плиту, и еще скелет поменьше, который сидит в маленькой комнате на горшке... И так далее... Все это ужасно, однако это было давно, очень давно, а потому мне и интересно. Я на мгновенье замер и уже было приоткрыл рот, чтобы предложить Колдуну заглянуть с ним в одну из квартир, как он вдруг вопросительно посмотрел на меня, будто бы уловив мое желание, махнул головой, и мы отправились дальше. Минуя один дом за другим и как можно внимательнее прислушиваясь к своим ощущениям, я почувствовал, как мне в лицо неожиданно повеяло легкое тепло из одного подъезда, хотя Колдун, шедший впереди, почему-то прошел мимо, ничего не заметив. Может, просто теплый поток пришелся именно на меня, а к нему не дошел? Я остановился и окликнул напарника, и когда он подошел ко мне, то по его изменившемуся лицу можно было догадаться, что и он ощутил теплый поток. Двери в подъезде не было , она валялась неподалеку. Я ее приметил, как только мы сюда подошли, однако не придал этому абсолютно никакого значения: ну, нет двери, так что ж тут такого. Оглядевшись вокруг, мы обратили внимание на то, что в отличие от всех остальных домов, дверь в подъезде была выбита лишь у этого. Мы с командиром подошли к ней и, когда ее перевернули, позвали Славку и Костю.
– Глядите, это след от армейских берцев! Кто-то выбил дверь ногой, причем относительно недавно. Такое впечатление, будто бы ее каких-нибудь пару дней назад сюда положили, – сделал вывод я, вытирая руки, обтянутые тонкой прочной тканью беспалых перчаток.
– Похоже на то, что кто-то с большим трудом смог выбраться из этого дома... Что же в нем притаилось, что за сила? – Колдун пристально вглядывался в непроглядную темноту дверного проема, почесывая щетину на щеке. – Заглянем-ка мы сюда на обратном пути.
С этими словами мы снова разошлись по своим позициям, готовые продолжать движение. Невдалеке виднелся угол последнего дома, и задерживаться здесь у нас не было ни времени, ни особого желания. Когда мы с командиром шли обратно к подъезду, мне в глаза бросилось что-то блестящее, словно осколок зеркальца, валявшийся в канаве, сверкнул, привлекая мое внимание. Я повернул голову на этот лучик и заметил лежавшую в метре от меня маленькую металлическую коробочку, а, присмотревшись к ней, понял, что это зажигалка Zippo. В два шага очутившись возле находки, я остановился, наклонился и протянул руку, чтобы подобрать ее, как вдруг меня что-то резко откинуло назад, причем с такой силой, что я, пролетев метра три, очутился на земле. Приземлился я на мягкое место, смешно разбросав в разные стороны руки-ноги и совершенно не понимая, что со мной сейчас произошло.
– Ненормальный, без руки хочешь остаться? – взревел Колдун, от сильного волнения брызжа слюной. – Запомни, – теперь уже спокойнее сказал он, – в Зоне просто так никогда ничего не валяется. Усек?
Я утвердительно кивнул головой и с трудом поднялся с земли, стараясь не подавать виду, как мне больно, потому что ощущения были не из приятных. «Отчитал, словно какого-то нерадивого школьника, за то, что он опоздал на урок, – подумал я. – Глупо, конечно, но все правильно, мне нужно еще многому научиться и немало узнать. Командир мог бы мне и поспокойнее все это объяснить, просто меня окрикнуть, и я не стал бы брать вещицу, хотя и так не успел к ней даже прикоснуться. Но дело в том, что, случись со мной такое же снова, я наверняка потянулся бы за вещью без раздумий, как ни в чем не бывало, и неизвестно, чем бы это все для меня закончилось. А этот урок я запомню надолго, и теперь, случись подобное еще раз, он будет для меня тревожным сигналом, так что на Колдуна я не стану держать обиды, да и напрасно было бы на него злиться, он ведь мой командир и учил меня уму-разуму».
Тем временем Колдун, закончив свои нравоучения, спокойно наклонился и подобрал зажигалку, будто бы сам обронил ее пару минут назад и вот теперь решил поднять. Он повертев блестящий предмет в руках, щелкнул пальцами, намереваясь проверить его состояние, и зажигалка к удивлению с легкостью открылась. Она выбросила в разные стороны сном искр, которые, попав на пропитанный бензином фитиль, тут же его подожгли. Колдун закрыл Zippo и отдал мне.
– Держи, Мурза, твоя же находка. Пусть она послужит тебе напоминанием о том, о чем я говорил тебе минуту назад.
Спустя какое-то время мы уже стояли на краю возвышенности, на которой располагался жилой комплекс. Мы оказались возле небольшого палисадника, и было похоже на то, что здесь когда-то давно фруктовые деревья приносили щедрый урожай, потому что даже спустя много времени угадывалось, что за ними хорошо ухаживали.
Командир объявил нам перекур, после чего мы должны будем начать спуск. Привычно щелкнув пальцем по дну пачки, я достав из нее сигарету и решил прикурить ее от новой зажигалки. Славка вопросительно уставился на меня, и я поднес огонек сначала к его рту, а потом уже прикурил свою сигарету. Он затянулся, глубоко вдыхая дым, и задержал свой взгляд на зажигалке, затем, зажав сигарету в зубах, протянул руку и взял ее у меня посмотреть. На одной стороне была прилипшая грязь, которую я не успел оттереть, и Славка поначалу принялся соскребать ее ногтем, потом пару раз плюнул на нее, потер о рукав своей куртки и еще раз посмотрел. И вдруг я заметил, как он буквально на глазах изменился в лице, его губы задрожали, глаза округлились.
– Блин, это же Никиткина зажигалка, моего брата! Как она здесь оказалась?!
С этими словами он посмотрел на меня, будто бы я обязательно должен был знать ответ на его вопрос. Мне ничего не оставалось, кроме как развести руки в стороны, пожать плечами и молча уставиться на своего друга.
– Ты глянь, а зажигалка-то и вправду Никиты, – Колдун повертел ее пару секунд в руках и протянул Косте.
– Угу, – кивнул тот, – его, родимая, точно. Послушай, Ключ, о твоем брате уже сколько дней ни слуху ни духу, но это, – он постучал указательным пальцем по Zippo, – говорит о том, что Никитка здесь проходил, причем совсем недавно. Я надеюсь, что он жив-здоров, вот только непонятно, на кой черт ему нужно было сюда переться, почему сразу не пошел к нам на базу? – с недоумение сказал он, вернул зажигалку Славке и отошел к кустам чуть поодаль.
Спустя несколько минут Костя вышел из высоких зарослей кустарника, держа в руках аномальный детектор. На его лице вновь было спокойствие и уверенность в каждом своем шаге.
– Мужики, по лестнице пройти не получится, там аномалия, и мне кажется, что это воронка.
– Так кажется или действительно воронка? – строго, по-командирски, поинтересовался Колдун.
– Я не стал досконально проверять и разбираться, командир, не посчитал необходимым, – ответил исследователь и переступил с ноги на ногу, похоже, пока не собираясь прятать прибор обратно в рюкзак.
– Ладно, и правильно сделал, что не стал на это время тратить. Все равно обходить придется.
Спуск по пути на склад оказался куда круче и ухабистее, чем я думал. Пару раз мне пришлось опереться рукой о землю, чтобы не упасть. Спускались мы друг за другом, держась приблизительно на расстоянии метра, и пыль от впереди идущего летела в лицо, оседая мелкими частицами на губах и попадая на зубы, отчего они неприятно скрипели, поэтому приходилось постоянно отплевываться, чтобы избавиться от этого противного ощущения. Когда мы оказались у подножия склона, у меня, хоть и с опозданием, в голове зародилась мысль: нужно было просто опустить забрало на лицо, тогда не было бы никаких проблем. Наглотавшись этой дурацкой пыли, пропитанной радиацией, я достал из аптечки маленький тюбик, высыпал из него себе на ладонь две розовые таблетки и, закинул их в рот, запил водой из фляги.
– А где Славка, командир? – спросил я, только что заметив его отсутствие.
– Вон он, наверху, остался нас прикрывать. Не нравится мне это место, поскорее бы отсюда выбраться.
Я поднял голову вверх и заметил черное дуло СВД, торчащее из кустарника, а когда огляделся вокруг, мне стало казаться, что это совершенно пустынное и уже давным-давно заброшенное место. Ровные ряды строений хорошо просматривались, и с таким отличным снайпером, как Слава, нам нечего было опасаться. Ну, разве что на нас накинутся со всех сторон, правда, никаких признаков засады, вроде бы, не было, хотя шут его знает, в Зоне всякое может случиться, на то она и Зона.
Немного подождав, пока Слава осматривал в снайперский прицел местность, мы по его команде выдвинулись напрямик по асфальтированной дороге. Казалось, что дорожное покрытие вот-вот сольется с окружающим ландшафтом: сорняки и прочая растительность демонстрировали феноменальные способности к выживанию и стремились видеть, хоть и не так часто, солнце. Кое-где из трещин торчал чертополох необычайно больших размеров. Его шипы зловеще покачивались из стороны в сторону и размером были, казалось, не меньше шомпола, который был в комплекте моего автомата. На кончиках его игл, нагромоздившись, свисали огромные капли. Присмотревшись, я увидел, что внутри этих капель извиваются какие-то странные существа, словно им не терпелось выбраться на волю. Мне даже спрашивать не хотелось, что это такое может быть, и я стал как можно дальше обходить каждый такой куст.
Пройдя метров тридцать, мы уткнулись в здание контрольно-пропускного пункта. Оно относительно неплохо сохранилось, цела была даже металлическая лестница, ведущая на второй этаж. Все ступеньки на месте, ничто не отвалилось по причине того, что просто было съедено ржавчиной. В глаза сразу бросилось темное пятно оконного проема вроде тех, которые я видел в многоэтажках. Эта непонятная, непроницаемая темнота помещений немного пугала и заставляла меня часто оглядываться и подолгу в нее всматриваться. Было постоянное ощущение того, что из-за этой плотной черной шторки мрака за нами кто-то наблюдает и только и ждет удобного момента, чтобы напасть. Колдун, заметив это, велел нам не смотреть в одно и то же окно. Я поинтересовался, почему, однако мой вопрос так и остался без ответа.
Приняв слова наставника и командира к сведению, я перевел взгляд на землю и обратил внимание на решетку, валявшуюся прямо под окном, видимо, когда-то его защищавшую. Как-то странно она лежала, что-то мне было непонятно в ее положении. Неожиданно я поймал себя на мысли, что не вижу закономерности в том, что под окном валяется решетка, и на секунду решил, что у меня паранойя, ведь что во всем этом может быть нелогичного и странного? Ну, лежит она себе, никому не мешает, никого не трогает... Так нет же, что-то здесь определенно было неправильно, только вот что именно?
– Идем дальше, задерживаться здесь не стоит, нам еще отход Ключа нужно будет прикрыть. В этот момент мы будем как на ладони, без малейшего прикрытия, – скомандовал Колдун и пошел дальше.
– Стойте! – неожиданно для самого себя выпалил я, и в этот момент мне даже показалось, что в наушнике было слышно, как поперхнулся Славка. – Решетка. Она лежит как-то... Как-то не так, как должна была бы лежать.
Мне трудно было конкретнее аргументировать свой протест по поводу остановки группы, поэтому слова с трудом вылетали из моего рта. Командир подошел ко мне с недовольным видом и уставился на эту треклятую решетку.
