Неправильные пираты часть 2 стр 50-85

прожить пару лет после бегства с королевского флота. Если то, что его смыло с борта гигантской волной можно считать бегством. Но именно так было записано в судовом журнале: «Боцман и трое матросов исчезли с судна после прохождения Огненной Земли.  Поскольку никто не знает причин их исчезновения, а возмущения их корабельными порядками общеизвестны, считать их беглыми – дезертирами с военной службы ее величеству Королеве Великобритании».
На самом же деле был жестокий шторм и сильное обледенение корабля, что нарушало его управляемость. Боцман и трое матросов взялись откалывать лед вдоль борта корабля, который нарос до таких размеров, что мешал передвижению экипажа. В это время огромная волна накрыла парусник и чуть не перевернула его. Боцман с матросами, оказавшись в этот момент на подветренном борту просто не удержались и скатились за борт. На что капитан и вахтовый помощник никак не среагировали.
Так вот, чудом выбравшись на берег, они попали в плен к местным аборигенам, которые их сразу не съели только потому, что провизии еще было достаточно. Их оставили про запас, как живые консервы. Боцмана спасло то, что он немного разбирался в их диалекте и все понял, а как только представился случай, сбежал от них и пустился на север. Его же товарищи не приняли его плана. Тем более, что им предложили здесь еду и женщин. Они надеялись, что так будет всегда. Только просчитались и были съедены как только кончились припасы.
За перевариванием положительной и отрицательной информацией от боцмана и Крэбса, прерываемой частыми авралами, связанными с обледенением снастей и осложнением маневрирования среди встречающихся льдин, этот участок пути тоже был благополучно пройден.
Следующая цель – Галапагосские острова.
Однако от этой цели нас отделяли два шторма и один тайфун, который чуть не разорвал наше судно к чертям собачим. Однако все обошлось более или менее благополучно, если не брать в расчет потерю половины такелажа, которая привела к снижению вдвое скорости нашего продвижения к цели.
Дни тянулись медленно жара и влажность увеличивались одновременно. Но вот и долгожданные Галапагосы.
Галапагосы - группа океанических островов, сформированных лавой, поднимающейся с морского дна.
Многие из обитающих здесь животных не встречаются нигде кроме архипелага, а есть и такие, которые встречаются лишь на отдельных его островах. Например, Галапагосские острова - единственное место на Земле, где есть морские игуаны. Эти ящерицы, питающиеся исключительно морскими водорослями, приспособились к водному образу жизни, приобретя перепонки на лапах.
Острова знамениты и другой рептилией - гигантской черепахой. Взрослая особь может весить от 135 до 180 кг.
Когда мы впервые их увидели, первой мыслью было – покататься на них. Что немедленно и было опробовано. Только оказалось, что далеко на них не уедешь – как только они чувствуют на себе дополнительный груз, сразу же забираются в панцирь и сиди на этой черепахе, как на лавочке, сколько хочешь.
Зато эти медлительные создания оказались довольно вкусными, поэтому и пошли в основном на возобновление наших съестных припасов.
Вот наконец и конечная цель нашего плавания. Мы, как и предполагали, нашли довольно удобную бухту, с маленьким островком посредине.   
Основная часть наших людей осталась на острове близ побережья. Они должны были заняться кренингованием нашего судна, которое за счет налипших на днище морских обитателей и ила значительно потеряло скорость, а за одно охотиться и пополнять запасы провианта.
Мы с капитаном, Френдгудом и отрядом самых надежных матросов, численностью около пятидесяти человек, отправились будто бы на охоту за диковинными животными и наблюдением за многоголовым водным змеем. На самом же деле мы отправились пополнять золотой запас капитана.
Перу, сокровища Инков, спрятанные в подводной пещере – вот, что барабанным боем отзывалось у меня в голове. Эх какой же я был дурак, что пренебрегал изучением истории и географии в школе и кроме Чили, Перу и Боливии никаких стран в этом районе не помнил.
Путешествие началось сразу с очень утомительного подъема вверх. Иногда казалось, что этому подъему не будет конца. Вот чуть заметная звериная тропа выходит на горизонталь, там еще один небольшой подъем и уж дальше точно виднеется вершина перевала. Так я предполагал уже десятка два раз. И каждый раз жестоко ошибался – после небольшого подъема начинался длинный крутой подъем, а за ним опять небольшой горизонтальный участок и опять подъем.
Матросы, которые на море были выносливы как волы, здесь, оказавшись вне своей стихии, уставали довольно быстро, поэтому кэп вынужден был делать не долгие, но частые остановки,  чтобы люди могли перевести дыхание.
Деревьев становилось все меньше, да и сами они становились какие – то мелкие и кривые. В пейзаже преобладали голые скалы и каменные осыпи.
Но вот, наконец, когда уже никто и не ожидал, подъем постепенно перешел в горизонтальное плато с карликовой растительностью. Жаркое солнце сменил надоедливый холодный моросящий дождик. Идти стало еще труднее. Низкая растительность представляла собой кустарник, сросшийся кронами в сплошной ковер, который был нам чуть выше колена. Шагать, поднимая высоко ноги, было тяжело, а волоча ноги, пробираться сквозь эти заросли было просто невозможно. Многие достали оружие и пробовали рубить кусты, но это было еще более утомительное занятие.
Наконец настала ночь и мы, уставшие до изнеможения, устроились кто как мог и уснули крепким сном.
Проснулись с восходом солнца, поскольку нельзя было не проснуться – небо было чистое и безоблачное, солнце щедро дарило тепло промерзшим за ночь людям и дарило им уверенность в завтрашнем счастливом дне.
И на самом деле, стоило нам преодолеть несколько сот метров, как награда за вчерашние препятствия и страдания, перед нами открылся пологий спуск к огромному озеру. И что самое приятное – это было именно то самое озеро – цель нашего путешествия.
Мы  сразу почему-то поняли  -  это именно то озеро. Вспомнили из рассказов Крэбса, что оно сильно мелело только раз в год в конце засушливого сезона.
Но как только мы не вглядывались в гладь озера, никакой черной скалы мы не видели. Видимо срок еще не наступил
Но мы помнили, что как раз в это время, которое длилось всего неделю-две надо было успеть попасть в подземелье, пройти по нему несколько километров, преодолеть множество преград и попасть в хранилище золота, как я его почему-то назвал - золота Инков.
Если хотя бы немного запоздать, то выйти из нее будет невозможно до следующего года. Поскольку входная плита при поступлении воды автоматически закрывается и ее открывание блокируется опять таки водой.
Но блокируется так, что без подводной тяжелой артиллерии ее не открыть. Только здесь на несколько сот лет вперед подводной артиллерией и не пахло.
И все-таки озеро было великолепным.
Вода изумрудно-зеленая, берега местами песчаные, местам скальные, но рядом густой тропический лес, на склонах горы переходящий в хвойный.

Мы разбили лагерь на живописной поляне чуть в стороне от озера. Буквально в ста метрах от воды. Несмотря на кажущееся благополучие  всей окружающей природы, часовые были выставлены со всех сторон.
Первые несколько дней занимались охотой, чтобы запастись провизией и рыбалкой для этого же, но в основном для души – клевали такие крупные и аппетитные рыбины, что отказать себе в удовольствии их поймать было просто нельзя. 
Потом начался спад воды, и мы были начеку : высматривали черную скалу. Потом предложили кэпу обойти озеро заранее, чтобы, не теряя времени, когда откроется путь под озеро, сразу пуститься вниз. Кэп сказал, что даже после того, как черная скала показывается над озером, времени до того момента, когда вход в пещеру будет открыт, более чем достаточно, но резон в нашем предложении все равно есть   -  это даст возможность обустроить промежуточный лагерь вблизи входа.
В основном лагере старшим остался боцман, а в промежуточном – старпом. И тот и другой отчасти были посвящены в наши планы, но только отчасти. Им было сказано лишь то, что Крэбс в свое время, спасаясь от погони, спрятал здесь драгоценности, которые можно найти только при самом низком уровне воды в озере. Точно таком  же, который был в момент захоронения клада. А этот уровень в этом озере бывает только раз в год и держится лишь три дня.
