Тайны почтового ящика

Тайны  "почтового  ящика"* )1960-1995г.г.(

"...Ритка,племяшка! Ума не приложу, как тебе удалось пролезть в почтовый ящик?! Мне приснился ужасный сон: будто голова уже там, а попа застряла, никак в щель не лезет-  ноги болтаются!"
Из письма дяди Семёна Гарина.**

Начальник  лаборатории.

Памяти талантливого инженера ,  изобретателя,
                Владимира Матвеевича Грайнберга
посвящается.

Дай вам Бог жить все дни  вашей жизни.
Джонатан Свифт.

   С момента окончания  технического вуза  я  десять лет  проработала на предприятии   закрытого типа, где создавалась радиолокационная  и электронная аппаратура.
Работая в  отделе проектирования источников электропитания, я  дослужилась до скромного звания старшего инженера, но, по ряду обстоятельств ,  оставила прежнее место работы и занялась поисками нового. 
Найти работу по специальности оказалось  непростым делом. Ради  трудоустройства мне пришлось,  в конечном счёте, осваивать другую профессию.   Именно тогда, на важном жизненном повороте, судьба свела меня с интересной личностью.
        ....Я открыла дверь в комнату, где предстоял  разговор с начальником  лаборатории специальных  электронно-вычислительных  устройств.   Это  было производственное помещение, заставленное рабочими столами, компьютерами, измерительными приборами.  Здесь трудились инженеры, техники , т.е. коллектив сотрудников лаборатории. 
За столом , недалеко от входной двери, сидел высокий плотный мужчина средних лет.  Чуть розоватый, здоровый  цвет гладко выбритых щёк,  белоснежная  рубашка  с небрежно распахнутым воротом, отсутствие галстука  придавали ему моложавый и непринуждённый  вид.  Лысый,  в очках, он  казался весьма представительным, тем не менее,  без  начальственной строгости и чопорности.   
            Начальник что-то усердно писал, но, заметив посетительницу, поспешно  вскочил со стула.   На его лице нарисовалась слишком подчёркнутая, а потому забавная  почтительность.    Я была весьма польщена:  начальник  в советских учереждениях,  который  вставанием приветствует                каждого входящего,  -явление необычное.  Позже выяснилось, что В.М.   вёл себя  одинаково  галантно  со всеми посетителями.   Первая деловая беседа  с  В.М.  окончилась для меня  зачислением в штат лаборатории в качестве старшего инженера. 

Рассчитывать  на такой успех  было нахальством  с моей стороны:  ведь ни в ВУЗе, ни на практике я не сталкивалась  с вычислительной  техникой, в  чём откровенно призналась.               
 Видимо, моё чистосердечное признание в некомпетентности  и твёрдое обещание через пару месяцев освоить незнакомый предмет, пришлись  В.М. по вкусу .
Я понимала, что вполне могла не справиться с новой работой в обещанный срок!    Что поделать!   Иногда в жизни  приходится  идти на риск - уж очень  захотелось освоить   интересную, бурно развивающуюся   область.               
Так  я приступила к  новой работе- разработке программного продукта  по тематике отдела. 
      Отдельного кабинета у В.М. не было.    В комнате стоял непрерывный гул  от пары десятков голосов, двери то и дело хлопали-  кто-то входил или выходил.   Поток  желающих поговорить с шефом не иссякал.  Начальника осаждали работники  соседних подразделений, командировочные, знакомые, друзья.     Приходили, кто с чем:  за советом, за консультацией, просто поговорить.    
Обычно  В.М. сидел за своим  столом и сосредоточенно  работал.  Создавался документ первостепенной  важности   - задание   на проектирование того или иного узла аппаратуры  для каждого участника проекта.  Чтобы справиться с этой непростой задачей, требовались  большая  техническая  эрудиция , опыт и  особая интуиция в выборе оптимальных вариантов.   Стопка исписанных  листков быстро росла.     Работа шла легко, уверенно  и  доставляла  В.М.  явное удовольствие. 
   Время от времени  дверь приоткрывалась и  просовывалась чья-то голова:     “  Можно войти?"               
   
    Шеф  любезно усаживал гостя , но продолжал писать.     Листы бумаги начинали заполняться в показательно-быстром темпе, в расчёте на понимание со стороны   посетителя:  “Видите, как я изо всех сил спешу закончить дела, чтобы выслушать  Вас!”, а лицо  выражало крайнюю озабоченность:
 “Ах, извините, что я Вас задерживаю!”.   Всё это сопровождалось бормотаньем , вроде:   “Простите, ради Б-га, подождите, пожалуйста,  я через микросекундочку вас выслушаю, вот   только допишу фразу.”   В.М. был верен себе: вежливость превыше всего!
 Однако   “ микросекундочка”  затягивалась, превращаясь в  минуты ожидания, которые скрашивались ободряющими возгласами : “Сейчас заканчиваю!"   
или  "Вот  уже  осталось совсем немного!”               
   
