Суп студенческий. 26-ая ложка

    Я проспал дотемна. Мой организм окончательно пришел в себя, но настроение было скверным. На кухне разговаривали, слышался и женский голос. Я лежал, собираясь с мыслями.
    Сессия закончилась, не сегодня, завтра все разъедутся. Я тоже мог ехать домой, но медлил. Почему? Не знаю. Наверное, мне не хочется, чтобы заканчивался этот учебный год. Но год уже прошел, быть может, надо это просто принять, подвести какой-то итог, немного побыть одному, сделать выводы. Выводы? Какие выводы? Я приехал в Н. один, думал, буду окружен девушками, а вновь остался один. Думал, во всём разберусь и пойму, как надо жить, но, похоже, ни в чем не разобрался. Ничего не изменилось. Просто прошёл год.
    Я вспомнил размышления Толика о конвейере и совсем загрустил.
    Надо признать, он прав, нас всех везет этот конвейер. Не хочется думать, что моя жизнь это движение бездушной и холодной машины. Если уж надо принять этот факт, пускай будет река, широкая, полноводная река, которая неспешно движется вперёд. Ясно представил её себе. Странно, в голове тут же возник такой чистый и знакомый образ, будто я раньше уже отчетливо видел эту реку. Но когда и где? Впрочем, неважно. Пускай будет река. Неужели это путешествие бессмысленно? А моя жизнь, моё существование, существование всего  бесцельно? И остаётся лишь ждать конца пути? Наверняка каждый из миллиардов живших и живущих сейчас задумывался об этом. Так хочется получить ответ на этот общий для всех вопрос. Какие мы все по большому счёту одинаковые и зачем нас столько одинаковых несет этой рекой?   
    На кухне кто-то рассмеялся. Я прогнал дурные мысли, тряхнул головой, издал победный клич Тарзана и одним движением спрыгнул с кровати.
    Вышел на кухню, щурясь на свет. Женя всё ещё была у нас. Они с Васей строили карточный домик. В сторонке от них сидел Коля – Алла Борисовна. Он как обычно, сам по себе, по известному лишь ему расписанию, забрел к нам в гости, и также сам по себе, даже не обратив внимание на моё появление, перебирал струны мурлыкая что-то себе под нос.
    - Ты что ещё здесь? – спросил я у Жени.
    - Да, Сеня, ну ты и джентльмен, сколько такта в твоём вопросе, – улыбнулась она.
    - Я просто спросил.
    - Мало того, что гонишь даму на ночь, глядя, так еще и вышел в трапезную не умытым, не причесанным, в одном нижнем белье! Не по этикету.
    - Мой вам пардон, мадам, – подыграл я, – хотя эти замечания после того, как вы провели со мной ночь, частично без нижнего белья несколько неуместны. И где был этикет, когда вчера вы употребляли крепкие спиртные напитки, без всякой закуски и ещё раз пардон прямо из бутылки?
    - Ах, вы так! – чопорна ответила она. – Во-первых, я не употребляла, а только попробовала и то потому, что вы крайне настойчиво совали мне ваш «элитный французский коньяк». А то, что без закуски, как вы изволили выразиться, так это от того, что кто-то пошел в магазин за шоколадом и весь его съел по пути обратно.
    - Вы завязывайте с этим! – не выдержал Вася. – Переключите язык обратно на русский!
    - Ладно, успокойся! – засмеялась Женя. – Я просто любовный роман сейчас читаю!
    Она задумалась о чем-то и снова засмеялась. – Тоже, кстати, французский. Только, вот в жизни всё как-то не так, как пишут в романах. Совсем не так.
    Коля с того момента, как я вошел в комнату, не на секунду не отвлекся от своего занятия.
    - А ты тоже французский роман читаешь? – поинтересовался у меня Вася.
