Загробная жизнь

Сборник невероятных миниатюр "СОСЕДИ"

Андрей Дмитрич проснулся от несвойственной сухости во рту. В непривычном утреннем смятении он вытер подушкой мокрый лоб и сел на край кровати.  Андрей Дмитрич с содроганием и нервной дрожью вспомнил чудовищные детали ночного кошмара, что навеяла жуткая телепередача про ясновидящих, которой за полночь увлёкся впечатлительный писатель. Пугающие сновидения его кишели одинокими фантомами, душераздирающими сущностями сельских покойников и приведениями невинно убиенных, которые все как один пытались ему что-то сообщить о своей смерти…
- Да, что за чёрт! Вот, ведь приснится дрянь! - выругался Андрей Дмитрич. Встряхнув головой, он попытался рассеять сухое «послевкусие» тревожного сновидения, как в дверь раздался звонок.
- Кого это ещё принесло? – вздрогнул Андрей Дмитрич.
- Открывайте дверь, Андрей Дмитрич! Открывайте, дружище! – настойчивая, картавая речь проникала сквозь входную дверь.
- Бруевич, что ли? - Андрей Дмитрич сглотнул и неторопливыми шагами направился к двери.
- Открывайте! Семь утра уже! Пора уже ехать за ягодами. Открывайте обязательно, дорогой мой, я не уйду. Уговор, есть уговор, – Бруевич был настроен решительно.
- Ах, Владимир Дмитриевич! Слава Богу, это вы!? – обрадовался Андрей Дмитрич, открыв дверь и увидев на пороге квартиры бомжа Бруевича.
- А кто же ещё? – улыбнулся Бруевич и развёл в стороны руки с корзинами. – Ну, как договаривались. Вот и корзинки. Поехали?
- Спускайтесь вниз. Я бегу. Только оденусь и выхожу. - Андрей Дмитрич захлопнул дверь и бросился собираться за ягодами, даже не подозревая какие непредсказуемые и ужасные события таил в себе грядущий день…
Осеннее утро оказалось солнечным и тёплым, отчего Андрей Дмитрич почти позабыл о кошмаре и теперь в очарованном пушкинском настроении направился с Бруевичем на Конаковскую электричку. На станции друзья случайно встретили Ньютоновича и уговорили его отправиться в лес.
Поехали. Под скрип сонной электрички друзья разговорились и Андрей Дмитрич вдруг, вспомнив ночной кошмар, спросил Бруевича.
- Вот вы Владимир Дмитриевич в загробную жизнь верите?
- Что вы имеете в виду? – удивился Бруевич и поправил роговые очки. – Вы про Бога?
- Нет. Я, именно, про загробную жизнь как таковую. Как форму, так сказать, существования.
- Как же можно в такое солнечное утро о таких вещах думать? Вы с чего это вдруг?
- Правда, Андрей Дмитрич, о какой-такой загробной жизни вы говорите? – спросил Ньютонович, проявивший неожиданный интерес.
- Да, я вот вчера передачу про ясновидящих смотрел, - Андрей Дмитрич сглотнул, -  и они там с приведениями, фантомами как с живыми разговаривают и всё у них складно так. Всё прямо в точку. Всех забытых покойников в деревне нашли и все злодеяния в районе раскрыли, прямо хоть в милицию их зачисляй. Удивительное дело. Я раньше в такие вещи не верил, а теперь… даже не знаю.
- Вы, Андрей Дмитрич, лучше бы мелодраму на ночь посмотрели или что-нибудь легкое про женщин. Говорят, в нашем возрасте это успокаивает, а то смотрите всякую чушь! Да ещё и верите! Как можно в это верить? Вы же образованный человек. Вам не стыдно? За окном двадцать первый век? – качая головой, сетовал Ньютонович.
- Почему же чушь? Я сам по телевизору видел! – кипятился Андрей Дмитрич. – Аргументируйте!