Так вот у боцмана в основном лагере было более тридцати человек, а у старпома в промежуточном  - только пять.
Для этих пятерых общими нашими усилиями загодя был сооружен надежный шалаш, заготовлены дрова для костра на все время нашего отсутствия и выбраны позиции для наблюдения за окружающей местностью и входом в пещеру.
Эта группа должна была обеспечить нам благополучное возвращение на случай, если кто-то надумает помешать этому.
Ну а мы впятером, как только наступит долгожданный момент, уходим вниз за сокровищами.
Наша троица ждала этого момента с особым нетерпением. Капитан Крэбс тоже, очевидно, сильно нервничал. Он был напряжен, как тетива лука и, при каждом постороннем звуке резко вскидывался в ту сторону, будто ожидая внезапного нападения.  А вот Френдгуд, напротив, вел себя как всегда непринужденно и по виду совершенно не тяготился предстоящими приключениями – типа - чему быть, тому не миновать.
Уровень воды в озере стремительно падал. Мы в нетерпении ставили у кромки воды маячки в виде веточек и периодически докладывали Крэбсу об интенсивности спада воды.
Вот уже показалась черная скала. Крэбс подошел к  старпому и, как и сутки назад, с боцманом сверил хронометры, они показывали точно, секунду в секунду одно и то же время.
Для Крэбса это было важно – он хотел наверняка знать – ускоряется ли течение времени там под землей, или это только психологическое впечатление.
И вот момент настал – мы в полной амуниции стояли у входа в пещеру, который был почти свободен от воды.
В это время раздался оглушительный звук – как будто одновременно откупорили тысячу бутылок с шампанским. Земля задрожала и огромный камень, повернувшись, открыл вход в подземелье.
Вход свободен – момент истины наступил.
Крэбс поднял руку и направился к пещере. Мы, выбрав слабину веревок, соединявших нас,  молча следовали за ним.
В начале наш поход ничем примечательным не обозначен.  Стартовое возбуждение прошло и сменилось легкой эйфорией. Мы, непринужденно болтая настолько забылись, что даже чуть не обогнали Крэбса, который равномерно и методично шагал по одному ему ведомому маршруту.
Он сурово окликнул нас и вовремя, как раз в этот момент наши ноги стали проваливаться по колено в песок, значительно затрудняя наше продвижение.
Крэбс занял свое законное место во главе группы. А мы, уже максимально сосредоточенные, старались точно след в след идти за ним. Группу замыкал Френдгуд. Почему - то, попав под землю, он стал молчаливым и раздражительным, клаустрофобия что ли.
Правда, и все мы притихли. Гулкую тишину нарушали только звуки наших шагов и треск горящего в руке Крэбса факела. Конечно, факелов мы запасли достаточно, но в целях экономии зажженным был только один. Да и опыт предыдущих путешествий под землю наших старших товарищей свидетельствовали о том, что от увеличения количества зажженных факелов в руках видимость в пещере не становится лучше. 
Тем не менее, перед нами открывались все более красивые и загадочные картины. Сталактиты и сталагмиты причудливыми столбами вздымались в непроглядную тьму. По стенам и полу ползли наши причудливые тени, создавая иллюзорное увеличение количества людей в маленьком отряде. Каждый звук отражался многократным переливчатым эхом. Казалось чудом, что в этой фантасмагории кэп безошибочно находит дорогу. Ведь факел только для нас, идущих сзади, является маяком, а для Крэбса он только сгущает тьму впереди.  Вдруг он сам шагнет не совсем в ту сторону и тогда все, пропадет весь отряд.
Тут я вспомнил о путеводителе пришельцев – висящих шарах, и успокоился.
Как и наказывал капитан, дисциплина была четкая. Никто не забегал вперед и не отставал. Шли в едином ритме и довольно ходко.
Только где-то через полчаса пути Сани оступилась, инстинктивно шагнула в сторону и тут же была наказана. Зыбучие пески сразу же засосали ее по пояс. Правда, Эд, который шел сзади нее не растерялся, подхватил Санни подмышки и одним рывком поставил на безопасное место.
Дальше все шли с двойной осторожностью. Начали попадаться куски скалы и крупные камни.
Здесь как раз зыбучие пески заканчивались и начиналась каменная осыпь. Тут уже у Френдгуда случился промах. Он что-то спросил у шедшего впереди Крэбса и, видимо на долю секунды ослабил контроль над дорогой.  И этой малости хватило, чтобы съехать по осыпи на парк метров вниз. Эдд и в этот раз среагировал моментально – успел обернуться, понять в чем дело и укоротить веревку, которая их связывала, поскольку ее длина могла позволить Френдгуду скатиться еще дальше.
Френдгуд воспользовался этим и, используя  поддержку Эдда, в один момент вернулся на тропу.
А тем временем в воздухе раздались хлопки огромных крыльев, и дракон уже пролетел над его головой, угрожающе щелкая длинными зубами.
Тут мы отдали должное идее идти в связке. Ведь никто не знает, куда бы улетел Френдгуд, не будь веревки.
В это время Крэбс остановился и поднял факел высоко в верх. Этого нам только не хватало – пробормотал он. И, обернувшись к нам, объявил – непредвиденная неприятнось! Приготовится к преодолению водной преграды!
Оказывается впереди, прямо по нашему курсу, осел грунт и образовалась выемка, заполненная водой. То есть образовалась водная преграда, которую надо было преодолеть. Конечно, какое то время продвигаться вплавь для нас не составляло никакого труда,  но двигаться обратно с грузом будет довольно проблематично.
Крэбс слегка помедлил, будто читая наши мысли, и шагнул вперед. Мы, естественно, последовали за ним.
Сначала вода была по колено, затем по грудь. Сани уже плыла, поскольку была ниже всех. Но слава богу, это длилось недолго. Постепенно воды становилось все меньше и меньше, тропа пошла вверх и мы вышли на сухую дорогу.
Только передышки кэп нам не дал. Он стремительно двигался все вперед и вперед, а мы естественно тоже не отставали. Он подбадривал нас возгласами типа – вперед, орлы! Еще немного. Или – еще два рывка и будем разворачивать оглобли! Мы приготовились перейти на ускоренный шаг, как заранее было оговорено. Но только вместо ускорения опять резко остановились. Здесь нас поджидала еще одна неприятность – прямо по курсу наш путь перегораживала трещина в полу шириной около пяти метров. Эдд вызвался перепрыгнуть трещину. Только Крэбс решил, что состязания по прыжкам в длину мы проведем в другой раз, в более безопасной обстановке.    Френдгуд вытащил заранее подготовленный запасной моток  веревки с привязанной к ней кошкой и метнул на противоположную сторону. Кошка звякнула и за что-то зацепилась. Френдгуд хотел было лезть по ней, но Крэбс жестом остановил его. Он достал еще один моток веревки и повторил все с начала. Затем велел пропустить вперед Эдда и, привязав к его поясу дополнительную страховку, скомандовал – вперед. Дернувшемуся было вперед Френдгуду, он тихо сказал – ведь парень вдвое легче тебя, поэтому первым пойдет он.
Эдд благополучно на руках перебрался на другую сторону. Проверил как держатся кошки и подправил их. Затем натянул еще одну веревку.
Теперь все остальные «перешли» трещину как по мосту с «перилами». И только я подумал о том, что как хорошо - никакие твари нам не мешают, как наши «любимые» вонючие дракоши были тут как тут. Только опоздали они маленько, мы все уже были на другой стороне.
Не прошло и пяти минут, как мы уже опять шагали гуськом, преодолевая метр за метром в верх по каменистой осыпи.
Затем мы вошли в «зону» «светящихся каракатиц». Сани тихо вскрикнула. Я обернулся, чтобы узнать – что же случилось и увидел, как она с отвращением отодвинула с дороги что-то белое. Это был человеческий череп. Скорее всего одного из тех «носильщиков», которые были с Крэбсом и Френдгудом здесь в прошлый раз.
