Там на Арракисе Дембельский альбом

        Сколько раз, сидя за компьютером,  мы не дрогнув,  посылали в атаку отряды юнитов. И те безропотно шли под стрелы лучников, огонь рейнджеров и заклинания магов.  Они мужественно сражались и гибли – во имя нашей славы  и…  прихоти. В ряду таких эпических сражений – Битва за планету Арракис, известную как Дюна...  Помните? «Кто контролирует спайс - контролирует Дюну, кто контролирует Дюну - владеет Вселенной...»   
      Что? Не читали космическую сагу Френка Герберта, не смотрели многочисленных экранизаций и не рубились в легендарную «Duna-2»? Да-а… Тогда некоторые намеки... ничего вам не напомнят. И, к тому же, мало знакомы с армейской службой и не слышали про Дембельский альбом... «Кул вахад!» (фрим. диал. Выражение крайнего удивления)  Ситуация усложняется...   
       Тем не менее, хор последователей Герберта столь широк, что грех к нему не присоединиться.  Итак, вариации на темы «Дюны» с легким налетом ностальгии по времени, проведенному в сапогах…

   
    «Неизвестному Герою межпланетных войн». 
         Надпись на обелиске воинского Мемориала  на  плато Арракис-Восток

      Арракис – 3-я планета Системы Конопуса более известная, как Дюна... Знаменитый Пряный мир, ставший ареной глобальных сражений за «спайс», по сути дела,  универсальную валюту Вселенной. Не удивительно, что здесь столкнулись интересы космических империй и могущественных олигархов.
      Сейчас о прошлых войнах за Дюну напоминают полузанесенные песком остовы боевых машин и заброшенные циклопические сооружения. Уже несколько  сезонов на планете царит перемирие. Колонизация Дюны теперь обставлена как миротворческая миссия под эгидой ООП (Организации Объединенных Планет).  Среди  призывников c Каладана служить здесь срочную,  считается престижным. Воинский контингент теперь переправляют на хайлайнерах Гильдии совершенно открыто. А еще недавно, бравых десантников маскировали под  «советников» по пустыням  или специалистов по биогенезу Червя. 

       В контракте оговаривается только «Планета пребывания – Арракис», специализация происходит на месте. Кто-то попадает в охрану комплекса  очистительных заводов, кто-то в экипажи харвестеров или  боевых машин. У каждого рода войск свои эмблемы: у связистов –  дятел,  у экипажей трайков – мангуст; у компьютерщиков – белая мышка. Повыше нарукавного шеврона с нашивками «за классность» располагается символ Дома Атриедисов – стилизованный сокол на синем фоне.
       Служба на Арракисе далеко не сахар: частые песчаные бури; слабость, связанная с обезвоживанием; и самое неприятное – местные кровососы  мухи «Это-Это», от укусов которых контингент страдает не меньше, чем от гигантского Червя. Сама Дюна неприветливый песчаный мир,   малопригодный для жизни. Это отсюда родом шутка: «Пляж – классный, но про море забыли» (а еще, рассказывают байку, как присланный на Дюну майор,  привез с собой акваланг).
 
          Если не считать стычек с мародерами и нелегальными сборщиками  спайса, служба не изобилует событиями: охрана Базы и харвестеров, патрулирование в «зоне ответственности», ну и сопровождение высокопоставленных паломников со всей Галактики. Достают политзанятия, где, невзирая  на  мирные заверения дипломатов, с завидным упорством крутят пропагандистские пластинки: о коварстве харконенов («красных»), алчности ордосов («зеленых») и благородстве «синих», естественно,  на примерах «боевого пути родной части». Хорошо,  что с учетом климата не практикуются вечерние прогулки с песнями и речевками: «Транспорт наш примчится, прямо на границу...» и «Дюна, спи спокойным сном, нам служить здесь не облом».
 
         Развлечений в свободное время немного: можно в Синем овале (у харконенов он называется Красным уголком) посмотреть видео, сыграть в бильярд и «хеопс» – местные шахматы. Многие по Космонету переписываются с подругами, оставшимися на Каладане. (При этом беззастенчиво «травят», что удалось прокатиться верхом на Черве). Если повезет, можно получить «релакс-пропуск» во Дворец Каладанской культуры на Главной Базе и там развлечься с виртуальными копиями Ганимы или Ирулан. 
       Случаются и поездки к соседям «по спортивному обмену». (В этом сезоне атриедисы привычно проиграли имперским пехотинцам по военному троеборью, зато «сделали» их в матчевой встрече по песчаному регби).  Среди офицеров-десантников популярны экстремальные гонки на трайках по песчаному такыру блед-равнины. Здесь  признаком доблести считается проскочить перед самой пастью Червя.
       В части есть свой музыкальный ансамбль, который на всех мероприятиях поет один и тот же модный несколько столетий хит:
              Прощай небо в облаках,
              Здравствуй пыль на сапогах.
              Прощай пиво и треска,
              Привет Дюна, я – в войсках!

        Из поощрений (кроме «снятия ранее наложенных взысканий») практикуются увольнительные в ближайшие поселки фрименов. Для местного населения каждый офицер  с Базы –  «башар» (начальник), а уж прапорщик… так «гру-башар».  Отношения с фрименами во многом базируются на «экономике». Каждый «вольник» из лагеря рядом с Базой что-нибудь с нее поимел: электронику, влагонакопители, горючее для трайков или теплое обмундирование. Отношения к фрименам доброжелательно-снисходительное. Дружба – дружбой, но с местными приходится держать ухо востро. У фрименов свои традиции и свои понятия о чести и справедливости. Миротворцы из контингента, конечно, уважают вольников за смелость, но за глаза все равно называют «косолапыми» – за особую походку, а то и просто – «песчаными чурками». (Что не мешает бегать в самоволку к смуглым и пронзительно-синеглазым местным барышням, которых здесь прозвали  «спайс-герлс»). Местные путаны быстро научились откликаться на уменьшительные каладанские имена: Беня, Иру, Пола, но требуют  доплату за владение языком.
 
