Потерянные

Что же мы всегда куда-то бежим, едем, договариваемся?
Все воюют, делят, ничего не предлагая для обмена, просто отбирают!
Нет в мире взаимодействия.
Мать, глава клана земных людей, никогда не говорит всего до конца, всегда притча или стихи, иносказательно. И разбирайся потом как придумаешь!
Есть ещё водные люди, русалы и русалки, они только греются на камнях, живут в море.
Есть горные люди, их к воде не затащишь...
А есть воздушные - эти вообще не от мира сего, им бы лес повыше, или горы покруче, планировать или прыгать, на выбор.
А мы посередине - любим воду, ходим в горы, дружим с лесом, живём на равнинах.
Мать взяла меня к морю.
Что-то вроде награды за работу и для обмена опытом.
Учила меня плавать.
Море такое солёное и пахнет...
Оно очень странно пахнет. Мне сказали водорослями, но кажется, что соль в наших источниках тоже что-то такое издаёт, только очень мало.
Море тёплое и ласковое.
Или грубое и жестокое.
Берег каменный.
Нашла пару очень красивых камней для сводного брата из каменного клана, но высохнув они стали серыми.
А от воздушных братьев я научилась прыгать и не бояться ушибиться.
Хотя прыгать в воду надо по другому совсем.
Русалки смеялись над нами и нашими попытками плыть, как ходить.
Нахлебавшись воды, вылезала пристыженная на берег всякий раз любуясь их странными острозубыми улыбками.
Ах, как же они ныряют и плывут в глубине!
Выскакивают из воды и кувыркаются в воздухе!
Особенно на закате эти кульбиты красиво смотрится.
- Не подходи к ним близко, слышишь? - Мать всегда беспокоится.
- Я знаю, мы слишком разные.
- Нет, не в этом дело. Есть легенда о древнем проклятии, и я не хочу её проверять.
- Зато я хочу! - громоподобный голос с скалы скатился к нам с мелкой осыпью камней.
- Кто это? - тихо спросила я Мать.
- Отец русалок. - ответила она мне.
- Как ты нам Мать?
- Да. Иди уже подальше от воды. Лучше сразу в дом. И не впускай никого в ночи.
На скале, ниже Отца, сидел парнишка и скалился добродушной и хищной улыбкой. Светлые струящиеся локоны спадали ему за спину. Я залюбовалась и осталась послушать разговор старших, слегка поднявшись по тропинке и спрятавшись за уступом.
Слышно было хорошо, зато ничего не видно.
- Ты не ушла? Хорошо! - сверху тропинки спустился тот самый русал, что сидел на уступе возле Отца.
СПУСТИЛСЯ НОГАМИ!
- О! Вы и так можете? - я старалась смотреть на его лицо и волосы, но смутилась всё равно.
- Можем, когда тепло, сухо, ветрено и кожа быстро высыхает. Хотя в море мне намного лучше. Ты смешная, когда плаваешь. Барахтаешься, как не в своей стихии.
- Я и есть в воде не в своей стихии. Вот ты наверняка бегать не умеешь?
- Я хожу с трудом.
- Больно?
- Сказок начиталась? Просто непривычно.
Мы оба хихикнули и затихли. Шаги прошуршали мимо, но всё равно пора идти в дом на сваях.
- Мне пора. - я с сожалением протянула ему руку для пожатия.
- А если я пойду с тобой? - сжал мои пальцы и потянул наверх, к домикам на сваях.
- Нельзя, ты же слышал, древнее проклятие и всё такое.
- Я могу превратить тебя в русалку только в воде, но такой, как мы, ты не будешь, тоска по земле возьмёт своё, и ты иссохнешь на берегу, ноги к тебе не вернуться даже на время. Смысл пытаться? Хотя я буду.
- А ты на берегу жить не сможешь?
- От любой воды на коже хвост появляется, в дождь от моря вдалеке особенно весело смотреть, как я ползу на руках. - он снова оскалился острыми зубами.
- До чего же ты милый с такой улыбкой! - не удержалась Немиза и потрогала его локоны.
- Что ты делаешь? - дернулся парень и вытащил прядку из её пальцев.
- А что? Они выглядят пушистыми, а на деле жёсткие и упругие. Я что-то нарушила? Какое-то табу? Волос нельзя касаться? - смертельный ужас сжал все её внутренности.
- Ничего такого я не знаю, про табу. Меня же дёрнуло от твоего прикосновения! - Дан осторожно собрал волосы и завязал в тяжёлый узел на затылке.
- Прости. - девушка пошла дальше за ним по тропинке, уныло наблюдая, как локоны не скрывают от её горящего взгляда его крепкие ягодицы.
У самой двери в домик она помедлила.
- Пригласи меня. - бесхитростно попросил парень.