Но вот появились и виновники. На мой взгляд они напоминали маскировочную сеть со светящимися узелками.  Оказалось, что они не только скользят по поверхности камней, а и просто летают на небольшой высоте от земли. Вокруг нас, практически со всех сторон, сновали эти твари. Да, Крэбс прав, очень хотелось остановиться и погладить одну из них как кошечку. Так грациозно и плавно они двигались, что других мыслей, кроме того, что они ласковые и беззащитные у нас не возникало. Только втугую натянутая веревка и упорные шаги Крэбса и Френдгуда, буквально тащивших нас за собой, не давали нам возможности ничего этого сделать. Где-то в уголке памяти звучали слова Крэбса о крайней опасности этих существ, но желание самому попробовать ее погладить было выше всякой опасности.
Иногда мне казалось, что они даже мурлыкают, либо издают какие-то убаюкивающие мелодичные звуки, которые подманивали подойти ближе и погладить их по шерстке.
Крэбс, видимо, чувствуя наше состояние прибавил хода, скорее уже напоминающего бег. Вскоре мы остановились.
Он громко скомандовал, скорее как гипнотизер, чем как начальник – стоять на месте, не двигаться!
А сам взял один «туесок» и исчез в темноте.
Потекли бесконечные минуты ожидания. Мы уже подумывали о том – а не пойти ли его поискать? Как раз в этот момент прозвучал резкий оклик кэпа – не спать! Подать второй туесок!
Команда была срочно исполнена – пустая тара, подхваченная рукой Крэбса растаяла в темноте, а полный «туесок» перекочевал по цепочке к Эдду. Ему и Френдгуду по нашему раскладу первым выпало переносить эстафету переноски сокровищ.
Видимо, капитан здорово подготовился к погрузке второго мешка, поскольку буквально через пять минут он опять появился. – Проверить обвязку, в ширенгу, вперед, не отставать – скомандовал он, и мы пустились в обратный путь.
Этот рейс уже для нас не нес никакой новизны. Тем более идти уже по более или менее знакомому маршруту было гораздо легче. Двигались мы намного быстрее, а частая смена носильщиков поклажи много способствовала этому. Даже трещину и подводный водоем мы преодолели ходом, практически не задерживаясь.
Лишь почти у самого выхода Эдд, передавая поклажу Френдгуду, от резкой потери собственного веса, как говорят на флоте – потерял остойчивость, т.е. пошатнулся, шагнул в сторону и тут  же провалился в зыбучий песок по самую шею. Сам он держался за веревку, соединяющую его с Сани. Мы же с ней, как ни старались, вытащить его никак не могли. Тогда Крэбс с Френдгудом, сняв поклажу, присоединились к нашим усилиям. Вчетвером и с максимальными усилиями со стороны самого «утопающего», мы с большим трудом вытащили его. Эдд лежал на тропе и отплевывался от набившегося в рот песка. Френдгуд передал ему флягу с водой. Небольшая пауза, и мы опять как ни в чем не бывало продолжаем шагать к выходу. Это нас и воодушевляет и подбадривает.
Все мы всматривались вперед, чтобы не пропустить момент выхода. Кто-то же должен первым сообщить – а вот и конец нашего пути!
 Только получилось все не так, как мечталось, а гораздо прозаичнее.
Сначала мы все почувствовали дуновение свежего воздуха и стали еще сильнее всматриваться вперед, но ровным счетом ничего не видеть. Неожиданно Сани рассмеялась и сказала – ребята, ведь мы давно уже вышли из пещеры, посмотрите вверх.  И правда, над нашими головами сияли неизвестно откуда взявшиеся звезды, а вокруг нас теплая тропическая ночь.
Крэбс прокричал условный сигнал голосом птицы  додо.  Ему отозвались наши караульные, которые тут же подбежали к нам, перехватили ношу и отвели в лагерь. Старпом уже спешил навстречу Крэбсу, на ходу докладывая ситуацию. Он был взволнован. Причина выявилась тут же. Оказывается наверху пошли уже третьи сутки, как мы покинули промежуточный лагерь. Кэп достал хронометр. Посмотрел на него. Поднес к уху. Опять посмотрел и со словами – это невозможно - передал старпому. Старпом повторил все манипуляции, которые проделал Крэбс и проборматал примерно то же самое. Оказывается по хронометру капитана, который бал исправен и до сих пор безотказно отсчитывал время, прошло всего 28 часов, то есть сутки с небольшим.

7.Чончоны

Проанализировав все произошедшее с момента нашего выхода из промежуточного лагеря и до возвращения в него, мы пришли к одному и тому же выводу – время, проведенное в пещере под озером для нас, находящихся там, текло в два раза быстрее, чем для тех, кто остался в лагере. Это было невероятно, но тем не менее это было так.
Нас сытно накормили и мы отправились отдыхать. Разбудил нас гомон, сопровождавший общий завтрак. Но мы были настолько уставшие, что даже не вышли из палатки.
Подняли нас лишь тогда, когда уже весь лагерь был свернут, имущество погружено на лошадей и все были готовы отправляться в основной лагерь. Солнце уже клонилось к закату. Был теплый тихий вечер. Аромат цветов превращал джунгли в благоухающий рай. Только вот москиты выпадали из этой идиллии. Их укусы почему-то не зависели от благоухания цветов. Я вспомнил комаров из прежней моей жизни, и мне стало все ясно. Москиты, правда, в отличии от комаров не жужжат, а кусают без предупреждения. Мы шагали не спеша, на ходу отмахиваясь от кусак тут же сорванными  веточками.
Крэбс отстал от нас, что-то высматривая в густых зарослях. Потом исчез из вида. Через некоторое время он догнал нас и вручил каждому по пучку какой-то травы. Потом сказал – делайте так – растер траву между ладоней и потер полученной кашицей лицо, руки и ноги, в общем все, что не прикрывала одежда. Мы добросовестно повторили и пошли дальше. К общему удовольствию, после этой операции москиты нас жрать перестали.
Добрались мы до основного лагеря только в темноте. Нас встретил крайне встревоженный боцман – Где вы так долго болтались, ведь договорились, что вернуться надо как можно быстрее. Ведь прошло уже более трех суток, вода в озере катастрофически прибывает, и я уже не чаял увидеть вас живыми и здоровыми.
Крэбс объяснил ему как мог феномен замедленного времени. Боцман или на самом деле все понял или сделал вид, что понял, но по крайней мере успокоился и ушел по своим делам.
Крэбс послал Френдгуда отсыпаться, сам же пошел проверять посты охраны, а мы втроем, немного поболтались между затухающих костров, проверили бдительность охранников палатки, где хранилось золото и, нашли ее удовлетворительной. Вахта менялась каждые четыре склянки, часовые были внимательные. Нас, несмотря на то, что мы подползали очень осторожно, не подпустили даже на десять шагов.
Мы то выспались днем, поэтому ложиться не хотели. Тогда за не имением лучшего варианта, мы пошли на пустой ночной пляж.
Вода была чистой и теплой с фосфоресцирующими барашками на гребешках мелких волн, лижущих чистый песок. Купание доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Для интереса устроили соревнование – кто дальше проплывет, взмахнув руками десять раз – любым стилем. Победил, конечно, Эдд. Он каким то непостижимым образом умудрялся плыть с довольно приличной скоростью вообще не махая руками. У меня подобное получалось только лежа не спине, да и то не быстро и не долго, поскольку приходилось «вибрировать» всем телом. Завершить соревнования по дальности ныряния нам не дала суматоха вдруг поднявшаяся в лагере.
Нашу идиллию прервали звуки выстрелов, крики людей, доносившиеся из лагеря, птичий, но не орлиный клекот и хлопанье крыльев огромных птиц. Я в начале даже подумал, что это драконы повылазили из пещеры и, не успев вернуться назад, для разнообразия выследили нас и теперь напали на лагерь.

Не теряя времени, на бегу одевшись, мы уже через минуту мчались к лагерю.
Со стороны темноты нам было довольно хорошо видно все происходящее – какие-то огромные птицы летали над лагерем и периодически пикировали прямо к палаткам. Матросы стреляли в них и кидали зажженные палки из костра. Огонь, видимо, их  отпугивал, но несколько головешек попали в палатки и подожгли их. Мне показалось, что одной из подожженных палаток была палатка с нашим золотом, но  точно это определить я не успел, поскольку услышал истошный вопль Санни – Смотрите! Смотрите! Какой это ужас! Мы взглянули в указанную сторону и на некоторое время потеряли дар речи. Это была не только ужасная, но и неправдоподобно отталкивающая картина. Одна из "птиц" оказалась между нами и лагерем, ее освещала ярко горевшая палатка. По сути это была вовсе не птица, а ни на что не похожее существо.
