Рассказы о Лисах. Подземелье Смерти

                Подземелье смерти.

 Роман окончил институт и проработал год в конструкторском бюро. Пока он только чертил простые детали, но продолжал вынашивать (еще с института) честолюбивые планы изобрести что-то такое, что сразу двинет технику далеко вперед. Когда пришло время отпуска, Роман решил провести его в Коктебеле: он любил море. У Романа были длительные и не очень отношения с разными девушками, но настоящую любовь он еще не встретил, поэтому ехал в Крым один.
  В Коктебеле Роману понравилась красивая бухта и необычная гора с профилем человека смотрящего вдаль. Поэт Максимилиан Волошин, живший в Коктебеле, использовал отличную возможность для пиара, закрепив за собой этот профиль. Роман даже представлял, как тот радовался, когда, только поселившись, спрашивал у местных жителей: «А чей это профиль?» и те отвечали: «Ничей».
  Еще Роману нравилась набережная с фонарями-колоннами и с ограждением, в котором балясины были похожи на пешки.  Он целый день гулял по ней, потому что не мог заставить себя войти в море: вода из-за пришедшего из глубины холодного течения не превышала 15 градусов, и это в июле.
  Роман присел на скамейку, любуясь морским простором. Небольшие белые облачка на горизонте выстроились в клин как лебеди,  заходящее солнце,  разрезанное посередине одним из них, посылало лучи вниз и вверх, и от этого казалось, что в небе висят светящиеся песочные часы. Волны перед тем, как накатиться на берег, приподнимались, образуя острый край, кое-где увенчанный белой пеной, и на мгновение становились зелёными и полупрозрачными, как бутылочное стекло. 
 Рядом с Романом на скамейку села пара: седой холеный мужчина полный, но без живота и миниатюрная женщина, удивительно стройная и с густыми волосами в форме каре больше похожими на парик. Мужчина и женщина разговаривали между собой.
- Вода ледяная, - сказала женщина, - и неизвестно, когда потеплеет.
- Да, - сказал мужчина, - надо ехать на Азовское море,  я слышал в новостях, там вода 26 градусов.
- Завтра поедем, - обрадованная женщина выпрямила спину и схватила обеими руками мужчину за руку.
  Роман тоже решил ехать на Азовское море, тем более, оно рядом: от Коктебеля рукой подать до Арабатского залива. Утром он доехал на автобусе до Феодосии, а оттуда на другом автобусе до посёлка Каменка на берегу Азова. Он снял комнату в пристройке с удобствами во  дворе, вода для душа нагревалась в большом баке солнцем:  и обычно была довольно холодная, но Роман не переживал по этому поводу, считая, что закаляться полезно. Зато в палисаднике перед домом и в дворике, куда выходила пристройка, было много цветов: фиолетовых, красных, желтых только ещё распускающихся люпинов с зелёными змеевидными верхушками.
  Роман  переоделся в шорты, захватил полотенце  и пошел купаться. Людей на пляже было много, наверно, таких же перебежчиков с Черного моря,  как и он. Над горизонтом висело облако, как ему показалось,  с призрачной фигурой человека на вершине, который распростёр руки в стороны, как статуя Христа на вершине горы Корковаду в Рио-де-Жанейро.  Какой только вид не бывает у облаков, подумал Роман, хотя тут дело в воображении. Слепила солнечная дорожка: звездочки вспыхивали и гасли на волнах, словно это была съемка звездного неба с ускорением в миллион лет. Прозрачная слабо колыхавшаяся вода казалась густой как расплавленное стекло. Роман долго плавал в тёплом море, потом лежал на горячем песке: это было настоящее счастье!
  На обед он съел в кафе лагман, украшенный веточкой укропа похожей на распушенный беличий хвост, и выпил два стакана сока с куском яблочного пирога. Довольный он вышел из кафе: на улице плакал мальчик лет пяти: белокурый, с оттопыренной нижней губой, морща лицо, он был похож на маленького старичка.   Высокая женщина с ямочками в уголках губ и с вьющимися концами длинных каштановых волос уговаривала его:
- Саша, идем.
- Купи машинку, - плакал мальчик.
