ВОЛК

     Когда он смог есть сырое мясо, приносимое волком-отцом, волчица-мать отшвырнула его за шкурку от своего тёплого соска. Но молока всё равно хотелось, и он начал рыться в длинной волчьей шерсти в поисках другого соска. Теперь уже мать больно укусила его за плечо. Тогда он встал и вышел из логова, чтобы больше туда никогда не возвращаться. Он даже не попрощался с волком-отцом, находившимся в это время на охоте.

     Неуклюжий подросток-волк взобрался на высокий сугроб затвердевшего от мороза снега, расставляя в стороны лапы, и сел, устремив взор на луну. Она была круглой как блин и освещала лес призрачным светом. Ему сделалось грустно, и он завыл тонко и тоскливо. И тогда к нему пришло ощущение чего-то им не сделанного. Что-то он должен совершить, но что?

     Голод давал о себе знать, и волк побежал, неуклюже раскидывая в стороны лапы. Уроки матери-волчицы не пропали даром. Через час он уже держал в зубах задушенного зайца, с отвращением вдыхая запах крови. В отличие от своих собратьев, он боялся её, от крови пахло смертью, и у него всегда её запах ассоциировался с собственной смертью.
 
     Он помнил, как в его уютный мирок вторгся какой-то железный, очень острый предмет, и начал сгребать со стен слои его жилища, обагряя кровью всё вокруг. Напрасно он, ещё крошечный комочек, плотно прижимался к мягкой спасительной плоти, огромный острый предмет сгрёб эту плоть вместе с ним и выбросил в какой-то огромный холодный мир. И он, захлебнувшись кровью, потерял сознание. Сколько времени продолжалось небытие, он не помнил, очнулся уже высоко над Землёй. Он летел, Любуясь звёздами и луной, купаясь в лучах Солнца, всё выше, прочь от того кровавого места, которое посылало ему стрелу обиды, время от времени пронзавшую его. Затем прозвучал властный голос:

- Вернись на Землю и выполни своё предназначение.

- Какое? – спросил он.

- Тебя проинструктируют позже, – был ответ.

     Потом он очутился в тёплом и влажном пузыре, где их барахталось трое. Было приятно глотать вкусную влагу и кувыркаться. Потом им стало очень тесно, пузырь сжался, тёплая влага вытекла и вынесла по очереди их троих в огромный прохладный мир. Он, как и его братья, тут же был облизан мокрым, тёплым и шершавым языком и подтянут к соску, из которого он пил сладковатую, вкусную жидкость. Он играл с братьями, учился охоте, питался материнским молоком до тех пор, пока не стал подростком.

     Волк очнулся от воспоминаний, закусил обескровленным зайцем и побежал дальше, следуя своему звериному инстинкту.

     Во время каждого полнолуния ему всё яснее становилась его цель, и наконец, оформилась в определённое действие – он должен был убить женщину. Он знал, кого должен убить и представлял, как он это будет делать: прыгнет ей на грудь и перекусит горло. Это была его миссия.

     Инстинкт привёл волка к жилью его будущей жертвы, и он затаился за крупной сосной, распластавшись на снегу. Короткий зимний день тихо уходил в прошлое. Снег приобрёл нежную сиреневую окраску, сумерки сгустились, и вскоре на заснеженное пространство опустилась ночь. Волк терпеливо ждал. Вот вдалеке послышались шаги, он насторожился, шаги приближались, поскрипывая снегом. Вскоре он увидел женщину, шагавшую по лесной тропинке. Волк сжался, приготовившись к прыжку, но его остановил запах, исходивший от этой женщины. Это был знакомый запах, будивший приятные воспоминания. С тех пор с наступлением вечера он ждал её, следил, как она входит в дом, запирая за собой дверь, и пытался вспомнить, что связывало его с этой женщиной. Он ждал полнолуния для того, чтобы выйти на связь с Повелителем.

     Наконец луна приобрела округлую форму и стала заливать призрачным светом лес, сугробы снега и длинный деревянный дом, куда каждый вечер входила загадочная женщина. И тогда среди ночи раздался протяжный тоскливый вой молодого волка.

     - За что я должен убить эту женщину? – спрашивал он – Не хочу причинять ей зло, что-то связывает меня с ней, но не могу вспомнить, что именно.

     - В таком случае, ты погибнешь сам, – Повелитель тьмы был непреклонен, – а связь у вас была, и очень тесная, со временем ты узнаешь об этом.

