За гратами. Два рассказа

                Справедливости нет. Честь не
                идёт далее "чести мундира",
                который служит обыденным
                украшением наших скамей для
                подсудимых.
      
                А.П.Чехов
                издателю А.С.Суворину

                ...................
                грати (укр.) - решётка


   Он сидел в клетке из толстых металлических прутьев.
   Молодой, высокий, ладно сложенный, с красивым загорелым лицом.
   С такой внешностью он вполне мог  "сойти" за кинозвезду.

   Помощник судьи скороговоркой зачитывал эпизоды уголовного дела. После каждого эпизода судья обращался к нему с вопросом: " Согласны ли Вы с данным описанием эпизода преступления?" Парень пружинисто вставал и так же пружинисто отвечал: "Да, Ваша честь."

   Подсудимый находился в центре зала заседаний, справа - судьи, слева - потерпевшие, которым было велено вставать после обвиняемого и держать речь.

   Слушалось дело о краже металла и последующей сдаче его на пункт приёма металлолома. Металл составляли кладбищенские гробницы, оградки, столики. За зиму-весну урод-предприниматель вынял из земли, распилил и сдал на пункт приёма более  двадцати гробниц и примерно столько же оградок.

   Когда дошло дело до эпизода 12, судья попросил встать потерпевшую. Ею оказалась малюсенькая сухонькая старушка лет восьмидесяти. Встать она не могла...Всё тело её содрогалось будто от озноба, хотя за окном - лето, жара, окна - настежь! Ей позволили сидеть.  Женщина сообщила суду, что она  - бывшая учительница,  похоронила мужа и сына рядышком ... Муж - директор училища,бывший фронтовик , а сын - сотрудник МЧС, погиб при тушении пожара.
   На мрамор денег не хватило - поставила им металлические, ладненькие, со звёздочкой в изголовье наверху...  Да они и сами звёздочками для неё были... По весне , придя к ним повидаться, увидела гору вздыбленной земли и изломанные деревца...

   Женщина, измотанная почти 4-хмесячным следствием и откладываниями судебных заседаний, не имела сил даже на ненависть к уроду , стоящему за решёткой в трёх метрах от неё:  гладкому , сытому , живому!
   - Зачем же ты,  сынок, что же они тебе плохого сделали? Мне ж 82 уже. Сама не смогу , а как же они , МОИ , без гробничек и оградок?  Мусором же закидают...,- вопрошала старушка его , сидящих вокруг, будто  прося прощения у СВОИХ за "несбережённое" ею...

   Людское горе разливалось по залу, выплёскивалось через распахнутые окна на листву деревьев, деревья содрогались и листва звенела колокольным звоном, возвращаясь набатом в зал суда , где должна была победить справедливость и воцариться благодать...

   Но ничего такого не происходило.
   С каждым новым эпизодом вставали новые люди,  сообщали суду о своём горе, плакали безутешно, поражались злодейству "этого в клетке",  который всё повторял и повторял : "Да, Ваша честь."
   Было ощущение, что тот, что в клетке , медленно съедает тех, кто в зале...

   Во втором ряду среди потерпевших сидела женщина интеллигентного вида (хорошо держащая спину ), внешне очень спокойная, лет шестидесяти.  За долгие месяцы следственных выездов на место преступления, служебных разбирательств и множества утерянных протоколов, она уже не знала , чего в ней больше : горя, злости, ущербности или безысходности...Она ощущала себя постоянно нажатой педалью и стала сама себе чужой.
   В городе родни у неё не осталось. Все её любимые: братья, сестры, родители, тёти, дяди, бабушки , дедушки перебрались в  Царство Небесное. И по весне она каждый год по несколько дней  "ходила к ним" : прибирала, высаживала цветы, красила, открывала калиточки...Дышала с ними, разговаривала, делилась. Они все были благодарные слушатели.
   В эту весну она "недосчиталась"  пяти из двенадцати гробничек с фотографиями близких.
   И глаза с этих "недосчитавшихся" выжигали огнём её душу...

   Отец её ушёл на фронт в шестнадцать, вернулся инвалидом. Мама с шестнадцати работала в прифронтовой швейной коммуне (по ней стреляли - а она "стрекотала" на своей швейной машине). Оба  резко из юности - во взрослость, в ад,  чтобы выродок в клетке мог родиться и жить в мире.