- Завтра куплю.
- Сейчас хочу, - мальчик тер себе глаз одним пальцем.
- Нам далеко возвращаться.
- Купи, купи, - взорвался мальчик.
- Саша, идем домой.
- Не пойду, - мальчик затопал ногами
- Обещаю, что завтра куплю.
- Сейчас, сейчас, - настаивал мальчик.
- Пошли, - женщина взяла мальчика за руку.
- Нет, - вырвал тот руку.
- Тогда оставайся, - терпение женщины лопнуло.
  Она отошла от мальчика на несколько шагов и обернулась:
- Пошли.
  Мальчик зарыдал еще сильнее.
- Тебе не стыдно плакать, ты же мужчина, - вмешался Роман.
  Ответом ему послужил вопль.
  Рядом с мальчиком остановилась, проходившая мимо, стройная светловолосая девушка. У неё был маленький прямой носик, острый подбородок, красивые пухлые губы и черные как смоль брови. Сосредоточенно-серьезный взгляд её карих глаз не допускал никакой вольности. 
- Что ты плачешь? – спросила девушка у мальчика.
- Машинку хочет, - ответил Роман за мальчика, - мама ему завтра обещала купить.
- Сейчас хочу, - упрямо твердил мальчик.
  Девушка порылась в своей сумке и достала из неё камень с дырочкой:
- Знаешь, что это такое? – показала она камень мальчику.
- Нет, - ответил мальчик сквозь слезы.
- Это куриный бог, - сказала девушка, - волшебный камень. Держи.
  Мальчик взял.
- Если загадать желание и посмотреть в дырочку на небо, желание исполниться, - сказала девушка.
- Машинку хочу, - буркнул мальчик.
- Ты что-нибудь серьёзней загадай, а машинку тебе мама завтра купит.
- Правда?
- Она же обещала, - сказала девушка.
 Мальчик перестал реветь, но еще несколько раз всхлипнул.
- Иди, догоняй маму, - улыбнулась ему девушка.
  Мальчик сунул камень в карман и побежал за мамой.
- У тебя просто талант педагогический, - восхитился Роман девушкой.
- Я воспитательницей в детском саду работаю, - сказала  девушка.
- А как тебя зовут?
- Ира.
- А я – Роман.
- Очень приятно.
- Ты здесь отдыхаешь? – Роману очень нравилась девушка.
- Нет, живу.
- Да? А правду говорят, что люди, которые живут у моря, редко в нем купаются?
- Я плаваю по вечерам, - пожала плечами девушка.
- Давай сегодня вместе  плавать, - предложил Роман.
- Сегодня я не могу, - ответила девушка.
- А завтра?
- Завтра я уезжаю.
- Я ещё десять дней здесь буду, - Роман был разочарован.
- Удачно отдохнуть, - девушка улыбнулась Роману и пошла дальше по улице.
  Роман вздохнул, глядя ей вслед.
  Расстроенный он вернулся в свою пристройку. Какой хороший предлог был заговорить с девушкой!  Жалко, что она не захотела продолжить  знакомство.
  Вечером он бродил с фонариком по берегу моря, вздыхал и смотрел на звезды: большие белые, и маленькие отливающие синевой.  Удивительно, думал Роман, почему идея межзвездных перелётов и колонизации других планет, которой были одержимы люди в двадцатом веке, перестала быть популярной?  Теперь все государства планеты занимаются только тем, что борются друг с другом за ресурсы Земли. Ведь техника ушла далеко вперед, что произошло с человечеством!? Вот к каким мыслям вселенского масштаба приводит плохое настроение, подумал Роман.
  На следующее утро Роман позавтракал в кафе рисовой кашей с кусочком сливочного масла и пирожками с чаем и пошел на пляж. Он долго плавал,  иногда становясь на какой-нибудь большой скользкий камень так, что бы вода была ему по грудь. Волны перекатывались через камень,  раз за разом приподнимая и опуская  Романа. Выйдя из воды, Роман подождал, когда обсохнет, поворачиваясь к солнцу то спиной, то грудью. Лежать на песке не хотелось, и он решил пройтись по берегу.
