Антипартизанское движение в Амурской области

Тарасов Ю.А.

Антипартизанское движение в Амурской области

(Отрывок главы 7 из моей книги «Партизанское движение в Амурской области: проблемные вопросы, гипотезы, выводы. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2013. 238 с.». Книгу можно найти в научных библиотеках Хабаровска и Благовещенска, а также в библиотеке БГПУ в Благовещенске, библиотеке им. М.Горького, библиотеках Дальневосточного государственного университета и Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока во Владивостоке, ну и, конечно, почти во всех библиотеках г. Свободного Амурской области.)

До сих пор в отечественной историографии принято было считать, что партизанское движение в Амурской области изначально поддерживалось основной массой её сельского населения.  Однако целый ряд фактов говорит о том, что с самых первых своих шагов оно встретилось здесь с враждебной оппозицией, а порой даже и с вооружённым сопротивлением довольно значительной части деревни.  Если первую партизанам удалось со временем почти полностью подавить с помощью жестокого террора и репрессий против наиболее заметных её представителей, то со вторым им так и не удалось справиться до самого конца существования в области белой власти.

Колчаковское правительство в Амурской области решилось по настоящему активно использовать этот свой резерв только осенью 1919 года.  До этого ставка в борьбе с партизанами делалась почти исключительно на белую милицию.  Однако сил её было явно недостаточно, чтобы справиться с быстро растущими в области партизанским движением.  Численность всей уездной милиции к концу августа местная пресса оценивала всего в три с лишним сотни человек (газета Амурское слово. 1919. 28 августа. С. 2).  Согласно агентурным сведениям краевой милиции, в Амурской области милиция к первой декаде июля «не имела в достаточном количестве ни патронов, ни снабжения пулемётами, частью вооружена берданками».

Созданный в марте в помощь ей «Отряд особого назначения», насчитывавший, по утверждению И.Безродных, от 780 до 1000 человек (Воспоминания И.Безродных. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 270. Л. 34), к июлю имел большой некомплект в людях (Сводка агентурных сведений. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 152. Л. 1-оборот).  «Амурский отряд» летом, согласно  информации белогвардейской разведки, «закончив свою зимнюю работу ... был переформирован в стрелковый полк, комплектуемый молодыми солдатами, только что начавшими обучение» (Октябрь на Амуре. Сб. док. 1917 – 1922 гг. Благовещенск, 1961. С. 165).  Первое время не могло быть даже речи об использовании последних против партизан.  Лишь с конца июля колчаковские стрелковые части и подразделения начали эпизодически отправлять в экспедиции по партизанским районам, а также ставить гарнизонами в некоторых сельских населённых пунктах.

Ещё одной силой, задействованной в борьбе с «большевиками» на территории Амурской области было казачество.  Весной оно довольно деятельно участвовало в вылавливании бывших участников Мухинского восстания по крестьянским сёлам и деревням, однако к лету и его  активность существенно снизилась.  Мобилизованные отряды льготных казаков были опять распущены по домам, а малочисленные строевые казачьи части, как правило, стояли гарнизоном в г. Благовещенск.  Разбросанные же по некоторым сёлам и станциям железной дороги японские гарнизоны не могли гоняться за партизанами из-за отсутствия у большинства из них кавалерии.  К тому же, до конца июля японские отряды использовались в борьбе с партизанами лишь в исключительных случаях (Сводка агентурных сведений. Л. 1-оборот). Видимо командование 14-й японской дивизии, сменившей здесь в начале лета прежнюю 12-ю, не сразу смогло разобраться в сложившейся ситуации.

Привлечение некоторых представителей местного населения к преследованию «красных» и наведению «порядка» производилось сначала почти исключительно традиционным способом — обещанием награды за выдачу большевиков.  Таким образом в Зейском районе, по свидетельству Ф.Кошелева, часто использовали зимой 1918-1919 годов кочевых охотников и скотоводов манегров для розыска скрывающихся в тайге советских работников и красногвардейцев (Фёдор Кошелев. На Зее. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С. 321, 322).  Весной планка была опущена ещё ниже — большие деньги обещали даже за головы и другие части тела убитых руководителей повстанческих и партизанских отрядов.  Однако к существенным результатам и это не привело (Обиденко. Партизанское движение в Амурской области. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 246. Л. 4).

Сразу после поражения Мухинского восстания два ближайших к Благовещенску самых богатых селения Амурской области (Гильчин и Тамбовка) изъявили желание вооружиться для защиты от «большевиков».  Власти пошли им навстречу и уже в апреле в этих сёлах были созданы отряды «добровольной милиции» из местных крестьян (газеты: Амурское эхо. 1919. Приложение к № 1005; Амурское эхо. 1919. 16 апреля. № 1006. С. 3).  В начале июня колчаковские власти выявляют намерение распространить этот опыт для борьбы с мелкими группами партизан и на другие деревни, одновременно угрожая репрессиями тем сельским обществам, которые не оказывают никакого сопротивления набегам «красных» (газета Голос тайги. 1919. 4 июня. С. 4. и 6 июня. С. 3).

