Часть первая - Три сестры. Глава тринадцатая

РОЖДЁННАЯ НЕБОМ. Часть первая: Три сестры

Глава тринадцатая

Читатель теперь, наверное, задастся вопросом – а что случилось после отъезда Аулы Ора с главной директрисой лиерамского пансиона для девушек, Серрель Обриа? Ещё в начале зимы, во время пребывания в Лиераме Аулы из Оттари, она стала замечать у себя признаки странного недомогания, о котором никому не рассказывала. Втайне же она приписывала их причины дурному влиянию новой ученицы, которая своим характером и поведением поставила с ног на голову весь пансион. Виновность в этом голубоглазой девушки с нежной бело-розовой кожей и золотисто-пепельными волосами, так непохожей ни на одну из местных и других приезжих эйди, смутно подтверждалась «откровениями», которые приходили госпоже Обриа во снах, а иногда даже наяву. Почти в каждом своём сновидении или просто видении она видела фигуру высокой женщины с чарующим мраморно-светлым лицом, золотисто-рыжими волосами, завитыми в локоны и уложенными в перевитую прозрачными бусами сложную причёску, расшитых золотом одеждах немного фривольного покроя и изысканных украшениях. Эта женщина улыбалась, подмигивая чуть прищуренными глазами благородного нефритово-зелёного цвета, брала её за руку и каждый раз рассказывала новое, давая очередные советы и расспрашивая о жизни пансиона и его юных обитательниц. То, что эта призрачная наставница рассказала ей об Ауле Ора, казалось для Серрель невероятным, и ещё более странным было то, какие она предлагала способы борьбы с этой напастью. По мнению незнакомки, ни разу не назвавшей своего имени, просто наказать дерзкую девчонку было нельзя – это не искореняло в ней того начала, которое могло, будучи высвобожденным, перевернуть вверх дном весь мир и свергнуть все устои, на которых держится нынешняя цивилизация Элайи. Она предлагала, по крайней мере, два варианта: попытаться договориться с Аулой Ора или же сделать так, чтобы тайная сила, спрятанная в ней, оказалась связанной настолько, что никогда не могла бы пробудиться. Будучи женщиной неглупой, госпожа Серрель, конечно же, последовала второму совету своей наставницы, ибо договориться об этом с дитём, которое само наверняка не подозревало, что вообще из себя представляет, она считала шагом неразумным и опасным. Поэтому она попыталась применить тот же способ, с помощью которого, слушая советы рыжего «хранителя», успешно воспитывала высокомерных, расчётливых, жестоких и холодных сердцем девиц, привлекая к этим методам воспитания двух других директрис и всех преподавателей. Иные способы, как говорила неизвестная дама, были опасными, так как могли привести к тому, что воспитанницы станут действовать по побуждениям своего сердца и выйдут из-под контроля, но особенно нежелательным это было в отношении Аулы Ора из Авингора. И госпожа Серрель, посоветовавшись со своими коллегами, принялась с особым энтузиазмом претворять этот совет в жизнь.
Однако, как помнит наш читатель, все попытки преподавателей и директрис влиять на Аулу приводили к тому, что та, словно заранее улавливая их намерения, делала всё наперекор. Каждый вдох и выдох, каждое слово, движение и действие этой юной эйди словно были вызовом установленным порядкам и новым, которые время от времени вводились директоратом. Разумеется, все они, и другие девушки тоже, замечали странные реакции, поведения и действия Аулы и были этим поражены, однако не знали истинных причин, отчего это могло происходить. В свою очередь, госпожа Серрель, пытаясь прибегнуть к тайному искусству ограничения и связывания внутренних сил и побуждений Аулы Ора, которому её старательно учила неведомая наставница, теряла свои собственные силы, что вызывало у неё истощение и болезнь. Она словно всё время пыталась опутать некоего врага, сидевшего в этой ученице, невидимыми сетями, из которых этот дух никогда бы не выбрался, но каждый раз оказывалось, что колдовские путы разорваны и сожжены дотла, а душа Аулы свободна и соединена воедино с вечно свободным, светлым духом Эас. Госпожа Серрель раз за разом пыталась связать и покорить своей воле душу Аулы, отрезав её от этого внутреннего сакрального истока, который её питал, но всё более выбивалась из сил, пока, наконец, не приняла решение, не зависящее от мнения и советов невидимой наяву особы – отослать Аулу подальше. Это решение было принято даже не столько по собственному побуждению отомстить Ауле, лишив её возможности встреч с будущим учёным жрецом и монахом (этим бы она и так отомстила самой себе, поскольку Этт Мор, оставшись на своей стезе, отказался бы от неё), сколько по пожеланию трёх директрис из Оттари, которые очень за неё волновались. Однако болезнь от этого не прошла, а только усилилась, поскольку она всё ещё продолжала, уже на расстоянии, тратить силы на безуспешное связывания и погашения очага, пылающего в неугомонном сердце Аулы Ора.