  Роман шел по тропинке над обрывом: внизу море с шипеньем перекатывало гальку. Облако в небе было словно нарисовано закрученным мазком кисти,  устремляясь вверх от горизонта белой дугой. У Романа из головы не выходила девушка – воспитательница детского сада.  Ах, как ему хотелось обнять её и отправить свои ладони в долгое путешествие по несказанно волнующим изгибам ее тела! Романа бросило в жар, к тому же сильно припекало солнце: он решил искупаться в море. Но спуск к морю неожиданно привел его к входу в заброшенную каменоломню. Из земли выступали края огромных мегалитических плит: на двух, как  в Стоунхендже лежала третья.
   В Романе проснулся дух исследователя: когда он вошёл в каменоломню, то  представил себя на месте своего далекого предка из каменного века, по-хозяйски осматривающего пещеру: жилплощадь с улучшенной планировкой. Роман сразу почувствовал облегчение: наверху пекло, а здесь было прохладно! Из-за булыжников на полу ступать приходилось осторожно, посреди коридора шли две канавки, видно от колес повозок, на которых рабочие вывозили камни. На белых стенах углем кто-то нарисовал солдата с ружьем, профиль женщины, якорь, и написал: «Избавь меня, боже, от ак-манайской скалы», под надписью стоял год 1893. Метров через двадцать стало совсем темно,  Роман достал фонарик из кармана: хорошо, что не выложил его утром, фонарь пригодился! Теперь Роман обращал внимание на стрелки и другие знаки на стенах, стараясь их запомнить, чтобы не заблудиться. Впрочем, он не собирался далеко заходить, свернув в боковой проход, он попал в большой зал: в слабом свете фонарика Роман даже не видел потолка этого помещения. Он пересек зал  с горой бута и щебня в середине, хотел вернуться, но заметил на стене стрелку и надпись над ней «вода». Ему хотелось пить, и он решил пойти по стрелке. Он сделал несколько поворотов и увидел колодец.  Роман спустился  по ступенькам  к воде и зачерпнул её рукой: она была очень холодная, но приятная на вкус.
 На выступе стены  стоял огарок свечи.  Вот и освещение, подумал Роман, просто квартира со всеми удобствами. Любопытно, кто оставил свечку: рабочие добывавшие известняк или красноармейцы, воевавшие в катакомбах? В пользу второй версии говорила найденная Романом расплющенная жестянка с куском гофрированного шланга: все, что осталось от противогаза. Интересно, что ему ещё подарит подземелье? Через узкий лаз Роман проник в другой коридор. Теперь он чувствовал себя настоящим поисковиком. Он свернул в один проход, потом во второй. Роман внимательно глядел себе под ноги и очень обрадовался, когда  увидел на полу гильзу от винтовочного патрона. В этом месте шёл бой! У защитников Брестской крепости, скрывшихся в катакомбах,  была хотя бы надежда, что скоро Красная армия придет и освободит их, а в этих каменоломнях красноармейцы наверняка понимали свою обреченность и все равно продолжали сражаться:  только такой силой духа победил народ.
   Дальше Роман ждала еще одна находка: на полу лежала ржавая солдатская каска пробитая осколком. Возможно, где-то здесь под каменной насыпью покоятся останки красноармейца. Роман посветил фонариком на стену: нет ли какой-нибудь надписи, но в луч света попали только прикрепленные к потолку черные груши летучих мышей.  Роман поднял каску, сдул  пыль и положил её на выступ стены: вечная память герою!