– А парень прав, командир. Чего это она поверх травки-то лежит, а? Выбей ты ее хоть месяц назад, травой бы она заросла. Прошли бы мы мимо нее и даже не заметили. А тут лежит себе преспокойненько, будто бы только вчера ее аккуратненько так положили на это самое место, – поддержал меня Костя, и я был ему благодарен за то, что у него гораздо лучше получилось выразить мою мысль до конца и логически все аргументировать.
– Или выбили... – мрачно произнес Колдун. – Зайдем-ка внутрь, оглядимся. Мурза – ты будь на стреме, мы мигом.
– Вы чего это там затеяли? – прозвучал по каналу связи беспокойный голос Славки.
Никто не стал ему ничего объяснять, Колдун лишь махнул ему рукой, мол, не отвлекайся, и они с Костиком скрылись в дверном проеме КПП.
Мое привычное спокойствие моментально улетучилось вместе со скрывшейся в темноте широкой спиной Колдуна. Мне начало казаться, что из-за угла вот-вот выскочит какая-нибудь тварь, и я не смогу справиться с ней в одиночку. Но пока все шло нормально, ничего подозрительного вокруг не происходило, тишина по-прежнему стояла такая, что аж в ушах звенело. Лишь время от времени ветер доносил до меня скрип тех мрачных качелей, которые мы увидели в одном из дворов.
Спустя пару минут на улицу вышли Колдун и Костя – закончив осмотр первого этажа, они направились дальше. Пройдя вдоль стены, они скрылись за углом, сразу за которым находилась лестница, ведущая на второй этаж. Лица сталкеров были угрюмыми и, как мне показалось, какими-то уж слишком хмурыми, а спрашивать их, в чем дело, я не решился: надо будет, сами расскажут. Дожидаться, пока они закончат со вторым этажом, пришлось гораздо дольше, чем тогда, когда они осматривали первый. Я хотел даже связаться с ними по внутренней связи, моя рука уже потянулась к кнопке вызова, но внезапно услышал тяжелые и неспешные шаги.
– Не знаю, что тут произошло, но наверху явно кто-то был, причем совсем недавно, буквально перед нами. На полу разбросаны гильзы от Калашникова, порохом пахнут, только что не теплые, – несколько взволнованно объяснил мне Костя.– Нужно валить отсюда, командир, чего тянуть-то?
В ответ Колдун лишь промычал что-то неопределенное.
Не теряя больше времени на разговоры, мы чуть ли не бегом устремились в сторону большого холма, располагавшегося за складами, который являлся чем-то вроде границы и в то же время служил для нас ориентиром. Когда мы уже преодолели, по меньшей мере половину всего пути, я неожиданно заметил, что параллельно с нами между построек движется кто-то еще. Это заметили и остальные, в том числе и прикрывающий нас Славка. Мы резко остановились, повернули головы в сторону движущего существа и увидели, как нечто странное проскочило еще какое-то расстояние, вырвавшись вперед и тем самым выдав себя.
– Зомби? Уж больно быстр, – заметил я и прижал приклад автомата к плечу.
– Ха! Ты, небось, привык, что в кино они еле ноги переставляют да задницы волочат. А эти другой породы, так сказать, натурпродукт! – воскликнул Костя, меняя полупустой магазин на новый обмотанный ярко-желтой изолентой. – Видел бы ты, как мы с Рыжим от них удирали!.. Знаешь, какие они шустрые, когда жрать хотят! У-у-у... – Костик многозначительно протянул это самое «у-у-у», закатив глаза и запрокинув голову назад. Тем временем у нас за спиной послышался еще какой-то посторонний звук, а затем тишину разорвал громкий выстрел из СВД, после чего мы услыхали, как что-то тяжелое рухнуло на поросший травой асфальт.
– Твою мать, чуть не попались! – воскликнул я и крепче сдавил пальцами цевье автомата.
Повстречавшись взглядом с Костей, я невольно ощутил на себе его какой-то затуманенный взгляд. Он держал в руке невиданных размеров нож, который до сей поры носил в ножнах, прикрепленных на бедре, и только сейчас решил его достать, будто бы берег для особого случая.
– Хм, откуда же они здесь взялись и почему, собственно говоря, решили нас атаковать? – Колдун задал этот вопрос в никуда, а посему никто не стал ему на него отвечать. – Так, раз они нападают, значит, где-то неподалеку бродит контролер, поэтому нам осталось лишь выяснить его местоположение, пока нас не слопали... Константин! Без фанатизма, о’кей?
Однако боец его словно не слушал, он лишь поудобнее перехватил свой тесак и насторожился. Оказывается, Костя был заядлым любителем пострелять по живым мертвецам, но чаще все же их порубить. На этот раз зомби уже не пытались скрываться и начали выползать из-за домов, выдвигаясь в нашем направлении. Многие из них были настолько сгнившими и разложившимися, что омерзительная вонь доходила до наших ноздрей еще издалека. У большинства отсутствовали органы зрения, поэтому мне было совершенно непонятным, как они могли нас видеть,
Из раздумий меня вывел оглушительный выстрел Костиного автомата. Разорвавшийся патрон буквально снес половину туловища зомби, и то, что от него осталось, издав хлюпающий звук, рухнуло на землю. Глядя на все то, что творилось вокруг, мне вспомнилось несколько фильмов про зомби, и в этот самый момент я осознал, насколько же реалистичными они были.
Над моим ухом что-то просвистело, и тут же и без того мертвое тело лишилось возможности хоть как-то существовать.
– Второй, – послышалось у меня в наушнике.
Оказывается, Славка вел счет каждому окончательно убитому им зомби. У него даже был блокнот, в который он записывал каждого подстреленного мутанта. Мало того, он еще и отмечал, при каких обстоятельствах все это произошло. Самых шустрых, умудрявшихся взбираться на крыши многоэтажек в надежде спрятаться на время и переждать, чтобы потом на нас напасть, благо таких было немного, снимал Славка точным выстрелом.
Интересная штука, если попасть живому мертвецу в голову, то она лопалась, словно начиненная петардами гнилая тыква. Ошметки, разлетающиеся во все стороны, попадали на сородичей, и те даже умудрялись морщиться, изображая недовольство остатками их кожного покрова, оказавшимися на своих лицах. Если же пуля попадала в конечности, то они с жутким хрустом отлетали, зомби падали, однако все равно продолжали свои попытки цапнуть живой плоти. Стреляя вновь и вновь и убивая их одного за другим, я прекрасно понимал, что это уже не люди, а всего-навсего гниющая и разлагающаяся плоть – ничего более. Потому то все это и превратилось для меня в забаву, как будто я перенесся в видеоигру. Больше всех истреблять зомби нравилось, конечно, Косте. Это было понятно по тому, как он мастерски разделывал каждого из них своим тесаком, словно они были последними представителями гниющих биомасс на планете.
Когда у меня закончился предпоследний рожок, я стал не на шутку нервничать, причем, как по закону подлости, в этот момент Колдун дал команду занять круговую оборону и отступать, а точнее, искать пути отступления. Славка насчитал уже более сорока уничтоженных им зомби. А вообще-то их было настолько много, что они уже мешали друг другу не только более или менее быстро передвигаться, но и хоть как-то шевелиться и представляли собой огромную кучу зловонных живых мертвецов, неумолимо ползущихнаступающих в нашу сторону.
– Нужно выяснить, кто их ведет! – орал Колдун, пытаясь перекричать грохот выстрелов, треск раскалывающихся голов и ломающихся костей зомби.
– Думаю, это Ключ! Он же выше всех, а там контролировать ситуацию удобнее, – пробасил Костя с улыбкой на лице, вспарывая брюхо очередному жмурику, пробившемуся к нам на опасно близкое расстояние.
– Не совсем удачное время для шуток ты, брат, выбрал! Ключ, прием!
– На связи!
– Разыщи на противоположной стороне опушки контролера! Я думаю, он должен быть где-то там! И поживее!
– Понял, командир! – короткий ответ Славки сопровождался гулким эхом от выстрела СВД, и еще одна голова урода разлетелась на куски.
Пока мой друг занимался поисками Контролера, мы тем временем начали предпринимать попытки вскарабкаться на одно из зданий, расположенных неподалеку от нас. С этим нам одновременно и повезло, и нет, потому что эти постройки оказались слишком низкими, и зомби не составляло особого труда нас оттуда достать. Здания на территории армейского склада были только лишь входом в подземное хранилище, и вообще вся эта территория представляла собой хитроумно организованные, соединенные между собой узкими коридорами подземные помещения. Монстры упорно двигались вперед и, сами того не замечая, давили друг друга и образовывали вокруг нас гору из собственных трупов.
Первая из тварей ухитрилась вскарабкаться на крышу, однако я заметил это не сразу, поскольку мы вели круговую оборону и каждый из нас следил только за своим конкретным сектором. Гниющее тело уже перекинуло одну ногу на крышу и начало подтягиваться ко мне, помогая себе при этом своими омерзительными беспалыми руками. В тот момент, когда зомби был уже на достаточно близком расстоянии, чтобы приподняться и оказаться прямо передо мной, мне на выручку, сделав всего один прыжок в мою сторону, подскочил Костик и резким взмахом руки, в которой он держал свой «ножичек», снес мертвецу половину головы. Мерзкая зеленовато-коричневая жижа начала вытекать из того, что осталось от черепа, и тело зомби, теперь уже успокоенное навсегда, рухнуло к моим ногам.
– Не зевай, дружище! – выкрикнул сталкер и вмиг снова оказался на своем прежнем месте.
Не прошло и минуты, как зомби на автопилоте, потому что все делали бездумно (а чем им было думать, мозги-то у них у всех прогнили), принялись один за другим влезать на крышу здания, где мы заняли круговую оборону, намереваясь с нами расправиться. Ими двигала какая-то никому не ведомая сила, и они перли на нас, невзирая на шквал огня с нашей стороны. Зомби не обращали внимания даже на яростные матерные выкрики Кости, им были безразличны его горящие, как у фанатика, глаза. Казалось, что с каждым убитым зомби этот парень становился все сильнее, ведь им двигала жажда – жажда убийства этих и без того уже мертвых тварей.
По иронии судьбы первым, кто попался мертвяку на зуб, оказался как раз-таки этот безумный истребитель мертвецов. Увлекшись разделыванием на части врагов, он среди шума выстрелов и стонов зомби не смог расслышать команд Колдуна о поиске путей отступления. Почти разрубленный напополам зомби повалился на колени за спиной у сталкера, но по какой-то непонятной причине остался живой. Он подполз к бойцу, совершенно не подозревавшему, что после такого сильного удара монстр будет еще жив, обеими руками мертвой хваткой – в прямом и переносном смысле – схватил его за ногу и потащил в толпу своих собратьев. Костик, вовремя не заметивший нападения сзади, потерял равновесие и упал. Только лишь он оказался опрокинутым на крыше здания, все зомби как по команде в ту же секунду переключили свое затуманенное внимание на упавшего живого человека. Те, которые оказались к нему ближе всего, моментально лишились своих голов, потому что боец хоть и находился в горизонтальном положении, но тесака из рук не выпускал.