- Я даже не знаю как тебя зовут. С какой стати мне тебя приглашать?
- Дан. А тебя Немиза, я слышал, как к тебе обращается Мать. Пригласи меня, или я буду петь у тебя под окнами всю ночь!
- Пой. - девчушка пожала плечами и скрылась за дверью.
Видимо он и правда пел, только никто, кроме Немизы его не слышал.
Сбитые влажные простыни за ночь превратились в ужасный комок, который девушка прижимала к себе и обнимала всё крепче, постанывая от вожделения. Муки от пения Дана были сильными, но страх наказания от Матери сильнее.
Не выспавшаяся, хмурая, с колтуном на голове и в совершенно мокрой от пота одежде Миз свесилась с подоконника на рассвете.
- Дан, я тебя ненавижу! Сначала ты издевательски завлекаешь меня своими голыми прелестями, просишься в дом, а когда тебе отказывают, не даёшь спать только мне?
- Да! Пригласишь теперь? - в рассветных лучах его оскаленная улыбка была ещё прелестнее.
- Я не могу тебе отказать! О, Боги, на что вы мня толкаете!
- Боги тут не причём, это всё я. Что ты делала ночью под мои песни? Мне интересно, расскажи? Я слышал, как ты стонала. - Дан присел на краешек её кровати.
Миз дотянулась до стакана с водой, пытаясь отпить хоть глоток, но безуспешно и с сожалением опрокинула его весь на Дана.
Роскошный русалочий хвост раскинулся на всё свободное пространство комнаты.
- Уф! Так я могу с тобой разговаривать не сбиваясь на низменные мысли. В следующий раз думай, перед тем, как бегать голым перед девушками.
- Я и сейчас голый, но видимо я не понимаю разницы.
- Дан, ты что, правда не понимаешь? Ты же великолепно сложён в человеческом облике, а ещё и необыкновенные длинные, светлые и струящиеся волосы, которые тебе так идут и практически ничего не скрывают!
- Я тебя не понимаю.
- Так, за руку мы друг друга трогали и ничего, а вот за волосы тебе не понравилось? Можно я тебя потрогаю? Чуть-чуть? А ты говори, что ты чувствуешь?
- Если ты сотрёшь воду с меня, я дойду с тобой до моря и там расскажу всё, что чувствую!
- Потом дойдём, хорошо, а пока... - девушка поднесла руку к его бедру покрытому чешуйками.
- Как песок или камни. Не очень приятно.
Коснулась кожи на животе и поднялась выше.
- М-м-м, не знаю, приятно, наверное. Как растения в глубине.
- Мать меня накажет! - Миз, истосковавшаяся за ночь по ласке, уселась прямо на рыбий чешуйчатый хвост и распахнув накидку прижалась к парню.
- Ты горячая. - он напрягся.
- А ты прохладный, но не как вода, скорее приятно прохладный! - прикоснулась к его губам своими и замерла.
Отпрянув Дан уставился на неё во все глаза.
- Ты не боишься моих зубов?
- А ты обещал говорить, какие у тебя ощущения.
- Я не в силах. Кажется я переоценил себя. Я хочу в воду, прямо сейчас, с тобой!
- Мне же нельзя в воду, ты меня убьёшь там!.. - Миз уже попискивала под ним, в восторге от ощущений.
Дан распутал узел волос и скрыл себя, и девушку, ими.
Застонал, от изменения хвоста на ноги, а потом снова прижал Миз к кровати, ещё крепче.
Каждое прикосновение её кожи и его волос сопровождалось его стонами, но они уже не могли остановиться.
- Я никогда не сделаю с тобой то, чего ты мне не разрешишь! Слышишь? Я не знаю, что о мной сейчас происходит, но я тебя буду спрашивать каждый раз, и я дождусь твоего согласия стать такой, как я. Понимаешь?
- Понимаю. Не согласна. Я не хочу быть такой, как ты. Сейчас не хочу!
- Понимаю. - парень замер.
- Ты первый раз человеком с женщиной? - Миз догадалась, не зря она была приближённой самой Матери.
- А ты?
- С таким, как ты первый раз, а с мужчиной была, я же жрица, нам полагается во время посвящения. И с воздушным была. И с горным...
- Вот как? - его интерес не угас, как и возбуждение.
- Я сейчас тебе помогу, а потом спрошу позволения быть с тобой у Матери, ладно?
- Не скажу, что по ощущениям мне сейчас так плохо, что нужна помощь, но идти в таком состоянии я точно не смогу. - баловство и понимание светилось в его глазах.
- Вообще я могу выйти из комнаты, ты успокоишься, и всё пройдёт со временем. Но есть более приятный вариант.
- Интересно, он похож на наши игры с икрой?
- Потом расскажешь?
- Обязательно!..

