Набросок первый

Набросок первый

 Его сутулая фигура еще долго маячила в темноте пока совсем не растворилась в наступающих сумерках. Сегодня события начинали принимать необратимый характер. Это становилось все боле и более ему понятно. На развилке жизни в очередной раз все сыпалось и опять за спиной намечались руины. Решение, которое, казалось, должно случиться в будущем, принимало реальные контуры, материализуясь на глазах. Серый от грязи снег обрамлял черную тропинку к трамвайной остановке. Усталые прохожие, внимательно смотрели под ноги, они шли в лужах фонарей как измученные лошади в свои стойла не обращая внимания друг на друга.      Он ушел из дома и направлялся на другой конец  Москвы к своему другу. Церковный реставратор Саша Иванов жил в Ясенево на 9 этаже, в стандартной  9 этажке с дворнягой по имени Шерстяной. Реставратор в своей однокомнатной квартире устроил настил, где помещалась его кровать. Это была его гостиная. Около окна был "холл" ,здесь располагалась мастерская, беспорядок был фантастический, но и этот  беспорядок казался строгим пуританским порядком по сравнению с тем, что творилось на кухне. На заваленной грязной посудой столе, обращала внимание тарелка с засохшим сыром и носком. Дизайн упадка и декаданса. Впрочем, если бы такой натюрморт нарисовал Сальвадор Дали, он бы стоил миллионы долларов. В этот сюрреалистический рай и ехал, простите не представил своего героя, Михаил Самуилович Грановский.  Этот безумный рай, вполне соответствовал настроению Михаила Самуиловича. В стране был похожий бардак, шел 1990 год.
     Реставратор, был холост и девственен, последнее  для большинства читателей, покажется странным. Однако, теоретически  был  исключительно подкован в теории и практике  гендерных отношений. Саша носил длинные волосы  и реденькую бородку. Был худ и завязывал волосы в виде конского хвоста, в анфас походил на рыцаря революции железного Феликса. По непонятной странности он не пил, но зато курил кубинские сигареты, считая, что кубинский табак более "честный", чем болгарский. Михаил Самуилович курить кубинские сигареты не мог, от них у него начиналось головокружение и страшный кашель. Володя Филиморов, общий друг Саши и Михаила Самуиловича, советовал Саше бросить этот кубинский табак, так как от него можно сдохнуть, сам же смолил "Памир", как будто этот  "Памир" способствует продлению жизни.
Михаил постучал в дверь, после продолжительного громкого лая, дверь слегка отворилась, в свете тусклой лампы, показался нос, кусок бороды и левый глаз хозяина. Убедившись, что  на площадке стоит "свой", Саша, придерживая за ошейник Шерстяного, снял цепочку  и впустил приятеля в свои хоромы. Михаил перед  визитом, зашел в гастроном в котором обнаружил пельмени и хлеб - он хорошо знал, что в холодильнике Саши, была полярная ночь, холодно и пусто, а лампочка перегорела несколько лет назад. Он сразу направился на кухню наводить порядок и приготовить купленные в супере пельмени. Саша заметно оживился, на еду он всегда реагировал положительно. Поздний ужин это было в его стиле. Ужин мог быть и в два ночи и позже, а бывало совмещался с  завтраком.
 Михаил почесал Шерстяного за ухом.
- Я развожусь, ушел из дома.
- И пришел ко мне, - сытый Иванов был склонен пошутить.
- Теперь точно свалю в Израиль.
- Я с тобой, старик.
- Успокойся Шурик, ты же не еврей.
- Ну, это поправимо, дело техники, - Сашка расправил узкую грудь.
- Шурик из тебя аферист, как из меня самурай. Забыл, что натворил на Подкопаевке, когда выправляли тебе права. Эту историю стоит рассказать, несмотря на то, что Иванов появляется  в повествовании, не часто.
  … А было так, певец Резо из ресторана Русь, дал Михаилу Самуиловичу "наколку" – надо было обратиться к человеку по  фамилии Хрипков, начальнику какой - то тарной конторы рядом со знаменитым  в Москве отделом милиции, где сдавали на водительские права. Иванов бы в жизни не сдал бы экзамены, а через этого Хрипкова, за стольник, можно было справить документ  на вождение Сашкиного горбатого Запорожца. Реставратор пришел в тарную кантору.  Во дворе сидел мужик в телогрейке и ремонтировал деревянную тару гвоздями и молотком. Иванов, с внешностью нестандартной, то ли хиппи, то ли дьячок, вежливо хотел спросить, где его, мужика, начальник, но… фамилию забыл, только помнил, что фамилия начинается на букву Х.