     Гомерический хохот повелителя прервал их диалог, и волк, поджав хвост, скрылся в тени сосен.

     Галина шла по тропинке, протоптанной в зимнем лесу. Работала она преподавателем истории в местной школе для больных и ослабленных детей, находящейся в сосновом бору недалеко от города, где жили её родители. Галине предоставили комнату в большом деревянном доме, в котором проживали учителя и персонал лесной школы. Он находился на окраине в двадцати  минутах ходьбы до корпусов школы и интерната, где жили дети и воспитатели.
 
     Галина знала и лучшие времена, когда закончив с отличием педагогический институт, поступила в аспирантуру. Тут-то она и встретила нового аспиранта, приехавшего в их город из Одессы, стройного, сильного, уверенного в себе, и сразу же поняла, что он – её судьба. Галина тоже была красива: изящная блондинка с длинными стройными ногами и большими лучистыми глазами. Андрей, так звали аспиранта, сразу же обратил на неё внимание. Завязался роман. Через три месяца они поженились. У Андрея была трёхкомнатная квартира, завещанная ему умершей бабушкой. Сыграли пышную свадьбу. Молодожёны не могли нарадоваться друг на друга. Галина не верила своему счастью, не может быть в жизни всё так прекрасно, когда-то наступят тёмные времена. И они наступили. После трёх месяцев замужества Галина почувствовала себя беременной. Ей бы радоваться будущему ребёнку, но работа аспиранта требовала времени, к тому же близилась защита её диссертации, и она вопреки желанию мужа сделала аборт. Во время операции Галина плакала не от боли, а от жалости к тому живому существу, её ребёнку, которого сейчас убивали. Операция осложнилась сепсисом и едва оставшаяся в живых Галина ещё полгода пролежала в больнице. За это время было упущено время защиты диссертации.

     Андрей, забрав жену домой, неустанно заботился о ней, но это была уже жалость, а не любовь, и она это отлично чувствовала. Здоровье у неё сильно пошатнулось: одолевала слабость. Нервы были расстроены настолько, что почти каждую ночь она просыпалась в холодном поту с криками и рыданиями – ей снился один и тот же сон, будто бы у неё только что умер новорожденный ребёнок. Андрей как мог, успокаивал жену, обращался к психоневрологу, но помочь бедной Галине ничем не могли. На работе она уже не была прежней, талантливой аспиранткой, всё валилось из рук, и вскоре ей пришлось оставить аспирантуру. Муж настаивал на втором ребёнке, но беременности не наступало, а когда Галина обратилась к врачу, ей был вынесен приговор: детей у неё больше не будет.

     Андрей часто стал задерживаться на работе, а иногда Галина улавливала от его одежды запах незнакомых духов – ей всё стало ясно.

     Развод она попросила первой, муж не возражал. Они развелись, Андрей выплатил Галине компенсацию за половину квартиры, и она переехала к родителям, проживавшим в двухкомнатной квартире центрального района города N-ска. Отец Галины, полковник в отставке, получал приличную пенсию, а мать работала медицинской сестрой в одной из больниц. Ежедневно приходя с работы, мама за обедом рассказывала о том, что творилось у них на работе. А в больнице творилось ужасное, на зарплату рядовому работнику жить было невозможно, даже если питаться только хлебом и водой.

     - Если бы не твоя пенсия, – говорила мама отцу, - мы бы голодали.

     - А откуда же тогда иномарки у твоих сотрудников?

     - Иномарки имеют только нач.меды.

     - Почему нач.меды? Как я понимаю, больнице вашего типа положен только один нач.мед, – возражал отец.

     - А теперь их у нас двадцать пять, и каждый получает «чиновничью» зарплату, в десять раз превышающую оклад рядового работника. Недавно приняли нач.меда по учёту использованных ампул. Врачей заставляют вести платные приёмы больных. Посещение врача пациенту стоит двести рублей, из них три рубля врачу, остальное - администрации.

     - Да-а, - отец покачал головой. – В нашей стране вырастает сильный класс чиновников, враждебный народу, да и правительству тоже.

     От таких бесед у Галины начинала болеть голова, Она ложилась в постель лицом к стене и старалась заснуть. Но, как только приходил сон, она с криком просыпалась – её преследовало сновидение об умирающем ребёнке, которого она только что родила. К ней спешила мать, пытаясь вернуть к действительности и успокоить.