Рассвет?
Купание в море.
Игрища русалок в предрассветный час.
И двое, таких разных, у кромки воды.
- Ты боишься? - Дан, слегка повеселевший у моря, тянул Миз за собой к скалам.
- Не больше, чем тебя.
- А прыгать?
- Нет.
- Тогда вместе прыгнем, ладно?
- Ладно. - Миз на секунду замерла у края скалы, но сильные руки Дана подхватили её, и они вместе полетели к поверхности воды!
Поцелуй в воде ещё лучше, чем на поверхности!
Девушка вынырнула рядом с парнем и счастливо засмеялась.
- Целуй, целуй, целуй! - неслось тихим шёпотом со всех сторон!
Дан, подхватив девушку и прижав её к себе покрепче, поплыл боком подальше от своих, глубже и не обращая ни на кого внимания.
- Я с тобой уплыву далеко-далеко, а потом верну тебя, к вечеру. Тебе понравится, я обещаю.

Их даже не наказали за непослушание, когда оба вернулись вечером на закате на русалочий берег.
Немиза кинулась на колени перед Матерью, а Дан склонил голову перед Отцом.
- Потерянные! - горестно воскликнули в унисон главы кланов.
- Потерянные! - шёпотом ужаса пронеслось по земле и воде.
- Пусть шалят, уж слишком мы разные, мальков не будет! - грохотал голос Отца отражаясь от скал.
- Сами ещё мальки. - хмуро вздохнула Мать, благословив грешную жрицу и свою помощницу.
- Мать! Я обожаю тебя и преклоняюсь пред тобой в благодарности! - жрица распростёрлась на камнях.
- Отец, я воспою твоё имя в веках!
- Не пожалей потом, они же скоро уедут. Помни, у нас холодные сердца и рассудок властен над чувствами. - Отец уплыл по своим делам.
- Я пытаюсь помнить. - пробормотал Дан.

Да, время быстро летит.
Жрица четырёх стихий и Мать клана земных уехали вглубь материка в самом начале сезона штормов.
Как раз перед тем, как все русалки мигрировали в более спокойные воды.
Дан приходил на ИХ пляж и тоскливо смотрел на домик на сваях.
Сколько же приятных минут там прошло, сколько смешных и забавных ситуаций было у них с любимой.
Вслух они так и не говорили о чувствах, а вот про себя он называл её любимой и тосковал.
- Ждёшь? - Отец всегда чувствовал всех членов клана.
- Надеюсь. - Дан склонил голову в покаянии.
- О проклятии помнишь? Не вздумай нарушать, даже если очень хочется.
- Помню. Она против. Я понимаю и принимаю её решение.
- Нам далеко плыть, поел бы пока, а не тосковал. Мы вернёмся сюда на следующий год.
- Мы да, а она? Благодарю тебя, Отец, за поддержку и свободу выбора.
Отец ничего не ответил, просто обнял за плечи и повёл русалок за собой в глубину, подальше от опасного, в сезон штормов, берега.

Зиму Миз провела в горах, даже под горой, весну у воздушных, а летом снова приехала с Матерью к морю.
Встречаться с Даном, да ещё в первый же по приезду день, девушка не планировала.
Он сам пришёл к домику в ночи.
Вошёл. Повесил связку карамельных водорослей у двери, накинул тунику, и только потом увидел Миз у окна.
- Ты приехала? - Дан даже не сделал попытки подойти ближе.
- К тебе приехала, и к морю! - Немиза подбежала и обняла его, крепко и радостно!
- Хорошо.
- как же ты пахнешь!
- Рыбой?
- Нет, морем, свободой, водой! Я уже не боюсь воды, и тебя не боюсь.
- А зря.- он оскалил острые зубы в улыбке.
- Вот такого ещё больше не боюсь! Ты такой милый!
- А ты другая совсем, я тебя не чувствую, как раньше. - он провёл кончиками своих волос по её плечу.
- Может ты изменился? - Миз так хотелось его обнять, пусть даже не завершить обряд, с которым так торопила её Мать, а просто, для себя, побыть с русалом-парнем.
- Если бы ты сразу пришла к морю, как приехала, я бы тебя почувствовал.
Он угощал её русалочьими сладостями, а девушка достала сгущённое молоко, подарок из глубины континента.
- Ты же пьёшь молоко, я помню!
- Вкусная штука! Похожа на дельфинье молоко! Только сладкая! - перемазанный в сгущенке парень пальцем вынимал остатки сгущённого молока из банки и облизывал руки.
- Я уже готова сама тебя облизать! Иди умойся по человечески.
- И ты снова будешь сушить мой хвост? Я уж лучше до моря дойду и искупаюсь, кожа сохнет на воздухе.
- Я с тобой.
- Ночью? Не боишься, что утащу на дно и превращу в русалку?
- Ты же обещал только с моего разрешения?
- И ты мне всё ещё веришь? После того, как мы год не виделись?
Она облизнула его пальцы и потянула парня на улицу.
Его глаза молили не делать этого, а сердце стало горячим и безрассудным.
Уже в воде, когда они нырнули глубоко, и Миз могла дышать только его воздухом, целуя её, он мысленно спросил позволения превратить её.
Нет! - мотала головой девушка и вырывалась!
- Да, - выпустил он спасительный для неё воздух изо рта и потянул её дальше в глубину.

