Промысел 2 12 5

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/12/11/2085

Возможность обрести превосходство над вечно доминирующим человеком отодвинула опаску. Тадд рассказала:
«Мы обвязываемся верёвкой и поём. Треугольноголовые не смеют приближаться. Течение реки сникает перед мощью разума».

Зайн ополоснула посуду. Глянула на мужа. Прошептала вкрадчиво и просительно:
«Пойду, если позволишь?»
«Позволю, если меня возьмёшь».

Перебросил охотник недвусмысленное слово. Женщина поняла: оголодавший самец хочет единения в реке, где темно и опасно.

Дарт сквозь призму звонкого жара следил иную жизнь. Казалось, инспектор соглядатаев пересёк грань в минуту, когда одноглазый Минт шваркнул о ствол перекусившего руку царапуна.

Реальность вывернулась на левую сторону. Призванные отбиваться от чужих дозорные подхватили опасного лазутчика, перевязали рану, принесли под защиту.

Подопечные сгинули все или почти все. Вершилось нечто из небыли, а может, из далёкого детства, когда мир виделся разумным и целостным.

Сестра нравилась дочери мужа, воительнице Тайви нравилось предложение лихого промысла. Любой праздник силы для новопринятой хозяйки явился бы подарком, такой, особенно. И ни намёка на угрозу с болот.

Глейст обнял жену, повернулся к дочери.
«Белого убили?»
Сказал, будто глянул в сквозьдонье. Тадд видела, отец спрашивает непраздно.

«Генк забрал живым, охотник. Среди ручных желтяков живёт всеми обиженный недоросток. Так вот. Пока вожак приходил в себя, отвергнутый соискатель спознался с белой самкой из сопутствующих. Помнишь ты помесного зверя?»

Глейст кивнул. Десять лет назад стрела рыжего добытчика угодила в необычайную цель. Убитое животное было пятнистым, имело недоразвитые мужские гениталии, признаки жёлтых и белых поедателей травы. Тогда люди решили: духи развлекаются, и оставили добытое лесу.

«Генк сказал, - продолжала Тадд, - приплод должен обладать выносливостью, легконогостью, может быть устойчивым к сильным морозам равнин. Следует проверить. Мы выполним».

«Не пятеро убито, а трое, - вернул разговор в коренное русло Нист. – Смертельно ранена приблудившаяся сутки назад женщина и Бойт».

Глейст откровенно затосковал. Жена казалась интереснее острого сюжета, но принадлежность к очагу вынуждала спрашивать.

«Наш Бойт или с Волокнистого хребта?»
Изрёк рыжий, прикрывая рот ладонью. Вяло текущая интонация намекала на желание принести травы, завязаться, только намёков не слыхали.

«Тебе ли ни знать, предводитель! – Нист пламенел, точно уголь на ветру. - Примак вдовицы поджигателя прятал в зарослях основную жену именем Наит! Перевёртыш прежде звался Тейлом?»

 «Как звался?»
Разыграл удивление Минт.
«Ты, единоглазый, человек или мокрое место? – Нист почти визжал, а пытавшийся держать умиротворённый тон хозяин круга чесался, точно ели паразиты.

- Остров Жёлтого Песка плачет по тебе, охотник. Не прикидывайся волосяной погонялкой. Даже ребёнок знает, откуда родом пришлецы».

Тадд разом сникла, поняла: белый вожак только повод отодвинуть разговор о неминуемом.
«Твою одежду, Глейст, я подняла там, где загрызли эту. Наши сказали, что ты жив, но я не верила, пока ни разыгрался дым».

Глейст шлёпнул бы Минта по носу за откат удовольствия, только грянуло, откуда не ждали.
«Вот! Осквернила алтарь! – Заверещал Нист. – Смотрите, повесила на шею нашему Тейладзу поганый амулет!»

Хозяин круга уронил челюсть. Действительно. Женщина при омовении совершила невиданное. На нешлифованной груди первопредка желтел младенец, несущий знак островитян.

«Сними. Дай».
Велел муж. Зайн не поняла, рассердился Глейст или сосредоточился, не вдруг догадалась, зачем, избавив от удавки глиняного соплеменника, развязывает собственный ремешок.

«Добром начинается жизнь Тайви в стойбище Синих Камней. - Процедил охотник сквозь занятые работой зубы. - Славное правило! Смотрите, вот!»

Второй фигуркой у Тейладза повис амулет Кручёной Протоки. Себе Глейст взял поварёнка жены, ей нанизал рыболова.

«Отныне поселившийся в круге человек будет отдавать зачинателю свою мету. Я сказал».