Костя яростно защищался. Он пребывал в очень невыгодном и не совсем подходящем для этого положении, поскольку лежал на спине, тем не менее у него это очень здорово получалось, правда, ему сильно мешало то обстоятельство, что в его вторую ногу вцепилась гнилая рука еще одного зомби. Хан брыкался, жутко матерился и пытался свободной ногой, насколько это было возможным, отбиться от приставшего к нему урода, продолжая при этом размахивать своим тесаком. Пока он воевал с напавшими на него монстрами, на крышу со всех сторон потянулись остальные мертвецы.
В этот момент я уже перестал вообще что-то соображать. Патроны у меня в последнем рожке закончились как раз тогда, когда схватили напарника. Мой автомат беспомощно лежал возле моих ног, а я стоял с ножом в вытянутой вперед руке, всем своим видом демонстрируя решимость сражаться до последнего. Колдун, который находился позади меня, что-то очень громко кричал в переговорное устройство, однако его слов из-за шума мне все равно не удалось разобрать.
Мыслей не было, вообще ничего не было – в голове полнейшая пустота. Костя держался из последних сил, и нам с трудом удавалось защищать его от прущих на него мертвецов. Стоило ему дотянуться до рук того, кто его удерживал, и по ним рубануть, как в тот же миг в него цеплялся другой монстр. Забрало моего шлема полностью было заляпано останками зомби, и когда мне из-за этого уже окончательно стало ничего не видно, я провел по нему рукой в надежде хоть немного протереть, однако от этого стало еще хуже, потому пришлось поднять его наверх. Но когда я это сделал, мне в нос с невероятной силой ударила жутчайшая вонь от сотен разлагающихся тел. Я ведь совсем забыл, что в тот момент, когда забрало поднимается вверх, автоматически отключаются баллоны с обогащенным кислородом, который подается в шлем. К горлу сразу подступила тошнота, голова слегка закружилась. Но вот парадокс это не ослабило меня, а, наоборот, взбудоражило и привело в сознание – я отчетливее стал осознавать очевидность происходящего, оценивать обстановку и искать возможные пути решения возникшей перед нашим отрядом проблемы.
Да, здесь и дураку было понятно, что дела наши очень плохи, особенно мои – по причине отсутствия боеприпасов. Оставалось лишь надеяться на моего друга Славку с его снайперской винтовкой, с которой они были неразлучны, однако он до сих пор не отвечал на наши вызовы и сам не выходил на связь. У меня даже зародилась страшная мысль, от которой я старался абстрагироваться: а что если его уже нет в живых. Может, он по пути вляпался в какую-нибудь аномалию или, что хуже всего, превратился в точно такого же зомби и бредет сейчас мимо зданий по территории склада с вывалившимся наружу языком, бормоча что-то невнятное...
– Ну где ты там, куда пропал, чего не отвечаешь? Ключ! Прием! Ответь командиру! Это приказ! – орал Колдун, и в этом крике можно было уловить явные нотки безысходности.
Очередная попытка вырвать Костю из лап безмозглых тварей провалилась. Однако нескольких нам по крайней мере удалось откинуть назад, дав тем самым Косте больше простора для действия. Следующие несколько минут длились невыносимо долго. Раза три-четыре нам удавалось дотянуться до Кости, и тогда мы с Колдуном хватали его за руку и пытались оттащить подальше от этих омерзительных уродов, другой же рукой он от них отбивался. Однако тварей было много, поэтому все вместе они представляли собой большую силу, в то время как нас – всего трое, да и то один лежал на спине, поэтому лежебока снова оказывался в их руках. Зомби не спешили на него набрасываться, они хоть и безмозглые, но делали это намеренно, используя нашего бойца в качестве живого щита. Мутанты лишь изредка совершали выпады в его сторону, в результате которых сильно рисковали в лучшем случае остаться без конечностей, а в худшем – вообще лишиться жизни.
Спокойный негромкий голос Славки, прозвучавший в наушниках наших переговорных устройств, показался всем нам настолько нереальным в этой суматохе и шуме, что лично мне даже захотелось убедиться в том, не очередной ли это глюк вроде того, что посетил меня не так давно. А может быть, и нет всего этого кошмара, творившегося вокруг нас, может, это всего лишь плод моего воображения?.. Однако очередная порция вонючей липкой жижи, брызнувшей мне под ноги в результате работы моего ножа, красноречиво свидетельствовала об абсолютной реальности происходящего.
– Ключ на связи. Три... два... раз...
Хлопок, а вслед за ним гулкое раскатистое эхо пронеслось над нашими головами. И так с некоторым интервалом раз за разом. В тот же миг два, три, а то и больше зомби, словно подкошенные, падали на землю. Некоторые смогли устоять и держались на ногах, опершись то ли руками, то ли какими-то ужасными культяпками, о стены строений, но почти сразу тоже падали, потому что фактически уже были уничтожены.
Очень скоро все было закончено. Зомби, которых Славка не успел уложить, теперь уже не нападали на нас и не проявляли к нам ни малейшего, с позволения сказать, интереса, а, развернувшись в обратную сторону, побрели прочь. У них просто не было больше сил, они не рассчитывали (если уместно употребить в отношении живых трупов это слово) на проведение столь длительных потасовок с применением силы. Их гнилые ослабевшие тела были теперь способны лишь на никчемное брожение по небольшому пятачку территории. Только «свежак» мог позволить себе пробежаться пару сотен метров, преследуя жертву, да и то лишь в том случае, если она старалась от него удрать. Обычно же подобных уродов отстреливали еще до того, как они замечали, что рядом кто-то есть.
Убедившись, что мы, наконец, в безопасности и новой атаки больше не предвидится, мы трое распластались на крыше и молча смотрели в серое неприветливое небо. Каждый из нас, тяжело дыша, думал о своем и постепенно приходил в себя. Прошло минут десять, прежде чем внизу послышались чьи-то быстрые шаги, явно принадлежавшие не зомби. Мы сразу догадались, что это был Славка.
– Эй! Вы чего там разлеглись? Спускайтесь!
Хотя мы и обрадовались, услыхав голос нашего боевого товарища, но усталость давала о себе знать, поэтому, не спеша, встали и спустились вниз.
– Что бы вы без меня делали? – подмигнул нам Славка, поглаживая рукой цевье своей боевой подруге СВД.
Разговаривать сил не было ни у кого, поэтому мы лишь заулыбались и в знак благодарности похлопали нашего избавителя по плечу, а Колдун подошел к нему вплотную, по-отцовски обнял и всем нам объявил перекур.
Побросав окурки, решено было осмотреть труп контролера.
Слава шел рядом с Колдуном и лишь изредка корректировал направление следования. Завидев в нескольких метрах впереди мертвого мутанта, командир велел всем оставаться на месте, а сам пошел дальше. Мы со Славкой стояли и молча наблюдали за действиями Колдуна, в то время как Костя не проявлял к этому ни малейшего интереса: по всей видимости, он прекрасно знал, что сейчас будет делать его командир. Я смотрел на Колдуна, стоявшего возле трупа контролера, и никак не мог понять, что он там делает, поэтому, сгораемый от любопытства, повернулся к Косте и спросил: «Что он делает?».
– Шаманит он там, брат, шаманит. Он же Колдун… – ответил тот, глядя куда-то вдаль.
Больше он мне ничего говорить не стал, а я и не решился попросить, чтобы рассказал подробнее.
Колдун вернулся минут через десять, его лицо было очень мрачным, злым, с каким-то оттенком обреченности. Он прошел мимо нас, не проронив ни единого слова, лишь на мгновенье задержался возле моего друга, взял его правую руку, развернул ее ладонью кверху, а когда разжал свой кулак, на нее с тихим звяканьем упало что-то блестящее. Глянув на предмет, который передал ему командир, Славка протянул руку вперед и продемонстрировал его нам: это была цепочка с двумя болтающимися на ней армейскими жетонами.
– Уходим, – буркнул Колдун, и мы с Костей, ничего не поняв, медленно побрели вслед за ним, а Слава, никак не отреагировав на его команду, словно и не слышал ее, не сдвинулся с места. Поравнявшись с ним, мы остановились. Он неподвижно стоял, опустив голову, и широко раскрытыми глазами, словно загипнотизированный, не мигая, смотрел на жетоны, лежавшие на его ладони. Потом безвольно, как будто его подкосили, рухнул на колени, подался корпусом вперед и уперся лбом в землю. Чисто механически, по инерции, я перебросил лямку автомата через голову, сдвинул ствол за спину и наклонился над другом, чтобы выяснить, что с ним происходит, однако сильная рука командира схватила меня за предплечье и заставила подняться. Обернувшись, я повстречался с его суровым взглядом и понял, что этого делать не следует.
– Ключ, нужно идти, брат. Мы уходим, догоняй! – достаточно громко сказал Колдун, чтобы Славка смог его расслышать.
Услыхав команду, мой друг поднялся с земли, спрятал в карман жетоны и сначала медленно, а затем все быстрее зашагал вслед за нами. Нагнав нас, он, собравшись духом, сообщил нам, что все в порядке, и попросил меня не задавать ему никаких вопросов, дескать, как только выдастся случай, расскажет все сам. В ответ я только пожал плечами и опять погрузился в свои размышления.
***
Никиту охватил необъяснимый страх. Он никак не мог понять, почему так боится того, чего еще даже не успел увидеть. Сколько всего довелось ему повидать в Зоне!.. Порой такие вещи с ним происходили (а то и не с ним, но он был их очевидцем), что даже в самых кошмарных снах не приснится... А тут всего-навсего какие-то шаги по ту сторону КПП. Непонятно все это было Никите, совершенно непонятно. То и дело бросая взгляд на скрюченный скелет, сталкер все никак не мог сконцентрировать свое внимание на неизвестном, который притаился за дверью тяжело дыша.
Через некоторое время послышались удаляющиеся шаги, а затем их вообще стало не слышно, однако присутствие чужака он ощущал каждой клеточкой своего тела. Сердце бешено заколотилось, на лбу проступили крупные капли холодного пота и медленно скатывались на лицо. Резкий выброс адреналина сбил дыхание и заставил разжать пальцы на калаше, все тело вмиг обмякло, мысли превратились в густую субстанцию, которая заволокла собой весь мозг.
Наступило полнейшее безразличие. В какие-то моменты в сознании сталкера на поверхность проступали сигналы тревоги, свидетельствующие о... О чем-то или, может быть, о ком-то?
– Вни-и-и-из! Вни-и-и-из! – прозвучал в голове чей-то навязчивый приказ, но голос, протяжно произносивший это слово, явно не принадлежал его собственному я. Это говорил кто-то посторонний. Много голосов, слившихся в один, жутким эхом звучали в его голове. «Вниз? Зачем же вниз?», – подумал Никита и в тот же миг получил ответ на свой вопрос:
– Там умиротворение!
А ведь точно! Столько дней и ночей пришлось провести ему в пути, направляясь непонятно куда и неизвестно зачем!.. Каждый шаг – борьба за жизнь, борьба за глоток хоть и не очень чистого, но все же воздуха. И ради чего все это было нужно?! Чтобы вновь продолжить свое никчемное существование на этой забытой и заброшенной земле, проклятой всеми теми, кто только слышал об этом жалком кусочке радиоактивной пустоши. Так зачем мне тогда все это?!
Никите было уже все равно, кому принадлежали эти мысли, потому что он для себя твердо решил: на этом его поход закончен. Мгновение спустя сталкер из последних сил подтянулся на руках, налег корпусом на подоконник, перевалился за окно и полетел вниз.