  Пора на поверхность, решил он, там солнце и море, он уже достаточно охладился. Роман снова протиснулся в лаз и пошёл назад к колодцу. Фонарь стал светить слабее: садились батарейки. Надо торопиться. Роман сделал еще несколько шагов: коридор разветвлялся. Странно! Здесь Роман  не был, значит, он выбрал не тот лаз.  Спокойно, сказал себе Роман, сейчас он вернется к каске и пойдет знакомой дорогой. Но каски Роман тоже не нашёл. Он пролез в один лаз, потом в другой и понял, что заблудился. Плохо, подумал Роман, но в каменоломне есть другие выходы, главное, чтобы батарейки совсем не разрядились. Меловые стены поглощали звук: его шаги были едва слышны, зато ему послышалось за поворотом какое-то шуршание и вздох. Роману стало не по себе: может быть, это неуспокоенная душа? Но он отогнал от себя эту мысль: призраков ему еще не хватало. Наверно, пролетела летучая мышь, а он себя потусторонним миром пугает. Конечно, в историю он попал неприятную: заблудился в каменоломне! Что сказать: увлекся, не стоило так далеко заходить. Но ничего, выберется, жалко свечки у него нет, посмотреть, куда пламя сквозняк отклоняет и в том направление идти.  Кстати, он где-то читал, что если все время держаться рукой за одну стенку в лабиринте, то обязательно выйдешь. Но  смотря, какой размер подземелья. Так что это полная чушь!
  Иногда Роману казалось, что он видит среди щебня выбеленные временем верхушки черепов, обычных в катакомбах, порой вообще набитых костями мертвецов, но Роман подходил ближе: «черепами» оказывались белые круглые валуны. Впереди забрезжил свет, и Роман обрадовался: неужели выход. Но через несколько шагов коридор привел его в комнату: в ней находились нары, стулья и стол. На стол горела свеча. Впрочем,  Роман не смог как следует разглядеть обстановку: в комнате был полумрак. К тому же его внимание сразу привлекла к себе, сидевшая за столом, сгорбленная старуха с  серебряной прядью седых волос. Первое, что пришло Роману на ум: это Смерть! Конечно,  Старуха с косой где-то постоянно находится, и эта комната  под землёй самое подходящее для неё место.  Роман  отогнал от себя эту мысль: что за глупости!  Но тут же услышал, как кто-то выругался вдалеке по-немецки: «Шайсе»,  а потом ещё: «Фердаммтэ шайсе». С ума сойти! Последний раз немцы были здесь в 41 году. Возможно, он  действительно на Том Свете: и это немецкий солдат, погибший в катакомбах!?
   Странно, однако, что  он даже не заметил, как скончался:  не мучился, не страдал. Видимо, когда коридор разветвлялся, он свернул не туда и угодил прямиком в Царство Мертвых, ведь недаром во всех мифах и сказках оно находится под землёй. Но может быть еще не поздно всё изменить?
- Послушайте, Смерть, - обратился Роман к старухе, - я наверно поспешил, вы  сами за мной приходите. Только  не торопись.
- Поздно, - скрипучим голосом сказала старуха.
- Может,  договоримся…- предложил Роман.
- Нет, - старуха была непреклонна.
«Шайсе», - раздалось ближе.
Чёрт возьми, подумал Роман, кроме шуток, откуда здесь немец?
- Дружка  своего привел, - зло произнесла старуха. 
- Какого дружка? – удивился Роман.
- Свалился на мою голову, уезжай один в свою Германию.
- Почему в Германию?
- Оставь Иришку в покое, а то я тебе устрою Сталинград: мало не покажется, - старуха встала со стула: у неё был  впалый рот и седые волоски на подбородке. Морщины делали её лоб похожим на тетрадь в линейку.
- А что мне  мёртвому будет? –  решил пошутить он.
- Поговори мне…- прикрикнула на него старуха.
Роман начал понимать, что его принимают за другого.
- Мне кажется, Вы меня с кем-то путаете, - сказал Роман.
- С Клаусом, - услышал он женский голос.
Из другого коридора появилась девушка.
- Ира, - Роман узнал  воспитательницу детского сада, - вот уж не ожидал тебя здесь встретить!
- Бабушка подумала, что ты мой жених из Германии.
 Роман подошёл ближе к столу:
- А что вы здесь делаете?
- Мой дед, муж бабушки, погиб в этих катакомбах во время войны. Тут много завалов: мы искали здесь его останки, но, к сожалению не нашли.
- А думаешь, можно найти? – спросил Роман.
- По портсигару,  он хранил в нем фотографию бабушки.
- Понятно, - сказал Роман.
- Но сегодня я пришла сюда в последний раз: проститься, вечером я уезжаю навсегда с Клаусом в Германию. Я познакомилась с ним в прошлом году в Феодосии, хотя бабушка не одобряет мой выбор.