    Все эти извинения и восклицания должны были убедить гостя не терять надежды на аудиенцию и на то , что именно  он, В.М., кровно заинтересован в предстоящей беседе.   
Но  обычно  посетитель, который хорошо знал В.М. и не раз видел этот спектакль,   вовсе  не собирался  уходить, а,  наоборот, прочно усаживался визави с твёрдым намерением   дождаться аудиенции.  Нахальство  гостя  отчасти объяснялась сверхпредупредительностью  хозяина. 

 Посетитель логично рассуждал:   “ Если бы  у В.М.  была  срочная и важная  работа, то попросил бы придти в другой раз.  Любой   начальник в таких случаях  не стал бы церемониться .  Наверно, заполняет какие -нибудь несерьёзные бумажки-  вон , как  живо строчит! “   
   
 Наконец, В.М.  со страшным скрипом решительно отодвигал стул,  театральным  жестом  бросал ручку  нп стол  и  небрежно отпихивал от себя пачку исписанных  листов, как бы говоря:  “ Вот теперь  я освободился от этой тягомотины!”   

Затем,  с таким же грохотом энергично придвигался  обратно к столу,  усаживался поудобнее, опираясь на локти, ладошки –домиком около рта,  тёмные живые глаза с хитроватым прищуром поблескивают сквозь очки:   "Теперь я весь в  Вашем распоряжении".   Так начинался разговор.
   

    В.М. часто приходилось иметь дело с амбициозными и напористыми молодыми инженерами.   Достигнув  первых  скромных успехов  на службе, эти ребята, бывало,  сильно преувеличивали свои профессиональные возможности.       В.М. нёс личную ответственность за все ошибки и промахи  сотрудников  лаборатории.
     Компетентность  исполнителя  проверялась оригинальным способом.  В ходе дружеской беседы, якобы,   о “посторонних вещах”   В.М., как бы случайно,  бросал  “прощупывающие ” вопросы по специальности.   
Скрытому тесту, ради пользы дела, подвергались многие сотрудники.
Таким образом, начальник тактично, не ущемляя чужого самолюбия,  определял, кому можно доверить ответственный участок работы.
 
 Случалось, в разговоре  В.М. увлекался  и  захватывал  инициативу всерьёз  и надолго:   попытки собеседника  ввернуть  хоть одну реплику   были тщетны.  Беседа   затягивалась.
 
  Временами  В.М., опомнившись,  прерывал  сам себя неожиданным  риторическим вопросом: “Что?" . Ответа на этот короткий вопрос со стороны собеседника не предполагалось.    Похоже, загадочное  "ЧТО"  являлось  трёхбуквенным  кодом   неозвученной фразы:  “ Если у тебя  есть, что возразить , то говори быстрее, но вряд ли это будет  что-либо  путное ,  и  поэтому  я продолжаю”.
 
   Бывало,  ошалелый от обилия информации  посетитель предпринимал попытку сбежать.   Но  В.М.  считал  своим  долгом  довести  свою мысль    до  ушей  и  сознания собеседника и  не  мог позволить ему уйти , не закончив беседу.      
Оба застревали в дверном проёме, гость  - одной ногой в коридоре,  а хозяин,  придерживая дверь полуоткрытой,  продолжал  говорить.   
Однако этот опыт,  отнюдь,  не отпугивал  от повторных визитов   желающих побеседовать :   В.М. являлся  "живым   справочником”, из которого можно было выкачать   нужную  техническую информацию.               
   
     Одним словом,   место напротив начальника  никогда не пустовало,   и все, находящиеся в комнате,  слышали  привычное бормотание:
 “Извините, пожалуйста, посидите и подождите  только  одну микросекундочку....”

      Мне  повезло: я  осваивала новую  область под началом опытного профессионала .     Никогда не забуду, как в начале работы В.М. коротко и доходчиво  изложил  главные принципы работы узлов вычислителя, после чего я  с  большей уверенностью  отправилась  “ в свободное плаванье”.   

Ещё раз блестяще подтвердилась  известная истина: "Кто ясно мыслит, тот ясно излагает".     В.М. помог многим начинающим инженерам обрести себя, выйти на путь самостоятельной работы. 
 
В.М.  был поистине  изобретателем и учёным  Божьей милостью. Многие из его друзей задавались вопросом: почему    В.М.  не стремится приобрести, как минимум,  вожделенное звание  кандидата наук?       Ведь материала  для написания диссертации у него было навалом!    На этот счёт можно лишь строить предположения.    Видимо,  он предпочитал быстрое внедрение в практику своих  многочисленных оригинальных   проектов, а тратить драгоценное время на написание диссертации не хотел. 
 
 Обычно новаторы не разглашали свои идеи раньше, чем они были запатентованы,  из боязни, что кто-то присвоит  себе  лавры первопроходца.    
В.М. , наоборот,  в дружеских беседах щедро делился  своими инженерными находками и легкомысленно  "разбалтывал" суть  новинки.    
 
