Как я стал санитаром...

(Аллегория об искренности)
Сначала я и не подозревал, что это всего лишь её работа. Думал, что эта женщина от души говорила со всеми нами, выслушивала каждого, откровенничала... Пусть они продолжают верить в то, что, кроме них, она ни с кем больше не была настолько близка. Пусть считают её такой же пациенткой, как и они сами... Пусть дальнейшее общение с ней остаётся их обманчивой сумасшедшей мечтой и целью жизни. Ведь заставить продолжать жить нас – несчастных обитателей психиатрической клиники – и есть её главная цель. (Мы не безнадежны, как те, которые оставлены умирать в соседнем корпусе. С теми уже, к сожалению, ничего поделать нельзя... Режут себе вены, бросаются на других, без умолку кричат или поют настолько скверными голосами, что собаки подвывают им по ночам... Мы ещё только на пути к этому или от этого... С нами можно поговорить и даже убедить в чём-то - пусть даже мы и сами не знаем, чего от нас можно ожидать в следующую после разговора минуту... Бывали, как и у тех, из соседнего корпуса, выбросы из окон, другие несчастные случаи... Но они единичны и не есть системой, как у тяжёлых – обречённых и страшных...) Я всё понял, когда, прогуливаясь в парке возле пятого корпуса, случайно увидел её в белом халате среди других докторов. Во время общения с нами на ней никогда не было белого халата... Она не заметила меня, потому что я вовремя убежал и долго сидел на лавочке за корпусом, тяжело дыша и плача... Мы были, есть и будем всего лишь её работой. Мы остаёмся здесь, а она уходит и возвращается, чтобы говорить с нами так же, как и другие доктора прописывают нам лечение, а медсестры делают уколы, как санитары во многом помогают нам или напоминают о том, что не всё можно себе позволить, даже если очень хочется... Осознание этого стало моей катастрофой, но одновременно и исцелением. Разочарования были тяжелы. На грудь всё время давила пустота от того, что я уже не смогу встретить её в этих стенах как свою, по-настоящему единственно близкую и родную... Теперь я понимал, что время её отсутствия здесь – не пребывание в соседнем корпусе, как она говорила, а возвращение туда, в чужое пространство реального мира, где мы уже никогда не будем. Ведь нас не выпустят. А у них эти дни названы «выходными». Наверное, потому, что в это время можно выходить за пределы. Она имеет свои выходные, чтобы выйти за пределы больницы и отдохнуть от нас, а мы - нет. Когда я сжился с этой мыслью, то захотел стать санитаром. И в скором времени после того, как всё рассказал ей, стал им. Мне разрешили. долго говорили между собой о какой-то там стадии моего выздоровления... У меня нет выходных, но я помогаю по уходу за тяжело больными. Зачем? Я влюбился? Нет. Мне нужно это просто чтобы иметь возможность общаться с ней почти на равных, не с той, которая будто бы живет в соседнем корпусе, а с той, которая приходит сюда после выходных работать.
14.12.15