***
Блуждавший без дела неподалеку контролер совершенно случайно заметил ничего не подозревающего Никиту, идущего по центральной дороге к контрольно-пропускному пункту, и, обрадованный таким удачным случаем, поспешил в том же направлении. Он остановился под окном и начал сканировать сталкера, используя для этого свои ментальные способности, которые у него были развиты и доведены почти до совершенства. На самом деле слабым такого мутанта назвать – язык не поворачивался. Вот как раз в результате такого сканирования сталкер и получил сильнейшие удары и дважды оказывался на полу, ощущая упадок сил, острые боли во всем теле.
Уловив состояние Никиты, Контролер перешел в наступление и решил брать свою потенциальную жертву, пока она, как говорится, тепленькая. Он поднялся по лестнице на второй этаж, однако столкнулся там с непредвиденным обстоятельством в виде наглухо запертой двери. Тогда монстр решил применить другой прием – внушить человеку мысли о самоубийстве. Это у него довольно неплохо получалось по причине немалого опыта в таких вещах.
Добившись-таки своего, Контролер поспешил вниз в надежде увидеть распластавшееся на земле в луже крови тело с разбитой головой. Хрюканье, чавканье и другие подобные звуки, издаваемые мутантом, которые сопровождались обильным слюноотделением, были вызваны восторгом и предвкушением: мысленно он уже ощущал вкус человеческой печени на своем мутированном языке. Терпкость горячей крови, которой он больше всего любил утолять жажду, растекающейся по стенкам его изуродованного катастрофой желудка, приводила Контролера в экстаз. Прихрамывая на одну конечность, он прибавил шагу, стараясь как можно быстрее добраться до своей жертвы.
Мутант завернул за угол, за которым, по его соображениям, должен был лежать мертвый человек, однако, к огромному его разочарованию, никого там не обнаружил, отсутствовали даже следы крови – пусто. Бешенство, овладевшее Контролером, заставило его метаться из стороны в сторону. Он раскинул верхние конечности в стороны и от злости стал буквально рыть землю нижними, при этом издавая какие-то громкие устрашающие звуки и мотая головой с толстым кожным покровом. На ментальные атаки и внушение сквозь толстые стены здания он израсходовал весь свой запас энергии, и теперь мог разве что внушить комару мысль не кусать его, а улетать куда подальше. Мутант должен был срочно восстановить свой энергетический потенциал, а для этого необходимо основательно подкрепиться чем-то более питательным, чем полудохлые тушканчики и псевдоплоть, которая случайно забредала в этих края, причем не так уж и часто.
Выпав из окна, расположенного на втором этаже, Никита по воле обстоятельств не получил практически никаких травм, если не считать легкого ушиба правой руки, которая в момент падения оказалась придавленной всем телом. От неминуемых переломов и прочих тяжелых увечий сталкера спасла навесная решетка, которая была прикреплена краями к стенам здания и служила запасной площадкой вроде пожарного выхода. Предусмотренная конструкцией лестница отсутствовала, и ее местонахождение было неизвестно.
Осторожно перевернувшись на спину и растерев ушибленную руку, Никита повернул голову направо, откуда доносилось злобное рычание, и увидел мечущегося от ярости в разные стороны монстра контролера, который не догадался взглянуть наверх. Все рефлексы сталкера моментально переключились с обычного на режим повышенной активности, мозг заработал на пределе своих возможностей. Но неожиданно его внимание отвлек какой-то шум, долетавший до уха откуда-то сбоку. Совсем рядом что-то скрипело...
Не предпринимая пока никаких действий, Никита повернул голову в другую сторону и заметил, как штырь, вбитый в кирпичную стену и удерживающий тем самым навесную решетку, на которой он сейчас лежал, постепенно вылезает из своего места. Решетка, чуть дернувшись, накренилась, и Никита буквально замер в ожидании, боясь даже сделать лишний вдох. Малейшее его шевеление сопровождалось еще большим наклоном решетки: казалось, что еще чуть-чуть, и она рухнет вместе с ним вниз, не выдержав веса навалившегося на нее груза. Однако что-то этому мешало.
У Никиты появилась крохотная надежда на то, что Контролер свалит отсюда хотя бы за угол здания, и не придется падать рядом с ним. Тогда можно будет попробовать как можно быстрее встать на ноги, выбраться отсюда и найти ближайшее подходящее место для отражения его атаки. Пока монстр сообразит, что происходит, пока вернется сюда, будет некоторое время для этого.
Не в силах повлиять на ситуацию, Никита просто дожидался своего часа – того момента, когда решетка внезапно рухнет вниз, он окажется в цепких лапах контролера и на том все закончится. Он смотрел на мутанта и не мог понять, откуда берутся такие уроды. На лбу у мутанта были глубокие морщины, на голове – торчащие в разные стороны редкие седые волосы. Похоже, он очень старый, если учесть тот факт, что любая живность, порожденная Зоной, стареет гораздо быстрее, чем это происходит в нормальных условиях. Не исключено, что тот был, образно говоря, одним из первых представителей мутантов, появившихся в здешних местах, которому удалось каким-то чудом уцелеть, выжить и сохраниться до наших дней.
Размышления сталкера были прерваны громким скрежетом. Решетка, до этого времени кое-как удерживавшая его на себе, в очередной раз резко накренилась. В ту же секунду оба ржавых штыря, на которых крепилась вся эта конструкция, давно уже исчерпавшая свой лимит прочности из-за активного воздействия на нее разрушительных климатических условий здешних мест, выскочили из своих гнезд, и Никита, пролетев метров пять, рухнул на землю. К этому моменту контролер как раз собирался уходить, поэтому не сразу сообразил, что произошло за его спиной. Услыхав сначала скрежет, а затем грохот от падения на землю какого-то крупного предмета, он от неожиданности даже пригнулся и обхватил передними конечностями голову. Однако опытный мутант-старожил сразу овладел собой, он выпрямился, развернулся назад и, сделав большой прыжок, оказался за углом здания, затем оббежал его вокруг и только тогда понял, что случилось.
В это время Никита, стоя на четвереньках и от потрясения покачиваясь из стороны в сторону, медленно пополз в направлении дороги, которая проходила в нескольких метрах от него. Однако что-то его остановило, и он замер в ожидании. В его голове снова начали зарождаться какие-то сумбурные и не совсем оптимистичные мысли об отсутствии необходимости куда-то идти, сопротивляться возникшим трудностям, бороться за выживание, да и вообще – об утрате смысла жизни. Из-за накативших на него мерзких ощущений и кошмарных предчувствий его стошнило... Утерев рот рукавом куртки, он потянулся рукой к правому бедру, где у него висела кобура с пистолетом, чтобы раз и навсегда покончить с этим монстром и остановить весь этот бессмысленный круговорот событий, происходивших с ним в течение последних нескольких часов. Однако ощутить пальцами холодный металл рукоятки ему так и не довелось: оружие отсутствовало, а может, и не было его вовсе – сейчас, пожалуй, он уже ни за что не мог поручиться.
От беспомощности и совершенно не свойственной ему полной обреченности Никита громко застонал, повалился на бок и, поджав ноги и обхватив их руками, зарыдал во весь голос. Сквозь слезы, пеленой застилавшие ему глаза, он только и смог разглядеть нависшую над ним большую бесформенную голову мутанта. Когда голова контролера приблизилась практически вплотную к лицу сталкера, ему стало совсем невыносимо. Во рту образовался солоноватый привкус крови от прокушенных губ, но боли при этом не чувствовалось. Тварь нагло рассматривала Никиту в упор и, еле заметно шевеля губами, нашептывая что-то неразборчивое. Затем она подняла свою голову к затянутому облаками небу и вновь приблизила морду к лицу, «одарив» сталкера своим зловонием.
В этот момент ментальное воздействие усилилось в несколько раз. Никита стал буквально физически ощущать, как его мозги постепенно закипали и, ничем не сдерживаемые внутри черепной коробки, начали сочиться через уши и нос. Хорошо, что все это ему только показалось, поскольку то были не мозги, а кровь. Собрав всю волю в кулак, сталкер стремительным движением выбросил руки вперед, к голове мутанта, обхватил ее ладонями на затылке и большими пальцами надавил на глазные яблоки. В тот же миг он почувствовал, как сквозь пальцы потекло что-то теплое и липкое – омерзительная жижа стала стекать на лицо. Тварь задергалась, но хватка сталкера была такая крепкая, как будто он вложил в нее весь остаток своих сил. Удерживая беснующегося контролера в своих руках, не давая ему вырваться, Никита надавил еще сильнее, отчего его пальцы чуть ли не продавили глаза монстра внутрь и предсмертная агония мутанта закончилась.
Обессилевший, Никита лежал на спине и, глубоко дыша, восстанавливал силы. В голове не было совершенно никаких мыслей, вспоминались лишь краткие фрагменты схватки. Пролежав так еще несколько минут, он поднялся, склонился над телом мутанта, затем взялся руками за верхние края лохмотьев, служивших тому одеждой, и рванул в разные стороны. Когда обнажилась грудь Контролера, сталкер увидел лежавшие на ней два армейских жетона, соединенных цепочкой. Никита не смог прочитать, что на них было выбито, скорее всего, от волнения его глаза несколько утратили резкость.
Не придав этому особого значения и решив, что ознакомится с содержащимися на жетонах надписями позже, он встал на ноги, набрал полную грудь воздуха, на несколько секунд его задержал, чтобы легкие насытились кислородом, потом с шумом выпустил наружу и замер. Что-то здесь было не так, как прежде, но вот что? Мировосприятие стало совершенно другим, Зона показалась ему родным домом, будто бы он жил здесь всю жизнь, начиная с самого рождения. Попытки вспомнить былое ни к чему не привели, только лишь противная тошнота, подступившая к горлу, стала заключительным актом ко всему произошедшему.
Внезапно Никиту охватили паника и страх перед неизведанным; он снова потерял себя, причем ему показалось, что на этот раз уже навсегда. Непонятно откуда взявшаяся псевдоплоть привлекла его внимание. Резко повернувшись к ней лицом, он устремил на нее свой взгляд, словно требуя, чтобы она пошла прочь и не тревожила его в такой момент. Тварь остановилась, застыла на месте как вкопанная и, жалобно взвизгнув, повалилась на бок. Сталкер с недоумением посмотрел на нее, подошел ближе, чтобы посмотреть, что с ней произошло, и увидел, что зверюга осталась без своих уродливых глазенок. «В этой Зоне что угодно может произойти, здесь ничему нельзя удивляться», – подумал Никита, пнул ее ботинком и пошел прочь. Зарождавшиеся мысли в голове, не успев сформироваться и окрепнуть, моментально улетучивались: складывалось впечатление, что их уносит сильными порывами ветра. Возникали только подстегиваемые инстинктами желания, главным из которых было желание истребить все живое на Земле, чтобы никто, кроме него самого, по ней не ступал.
Заприметив неподалеку стаю слепых псов, Никита подал им мысленный сигнал, и они тут же устремились прямиком в аномалию, которую здесь прозвали каруселью. Попадая в ее эпицентр, мутанты один за другим взрывались и разлетались на куски, но это не останавливало остальных тварей – они упорно продолжали бежать в заданном сталкером направлении.