   Обвиняемому было 32 , но он представал перед судом уже шестой раз (за аналогичные деяния).
   Все разы был амнистирован после полугода отбывания наказания...

   - Какими же наказаниями был он наказан? - задавалась вопросом она , глядя на его "качаные" бицепсы, прикрытые яркой футболкой;  идеальную короткую стрижку и самодовольное всезнающее лицо "бывалого".
   Но когда пришла пора держать речь, она только спросила того , в клетке:
   -Чего ж тебе, тварь, не хватало в жизни, что ты против беззащитных мёртвых пошёл?
   И судей:
   - Вы осознаёте, что это - урод, монстр? И что его уже не исправить ?
 
   Не доверяя, да , попросту, не веря тем, кому задала вопрос, и, не ожидая ответа, она вышла из зала.
   У неё был уже свой ответ:  нерушимая  стена из её ушедших близких и родных защищала, ограждала её от этого Зала Зла.
   Знала:  нужно самой , с Божьей помощью, заказывать  Своим  новые...






.....................................................



   Ленка училась в Академии на режиссёра. Последний курс.
   Мечты, укреплённые знаниями, рисовали чудесное будущее для неё и окружающих  её людей.
   Она любила людей, хотела говорить им, говорить о них и испытывать радость от этого.

   Был  День Города.
   День Города для Ленки  - вроде Нового Года, но только Летом.
   Город становился чистым,  нарядным, весёлым и молодым от улыбок и смеха его жителей.
   Взаимная любовь Города и жителей летала высоко в небе с самого утра, а вечером превращалась в яркие звёздные букеты - праздничный фейерверк.

   Ленка с друзьями, большой шумной компанией, встречались в парке. Спустились с подружками в подземный парковый туалет - только открылся перед Днём Города. Внутри людей - не протолкнуться... Туалетная кассирша,  грузная женщина в парике "со следами крепкого алкогольного опьянения",  надрывно поздравляла с праздником.
   Забирая деньги, одновременно отсчитывала сдачу и отматывала по полметра туалетной бумаги, которую постоянно роняла под ноги входяще-выходящим...

   Ленка,  вложив деньги кассирше в ладонь, от бумаги, катаной по мокрому полу,  отказалась...                И тут что-то пошло не так...То ли кассиршу Ленкин отказ оскорбил, то ли что привиделось, но она ухватила Ленку за руку и дёрнула на себя.  Ленка , не рассчитывавшая не такое прикосновение ручищ кассирши, с силой отпихнула её. И вдруг кассирша завопила : "Сволочь!  Без денег лезет ! Держите её !"
Ленка оцепенела... Подруги попытались вырвать её из рук кассирши и протолкнуть к кабинке, но та, бросив рулон бумаги, впилась в Ленку уже двумя руками и завизжала : "Милиция!!!"

   Милиция ждать себя не заставила. Ухватив несколько девчонок-защитниц и оттеснив публику,  которая счастливая бесплатно понеслась по кабинкам ОО, милиционеры приступили к разборке инцидента .  К кассирше  "ООЖ" подоспела такая же пьяная помощь  - кассирша "ООМ". Тыкая пальцем на Ленку, обе они "заголосили" , что  она "  бл...ь,  хотела  по...ть бесплатно,  прости...ка..."
   Молоденький "страж порядка" приступил к оформлению протокола. Ленкины подруги и Ленка наперебой стали рассказывать , что всё было совсем не так, но "главный страж" громко сказал своим коллегам: "Уведите их". И десяток коллег вытолкали подруг наверх в парк.
   Ленку вывели наверх четверо:  двое - под руки - слева и справа;  один - впереди,  один - сзади... и посадили в патрульную машину.
   Друзья Ленки попытались опять что-то доказать "стражам" по ходу движения конвоя , но безрезультатно... Дверь новенькой патрульной машины с решётками захлопнулась и всем интересующимся было заявлено , что  Ленка задержана за хулиганство и её везут в дежурную часть УВД.
   Ребята побежали к маме Ленки. Рассудили , что звонить нельзя - та болела. Лучше с глазу на глаз...
   Через час мама Ленки с ребятами были в УВД. Но патрульная машина ещё не приезжала и никаких пояснений где Ленка, им не дали. Более того, дежурный потребовал освободить помещение или их всех закроют в тамбуре дежурной части на ночь.
   Мама Ленки осталась, заставив друзей уйти. В пустом полутёмном тамбуре женщина провела  четыре часа, когда открылись уличные двери и наряд из четырёх человек ввёл её дочь. Оттолкнув мать , без объяснений,  Ленку провели в конец коридора и закрыли двери. Мать  опять осталась одна.  И лишь спустя час уличные двери открылись вновь и вошёл какой-то Чин  (в окружении).  Мать бросилась к нему...
   