- Да, Ньютонович, вы совершенно бездоказательны, хотя сами от всех доказательств требуете как на экзамене, - неуверенно вступился за Андрей Дмитрича Бруевич. – Я тоже читал, что разные люди есть. Кто-то видит больше чем мы, кто-то…
- Да вы серьёзно, что ли? - удивился Ньютонович, оглядев собеседников. – Какие фантомы? Вы чего? Что это за фантомы?
- Это такие эфирные тела, - сказал Андрей Дмитрич. – Даже фотографии имеются. Факт!
- Соглашусь с Андрей Дмитричем, - Бруевич решительно хлопнул себя по колену, отчего у Ньютоновича лопнул сосуд в левом глазу.
- Ну, хорошо. - Ньютонович выпрямился на лавке и продолжил, - Как, по-вашему, они, ваши хвалёные ясновидящие, с этими эфирными телами разговаривают?
- Они, может, и не разговаривают, - ответил Андрей Дмитрич, - они их слушают и нам рассказывают.
- Че-го? Слушают!?  - возмутился Ньютонович. – Следовательно, разговаривают фантомы. Так по-вашей логике?
- Видимо, да, - неубедительно ответил Андрей Дмитрич и задумался. – Определённо говорили фантомы, точно они.
- А они чем звуки издают?
- Звуки…
- Звуки! Речь. Я как физик вас спрашиваю, как звуковая волна получается?
- Не знаю, - смутился Андрей Дмитрич.
- И теперь, если фантомы говорят, а мы простые интеллигентные люди с высшим образованием их не слышим, то они в каком-то, должно быть, невероятном диапазоне частот вещают, где экстрасенсы ваши их слышат?
- Ну, я на такие технические вопросы не готов ответить. Этого в передаче не было. Там вот, например, к одной женщине бабушка пришла и…
- Бабушка!? – Ньютонович прервал Андрея Дмитрича. - А дедушка где был?
- Не знаю… - растерялся Андрей Дмитрич.
- Предположу, что он в командировке в Челябинске, - Ньютонович расхохотался на весь вагон, - или, скажем, в Кисловодске на минеральном курорте.
Отдышавшись от смеха, Ньютонович принялся что-то говорить о колебаниях и волнах, частоте, амплитуде и даже резонансе. В пылу рассуждений физик обрушился на Андрей Дмитрича с устройством слухового аппарата человека. Он был до того эмоционален, последователен и убедителен, что закончив с барабанной перепонкой, разгромил собеседника в пух и прах, после чего несколькими обидными фразами высказался о гуманитарном образовании Бруевича и оскорбил старушку, которая направлялась с внуком в Клин.
После дискуссии друзья ехали молча до Конаково. Андрей Дмитрич пребывал в молчании поверженном и угнетающем, а Ньютнович в триумфальном. Бруевич же проспал до «конечной».
Осенний лес встретил компанию самыми чарующими образами и неповторимым шумом листвы. День выдался таким теплым и солнечным, что приближение осени выдавали только редкие желтеющие листья и  пожухлая трава. Настроение спутников на окраине леса изменилось и о былом диспуте уже никто и не вспоминал. Андрей Дмитрич под руководством Бруевича принялся собирать какие-то ягоды, а Ньютонович ходил по небольшой поляне, подбадривая друзей и ковыряясь палкой в траве. Наконец, утомлённые соседи решили передохнуть.
Вся компания уютно расположилась возле пенька. Бомж Бруевич деловито открыл двухлитровую пластиковую бутылку с настойкой и протянул первый стакан Андрей Дмитричу. Писатель тотчас заправски выдохнул и, несмотря на свою ранимую и тонкую конституцию, выпил его одним махом. Бомж Бруевич также вульгарно опрокинул стакан и закусил горстью ягод, не забыв угостить лесными дарами друзей. Опустошив бутылку, все трое наелись ягод, после чего устроились под березой, беседуя о самых незначительных пустяках. Покамест друзья упражнялись в праздной болтовне, солнышко застыло в зените, лаская их последними осенними лучами…
- Что за чёрт!? – встревоженно воскликнул бомж Бруевич, чувствуя значительное неудобство в ботинках. Пытаясь разобраться с дискомфортом, он снял обувь и попытался вытряхнуть песок из правого ботинка, который сыпался не кончаясь. – Да, что такое! Кто здесь?