 В любой момент, как фокусник, он  вытаскивал из бездонной копилки своих идей нечто полезное и новенькое.  Его изобретения  высоко ценились в широком кругу специалистов  предприятия.     По своей натуре  В.М. был, скорее, талантливым инженером, чем администратором.     Но, как  начальник лаборатории, он вынужден  был решать скучные и склочные вопросы: кого из сотрудников  повысить в  должности, как распределить премию, кого отправить  на однодневные сельскохозяйственные работы  и другие.
 
  Всё же  несомненное предпочтение отдавал   любимой  созидательной  научно-инженерной  деятельности.   
Казалось, по результатам труда  триумфальный взлёт по служебной лестнице ему обеспечен, но имелось серьёзное  препятствие: В.М. не состоял в коммунистической партии.
 
     Коммунистическая партия давно переродилась в  малопривлекательную организацию:   разочарование трудящихся  в её деятельности , недоверие к её руководству   нарастало, и многие  граждане предпочитали держаться  подальше от этого грандиозного  и непредсказуемого мутанта.. 
Членство в её рядах  облегчало предприимчивым и честолюбивым  товарищам  продвижение в карьере.   Однако   подобный путь  наверх  устраивал  далеко не  каждого.    К числу   последних   принадлежал и В.М.

.....Не всегда  обстановка в лаборатории была деловой.  Громкие разговоры, хождение с места на место, распитие чая и кофе в рабочее время- такая картина порой открывалась стороннему наблюдателю.
 Обычно  В.М. не вмешивался  в процесс работы  своих сотрудников,  “не стоял над душой”, предоставляя подчинённым полную свободу и самостоятельность. 
 
 Роль надсмотрщика  ему претила.   Имели значение лишь  конечные  результаты  труда.      Но вот  наступал  ответственный этап, когда чертежи    воплощались в аппаратуру, как говорили, превращались "из бумаги  в железо".   
Приближался момент истины, когда  все допущенные огрехи и промахи неминуемо вылезли бы на свет  в виде сбоев и нестыковок в работе системы.
 
 Боевой  настрой среди коллег и стремительный темп работы  задавал лично В.М.   Как полководец перед решающим сражением, он производил  строгий смотр  готовности   "бойцов"  вверенного ему   подразделения.
       Перед  “главнокомандующим  инженерного фронта”  пачками  ложились схемы и отчёты.  Острый, придирчивый взгляд за стёклами очков  улавливал  каждую ошибку  в схемах,  каждую неточную формулировку   в инструкциях. 
     Причуды его характера неожиданно оборачивались своей положительной стороной,   качествами, без которых невозможно было создать  деловые и в то же время     доверительно - дружеские отношения между руководителем и подчинёнными .   
 
   Замечания по поводу допущенных ошибок  в резких , унизительных формах категорически исключались.       Ответом на  “фирменную”  вежливость   начальника   была молчаливая  благодарность его коллег.     В ответственные дни удивителен  был  феномен превращения довольно беспечной и неорганизованной публики в слаженный коллектив исполнителей.     В лаборатории устанавливалась непривычная  тишина.  Говорили друг с другом полушёпотом, чтобы не мешать соседу.      
   Инженеры, техники и лаборанты   удваивали и утраивали темпы   своих работ,  склоняясь над чертежами и отчётами,  дымя паяльниками , всматриваясь  в показания приборов.  Каждый   осознавал  меру личной ответственности в общем деле. 

Чудо всеобщего энтузиазма  не  было следствием  каких-либо особых административных мер:  процесс  начинался  “с головы”-    от  нашего “генерала” исходили  таинственные флюиды    энергии и напора, что   заставляло    трудиться  даже самого ленивого.    И ещё была вера в его знания, в его интуицию, в его  талант инженера-новатора .


 .......  В просторном зале  собрался весь коллектив нашего                научно-производственного отделения.  На сцене, за длинным столом  высокая администрация и  обязательные представители от партийной и комсомольской организаций.      Выступает начальник отдела.  Сухим , официальным тоном   он зачитывает итоги  работы за последние три месяца.   Ожидается  традиционное  оглашение результатов социалистического соревнования  и выдвижение передовиков.   Ничего нового,  всё - по давно заведённому протоколу.   В зале тишина, но лишь немногие  из присутствующих внимательно  слушают докладчиков.    Те, кому удалось сесть подальше от сцены, незаметно читают разложенную на коленях книжку, решают кроссворд или просто дремлят.      Слово берёт секретарь партийной ячейки отдела.  Он торжественно оглашает список передовиков производства и называет лабораторию-  победительницу    
в социалистическом соревновании.               

  Тут читатель, возможно,  обрадуется: “Вот теперь-то, –встрепенётся  он,- нам расскажут нечто поинтереснее!   Ведь соревнование- это всегда увлекательно: азарт, преодоление  препятствий,  наконец,   победа и триумф победителей!”