   Наверное, видеть в тамбуре в два часа ночи молящую женщину для Чина было страшно любознательно... Он обещал разобраться...
   Через час мать пригласили. Её провели коридором в комнату с двойными металлическими дверями.

   Мебель комнаты составляли три клетки из железных прутьев; стол, обитый жестью; стул  и табурет. В клетке  -  лавка, клетка низкая (только сидеть !).  Громадный замок-засов .
   В одной из клеток, обняв себя крепко за плечи "крест на крест", опустив голову на грудь, сидела на лавке её дочь...

   - Материалы дела таковы, мамаша, - сказал Чин, - что мы вынуждены дело о хулиганских действиях Вашей дочери передать в суд. Вот свидетельства - заявления потерпевших сотрудниц туалета.
   Мать попыталась сказать, что это какое-то недоразумение, несправедливость, есть и другие свидетели. Её дочь  - замечательная, умная, культурная девочка, учится в Академии и обвинять её в хулиганстве - равно как в шпионаже или инопланетянстве....
   Но Чин будто не слышал...
   Удовольствие от возможности запугать, унизить, здесь, у себя, без свидетелей "развязаться от условностей чина" достигло вершины...
   - Ну вот, и в Академию придётся сообщить..., - продолжал Чин.- Нужно получше заниматься воспитанием дочери. Скажите спасибо, что в наркологию на "тест" не попала - очередь большая. Сотрудники наши с ней три часа ждали, но не попали...А у каждого , между прочим,  дома - семья , дети... А они должны с Вашей  хулиганкой , наркоманкой возиться! Так она ещё и отказывается давать мне показания! Мне - майору милиции! Соплячка! В молчанки решила играть! Артистка,бл...ть, Зоя Космодемьянская!

   - Как Ваше имя, отчество? - вдруг спокойно спросила Ленкина мама и протянула руку по столу к нему...
   - Никлай Виктрвич!- рявкнул Чин.
   - Николай Викторович, у Вас ведь тоже , наверняка, есть дети. И вы их любите и прощаете... Ну зачем ломать жизнь моей дочери? Давайте договоримся. Я поговорю с ней сама. Откройте клетку. Она сделает всё, как Вы хотите. Вы же хотите ей добра , я вижу.
   Мать с  трудом сдерживала ложь и ненависть.

   - А как Вас? - изменив тон с поучительного на джентльменский , - спросил Чин.
   - Ольга Алексеевна.
   - Конечно , Ольга Алексеевна, я вижу : Вы - умная женщина и если всё сделать как надо , то зачем же до суда доводить , портить девочке жизнь. Можно штраф заплатить  -  и всё. Можно прямо сейчас... А завтра я Вам квитанцию выпишу . У Вас есть с собой деньги?
   - У меня карта банкоматная с собой.
   - Ну  вот и чудесно !  Я еду домой , утро уже почти... Вот такая она наша служба...Наша служба и опасна и трудна... А по пути к банкомату подъедем. Нам не по пути ? Я Вас подброшу к дому ? А то , знаете, День Города, криминал... Женщинам ночью опасно самим...

   Деньги она сняла. Сколько сказал...
   Шли с Ленкой молча.
   Потом в  парке сидели ревели , выли...
   Сели в попутное утреннее такси...

   - Наверное, я разлюблю День Города , - думала Ленка.

   - Как, оказывается, много в моём городе глупых, злобных псов,- думала мама Ленки.

   Дело о злостном хулиганстве было раскрыто и закрыто за одну праздничную ночь.
   
   И каждый получил и взял то , что близко, нужно, дорого.