Бруевич огляделся и взгляд его остановился на оранжевом зайце, стоявшем на задних лапах под пальмой в нескольких метрах от него. Заяц был неробкого десятка и Бруевича не испугался, а вовсе наоборот, продолжил что-то говорить недовольной белке. «Косой» возмущался и тыкал лапой в сторону Бруевича, после чего белка охала и неодобрительно кивала головой.
- Андрей Дмитрич! Ньютонович! – заорал Бруевич, пытаясь растормошить спящих товарищей. – Вставайте, тут чертовщина какая-то!
- Что же вы так орёте! – проснулся Ньютонович.
- Что случилось?! – Андрей Дмитрич нервно вскочил на ноги.
- Я говорю, чертовщина какая-то! – испуганно произнёс Бруевич – Что-то происходит! Вон, глядите, заяц с белкой меня третирует. И вот из ботинка никак не могу песок высыпать и в карманах тоже песок.
- Какой песок? – удивился Ньютонович, рассматривая новый лыковый лапоть в руках Бруевича. – Что с вами происходит, Бруевич?! В конце концов, успокойтесь! Возьмите себя в руки. Сейчас разберёмся.
- Где заяц? – Андрей Дмитрич прищурился, осматривая деревья в том направлении, куда указал Бруевич.
- Вон там под пальмой! – Бруевич сглотнул. – Вон где камень.
- Это тот, что слева от пруда? – спросил Андрей Дмитрич, приметив крупный валун, торчащий из земли.
- Какого пруда? - тихо спросил Бруевич. - Я здесь пять лет подряд ягоды собираю. Не было здесь пруда. Откуда здесь пруду взяться.
- Согласен, - подтвердил Ньютонович. – Как березняк можно с прудом спутать.
- Вы уверены? - засомневался Андрей Дмитрич, рассматривая дельфинов резвившихся в пруду.
- Я вам голову на отсечение даю, - кипятился Бруевич, - я же не на рыбалку каждый год ездил, а за ягодами.
- Убедительно, - кивнул Ньютонович. – Андрей Дмитрич, вы верно перегрелись. Это случается.
- Да, не наш это лес! – Бруевич вдруг топнул лаптем и снял куртку из карманов которой тут же посыпался песок.
- Стивен Кинг какой-то, - чуть дыша, произнёс Андрей Дмитрич, косясь на пруд.
- Хуже, Стругацкие. - Ньютонович огляделся и обратился к друзьям. – Здесь рядом Конаковская ГРЭС. Может, тут повсюду аномалии. Зона, так сказать. Уходить отсюда надо. Пойдёмте уже домой поскорее пока чего-нибудь не случилось.
- Как же мы пойдём? – воскликнул бомж Бруевич, осматривая высокую, нетоптаную траву. – Вокруг ни одной тропинки... Непонятно, даже откуда мы пришли?
- И, правда, ни одной, - сказал Андрей Дмитрич. – Напрямик точно не пробраться. Если только вплавь, ну... через пруд…
- Перестаньте вы уже! – раздражённо произнес Ньютонович. – Не до шуток сейчас!
- Давайте, по компасу! – Андрей Дмитрич предложил компромисс. - Владимир  Дмитриевич, по компасу самое правильное будет.
- Нету у меня никакого компаса. Я свой лес как пять пальцев знаю, а здесь… - Бруевич искоса посмотрел на зайца, который с наглой и нескрываемой ухмылкой наблюдал за происходящим. – Да и звери здесь какие-то странные. Один заяц чего только стоит.
- Ещё можно по мху на деревьях ориентироваться, отличный способ, - обрадовался своей мысли Андрей Дмитрич, глядя на растерянное лицо бомжа Бруевича. – Вот вы, знаете, с какой стороны на деревьях мох растёт? С северной или южной?
- Не знаю, - бомж Бруевич вытер пот со лба, - солнце уж больно не по-осеннему шпарит. Что за чёрт!?