- Скажите, - издали начал Иванов, - Вы знаете человека, его фамилия начинается на букву Х?
    Мужику, видно, понравилось, что к нему обращаются на Вы. Он бросил молоток, пожевал  гвоздь во рту, вынул его, почесал репу и сказал:
- На букву Ха?
- Да, на букву Ха.
- Не, не знаю.
- Никого не знаете?
-  На букву Ха?
- Да.
   Мужик задумчиво затянулся Беломориной. Видно было, что очень хочет помочь, но с сожалением повторил:
- Не, не знаком. Знал бы, сказал. Звиняйте.
Сашка развернулся и,  уже хотел было уйти
, но тут вспомнил фамилию.
- Вспомнил, - Сашка радостно заулыбался, - фамилия Хрипков.
- А, Хрипков, так это наш начальник, будет через полчаса, - обрадовался мужик.
  На этой Подкопаевке в конце 70 годов шел поток "блатных" граждан желающих, за умеренную мзду, получить права на вождение автомобиля. В окошке автомата, на котором происходил экзамен, возникал вопрос и 4 ответа на него. Какой бы ответ не выбрал абитуриент,"своему" клиенту автомат зажигал зеленый свет. Начальник тарной канторы, друг Резо, "затаривал" ментов Подкопаевки и имел с этого, свой процент.
   После того, как реставратор получил "корочки", Сашка при всем честном народе, вручил Хрипкову стольник, от чего тот лишился дара речи, как и менты стоящие рядом. Так что аферист из Саши Иванова был еще тот.
   Саша разрабатывал всевозможные планы перехода государственной границы. Современному читателю покажется странным, такое времяпрепровождение, однако  в советское время только у евреев, немцев и греков, проживающих в  России, была возможность уехать из страны. Конечно, все эти Сашкины планы носили юмористический характер, но само то, что обсуждается такой вопрос, уже только это, радовало душу. Хотя, если бы подобные разговоры стали бы известны, лет,  так 25 – 30 назад, "лучшим друзьям"  трудящихся, загремел бы Шурик и его собеседники в места не столь отдаленные, сколь холодные и превратился бы в лагерную пыль.
   Так как Сашка любил собак, то в его мозгу, возникла идея перехода границы в окружении дрессированных дворняг, причем их должно быть не менее 50 и обязательно 2 группы. Одна группа должна отвлекать пограничников, а другая окружив Шуру, не спеша,  вместе с ним пересекает, под музыку Битлз, финскую границу. Рытье тоннеля Иванов отбросил, по состоянию здоровья. Ему нравился волнующий способ перелета на сопредельную территорию  с помощью дельтаплана. Фиктивный брак с финкой он отверг с порога, подозревая, что финка может по настоящему в него влюбиться. Филимон, с серьезным видом, подтвердил такую возможность. Филимон бывший бич, а теперь уважаемый писатель(он описывал свои приключения на Колыме), заметил, что Сашка прав, отвергая этот вариант, финка обязательно влюбится и тогда вольному реставратору, наступит финский п..ц.
    Бесконечная беседа Михаила с Сашей, к двум часам ночи постепенно затихла и оба приятеля  незаметно заснули крепким сном , только Шерстяной, дремал чутко, охраняя две пачки пельменей , которые покоились в темноте холодильника "Саратов". Саше снились Гималаи, страна Шандала, где в домике на склоне горы жила теософ Блаватская. Саше она снилась часто, но бывало, вдруг, возникало эротическое, несерьезное, выходящее из ряда вон, видение, прерываемое тявканьем Шерстяного, которое тоже было сновидением, стоящим на страже благочестивых снов хозяина. Крейсер Аврора иногда входил в Сашин сон, но не стрелял, так как у его пушки вдруг обнаруживался дефект и, к Сашиной радости, большевики не знали, без выстрела, когда брать Зимний, и.. вся история, поэтому шла в другом направлении. Царь возвращался на свой престол, народ ликовал, большевиков пересажали, а водительские права, любой реставратор мог получить, бесплатно, джинсы, вообще не проблема, можно купить в любом сельпо. Когда есть было совсем нечего, то Гималаи и Аврора уступали место жареной картошке с яйцами или тем же пельменям, дальше этих изысканных блюд, небесные  составители  Сашиных сновидений не шли, видимо опасаясь, неожиданной реакции реципиента.