- Конечно, не одобряю! – вставила старуха.
- Поэтому она так с тобой и разговаривала, - объяснила Ира, - бабушка, это Роман, я с ним вчера познакомилась.
- Я уже поняла, - сказала старуха Роману, - прости, милок, зрение подвело.
- А Клаус хороший, он детскому саду игрушки подарил и останки дедушки помогал искать.
- Знаем мы эту немчуру, -  проворчала старуха.
- А что это за место? – спросил Роман.
- Здесь штаб красноармейцев был, - ответила девушка.
  Из коридора, по которому пришёл Роман, вырвался луч света, и в комнату шагнул высокий парень с залысинами и близко посаженными глазами.
- Вот и Клаус, - сказала Ирина, - что случилось? - обратилась она к немцу.
- Соскучиться по тебе, - почти без акцента  сказал Клаус, - не мог ждать до вечера.
  Немец обнял девушку и поцеловал в щёку.
- Тьфу, - сплюнула старуха.
 Роман почувствовал зависть: повезло немцу!
- Здравствуйте, - сказал Клаус старухе, та что-то буркнула в ответ.
- А это кто? – спросил Клаус, кивнув на Романа.
- Я заблудился, - ответил Роман, - хотел охладиться в катакомбах.
- Да, наверху жарко, - согласился Клаус, -  нет воды?
  Ирина показала на пластиковую пятилитровую бутылку:
- Пусто.
  Клаус взял бутылку:
- Пойдем в колодец.
- Мы скоро вернемся, - сказала Ирина и ушла с Клаусом.
- Небось, сейчас обжиматься будут…- проворчала старуха, - связалась с фрицем, тьфу.
- Я не хочу их ждать, - сказал Роман, - покажите мне дорогу.
- Ты не спеши, - сказала старуха, - я же видела, как ты на Иришку смотрел.
- Вам показалось, - Романа мучила ревность. 
- Эх, молодёжь, надо быть решительней.
- Пожалуйста, покажите мне дорогу, -  ещё настойчивей попросил Роман: он хотел быстрее забыть Ирину, мало ли какую роль в придуманной ей любовной истории старуха отвела ему: он ясно видел, что Ирина  увлечена Клаусом.
- Ну, хочешь, я тебе объясню, как идти, - сказала старуха.
- У меня фонарь разряжается. Лучше покажите,  - снова попросил Роман,
- Хорошо, -  нехотя согласилась старуха, - но я хожу медленно.
  Старуха шла рядом с Романом, охая и переваливаясь на кривых ногах.
- Тут налево, - светила она фонарем, - а тут через лаз.
- Клаус, кажется, любит Ирину,- сказал Роман, - может быть, Вы зря против…
- Чтоб этот Клаус сквозь землю провалился, - в сердцах сказала старуха.
- Мы и так под землёй, - заметил Роман.
  Старуха хрипло засмеялась.
- Слушай, я устала, хочешь, чтоб я тебе дорогу показывала, тогда неси меня, - сказала она.
- Как?
- На закорках.
- Может, дойдете?
- Нет, милок, сил нет.
- Что ж делать?
- Я вообще могу назад вернуться, - пригрозила старуха.
- Хорошо, понесу, - согласился Роман, ему очень хотелось выбраться из катакомб.
  Он нагнулся, и старуха запрыгнула ему на спину:
- Вот хорошо.
  Роман потащил старуху по штреку: не тяжелую, но и не сказать, что пушинку. Можно сказать,  она села ему на шею. Вот попал! Отлично проводит свой отдых. Но нет худа без добра. Он не только закалится холодной водой из-под душа, но и окрепнет физически. 
- Видишь стрелки на стене, иди по ним, - командовала старуха.
Пройдя метров сто, Роман остановился передохнуть: старуха сползла с его спины на пол.
- Немцы, конечно, много горя нам принесли, -  Роман тяжело дышал, - но нельзя всех под одну гребёнку.
- Может быть, дед этого Клауса здесь в катакомбах моего мужа газом травил?