Никита не понимал, что с ним произошло, но сейчас он мог видеть аномалии вполне отчетливо, и все, что в ней происходило, воспринималось его глазами так, как фиксируется на пленке изображение, просвеченное рентген-аппаратом. Теперь, если у него возникали сомнения относительно чистоты пространства и наличия поблизости какой-либо аномалии, ему не нужно было прибегать к своему традиционному методу – бросать в подозрительное место болты, потому что он и сам прекрасно все видел. Но самое главное – отпала потребность в оружии, оно больше не было актуальным. Сталкер чувствовал, что происходит, за несколько километров от того места, где он в данный момент находился, поэтому в случае необходимости мог предпринять любой способ защиты либо просто укрыться. Он уже и сам не помнил, кем был раньше и кем является сейчас. В данный момент он испытывал невероятный голод и упрямо шел вперед в поисках жертвы, которая могла бы утолить это чувство.
Пройдя несколько километров, ни о чем особенном, по большому счету, не задумываясь, Никита неожиданно остановился и настороженно осмотрелся по сторонам. В его голове отдаленным эхом раздавались голоса сразу нескольких человек. Слов невозможно было разобрать, да и, в общем-то, все равно язык человека ему уже был чужд, он даже перестал его понимать. Голоса говоривших становились все громче, слова, которые они произносили, звучали все отчетливее. Никита побрел обратно к тому месту, откуда он возвратился. Его изощренный ум уже придумал план действий, ему ужасно хотелось расправиться с незваными гостями и превратить всю процедуру в кровавый концерт только лишь по его желанию.
***
Всю дорогу мы шли молча. Никто ни с кем не разговаривал и даже не пытался первым предложить какую-нибудь тему для разговора. Всех одолевало какое-то смутное предчувствие, ощущалось некоторое напряжение, от которого я также не решался набиться к кому-нибудь в собеседники. Звучали только краткие команды Колдуна – и ничего более. Мы очень долго шли без остановок, причем в достаточно быстром темпе, а по некоторым участкам нам и вовсе приходилось передвигаться бегом. Из-за стычки на складах мы не укладывались в график, поэтому необходимо было наверстывать упущенное время. ПДА Колдуна не умолкал ни на минуту, ему приходилось отвечать на запросы, то и дело поступавшие от связного с базы. Он матерился и, сам того не замечая, постоянно увеличивал темп движения.
Когда впереди появились очертания Мертвого города, над зданиями которого возвышались металлические мачты радара, мы сбавили темп, а, пройдя еще с пол километра, и вовсе остановились. Командир объявил привал, достал из рюкзака блокнот и стал переносить из него в ПДА какую-то информацию, до которой мне, впрочем, не было никакого дела. Измотавшись сильнее обычного, я сидел на корточках, прислонившись спиной к бетонной плите, и тяжело дышал, пытаясь как можно скорее восстановить дыхание.
– Колдун, – подал голос Костя, – а что если нас вертушками накроет, пока мы ракетчиков отстреливать будем? Ты не думал об этом?
– И какой им смысл это делать? Подумай сам: мы же единственная группировка, которая идет на контакт с правительственными структурами и выполняет их поручения, – пояснил командир, достал бинокль и стал обследовать окрестности. – Если нас завалят, тогда некому будет выполнять всю грязную работу.
– Ничего, за деньги найдут того, кто все сделает, – парировал Костя каким-то обреченным голосом, гася окурок о подошву своего ботинка.
– По-моему, мы с тобой уже давно закрыли эту тему.
– Да закрыть-то закрыли, только вот вопросы у некоторых остались, – недовольно пробурчал тот.
Колдун остался безразличен к высказыванию своего подчиненного и продолжал прочесывать биноклем местность вокруг.
– Выступаем, как только стемнеет. А пока у нас есть время подготовиться и немного отдохнуть.
«Отдохнуть!» – это слово сейчас для меня, как никогда, обрело особый глубокий смысл. Накопившаяся усталость давала о себе знать, хотелось скинуть с себя всю амуницию, которая сейчас была на мне, повалиться на землю и уснуть крепким сном, позабыв обо всем на свете. Ноги гудели так, будто я прошел сотню километров по пересеченной местности, не останавливаясь ни на минутку, чтобы перевести дух и отдохнуть.
Я сбросил на землю хоть и облегченный, но все же очень утомивший меня и порядком поднадоевший за время похода рюкзак и принялся делать круговые движения руками, чтобы размять плечи. Ремни разгрузки очень натерли кожу даже сквозь плотную ткань защитного комбинезона, и сейчас к этим участкам на теле больно было даже прикоснуться. Усевшись поудобнее на рюкзак, я сразу почувствовал, как расслабились все мои мышцы, тело обмякло, и стоило мне только прислониться затылком к лежавшему за моей спиной стволу повалившегося дерева, и меня в ту же секунду потянуло в сладкую дрему. Я еще не спал, но уже и не бодрствовал, и в таком состоянии до моего слуха, словно откуда-то издалека, стали долетать чьи-то голоса. Кто-то говорил про схрон, мол, нужно пополнить боезапас, кто-то об опасности, подстерегающей на каждом шагу... Скорее всего, разговор происходил между Колдуном и Костей, которые оговаривали детали очередного этапа операции. Однако, как мне в тот момент казалось, все это было где-то там, далеко, и тема, которая обсуждалась, была совершенно бессмысленной и неактуальной – я был к ней совершенно равнодушен…
Мое сознание уже почти отключилось, однако на уровне подсознания я где-то понимал, что так себя вести в этой непростой для всех нас обстановке и расслабляться нельзя, ведь мои товарищи устали не меньше моего и тоже хотели бы расслабиться и отдохнуть. Ну что ж, значит, нужно взять себя в руки… Огромным усилием воли я вернулся к реальности: раскрыл глаза, растер ладонями лицо, сделал несколько наклонов головы вперед-назад и в стороны. Это меня слегка взбодрило, и я даже намеревался спросить у командира, долго ли нам добираться до тайника с боеприпасами, потому что совсем остался без патронов к моему калашу (было, правда, пару полных пистолетных обойм, но что толку от подобного оружия в предстоящей операции), однако мой энтузиазм угас так же быстро, как и разгорелся – меня вновь сразило сном, голова непроизвольно откинулась назад, и я стал терять реальность.
Снова все поплыло перед глазами, в мозгу возникали какие-то видения из прошлого. Мне чудилось, будто я дома, и все хорошо, не нужно никого убивать, не нужно ни от кого прятаться, а по улице можно передвигаться, совершенно не опасаясь вляпаться в какую-нибудь аномалию. Все это было так здорово и близко мне, что я практически поверил в реальность моего видения и совершенно не хотел, чтобы меня что-то или кто-то вывел из этого состояния. Я был уверен: все то, что мне привиделось, обязательно материализуется в явь и перенесет меня отсюда в безопасное место. Нужно лишь немного подождать, чтобы это видение укрепилось в моем подсознании и перешло в область сознания, тогда все будет хорошо. Лишь бы никто не будил...
Я очнулся от какой-то возни и шума – кто-то что-то делал и громко разговаривал. Двое о чем-то оживленно спорил, при этом часто переходя на личности. Не совсем еще проснувшись и совершенно не понимая, что происходит, я приподнялся на локтях и обвел присутствующих недоуменным взглядом. Уже темнело, солнце, только что зашедшее за горизонт, откуда-то снизу озаряло редкие облака ярко-багровым светом, и этот свет в свою очередь отражался мрачным красным оттенком на лицах Колдуна и Кости. Неподалеку от них неподвижно сидел Славка и стеклянными, ничего не выражающими глазами, в которых была полнейшая пустота, смотрел в никуда. Он даже не пытался вмешиваться в разговор командира с Костей и уж тем более что-то им перечить. На его лбу, очевидно от сильного нервного напряжения, проступили крупные капли пота. Костик активно жестикулировал руками, периодически указывая пальцем то на Славку, то в направлении Припяти. Они все время перебивали друг друга, не давая высказаться, поэтому я никак не мог уловить смысла их разговора.
– Все закончено, Колдун, – совершенно спокойно сказал Костя, и в этих его словах чувствовалась какая-то отрешенность, – да и наше пребывание в Зоне абсолютно бессмысленно. Поход завершен. Мне надоело подчиняться твоим подстегиваемым чувством патриотизма приказам, потому что ты каждый раз отказываешься от стопроцентных заказов – это очень глупо. Я до последнего верил, что ты наконец-то образумишься и поймешь: правительство уже давным-давно положило на тебя и вспоминает лишь время от времени, чтобы использовать, как половую тряпку, а затем просто выбросить. Ты все надеешься, что они вернут тебе погоны, думаешь, что все будет, как прежде? Бред собачий! Неужели ты не понимаешь, что совершенно им не нужен? Они только и ждут того момента, когда ты останешься совсем один и Зона сама тебя сожрет... С меня хватит, Колдун, достаточно! Отряд «Монолит» уже в пути и будет здесь с минуты на минуту. Их руководство заплатит мне достаточно для того, чтобы я смог начать новую жизнь на Большой земле...
– Ах ты сволочь! – прорычал Колдун, выхватывая из кобуры пистолет, однако Костя в этой ситуации оказался проворнее и уже стоял напротив командира с вытянутой рукой, в которой он держал свой ТТ.
– Сядь! Я уже давно пристрелил бы тебя, но это хочет сделать кое-кто другой.
Как только предатель произнес эти слова, в тот же момент, будто по мановению волшебной палочки, непонятно откуда вдруг появились сталкеры, которые нас тут же окружили. Все бойцы были вооружены до зубов и экипированы по последнему слову. На них были защитные костюмы одного образца за исключением лишь одного, в который, по-видимому, был облачен их главный. На нем был экзоскелет – именно в таком костюме был мертвый сталкер, когда блуждали по подземке завода. Каждое малейшее движение человека, одетого в этот костюм, сопровождалось необычным звуком, издаваемым серво-приводами, расположенными повсюду. В руках у всех бойцов было разное оружие, разглядеть которое я никак не мог из-за сгустившейся темноты. Удалось рассмотреть лишь «Грозу» у руководителя окруживших нас сталкеров. Я даже приблизительно не знаю, сколько сейчас мог бы стоить этот автоматно-гранатометный комплекс. В умелых руках эта штука становилась воистину страшным оружием. Самым неприятным в сложившейся ситуации было то, что сталкеры молчали, никто из них не проронил ни слова, они просто стояли, нацелив на нас свои автоматы.
Когда один из бойцов повернулся ко мне боком, я увидел у него на предплечье нашивку с надписью «Монолит». До последнего я надеялся, что это будут кто угодно, только не они. За свое непродолжительное пребывание в Зоне я вдоволь о них наслышался. От их методов расправы над нарушителями ими же установленных правил меня каждый раз передергивало и к горлу подступал кисловатый комок желчи.
Наконец закончилась игра в гляделки, командир их отряда обернулся и кивнул одному из своих, а тот в свою очередь запустил руку в карман и достал из него какую-то маленькую блестящую коробочку черного цвета и кинул ее в сторону Кости. Не долетев каких-нибудь полметра, она упала среди камней рядом с предателем. Он сделал шаг и наклонился, чтобы ее поднять, но как только протянул к ней руку, ему в затылок уперлось дуло автомата. Совершенно этого не ожидая, он от растерянности вздрогнул и развел руки в стороны.
– Э! Вы чего, мужики! Ведь мы с вами обо все уже договорились! – произнес тот дрожащим голосом. Его ноги подкосились, и он чуть присел.
– Великий Монолит другого мнения о тебе, чужак. Ты не веришь в существование великого Монолита, так почему же он должен верить в твое? – голос предводителя группировки, пропущенный через внешние динамики шлема, казался сухим, каким-то неестественным и абсолютно лишенным эмоций.