В результате в ряде старожильческих селений области летом действительно удалось создать добровольческие дружины самообороны, однако далеко не все из них оправдали надежды белогвардейского правительства.  Во многих случаях выданное им оружие вскоре без какого-либо серьёзного сопротивления изымалось партизанами.  Большинство же сельских обществ такие отряды создавать вообще отказались.  И этому были вполне объективные причины.  На территории Амурской области можно было найти тогда очень немного сёл и деревень, значительную часть населения которых составляли бы воинствующие противники большевизма.

Только в горных округах, в основном в  г. Зея, имелось довольно много людей по настоящему ненавидевших Советскую власть.  Это была местная буржуазия, тесно связанная с золотопромышленностью.  Именно её представители осенью и зимой 1918-1919 годов, по свидетельству Ф.Кошелева, «организовали из своей молодёжи конные карательные отряды по вылавливанию советских работников и красногвардейцев» (Фёдор Кошелев. На Зее. С. 321).  Весной и летом 1919 года они часто действовали против партизан совместно с милицией и отрядами интервентов (В.Е.Кириллов, П.Ю.Афанасьев. На золотых промыслах Дальней России. К истории золотодобычи на юге Российского Дальнего Востока. Благовещенск, 2003. С. 199, 200).

Более серьёзной социальной базой белого режима могли стать старожильческие селения, но нежелание колчаковского правительства пойти навстречу политическим требованиям среднего крестьянства (перевыборы местного самоуправления и созыв областного учредительного собрания), а также провал его финансово-экономической политики склоняли старожилов к нейтралитету в происходящей в области вооружённой борьбе.  Фактически участие в этой борьбе приняли только некоторые из тех сёл, где преобладало молоканское или старообрядческое население.  При этом молоканские селения (Гильчин и Тамбовка) ограничились только самообороной, а дружины ряда старообрядческих сёл (в основном старожильческих – Ю.Т.) принимали участие даже в боевых действиях и карательных экспедициях на территории соседних волостей.

Участие молокан в антипартизанской борьбе можно объяснить капиталистическим характером значительной части их хозяйств, для которых несло реальную угрозу восстановление власти большевиков.  Причины же вступления в противостояние с партизанами некоторых старообрядческих общин более сложны.  Одной из таких причин стали религиозные представления самих староверов.  По утверждению К.Кущ, непосредственного участника этого противостояния, жертвой которого стал его отец и, частично, он сам, старообрядцы села Тарбогатай видели в лице партизан «антихриста, каковой якобы по их старообрядческому писанию и появился в точности в XX веке.  Дабы искоренить антихриста появление они взялись за искоренение партизанского движения» (Кущ. Зачатка партизанского движения в Александровском районе. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 243. Л. 1-оборот).

Подобное же объяснение дал движению тарбогатайцев и П.Е.Вшивков.  По его словам тарбогатайцы «почти поголовно добровольцами выступили «в помощь Исусову войску, для борьбы с антихристом», и организовали особый отряд» (П.Е.Вшивков. Боевые дни Амура. Хабаровск, 1934. С. 241).  Однако, эта причина всё же не могла быть главной, поскольку не даёт ответа на вопрос: почему большинство других старообрядческих общин того же толка (семейские) в Амурской области не приняли участия в вооружённой борьбе с «антихристом» в образе партизан?  Более точно первопричину конфликта между тарбогатайцами и партизанами разъясняет в своих воспоминаниях один из его виновников А.Обиденко.

По его утверждению, в Мухинском восстании тарбогатайские крестьяне ... соблюдали «нейтралитет».  Затем, в апреле 1919 года, на село налетел «неизвестный партизанский отряд и потревожил кулаков».  А.Обиденко считает, что это был отряд П.Иванова (Антон Обиденко. Быль-воспоминание. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С. 292, 293), однако П.Иванов в это время лечил раненную руку в одной из таёжных деревень и ни в каких налётах не участвовал.  По данному району курсировали тогда небольшие конные отряды Богданова, Г.Дрогошевского и самого А.Обиденко.

Причину набега партизан объяснил один из первых местных исследователей этого вопроса М.Е.Рукосуев.  Согласно его сведениям, несколько промышлявших в тайге тарбогатайцев в апреле убили из-за полбутылки золота двух «товарищей», скрывавшихся у них в бараке после падения первых Советов .  Третьему же удалось убежать и сообщить об этом происшествии партизанам.  Некоторое время спустя «отряд Иванова» «потребовал от тарбогатайцев выдачи указанных граждан», но те, не зная в чём дело, отказали.  Тогда и был произведён налёт партизан, отбитый совместными усилиями милиции и имеющих оружие жителей села (Рукосуев. Как были разорены селения Заливка, Круглое, Ново-Михайловка и Райгородка. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 246. Л. 164, 165).