- Сколько времени прошло, - сказал Роман.
- Я ничего не забыла.
  Старуха помолчала, потом вздохнула:
- Не знаю, куда родители Иришки смотрят.
- Может быть, Вы к ней в Германию поедите.
- Плевала я на эту Германию с высокой колокольни.
- Главное, Ирина будет там счастлива.
- Это ещё неизвестно: немец - тёмная лошадка.
 Роман пожал плечами.
- Ну, отдохнул: подставляй спину, - сказала старуха.
  Роману показалось, что ей доставляет удовольствие ехать на спине. Ему же было довольно неприятно чувствовать, как старуха  морщинистой щекой прижимается к его уху.
- Великолепно, - старуха снова взгромоздилась на  Романа.
  Он некоторое время нёс её, наконец, впереди забрезжил свет. Роман обрадовался: он уже устал, спина болела: мышцы ног его дрожали от напряжения. Старуха, можно сказать, заездила его, сделав из него лошадь.
- Выход там, -  старуха слезла с него, -  теперь не заблудишься.
- Спасибо, что проводили, -  Роман с трудом разогнулся.
- Давай, чеши, - старуха юркнула в боковой проход.
  Роман зашагал быстрее, мечтая увидеть небо и вдохнуть полной грудью мягкий морской воздух, и каково же было его удивление, когда он после получаса скитаний со старухой по лабиринту вернулся в комнату: бывший штаб красноармейцев. Воск свечи оплыл, но огонёк горел, впрочем, пламя начинало мигать: свеча догорала.
  Роман сел на стул: вот дурак, тащил старуху, столько сил потратил,  оказывается: она над ним издевалась. Впрочем, было ясно, что таким образом она просто показала своё отношение к нему.  Что же теперь делать? Вдруг Ирина и Клаус не придут: скоро  он окажется в полной темноте, его фонаря надолго не хватит. Да, неприятная ситуация: подземелье не отпускает его!
  К счастью, в коридоре послышались шаги и в комнату вошли Ирина и Клаус.
- А где бабушка? – спросила Ирина.
- Она согласилась показать мне дорогу, мы полчаса ходили, а в результате она спряталась, а я вернулся обратно.
- Ну, бабушка, - засмеялась Ирина, - не хочет, чтоб ты уходил.
Роман встал со стула.
- А может быть, правильно не отпускает? – он посмотрел в глаза Ирине.
Но девушка отвела взгляд.
- Пойдешь с нами, - сказала она Роману.
  Она не ответила на его вопрос, но с этой минуты Роман почувствовал, что между ними установилась связь, когда объяснения возможны не только словами, но и взглядами.
  Клаус пристально посмотрел на Романа, потом на Ирину, но ничего не сказал.
 - Бабушка, - крикнула Ирина в темноту коридора, - ты где?
  Но старуха не отозвалась.
- Нам пора, - сказал Клаус.
- Я знаю, - кивнула Ирина, - бабушка, - крикнула она  в коридор.
  Ответа  не было.
- Что с ней  делать? – всплеснула Ирина руками.
- Упрямая старуха, - буркнул Клаус.
- Подождём немножко.
- Надо идти, - сказал Клаус.
- Я  с ней не попрощалась.
- Она сама виновата. Идём, - сказал Клаус.
  Ирина вздохнула и крикнула:
- До свиданья, бабушка.  Я обязательно приеду через год.
Клаус, Ирина и Роман снова углубились в лабиринт коридоров:  по многим из них можно было идти рядом вдвоем и даже втроем, иногда в другой коридор вели ступеньки, встречались комнаты и целые залы. 
- Интересно, - спросил Роман, - по какому принципу  прокладывались ходы?
- Известняк бывает разной твердости, - ответила Ирина, - например, так называемый, «синяк», его ни пила, ни молот не берет, или наоборот очень мягкий камень, который от непогоды быстро разрушается, вот камнерезчики и обходили непригодные  пласты.
- А как вообще добывали камни?
- Сначала резали пилой щель до половины камня, потом в щель вставляли клин и били по нему: камень откалывался. Затем его обтесывали и увозили на волах.
- Тяжёлая работа, - сказал Роман.