Представьте голову взрослого человека, уши которой превратились в крылья, с телом грудного ребенка, птичьими ногами и человеческими руками. Все существо было покрыто какой-то слизью, издавало пронзительный, режущий уши клекот и распространяло тошнотворный запах. Мы были уже не далеко от первых палаток и  прибавили хода, но странные существа взмыли вертикально вверх и исчезли в ночном небе. Мне показалось, что одна из "птиц" несет на себе что-то довольно тяжелое и с большим трудом набирает высоту, но, как я не старался, больше ничего не разглядел.
В это время с противоположной стороны лагеря раздались яростные крики и частые выстрелы. Мы поспешили туда. Оказывается группа каких-то людей ворвалась в наш лагерь и, благодаря суматохе, вызванной ночными птицами, уже оказалась в его центре. Мы немного опоздали, а крики и частые выстрелы – это уже в отходящего противника. Оценив предполагаемое направление их движения и, прекрасно зная местность, мы предприняли попытку ночного преследования, но смогли лишь установить в какую сторону ушли бандиты и услышать голоса в хвосте отступающей колонны. Ближе всех подкрался Эдд, он прикинул, что их было человек двадцать. Эдд клялся, что явно слышал голос Олфула, но я думаю, он ошибся, мало ли похожих голосов на свете, ведь мы совсем недавно видели своими глазами гибель Олфула.
Хотя надо признать, что этот прохвост настолько живучий, что поневоле начинаешь думать, что для него ничего невозможного в плане выживания, да и в плане пакостей, нет. Оперативную разведку мы провели более или менее успешно, ну а на большее сил у нас явно не хватало, поэтому решено было срочно возвращаться в лагерь. Подойдя к штабной палатке, мы увидели Крэбса и Френдгуда, удрученно бродящих среди обгоревших вещей.  Заметив нас Крэбс первым делом спросил все ли у нас в порядке и не видели ли мы чего-нибудь примечательного. Мы как смогли без прикрас рассказали обо всем, что успели увидеть. Оказывается Крэбс тоже заметил "птицу" с поклажей.
– Сдается мне, что кто-то выследил нас и спер все с такими трудами добытое золото – угрюмо пробормотал Френдгуд – Теперь у нас два выхода, либо годик здесь пожить и дождаться, когда уйдет вода и откроется доступ к сокровищам, либо догнать воров и забрать наше золото.
Когда лагерь немного успокоился, было выявлено, что часовые у  палатки с золотом были усыплены неизвестным наркотиком или ядом. Они до сих пор не пришли в себя. Зелье было введено с помощью маленьких стрелок, похожих на вязальную спицу с очень острым расщепленным надвое концом, где скорее всего и было что-то вроде ампулы из подручных материалов.
Стрелки Френдгуд извлек из каждого часового, но определить вид отравляющего вещества не смог.
У потерпевших матросов был сильный жар, поэтому их поливали холодной водой и накладывали на раненые участки компрессы. Наконец один из них открыл глаза. Постепенно пришли в себя и остальные. Это несколько воодушевило всех нас и Крэбс приступил к расспросам. Только узнали мы не очень-то и много.
В тот момент, когда появились эти ужасные летающие твари, из леса потихоньку вышел небольшой отряд, который вели скорее всего местные индейцы – чужаки вряд ли смогли бы подкрасться незаметно так близко к лагерю.
Пользуясь суматохой, поднятой «птицами», они обездвижили часовых и, спокойно забрав золото, отступили. При отступлении они были замечены и обстреляны. Остальное мы уже знали. - Значит здесь опять же имеем два варианта – сказал Крэбс – золото утащили «животноптицы" или золото утащили обычные люди.
Поскольку мы пока не представляем где искать и как поймать этих псевдоптиц, то будем преследовать бандитов. Френдгуд, обращаясь к нашей компании, продолжил его мысль - Поскольку вы знаете направление их отхода, вы и возглавите разведочно-поисковую группу, которая выступает прямо сейчас же, иначе мы их можем упустить. Тем более, если опасения Эдда насчет того, что бандитами командует Олфул, оправдаются, следует ожидать, что он постарается уйти побыстрее и как можно дальше. Главное запомните, вы только производите наблюдение и докладываете нам, не делая никаких поспешных выводов. Любые активные, наступательные и другие агрессивные действия вам категорически запрещены. Подчеркиваю еще раз – только наблюдение и доклады. Иначе, если они почувствуют погоню, их не настигнуть.
Главное запомните, вы только производите наблюдение и докладываете нам, не делая никаких поспешных выводов. Любые активные, наступательные и другие агрессивные действия вам категорически запрещены. Подчеркиваю еще раз – только наблюдение и доклады. Иначе, если они почувствуют погоню, их не настигнуть.
Мы вопросительно взглянули на Крэбса. Он утвердительно кивнул – Да, к сожалению, - это единственно возможно в нашей ситуации правильное решение, я почти на сто процентов уверен, что золото похитили бандиты, хотя бы потому, что я абсолютно не понимаю какая "птица" с легкостью может утащить пятидесятикилограммовый мешок.
В это время его взгляд упал на группу матросов, обсуждавших, видимо, как и мы, все произошедшее здесь недавно. Они говорили на каком то южном диалекте и мы лишь слышали несколько раз произнесенное слово «чончоны».
- Тысячу сапогов мне в глотку! – воскликнул Крэбс – как я мог забыть про этих злосчастных чончонов!


Главное запомните, вы только производите наблюдение и докладываете нам, не делая никаких поспешных выводов. Любые активные, наступательные и другие агрессивные действия вам категорически запрещены. Подчеркиваю еще раз – только наблюдение и доклады. Иначе, если они почувствуют погоню, их не настигнуть.
Мы вопросительно взглянули на Крэбса. Он утвердительно кивнул – Да, к сожалению, - это единственно возможно в нашей ситуации правильное решение, я почти на сто процентов уверен, что золото похитили бандиты, хотя бы потому, что я абсолютно не понимаю какая "птица" с легкостью может утащить пятидесятикилограммовый мешок.
В это время его взгляд упал на группу матросов, обсуждавших, видимо, как и мы, все произошедшее здесь недавно. Они говорили на каком то южном диалекте и мы лишь слышали несколько раз произнесенное слово «чончоны».
- Тысячу сапогов мне в глотку! – воскликнул Крэбс – как я мог забыть про этих злосчастных чончонов!
- Чончоны, по мнению местного населения, это колдуны - пояснил он - Они выглядят как человеческая голова с огромными ушами. Уши служат им крыльями, с их помощью чудовища летают, но это происходит только в лунные ночи. По словам местных индейцев, они способны околдовать человека, превратив в камень, лишить корову молока, а кур заставить нести тухлые яйца. Иногда чончоны воруют людей, особенно молоденьких девушек. С этими словами Крэбс выразительно посмотрел на Сани. Так вот я думаю, что эти чончоны и кружили сейчас над нашим лагерем.
Мы запаслись факелами, которые можно было использовать лишь на первых порах. Чем мы будем ближе к бандитам, тем надо двигаться более осторожно и скрытно. Крэбс усилил нашу команду еще четверыми молодыми матросами, с которыми были дружны, и мы, при неровном свете факелов цепочкой двигались в уже известном нам направлении по узкому извилистому руслу ручья. Над нами висели мангровые заросли, а вход под полог леса преграждала густая паутина лиан. Так что не прорубаясь по этому лесочку далеко не уйти. С большой степенью вероятности можно было утверждать, что грабители шли именно здесь.Мы прошли уже несколько километров, когда начало чуть заметно светать, и Эдд предложил погасить факела. Именно в этот момент один из матросов резко взмахнул факелом и вместо того, чтобы затушить его, разжег более ярко. Сначала он было растерялся от своей оплошки, но тут же, взглянув куда-то в сторону воскликнул – А это еще что за груша? Мы все посмотрели в указанную им сторону. В самом деле там среди ветвей дерева что-то чернело. Санни сделала страдальческую гримасу – Опять воняет Чончонами. И правда, знакомый тошнотворный запах почувствовали все без исключения. Тем не менее Эдд уже подобрался к непонятному предмету, ощупал его и издал ликующий крик – Оно, оно, оно – на счастье нам дано.