– Да какой к чертям собачьим Монолит? Мы ведь...
Громкий хлопок выстрела, разлетевшийся по всей округе, разорвал тишину, сгустившуюся над нами, и тело долговца, обмякнув, рухнуло на землю. В моей голове творилась сплошная ерунда, мысли вертелись, словно на карусели, и никак не могли занять каждая свое место. Я просто не мог поверить в то, что произошло. Все то, что мне довелось увидеть и услышать за последние четверть часа, представлялось каким-то кошмаром, таким непонятным и совершенно нелогичным. «Как Костик мог нас предать? Это ни теоретически, ни физически было невозможно! Нет, это все неправда, это бред, это вымысел! Но глаза и уши не могли же меня обмануть. Ну что ж, значит, поделом тебе, и боец из «Монолита» поступил правильно и вполне справедливо».
Мысленно, я даже был ему благодарен за то, что он выпустил предателю мозги, хоть следующей была и наша очередь. Вот и все, вот и подошел к концу наш рейд, этот невероятный поход. Странно даже как-то. Я вдруг вспомнил, как все начиналось: разговоры о Зоне, хабаре, об опасностях, подстерегавших нас сразу, как только мы пересекли границу. Все это сложилось у меня в одну картинку и застыло, словно стоп-кадр. Я рассматривал этот кадр, уделяя максимум внимания каждой мелочи. «Это конец, – снова промелькнуло у меня в голове. – Как же странно все это осознавать – то, что буквально через минуту меня не станет, я исчезну, обо мне будут лишь вспоминать иногда самые преданные люди. Наверное, сверху я буду благодарить их за это».
Страх... Как только я подумал о нем, он тут же улетучился. Это было как-то противоестественно и несвойственно любому человеку, оказавшемуся в подобной ситуации. Я всегда представлял свою смерть совершенно иначе, не думал, что когда-нибудь буду смотреть в дуло автомата и знать, что сейчас указательный палец противника надавит на спусковой крючок, лицо мне обожжет выхлоп пороховых газов и лобную долю пронзит острая боль, после которой я уже ничего не буду чувствовать... Меня попросту не станет... А может, оно все и вовсе по-другому. Эх, а как еще много не сделано в этой жизни.
– Построиться в одну шеренгу, твари! – прошипел механический голос командира, и его подчиненные, стоявшие ближе всего к нам, начали нас толкать, чтобы мы построились.
Славка напоминал мне сейчас куклу без эмоций и инстинктов. Он так и продолжал пялиться в одну точку. Когда один из монолитовцев крепко ударил его кулаком в лицо, у него ни один мускул не дрогнул, он даже не посмотрел на обидчика. После убийства брата Славка все время ходил сам не свой и, похоже, предстоящая смерть была для него сейчас лучшим избавлением. У меня на глаза навернулись слезы, к горлу подступил комок. Я вспомнил, сколько раз мой друг прикрывал наши спины, особенно тогда, когда мы переходили завод «Росток-2». Черт, как же так? Неужели все так и закончится?
Вся команда фанатиков сбилась в кучу, нацелив на нас дула своих автоматов. Все они не произносили ни слова, не курили, не оглядывались по сторонам. В какой-то момент я даже стал сомневаться в том, что это вообще люди. Все тупо смотрели на нас, по крайней мере я так думал. Забрало тонированного шлема из них так никто и не удосужился откинуть. Ну и отлично, невменяемую морду шизанутого фанатика – это уж точно не самое лучшее, что я хотел бы увидеть перед смертью.
– Вы предали Великий Монолит! Вы оскверняете Его своим присутствием, и вам не место на этой земле!
Монолитовец произносил эти слова настолько величаво, что меня даже передернуло. Это как же мозги им промыли?
– Смерть – ваше единственное избавление! – заявил фанатик, стоявший ближе всего к Славке, который продолжал смотреть в одну точку.
Краем глаза я заметил, что друг медленно поднял свою голову, устремил взгляд в небо и... улыбался! Я не мог поверить своим глазам, с чего бы это Славику улыбаться в такой момент?
Неожиданно для всех он резко подскочил, словно пружина, и вцепился в маску главаря монолитовцев. Тот что-то истошно заорал, его развернуло, и он от неожиданности выпустил несколько коротких очередей по своим. Они быстро сообразили, в чем дело, и разбежались. К этому моменту мой друг закричал во всю мочь и кинул что-то в сторону рассыпавшейся толпы. Раздался оглушительный взрыв, в ушах у меня зазвенело.
– У-хо-ди-и-и-те!!! – срывая голос, кричал Славка.
После этого он повернулся к главарю, на котором сидел, и принялся лупить его камнем по маске. Тот дергался и пытался оказать ему какое-то сопротивление, выставляя вперед руки, но удары приходились все время по назначению. Еще несколько раз камень опустился на голову монолитовца, после чего он уже лишь дергался. Расправившись с ним, Слава схватил валявшийся рядом автомат и принялся палить во все стороны. Он все время кричал что-то неразборчивое и стрелял...
Быстрее всех удалось оценить ситуацию Колдуну. Недолго думая, он подхватил меня под руку и потащил в заросли, попутно прихватив два автомата, валявшиеся на земле. Бежали мы сломя голову без оглядки. Сердце бешено колотилось и норовило выскочить у меня из груди. Похоже, кровь не успевала за ритмом нашего бега. В висках пульсировало, и я чувствовал, как голова налилась кровью. Пока мы бежали, до моего уха донеслось еще два взрыва и несколько длинных очередей. После этого все стихло...
После этого мы опять бежали, причем довольно продолжительное время – до тех пор, пока оба, тяжело дыша, не рухнули на землю. Воздуха катастрофически не хватало. Подняв голову и оглядевшись, я заметил, что мы добежали до какой-то чащи. Земля здесь была вся испещрена воронками и ямами от взрывов.
– Они... нас... преследуют. Они не остановятся, пока не выпустят нам мозги... М-м-да! Черт! – Колдун говорил, задыхаясь и корчась от боли.
– Что с тобой, Колдун, ты чего???
– Не твое дело, Мурза! – он огрызнулся и со злостью посмотрел на меня. – Вали отсюда! Это приказ... Тебе нужно будет пробежать примерно такое же расстояние, а я их задержу. Нужно должок вернуть... Доберешься до базы, передашь нашим, чтобы снимались... Блин, операция провалена. Заказчики мне этого не простят... Пусть расходятся... Проваливай! Чего уставился?! Ну же!
– Но... как же...
Командир не дал мне договорить и сильно ударил меня тыльной стороной ладони по щеке. От удара у меня аж искры из глаз посыпались, так что возникать я больше не посмел. В последний раз посмотрев на него, я побежал в направлении базы.
Бегать по Зоне – занятие вообще-то крайне опасное и глупое, ведь на каждом шагу невнимательного человека подстерегали опасности, однако выбирать не приходилось. Все равно смерть: останешься – пристрелят как бешеную собаку монолитовцы, а тут какой-никакой, но был шанс добраться хотя бы куда-нибудь, где можно было бы укрыться от них, дать бой и, может быть, остаться в живых. Эх, и тут смерть, кругом одна только смерть, потери... С самого начала этого похода костлявая наступала нам на пятки, забирая у нас отстающих.
Решение Колдуна распустить отряд было вполне очевидным – это поймет любой участник группировки. После того как нам поступил этот заказ на расчистку местности от стрелков, чтобы дать десанту спокойно высадиться с вертушек на максимально близкое расстояние, стало ясно, что он правительственный, хоть мы его и получили через третье лицо.
Во время последнего сеанса связи с Большой землей Колдун дал отмашку, и вертолеты с десантом стартовали с базы. У нас было ровно три часа, чтобы завершить начатое, однако в какой-то момент все пошло наперекосяк. Теперь летный отряд собьют еще на подступах к Припяти. Естественно, руководители государства возмутятся подобным поведением фанатиков Зоны, ведь всем прекрасно известно, что «Монолит» спонсирует Украина, а им оказывают поддержу формирования НАТО. В итоге получается, что Украина чуть ли не в открытую напало на вооруженные силы Российской Федерации. Правительство Украины будет прикрываться тем, что Припять является как бы территорией страны, впрочем, как и вся Зона, а то, что Россия послала на их границы вооруженный отряд, и вовсе нарушает все пункты составленного территориального договора. Никто не станет поднимать шум из-за пары взорванных вертолетов. Это скрытая война никогда не прекратится, в ней всегда страдают лишь те, кто держит в руках оружие...
Крайними во всей этой истории окажутся участники отряда «Долг», потому что если бы мы смогли выполнить то, что нам поручили, развязалась бы серьезная потасовка с применением не только стрелкового оружия. А всякому оружию всегда необходимы боеприпасы, которые стоит немалых денег. В итоге сорвавшаяся стычка была бы выгодна и тем и другим, а то, что полегло бы большое количество народу, – это никого особо не волновало бы, кроме, конечно же, родных и близких погибших, ведь все это было частью плана заработать.
Теперь я просто обязан был добраться до своих и предупредить их обо всем, рассказать все, что произошло. Пробежав еще с полкилометра по знакомой местности, я остановился, чтобы перевести дух, и достал из нагрудного кармашка ПДА Колдуна. Он передал его мне перед моим уходом и сообщил пароль от него на тот случай, если на базе подумают, что я убил командира и взял его датчик себе.
Набрав хитрую комбинацию цифр и букв на клавиатуре, я открыл сообщения группировки. Возникла мысль сразу всем сообщить, что нужна помощь, чтобы бойцы выдвигались сюда; написать им, что Колдуна больше нет, ведь его наверняка уже убили. Мне показалось, что он был ранен, когда мы с ним расставались, поскольку, наверное, от боли очень сердился и еле выдавливал из себя слова. Хотя кто знает, может, ему и встретить-то преследователей даже не удалось. Не дождался, умер...
Нет, мне никто не поверит, все подумают, что это какая-то хитрая уловка, западня. Что ж, и правильно сделают, потому как в данной ситуации ничего другого не придумаешь. Да и что толку от того, что сюда придет основной отряд «Долга». Зря погибнут бойцы, и ради чего, собственно говоря? Ради моей трусливой задницы? Я должен был погибнуть там, вместе со всеми, вместе со Славкой... Черт! Славка... Нет! Нужно вернуться на базу, вернуться во что бы то ни стало! Это был мой долг перед моими погибшими товарищами, и я обязан его выполнить. Долги в «Долге» возвращают...
До меня только сейчас начало доходить значение названия «Долг». Теперь мне становилось понятно, почему Колдун решил именно так назвать сформированный им отряд. Осознание того, что я должен был сделать, придало мне новых сил. Поправив ремень автомата, чтобы он плотнее прилегал к телу и не мешал двигаться, я вновь отправился в путь.
Я еще долго шел, словно в тумане, а перед моими глазами стояли, никуда не исчезая, картины минувших событий, и мне никак не удавалось от них избавиться. Требовалось приложить немало усилий, чтобы заставить себя идти дальше. От душевной боли мне хотелось разреветься, упасть на землю, уткнуться лицом в эту проклятую почву и рыдать... Но это было просто непозволительно, я даже пустить слезу на ходу не мог себе позволить, потому что тогда ничего не видел бы, не хватало еще угодить в аномалию по глупости или же в пасть к мутанту. Проходя знакомыми местами, по знакомым тропам, я вспоминал, как мы всем отрядом здесь шли, о чем говорили, где останавливались на перекур и словно вернулся в прошлое.
