Глава четырнадцатая. Волшебный полёт над городом

Стремительно, как маленькая синяя зарница, Эльф пролетел по аллейке и очутился прямо перед домом Бургомистра. Окно в комнату девочки было затворено. Увидев на чердаке маленькое слуховое окно, Эльф юркнул в него и тихо пробрался через чердак на третий этаж. В коридоре было всего три двери. Подлетая к одной, Эльф услышал громкий важный храп.
– По-видимому, это комната Бургомистра, – догадался Эльф.
За другой дверцей слышалось бульканье, посвистывание и посапывание.
– Возможно, это комнатка Личного Секретаря. Или кого-нибудь из прислуги. Дети так не побулькивают по ночам… – предположил мастер. И оказался прав.
За последней дверью  царило печальное безмолвие.
– Наверняка это и есть спальня Эльвиры! – решил Эльф и осторожно заглянул в комнату.
Это была детская. На страже у двери стояли серые сумерки. Они расступились и пропустили мастера в глубину комнаты. С минуту Эльф стоял и присматривался, чтобы не наткнуться на какой-нибудь стул или шкаф. В глазах у него рябило. Шторки в комнате были занавешены. Очертания игрушек тонули в прохладном полумраке. Наконец из синей вечерней пелены навстречу Эльфу выплыла широкая, как пустыня, кованая кровать.  На ней лежала спящая Эльвира, заботливо завёрнутая в белый кокон простыни.  Бледное голубоватое лицо, как размытое пятно, мерцало в сугробах кружевных подушек и покрывал. На груди у девочки лежала любимая кудрявая кукла и смотрела в потолок безжизненными стеклянными глазами.
Веки у Эльвиры  были плотно слеплены. Казалось, что жизнь покинула её навсегда. Но когда Эльф приблизился к ней, ему стало видно, как бьются под веками маленькие плотные зрачки. Девочка жила! Хотя жила глубоко во сне. И во сне любовалась детскими мечтами. Возвращаться в мир людей ей было незачем.
Эльф легко тронул девочку за плечо и тихо позвал:
– Эльва! Эльвира! Проснись! Это я, Эльф!  Я принёс тебе твои крылья!  Ну встань, пожалуйста… Вставай же! Поднимайся! Ну! Погляди на это чудо!
В ответ на зов Эльфа кокон не пошевелился. Руки Эльвиры, как примятые травинки, безжизненно лежали вдоль туловища. Глаза продолжали видеть невидимые никому сны. Ресницы слиплись от горьких слезинок.
–  Неужели я опоздал? – всхлипнул Эльф от отчаяния и опустился на пол рядом с кроватью. –  Она заснула навсегда! Последняя пара моих волшебных крыльев никому так никогда и не пригодится! Всё, что я создавал, всё, над чем трудился столько лет, не имеет теперь никакого смысла! Никакого смысла! – крикнул он вслух и расплакался, как ребёнок.
От отчаянного плача воздух вокруг Эльфа серебристо зазвенел, и в комнате резко запахло лимоном и перечной мятой. И тут случилось нечто совсем необычайное. Свежий, как нашатырный спирт, мятный аромат проник в ноздри к девочке, завертелся в них, закрутился и защекотал ей нос. Эльвира поморщилась во сне, громко чихнула – Апчхи! –  и на мгновение открыла глаза. Потом она хлопнула ресницами и прислушалась.
– Что это за странный серебристый звон… – пролепетала она и с нечеловеческим усилием оторвала голову от подушки. Эльф всхлипнул и удивлённо посмотрел на девочку.
–  Так плачут только садовые розы, когда их срезает садовник с нашей клумбы… Эльф? Это ты?! – удивлённо прошептала она, вглядываясь в сумерки. – Но что ты здесь делаешь? И как ты тут оказался? Окно закрыто… Я сплю?  Я, кажется, чихнула… Это было во сне или мне приснилось, что я чихнула? А ты как будто бы прилетел из какого-то другого сна… А-а-а-а – пчхи! Нет... Мне кажется, это происходит наяву…– Эльвира подтянулась на локотках и села в кровати.
– А папа? Что же скажет мой папа?! Тебе надо улетать отсюда! Мой отец издал страшный указ! Тебя могут поймать солдаты! Тебе здесь нельзя находиться! – спешно залепетала она. Память ещё не вернулась к девочке  полностью. Казалось, что только вчера с ней произошла беда.
–  Не бойся, – спокойно улыбнулся Эльф. – Твой отец сам позвал меня в городок, чтобы я вернул тебе вот это! – Эльф достал из узелка пару лёгких и прозрачных стрекозиных крыльев. На боках крыльев примостились два маленьких белых облачка.
– Ну как? Именно об этих крыльях ты мечтала, давай-ка признавайся мне, маленькая летунья! Правда? Это последняя пара! Больше нет!  Именно для тебя берёг! – и Эльф торжественно помахал тучками-липучками в воздухе.
Эльвира широко раскрыла глаза и охнула. Она не могла и слова сказать от удивления.
По-моему, должны работать! Сейчас мы это проверим. Погоди! – Эльф тронул пальцем маленький потайной механизм, заботливо припрятанный под крыльями. Крылья испуганно вздрогнули, как будто бы проснулись, и тут же тихо и мерно застрекотали.
– ДА! ДА! ЭТО ОНИ! ЭТО МОИ, МОИ КРЫЛЫШКИ! – нарушил покой комнаты радостный возглас счастья! Счастьем наполнилась серая унылая комнатка. Счастье заставило Эльвиру окончательно проснуться и сесть на кровати.
– Ну-ка примерь их! – скомандовал Эльф.