Пытаясь разобраться с этим как можно скорее, Серрель Обриа, через некоторое время после отъезда Аулы, вызвала свою наставницу тем магическим способом, которому та её научила в сновидениях: ровно в полночь начертила кусочком спрессованного мыльного порошка на поверхности висевшего на стене большого овального зеркала круг, расставила вокруг зажжённые высокие свечи и, глядя в зеркало, вошла в глубокий транс. Она продолжала глядеть на своё отражение до тех пор, пока оно не стало расплываться, и тогда перед ней возникло изображение большого старинного замка, огороженного высокой каменной стеной. Пройдя, как она видела, через главные ворота, она пошла мимо стражников и прочего народа дальше, в высокую стрельчатую дверь замка, массивные чугунные створки которой оказались распахнуты настежь. Она оказалась в огромном зале, который был пуст. В дальнем конце этого зала находился огромный трон из прочного стекла, металла и золота, стоявший на плоской каменной вертушке и вдобавок подвешенный к высокому куполообразному потолку  на трёх огромных цепях. Как только Серрель подошла ближе, вертушки на полу и потолке пришли в движение, развернув трон, и тогда с него по ступеням, покрытым золотой ковровой дорожкой, сошла Королева. Она была великолепна в своём наряде и в золотой диадеме с рубинами, а холодный взгляд её нефритовых глаз внушал страх и почтение. Позади неё, около трона, стоял, судя по всему, принц – довольно красивый, но грозный с виду молодой воин в чёрных блестящих доспехах и серпообразным клинком на поясе, черноволосый, довольно смуглый, со сверкающими тёмными глазами, но отдалённо чем-то похожий на свою мать. Серрель очень удивилась, увидев, что её наставница оказалась коронованной владычицей огромного, величественного замка, и низко поклонилась ей.
- Ты нужна мне сейчас, Владычица гор, морей и целого мира Элайи, - сказала она, приветствуя Её Величество.
Та сдержанно засмеялась.
- Быть бы мне такой владычицей, многое было бы совсем иначе, чем есть. Для чего ты пришла ко мне, Серрель?
Та выпрямилась.
- Как видишь, великая госпожа. Я пришла сказать, что больше не в силах выполнять твою задачу. Я не могу бороться с той, кто сильнее нас.
Королева захохотала.
- Сильнее нас? Ты сказала – сильнее нас? Быть может, она сильнее тебя, потому что твоих мощей не хватает на то, чтобы справиться с девчонкой, но не меня. Если не возражаешь, я возьмусь за неё. Но не напрямую, потому что её не схватишь голыми руками. Мне нужен волшебник.
От неожиданности Серрель икнула и попятилась, а незнакомый воин-принц в чёрных доспехах насмешливо осклабился.
- Во… волшебник? Какой волшебник?..
- Тот, что живёт в вашем городе, дурочка, - не менее насмешливо ответила Королева. - Напряги свою память и вспомни.
- Но я не знаю в нашем городе никаких волшебников, - возразила та.
- Не знаешь? Сейчас тогда вспомнишь. Он живёт в вашем городе уже почти четыре года и делает вид, что обучается в семинарии для жрецов. Теперь помнишь?
Серрель замотала головой.
- Нет… я не знаю такого. Хотя знаю, что там учится некий Этт Мор, о котором ходит молва, что он странный и непонятный молодой жрец, и то, что он тайком покидал семинарию, встречаясь с…
- Довольно! – оборвала её королева-наставница. – А говоришь, что ничего не знаешь. Он и есть волшебник. Повлияй на него, сделай что-нибудь, причини ему вред – и ты привлечёшь к себе внимание его подружки. Бросишь ей вызов – и, поймав её, приведёшь ко мне. Или, лучше, приведи ко мне самого Этта Мора, и пусть она об этом узнает. Тогда она обязательно придёт ко мне, чтобы освободить его, и окажется в моих руках. А я уже решу сама, что с ней делать. Поняла?
И для острастки пустила в неё из своих рук целый сноп длинных бледно-зелёных искр, обдавших посетительницу током и сбивших её с ног.
- П-п-поняла, о великая Владычица… - промямлила та, поднимаясь. - Но я не могу уразуметь, как я могу пов-в-влиять на… на волшебника?
