Молочка и Приёмка

И Молочка и Приёмка находились в подвалах, соседних. А посередине, в подъезде, тогда ещё проходном – почта. Очереди из подвалов торчали хвостами на улицу. Люди с бидончиками двигались строго шаг-ступенька-пятиминутный отдых. Нетерпеливые граждане или самостоятельные дети пытались пристроиться к кому-нибудь, то есть на занятую ступеньку. Тогда выходящие из двери счастливчики с полными бидонами, с которых ещё не упали неряшливые белые капли, а из под крышки выглядывала не осевшая пена, протискивались наверх боком. А по сколько творога дают? По две. Вчера давали по три. Привезли мало – всего два ящика. А сметана ещё есть? В бутылках только осталась. Снова тишина, затем шаркающий переход на новое место. Наконец-то дверь. Всегда хочется проскочить побыстрее вовнутрь. Надоело уже серое неведение. Три человека в тамбуре – и здравствуй торговый зал! Его надо обойти по кольцу весь мимо большого рулона обёрточной бумаги и ряда металлических клеток с заученными наизусть этикетками соуса «Южный», салата из морской капусты «Дальневосточный», солянки овощной и банок с зелёными помидорами и порезанными на кольца левиафанами, которые почему-то назывались «Огурцы». Продавщица в белом колпаке наклоняет флягу, черпак ширкает по дну. А ещё есть? Есть, сзади стоит. Нет, там пустая. Скажите, молоко ещё есть? Нету. Последнему досталось два литра вместо трёх. Обычно я всегда считала, сколько люди, стоящие в очереди передо мной, могут «осилить» литров. Тех, у которых были белые пятилитровые бадьи, изучала пристрастно. Может, они не полную будут брать? На этот раз я как-то обсчиталась. Скорее всего фляга была початая. Очередь рассеивается медленно и недовольно, разворачивая наверх опечаленный хвост. А нефиг спать.

В Приёмке та же очередь, но реже. Потому что чаще всего «нет тары». Бутылки домой тащить – худшая из кар. В приёмке работали дядьки в серых халатах, очень злые. Им везде мерещился скол и плохо отмытые этикетки. Ещё, если и принимали «чебурашки», то только не коричневые. Счастьем было пристроить майонезные и сметанные баночки. На стенке была полочка и там выставлены образцы принимаемой стеклопосуды с ценами. Очень приятно было видеть там бутылочку из-под «пепси» 0,33. Фантастическая пустая бутылочка как бы говорила о том, что где-то есть то, что в неё наливают. В Москве, конечно. Там всё есть. Девочка, что у тебя? Три молочных, две сметанных – 65 копеек. Бутылки стукнулись горлышками и с грохотом установились в металлический ящик. Ящики вскарабкались друг на друга и другой дядька со здоровым крюком, придерживая, потащил их куда-то вглубь, громко матерясь нараспев.

Когда наступил сухой закон, в Приёмке продавали водку. Потому что бутылки стали принимать в Молочке строго в обмен на молоко и кефир.