Маленькая, ломкая, как спичка,
отгоняя сонную печаль,
девочка поправила косичку,
крылышки примерила к плечам

и, на Эльфа глядя, просияла,
и сказала слабым голоском:
– Не милы подушки, одеяла!
Комнатку осилить бы ползком,

выбраться во двор и без коляски
сделать шаг... Ах, нет! Шажочка три…
Эльф расправил длинные завязки
и ответил тихо: «На, бери!

Прикрепи к лопаткам, чуть повыше!
И взмахни легонько! Ну, айда!
Осторожней, облетаем крыши,
чтобы не осыпалась слюда!».

Так они всю ночь над проводами
с маленькой девчушкой-стрекозой
над уснувшим городом летали.
Босиком – она, и он – босой,

без страховок, без защитных касок
(только никому не говори!)
догоняли стайки старых сказок,
оседлав ночные фонари,

мчались в неизведанные дали
с лёгким ветром наперегонки!
Позади остался дом, где ждали
костыли, коляска, ходунки...

Взявшись за руки,  Эльвира и Эльф неслись над городским парком.
– Ух! Как мы высоко! Как это удивительно – лететь! – радовалась Эльва. Свежий ночной воздух умывал её ароматом ранней весны. Глаза девочки слезились то ли от ветра, то ли от счастья. Она не могла ходить, зато теперь умела по-настоящему летать!
Пристёгнутые хитрыми креплениями через подмышки чуть выше лопаток, волшебные тучки-летучки молниеносно реагировали на любые, самые незначительные мысли и движения владелицы. Достаточно было только легонько повести плечом, и они сами несли девочку в нужную сторону.
Под каждым крылышком, у самого основания,  был прикреплён тайный часовой механизм. Он состоял из волшебных колёсиков и валиков. Колёсики оттягивали крыло в сторону, а валики клонили его на бок. Такой механизм позволял каждому крылу девочки двигаться независимо от других крыльев. Именно поэтому Эльвира могла мгновенно менять направление движения, зависать на одном месте, разворачиваться и продолжать полёт в  противоположном направлении. Для того чтобы как-то лавировать в воздухе, нужно было просто мысленно скомандовать себе: «вверх и влево» или «вниз и на бочок». Крылья легко стрекотали над Эльвирой и взбивали плотный воздух, как сладкие сахарные белки!
Поначалу управлять слюдяными крылышками было нелегко. Каждый раз, когда Эльвира случайно показывала пальцем на какой-то дом или крышу, резко махнув рукой, крылья начинали вращать её в воздухе. Девочка зависала на одном месте и кружилась вокруг своей оси, как маленькое веретено в чьих-то невидимых руках. При этом она задорно и звонко смеялась.
Наконец Эльвира поняла принцип управления своими новыми чудесными приспособлениями. Казалось, нежные, как тучки, крылья теперь приросли к лопаткам и стали ей совсем родными! Тогда, осмелев, она закричала Эльфу:
– Давай поднимемся выше и рассмотрим ночной город с большой высоты!
– Давай! Сделай лёгкий взмах и взбей под собой воздух, как взбивают перед сном подушку! – подсказал ей Эльф. – Так летают стрекозы! Не думай, что ты человек! Вообрази, что ты - стрекоза! Просто подумай и скомандуй сама себе: «вверх»! И взмывай вверх!
Эльвира послушно повторила в воздухе сложные стрекозиные взмахи, дирижируя руками, и вдруг поймала воздушный поток. Слюдяные крылья подняли её на одну ступеньку выше к небу.
– Ура! У меня получается! Я лечу! – обрадовалась девочка.
– Молодец! – подбадривал Эльф.
– И у меня совсем не болит спина! Это удивительно… – вдруг заметила Эльвира! – Я совершенно не чувствую боли в ногах, мне так легко лететь!
Почти как во сне! Мне даже кажется, что мы летаем  во сне! Как я тебе благодарна за это волшебство, милый мой Эльф! Посмотри-ка! Вот! Я уже научилась! Видишь?!