  Михаилу Самуиловичу, обычно снились  приличествующие для него солидные сионистские сны: он сидел в танке и стрелял бронебойными или пилотом F15 на бреющем, расстреливал пехоту противника , но в эту ночь, была сплошная темнота, ничего интересного, так не стоит и говорить -  какая – то мутная речка, которую Михаил пытался перейти вброд. Эта речка иногда возникала по непонятным для Михаила причинам, но он не обращал внимания, усталость видно сказывалась, думалось ему. Он все шел, но ноги вязли в иле, не давали двинуться, другой берег был и не далеко, но и недосягаем. Он шел долго, но берег не приближался. Он чувствовал себя партизаном, выполняющим важное задание. Все вы не здешние, - шептал глухой голос . Это не твоя земля, твое место на другом берегу…

                Из дневника Михаила

   …Сегодня получил повестку "для беседы" на Петровку 38. Кто не знает это главное управление МВД. Есть москвичи, которые ни разу не были в этом заведении с колоннами. И ничего живут, поживают. В повестке ничего не было написано, по какому делу или причине меня вызывают для "для беседы". Перебрал в голове все свои грехи за последние полгода. Особых конфликтов с государством и гражданами СССР не усмотрел. Посчитал, что за отчетный год был законопослушным и приличным человеком. Ну, читал "Историю КПСС", в троллейбусе. Книга была не обернута. На обложке так было и написано "История КПСС", правда, титульный лист пояснял, что это многолетний труд профессора Принстонского университета Шапиро. Если б кто узнал и стукнул, вызвали бы не на Петровку, а не к ночи сказано, на Лубянку. Просто теряюсь в догадках…
… Еду на Петровку. На всякий случай принял душ и надел свежее белье. С собой решил ничего не брать, увидят сумку, подумают, что я в чем - то виноват. Нет, сумку не надо. В театр или в гости понятно как одеваться. Или на футбол. Нет проблем, а как на Петровку? Решил, как попроще, но чтоб чисто. Жене не сказал. Зачем волновать. Она, правда, с подозрением смотрела на мои приготовления. А когда я уходил, сказала, чтоб дома был не позже семи часов. Поехал на метро. С главного входа не впустили, В переулке есть, оказывается, еще один вход. Здание впечатляет, потолки метров пять высотой, двери в кабинеты высокие и тяжелые. На каждом этаже скульптуры и бюсты Ленина и Дзержинского. Лестницы широкие, перила дубовые. Все солидно и человек за которым есть вина, должен всей окружающей обстановкой быть уверен, что всевидящий глаз закона увидит и накажет.
    В кабинете, куда я зашел, стояли два стола впритык. За ними сидели два следователя лицом друг другу. С боку стояли два стула, спинками друг к другу. Один стул был свободен. Я протянул повестку. Молодой следователь предложил мне присесть и  попросил меня прочесть статью о даче ложных показаний. Я его спросил: "Меня вызвали для беседы?". Он подтвердил. Я спросил, по какому делу, и в каком качестве. Второй отвлекся от разговора со своим "собеседником". И проворчал "Все грамотные, блин, пошли". Я спросил:  "Что - то не так". Мой комсомолец почесал подбородок и спросил: "Вы в прошлом году сдавали на права?" Все стало ясно. Спрашивает: "На какой машине проходили экзамен по вождению?" Сказал, что на "Волге". "У нас, - говорит, - есть сведения, что Вы сдавали на "Жигулях". "Блефуют, доблестные органы, - думаю, - я ведь сказал правду, на "Волге" сдавал,на "Волге". Зачем на понт  брать. Я, слава Б-гу, прошел все этапы. Ну, занес стольник, но это так, для уверенности". Пока мы беседовали к соседнему ворчуну села дамочка. Краем уха я слышал, как он ее расспрашивал о том, как она сдавала экзамены на права вождения. Но там было глухо. Она на Подкопаевке даже не была. Следак припер ее к стенке, она расплакалась и сказала, что это ее муж кому – то позвонил и ей привезли права домой. Ну и пошло поехало. Дайте телефон мужа и так далее. После Петровки поехал отмокать к Филимону…