Увы!   Как постоянная участница  обязательно  -принудительных  ежеквартальных  мероприятий под названием “социалистическое соревнование”,   я затруднилась бы  ответить, с кем и в чём конкретно  мы  соревновалась.  Помнится, каждый сотрудник должен был записать в личный план  клятвенно звучащую фразу  типа:
 “ Выполнить то-то и то-то (произвольно выбирался один из пунктов   плана) на 2-3 дня раньше срока!“  ( При этом  выполнение к названному сроку, заведомо, никакой проблемы для работника не составляло!)
 
   Смехотворная  задачка для  непонятного соревнования.  Иногда  наша лаборатория  выходила  " в   победители".  Так как вознаграждение также было   смехотворным, мизерным,    "победители " восторга  не испытывали.
Арбитром являлась партийная организация отдела , инициатор  и  руководитель этого псевдосоревнования.               

     Арбитры старались быть  “справедливыми”:  коллективы  выигрывали         по-очереди. 
“Но позвольте, - спросит читатель,- в чём смысл такого мероприятия и кому это надо? “ 
      Попробуем всё же разобраться в  этой неразберихе.
    Проведение среди трудящихся социалистических соревнований- старая, излюбленная инициатива  советского партийного аппарата.
Когда-то, на заре образования страны Советов,  это движение  себя оправдывало: опираясь на подлинный энтузиазм трудового народа,   реально способствовало процветанию молодого государства.               

   В отличие  от прежних лет, нынешнее соревнование,  бездарно организованное, превратилось в фикцию.    Суть и практическое значение  обязательств мало кого интересовало -важно было их наличие в индивидуальных и  в общих планах лаборатории.
   
     Работники с равнодушием или тайной насмешкой взирали на привычные таблички на дверях лабораторий: ” Здесь  работает коллектив, борющийся за звание победителя в социалистическом соревновании.”
  Малообременительные,  “бумажные”  псевдосоревнования были  всего лишь   удобным средством отчётности  низовых партийцев  перед своими   боссами  о проделанной  “важной” работе среди  трудящихся.
          Однако  вернёмся в зал заседаний, где молодой коммунист  торжественно зачитал список победителей  и тут же указал на  выявленные “нехорошие ”  тенденции, носителем   которых был объявлен   наш шеф!  .   
" Нехорошие"   тенденции заключались в том, что В.М.  не записал в своём личном плане , что берёт на себя обязательство изобрести и внедрить в  аппаратуру  свои изобретения.               

    Планирование ещё не существующих  изобретений - это было  что-то доселе невиданное, партийное  “ноу-хау”!            
    Но  главное, о чём забыл сказать выступающий:  к  данному моменту    В.М. не только выдвинул  ряд  новых идей, но и  успешно применил  на практике!
 Ответ В.М. прозвучал, как всегда, корректно, без критики в чей-то адрес.      

   О том, что аппаратура,  спроектированная его лабораторией,  уже  функционирует, не сказал ни слова: гордость не позволила.
Но зато убедительно показал   бессмысленность  социалистических  обязательств, которые  в нынешней их форме  “не работали”.   
    Его заявление не было новостью ни для кого из присутствующих.   
   Зал продолжал безмолвствовать, ожидая конца разбирательства, но  еле заметный  ропот   прокатился  среди присутствующих, как будто всколыхнулось стоячее болото.     Кто-то молчаливо осуждал  В.М. за  неосторожность ,  мол,  не следовало  “плевать против ветра “   да и премию могут отобрать.  Кто-то думал, что  разумней  было состряпать какие-нибудь  дурацкие обязательства,  чтобы  “ не приставали“.   Нашлись  и безнадежно задолбанные массированной и длительной  коммунистической пропагандой:   они с явной неприязнью   отнеслись  к  “антипартийным”  заявлениям  В.М.
    Почему  многие  так боялись  услышать правду  о самих  себе ?   Кого не устраивала позиция  человека,  который  всего лишь не хотел  участвовать  в жульнической кампании?
      
В  годы “застоя”  критика в  адрес  партии   являлась табу: на эту тему прилюдно молчали.     В массах  ещё не изжит был страх  времён культа личности,  опасались стукачей,  боялись непредсказуемых санкций со стороны руководства.         Вот такие были времена.

  Демарш  В.М.  нашёл молчаливый,  одобрительный  отклик среди  тех, кому осточертели псевдосоревнования.  И таких  всё  же было подавляющее большинство.
Всё виденное и слышанное неожиданно доставило  мне большое удовольствие.     Я переживала " именины сердца",  будто в затхлой, "застойной"  атмосфере тех лет повеяло весенней свежестью.  С гордостью подумала:   “Вот какой  у нас  замечательный начальник!”    И мысленно поздравила себя,  что  работаю под его руководством .


........Спустя некоторое время , выяснилось, что  лабораторию, руководимую В.М. , премии не лишили: у администрации хватило совести признать, что, фактически, наши достижения не хуже, а во многом лучше, чем у официальных передовиков.     Таким образом,  экзекуция на собрании оказалась всего лишь формальностью, чтобы продемонстрировать усердие наших партийных товарищей.   
   