     - Так нельзя, Галя, очень много женщин делают до пяти абортов, а то и больше и живут себе припеваючи. Жизнь такая непредсказуемая, счастье ещё вернётся к тебе. Успокойся, доченька, думай о чём-то хорошем, и всё пройдёт со временем.

     - Мама, я не могу слышать об этом детоубийстве, и при этом, у меня не будет больше детей, тот был единственный, – заливалась слезами Галина.

     - Ты не права, дочка, бесплодие в наше время очень хорошо лечат, у тебя ещё будут дети, а у меня – внуки, не плачь, выпей валерианы и почитай что-нибудь весёлое.

     - Ты меня, как маленькую, уговариваешь, мама, я также не могу слышать о терроризме, когда гибнут люди, о халатности сильных мира сего, из-за чего народ замерзает зимой в своих квартирах. У меня как будто душа обнажилась, только тронь, и она болит.

     - Мы живём в сложное время, Галя, души у людей покрылись хитиновыми оболочками, они не замечают, как причиняют боль друг другу.

     Как- то раз, за обедом Галина заявила родителям:

     - Мне предлагают работу: буду преподавать историю в лесной школе, и там же предоставляют жильё. Вас буду навещать по выходным, а в каникулы жить буду дома.

     - Ну что же – сказал отец, - возможно, там, в лесной тишине, тебе будет лучше, Галя.

     Мама заплакала, но с этим предложением согласилась, и Галина переехала от родителей в лесную школу.

     Дом, где она поселилась, стоял на окраине и примыкал к сосновому бору. Воздух был чистый, пахло сосной, было тихо, и Галине это нравилось. Ходить к учебным корпусам было недалеко, лесом, и это как-то успокаивало. Отношения с коллективом сложились неплохие, и Галина немного ожила. Только одинокая однокомнатная квартира её угнетала: там на неё обрушивались воспоминания. Хотя и реже, но всё же снился ей сон об умершем новорожденном ребёнке. Галина начала верить в Бога, посещала церковь, устроила у себя небольшой иконостас с лампадкой и ежедневно читала перед ним молитву «Отче наш» и плакала, прося прощение «за убиенного младенца», она на самом деле считала себя детоубийцей. Однажды, войдя в религиозный экстаз, она крикнула:

     - Боже, прошу тебя о невозможном, но сделай чудо – верни мне сына! Почему именно сына – она сама не знала.

     Наступила зима, темнеть стало рано, и в пять часов к концу рабочего дня было уже совсем темно. Галина вышла из школы, морозный воздух ударил в лицо, было тихо, сосны стояли как заколдованные великаны. Ярко светила луна. Сердце её сжалось от какого-то неясного предчувствия – то ли беды, то ли радости – не понять. Женщина шла медленно, вдыхая морозный воздух и любуясь призрачным лунным светом. И тут она увидела, как из-за огромной сосны за ней следят два глаза, горящих ярким зелёным огнём. Галине стало не по себе, она ускорила шаги и вскоре скрылась за дверью своей квартиры. Быстро поужинав, она рано улеглась спать и на удивление быстро заснула. И снилось ей, будто бы душа её загубленного ребёнка вселилась в тело волка, рождённого прошлой зимой волчицей, и будто бы этот волк хочет отомстить ей за то, что она не позволила ему родиться человеком, и по её вине он стал волком. Сон был таким длинным и ярким со всеми подробностями, что, постоянно думая о нём, Галина начала путать сон с явью. И когда, возвращаясь вечером с работы по лесной тропинке, видела следящие за ней зелёные огоньки волчьих глаз, она шептала тихонько:

     - Ну что же ты медлишь, прыгни и убей меня, я это заслужила.

     Однако прыжка, которого она ждала и боялась, не было, и Галина всегда благополучно добиралась до своей квартиры.

     Он уже второй год следил за этой женщиной, которую ему предстояло убить. Он провожал её от школы до дома и возвращался, не имея воли наброситься на неё и перегрызть ей горло. Что-то его останавливало, и в то же время миссия или долг,  возложенный на него Повелителем, не давал ему покоя.