Ничего не понимая, мы подбежали к нему и тут же присоединились к ликованию. 
– Это был наш мешок с потерянным золотом.
Не вдаваясь в причину произошедшего (кто его украл и как оно оказалось на дереве) мы решили, что отправляем всех четверых матросов с золотом в лагерь, а сами продолжаем преследование бандитов. Ведь, если золото здесь, то и они далеко не ушли, но ведь был еще и второй мешок с золотом. А мы не собирались отступать на половине пути. На всякий случай мы подождали, пока наши товарищи с поклажей уйдут достаточно далеко, а только затем потихоньку отправились дальше, вслушиваясь в каждый шорох и крик птиц.Так прошло пару часов. Солнце еще над горами не взошло, но видимость была отличная, надобность в факелах отпала, и мы их выбросили за ненадобностью. Здесь ручей был уже совсем без воды, тропа пропала, теперь мы ориентировались лишь по косвенным следам – обломанным веточкам, оборванной паутине, содранному мху и т.д. Изрядно уставшие мы остановились на привал.

Блаженно развалившись в густой траве, мы уже были готовы заснуть, когда Санни неожиданно сказала – Чувствую запах костра, они где-то рядом. Она на корточках обошла вокруг полянки, на которой мы лежали, и, взмахом руки, пригласила нас следовать за собой. Все ниже и ниже пригибаясь, девушка ползла в одну сторону. Так она преодолела с километр. После чего она подняла вверх руку, что означало "повышенное внимание и опасность" и притаилась. Теперь мы, находясь рядом с ней, тоже вглядываясь в заросли, увидели сквозь них небольшую полянку, на которой догорал костер, и лежало несколько человек, изредка перебрасывающихся между собой несколькими словами. Мы притихли и внимательно вслушивались в их неторопливый разговор. Чем больше мы слышали, тем больше понимали, что же здесь на самом деле произошло. Двое, судя по одежде и лексикону, матросы с пиратского корабля, задумчиво беседовали, периодически прихлебывая из фляжки какой то напиток. Клянусь соседским поросенком, что каждый сразу догадается, что это за напиток, который так ценят пираты всех времен и народов. Из их беседы мы почерпнули довольно богатые сведения. Тем более становилось все светлее и светлее, так что мы могли кое-что и видеть. Да, Олфул был здесь. И приплыл сюда с целью завладеть золотом Крэбса. Он видимо, с помощью своих шпиков разузнал, что только сам Крэбс может взять золото, а без него ни один смертный не в состоянии пройти этот путь. И, как ни странно, Олфул не только узнал, но даже безоговорочно поверил в это. Правда, до этого он в прошлом году сам попытался с двадцатью матросами пройти по пещере за золотом. Вот только вернулся оттуда он один и его телохранитель – негр Мамба. Поэтому-то в этот раз он и принял на вооружение план, который предусматривал ожидание того, когда мы принесем золото в основной лагерь. После этого улучшить момент и украсть его. Дальше пошли совершенно не интересные для нас взаимные препирания участников кражи по поводу того, кто внес больше или меньше в достижение цели.  К нашему удивлению, мы поняли, что золото они благополучно
украли и сейчас оно у них. Теперь у них была одна забота – благополучно доставить его на корабль.
Теперь мы увидели и Олфула. Он дремал, прислонившись спиной к дереву в беседовали, периодически прихлебывая из фляжки какой то напиток. Клянусь соседским поросенком, что каждый сразу догадается, что это за напиток, который так ценят пираты всех времен и народов.
Из их беседы мы почерпнули довольно богатые сведения. Тем более становилось все светлее и светлее, так что мы могли кое-что и видеть.
Да, Олфул был здесь. И приплыл сюда с целью завладеть золотом Крэбса. Он видимо с помощью своих шпиков разузнал, что только сам Крэбс может взять золото, а без него ни один смертный не в состоянии пройти этот путь. И, как ни странно, Олфул не только узнал, но даже безоговорочно поверил в это. Правда до этого он в прошлом году сам попытался с двадцатью матросами пройти по пещере за золотом. Вот только вернулся оттуда он один и его телохранитель – негр Мамба.
Поэтому то в этот раз он и принял на вооружение план, который предусматривал ожидание того, когда мы принесем золото в основной лагерь. После этого улучшить момент и украсть его.
Дальше пошли совершенно не интересные для нас взаимные препирания участников кражи по поводу того, кто внес больше или меньше в достижение цели. 
К нашему удивлению мы поняли, что золото они благополучно украли и сейчас оно у них. Теперь у них была одна забота – благополучно доставить его на корабль.
Теперь мы увидели и Олфула. Он в это время дремал, прислонившись спиной к дереву в дальней от нас стороне поляны. В одной руке он сжимал кривой турецкий кинжал, а к другой руке была привязана веревка, на которой, как собачка на поводке, за металлический ошейник был привязан огромный негр.
В это время разгоряченные ромом собеседники решили посмотреть на золото своими глазами.   
Они подошли к Олфулу и сказали – кэп, пусть Мамба покажет нам золото. Мы не будем хватать его руками. Мы только посмотрим, чтобы окончательно убедиться, что в этот раз мы не промахнулись.
Олфул медленно открыл глаза, помолчал, видимо еще окончательно не проснувшись проворчал – ну чего вам еще, я же обещал, что вы получите свои десять процентов.

- Мы хотим увидеть то, от чего ты сулишь нам десять процентов. Может там вовсе не золото, а дырки от бублика? Тогда жри их сам, а нам давай золото и только золото.
- Ну ладно. Мамба! Развяжи мешок и покажи золото этим неверящим! Огромный негр Мамба, бормоча что-то на непонятном языке, где мы могли понять несколько раз повторенное слово «мягкий», достал откуда то из кустов мешок, кстати, точно такой же, в котором у нас хранилось золото, и не спеша развязал его.
Реакция матросов была слишком бурная – Что это такое? А где же золото?  Это ты, Олфул успел припрятать его пока мы спали? Ну берегись! Теперь тебе конец!
Олфул выразительно посмотрел на своего телохранителя,  а тот все бормотал – говорила я тебе, начальник, золото мягким не бывает, а ты – всякая бывает, всякая бывает. А вот и не всякая.
Олфул взревел как дикий зверь – Я же сам его схватил из палатки и оно там было! Только эти чертовы чончоны  своей вонью чуть не уморили нас, и я выронил мешок. Ты тогда сразу же подобрал его, ведь правда? Совсем правда – я тебя отнес в лес, начальник, после вернулся за мешком. Мешок стал совсем мягкий. Я твоя говорил, говорил, а ты не слушать.
Тут разъяренные матросы, поняв окончательно, что золота у Олфула нет, бросились на него с ножами и началась нешуточная потасовка.
Нас, конечно же, обуревало любопытство – что же такое было в мешке Олфула?
Драка передвинулась ближе к нам. А мы соответственно передвинулись ближе к загадочному мешку. Эдд ужом подполз к нему и потихоньку утащил в кусты.
Когда мы открыли мешок и вывалили его содержимое в траву, то были не в меньшем изумлении, чем матросы Олфула.
Там было тело девочки. Она была изранена и вся в крови. Сани определила, что девочка еще жива.
Теперь командовала она – Как можно быстрее ее надо доставить в лагерь. А я по пути наберу необходимых трав.
Мы с Эддом подхватили девочку и с максимальной скоростью и осторожностью понесли ее в лагерь.
Бандиты все еще были заняты своими разборками и совершенно не обращали внимание на какие то посторонние шорохи и стоны. Поэтому нам удалось скрыться без каких-либо эксцессов.
Когда мы прибыли в лагерь, Сани уже была там, подогревала воду и заваривала травы. Я стал ей помогать, а Эдд пошел с докладом к Крэбсу.