Эльвира лихо лавировала между крыш и мастерски облетала остроклювых бронзовых петушков на шпилях башен. Худенькие ножки девочки безжизненно свисали под волшебными слюдяными крыльями. Издали она напоминала юнокрылую юркую луговую стрекозку. Только одна необычная вещь отличала её от настоящей живой стрекозы – её кружевная ночная рубашка.
И вот уже под ними распростёрлись два тёмно-серебристых рукава реки. Мосты, как тяжёлые бронзовые браслеты, сковали реке тонкие запястья. Эльвире показалось, река несёт на вытянутых руках весь город. И с высоты город вдруг стал похож на большой именинный пирог. А уличные фонари  горели на нём, как праздничные свечи.
Эльф летел рядом с Эльвой, держал её за руку и сам светился изнутри от счастья. Вера Эльвиры в слюдяные крылья была самой ценной наградой за его многолетний труд. Чувство благодарности и счастливое лицо больной девочки окрыляло Эльфа больше, чем сотни волшебных слюдяных крыльев, когда-либо созданных мастером.
– Смотри-смотри! А вон наш дом! – стрекотала Эльвира.
– Где? – прищурился мастер.
– Да вон там, слева от парка! Смотри! Вон там папино окно! Тёмное. Храпит наверняка! Десятый сон досматривает! – задорно засмеялась Эльвира и, поймав восходящий поток, взмыла ещё на одну воздушную ступеньку выше. Ночной ветерок плотными ватными комками забил ей уши, она совершенно не слышала собственного голоса.
– Да, а вон моя башенка! Видишь плотный бутон с большим синим колокольчиком на верхушке? Это крыша!
– Где? Где? – перекрикнула шумящий в ушах ветерок Эльвира!
– Да вон там, рядом с аллейкой! Она тянется от твоего дома к башенке, как длинный шарф! Левее смотри! – обогнав Эльву, показал рукой Эльф.
– Вижу! Как же здорово летать! А вон и рыночная площадь!
– Ага! Смотри, сверху она похожа на пустую расписную тарелку, из которой съели всю манную кашу с утра.  Вон там лавка Мясника, а вон и дорога в пещеры! Всё видно, как на карте! А вон там вдалеке по реке кораблики плывут. Видишь?
– Вижу! Как листочки по воде. Какое всё маленькое… Какое меленькое! Прямо как у меня на столе с игрушками! Весь наш город, как у реки на ладошках! И какой он красивый! Вот бы вернуться домой, сесть и это всё нарисовать. И башенки, и мостики, и фонарики, и горы, и замок! Мой любимый старый замок! 
–  Обязательно нарисуй! Непременно! Обещаешь?
–  Обещаю!!! – заливисто засмеялась Эльвира.
– Ах, если бы это всё увидел мой папа! Он бы перестал быть таким ворчливым! Он бы чаще улыбался, – не переставала восхищаться Эльвира, поднимаясь по воздушным ступеням выше и выше.
– Я научилась! Я могу летать! Но как здесь наверху туманно и прохладно... – поёжилась Эльвира. Её руки покрылись мурашками от счастья и  прохлады. Ночная рубашка почти не защищала от холода, и девочка была насквозь пронизана встречными потоками ветра.
Весна, услышав её заливистый смех, встрепенулась: а не вернуться ли ей в забытый городок? А Эльф испугался, что девочка может простудиться и заболеть.
– Давай поиграем в воздушные салочки, чтобы разогреться! – предложил ей Эльф.
– Давай! Чур, ты – квач! Квач-летач! – засмеялась Эльвира и, сделав в воздухе сальто через голову, резко поднырнула вниз.
– А теперь – ты! – крикнул Эльф, успев тронуть её за ногу.
–  Нет, так нечестно! Ты меня не поймал, а только задел за пятку!
– Ах! Вот ты какой! Только не сбей с крыла тучки-липучки!
– Не бойся, липучки крепкие!
– Догоня-я-яй!!!!
– Осторожнее! Не налети на летучую мышь! Она колючая, как розовый шип! – предупредил Эльф.
Так они догоняли друг дружку и стрекотали в небе, пока в городе не начало светать. Молочный туман над рекой стал развеиваться. Пора было возвращаться в детскую.