Далее, как пишет А.Обиденко, тарбогатайцы обратились за помощью к японскому командованию, которое поставило в этом селе свой гарнизон, а тарбогатайцев вооружило и обязало вылавливать в ближайших деревнях бывших повстанцев и большевиков (Антон Обиденко. Быль-воспоминание. С. 292, 293).  По сообщениям амурской прессы, гарнизон в Тарбогатае и ряде других сёл был поставлен японцами после их экспедиции в данный район в конце первой недели мая (газета Амурское эхо. 1919. 22 мая. С. 5).  Таким образом, первое нападение партизан на Тарбогатай произошло, видимо, в самом начале этого месяца.

После первых же карательных акций староверов (массовые порки, расстрелы, грабёжи и сожжение домов «большевиков») в деревнях Талый Ключ (Соколовка) и Широкий лог, на другом берегу р. Томи, скрывавшаяся выше по течению этой реки группа партизан, во главе с М.Ф.Анищук и А.С.Обиденко, разогнала в тайге тарбогатайских лесорубов, чем сорвала их сезонный сплав леса.  Тогда, пишет А.Обиденко, тарбогатайцы переключились на поимку «красной банды Молоканчика», имея в виду самого А.Обиденко, хотя, по его уверению, никакого отношения к молоканской секте ни он, ни другие партизаны  этой группы не имели.  В результате группа была вынуждена на время прекратить свою партизанскую деятельность и, оставив лошадей у надёжных крестьян, укрыться на островах реки Томи (Антон Обиденко. Быль-воспоминание. С. 292, 293).

Именно в этот период, видимо, и была подведена лидерами Тарбогатайских староверов религиозная база под преследование ими большевиков (этому способствовали и соответствующие материалы, публиковавшиеся осенью в краевой прессе (статья Старообрядцы и большевизм. / Наш край. 1919. 3 октября. С. 2).  Вскоре к ним присоединилось ещё целый ряд старообрядческих селений (Ново-Листвянка, Заливка, Павловка), а также старообрядческая часть населения остальных деревень (Новое, Круглое, Васильевка, Высокое), составлявших компактную полосу вдоль южного берега реки Томи от ст. Бочкарёво (ныне ст. Белогорск) почти до самой тайги.  Этот клин естественным образом разделил формирующееся между Зеей и Буреей партизанское движение на два района, сообщение между которыми стало возможно только обходным путём, по почти безлюдной тайге. 

К юго-западу от «Томского клина» тогда же образовался ещё один антипартизанский союз старообрядческих общин с центром в с. Николаевка, на р. Белой.  Эти два блока оставались самыми надёжными опорами белого правительств на сельской территории области в течение всего периода партизанского движения.  Несмотря на все старания, партизанским отрядам так и не удалось разгромить их.  Они вынуждены были капитулировать и сдать партизанам своё оружие только после объявления нейтралитета японцами и прекращения существования самой белой власти в начале февраля 1920 года (Стенограмма заседания Бюро Приамурской группы Дальневосточного землячества красных партизан по докладу Задерновского. 1933 г. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 353. Л. 14-16).

Остальные селения старообрядцев-старожилов, как правило, старались воздерживаться от прямых столкновений с партизанами.  Некоторые ближайшие к партизанским базам, а потому и наиболее потенциально опасные  для них сёла (с. Москвитино в 4-м районе и с. Бирма в 1-м) партизанам удалось вовремя разоружить летом 1919 года.  Ещё в апреле такую же операцию в старообрядческом селении Куликовка на реке Бурее провёл только что образованный партизанский отряд Воропаева, предотвратив намечавшееся там создание антипартизанской организации и расстреляв её инициатора (Евсей Воропаев. За свободу. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С. 309).

Нейтралитет старообрядцев, живших в среднем течении р. Зеи, едва не был разрушен в октябре, когда в 4-м районе началась мобилизация в партизанскую армию для похода на Благовещенск. Старообрядцы-старожилы сёл Желтоярово, Практичи и Заган наотрез отказывались воевать за Советы.  По свидетельству И.Безродных, мобилизацию здесь приходилось проводить под дулами пулемётов (Воспоминания И.Безродных. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 257. Л. 121, 122).  С большим трудом мобилизованная в этих сёлах часть молодёжи сбежала из армии под с. Ново-Троицким и вернулась домой.

Когда же в конце октября штабом Патрушева был выслан отряд для возвращения дезертиров, эти сёла вступили в переговоры с ближайшими старожильческими селениями для образования фронта против партизан.  Лишь явное на тот момент численное превосходство последних заставило старообрядцев отдать своих сыновей в партизанскую армию, при условии, что они сохранят за собой собственное вооружение. Однако воспользовавшись первой же неудачей партизан под д. Практичи староверы опять разошлись по своим домам (Воспоминания И.Ракова и А.Слесарева. / ГАХК Ф. 44. Оп. 1. Д. 243. Л. 252, 253). Впрочем, почти столь же неохотно шла по мобилизации в партизанскую армию 4-го района тогда и молодёжь большинства остальных, даже новосельческих, сёл.