Капитан выслушал его спокойно и сказал, что второй мешок с золотом тоже нашелся. Оказалось, что буквально в момент налета один из матросов выхватил его у бандитов и спрятал в ближайшей палатке. Но тут его ранили и он потерял сознание. Вот только теперь пришел в себя и смог сказать обо всем Крэбсу.
Тут опять начался переполох. На этот раз бдительные стражи привели какую-то взлохмаченную женщину в истерзанной одежде. Она как-то странно взглянула на Крэбса и бормотала что-то на непонятном нам языке. Крэбс подошел к ней, внимательно выслушал и перевел нам, что у женщины пропала дочь – ее утащили чончоны. Они летели на этот остров. А женщина вплавь добралась сюда. Ее проводили к девочке, которую Санни уже обмыла и как могла перевязывала ее раны. Девочка тихо стонала. Мать бросилась к ней.
Для врачующих и раненых у нас был отведен специальный большой навес. Основным лекарем у нас был Френдгуд. Пока он жил у островитян сильно поднаторел в лечении всяческих недугов. Ну, а Сани как могла помогала ему. Только для израненной девочки Крэбс распорядился соорудить отдельный шалаш, чтобы ничто не беспокоило ее. Горячая вода и чистые тряпки  всегда были под рукой. Весь арсенал местных лечебных трав тоже рос неподалеку. Кэп очень жалел девочку – все время старался быть не далеко от «врачебного комплекса» и не успокоился, пока Френдуд ему не сказал, что,   к счастью, жизненно важные центры не задеты и жизнь ее уже вне опасности. Правда, множественные раны и большая потеря крови
На следующий день мы были свидетелями еще одной необычной картины – Крэбс плакал как маленький ребенок, а аборигенка утешала его. Френдгуд не дал нам возможности подойти к капитану поближе и узнать в чем дело. Чуть позже он сам нашел нас и объяснил, что случилось практически чудо, в которое он сам-то еще до сих пор окончательно не поверил.
Да и поверить в это без подготовки практически невозможно. Эта женщина, мать маленькой девочки, украденной чончонами, не кто иная, как невеста Крэбса - Молниэ, про которую он нам рассказывал и с которой он познакомился во время первого путешествия, а девочка, которую по ошибке утащили в мешке бандиты Олфула – дочь Молниэ и Крэбса, которую звали Джейнои.
Тогда всю трагедию Крэбс видел сам – две девушки бежали от отца Молниэ, который на коне догонял их, размахивающий секирой, а догнав их, отец отрубил дочери голову.
Крэбс до сих пор с содроганием вспоминает этот момент.
На самом деле все и было почти так, но с одной маленькой неточностью: она все-таки не была убита собственным отцом, а голова, покатившаяся по траве, когда отец догнал их, пытавшихся спастись бегством, была головой ее подруги, которая своим телом прикрыла Молниэ. Тогда она потеряла сознание и, буквально в следующий момент, на глазах изумленного отца, ее подхватил невесть откуда взявшийся горный барс и тут же куда-то исчез.  Отец опустил секиру и вернулся к своим воинам.
Так Молниэ оказывается осталась живой и относительно здоровой. Если не считать крайнего нервного потрясения и небольшого шрама на шее от отцовской секиры.
Она несколько дней не могла оправится от шока и практически не вылезала из норы барса.
Пшак как мог заботился о ней, носил ей в зубах лечебные коренья, травы, фрукты и даже мелких животных. В конце концов молодость и трогательная забота барса Пшака, дало свои результаты, и она стала выходить на свет божий. Только ей так мучительно было больно за свою подругу, которая погибла, спасая ее, и за все то, что случилось, что она никак не могла понять что же ей дальше делать.
Так прошло несколько недель. Только, когда она поняла, что скоро станет матерью, она приняла решение и отправилась искать Крэбса. Интуиция подсказала ей правильный путь, только время было упущено и пока она добралась до Картахены, где были большие лодки, Крэбс уже плыл в сторону Англии. И что еще более удивительно – так это то, что девочка, которую мы нашли полуживую в мешке никто иная, как дочь Крэбса и Молниэ. Позже Молниэ все-таки вернулась к родственникам, которые какое-то время кормили, поили ее и прикрывали от гнева отца. Правда, отец перестал ее преследовать как только узнал, что она ждет ребенка. Когда же это случилось, старик забрал у Молниэ дочь сразу после ее рождения, а ее прогнал на задний двор выполнять самую черную работу. Он сам воспитывал внучку и обучал ее всему, что только мог сам. Он любил повторять, что самое удивительное существо на свете, это его внучка. Она быстро овладевала всеми премудростями, которым обучал ее дед, чем доставляла ему истинное удовольствие.
Тем не менее Джейнои, как называл дед свою любимую внучку, никогда не забывала о матери, и часто встречалась с ней вопреки воли деда. Несколько месяцев назад дед тяжело заболел и, несмотря на заботливые ухаживания внучки и дочери, (которую он к тому времени пустил жить к себе и даже кажется окончательно простил), вскоре тихо умер, сказав перед смертью, что Джейнои знает теперь больше, чем он, и он спокойно может уйти в мир иной. Вот такую удивительную историю неожиданно мы увидели своими глазами.
Само собой тут же было решено, что Молниэ и Джейнои присоединяются к нам и, если суждено им жить на суше, то только в старой доброй Англии в замке капитана Крэбса. Только это были далекие мечтания. Теперь же предстояло очередное дальнее плавание.
10. Истуканы острова Пасхи

Как-то тихим теплым вечером мы сидели вокруг догорающего костра и беседовали о скором отплытии, которое задерживалось по двум причинам – недостаточно окрепшее здоровье Джейнои и капитальный ремонт трофейного судна (Летучего Голландца). Ремонт заканчивался буквально завтра, а Джейнои уже давно утверждала, что чувствует себя так прекрасно, как никогда раньше. Крэбс рассказал о том, что на острове, который мы собираемся посетить очень много каменных изваяний – статуй неизвестного назначения. Они имелись в изобилии и на берегу моря, и в каменноломне в центре острова и на пути от каменноломни до берега. Создавалось такое впечатление, что эти идолы, иногда высотой в десять-пятнадцать метров, изготавливались по заказу какого-то влиятельного лица, которое в один прекрасный день либо исчезло, либо отдало приказ о немедленном прекращении работ.
Джейнои и Молниэ внимательно слушали Крэбса, затем что-то стали быстро наперебой говорить на своем наречии, которого мы до сих пор не понимали.
Оказывается, что о чем-то подобном Джейнои и Молниэ слышали от отца и деда, а также Молниэ  от старика воспитателя-старого монаха.
- Это примерно то же самое, что зомби, только из другого материала. Зомби в нынешнем понятии, это оживленный мертвец, который не имеет своей воли, а безропотно выполняет все приказы хозяина. – сказала Молниэ - Вот эти статуи скорее всего болванки или куклы для изготовления настоящего зомби. С помощью заклинаний и каких-то снадобий эти истуканы превращаются в исполнительных слуг, которым не нужна никакая пища, а работать они могут непрерывно сколь угодно времени и в воде и в огне, т.е в любой среде, где человек иногда просто не способен даже находится-.
В моей памяти промелькнули слова А.С. Пушкина "Есть еще такое диво – море вздуется бурливо……..разольется в шумном беге и останутся на бреге в чешуе, как жар горя 33 богатыря все красавцы удалые, великаны молодые, все равны как на подбор, с ними дядька Черномор." и фигура водолаза в глубоководном снаряжении, ведь даже самый жесткий скафандр пока не может выдержать глубину более 300м. А далее, это удел батискафов, батисфер и прочих спецконструкций. Но ведь если существует способ "оживить" каменную статую и командовать ею, то какие огромные возможности открываются в области изучения и освоения морских глубин? Ведь гранитным глыбам не страшны никакие давления. А если эта глыба имеет руки, ноги и может выполнять практически любые работы!
Итак, безделье кончается и начинаются новые приключения.