- А чем ты занимаешься? – спросила Ирина.
- Я инженер, работаю в конструкторском бюро.
- Тебе нравится твоя работа?
- Мне нравиться изобретать.
   Стало немного светлей, Роман подумал, что это впереди выход из каменоломни, но это был большой зал с отверстием в потолке, однако Роман, столько бродивший в темноте подземелья, радовался даже полумраку.
 На стене Роман  увидел надпись большими буквами: «Смерть фашистам!»
- Это наверно наши солдаты оставили, - задержался  он перед надписью.
Клаус пошёл дальше, а Ирина остановилась рядом с Романом и направила на надпись фонарь:
- Ещё утром никакой надписи не было, - сказала она.
- У меня на войне тоже два деда погибли, один в котле под Вязьмой, второй на Курской дуге. Он наводчиком на  «Катюше» был: ему взрывом ноги раздробило. Умер во время ампутации в госпитале.
- Сочувствую, - сказала Ирина.
    Роман хотел идти дальше, но неожиданно из-за насыпи камней и щебня на секунду показалась старуха и с криком:
- Получи фашист гранату, - бросила под ноги Клаусу лимонку.
 Роман среагировал мгновенно: он толкнул Ирину на пол и  прикрыл её собой. Клаус метнулся в сторону, наскочил на гору известняка и щебня, извернулся в воздухе и тоже упал, прижавшись к полу. Все ждали взрыва: Роман  вжал голову в плечи, и считал про себя: раз, два, три, четыре, пять, но время шло, а взрыва не было.
Наконец, Ирина прошептала:
- Тяжёлый.
  Когда Роман  отодвинулся в сторону: она глубоко вздохнула.
- Ну? – сказала Ирина.
- Вдруг  жахнет,  - Роман приподнялся:
- Эй, немец, - крикнул он, - тебе ближе: посмотри.
  Клаус зашевелился, чихнул и встал на ноги:
- Граната без запала.
Роман и Ирина тоже поднялись и подошли ближе:  на полу лежал  ржавый корпус лимонки.
- Вот даёт старушка! – воскликнул Роман.
- Ну, бабушка! – в сердцах сказала Ира.
- Шайсе! – выругался Клаус.
  Роман поднялся на насыпь: старухи за ней не было.
- Удрала, партизанка, - сказал он.
- Бабушка, - крикнула Ирина, - как тебе не стыдно!?
- Что за шутки!? – отряхнул рубашку Клаус.
- Ты же знаешь, что она пережила в войну, - вздохнула Ирина.
- Всё, всё, Гитлер капут! – Клаус поднял руки и  пошёл с поднятыми руками к выходу.
 Вскоре тьма поредела: фонари стали не нужны. Жара на поверхности особенно чувствовалась в контрасте с прохладой подземелья, но Роман был рад свету, свежему воздуху, солёному ветру. Он кинул взгляд на море. В одном месте волна разбивалась о скалу, и брызги летели так высоко, что казалось это настоящий фонтан. Солнце клонилось к западу, пуская во все стороны лучи, похожие на огненные следы от разлетающихся осколков. На горизонте виднелись подсвеченные закатом рваные серые облака похожие на выстрелы из пушек дымным порохом, однако, у Романа не было настроения любоваться этой небесной Бородинской битвой, он понимал, что  сейчас навсегда расстанется с Ириной.  Его ум лихорадочно искал предлог, чтобы отсрочить это расставание, и он придумал:
- Давайте искупаемся, - предложил Роман Ирине и Клаусу.
- Мы опоздаем на самолет, - отказался немец.
- А правда, - поддержала Романа Ирина, - давай последний раз, когда теперь искупаемся!
- Мы опоздаем на самолёт, - снова повторил Клаус.
- Десять минут, - попросила Ирина.
- Всего десять минут, - сказал Роман.
  Клаус бросил на него злой взгляд.
  Девушка скинула с себя платье и осталась в одном купальнике, Роман тоже разделся до плавок. И вместе они стали входить в теплое, сразу обдавшее их большой волной, море, а потом поплыли рядом.
 - Спасибо, что прикрыл меня от гранаты, - сказала Ирина.