- Я вижу, от страха ты уже стала заикаться. Делай, что тебе говорят, иначе…
Она повторила свой приём, на этот раз – сильнее. Серрель упала на пол и закричала, а когда это прекратилось, встала на четвереньки, отряхнулась, и потом, переводя дух, встала на ноги. Чёрный принц засмеялся.
- Прекрати смеяться, Моран! – закричала на него королева и замахнулась гранёным золотым кубком с какой-то жидкостью. – Ну, теперь-то ты уразумела, Серрель?
- Я п-п-п-постараюсь… - ответила та. – К-к-клянусь…
- А теперь – иди! И помни мои слова. Если не приведёшь ко мне девчонку или хотя бы того волшебника – будешь уничтожена. До встречи!
Серрель поплелась к выходу, тем временем образ злобной королевы, принца и их замка стал постепенно гаснуть, пока не исчез совсем. Она снова увидела и ощутила себя в Лиераме, перед зеркалом.
- Это безумие… я не верю! – шёпотом произнесла она и стёрла нарисованный круг.
Однако боль, причинённая во время пытки бледно-зелёными электрическими искрами, давала о себе знать, и вместе с этим – болезнь, которая не давала ей покоя всё это время. Но над всем этим стояло душевное и умственное смятение. В прошлой триаде она получила письмо из Авингора, которое случайно забыла отдать Ауле при их последнем разговоре наедине. Потом перед тем, как отправить его воздушной почтой в Оттари, из любопытства развернула и прочла его. В нём излагалось то, что Аула Ора была неким «подарком Богов» людям Элайи, но ничего не говорилось о богине Эас. Следовательно, Ауле было рановато ещё об этом знать, если, конечно, она уже не знает это от кого-то ещё.
Всё же, о «подарке Богов» до этого госпожа Серрель уже знала до этого из уст рыжей ведьмы, что приходила к ней в сновидениях, но до сих пор была с ней любезной, пока она, Серрель, не заявила прямо о своей неспособности справиться с данными ей поручениями.
Теперь на её голову свалилась ещё одна напасть – волшебник. Если уж и впрямь тот парень, о котором в городе ходила странная молва и который сбегал из своего учебного заведения, встречаясь с Аулой, убегавшей в это же время из пансиона – волшебник, тогда дело существенно осложнялось. Магические познания и силы Серрель оказались бы просто смешными, если бы она вступила в магический поединок с настоящим волшебником от природы. Оставалось надеяться, что Этт Мор, так же как и она, баловался тайком магией и хвастался своими познаниями, рискуя быть отчисленным из семинарии и выброшенным из мира жрецов на улицу (Серрель не раз слышала о том, что он был круглым сиротой и поэтому в семинарии ему многое сходило с рук), но реально не был способен ни на что серьёзное, и тогда она сама или через неё – загадочная Королева Тёмной Магии -  могли бы причинить ему вред или пленить его и каким-то образом уведомить об этом Аулу, чтобы привлечь к себе её внимание и силы.
Однако всё это казалось Серрель Обриа таким страшным безумием, что ей даже не хотелось о нём думать. Внутри неё всё сопротивлялось и кричало, а голос совести настойчиво и мучительно "сверлил", коря за гнусные намерения ради снискания милости у Тьмы чинить вред невинным молодым людям и приносить их ей в жертву.
Однако всё  же госпожа Серрель, порывшись в своих тайниках, достала оттуда письмо, адресованное Ауле, решив завтра же отправить его по новому адресу. Может, хотя бы таким образом, минуя «волшебника» и необходимость с ним возиться, она сможет привлечь к себе её внимание и тем самым смягчить гнев своей коронованной наставницы.
Раздумывая так, Серрель погасила свечи, оставив гореть лишь тусклые светильники по углам, затем откинула один из висевших на стене ковров, за которым находилась её постель, и помолилась Владыке Мира, чтобы избавил её от необходимости видеть в грядущем сне разгневанную Королеву Тьмы и говорить с ней.

А теперь наверняка будет разумным вернуться к дальнейшему описанию судьбы главной героини нашего повествования. Итак, вернувшись из Лиерама и погостив дома, чем она немало обрадовала всех, даже завистливую с детства старшую сестру и занудную среднюю, Аула Ора на восьмой день вернулась в Оттари, в свой прежний пансион. Разумеется, там её встретили целым шквалом удивления и радости, и даже суровые по своей натуре директрисы "расцвели" улыбками при её появлении и кинулись её обнимать. Старые подруги даже устроили в честь приезда Аулы вечеринку в большой нижней гостиной, закупив на городском базаре всякой разной снеди, напитков и сладостей. При этом они по очереди расспрашивали, как жила Аула в суровом Лиерамском пансионе, как с ней обращались преподаватели, директорат и местные эйди, почему она похудела и т. д. и т. п., и были немало удивлены ответами.