Отдали швартовы. Оказывается мы соскучились по плаванию. Размеренный распорядок судовой жизни уже манил нас, хотя при длительном плавании проклинаешь его и даешь себе слово при первой возможности осесть на суше и никогда больше не доверять свою жизнь жалкому суденышку. А вот поди же всего три недели вынужденного отдыха в прекрасном, можно сказать райском месте, и мы уже скучаем без трудностей.
Поход на остров Пасхи не занял много времени и уже через две недели мы видели его на горизонте.
Перед тем, как  высадится на острове, Крэбс пригласил нас к себе и поделился имеющееся информацией об острове.
О-в Пасхи расположен в восточной части Полинезии. Местное название – Рапа-Нуи  "Пуп Земли". Географические координаты - 27 градусов южной широты и 109 градусов западной долготы. Площадь – около 165 квадратных километров. Единственный крупный поселок называется Хангароа. По своей форме остров напоминает треугольник. Представляет плато, под поверхностью которого возвышается несколько конусов потухших вулканов. Высшая точка - гора Теревака - находится в северной части Рапа-Нуи. Климат тропический.
Одна из главных островных загадок - каким образом рапануйцы перемещали многотонных истуканов от места их изготовления до берега. Одни считают, что истуканов просто перекатывали на пальмовых стволах, другие говорят, что островитяне пользовались хитроумными "качелями" из бревен и веревок, при помощи которых моаи метр за метром "перетаскивались" к месту назначения. Третьи полагают, что рапануйские жрецы владели секретом управления гравитацией и потому "моаи ходили сами".
Общество Рапа-Нуи, по-видимому, находилось на стадии разложения первобытно-общинного строя. На острове обитало десяток племен, объединенных в два союза.
Племена возглавлялись вождями, власть которых передавалась по наследству. Должность вождя считалась священной. Островитяне делились на несколько социальных групп, напоминавших касты. Все эти общины, естественно, стремились к власти, поэтому междоусобные интриги практически никогда не прекращались.
Крэбс в свое предыдущее посещение острова познакомился и подружился с одним из вождей. Вот теперь нам надо было попасть именно на его территорию.
Мы встали в дрейф в полутора милях от острова. И, как и ожидал кэп, каноэ с туземцами, желавшими осуществить обменную торговлю, появились буквально через полчаса. Получив свою долю подарков, они разгрузили нам свой товар – бананы и кокосовые орехи. Тем временем Крэбс уже получил информацию о местонахождении нужного ему племени и перевел корабль в другую бухту.
Когда высадилась на берег половина экипажа, Крэбс сказал, что остальные должны оставаться на судне и быть в постоянной готовности поднять якоря. Это необходимо для нашей же безопасности.
Вопреки нашему ожиданию, аборигены встретили нас довольно радушно, вернее сказать – почти как близких родственников – накормили, напоили и спать уложили.
На следующей же день команда начала пополнять запасы пресной воды и свежей козлятины, а мы вместе с кэпом отправились к каменным истуканам.
Да, статуйки, конечно, мощные, причем различного «калибра». Есть почти десятиметровые и есть не многим превышающие рост человека.
Крэбс попросил нас соорудить что-то на подобие лестницы.
Сказать, конечно, просто. А вот попробуй выполни эту просьбу-приказ при условии, что поблизости нет подходящего леса и нет ни гвоздей, ни веревок. Но мы, опять-таки, не оплошали и соорудили какое-то подобие лестницы из цельного ствола кокосовой пальмы, лишь немного подработав «приступки» своими кинжалами и таскали эту импровизированную штуковину от одного истукана до другого.
Крэбс лазил к голове каждого истукана и тщательно чего-то выискивал. Наконец, когда мы уже изнывали от жары и безедлья, он, спрыгнув с очередного истукана заявил нам, что поиски окончены и у подножья этого «индивида» мы должны соорудить временный помост так, чтобы с него можно было свободно достать рукой до рта чудовища. 
Мы выполнили это поручение и отправились отдыхать: купаться в прибрежных водах и нырять за крабами и устрицами.
На следующий день мы кэпа не видели, а встреченный нами Френдгуд сказал, что кэп занимается какими-то химическими опытами, которые сам Френдгуд не одобряет, а сказать точнее – терпеть не может, поэтому-то и бродит вдали от своей хижины.
Так прошло несколько дней. Мы присоединились к бригаде по заготовке провианта и целыми днями бродили по острову в поисках дичи.
Однажды рано утром, когда все еще спали, кэп разбудил нас и велел следовать за ним. Подойдя к тому самому истукану, около которого мы сооружали помост, достающий до его головы.
Крэбс ловко поднялся на площадку и, оказавшись напротив головы чудища, что-то засунул ему в рот. Затем выпрямился и стал торжественно произносить какие-то  непонятные слова. После некоторой паузы истукан зашевелился. Его «руки», казалось навеки прилипшие к телу, распрямились, нога оторвалась от земли, и он сделал неуклюжий, как младенец, шаг. Наш помост развалился на мелкие куски, а Крэбс, пролетев кувырком несколько метров, шлепнулся на кучу черного вулканического песка метрах в десяти от истукана. Тем временем истукан шагнул еще, затем другой – земля заколебалась от его шагов. Пройдя вдоль побережья всю бухту, он повернул назад и встал на прежнее место, причем подходя он наступил и раздавил нашу примитивную подставку. В это время к нам подошел Френдгуд и спросил у кэпа – Ну что, доигрался, алхимик?
Капитан выругался и покачал головой –Что же делать? Мне надо обязательно вынуть из его рта «шем»- в отчаянье произнес он. –Иначе может произойти беда.
-А что такое «шем»  и почему его надо обязательно вынуть? – первая среагировала Санни. – «Шем» - это кусок бумаги или пергамента и, если его не вынуть истукан может впасть в безумство и  будет крушить все подряд. Давайте быстрее думать, как достать «шем», потом я вам все подробно расскажу – ответил Крэбс
Мы выпросительно взглянули на Санни – она явно что-то замышляла.
В конце концов она, обойдя вокруг истукана, который в это время медленно раскачивался и переступал с ноги на ногу, как человек, который не знает что ему делать. Она остановилась у его подножья на единственно ровной площадке.
 – Ну-ка ребята и вы господа взрослые, давайте срочно строить пирамиду. Двое взрослых внизу, Эдд с Диком – второй ярус, и я – третий, думаю, так мы достанем до рта этого «крокодила».

Сказано - сделано – не прошло и минуты, как Санни уже была у цели. Но проклятый истукан как раз в тот момент, когда она, стоя на его плече пыталась залезть ему рукой в рот, резко повернулся, да так, что мы разлетелись в разные стороны, как спелые горошины из стручка.
Хорошо, что истукан не заметил Санни, а ,казалось, с недоумением смотрел на нас – мол что это еще за звери?
Мы приготовились к самому худшему и истукан уже поднял ногу, для того, чтобы раздавить Эдда, но в этот момент застыл как вкопанный. Эдд благополучно выпрыгнул с опасного места, а Санни, змейкой соскользнув с плеча истукана, подошла к капитану и протянула ему какой-то листок. – Это «шем»? – спросила она. - Да это он, молодец, что успела, а то была бы большая беда. – с благодарностью ответил Крэбс. И тут же просветил нас по этому вопросу.
Я давно подозревал, что голем и истукан с острова Пасхи - это одно и то же. Големы для охраны, это из знаний древних евреев, наиболее просвещенные из которых  могли создавать из глины и камня кукол величиной с человека и оживлять их. Из них получались неподкупные стражи и неутомимые работники. Вот мне и пришла в голову аналогия между големом и истуканом с острова Пасхи. Остальное вы видели и выводы можете сделать сами.
Вечером после ужина, кэп объявил, что завтра сворачиваемся и уходим с этого острова, а то что-то местные аборигены довольно косо на нас посматривают. Так, что сегодня надо выставить усиленную охрану лагеря.
Среди ночи мы были подняты по тревоге.  Охранники обнаружили вблизи лагеря скопление местных воинов. Один из них пришел в лагерь сам и просил провести его к начальнику.
Крэбс принял его в своей палатке. Абориген сказал, что он один из двух правителей острова. Его коллега и вечный противник собрал людей, чтобы убить бледнолицых. Сам же он против этого и только желает, чтобы все пришельцы быстрее покинули остров.