Миновав тот злополучный дворик перед армейскими складами, я мысленно благодарил майора Кришнина (сейчас-то уже подполковник, наверное) за то, что заставлял нас зазубривать топографические карты, а потом рисовать их по памяти. Как вспомню бессонные ночи за этими картами, так в холодный пот бросает. Сколько же тогда раз я его материл. Все никак не мог понять, зачем нам помнить наизусть карты местности, да еще и перерисовывать их? Все войной нас пугал, мол, бабахнет, и будете тогда знать. А кто-то из наших ребят ему тогда новенький смартфон продемонстрировать решил с приложением, где любую карту можно найти через спутник. Больше свою игрушку парень так и не увидел...
М-да, кто же тогда знал, что мне эти навыки так пригодятся. Натренировав зрительную память, я безошибочно определял направление и угадывал места, где мы проходили. С каждым моим шагом темнота сгущалась вокруг меня, и Зона всем своим видом демонстрировала, что лучше бы мне никуда не ходить, а просто спрятаться. Знать бы еще, где тут можно перекантоваться...
Я прошел еще немного и впереди заметил еле различимые большие и бесформенные силуэты, но определенно это были неживые существа. А когда приблизился к ним, то увидел, что это развалины старого, а может, и нового дома – Зона ведь все уродует так, что не узнаешь. Поблагодарив судьбу за то, что она предоставила мне этот дом в качестве убежища, хоть и практически без крыши, я стал осторожно к нему подбираться. Вокруг царила практически уже кромешная темнота, у меня даже глаза начали болеть от постоянного напряжения.
Набрав в руку камней, я стал кидать их в сторону руины и прислушиваться, с каким звуком они падают, чтобы определить, нет ли там какой-то аномалии. Разглядывать пространство впереди было уже бесполезно, от этой непроглядной темени мне становилось жутко и как-то не по себе. Словно маленький мальчик, я трясся, и постоянное ощущение того, что откуда-то неожиданно высунется мохнатая лапа и утащит меня за собой, не отпускало от себя. Метнув очередной камень, я услышал, как он ударился обо что-то и упал на землю, тогда до меня дошло, что наконец-то достиг своей цели.
Когда я подошел поближе к развалине, то сразу заприметил окно и решил прямиком идти до него, потому что по моим расчетам как раз должно было уже стемнеть достаточно сильно и нужно было срочно укрыться. Так оно и вышло. Выставив вперед руки, я нащупал подоконник, покрепче за него ухватился, подтянулся и, закинув на него ногу, оказался внутри дома. К моему удивления, я опустился не на голую землю, как предполагал, а на деревянный пол. В том месте, где я стоял, над моей головой висел небольшой уцелевший кусок крыши – хоть какая-то защита от ветра и дождя. Экскурсий по дому я себе устраивать не решился – и так страшновато было. Усталость буквально валила меня с ног, поэтому я присел в углу комнаты, положил голову на колени, отбросить все мысли, роем кружившиеся в голове, и попытался уснул.
***
Безмолвие, воцарившееся вокруг, обволакивая меня, словно толстым слоем ваты. Ноги налились свинцом, тело, угнетаемое страхом, упрямо не хотело слушаться. Смутное предчувствие не давало мне покоя, своей спиной я все время ощущал чей-то тяжелый взгляд. Непонятно откуда, но я понимал, что этот кто-то желает мне зла, хочет схватить меня и утащить за собой в темноту.
Не выдержав напряжения, я поднялся, чиркнул зажигалкой, вытянул вперед руку с маленьким огоньком и, выйдя на улицу, решил все же осмотреться. Бензин в зажигалке почти закончился, поэтому с каждым шагом свет постепенно угасал, потому приходилось сильно напрягать глаза, чтобы разглядеть дорогу, но ее не было: она то появлялась, то пропадала из моего поля зрения, и в эти мгновенья меня начинал душить страх. Он железными тисками сдавил мне горло и старался забрать у меня жизнь. Хотелось кричать, звать на помощь, но вместо звуков с моих губ слетали только жалкие обрывки фраз, растворявшиеся в воздухе, так никем и не услышанные. Их не мог разобрать даже я сам, лишь непроизвольно шевелил губами, произнося что-то неразборчивое.
Огонек в моей руке напоследок вспыхнул чуть ярче, затрепетал и погас... Темнота будто бы этого только и ждала, она навалилась на меня всем своим величием и придавила к земле. Ночью земля была особенно холодная, кроме того, на ней было что-то липкое, омерзительное, и эта противная жижа пропитала меня всего насквозь. Земная твердь подо мной потеряла свою прочность и вмиг стала, как желе. Отвратительная масса постепенно заполнила мои легкие и разум. Мыслей в голове уже не было, их поглотила эта отрава. Но вдруг неожиданно наступило какое-то умиротворение, не нужно было никуда бежать, ни от кого прятаться, я вообще перестал бояться. Странная дрожь, волной прокатившаяся по моему телу, отрезвила меня и вернула в сознание, но я не мог себе простить того, что не уберег огонек и дал ему погаснуть, однако тут же взял себя в руки. И действительно, зачем его оберегать, ведь мне было здесь хорошо и без света! Я нашел свой покой!
Вновь дрожь, на этот раз уже сильнее, которая больше походила даже на вибрацию. Я встрепенулся, замотал головой в разные стороны, но ничего, кроме темноты и ощущения холодной липкой жижи, не было. Чья-то рука вцепилась мне в плечо, боль отразилась искрами в моих глазах, я чувствовал, как кто-то невидимый тащит меня вверх! А может быть, вниз... Нет, я надеюсь, что, скорее всего, все же вверх, ведь, кроме надежды, у меня ничего не оставалось, да и никого тоже.
Впереди показался еле заметный просвет, я пробкой вылетел из этой трясины, но споткнулся и повалился на что-то твердое, очень гладкое и... теплое! Мне не хотелось вставать, мне вообще ничего не хотелось. Меня даже не интересовало, какая сила вытащила меня сюда. Может, это сделала та же сущность, которая преследовала меня? Зачем знать, зачем думать, ведь можно просто существовать. Нет, позади меня определенно кто-то стоял и ждал, что я обращу на него внимание.
Опершись руками, я приподнялся. Передо мной стоял человек, одетый в точно такой же комбинезон, как и я, лица его я не мог увидеть, потому что оно было закрыто плексигласовым забралом шлема. Незнакомец подался всем телом вперед и закрыл мне весь обзор. Он словно был везде, заполнил собой все пространство. Его зеркальное забрало было прямо передо мной, и вместо того чтобы увидеть в нем себя, я увидел лицо Славки. В ту же минуту я снова ощутил боль от утраты и проклинал себя за то, что не стал отговаривать друга идти сюда, а вместо этого лишь помог ему в этом, стал его напарником, не уберег…
– Не виноват... – словно гром среди ясного неба прозвучали его слова у меня в голове.
Как-то странно было слышать не слова, а его мысли. Всмотревшись в отражение, я начал различать контуры лица, которое скрывалось под забралом. Потом оно словно рассеялось, стекло стало прозрачным, и я увидел там себя!.. Но как же так, ведь я здесь, перед... самим собой?
– Не виноват... – вновь прозвучали слова Славки, но на этот раз уже не в моей голове, а отчетливо произнесенные наяву. Я смотрел на самого себя и отказывался верить в происходящее. Мы стояли друг напротив друга, и я все не мог сообразить, как вести себя в данной ситуации. Оказывается, это я вытащил его из этой мерзкой жижи, значит, это сделал я. Но как, ведь минуту назад я был на его месте! В голове все перемешалось. Вдруг Славка (теперь уже я был самим собой) повернул голову влево, затем снова повернулся ко мне лицом, положил руку мне на плечо и устремил свой взгляд будто бы сквозь меня. Я обернулся, но, кроме темноты, не смог ничего разглядеть, а спустя какое-то время до меня стали доноситься неприятные чавкающие звуки, что-то к нам приближалось. Славка стал трясти меня за плечо, а потом вдруг неожиданно улетучился, как обычно это делают джинны из волшебных ламп. Мне хотелось узнать, кто это к нам идет, и я вновь обернулся в сторону приближающихся звуков.
***
Проснувшись, я скорчился от боли в обеих ногах, потому что, уснув в неудобной позе, отсидел их. Миллиарды иголок сейчас поочередно вонзались мне в ноги, и любое даже малейшее движение лишь усиливало эту боль. Мне ничего не оставалось, кроме как переждать. Пытаясь шевелить пальцами, чтобы побыстрее разогнать кровь, я принялся потихоньку разгибать ноги в коленях, как вдруг до моего уха снова долетели уже знакомые чавкающие звуки. Замерев от ужаса, я прислушался – казалось, звуки были совсем рядом, буквально за моей спиной. Похоже, это был какой-то мутант, и от него меня отделяли только не очень-то надежная кирпичная стена, которая могла развалиться, стоило лишь хорошенько к ней приложиться, да окно, хоть и открытое, но расположенное не очень близко от земли.
Ночь все еще царствовала повсюду, темно было, хоть глаз выколи. Надежды на Луну не было – слой облаков выглядел настолько плотным, что местами даже касался земли. Тварь, наверняка отлично видевшая в такой кромешной темноте, вмиг заметила бы меня, а ведь было еще неизвестно, что это за зверюга. Мне повезло, что она не учуяла моего присутствия, а то давно бы уже меня порвала. Видимо, отсутствие хорошего обоняния компенсировалось у нее отличным зрением, да и то еще не факт. Зона ведь не довольствуется законами природы, она порождает уродов, наделенных сразу всеми способностями, а кроме того, добавляет им еще и супервозможности вроде тех, которыми обладает кровосос. Отличный слух, зрение, нюх, плюс способность к регенерации и мимикрии, чтобы сливаться с окружающим пространством, становясь абсолютно невидимым. Ни о каких недостатках здесь и речи быть не может.
Мутанта что-то потревожило, он вдруг замолчал и громко заелозил на своем месте – было понятно, что его что-то не устраивало. Может, другой хищник, покрупнее его самого? Что ж, мне от этого не легче. Однако вокруг было тихо, ни одного постороннего звука, кроме возни монстра. Неужели он меня учуял? Мозг бесперебойно бил тревогу, велел мне спасать свою шкуру, а мое предчувствие не сулило ничего хорошего. Ну что, дать твари бой? Но как? Кругом темнота, не видать даже собственной руки! Если бы было чуть светлее, тогда можно хоть что-то предпринять.
Я оказался в западне. Пришлось замереть и постараться дышать как можно ровнее и тише, хотя это было крайне непросто: от выброса в кровь адреналина сердце бешено стучало, и я даже начал бояться, что тварь услышит его биение. На лбу проступил пот. Автомат как на зло стоял на предохранителе – слава Богу, Колдун подобрал у монолитовцев по одному для себя и меня. Я даже не представлял себе, как мне поступить в этой ситуации, как тихо снять оружие с предохранителя и передернуть затвор, чтобы дослать патрон в патронник, но сидеть, сложа руки, тоже было бы крайне неразумно.