   Несмотря на “бунтовщические” наклонности  В.М.,  его личные достижения как  разработчика сложных технических комплексов и как инженера –изобретателя  отмечены рядом правительственных наград: 
 Большой серебряной  медалью  ВДНХ в 1962г.
Серебряной медалью ВДНХ  в 1970 г.  Медалью  “За доблестный труд ”  в 1971 г.  Медалью  “За трудовую доблесть” в 1981 году,
В 1995г.  ему присваивается  почётное звание   “Заслуженный машиностроитель России”
      В трудовой биографии В.М.  были не одни светлые страницы. 
    В середине   70-х   трагическая смерть  унесла  талантливого молодого  инженера, преданного его помощника и друга.  Коллектив лишился  специалиста, который возглавлял группу  “цифровиков”  и вёл крупный участок работы.
Вслед за этой потерей покидает лабораторию ещё один “цифровик”, тоже ведущий инженер, давно работающий с В.М.    Таким образом, коллектив остаётся без ведущих специалистов в области вычислительных схем.    Все эти беды не проходят бесследно: наш шеф попадает в больницу с грозным диагнозом “инфаркт”.
   

    Несколько месяцев коллектив лаборатории пребывает в неопределённости и растерянности.  Мы оказались  без  чётких перспектив, без привычного сплачивающего звена, без “мозгового центра”, словом,  без своего рулевого. 
Благодаря самоотверженной поддержке семьи,  личной  воле к жизни , благодаря медицине и, конечно, счастливой судьбе, В.М., спустя полгода, возвращается к своим обязанностям.  Несмотря на предостережения врачей, он возобновляет работу с прежним темпом и энтузиазмом.                Только на сей раз его задача осложнилась:  нет помощников- цифровиков , не на кого опереться. 
Отыскать  других специалистов, которые быстро могли бы войти в  суть полным ходом идущего проекта, оказалось неразрешимой проблемой.  Сам В.М.  загружен многочисленными административными обязанностями и возглавляет  разработку другой  (аналоговой)  части аппаратуры.  Но положение безвыходное, и поэтому он взваливает на себя работу ведущего по вычислительным   схемам.               

   Никому не ведомо,  откуда черпал силы немолодой человек, только что перенёсший опасную болезнь.  Ведь ему приходилось многое впервые осваивать.
За время его болезни техника ушла вперёд.                А  отечественные разработки должны  соответствовать мировым современным стандартам.  В.М. берётся за изучение последних публикаций, отправляется в командировку в Чехословакию, чтобы познакомиться с новинками в области микросхем  -элементной базой, на которой строятся цифровые узлы аппаратуры.
 
   За баснословно короткий промежуток времени он навёрстывает упущенное, у него есть чёткое представление о структуре будущего изделия.  Наш шеф снова на коне,  вооружённый новым знанием.  Из под его пера , как и прежде, летят подробно расписанные задания исполнителям.  Как-то,  в дружеской беседе,   В.М. поведал  нам любопытную вещь:   " Странное дело!  Стоит мне задуматься над какой-либо технической проблемой, и  в руки  плывёт именно то, что нужно по данному вопросу.” 
     (Всем тем, кто сталкивался с поиском нужной информации в море публикаций,    известно, насколько это трудный и утомительно  долгий, иногда безрезультатный этап работы. )   
 А вот нашему шефу  “кто-то”  подсовывает нужный материал!  Значит,  у него  “Там”  есть покровители?  Хоть и необъяснимо, но я почему-то поверила  в этот  мистический феномен.
     Может и правда,  человеку  воздаётся по его заслугам!
        В 1995г. В.М. продолжает с прежним энтузиазмом трудиться, хотя давно    достиг пенсионного возраста.               

   В этом   же году я ушла на пенсию и в конце следующего, 1996г., навсегда уезжаю с семьёй в Израиль.   
         Впервые после отъезда я посещаю С.-Петербург  лишь в 2004г.  Там меня ждут волнующие встречи: с родными местами, где прошла почти вся жизнь,  с оставшимися близкими, знакомыми, друзьями.  Одна из главных, с волнением ожидаемых встреч,-   с  В.М., давнишним товарищем  и  коллегой, с которым я проработала около 20 -ти лет.   Я еду к нему в гости, где меня радушно принимают сам он и его жена Алла.


   Всё та же маленькая квартирка,  скромная обстановка.  В.М. внешне  почти не изменился.  Наш разговор получился  несколько сумбурный: хотелось о многом расспросить, многое рассказать, а время общения  в тот день оказалось весьма ограниченным.
Когда мы сели за стол, Алла осторожно спросила, всё ли я ем, имея ввиду, что   живя в   Израиле, употребляю  только кошерные  блюда.  Этот вопрос меня удивил.
 Неужели она решила, что за какие-то несколько лет я могла  перестроиться в своих привычках и взглядах?   


Впрочем , если  правоверные коммунисты, (в недавнем прошлом, воинствующие атеисты)  вдруг перекрасились в верующих, то и обо мне  могли подумать то же самое. (Хотя я никогда не была ни коммунисткой, ни воинствующей атеисткой.)  Я успокоила хозяйку, сказав, что у меня никаких ограничений в этом плане нет и вряд ли будет.   