     Сегодня в морозный лунный вечер она шла медленно, будто нарочно провоцируя его на прыжок, но он не прыгнул, а крался за ней след в след. Вот он уже совсем близко, подол её пальто достаёт до его носа, и от неё исходит такой знакомый запах, напомнивший о лучшем времени его жизни, что у волка закружилась голова. А женщина уже подходит к дому, открывает дверь и резко поворачивается к выходу, оставляя дверь открытой. Красные рукавички упали с её рук прямо на снег. Она стояла в проёме открытой двери и ждала. И тут волк прыгнул прямо на неё, силой передних лап прижав её к стене. Галина запрокинула голову, подставляя шею, в лицо пахнуло жаром звериной пасти. Влажный, горячий язык лизнул её шею, и она почувствовала, как лапы волка скользят с её плеч вниз. Галина открыла глаза и увидела, как волк быстро уменьшается в размере, вот он уже под ногами, совсем маленький, его шкура исчезает, и он превращается в окровавленный кусочек мяса. Галина нагнулась и подняла этот кусочек, в руках у неё был истерзанный плод человека величиной с ладонь.
 
     Ужасный, пронзительный крик прозвучал в лесу, пугая зайцев и заснувших на ветках деревьев птиц. На этот крик сбежались соседи по дому. Галина лежала без сознания у порога своей квартиры и сжимала в руках свою красную рукавичку, намокшую от растаявшего снега.

     Соседи уложили Галину на диван, вызвали скорую помощь и позвонили её родителям. Учительница младших классов – пожилая женщина – сидела рядом с ней и натирала ей виски. Веки Галины дрогнули, и она медленно открыла глаза.

     - Галя, милая, что с тобой случилось?! – воскликнула её соседка.

Взгляд Галины приобрёл осмысленное выражение.

     - Где он? – в свою очередь спросила она.

     - Кто?! – хором воскликнули все присутствующие.

     - Волк! На меня напал волк! – кричала Галина – Это связано с моим ребёнком, он был у меня в руках, мой сын!

     - Галя, в руках у тебя была твоя красная рукавичка, – убеждала её соседка.

     - А во всей округе ни одного волка отродясь никто не видел, – заявил усатый физик, – я осмотрел всё вокруг – следов, кроме твоих, там нет.

     В это время приехали родители Галины, а вслед за ними прибыла и карета скорой помощи.

     - Ма-ма… - только это смогла выговорить Галина.

     Её сотрясал озноб. Соседи наперебой докладывали обстановку врачу и родителям Галины. Врач ввёл ей ампулу реланиума, посоветовал создать спокойную обстановку, пригласить к пациентке невропатолога, и уехал. Соседи разошлись по своим квартирам, а родители Галины остались у неё ночевать. Галя спала спокойно, но лицо её было неестественно бледным.
 
     Утром она спала в той же позе, не двигалась, дыхание было еле заметным, пульс - слабым. Заподозрив неладное, мать быстро договорилась с невропатологом по месту своей работы, тот приехал, осмотрел Галину и констатировал у неё летаргический сон.

     - Долго она проспит? – спросила мать.

     - Летаргический сон – это защитная реакция организма от сверхсильного раздражителя, – пояснил врач, – иногда он спасает от безумия, а продолжительность его бывает от трёх суток до двадцати лет. Мы сегодня же госпитализируем вашу дочь в неврологическую клинику, будем её лечить и наблюдать за ней. Нужно надеяться на быстрое и благополучное пробуждение, – успокоил он поникших родителей.

     В то время, когда соседи хлопотали около Галины, волк мчался по заснеженной, залитой лунным светом долине.
 
     - Как хорошо, что я не убил, а только усыпил её, - думал он – она так тосковала обо мне, так обвиняла себя в содеянном и подсознательно хотела себе ужасной смерти, что её мысли материализовались в волчье логово, мать-волчицу и меня, как своего убийцу. Она подсознательно хотела своей смерти. Это её подсознание было моим владыкой и приказывало мне её убить. Теперь я свободен. Она проспит долго, до тех пор, пока в обществе укрепятся не волчьи, а человеческие законы. За это время я успею воплотиться на земле, стать взрослым, найду её и разбужу, она ещё будет счастливой.

     Так думал волк, пробегая по снежной равнине. Его лапы едва касались верхушек сугробов, тело сделалось прозрачным, потом он оторвался от земли и, превратившись в белое облачко, поднялся к звёздам.
     А луна, единственная свидетельница этого, царила в ночи, заливая призрачным светом леса и заснеженные равнины.

«24. 03. 10г 







1