Минт возразил:
«Опасные обычаи берегут на болотах. Костяшкам поклоняются, не соблюдают закон».

Глейст отмахнулся:
«Опасно старухе в зимнюю ночь перепутать кувшин с дымоходом. Тейладз – человек нашего племени, живёт бессменно. Мне понравилось дарить амулеты этому, и будет так».

«Правило неполно. - Подал голос Дарт. - Нет знака Священной Горы».
 «Верно, охотник, - отозвался Глейст, - узор принадлежности заявим осенью, когда соберётся «Большой Круг»».

«Есть отличающие место признаки, - возразил Нист, - дети нашли, указали нам».
Тадд согласно кивнула, извлекла из складок полотна обожжённую дощечку. Там были нарисованы яблоневая ветка и картофельный кустик.

«Вот дерево со сладкой корой. Вот корнеплодная трава. – Преподом с кафедры возгласила старшая мать рода Эйи. – Клубешок белый, сочный, отрастает дважды за лето. Сердцевину можно есть сырой, варёная вкусней. Кожуру закапывай, и вырастет, так сказал родоначальник».

Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести. * [Евгений долматовский]
Могла бы вспомнить Ида.

Растительный мир во внешнем размещении ассоциировался с пёстрой кепкой и словом «Китаец». Профессор Ту ШуиЧин со товарищи приложил максимум усилий, чтобы яблони цвели даже на сверхдальних движках.

В день, когда первый охотник приречья сиротствовал у трёх стволов, Аделаида Бартон захотела яблок, вызвала контейнер с пищеблока. Эксперимент окончился разгерметизацией, но выплеснувшийся из плодов сок предохранил жизнеспособные клетки.

Брошенные во внеземной грунт семена взошли, деревца поднялись и окрепли с завидной быстротой. Даже невесть для чего впихнутые под расщепы стволов серых деревьев веточки с яблок вымахнули на полторы тропы.

Донни первый отыскал невиданные растения, указал Кину и Лайп. Эйи восприняли навык селекции, стали прививать на косточковых понравившиеся черенки, не догадываясь, какой плод принесут.

Картошку выращивали Чернобрюхие. Она, в отличие от хозяев, не подверглась вырождению, хоть изначально склонна к тому. Как растения попали на приречный откос, можно было лишь гадать.

Люди Вейта по прибытии обнаружили невидаль, родоначальник посоветовался с женой, объяснил порядок культивирования.

«Такие значимые древние цивилизации, как Египет, Китай, и Индия — все развивались за счёт сельского хозяйства. – Рассказывал сверходарённым школярам Лесли Боу, биоисторик из событийной группы.

- Возделывание земли позволяло производить больше еды, чем необходимо, а это служило толчком к расширению территории влияния, привлечению других народов в свою общину».

Если утверждение - правда, племени Синих Камней предстояло большое будущее, участь центра крупной цивилизации.

Глейст смешанным с золой воском приклеил знаковую пластинку, отдал объедки огню, объявил:
«Уходим в реку. Тайви уснёт. Звери будут сторожить».

«Я останусь в круге».
Предложил Минт.
«Бери неприятности охотник. – Подытожил завтрак хозяин. Нам Тайви родич. Тебе – соискатель убежища. Незадетые люди болот предпочтут избавиться от пострадавшего».

Зайн хотела возразить, только услужливая память подбросила пару отрывочных фраз, связавшихся мёртвым узлом.
«Да, - согласился Минт, - не явились к месту сбора, довольны и постараются замазать собственный промах».

Развенчанный резидент Тайви не боялся смерти. Рана перестала подтекать. Уязвлённое гордостью сердце кровоточило сильнее.

Чужаки казались надёжнее своих. Возвращение домой не сулило добра. Впрочем, не было разницы, чья рука принесёт гибель. И здесь, и в родном стойбище имеются соперники. Неудача миссии станет поводом воспользоваться клеветой, оттолкнуть от главного костра.

Дарт не стал дожидаться сомкновения пологов, ткнулся лицом в пахнущую разнотравьем постель, сымитировал сон.

Люди молча собрались и вышли, одни спустились на берег, другие запаслись терпением наблюдать. Послушные родоначальнице Эйи хищники легли у входа и слива.

Глубокой ночью, спустя время после разговора с Глейстом, Тойд из Внятного Ущелья преодолел Реку. Охотнику показалось совестно лгать, а сказать правды не мог по причине присутствия женщины Тайви.

Было так. Тойд намеревался заложить новую кладку для добытого мяса, раскопал песок, чтобы углубиться в нижние пласты. Хрупкий слой породы сломался под тяжёлым скребком. Охотник чуть не упал в сквозьдонное. Спасли торчащие корни да присущий человеку навык выживать.