    В.М. сразу взял инициативу беседы на себя. Он охотно рассказал об обстановке на работе и о своих новых обязанностях.  Я внимательно и с интересом  слушала  его.   Говорил, как обычно,  с увлечением.  Судя по всему, мой бывший шеф находился в отличной профессиональной форме, несмотря на преклонный возраст.   За последние годы он успел изучить массу новых аспектов быстро развивающейся техники и на этом не остановился.

  Как всегда, у него было много планов на будущее.  Он  уже не администрировал, а лишь занимался прооектированием и делился своими знаниями  и опытом с младшими коллегами, т.е. исполнял обязанности консультанта.   Учитывая перенесённый им  инфаркт, солидный пенсионный возраст, руководство могло бы, без ущерба для дела,  позволить ему работать дома, чтобы избавить от ежедневных длительных  поездок  в учреждение и обратно в переполненном  общественном транспорте.   Но, как всегда, никому не приходило в голову поберечь  здоровье старого заслуженного работника ,  труд  которого до сих пор  не потерял своего уникального значения для предприятия.  Забота о человеке так и осталась в этой стране пустой декларацией.
    В.М.  очень уставал от поездок, что крайне беспокоило Аллу. Она не раз уговаривала своего мужа оставить службу, но В.М.  упорно этому противился.
Я немного рассказала об Израиле, о своей семье.   Визит подошёл к концу.  Распрощавшись  с Аллой, я   вышла на улицу    вместе  с В.М.   Он провожал меня до автобуса.  Было грустно.   Мы оба чувствовали, что, скорее всего, увидеться больше не придётся. 

 Неумолимо  таяли  последние минуты этой встречи,  и, как когда-то,  “под занавес”,  В. М. спешит выговорить то, что не успел или не решался сказать ранее:
“Теперешняя работа меня мало удовлетворяет- хожу  на службу, чтобы не чувствовать себя выброшенным из жизни”.
И добавляет  тихо и вскользь:  “ А на мизерную пенсию,   не подрабатывая, прожить трудно.”   Я посмотрела на него и вдруг увидела совершенно другого В.М., удручённого,  заметно  постаревшего, с усталыми глазами.   Комок подступил к горлу.
  Что я могла ему ответить?  И что я могла изменить?  Подъехал автобус.  Я села у окна и,  уже глядя через стекло на бледное, уплывающее  лицо моего старого товарища  и учителя,  с наигранной бодростью кивнула на прощание.
 Известие о скоропостижной смерти В.М. пришло,   спустя 2 месяца после моей встречи с ним в Петербурге.  Его  жена Алла рассказывала : в тот трагический день  (была суббота)  В.М.  с утра поехал на работу.        (Вероятно, из-за чего-то важного   требовалось его обязательное присутствие в выходной день). 
С работы он вернулся в хорошем настроении, лишь немного уставшим.  Через некоторое время неожиданно почувствовал себя плохо.               

  Алла тотчас пошла за  сердечными таблетками.  Она отлучилась всего на несколько минут и.. опоздала с помощью.
 Интересно было бы знать,  по какому  “ ведомству”    решается  человеческая  участь?  Почему  одним уготовано  длительное, мучительное умирание,  а другие с лёгкостью уходят в мир иной, избавленные от страха, не страдая и не обременяя своими страданиями  близких?  Верующий человек   посчитает этот вопрос абсурдным.
 “На всё   воля Божия”,- скажет он и проявит мудрость.    
В самом деле,  человечество, увы, не в силах постичь бесконечные тайны мироздания.
   
Её Величество Судьба  оказалась благосклонной к нашему герою:
 ОНА не обделила его любовью  семьи, родных и друзей,
 ОНА наградила его замечательным творческим талантом,
 ОНА  позволила ему заниматься любимым делом до самого последнего   мгновения,
  ОНА  даровала ему лёгкую смерть.
Да и нам, ныне живущим и близко знавшим В.М., бесконечно повезло:   встретить на своём жизненном пути такую яркую, самобытную и светлую личность, каким был Владимир Матвеевич Грайнберг,- это щедрый дар фортуны!
2005г.
                ...........................................



                Серёжа
    
    ”....с начала 2005 года спецподразделение полиции приняло  и отработало 147 постингов  с сообщениями о готовности покончить с собой.  В среднем раз в день следователи решают головоломки и вступают в гонку со временем, когда речь идёт о часах или даже минутах.  По данным полиции, Израиль- единственная страна в мире, которая занимается выявлением и спасением людей, изливающих душу в Интернете.   До настоящего времени, все, к кому полицейские психологи  успели во время придти на помощь, не делали повторных попыток свести счёты с жизнью."
  Из статистических отчётов.