- Не сейчас! Я так хотела побыть с тобой ещё человеком, а теперь я жрица четырёх стихий, я недоступна для смертных! Мне подчиняются главы кланов и никто! А я подчиняюсь Богам Ты слышишь? Никто не смеет коснуться моего тела!
- Без твоего дозволения?
- Никогда! - жрица вынырнула из глубины морской, и в воздухе у неё вместо хвоста раскинулись крылья.

Крылатых богинь на побережье ещё не видели.
Мать земных и Отец водных встречали Жрицу на рассвете, стоя рядом на скале.
Вскоре к ним присоединился Отец горных.
- Ждём Мать клана воздушных со свитой и совет можно считать открытым. - Жрица сияла в лучах рассвета телом, но в душе была огорчена.
- Немиза! - голос Дана, отражённый от воды, раскинулся по скале и долетел до Жрицы.
Жрица заинтересованно склонила голову.
- Простите моего сына, за непочтительность, Жрица! - Отец водных поклонился, переводя гнев Жрицы на себя.
- Я выслушаю твоего сына.
- Немиза, Миз, любимая! Прости меня! Я лучше умру, чем потеряю тебя!
Волна, неожиданно большая и мощная подхватила Дана и вознесла к ногам Жрицы, поддерживая потоком и не опадая.
Свист крыльев, свита воздушного клана опустилась на берег, а Мать воздушных приземлилась рядом с остальными на скалу.
- Ты не знаешь, о чём просишь, смертный.
- О смерти, быстрой и безжалостной, любимая. - не смея поднять к ней руки.
- Будет тебе смерть! - окрик сзади не дал Дану обернуться.
Что-то просвистело у него за спиной, все ахнули, и волна опала.
- Твои волосы, твоя сила. Теперь ты вдвойне смертен и уязвим! - Жрица подхватила на руки, начинающего падать Дана.
- Зато я умру в твоих объятьях! Любимая моя!
Воздушный, срезавший роскошные волосы Дана, уже крутился падая в море, потому как вся роскошь срезанных волос опала в его руках брызгами воды и намочила его крылья.
Горный подвёл мост-дорожку и успел подхватить неразумного воздушного.
Отец водных усмехался, глядя на слаженные действия других стихий, Мать земных просто сияла от радости.
- Проклятие древних, старо как мир: человек полукровка, пройдя все посвящения от кланов земных, подружит враждующих и примирит поссорившихся. Умрёт в тот же день, но мир и взаимодействия продлятся долго, дольше, чем вечность. Жертва не напрасна! - хором зачитали главы клана.
- Да спасёт их любовь! - добавил Отец водных, получив одобрительный взгляд от Матери земных.

- Ноги? Я человек? - Дан метался по берегу, периодически проверяя срезанные волосы и бросая испуганные взгляды на Жрицу, которая стояла неподвижно, глядя на его мучения.
- Ты так страдаешь и так прекрасен. Я не вынесу этого, я не могу!
- Любимая, я обречён! Я погибну!
- Мы все рано или поздно умираем.
- Ты так мудра. Но почему человек? За что? - он заходил по колено в воду, выходил обратно и снова шёл к воде.
- Пойдём. Я не в силах выносить твоих страданий. У меня времени до заката. Я живу до заката сегодняшнего солнца. Но я хочу быть с тобой до конца.
- Нужна ли эта жертва? Во имя чего, любимая?
- Во имя любви?
Под одобрительный шёпот совета, водных, воздушных, земных и горных, Жрица и Дан вошли в воду.
- Мы поплывём на закат, и пусть Боги решат, помочь нам или погубить!
Дан поцеловал Жрицу и нырнул в воду с ней одновременно.
Два русалочьих хвоста плеснули в дорожке от солнца.
- Древнее проклятье, да уж. Кому проклятье, а кому счастье! Празднуем эру мира? - громогласно засмеялся Отец водных!
- Празднуем! - поддержал его совет!
Миз и Дана никто больше не встречал, но кто сказал, что они умерли?
Боги странно шутят, даже с проклятиями.