          Раз в сезон колониальная инфраструктура Арракиса превращается в муравейник. Все суетятся перед приездом инспекции с Каладана. На Дюне объявляются не только воинские чины, но и депутаты со свитой журналистов. К их прибытию срочном порядке ревизуется матчасть и производится окраска… всего. Правда, судя по трудозатратам, главным остается обновление «наглядной агитации».  Стенды претерпели минимальные изменения на протяжении столетий: все те же фигуры в пригнанной серо-синей форме с «протокольным» выражением лица.  (Деды еще рассказывают,  что к прилету герцога Атрейдиса к деревьям пришивали опавшие листья… Байка! Откуда на Дюне деревья? А вот песок вполне могли чистить и просеивать).
           Инспекция традиционно завершается смотром личного состава и тактическими учениями со стрельбой. Часто для массовости призывают «партизан» –  фрименов-резервистов.  Показуха слаженности штабных и линейных подразделений долго репетируется. «Легенда» учений практически не меняется: охрана харвестера от диверсантов и оборона Базы, когда колонну «красных» танков расстреливают со сторожевых башен и ракетных установок. (Здесь важно не попасть в зону действия соник-танков с ультразвуковым радаром, которые мочат без разбора и своих, и чужих).

        Существует еще один день, когда на Базе царит всеобщее оживление: это дата «Обратного отсчета» или «Сто дней до приказа». (Волнуется даже, прибившийся к Базе песчаный пес с традиционной кличкой Дембель). Ежесезонно личный состав сменяется на треть. И каждый раз перед ротацией начинают циркулировать  «совершенно достоверные» слухи о том, что «дембельский хайлайнер» именно в этом году прибудет раньше. Кто-то видел секретный приказ, кто-то слышал по радиообмену…  Надежды ни  разу  не сбылись,  но легенда продолжает жить и  обсуждаться в курилках.

       С этого момента начинается безуспешная борьба с «традициями», начиная с безобидных:  вроде стрижки под «абсолютный ноль» (чтобы к дембелю волосы были гуще) и, кончая имитацией дембельского транспорта  (когда молодые суетятся вокруг развалившегося в кресле «деда», изображая вибрацию двигателей и мелькание звезд в иллюминаторе). Соблюдается давнее неписаное правило, когда старики отдают молодым свои синтез-масло и эрзац-сахар. Откуда-то извлекается (уже многократно уничтоженная) компьютерная программа, имитирующая прокалывание чисел в календаре,  и вещающая дурным голосом перед отбоем: «День прошел!». (С обязательным хоровым ответом-кодом: «Ну, и Червь с ним!»). Аббревиатура «ДМБ» невероятным образом появляется на экранах мониторов; она же красуется на сборщиках спайса и боевой технике.  Из эпохи в эпоху кочует дембельский фольклор, вроде надписей в биосортире: «Трудись салага, будь прилежен  и знай, что дембель неизбежен».

         «Деды» сильно озабочены тем, как будут выглядеть после окончания службы. В форменной одежде появляется некоторое разнообразие. Подгоняются краги на шнуровках,  ушивается серо-синяя парадка с невероятными аксельбантами, привинчиваются наградные жетоны: «Воину-интернационалисту», «Отличнику сбора спайса» и другие.  Лежа на узких койках казармы, «дембеля» уже предвкушают момент, когда  заявятся в бар где-то на орбиталке и  закажут, наконец, нормального пивка, а не пойла из порошка, что изредка доставляют на Дюну. (Нет... сначала в баню, с бассейном, а уже потом – пива).

       К обязательным атрибутам относится и ДМБ-альбом, который исполняется со всей тщательностью. Содержание типовое: на первой странице: Приказ о дембеле, подписанный герцогом и коллаж в виде купюры в 100 соларов, где на портрете вместо императора Коррино красуется сам владелец. Дальше – групповые фото, разбавленные армейскими шутками местного разлива.  Боевую технику и прочую крамолу снимать запрещено. Но из Космонета, можно скачать множество эффектных голографических кадров: лавина танков, появляющиеся из песчаной пыли; радар «первого оповещения» на фоне фиолетового неба Дюны и  разинутая пасть гигантского Червя.
 
        Дембельский альбом  сработанный вручную выглядит наиболее круто. Здесь все,  но заветам предков:  обложка обтянута тканью из армейского сукна или синей шторы, с завязками из шнура с патронами.  Наиболее удачливые, увезут на Каладан фото и подарки от местных барышень с характерным серо-оливковым загаром. Случается, разыгрываются и трогательные сценки прощания.
        Перед дембелем активизируются вербовщики в Иностранный легион. Особую активность проявляет пожилой капитан ордосов.  По-каладански он говорит практически без акцента: по слухам он несколько лет просидел в лагере на Каладане после окончания  войн за Дюну.

        Настоящими хозяевами чувствуют себя прапорщики со склада вещевого имущества и хранилищ «спайса». Это – самые хлебные места: пару сезонов службы, и можно пригнать домой не только трайк, но и списанный орнитоптер. Ченч с местными и так процветает,  но перед дембелем достигает невиданных размеров. Обменивается все: обмундирование, патроны, мешочки со спайсом, емкости с водой и канистры со спиртом. К сожалению, (Правда, знаменитые крисы – фрименские ножи с изогнутым лезвием,  несмотря на всяческие ухищрения, безжалостно отбирает таможня. Но верхом шика считаются уйти на дембель с чемоданчиком из шкуры Червя.