- Мы были об этом месте лучшего мнения, - сочувственно сказала одна из подруг, высокая белокурая второкурсница в бело-золотистом одеянии вроде полуплатья-полухитона, с ровно подстриженной чёлкой, длинными прямыми волосами, большущими глазами светло-фиолетового цвета и приветливой улыбкой, похожая на Эйлу Хан нежным голубоватым оттенком светлой кожи. - На твоём месте я бы, наверное, тоже начала нарушать правила и делать всё наоборот. Какое-то логово Тьмы, а не пансион.
- Совершенно согласна, - поддержала другая девушка, полноватая шатенка с агатовыми серёжками в ушах и со сложной аристократической причёской, видимо, сделанной специально для этого весёлого вечера, одетая в пышное светло-красное платье с оборками. - Но я бы вообще тогда предпочла вернуться обратно. Ты стойко держалась.
- У меня была своя на это причина, Эйра, - ответила ей та. - Если вы с Геллой будете не против, я расскажу, для чего вообще поехала туда учиться.
- Конечно, не против, - почти в один голос ответили Гелла и Эйра.
Аула отвела их в сторону и уселась вместе с ними на длинную скамью около стены.
- Как-то я вам говорила... что, когда мне было четырнадцать лет, я бывала здесь и однажды встретила в храме Владыки Мира  юношу, которому было тогда семнадцать. Ещё раньше я не раз видела его в своих снах. Его имя Этт Мор. Он тогда был учеником жреца Ассируса, и тот хотел, чтобы в будущем Этт стал его преемником.... когда Ассирус умрёт.
- Но ведь Ассирус до сих пор жив и заведует храмом, - ответила Гелла. - Мы были там с Эйрой в выходной день. И он, кажется, уже нашёл себе нового преемника по имени Рен... как там дальше, Эйра?
- Рен Орас, - напомнила подруга.
- Да, точно, Рен Орас. И он так усерден в своих жреческих обязанностях, что старый жрец считает его безупречным и возлагает на него большие надежды. А что там было, с тем жрецом?
- Ассирус выгнал его из храма и лишил своего покровительства, а ведь у него нет ни отца, ни матери, ни дома, он жил в этом храме. К счастью, он, как и все сироты, получал из королевской казны сиротскую милость...
- Так он сирота? - нахмурившись, спросила Эйра. - Это грустно. А что с ним случилось потом и какое отношение это имеет к твоему решению переехать в Лиерам?
- Я узнала, что он живёт и учится в Лиерамской семинарии для жрецов, - со вздохом ответила Аула, нервно теребя оборки нарядного светло-голубого платья из лёгкой материи, привезённого из дома и надетого специально для этого вечера. Это платье, скроенное по последней арохенской моде, красиво облегало её талию и бёдра, было слегка открытым сверху и прекрасно гармонировало с ажурной белоснежной накидкой, делая её похожей на принцессу.
- Только не говори, что ты отправилась туда из-за жреца-семинариста, - пробормотала Эйра, поправив зацепившуюся за локон серьгу. - Это совершенно несерьёзно.
- Серьёзно это или нет, судить не нам.
Аула порывисто встала, чтобы прекратить эту беседу, и направилась к большому накрытому столу, но подруги удержали её за руки и вернули на прежнее место.
- Погоди, - сказала ей Гелла. - Ты хочешь нам сказать... что влюблена в жреца, который к тому же ещё и учится в семинарии?..
В ответ Аула всхлипнула, покраснела и закрыла лицо руками. Гелла обняла её.
- Ну, перестань же... мы с Эйрой уже всё поняли. Безответная любовь, готовность бросить всё ради любимого и бежать за ним на край света и тьмы... а потом...
- Моя любовь не безответная! - возразила ей Аула, слегка отталкивая от себя.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросила, в свою очередь, Эйра.
- Я не стану расшифровывать то, что и так предельно ясно. Не только я влюблена в Этта Мора. Да, да, мои чувства взаимны, а две наших встречи... наверняка они побудили его задуматься о том, стоит ли ему дальше идти по пути жреца и вступать в орден Звезды Мира. А потом я перестала видеть смысл в том, чтобы оставаться дальше в том пансионе, но хотела, чтобы меня просто отчислили. Тогда бы я могла остаться там и уговорить его...
