Дунька-либералка

 
         Станица Живоглотская, расположенная в уютной долине между двумя горами,   не вершина цивилизации. Да и откуда ей тут взяться? До райцентра восемьдесят километров!  Предприятий нет, работы нет, за исключением социальной сферы – начальной школы, фельдшерско-акушерского пункта и отделения социальной защиты. Остальные станичники, незанятые в бюджетных организациях,  выживают, как могут. На единственной площади – ветхий клуб, куда раз в месяц привозят фильмы и в котором действуют курсы кройки и шитья. Из благ цивилизации – лишь телевизор, в который с утра до вечера пялилась вся станица. Мобильная связь, интернет доступны только на горе, куда залезть не каждый-то может.
         Здесь по соседству живут две семьи: учительская и бывших колхозников.  Он был механизатором, она – учётчицей в незабвенные годы существования колхоза-миллионера. Жили соседи дружно – особо-то делить нечего!
         Однажды  задумал учитель баллотироваться в депутаты местных Советов. Пришла его жена к соседке Дуне и попросила, чтобы они с мужем проголосовал за её Ивана Сергеевича.  Но тут Дунька вспомнила, как соседка много лет назад заявила на неё в совет за то, что её пьяный муж въехал на тракторе в их забор и, воткнув кулаки в рыхлые бока,  заволновалась всем  своим могучим телом.
         –  Ты что, забыла, как на меня в совет жаловалась? –  закричала она, заливаясь краской, – вас, демократов, только пусти к власти. Уже всю страну разворовали.
        – Это когда мой муж страну разворовывал? – оскорбилась учительница,  – мы всю жизнь в школе проработали, копейки чужой никогда не взяли. Ты, что, властью не довольна?
         –  А что ж хорошего я от неё вижу?! – Дунька аж присела от возмущения.
         – Посмотри, как люди в других странах живут: на Украине война, в Сирии война, беженцы из Ближнего востока и Азии в Европу бегут, в Африке голод. Ну, подумаешь, коммунальные услуги возросли, раньше кизяком и соломой топили, люди и в землянках жили и не жаловались, – пыталась урезонить соседку учительница.
         – Это почему я должна на старости лет в землянке жить, когда богачи во дворцах жируют да на заграничных курортах отдыхают? – распалялась Дунька,  – разве за это наши деды воевали? В другие страны гуманитарку шлём, а мои внуки  голодают. Молоко забыли, когда покупали, за мясо и колбасу –  уже молчу. Я себе обновки покупала ещё при советской власти. Все деньги на коммуналку уходят. Работы нет, а если временную найдёшь, то копейки платят.
         –  Зато не боишься, что тебя бомбить будут,  и дети твои останутся живы, – возразила  учительница. – Ты случайно не либералка?
          Лучше бы она покрыла Дуньку матом, так  её это слово оскорбило  –  до самой глубины крестьянской души.
          Она стала задыхаться от желания ответить таким же словом, но страшней ругани не смогла придумать и бросилась на соседку.
          Ухватив её за волосы, она старалась повалить учительницу на землю. Это ей удалось. Дунька,  торжествуя, уселась на неё верхом и, наконец, подобрав нужное слово,  победно заорала, – демократка!  Та тонко выла. На крик сбежались соседи и с большим трудом их разняли.
        С тех пор станица разделилась на два лагеря: либералов и демократов, хотя по-прежнему в нищете жили оба лагеря.