Вдруг я отчетливо услыхал не очень громкие шаги – это мутант с кошачьей ловкостью ступал по земле. Он шел в сторону пролома в стене, который был как раз напротив меня, но для того чтобы попасть в здание, ему нужно было обойти его вокруг. Если тварь унюхала меня, тогда почему же не полезла в окно? Х-м, это было странно. А ведь смекалистый хищник мне попался, значит, знает, что я тут сижу, и решил зайти с тыла. Что ж, вполне логично: до окна высоковато, а проскочить незамеченным в дыру чуть ли не на полстены – это значительно проще. Снова какое-то чувство обреченности нахлынуло на меня, правда, буквально сразу же улетучилось. Нет, нужно драться, снова и снова выпускать острые когти и цепляться ими за жизнь, которая с завидной периодичностью пытается меня покинуть.
Шаги мутанта стали едва слышны, а когда совсем стихли, я насторожился. Уставившись на дыру в стене, я вскинул автомат, щелкнул предохранителем и лязгнул затвором. Но стоило мне обозначить свое местоположение шумом возвращающейся в боевое положение затворной рамы, как тварь, поняв всю суть складывающейся ситуации, уже перестала скрываться и устремилась прямиком на меня. Надавив на спусковой крючок, я веером выпустил длинную автоматную очередь.
Вспышка от сгоравшего порохового газа осветила мне ночного охотника. Он был раза в два ниже меня ростом, с двумя маленькими хищными глазками, горящими то ли от ярости, то ли от вспышек моих выстрелов, а все его тело было покрыто чешуей за исключением лишь некоторых участков на спине. Больше ничего мне разглядеть не удалось. Мутант вмиг очутился возле меня и вцепился своими маленькими, но острыми, как бритва, зубами мне в берцовую кость.
Почувствовав давление в той области, я прекратил поливать гадину огнем и, поудобнее перехватив автомат, принялся прикладом дубасить ее в грудь, по голове и спине. Однако отцепиться от мутанта было не так-то просто, он неумолимо продолжал трепать мою ногу, мотая своей деформированной головой из стороны в сторону, как злющая собака. Из-за этого я часто промахивался и попадал металлической частью приклада по искореженному деревянному полу, из-за этого от него отлетали щепки и попадали мне в лицо.
Я старался бить наверняка, поэтому в каждый удар вкладывал всю силу и массу своего тела. Когда удар приходился по цели, я с удовлетворением отмечал, как ослабевает хватка мутанта. Еще пару ударов по голове, и незваный гость перестал шевелиться, так и оставшись болтаться на моей ноге. Держался он очень крепко, из ноги у меня текла кровь, а я все продолжал бить, наслаждаясь звуком его трескающихся и ломающихся костей. Наносить удары меня остановило лишь то, что в лицо мне стали лететь ошметки того, что осталось от мутанта. От нервного напряжения и усталости я утратил равновесие, рухнул на пол и вытер лицо рукавом.
Останки убитого животного источали жуткую вонь, от которой меня начало подташнивать. Немного придя в себя наскоро перебинтовав прокусанную ногу, я понял, что нужно срочно покинуть это место опасаясь сородичей убитого зверя. Проклиная все на свете, я встал, ухватился за край окна и захромал в сторону выхода.
Остановившись возле развалин дома и вскинув левую руку, я посмотрел на часы, подсветив себе еще не до конца увядшем огоньком и с облегчением вздохнул – до рассвета оставалось менее часа. Шел медленно, очень часто приходилось останавливаться для того, чтобы обкидать подозрительное место камнями, валявшимися под ногами, а кроме того, ныла рана на ноге от укуса мутанта. Один раз мне даже удалось обнаружить какую-то аномалию, и я позволил себе задержаться возле нее, чтобы изучить ее воздействие на внешние раздражители, то есть на камушки. Бросая их, я с удивлением наблюдал за тем, как они, попадая в аномалию, зависали в воздухе на какие-то доли секунды, затем начинали быстро раскручиваться вокруг своей оси и в конце концов исчезали, а спустя какое-то время из эпицентра аномалии вылетала каменная крошка. Швырнув несколько камней побольше, размером с кулак, я обнаружил, что они не исчезают насовсем, а сжимаются. Получается, что аномалия оказывала огромной силы давление на то, что в нее попадало, а потом просто в мгновенье ока понижала его до нуля, и ввиду такого резкого перепада камень разрывало на мелкие кусочки. Наблюдать за этим было очень интересно, ведь нечасто такое увидишь.
Аккуратно обойдя аномалию, я вышел на равнинный участок. Мое внимание привлекла полоска горизонта, отдающая бледно-желтым свечением. Местность была мне незнакома, вряд ли нам доводилось проходить здесь раньше. Меня охватила некоторая тревога, оттого что я так могу заблудиться и не дойти до базы «Долга», однако, пройдя несколько километров и порядком подустав, вышагивая по колдобинам, оказался в посадке, из которой потянуло отвратительной вонью. Этот запах показался мне знакомым, и от этого вдруг стало грустно, потому что он ассоциировался у меня с чем-то трагичным.
От этого смрада невозможно было спрятаться и отвязаться, не спасали даже воздушные фильтры моего комбинезона, а баллоны с кислородом я выбросил еще тогда, когда пришлось бежать от монолитовцев. И тут я вспомнил, что произошло в этом месте... Здесь же погиб Тремос. Не желая натыкаться на студень и обнаружить там изуродованное тело своего боевого товарища, я взял правее в надежде не повстречать эту вонючую субстанцию. Как назло, начало запотевать забрало: то видно, то как в тумане. Пришлось откинуть его и весь остаток пути идти с открытым ртом, чтобы не дышать носом и не чувствовать вони. Светало.
Проходя мимо водонапорной башни, той самой, с которой нас чуть всех не перестрелял ненормальный снайпер, я заметил впереди, метрах в двухстах, медленно бредущую одинокую фигуру. Это было очень странно – повстречать здесь человека, ведь за последние несколько часов у меня сложилось такое впечатление, будто бы я один в этом мире и никогда больше не повстречаю в здешних краях разумное существо. Я ускорил шаг, так что через несколько минут мне удалось нагнать незнакомого сталкера и подойти к нему на достаточно близкое расстояние, чтобы рассмотреть его.
Все же мне следовало соблюдать меры предосторожности, потому что иди знай, кто это такой и с какой целью гуляет по Зоне. Он шел медленно и хромал на левую ногу, часто останавливался, чтобы поправить повязку, и оглядывался назад, но я был уверен, что он меня не заметит. И вдруг я его потерял, словно и не было его вовсе. Меня это очень удивило, я остановился и стал оглядываться по сторонам, поскольку не мог даже предположить, куда исчез медленно идущий и хромающий человек, к тому же все время останавливающийся. Дальше мне пришлось идти еще быстрее, чтобы догнать странника. А может, он свернул куда-то, и я этого не заметил, или упал, потому что, вроде бы, ранен.
Я дошел до какой-то свалки, где валялись горы различного хлама и прочего дерьма. Тяжело дыша, остановился, рассматривая местность вокруг, но вдруг услышал щелчок взводимого курка и последовавшее за ним прикосновение чего-то холодного к моему затылку. Судя по ощущениям, это был пистолет.
– Стой, где стоишь, и не вздумай оборачиваться! Какого ты за мной уже с километр чешешь, а? Отвечай!
Голос сталкера показался мне очень знакомым. Точно, это же Борода! Мысль, дошедшая до меня об этом, моментально сняла все нервное напряжение из-за сложившейся ситуации.
– Борода! Это же я – Мурза!
Боец поставил свой пистолет на предохранитель и тяжело вздохнул. Я обернулся и мы с ним обменялись крепким рукопожатием.
– Ху-х, блин, слава Богу, что это ты, – на выдохе произнес Борода и спрятал пистолет в кобуру. – Как ты здесь оказался, почему один, где остальные? – засыпал он меня своими вопросами.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы более менее понятно и складно донести до долговца всю суть произошедших со мной событий. Лицо сталкера сразу помрачнело, он с трудом опустился на землю и, обхватив голову руками, стал бурчать что-то себе под нос. Просидев так несколько минут, он попросил, чтобы я помог ему подняться.
– Пошли, вдвоем до базы быстрее доберемся. Там и решим, как нам теперь быть, – предложил я.
Борода остановился и с опаской посмотрел на меня в упор:
– Понимаешь, Олежа, ты в отряде человек новый, поэтому я боюсь, что наше начальство решит, будто это ты во всем виноват. Среди этих людей слишком много фанатиков, а потеря командира – это сам понимаешь…
– Еще не факт, что Колдун мертв! – не дав ему договорить, возразил я.
– Послушай меня и не перебивай. Нет свидетелей, которые могли бы подтвердить факт твоей непричастности к провалу операции. На счет того, что тебя и твоего друга приняли в отряд «Долг», и так было слишком много возражений, просто вам никто ничего не сообщил. Но командир-то наш в людях разбирался... разбирается отлично. А уж я знаю, сам видел, как здорово вы сработали в тот раз, когда меня подстрелили. Если бы не ты… – Борода сочувственно посмотрел на меня и положил руку мне на плечо. – Уходить тебе нужно, брат, причем без оглядки. Оказаться на территории базы – это для тебя сейчас равносильно самоубийству. Обстановка здесь всегда боевая, поэтому судят провинившегося, как на войне, без разборов и всяких там проволочек. Если бы ты пробыл в нашем отряде дольше и тебе доверяли на сто процентов...
– Но ведь тебе же доверяют! Ты сам-то мне веришь?
Борода опустил взгляд и тяжело вздохнул:
– Никому в этой жизни доверять нельзя. Меня с вами не было, я даже на допрос к тебе не попаду, потому что не позовут. Я почти двое суток в схроне просидел, водку глушил, потом ждать вас надоело, и вот, решил сам до базы добираться. А если с тобой приду, еще и мне припаяют.
– А разве твое одиночное возвращение ни у кого не вызовет подозрений?
– Нет. Когда меня подстрелили, Костя об этом сообщил в отряд. Ступай, - вновь повторил он уже настойчивее. – Я тебя не видел.
Больше нам с Бородой не о чем было говорить. Что ж, а чего мне нужно ожидать от всего этого «приключения»? Зона отняла у меня все в один миг. Стоило мне в ней оказаться, как она постепенно стала откусывать от меня по кусочку. Только я стал приобретать новых друзей, узнавать их, рассчитывать на них, как она беспощадно и хладнокровно принялась отнимать их у меня. А ведь Славка погиб, спасая нам жизнь! Разве это справедливо?! Ему досталось больше всех нас, вместе взятых. Зона отняла у него родного брата и запустила свои щупальца на Большую землю, чтобы так ужасно подшутить над ним.
Пошел дождь, проливной и холодный. Борода уже скрылся вдалеке, оставив меня наедине со своими мыслями. Ну что ж, спасибо ему и на том, что предупредил. Меня будут считать погибшим, вот и хорошо, потому что здесь мне больше делать нечего. Зона стерла мою прошлую жизнь, теперь есть смысл начать все сначала. Однако чего мне это стоило?.. Это слишком высокая цена за... За что? Весь этот поход – это все одна огромная ошибка, потому что не стоило сюда соваться. И друзья были бы живы, и мне не было бы так горько и тошно. Не моя это Зона комфорта, а чужая.
Сорвав с себя опознавательные знаки «Долга», я пошел в сторону Периметра. Меня ждал мой дом, моя квартирка, куча сообщений на автоответчике и еще начатая бутылка рома, которую мы так и не допили с моим лучшим другом, земля ему пухом.;
Серия stalker зона комфорта
© Copyright: Сабин, 2015
Свидетельство о публикации №215121100742
Свидетельство о публикации №215121100742
Рецензии