....... Он стремительно вошёл в комнату   с  большим рулоном миллиметровки   и направился к столу начальника лаборатории В.М.   
На вид  около 30-ти лет,  высокий, широкоплечий ,  коротко остриженные светлорусые волосы с ниспадающей на лоб мальчишеской чёлкой, красиво изогнутый  большой рот,   удлинённые серые глаза с белесыми ресницами  и крупный, прямой нос.
    “Так вот, с кем мне непосредственно придётся  работать!” –новая сотрудница  внимательно посмотрела  на незнакомца.  Почему-то   сразу пришло на ум  прозвище:  “ Сирано  де Бержерак!”   И не только из-за его  выдающегося, победно торчащего  носа.  Было в осанке  и манерах  молодого мужчины  некое, привлекающее к себе,  ненаигранное достоинство,  что, по-мнению М.,  роднило его   с благородным литературным героем  из одноименной комедии Ростана.  Пожалуй, такая колоритная фигура способна была заставить     волноваться не одно женское сердце. 

     Посовещавшись о чём-то громким шопотом с В.М. , сероглазый   оглядел присутствующих и с  детским любопытством уставился на незнакомку.  Его уже предупредили , что прибыло пополнение, именно, в группу  “цифровиков”, и теперь он молча присматривался  к будущей помощнице.  Изучение  продолжалось дольше, чем позволяли приличия.

   Это не осталось незамеченным со стороны М.   Она не сочла себя оскорблённой столь пристальным вниманием, хотя в глазах  молодого человека читался  вполне закономерный вопрос:    “Что за особа свалилась на мою  голову?”  и ещё нечто , повергшее  объект  изучения  на несколько минут в состояние приятного   душевного трепета. ;;;;;;;;
     Чтобы замаскировать неожиданно   вспыхнувший интерес  к  “сероглазому королю”,  М.  поспешила  углубиться в лежащие перед ней бумаги.  Её поза говорила:  " Разглядывай, сколько влезет.  Я занята,   и мне нет до тебя дела”.
Она  не заметила, как к ней подошли.  "Простите,  что отрываю вас от работы",- голос прозвучал мягко.  Она подняла глаза  и  заставила себя без смущения встретить доброжелательный  взгляд  молодого человека.   “Будем знакомы.  Меня зовут Серёжа.  Я только хотел сообщить;;;;;;;;;;;;;;;;;;;, что, по решению В.М., нам предстоит работать вместе", - произнёс  он  робко, словно извиняясь, непонятно, за что.
   
     Её  неожиданно охватила радость, смешанная с тревогой:  "А вдруг не справлюсь?"   И тут же приказала себе: "Справлюсь обязательно, хоть в лепёшку разобьюсь".
       По всему было видно:  новая сотрудница  и её будущий руководитель –      -ровесники.  Но М.,  пресекая всякую фамильярность в будущих отношениях, представилась излишне официально, полным  именем: “Мария Георгиевна”.
 
       За  минутное опоздание  на работу в режимном учереждении полагались  санкции: объяснение у начальства, лишение квартальной премии и т.д.     Служащие, торопливо   проходя мимо вахтёрской будки,  с опаской  посматривали  на циферблат  больших настенных часов, висевших над будкой.      Если минутная стрелка ещё не перевалила за роковую отметку, а, с другой стороны,  вахтёр  ни к чему не придрался,   работники   облегчённо вздыхали, как  аргонавты  в Древней Греции,     благополучно преодолевшие губительный морской участок  между Сциллой и Харибдой.  После такого “подвига” не грех и расслабиться,  поэтому основная масса служащих, ;;;; включая контролёров, которые   только  что “отлавливали”  около проходной опоздавших,   не спешила на свои рабочие места.  Народ  лениво  разбредался по комнатам.   
 
     По утрам мужчины;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;  тусовались в  “курилке” и   обсуждали  всякого рода новости,  а  женщины приводили в порядок причёски и подкрашивали глазки,       наводили марафет, затем  по- домашнему устраивались  за одним из рабочих ;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;столов, до;ста;;;;;;;вали хорошо запрятанные от бдительного ока контролёров запрещённые по правилам пожарной безопасности  кипятильники, пили чай и  приятно болтали на извечные темы:   семья,  мужья ,  дети,  служебные сплетни и прочее.   Нелёгкий быт,  неисчерпаемые домашние дела, изнурительная поездка в транспорте – редко, кому удавалось  полноценно отдохнуть перед новым трудовым днём, если не считать ночного сна.  Поэтому с утра посидеть  часок, не приступая к работе,  в компании сослуживцев  стало привычным делом почти в каждом лабораторном коллективе.
  Руководитель группы разработчиков цифровой аппаратуры  Сергей Иванович  Ковшук  (для сослуживцев и друзей, просто, Серёжа, Серёженька),  человек общительный, что называется, “свой парень в доску”  принципиально не имел ничего против этих  неофициальных посиделок.
   