- Это сущие глупости, Аула! - возмущённо воскликнула белокурая Гелла. - Если бы тебя отчислили, тогда бы ты не вернулась к нам и вообще была бы лишена права получить лучшее в мире образование для женщины. Наверняка это наши директрисы постарались, чтобы тебя вернули сюда, иначе бы... А если твой друг всё-таки останется на своём пути и откажется что-то изменить?
Аула на несколько мгновений задумалась, потом ответила:
- Моё сердце подсказывает мне, что Этт близок к тому, чтобы изменить свой путь. А если он всё-таки примет решение остаться в жречестве и стать монахом Ордена, тогда мне придётся смириться и забыть его, хотя, говорят, сердцу приказать невозможно.
- Ах, мечты... подсказывает сердце... посмотрим, что покажет жизнь.
С этими словами Гелла по-дружески похлопала Аулу по обнажённой руке, затем три подруги поднялись почти одновременно со скамьи и направились к столу.

На другой день одна из директрис, Натиэль Сорро, принесла ей маленький бумажный свиток, пока та ещё спала, аккуратно положила его на бронзовое блюдечко, стоявшее на тумбе, и бесшумно вышла. Проснувшись, Аула прочла послание, которое было написано Алертой Ахан ещё в конце зимы и адресовано в место её прежнего пребывания. По-видимому, это письмо было затем перенаправлено сюда, и нет никаких надежд на то, что злобные мегеры, заведующие лиерамским "вертепом", тайком его не прочитали.
На страницах, исписанных почерком Алерты, виднелись следы слёз - видимо, матери нелегко давалась решимость писать это послание. Дочитав до конца, Аула на несколько мгновенний замерла, словно поражённая электрической искрой: то, что говорил ей Этт во время тех двух памятных встреч, не было метафорой! Конечно, в этом письме не было сказано, что она, Аула Ора, является воплощением Эас, дочери Богини Небесного Ока, называемой на самом распространённом из элайских наречий именем Сотис, но упоминание о том, что она действительно является "даром Богов, благословением, посланным в мир людей, посланницей Света, призванной освободить мир от кровавых узурпаторов-пришельцев и от зла, наводнившего мир Элайи, развеять его в пыль и прах", поразило её, словно молния. Она в те же мгновения внезамно осознала, что вся её прежняя жизнь до сегодняшнего момента была пустым, суетливым времяпрепровождением. Все свои прежние годы ещё недолгой жизни она, относясь к намёкам, прямым словам других людей и даже к собственным внезапным озарениям несерьёзно и продолжала вести обычную человеческую жизнь, мысля, рассуждая и поступая как обычный человек. И даже её любовь к Этту Мору была, оказывается, тоже человеческой суетой, не имеющей отношения к миру Божественному.
"А могут ли боги любить?" - спрашивала она сама себя, и тут же находила ответ в себе: да, могут! Боги искренне, без всяких причин и условий, любят всё, что они создают и поддерживают существование этого, всех людей, растений, животных, звёзды, миры... Всё в мире основано на Любви, и только Зло берётся там, где недостаёт этого животворящего, тёплого, благословенного Сияния. И что боги, оказывается - это проявления, воплощения Единого Разума, который тайно живёт во всех людях, не только в ней. Но что она конкретно - Эас, Посланница высших Богов и самого Высшего Разума, призванная спасти мир...
Не успев успокоить себя тем, что всё это ужасный абсурд и чья-то досадная ошибка, Аула получила невесть откуда ещё один ответ: спасти мир она может только тогда, когда соединится с тем, с кем её душа, дух и тело будут звучать в унисон. С тем, с кем в унисон будет её дыхание, биение сердца, ток крови в жилах, мысли и чувства. С тем, кто никогда её не забудет и не покинет, как она сама не сможет забыть и покинуть его. С тем, кто...
Но пока в её душе восставал лишь образ Этта Мора, с которым она оказалась жестоко разлучена - далёкого, непонятного, загадочного... к тому же являющегося жрецом-семинаристом, метящим в монахи знаменитого Ордена и попутно - тайно увлекающийся магией и целительством... Неужели с таким человеком Высшие Боги предрекли ей связать свою жизнь или это было очередной иллюзией, досадной ошибкой её распалённых чувств и воображения?
Быстро спрятав письмо в дорожную сумку и поставив последнюю в укромное место в просторной нише стены над своей лежанкой, Аула разбудила подруг и стала вместе с ними собираться на утреннюю трапезу и на занятия. Она не успела ещё отвыкнуть от уюта оттарийского пансиона и приветливости его обитателей, но всё же, после многодневного заточения в лиерамской "тюрьме", такое возвращение было более чем приятным. Здесь она чувствовала себя как дома, и только её вынужденная разлука с Эттом и невозможность снова с ним встретиться тяготила её.