С самого начала пребывания на острове Тойд обратил внимание: растительность преобладает в одних местах и полностью отсутствует в других. Где-то стелящиеся кусты несколько раз цепляются корнями за грунт, где-то жиденькая травка вздымается свойственной для бесплодья щетиной.

На вершинке острова плотной шапкой свились настоящие заросли. Тойд предложил именно там складировать добытое мясо. Охотник полагал: полая вода не поднимается к маковке, кладка останется сухой.

Товарищи возражали. В гущине, дескать, трудно выбирать грунт. Лежащие близко бочки при первых признаках подъёма воды можно будет на плотах перевезти в стойбище. Зато, говорили знатоки, во влажном песке подсоленное мясо лучше сохранится, тростник никуда не сплывёт. Тойд оказался один со своим мнением, но не оставил затею.

Теперь обнаружилась готовая пустота. Охотник со склонов слыхал про опасности пещер, не сунулся опрометью, а решил подстраховаться.

На острове жили два сторожевых зверя. К ним привыкли, даже сроднились. Тойд сложил в мешок несколько мотков верёвки, связку пропитанных жиром прутьев, позвал пёстрого самца.

Если в норе есть огневец, * [выделяющий горючий газ каменный уголь] предположил охотник, чуткое животное попытается избежать опасного пространства.

Зверь нырнул без раздумий, и человек последовал, предварительно привязав конец путеводной нити за упругий ствол.

Необрамлённый стенами довольно крутой склон оказался долгим. Тойд размотал четыре клубка, определил: остров позади, а над головой катит мятежные воды река.

Свет факела позволил осмотреться в круглой, довольно просторной пещере. Отнорков нет, если ни считать узкой щели на уровне полутора ростов человека.

У южной стены журчит маленький родничок. Образовалось продолговатое озерцо. Видимо, тут неравномерный отток. Прослеживаются три границы стоячей воды. Потрясённый скольжением на лапах зверь обрадовался влаге, начал пить.

Тойд выполз наружу, принёс стебли вьюна, сплёл лестницу. Удалось всползти, затащить хищника. Человек и животное двинулись вперёд и через некоторое время почувствовали дыхание большого мира.

Норка была спрятана в углублении глиняной стены, с которой некогда прыгнул Вейт. Ошеломлённый открытием охотник из Внятного Ущелья даже Мейсу не сказал, как просто бежать с острова Жёлтого Песка, закупорил узкий лаз, укрыл валежником притоптанное место.

Тайна стоила того, чтобы хранить одному. Переплыв реку обратно, Тойд почувствовал обретённую силу, начал раскапывать внушающие недоверие кладки, переносить заготовленное на вершину холма. Чтобы не обнаружили, прикатывал вход лежавшим тут валуном.
\
Неделя понадобилась для приведения замысла к благополучному итогу. Работа потребовала осторожности, крайнего напряжения сил.

Когда насельники острова поняли, что кладки опустошены, сразу догадались, кто виновник. Тойд не стал дожидаться особого приглашения, выпал в сон на пару суток.

Очнувшись, понял, зверь не сумел объяснить людям, куда и зачем ходил человек. Сами же разбились о загадку в поисках выбранного грунта. Ветер своевременно замёл следы.

Охотник решил молчать. Не все ватажники внушали доверие. Кроме однозначного слабака Понка были четверо, о которых не смог бы сказать, кто такие.

Назревала война. Тойд не без основания предположил: некто с болот может оказаться в островной ватажке, замкнул уста, точно безъязыкий. Ни колдунам, ни Мейсу, ни приехавшему Глейсту упёртый в неповиновении человек о пропаже бочонков не сказал ни слова.

Менк предложил радикальный способ: поставить упрямца у большого костра. Мнения ватажников разделились. Спросили Тойда и, к величайшему удивлению, получили согласие.

«Я не вредил племени, - заявил охотник, - огонь оправдает меня.

О подобном присутствующие слыхали в легендах. Каждый прикидывал, смог бы сам такой ценой отстаивать правоту.

Этот либо одержим, либо праведник. Жуть пробирала при мысли о возможной ошибке. Если Тойд из Внятного ущелья болен душой, постановка у костра неслыханная жестокость. Если человек до самоотвержения верен некому замыслу, такой замысел жутковат и величествен, а совершающие казнь люди, как минимум, глупцы.

Решили не торопиться, дождаться окончания брачных игр, потом выполнить проверку.



Продолжение:
http://www.proza.ru/2016/01/03/1932