- Пустяки.
- Ты же не знал, что это только корпус.
- Не знал.
- А купаться, это предлог меня задержать? – спросила Ирина.
- Да, - признался Роман.
- Трудно поверить, завтра  в Германии буду, - Ирина легла на спину и покачивалась на волнах.
- Тебе пора?
- Еще немножко, - ответила Ирина.
  Роман посмотрел на берег и увидел, что Клаус тоже разделся, вошёл в море и поплыл к ним кролем, сильно ударяя руками по воде.
  Приблизившись, Клаус крикнул:
- Сколько можно ждать?!
- Уже плывем, - Ирина повернула к берегу.
  Роман пыл за ней с горькой мыслью, что расставание теперь неизбежно. Он видел, как Ирина выходит из морской пены достойной соперницей Афродиты: как прекрасно было её тело с узкой талией и длинными ногами. Роман подумал, как ужасно, что он больше никогда её не увидит. Он хотел уплыть подальше от берега и плавать там до тех пор, пока Ирина и Клаус не уйдут, но его остановил крик Ирины:
- Ой!
- Что случилось? – крикнул Роман.
- Одежда пропала.
  Клаус, а затем Роман вышли из воды: их одежда была на месте.
- Это опять партизанка, -  сказал Роман.
- Старая дура, совсем из ума выжила, - сжал кулаки Клаус.
- Не говори так о моей бабушке, - нахмурилась Ирина.
- Вердаммте альте (проклятая старуха), - сквозь зубы произнес немец.
- Обуви тоже нет, - сказала Ирина, - как же я пойду?
- Теперь  точно на самолет опоздаем, - в сердцах сказал Клаус.
- На другом полетите, - вставил Роман.
- Их хабе кайн гельд убриг (у меня нет лишних денег), - ответил немец.
- Что он сказал? – спросил Роман.
- Денег ему жалко, - ответила Ирина.
- Ты знаешь немецкий?
- Знаю, как по-немецки «деньги».
- Знаешь что: бери мои сандалии, - великодушно предложил Роман, - я как-нибудь дойду.
Ирина бросила на него взгляд полный благодарности, Клаус, напротив, посмотрел с  неприязнью.
- Спасибо тебе, - Ирина подошла к Роману и поцеловала его.
В глазах у немца мелькнула ненависть.

  Роман медленно шел по тропинке, чувствуя каждый камушек  босыми ногами. Поселок находился не близко, и это был тяжелый путь. Но душевная боль от расставанья с понравившейся ему девушкой, заглушала физическую.  Надвигалась гроза, вдалеке из тучи били белые разветвленные молнии, словно в ускоренной съемке росла корневая система могучих небесных деревьев, Роман едва не попал под проливной дождь.

  Утром Роман проснулся с мыслью уехать из Каменки. Здесь он будет постоянно вспоминать об Ирине, а это невыносимо. Вот и отдохнул на Азовском море. Одно расстройство, но кто знал, что так будет? Это судьба!  Он постоял под обжигающе холодным душем, потому что вчера не освежился: добравшись до кровати,  сразу провалился в тяжелый сон. Переодевшись в чистое, Роман отправился в кафе, собираясь после завтрака принять окончательное решение. Но как только Роман переступил порог, он сразу видел  Ирину. Она сидела за столиком и улыбалась ему.
- Вы не успели? – первое, о чём подумал Роман.
- Успели, - сказала Ирина.
- А почему ты не улетела?
- Я передумала, - ответила Ирина.
- Почему?
- Ты не догадываешься?
- Кажется, догадываюсь.
- Клаус устроил мне сцену в аэропорту: почему я тебя поцеловала? Я сказала, что с ним не полечу.

  Через 9 дней на автовокзале Роман стоял у автобуса. Вместе с ним ехала знакомиться с его родителями Ирина. Их провожала бабушка Ирины. Перед тем, как Роман должен был сесть в автобус, старушка подошла к нему и вложила в руку железный портсигар:
- Это моего мужа, я его еще в 44-ом нашла, но не говорила Ирине, думала, пока будет искать: никуда отсюда не уедет.