Что касалось её подруг - Геллы Эйдо и Эйры Меран - то они, казалось, условились между собой принимать в личной жизни Аулы самое активное участие.
- Отчего ты опять невесёлая? - спрашивали подруги едва ли не после каждого занятия. - Всё переживаешь из-за своего жреца?
Когда они пристали к ней с этими вопросами на двенадцатый день после её приезда, во время дневной трапезы, и к тому же засыпали её своими советами перестать расстраиваться из-за парня, который не приезжает погостить и даже не подаёт о себе никаких вестей, Аула резко встала из-за стола и, швырнув стеклянную ложку в блюдо, наполненное свежей ароматной похлёбкой из тёртого хелтока с кусочками древесных плодов, стремительным шагом направилась прочь из гостиницы. Гелла с Эйрой и третьей подругой по имени Лория Этон, немного похожей на Аулу цветом кожи, волос и клирианским разрезом ярко-синих глаз, но с причёской как у Геллы, побежали вслед на ней.
- Куда же ты? Погоди! - кричали они, хватая её за подол накидки и пытаясь вернуть за обеденный стол.
- И что мы такого сказали? - недоумевали Гелла и Лорией.
- Ну прости уже нас! - вслед за этим раздался низковатый голос Эйры. - Вернись, похлёбка очень вкусная...
- Да отстаньте вы от меня! - закричала Аула, вырываясь от них и поворачивая к ним красное, заплаканное лицо. - Разберитесь сперва сами в своей жизни, у вас самих ещё нет женихов, одни только несерьёзные ухажёры, которых вы приглашаете на танцы, а они волочатся за каждой юбкой!
Проходившие мимо них титулованные магистерской степенью преподавательницы истории и душезнания на миг остановились, недоумённо посмотрели на неё, спросив, что тут происходит, и не дождавшись ответа, пошли к отдельному столу для преподавателей.
Она вновь отвернулась и побежала вверх по винтовой лестнице в одну из классных комнат, где через пятнадцать минут должны начаться уроки исскуствоведения. Предыдущие уроки истории, проведённые в соседнем просторном классе, были, как всегда в этом заведении, интересны и увлекательны. Однако, как считала Аула, изучение искусств разных народов в разные времена лучше всего отвлекало от тягот и беспокойств теперешней суетливой жизни, погружая в прекрасный, загадочный и романтичный мир творчества знаменитых художников, музыкантов и архитекторов и прочих светил Искусства.
- Мне совсем не нравится, что она стала такая нервная, - шепнула Лория, когда они выходили из класса после искусствоведения. - Стоит ли действительно так переживать из-за какого-то непутёвого жреца, который заводит шашни с девушками, не думая о последствиях для себя и для них?
- Тише, Лория! - Гелла легонько толкнула её локтем в бок. - Если Аула услышит, нам всем трём несдобровать.
Аула, проходившая мимо пару мгновений спустя, подозрительно глянула на столпившихся под стрельчатой аркой девиц и пошла быстрым шагом дальше, слегка наклонив вперёд голову.
- Я думаю, ей нужно как-то помочь, - возобновила свой разговор Лория, когда гроза миновала. - Как вы считаете, кто из кавалеров, которых сюда обычно приглашают, может угодить Ауле Ора?
- Я думаю, это бесполезно, - покачала головой Эйра Меран. - В прошлом году мы с Геллой познакомили её чуть ли не с половиной города на наших вечеринках и на балах, и всё пошло впустую, она никого не выбрала. Но тогда мы решили, что она ещё слишком молода для выбора себе пары, первый год обучения и всего семнадцать лет...
- А теперь ей почти девятнадцать и ничего не изменилось, - вздохнула Гелла. - И в двадцать три тоже не изменится, когда придёт пора выпуска. Вы понимаете? Она останется одна и будет продолжать до старости ждать своего...
- Погодите! - внезапно оживилась Лория. - Кажется, я знаю, что бы мог ей угодить.
Мимо них прошли последние несколько девушек из их конкора, и когда они втроём остались одни под аркой на выходе из классной комнаты, Эйра спросила:
- Ну и кто это может быть?
- Один человек, которого я встречала в Арохене, когда гостила там у своих тётушек. Он, немного взрослее, чем ребята, которых приглашают обычно на наши вечеринки, но от этого, я думаю, он гораздо серьёзнее всех их.