    - Нет, не переживай, я читать не умею. Это дух коньяка из меня выходит, сейчас выйдет и я снова начну ковыряться вилкой в ухе, сморкаться на пол и спать в обуви!
    - Тогда всё в порядке! – кивнул он.
    - А Серый где? – спросил я.
    - Уехал.
    - Когда?
    - Час назад, выспался, взял сумку, вернее он её не отпускал и пошел на вокзал. Сказал, уедет как-нибудь.
    Коля, наконец, перестал бренчать на гитаре и поднял взгляд.
    - Друзья, – объявил он, – у меня для вас есть важное сообщение!
    Он произнес это так, будто мы сидели не в крохотной кухне низенького флигеля, а находились в огромном концертном зале, а он стоял на сцене окруженный светом бесчисленных прожекторов и тысячами фанатов. Как и положено выступающему на сцене, он обвел взглядом всё же немногочисленные ряды своих слушателей, выдержал паузу и торжественно продолжил.
    - Я создал свою группу и думаю, уже в сентябре приглашу всех вас на концерт!
    - Прямо всех? – не выдержал я.
    - Конечно, – ответил он с достоинством и важно кивнул.
    - А как группа называется? – поинтересовался Вася.
    - Козинаки!
    - Это что за название такое?
    - Хорошее название.
    - Ничего оно не хорошее, – не унимался Вася, – ерунда самая настоящая, на какие-то «Козьи каки» похоже!
    Коля покраснел, но спокойно продолжил отстаивать честь своей группы – Понимаешь, Вася, люди, как семечки, а «Козинаки» нас всех объединяет, теперь понятно?
    - А что семечки в козинаки объединяет? – искренне пытался понять Вася.
    - Да откуда я знаю! – начинал злиться Коля. – Какая-то фигня клейкая!
    - А, так твоя группа эта фигня клейкая и есть?
    Лицо Коли снова налилось краской. – Женя тебе название нравиться? – стал он искать  поддержки.
    - Не знаю, какие-то суши напоминает «Унаги маки» «Лаги маки» «Козинаки», я суши не люблю у меня о них изжога, а ещё ими подружка отравилась.
    - Семен? – с надеждой посмотрел на меня Коля.
    - Если честно, ассоциации не очень. Руки липнут, пить хочется, семечки в зубах застряли, – ответил я, не задумываясь. Но увидев, как мрачнеет Коля пожалел о своей откровенности. 
    В комнате долго царило неловкое молчание.
    Женя стала собираться домой, и я с удовольствием пошел её провожать, оставив солиста вновь испеченной группы обсуждать её название с Васей.
    Когда я познакомился с Женей, она показалась мне очень замкнутой, да и потом, когда встречались, если так можно назвать наше хождение за ручку, мы почти не общались, так сидели рядом в компании. А вот когда расстались, она стала относиться ко мне по-другому, доверять что ли. Мне даже кажется, что она часто более откровенна со мной, нежили со своими подругами и Зуриком. Может, потому, что я тогда был откровенен с ней?
    Мы не спеша шли по ночной улице.
    - Семен, можно тебя попросить?
    - Конечно.
    - Зайдешь, со мной домой на минутку, я боюсь, что меня ругать будут. Скажешь, что у вас была?
    - Ты уверена, что хуже не будет?
    - Уверена, мама нас видела пару раз, когда мы ещё встречались. Я говорила, что ты мой парень, ругать не будут. Думаю, не очень будут. Сами домой не пустили, не на улице же мне ночевать.
    - А Зурик? – вырвалось у меня.
    - Я про него пока не рассказывала, ты только ему не говори.
    - Ладно, и давно это у нас?
    - Что?
    - Ну, роман, а то спросят, а я и не знаю.
    - Четыре месяца.
    - И как у нас дела? Что-то рассказывала?
    - Что ты порядочный парень, серьезный, нравишься мне, – Женя в очередной раз за день смутилась.
    - А я тебе нравлюсь? – неожиданно для самого себя спросил я.
