Оттенок четвертый - цвет вьетнамского напалма

Петрович спал и видел сладкий сон о том, как Аннушка разливает масло и сама же на нем поскальзывается, а по ней проезжает «Тополь-М». Внезапно раздался странный звук…
- Петррррович-тханг, Петррррович-тханг (тханг (вьетнамский) — слово, подчеркивающее фамильярность обращения, носящее пренебрежительный оттенок – прим.автора), - голос Петровичу был незнаком. Он попытался открыть глаза, но вчерашнее многочасовое возлияние сделало данное действие невозможным. Промычав что-то матерное, Петрович разлепил пальцами распухшие веки правого глаза и попытался настроить резкость. Вторая попытка ему удалась, и он с удивлением увидел стоящего в дверном проеме комнаты своего кота. Причем стоял тот на задних лапах, помахивая хвостом, словно шпагой или арматуриной. Не успел Петрович удивиться, как в его голове словно разорвалась граната, и он погрузился в спасительную тьму, не зная, что в настоящий момент он своим телом не владеет.
Глаза человека широко открылись, и он заговорил на американском языке, приправленном техасским сленгом:
- О, желтокожая узкоглазая крыса, и чего ты приперся?
- Петрович-тханг, невежливо так разговаривать со своей жертвой.
- Да кто ты, мать твою? – искренне удивился человек, - и вообще – кто такой Пиотровиш? Я – подполковник Джон Маккрейн, служу президенту и стране.
- Я – тот, которого ты, тханг, убил. Пятьдесят лет назад. Впрочем, и ты не выжил, я был отмщен.
- Какие, к дьяволу пятьдесят лет?! – взревел мужчина и вскочил с кровати, но тут же запнулся о чемоданчик сантехника и растянулся на полу, заработав пару шишек на лбу. – Какого дьявола? Что это за срань господня? Где мои собака, дети, жена, мать вашу?! Какого хрена?!
- Успокойся, тханг, присядь. Видимо, не завершены наши путешествия, раз нас собрали с тобой в этой… России, - кот брезгливо отодвинул тапочек, который пах деяниями кого-то из семейства кошачьих, подошел к кровати и уселся с краю, помахивая лапкой.
- Где? В России? Нет, в Советском Союзе, неверные у тебя данные, четвероногий полковник.  Пятьдесят лет? Но… Как? – ошарашенный мужчина схватился за голову.
- Нет уже никаких Советов. Остались лишь Россия и ваши американские колонии, которые в принципе, скоро могут быть и не вашими. А вполне себе такими, мррр, российскими. И вообще, тханг, у космоса хорошее чувство юмора, - кот подтолкнул к Макрейну замызганную книжонку со странным названием «Что делать, если вы проснулись рептилоидом. Пособие для сектоидов», которые любил почитывать Петрович во время синячества, и коих у него было в количестве по всей квартире, а еще книжечка, как ни странно, тоже попахивала котом.
- Кстати, мне нравится жить у Петровича. Он смешной, веселит меня. А еще он алкоголик, - кот хихикнул и прислонился к подлокотнику.
- Ну хорошо, допустим, я тебе поверю – и то, что мы сейчас в варварской России, а не в Советах, и то, что прошло пятьдесят лет, и даже в то, что я мертв, а не сплю сейчас. Но говорящий кот?
- Не просто говорящий кот, тханг, а полковник вьетнамской армии Нго Ван Лоан, тханг, - кот презрительно сплюнул сквозь зубы.
- И о чем нам надо говорить?
- А вот хрен его знает, тханг, в общем – начнем с простого – какого черта ты вообще на войну поперся?
- Что значит – за каким? Я патриот, черт побери!
- Патриот?! Ну, ну. Кстати, тебе понравится – ваш президент черный.
- Брюнет? – удивился Макрейн.
- Нет. Черный, как кожаный ботинок. Негр, в общем.
- Чтооо? – взревел Макрейн, он был ярым националистом и в свое время даже состоял в Ку-Клус-Клане.
- А еще у вас там теперь и гомосеки женятся, - задумчиво протянул кот, и, как показалось Макрейну, показал средним пальцем жест куда-то в небеса.
- Нееееееет! – зарычал Макрейн. Тут в его мозгу что-то щелкнуло. Мужчина закрыл глаза:
- Полковник Лоан, вынужден принести Вам свои извинения по факту насильственного вторжения в вашу страну и попытки государственного переворота. Ну, и, наверное, стоит попросить прощения за ваше, кхм, убийство, - мужчина открыл глаза и уставился на кота. Тот задумчиво разглядывал американца, помахивая передней правой лапкой.
- Что ж, подполковник Макрейн, в свою очередь и я приношу Вам свои извинения. Причем достаточно искренние, - уколол кот Макрейна.
В этот момент яркий весенний луч солнца весело скользнул по зеленой бутылке и отраженный солнечный зайчик вонзился  в глаза кота. В маленькой черепушке животного что-то перемкнуло, и кот с диким воплем «Банзай», вцепился в лицо Петровича.
Внезапно из соседней квартиры раздался крик убиваемого мамонта – это рожала соседка  Лена. Рожать она решила на дому, и для этого дела была приглашена местная повивальная бабка Нюра. Крику мамонта вторил нечеловеческий визг Петровича, который отодрал кота от своего лица, чувствуя, как струится горячая кровь и схватился за зеленую бутылку, чтобы продезинфицировать свой организм внутри и снаружи. Петрович вытер кровь с лица, допил остатки дезинфектанта и снова отправился в объятия Морфея, его затухающее сознание зафиксировало странную фразу, услышанную из-за хлипкой стены:
- Ой, Ленка, а что это твоя мелочь такая желтая и узкоглазая?! От бурята, что ль, пригуляла?!