- Ага, - с сарказмом в голосе вмешалась Гелла, - к нам обычно приглашают ребят от двадцати до тридцати лет, которые подыскивают тебе жён и готовы ждать, пока их избранницы получат шестилетнее образование. А ты говоришь - взрослее... ты хочешь выдать Аулу за старика?
- Почему сразу - за старика? Ему, должно быть, сейчас тридцать три или немного больше, но сколько точно - я не знаю. Знаю только, что он служил до совсем недавнего времени в звёздном флоте и носит звание капитана.
- Что?.. - переспросила Гелла, недоумённо сделав брови "домиком" и скосив глаза к переносице. - Зв... в каком таком звёздном флоте?
Мимо них в эту минуту проходили девушки с четвёртого курса, которые так же недоуменно покосились на них.
- Разве ты не знаешь, что есть такой звёздный флот, в котором служат молодые воины и из нашего Королевства тоже? Хотя мне кажется, что он какой-то нездешний и как будто на самом деле он гораздо старше, чем я думаю, хотя выглядит как тридцатилетний и он такой красавчик...
- О-ой, сколько болтовни... - нахмурившись, пробурчала Эйра. - Как хоть звучит его имя?
- Его имя... кажется - Вероис Сенам. Капитан Вероис Сенам. Точно. Но если его приглашать сюда, то уже только в следующем году, потому что этот уже приближается к концу.
- Вероис Сенам... - повторила Эйра. - Из Арохена... не думаю, что так легко будет заманить такую птицу в наш пансион, но если уж нет ничего попроще...
- Куда уж... - Гелла испустила лёгкий смешок. - Для нашей принцессы, похоже, это и так было бы слишком просто. Однако наше время для разговоров уже истекло, идёмте на занятия по душезнанию!
На этом их обсуждения дальнейшей судьбы Аулы Ора закончились, но, конечно, не насовсем, а всего лишь до сегодняшнего вечера.
Они совсем не могли понять и малой части того, что в действительности творилось в душе у Аулы. Не успев ещё толком осознать и "переварить" в голове то, что она узнала о себе из письма Алерты Ахан, она пыталась понять, что, в самом деле, у них общего с Эттом Мором, который - подумать только! - в большей степени маг и целитель, чем служитель Высших Богов. Но была и ещё одна деталь, о которой она никогда никому не рассказывала и даже с трудом могла признаться самой себе, что это может с нею происходить.
Как помнит наш читатель, ещё с тех пор, когда Аула приехала в Лиерамский пансион, с нею временами стало твориться что-то неладное. Ощущалось и осознавалось это так, будто бы кто-то, неизвестный ей, какой-то тайною силой пытался проникнуть в глубины её души и связать или заковать в цепи то, что жило в душе и давало ей силы для жизни, любви и творчества. Этот кто-то, похожий на женщину в тёмном плаще, каждый раз лез своими грязными руками в самое тонкое, нежное и сакральное, что было в её сердце, и пыталось это поработить, связать и посеять там хаос. Но каждый раз Ауле удавалось справиться с этой тёмной силой, попутно получая некие наставления и и применяя их. Она не знала, кто мог посягать на её душу и кто давал ей советы, как одолеть этого врага, но эти советы были ей полезны, так как она раз ра разом училась всё более ловко направлять свою скрытую мощь Духа на то, чтобы одолеть назойливого демона.
После переезда обратно в Оттари эти ночные атаки сделались реже и слабее, хотя всё ещё имели место быть, а неведомый учитель всё так же учил её, как, призвав Богиню Эас, собрать воедино и направить её Силу на обезвреживание Тьмы. Однако в двадцатую ночь своего пребывания в Оттари Аула пережила нечто особенное.
Крепко заснув после организованной вечерней прогулки девушек их и ещё двух конкоров второкурсниц в весеннем лесу за городом, она увидела во сне, что прогуливается по лесным тропинкам вместе с Эттом. Стояла тихая, тёплая весенняя ночь, лес и почва под ногами дышали весенними испарениями соков и испускали в воздух маленькие белые, голубые и фиолетовые огоньки, за чем вскоре последует цветение крупных ярко-алых и тёмно-фиолетовых весенних цветов и распускание первых листьев на деревьях и кустах. Полный диск Энталии, Ночное Око и мириады звёзд освещали мир, делая ночь удивительно светлой и полной небесных огней. Эти огни отражались в журчащих ручьях, лужах и зрачках глаз Этта, который даже в этой тихой ночной прогулке был её надеждой, защитником и опорой. Она не переставала любоваться им в свете звёзд и огромной серебристо-белой луны, а он - ею, и между ними царили полная гармония и взаимопонимание даже без слов.
