Недобрая сказка IV

                Часть 2
                Глушь и дичь

Жара допекала. Жара угнетала и злила как старая, опостылевшая сварливая жена. Пот ел глаза и тёк за шиворот уже не каплями, а целыми ручейками. А ведь всего два часа назад налетал освежающий ветерок. Тогда он бодрил и внушал надежду – всё не так уж и плохо! Сиди себе под козырьком, нежься в лучах приветливого солнышка. Наслаждайся прелестями скоротечного лета, незаметно перешедшего в осень.

Теперь-то, уже который час, ни о каком спасительном ветерке не стоило и мечтать. Он исчез. Испарился, словно малая лужица под напором лучей немилосердного солнца. Воцарился штиль. Мёртвый, давящий. Вязкий, как закипающая в чане смола.

Прелести стали напористы, до неприличия навязчивы. Они с развязностью маркитантки быстро преодолели грань между негой и мучениями.

Феликс достал из кармана головной платок. Обильно смочил его водой из фляги. Натянул на голову, повязал узел. Серебристые черепа на нём беззаботно ухмылялись жаре. Казалось - только им нет дела до палящего сверху зноя.

Всё словно плавилось в раскалённом воздухе полудня, теряло очертания и искажалось, растекаясь как воск подтаявшей свечи. Горячий воздух жёг ноздри, в глотке постоянно пересыхало. Приходилось беспрестанно прикладываться к горлышку фляги.

А позволить себе такую роскошь, как включить внутренние охладители Феликс никак не мог. Заряда кристалла движителя пока хватало на несколько дней вперёд. Но тратить драгоценные крохи спасительной энергии на освежение – увы, и нет, такого он себе дозволить не имел, ни малейшей возможности.

Иначе  - заглохнешь посреди дороги, за много километров от станций подзарядки. А Феликс знал на собственной шкуре, какая это беда и отчаяние. Нападение, какого угодно монстра или банды бандитов сулило бы меньше проблем и хлопот.

Отбиться от атаки ему заметно и легче, и проще! Но вот протащить, застывших в грязи, недвижимых стальных коней или сам фургон по раздолбанным сельским дорогам - морока страшная, дорогостоящая и вконец изнуряющая.

Почти неподъёмная задача. Долгая и нудная даже для шестёрки жеребцов-битюгов или неспешного, но могучего механического мула. А в то, что местные втридорога заломили бы цены за эту помощь, Жнец ни на секунду не сомневался.

Эх, если бы можно было пустить механоконей в галоп! Набрать скорости, остудить нагретый жгущим светилом горячий метал. Разрезать, будто застывший перед глазами вязким киселём раскалённый воздух. Создать свой собственный, чуть ли не рукотворный порыв встречного потока. Остудить, в налетающих воздушных струях его разгорячённый лоб и изнывающее от жары тело.

- Ох, это вечное, если бы да кабы! – злость жгла Феликса ничуть не слабее сентябрьской жары. В очередной раз, Жнец нащупал губами металл фляги. Так нет же! Разбитые дороги, ухабины и выбоины лишали возможности ускориться, разорвать гнёт жаркого штиля. Тут только поддайся в отрыв, уйди в галоп – мигом перевернёшься, упадешь, ломая фургон и заодно и шею. Собирай потом свои ломаные кости средь своих же разбитых вдребезги пожитков.

- Дороги и дураки, что их строят! Это вечное проклятье нашего и всех прочих веков. Чтоб им самим в этом пекле жариться без продыха и слабины. Никуда от них не скрыться. А особенно трудно от  них уйти, укрыться под вуалью своего же негодования! – Феликс находился в состоянии философского, местами самоироничного раздражения. Перемежая думы смачными ругательствами,  Жнец наконец-то подъехал к тому, что давеча колбасник Ясень обозвал идолами.

Сходство с идолами присутствовало. Однако, лишь поверхностное и утрированное. Теперь-то Феликс видел – никакие это не идолы. Это была стелла памяти, окружённая шестиугольником битых каменных столбов. Мемориальный комплекс, возведённый Древними много лет назад, пусть и имевший, в сознании колбасника Ясеня, фаллические очертания.

Никаких захоронений не наблюдалось. Жертвенников или склепов намётанный глаз Жнеца не находил, сколь упорно не всматривался он в постаменты и центральную громаду стеллы. Зато его взгляд выхватил кое-что куда более интересное, нежели обиталище гварха или же пустое за данностью лет капище.
- Вот это да! Вот так удача! – обрадовался Феликс и на минуту даже позабыл о жаре и негодовании.

продолжение следует...