    - Пойдем быстрее, холодает! – заторопилась она после недолгой паузы. - Ты какую-нибудь легенду придумал, или расскажем родителям, как было?
    - Не переживай, что-нибудь придумаю!
    Поднимаясь по ступенькам, я готовился выслушать обвинения и упреки. Нужно было извиниться, взять вину на себя, быстренько раскланяться и откланяться.
    Позвонили в дверь.
    Открыл отец. Сразу всё пошло не так, как я ожидал. Он обнял Женю, бегло осмотрел её. Убедился, что она цела, здорова, и, не давая нам проронить и слова, принялся извиняться и рассказывать, как они переживали. Продолжая рассказ, он буквально впихнул в квартиру Женю, а потом и меня, причем так быстро, что я даже не успел опомниться.
    Дальше настал черед Жениной мамы, она тоже обнимала слегка опешившую Женю, и меня, вовсе растерявшегося от неожиданно добродушного приема.
    - Женечка, ну что ты нас не знакомишь? – спросила мама, рассматривая меня.
    - Семен, – представился я, – вы извините, Женя из-за меня вчера опоздала, мы провожали…
    Родители не дали мне договорить, сказали, что «сами были молодыми и всё понимают».
    - Голодные? – переживала мама.
    - Что ты, – отозвалась Женя, как видно потихоньку приходя в себя, – меня Сеня, в смысле Семен покормил.
    Я получил уважительные взгляды родителей.
    - Когда это было, – не унималась мама, – отец, приглашай к столу.
    Не успел я открыть рот, как меня с Женей снесло силой отцовской любви прямиком на кухню.
    Мама засуетилась, накрывая на стол.
    - Может винца перед ужином? – спросил отец.
    Я испугано посмотрел на него.
    - Семен не пьет, вообще! – выручила Женя.   
    Я снова получил уважительные взгляды родителей, хотя явно не заслуженные.
    Сели кушать. Я немного расслабился, Женя тоже. Но мы забыли об одной немаловажной детали, которая не могла остаться незамеченной для маминых глаз.  Как гром среди проясняющегося неба прозвучал её вопрос.
    - Женя, а где твой лифчик?
    Повисла тишина. Мухи в комнате не летали, и мне ничего не оставалось, как слушать, удары своего сердца и размышлять о хрупкости человеческой жизни.
    - У Семёна забыла, – выпалила Женя.
    Интересно папа меня сразу выкинет с балкона или частями? – молнией промелькнуло в голове. – Какой тут этаж? Хотя, если частями, то, какая разница с какого этажа лететь?
    Казалось, молчание было бесконечным.
    Я напряженно гипнотизировал котлету у себя в тарелке.   
    - Вы салатик подкладывайте! – наконец нарушила тишину мама.
    Продолжили ужин.
    После откровений про лифчик я и Женя чувствовали себя неуютно. Быстро перекусили, отбиваясь от расспросов родителей общими фразами. К моему удивлению и не меньшему удивлению Жени меня настойчиво пытались оставить ночевать, в зале. Я конечно отказался. Приглашали в гости, долго прощались, и наконец, отпустили.
    Женя вышла проводить меня. Снова стояли у подъезда.
    - Хорошие у тебя родители!
    - Я не уверена, что мы не ошиблись дверью…! Нет, они хорошие, очень. Просто я думала, будут скандалить, а тут! Ты молодец, хорошо держался.
    - Они просто переживают за тебя и не хотят, чтобы ты куда-нибудь вляпалась, ну или дарила лифчики малоизвестным парням.
    Мы рассмеялись.
    - Как же ты теперь им Зурика покажешь?
     Женя пожала плечами, – Ты, когда уедешь?
    - На днях.
    - А вернёшься, только осенью?
    - Да.
    - Тогда… до осени…

Продолжение: http://www.proza.ru/cgi-bin/login/page.pl