- Глядите, - изумлённо произнёс Андрей Дмитрич, тыча пальцем в сторону небольшого кустарника, - вон бабуля под кустами ползает, точно местная. Пойдём у неё спросим.
Друзья направились  к старушке, которая в простой длинной холщовой рубахе ползала с пустой корзиной. По мере приближения в сгорбленном силуэте старухи Андрей Дмитрич начал узнавать знакомые формы. Не дойдя до суетливой пенсионерки нескольких метров он остолбенел и резким движением рукой остановил Бруевича и Ньютоновича.
- Это Звонкова, - дрожащим голосом промолвил Андрей Дмитрич.
- Вы, что её знаете? – спросил бомж Бруевич.
- Да. Я её не сразу узнал без вставной челюсти. - Андрей Дмитрич нервно сглотнул. - Она умерла. Месяц назад сорок дней справляли. Помните, Ньютонович, она над Прокопенко жила?
- Друзья, обратите внимание, солнце светит, - прошептал Ньютонович, - а от нас тень не падает, это как? Такого быть не может. Это я вам как доктор наук заявляю.
- Тише вы, Ньютонович. Я, говорю, что та старушка померла, - Андрей Дмитрич пальцем указал на Звонкову, - а вы со своим солнцем…
Друзья молча смотрели друг на друга, пытаясь объяснить сложившуюся ситуацию. Спустя несколько минут драматического и полного надежд на чудо молчания, они услышали шорох позади себя. Андрей Дмитрич обернулся и увидел невысокого старичка, сидевшего на пеньке в длинной холщовой рубахе, подпоясанной пеньковой верёвкой. Рядом со старичком стояла крынка молока и на расшитом платке лежала краюха чёрного хлеба.
- Эй, оборванцы, ступайте сюда, - позвал старичок. – Вы чего здесь слоняетесь без делу?
Ньютонович, Андрей Дмитрич и Бруевич переглянулись и, поняв, что старичок обращается к ним, безмолвно направились в его сторону держась за руки.
- Дедушка? – тонким голосом проблеял Андрей Дмитрич. – Как нам на станцию обратно пройти, а то мы заблудились? У нас уже скоро электричка будет в Москву.
- На какую станцию сморчок? Отсель никакие поезда обратно не ходуть, голубь ты  коротконогий! Здесь все пути только туда, - старичок ткнул пальцем в небо.
- Вы нам только направление рукой покажите, а дальше мы сами, - в разговор робко вступил бомж Бруевич.
- Ты патлатый уши поди цельный век от серы не мыл, - Сергий Радонежский хватил Бруевича посохом по голове. - Говорю тебе: нет тута поездов. Здесь для всех вас конечная.
- Конаково ГРЭС? – спросил Ньютонович.
- Называй как хошь! – старик засунул руку за шиворот рубахи и достал потрёпанную тетрадь в кожаном переплёте. - Давай свои фамилии.
- Фамилии! - возмутился Ньютонович. – Вам по алфавиту?
- Можно по росту. Вот тебя короткий как величать?
- Андрей Дмитрич Блюхер-Дунаевский, - Андрей Дмитрич сглотнул и сжал руки в кулаки.
- Так, - старик плюнул на пальцы и принялся листать тетрадь. – Вот неладный, может ты у меня на «Д». Ах, не разобрать ничего без очков.
- Ну, а ты? – Сергий Радонежский обратился к Бруевичу.
- Бруевич.  Я на  букву «Б».
- Слухай ты на «Б», ты чего в лапти то вырядился. Тебе вообще в иерусалимскую епархию. – Старик устало обернулся. - Лариса Павловна, поди-ка, матушка, сюда! Чего-то я летопись не разберу.
Андрей Дмитрич услышал шум в кустах, где ползала Звонкова. После слов старичка она, словно птица, пронеслась над прудом и встала рядом с ним. Увидев Андрей Дмитрича глаза её почернели, а высохшее землянистое лицо стало белым от гнева.
- Я их знаю! - заорала Звонкова беззубым ртом с такой силой, что Андрей Дмитрич на некоторое время потерял мироощущение, а у Ньютонович потускнело в глазах. – Они все с моего двора! Ну, я им щас устрою баню.