Кэп отдал приказ срочного сбора и эвакуации, но абориген жестом остановил его.
Он достал какую-то замусоленную тряпицу и развернул ее.  Там было несколько разноцветных камушков. Пробормотав в полголоса что-то непонятное, он разровнял перед собой песок и разложил на ровной поверхности эти камни. Перебирая их и перекладывая, он запел песню. Мотив в начале унылый и печальный переходил в подобие боевого марша. К этому времени камни были уложены в правильный треугольник, и начали излучать свет и переливаться всеми цветами радуги. Тут он сгреб их обратно в тряпицу и с приговоркой – учить надо и усыплять недовольных -  водрузил себе на голову. На несколько минут он затих, будто превратившись в истукана. Затем со словами – все готово, осторожно развернул тряпицу и оттуда вылетел золотистый мерцающий шарик, который на мгновение завис в воздухе между нами и, как будто осознанно направился к лагерю туземцев.
В это время наш новый друг рухнул на земь без сознания. Мы, не зная что же нам предпринять, как могли уложили его тело поудобнее, пытались напоить водой и, даже нашедшемся у Эдда ромом, но наши попытки вызвать его к жизни были тщетны.
Тем временем во вражеском лагере поднялась суматоха, ругань, какое-то движение. Чуть позже все затихло.
Мы с Эдом даже не заметили, что Санни куда-то исчезла. Только ее шепот, и недоуменное сообщение, что весь вражеский лагерь выведен из строя. Все туземцы то ли спят, то ли мертвы.
Тут раздался громкий голос нашего аборигена – нет, они живы и здоровы, но временно находятся в царстве ОЗ, там им легко и приятно. Только это будет продолжаться лишь до восхода солнца. За это время вам всем надо покинуть остров.
Легко сказать – успеть покинуть остров. Ведь люди разбрелись на много миль вокруг.
Но гонцы были посланы и люди постепенно собирались.
Мы с одной из последних шлюпок тоже отправились на корабль. Благополучно причалив и подняв шлюпки наш корабль уже понимал якоря, когда берег окрасился первыми лучами солнца. Кто-то из матросов вдруг закричал – смотрите, смотрите, они двигаются. Тут все услышали странные скрежещущие звуки и увидели шагающих к воде идолов. Они двигались в нашу сторону и отнюдь не с дружескими намерениями.
Только якоря были уже подняты, паруса наполнились попутным ветром и мы с облегчением увидели как истуканы уходят под воду, не достигнув нас. Так, что прощай недружелюбный остров!
Борнео

Следующим нашим пунктом назначения была Малайзия – остров Борнео. Здесь по сведениям Крэбса обитало племя Кадазаны – охотники за головами.  Люди этого племени твердо считали, что голова противника – надежная защита семьи от злых духов, она-же – мертвая голова способна привлечь в дом и добрых духов.
Поэтому, чем больше в доме голов, тем лучше. Главное для любых иноземцев – не оказаться в списке врагов племени Кадазаны. В противном случае ему просто отрубали голову и втыкали ее на шест у хижины.
Мы подошли к острову темной тропической ночью и высадились маленьким отрядом. С таким расчетом, чтобы основной отряд в случае необходимости мог нас выручить.
Нам надо было разузнать как можно больше о племени Кадазаны. -Что-то загадочное творится в этом племени сказал Крэбс, - не может быть, чтобы люди просто так, без всякой причины убивали себе подобных.
Мы проникли вглубь острова. Стали наблюдать за людьми племени, но все-таки местные, есть местные, они лучше нас знают особенности местности и природы, поэтому  оказались лучшими следопытами, чем мы и довольно быстро выследили нас.
Для местных аборигенов бесшумно подобраться и взять  нас спящими не составило большого труда. Вахту в этот момент нес я, и поэтому вся вина за наше пленение лежит на мне.
Оказывается, кроме нас, у них еще довольно много пленников. Все крепко привязаны к основаниям деревьев. Людей по одному отвязывают, подводят к возвышению, типа жертвенника и очередной член племени получает право избавить человека от головы и добыть для своего жилища очередной череп – хранитель очага.
Это был праздник черепов. Танцы аборигенов вокруг костра с шестами, увенчанными черепами людей. Нам недвусмысленно было показано (жестами), что очень скоро и наши головы будут качаться на таких же шестах.
К этому празднику аборигены готовятся весь год, добывают пленников и до этого дня не трогают их и кормят и поят, чтобы они не умерли раньше времени.
Только в этот день можно убить врага, чтобы его череп стал хранителем очага. Так гласит древнее предание.
Аборигены начинают убивать пленников и тут же водружают их головы на заранее заготовленные шесты.
Я непроизвольно подсчитал на каких из заготовленных шестов будут покачиваться наши головы. И тут я словно проснулся. Зачем же нам сейчас умирать? В какой - то момент я ощутил, что понимаю их разговор и услышал, что их шаман, проходя по коридору между пленками и зрителями периодически повторял – кто сможет совершить чудо более удивительное, чем мое, получит все, что пожелает. А тем временем процесс превращения живых людей в ритуальные черепа шел непрерывно своим чередом. Когда я понял, что следующей жертвой будет кто-то из нас, я громко сказал шаману, что смогу сделать что-то во сто раз более удивительное, чем он. Он как будто давно ожидал этого, наверное, это и было так в самом деле, поскольку соплеменники настолько увлеклись увеличением коллекции черепов, что на него, на вождя и шамана не обращали никакого внимания, это не порядок.
Шаман-вождь одним движением руки остановил праздник и показал в мою сторону – он хочет показать нам что-то удивительное. Я как мог объяснил шаману, что требую освободить моих друзей. Он несколько удивился, но спросил какое же чудо я покажу взамен. Я сказал, что исчезну из любого укрытия, куда меня спрячут и при любых путах, которыми буду связан, но друзья мои после этого должны быть освобождены. Надо сказать, что еще в начале расправы с пленными я делал несколько попыток усыпить членов племени гипнозом, которым, как мне казалось неплохо владел, но эффекта никакого не получил. Я видел, что Эдд, неоднократно пытался левитировать, но это тоже ему не удавалось.
Пока шаман наводил порядок среди своих зарвавшихся или вошедших в сильный экстаз подданных, меня крепко связали веревками, затем плотно обмотали гибкими лианами и в завершении всего закопали по шею в землю. Вождь ходил вокруг меня с огромным ножом, типа мачете и поговаривал, что если после двух взмахов его ножа я не исчезну, то третий отсечет мою голову. Но, видимо, я все таки внушил ему какое-то сомнение, поскольку, когда я сказал, что согласен, но фокус получится только в том случае, если в этот момент мои друзья будут свободны. По приказу вождя их развязали, я успел крикнуть Эдду, что я на самом деле через несколько секунд исчезну, а вы воспользуйтесь и бегите. За меня не беспокойтесь, я в это время буду жив и здоров, но уже очень далеко, так далеко, что вы даже не представляете.
А в это время вождь сделал уже второй взмах своим огромным ножом и замахнулся в третий раз. Но они были далеко не дураки, эти туземцы. От меня до Эдда было многим более десятка шагов, так, что успеть меня спасти, он никак не мог. Девчонки уже закрыли глаза и видимо мысленно попрощались со мной.
Я же в свою очередь тихо пошептал про себя то, чего очень не хотел произносить – хватит, хочу назад.
В это же момент меня подхватил какой-то вихрь из разноцветных мерцающих огней, от мелькающих искр я зажмурился. Огни превратились в сплошные линии, затем линии сложились в красивую мозаику. Снова все пришло во вращение и я кажется на мгновение потерял сознание. 
Я сплю и будто вижу интереснейший сон, но надо вставать и идти в школу, но сон очень хочется досмотреть. Только делать нечего и вставать все равно надо. И вот уже я открываю глаза и вижу перед собой дремлющего отца, озеро в косых лучах восходящего солнца и думаю какую-то чужую мысль – как раз самое время испытать лов раков на собственную плоть, как мне рассказал недавний знакомец Мишка у моста. И словно ничего не было -  ни Крэбса, ни Олфула, ни Тортуги, ни Санни. А может это только мне приснилось, а на самом деле ничего и не было.