Внезапно позади них раздался противный треск и скрежет, как будто кто-то с неимоверной силой ломал старое дерево. Резко обернувшись, Аула увидела женщину в чёрном. Она стояла посреди небольшой поляны, взгромоздившись на большой старый пень, и протягивала к ней руки. Она находилась выше Аулы и поэтому та не могла так просто заставить её исчезнуть, направив невидимый поток вниз перед собой. Поэтому, засмеявшись и издав победный клич, женщина выпустила из рук нечто вроде искр, которые стали, как змеи, обвиваться вокруг Аулы и Этта и сливаться между собой своими концами, образуя прочные сети. Она наслаждалась своей победой, всё более опутывая девушку, лишая её возможности свободно дышать, двигаться и глядеть на мир, а заодно, вместе с ней, и её спутника. Однако Этт, недолго думая, сделал что-то, что заставило стянувшие его путы мгновенно разлететься в клочки. К сожалению, это пока не удавалось Ауле, но он почему-то не спешил ей помогать, а вместо этого наклонился над ней, лежавшей беспомощным мешком на мокрой талой земле, и стал шёпотом что-то советовать.
- Ну что же ты, Этт Мор? - с ехидцей спросила его ведьма. - Где твой рыцарский дух? Выручай свою богиню, только сначала попробуй меня поймать!
Она запустила в Этта ещё чем-то магическим, что заставило молодого волшебника, к её дальнейшему торжеству, поскользнуться и растянуться на прелых листьях. После чего не спеша, смакуя каждое своё движение (хотя в последних, как можно было заметить, читался некоторый страх и неуверенность), стала подходить ближе к своей жертве, чтобы взять её живьём, сперва отбросив незадачливого жреца. В это время Этт, усевшись рядом, продолжал что-то быстро шептать в самое ухо своей подруге.
В свою очередь, Аула, находясь в тисках опутавших её и застывших в гибкую паутину искр неведомой силы, слушая долетавшие до неё слова Этта, всё больше воодушевлялась, будто его наставления придавали ей сил или, скорее, открывали доступ к чему-то потаённому, что было скрыто в ней самой.
И вот, наконец, двери распахнулись. Что-то гигантское, огненное, похожее на вихрь, словно вырвалось из тайников души Аулы, исторгнув из её уст пронзительный крик. Стягивавшие её прочные путы из странной материи вдруг ослабли и растаяли, превратившись в дым. Поднявшись на ноги, Аула, не чувствуя ног, движимая одной лишь странной решимостью, пошла прямо на своего врага, а Этт тем временем, следуя за ней, делал что-то за её спиной своими руками и произносил что-то на странном, но смутно понятном ей наречии.
- "Ассалем"! - подсказывал он ей заклинание. - Собери воедино всю силу, что есть в тебе, и скажи - "Ассалем"!..
Аула так и поступила. Продолжая наступать на демоническую женщину, которая испуганно попятилась от неё назад, она собрала в кулак всю свою силу, мужество и решимость, приготовившись к последнему шагу. От напряжения у неё из носа брызнула кровь.
- Ассалем!!! - не своим голосом крикнула Аула, когда её противница, как ей показалась, собралась дать дёру.
В этот самый миг из того места, где было её сердце, и из её рук вырвался огненный вихрь. Он захватил и окружил странную незнакомку, которая столько времени чинила ей вред, лишил ей сил и возможности сопротивляться, повалил на прелую прошлогоднюю траву...
- Ассалем! - произнесла Аула ещё раз, и тогда в её руках неожиданно появился призрачный меч, ярко светящийся в темноте и сделанный, как ей показалось, из чистого света.
Недолго думая, она наклонилась над извивавшейся перед ней нечистой силой и поразила её этим мечом в самое нутро. Огромный сноп искр вырвался из того места, куда угодило оружие Богов, продолжая сжигать демоницу или то, что от неё осталось. Та оглушительно вопила и визжала, извиваясь змеёй, пока, наконец, не исчезла совсем, растворившись в воздухе. Меч из света также исчез, и снова наступила тишина.
Когда закончился этот поединок, Аула и Этт в изнеможении упали на траву. В этот момент сон прекратился и Аула обнаружила себя лежащей на полу рядом со стенной нишей, где находилась её постель. Из носа у неё текла кровь, а ночная сорочка насквозь промокла от пота.
В ту же ночь, о чём Аула узнала позже, умерла Серрель Обриа - одна из директрис Лирамского девичьего пансиона.