Звонкова расправила рубаху и взмыла в небо. Друзья открыв рот посмотрели в высь и когда Звонкова,  обернувшись валькирией, стремительно спускалась к ним разбежались в разные стороны.
Пуще всех бежал Андрей Дмитрич у которого со Звонковой были свои счёты. Добежав до пруда, он спрятался за валун, чувствуя как стук сердца молотком отдаёт в затылке. Глубоко дыша, он сбросил с валуна старую листву и сухую траву, пытаясь прочитать корявую надпись… 

«Андрей Дмитрич Блюхер-Дунаевский.
22.04.1957 - 09.09.2015
Любим. Помним. Скорбим
Соседи»

Услышав душераздирающий крик Андрей Дмитрича, Бруевич и Ньютонович рванули изо всех сил с тем страхом, с которым нашкодившие дворовые мальчишки спасаются от пьяного дворника. Они мчались не разбирая пути и не чувствуя ног, как вдруг Звонкова подлетела к ним и со всего маху треснула их лбами, отчего у Бруевича равномерно зазвенело во всей голове.
- Ньютонович, да вы с ума сошли! – вскочив на ноги, вскрикнул Бруевич, рассматривая треснувшие очки. – Валитесь с пня головой вниз так, пожалуйста, смотрите куда?
- Всё ваши ягоды, чёртовы! – Ньютонович держался за тяжёлую голову. – А где Андрей Дмитрич?
Ньютонович огляделся по сторонам и заметил, что Андрей Дмитрич лежит поодаль, обняв огромный валун и тихо всхлипывает. Друзья подбежали к нему, но он не мог вымолвить и слова, тыча пальцем в заросший травой камень.
- Что, что с вами Андрей Дмитрич? – встревоженно спросил Бруевич.
- Прочтите.
- Да пусто тут, чего читать? – ответил Ньютонович.
- В самом деле просто грязный камень, - друзья Бруевич и физик переглянулись , после чего решили поставить на ноги растроганного и испуганного писателя.
- Поднимайтесь, пойдёмте уже… - бормотал Ньютонович.
- Не переживайте так, Андрей Дмитрич, всё уже позади… - Бруевич подхватил Андрей Дмитрича и все трое они поплелись к станции по старой тропинке, очертания которой вдруг разглядел Ньютонович.
Грязные и уставшие друзья добрались до станции. Они молча сели в Конаковскую электричку и поехали домой, рассматривая осенний лес, как вдруг с соседней лавки к ним обратился подвыпивший старик, чем-то похожий на старика с поляны.
- Это вы чего за ягод таких набрали? - старик заглянул в корзинку Бруевича, а друзья переглянулись. -  Это же бешенная ягода!
- Как, бешенная? – удивился Ньютонович.
- Вот так и бешенная. От её вкусу народ до одури доходить! Выбросьте енту дрянь, покуда все не потравились. А то в прошлом годе у нас случай был, шо грибники наелись, а потом их клизьмами еле к жизни вернули, Вот это была потеха… - Старик закашлявшись засмеялся, рассматривая обескураженные лица друзей.
- Ах, вот оно что! Бешенная, значит, ягода! – закричал вдруг Ньютонович и резким движением открыл окно. – Вот вам ваша загробная жизнь! Вот вам фантомы, вот вам эфирные тела и вот вам Звонкова!
Ньтонович вытряхивал ягоды в окно, судорожно что-то выкрикивая. Бруевич и Андрей Дмитрич трусливо и молча наблюдали за ним, а дед разоблачитель уткнулся в газету.
- Вашу мать, Андрей Дмитрич, говорил я вам! А вы… покойники, экстрасенсы! Тьфу, чертовщина! Стыдно, ей Богу!
Андрей Дмитрич не нашёлся с ответом, а Ньютонович демонстративно швырнул пустую корзинку на пол, отвернулся и уставился в окно, рассматривая сумеречный осенний лес и засыпая под монотонный скрип электрички…