Пролетая на обратном пути мимо одного из неприметных городских домиков, Эльва вдруг замерла в воздухе перед унылой серой стеной и о чём-то задумалась…
– Какой неказистый и грустный домишко, – сказала она вслух. –
Как ему должно быть тоскливо и одиноко стоять на самой дальней улице города. А что если нам…
– Что с тобой? Ты не хочешь возвращаться к себе домой? – полюбопытствовал Эльф.
– Нет, что ты! Я бы не прочь вернуться и даже прикорнуть хоть на часок, и я так соскучилась по папочке! Но сейчас я нашла для нас более интересное занятие, Мастер, – хитро прищурившись, ответила Эльвира. И Эльф увидел, как загорелись две изумрудные  звёздочки в её глазах.
– И какое же, интересно? – спросил он.
–  У тебя есть в башенке палитра и набор красок? Ты мог бы слетать и притащить их сюда?
– Пожалуй, где-то должен был заваляться старый этюдник. Прежний хозяин башни был неплохим художником. Уезжая из города, он оставил мне в наследство свой старый хромой комод. А в нём полным-полно различных красок.
– А малярные кисти?
– Думаю, найдутся.
– Летим скорее в башню, пока рассвет не настал! Мы должны успеть!
Уже через полчаса Эльф и Эльвира парили в воздухе перед серой унылой стеной неказистого домика на самой непримечательной улочке. В руках у девочки были малярные кисти и набор баночек с красками.
– Вот, на, держи-ка, а теперь синюю открой…Та-ак! – скомандовала Эльвира. Она доставала то одну краску из набора, то другую. Рылась в поисках нужных баллончиков и подбирала кисточки по размеру. А Эльф тем временем, пока девочка рисовала, называл ей причудливые названия красок:
–  Вот это кадмий! Он для золотистых звездочек! И для ночных фонариков!  А это – маджента! А вот это – охра! 
– Она для летающих морковок!  – шутила Эльвира. При этом она весело стрекотала.
– А вот это ультрамарин! – продолжал учить её Эльф волшебным названиям.
–  Отлично! Давай скорее его сюда! – скомандовала Эльвира. –
Этой краской мы сделаем небо вокруг нас! И дай мне сюда большой баллончик с серебристой! – закричала Эльвира.
Эльф протянул ей две краски, синюю и серебристую, и Эльвира размашисто и смело стала выводить узоры на фасаде домика!
– Вот здорово! А теперь тюбик с белой! И тонкую кисть. Для кружев! Подсвети мне фонариком! Вот здесь! Мне не видно, где тени положить! Тут совсем темно! Ближе! Ещё ближе! Вот так!
Эльф снял с пояса волшебный фонарик и зажёг фитиль. Он с улыбкой наблюдал за тем, как на безликой мёртвой стене из-под малярной кисти рождается новый волшебный мир, и про себя улыбался.
«Последняя пара крыльев попала в нужные руки, – думал он довольно. – Было бы совсем грустно, если бы моё изобретение досталось Мяснику с топором, а не этой находчивой девчушке с кисточками и красками в руках».
Эльвира тем временем закончила работу и отлетела на несколько шагов назад, любуясь тем, что она изобразила на стене. Эльф остался у стены, подсвечивая фонариком волшебную картину.
– Ну вот! Совсем другое дело, милый домик. Теперь ты будешь собирать вокруг себя не только скучных серых галок и ворон,  – засмеялась девочка и добавила: – А мы, дорогой мой Эльф, можем лететь по домам. На сегодня наша прогулка закончена!
–  Айда по домам!
– Айда! – сказал мастер.
Эльвира выхватила встречный воздушный поток слюдяным крылом и, ощутив плотную воздушную подушку под мышками,  понеслась над парком к дому Бургомистра. Подлетая к окну детской, она мысленно остановила тайные механизмы каждого крыла. Крылья вздрогнули, как по команде замерли, и девочка мастерски спланировала прямо на край окна.
– Твой первый полёт прошёл успешно! – поздравил её мастер и, гордый своим изобретением, примостился рядом. Друзьям было о чём поговорить:

Эльф сказал спокойно и беззлобно:
– Завтра, как болезнь, пройдёт зима.
Ты отныне многое способна
с крыльями преодолеть сама!

Нарисуешь на листке картона
башню, где провёл я столько лет,
крышу из цветочного бутона,
а над крышей – неба фиолет.

– Хорошо, – сказала Эльвира. – Я непременно нарисую и тебя, и твой волшебный мир, и подарю свою лучшую мечту тому, кто верит в тебя так же, как верю я!
– Вот и хорошо. Договорились! А ещё обещай мне вставать каждое утро и улыбаться, глядя в окно. Твоему папе очень нравится, когда ты улыбаешься, – попросил Эльф. –  Каждый раз, когда в твоём городе улыбается или смеётся ребёнок, у меня в королевстве эльфов появляется новый мотылёк. А феи улыбки светятся благодаря детскому задорному смеху.  Только так я могу быть уверен в том, что у тебя всё хорошо!
– Конечно, – сказала Эльва и тут же расхохоталась. Весёлые нотки её смеха рассыпались в воздухе и превратились в беспечных и беззаботных лимонниц и капустниц.
– А это тебе от меня. На память, – вкрадчиво добавил Эльф. – Ещё один подарок. Он достал из котомки небольшой завёрнутый в лоскутки ткани глазастый комочек.
– Кто это? – удивилась девочка. – Это что, плюшевая сова?
– Да, познакомься. Это Сплюша. Он сделан из плюша. Пылился  в углу комода без дела. И я решил, пускай пока поживёт у тебя. Только его нужно немного приодеть, его жилетик совсем изорвался  в дороге, пока он летел со мной тебя спасать.
– Конечно, конечно! – уверила его девочка. – Мы ему новый сошьём! Из старинной шёлковой портьеры в папиной комнате!
Эльф протянул счастливого Сплюшу дочери Бургомистра. Сплюша раздулся, как пушистый шарик, в тёплых руках Эльвиры и довольно ухнул. Уфф! Теперь у него появилась хозяйка, которая наверняка займётся его внешним видом. Мечта о перламутровой пуговке  была, как никогда, близка! И Сплюша принял важный вид, представляя себя в будущем настоящим франтом.
– Какой же он смешной! – воскликнула девочка.
– Да, смешной! И у него очень доброе сердце. Береги его и чаще с ним играй, – давал последние наставления Эльф.
Ну вот. Кажется, всё... Теперь мне пора возвращаться в замок. 
Не грусти и помни: в скором времени ты станешь Великой Художницей Мира Эльфов!
Эльвира согласно кивнула. После сегодняшнего ночного полёта над городом она только и мечтала о том, как бы скорее взяться за кисточки и краски.
Эльф сделал прощальный круг по комнате и выскользнул в окошко, унося за собой лёгкие предрассветные сумерки. Случилось это за секунду перед тем, как первый весенний луч солнца проник в детскую комнату и коснулся белой кружевной подушки, на которой спала девочка. Наступило первое теплое мартовское утро.