Договор

Танька приехала в деревню на дорогой машине и не одна, а с новым мужем,  с прежним, как выяснилось, год как  расстались, уж слишком он ей родного батю стал напоминать. Тот как  выпьет, так никому покоя нет, то матерные частушки у раскрытого окна горланит, то ему  на машине надо срочно куда-то ехать, ключи  приходилось прятать, а это крики, скандал, так что весь двор знал, что у них в семье происходит, этаж-то первый.
  -А что мне скрывать. У меня деньги трудовые, я за "подпися" откаты не получаю,- резонировал батя.
 Второй  Танькин муж был «полным антиподом первого», вежливый, говорит тихо, так что иногда и не разберёшь, что он под нос себе бубнит, и что немаловажно, с отдельной квартирой, не надо по чужим углам мыкаться, да долги выплачивать, и  работал инженером, а не в гаражах, как первый, так что Танька свой шанс не упустила.
   А в деревню приехали, чтобы построить дачу в этих, теперь уж почти безлюдных местах. Постоянных жителей в деревне почти нет, в основном  дачники. Купят дом, покрасят, подправят, наберётся с десяток таких домов, глядишь, и оживает деревня, хотя бы в летнее время.  За цветной телевизор председатель бывшего сельсовета, а нынешней администрации, выделил ей участок прямо на берегу реки, стройтесь, осталось найти, кто согласиться плотничать в этой глухомани. Мужиков-то почти нет, из города строителей  нанимать  дорого, золотой выйдет домик. Остановилась на Сане - дальнем родственнике со стороны двоюродной сестры.
 Саня – великий труженик, сколько он этих срубов в округе переделал, не сосчитать, одна беда – уходит временами в запой, недели на две, не больше, потом  опять работает с утра до поздней ночи, как вину свою искупает.
  -Вот, за лето надо успеть  Александр Алексеевич,  осенью хотелось бы на охоту приехать, в своём доме остановиться.
Уважительный у Таньки муж, вежливый, угощения выставил, как положено, когда о деле стали договариваться. Ну и Саню понесло со своими клятвами да обещаниями, он всегда такой становиться, когда выпьет, у трезвого от него и слова не добьёшься.
  -За три месяца успею срубить вам хоромы, да хоть бы и в два этажа, можно и с мансардой, будете тут жить, как кулаки в предместье Парижа  и почему-то взъерошил Таньке волосы на голове. 
 Откуда он этих кулаков в предместье Парижа взял, сам не знает, слово ему очень нравилось, не пригород, не какая-нибудь дыра, а предместье. С каждой выпитой стопкой Саня всё больше фантазировал, мужа Таньки назначил главой сельсовета, а себя правой рукой.
  -Не сельсовет -  администрация -поправил инженер.
  -Ну может и администрация,  согласился Саня.
Администрация звучала торжественней сельсовета.
  -Только Александр Алексеевич,  давайте подпишем договор.
  -Мы обязуемся вам дать задаток на брёвна, а остальную сумму за работу получите при расчёте, а вы от своего лица к сроку, а именно, за три месяца сдадите объект.
  - Да объект этот мы сдадим  с опережением графика, не волнуйся.
 А договор Саня читать не стал, только заметил жирными буквами выделено: в дальнейшем Принципал. Кто это Саня не знал, а спрашивать неудобно, а то подумают,  что договоров не видал. Наверняка тот,  кто на принцип в дальнейшем может пойти при строительстве. Саня и сам иной раз шёл на принцип, заупрямился в том году, и не стал помогать свату переделывать покосившее крыльцо, пусть сам горбатится, а то привык только пальцем указывать. С важным видом он подписал, вернее выписал Кулаков Александр.
  -Отчество писать?
  -Нет, отчество не надо.
После чего выпил ещё стопку и завалился тут же на скамейке за столом. Только через две недели Саня смог приступить к работе, «воротом воротил», как говорят в деревне.  И сам не заметил, как ночи стали тёмные и сырые. Август. Саня к той поре успел поставить сруб - двенадцать венцов. Работал по честному, если не мучился страстью к зеленому змию, а  когда мучился, то уж и извините.
В конце августа приехала Танька со своим новым мужем.   
 Не успею я вам, хозяева, за месяц доделать, пока лес на доски распустят, да и вывезти его ещё надо.
  -Как не успеешь,  а договор о сдаче объекта в срок?- взвинтился инженер. Подписывал договор? Твоя подпись?
Он достал из аккуратной папки три листа убористого напечатанного текста. Вот. Инженер ткнул на последнем листе в Санины каракули-Кулаков Александр.
  -По договору ты нам неустойку должен заплатить за срыв сроков. Имей ввиду,  мы на тебя в суд подадим.
Саня про этот договор совсем забыл, ну была бумага, только он её не читал, и читать не собирался. Думал, так расписался, что бы люди знали, что дом Таньке  будет строить именно он, доверяют ему, да и кто лучше его может рубить в округе. И правда, пришла повестка из суда. Тёща поехала с ним в суд для поддержки, и выступала в основном, только она. Всем, кто за Саню понравилось, кроме судьи. Судья была на стороне пострадавших. А вот почему заключили договор с крепко поддающим Саней, а не с солидной фирмой в городе, выяснять не стала и присудила высчитывать с него по пять тысяч ежемесячно в течение трёх лет за «невыполнение условий договора и нанесения морального вреда заказчикам». 
Хотя Саня считал, что морального вреда он им пока не нанёс. Тёща может и нанесла моральный вред, она дважды обозвала инженера бараном, да и речь свою начала с пословицы:  "наряди и пень в осенний день так за человека сойдёт", то есть по сути назвала Таньку пнём, а так же не забыла припомнить ей всю неудачную родовую, пусть и суд знает. Вспомнила ихнего Славу, который собачью будку за всю жизнь не сколотил и ихнего Валерика, тот прибивал как-то скворечник  на рябину, ступенька лестницы не выдержала его веса, рухнул вместе со скворечником на тёщину кошку, которая недолго пожила и сдохла, может и от этого. Тёща на моральный ущерб тогда не подавала. А надо бы! Понимала,  что разъелся так, что таких лестниц не найдёшь, чтобы выдержать. Судья то и дело делала  тёще замечания:
 -Говорите по сути.
 -А это по сути и есть.
Саня вернулся с суда притихший. Не пил целый месяц. Работы никакой так в округе и не было,  долг висел на нём мёртвым грузом и отдать его не было возможности. И висел бы, да по осени  поехал Саня на рыбалку с городскими мужиками, выпили и посидели у костра. В сумерки засобирался домой и как не отговаривали, поехал всё  равно. Упёртый. Нашли только лодку, а самого Саню искали целый месяц и обнаружили утопленника далеко вниз по реке. Желающих достраивать в деревне Таньке дом больше не нашлось, так и стоит сруб двенадцать венцов как памятник.