    И всё же он был  " белой вороной"   среди своих коллег.   Обычно, едва появившись в  дверях лаборатории, Сергей поспешно  сбрасывал  с себя верхнюю одежду  и  устремлялся  вглубь комнаты.  Не затрачивая времени на бесполезные, по существу , приветственные слова, такие  как   “здравствуйте” или “доброе утро”,   он обрушивался     на  уютно расположившихся  сотрудников, как снег на голову, со своими вопросами, заданиями, техническими предложениями, со своей  озабоченностью   по поводу текущих дел.  Праздная  компания  не выдерживала  бурного натиска и распадалась сама собой.   Сергей легко вводил  своих подчинённых  в  “рабочее состояние”.   

   Он  подсаживался к нужному исполнителю и продолжал деловой разговор, начатый накануне, показывая  всем, кто ещё не осознал:  главное – это непрерывность процесса.  Казалось, он очень досадовал, что случился перерыв в работе почти на полсуток,   т.е. вечер и ночь,   и надо срочно навёрстывать  потерянное  “впустую”  время.   
  "Вы  заставляете входной импульс  в схеме  “ Х”  продираться с трудом через дебри.  Он (импульс)  будет ползти по логической сети бесконечно долго, пока найдёт  выход.  А нам важно обеспечить быстродействие.   
     Всё можно сделать гораздо проще, дешевле  и  эффективней",-объясняет   Серёжа немолодой женщине, инженеру,  и тут же набрасывает  свой вариант устройства. 
  Сотрудница   тотчас откладывает в сторону недоеденный бутерброд, отодвигает недопитый стакан с чаем и  без возражений  приступает к делу.    Ещё мгновение, и она  мысленно , вместе с электронным  импульсом, не без интереса   путешествует   по хитрому лабиринту, изображённому на бумаге.    
   Подойдя  к другой, кокетливой особе, которая  едва  успела спрятать в  ящик косметичку, и взглянув мельком на не поддающийся исправлению  чертёж, плод её  тщетных  усилий,  Серёжа  безнадежно   машет рукой:  "Ладно,  Томочка, не мучайся.  Я сам сделаю  эту часть  работы.  Слушай, ты, помнится, говорила, что хотела поступить в театральный институт и не  прошла. Может, ещё раз попробуешь? У тебя же сценическая внешность! " – советует он необучаемой  сотруднице,  ласково  приобняв её за плечи.   И широкая, белозубая улыбка расплывается  на его лице.   
    Томочка , привлекательная  молодая женщина, влюбчивая , пользуется большим  успехом  у мужчин.           К 23-м годам она второй раз замужем. Про  путаные отношения со своими  многочисленными воздыхателями и мужьями  охотно рассказывает каждому встречному.    С её слов все знали, что  первое  замужество было невыносимым, потому что, пребывая в нём,  ей  “ постоянно  очень хотелось замуж”.    В  КБ  она состояла в должности техника,  многого от неё не требовалось, но и  в малом  ей подчас трудно разобраться.  Томочка беспомощно пялит хорошенькие, тщательно подведённые глазки на множество  условных обозначений и  густое  переплетение соединительных  линий.  Для неё всё это  было и остаётся  “китайской грамотой”.   Она с облегчением вздыхает ,  освободившись от скучного и непонятного дела,  и с восторженной  преданностью    смотрит на своего великодушного   руководителя.      
 
    Взваливать   на себя  чужое задание,  которое  не выполнено   другими то ли из-за лени, то ли  из-за некомпетентности,   Сергею было не впервой.   Передоверить работу другому исполнителю  не всегда  удавалось, а ответственным за результат всё равно остаётся он, ведущий инженер.     Увы,   на  вознаграждение за дополнительный труд он рассчитывать не мог:  в учреждениях с ненормированным рабочим днём никакие переработки не учитывались.  При этом его скромная  зарплата  ненамного превышала зарплату его подопечных. 
  Трудоёмкость проекта и сжатые сроки исполнения вынуждали  Сергея прихватывать личное время , в ущерб домашним и семейным делам.   

  Часто он появлялся на работе с воспалёнными глазами, измученный бессоницей.    В минуты  откровений  Серёжа  жаловался  друзьям, что не может заставить себя отключиться от служебных   проблем, что ночью, лёжа в постели, он “видит”  перед собой логическую схему .  Она (схема) чётко вырисовывается во всей своей сложности,  будто витает в воздухе, а мозг  продолжает интенсивно работать: анализировать, улучшать, изобретать.   Бывало, именно в ночной тиши  рождались  самые удачные варианты и решения.   Волею судьбы  вычислительная техника  стала для  Сергея  главным делом,  смыслом жизни, “дамой сердца” ,   своенравной и требовательной, поработившей его, постоянно требующей к себе самого пристального внимания.   
    Над такими инженерами -трудоголиками  окружающие   втихомолку незлобиво подшучивали, говорили, что  “дураков работа любит”.   Считалось, что глупо вкалывать за гроши.   Однако, именно благодаря рвению отдельных российских  “дураков”,  подобных Сергею,  страна обогащалась новыми, нередко уникальными, электронно  -промышленными  комплексами.               

    За  ценный подарок  Родине партийные и правительственные вельможи отваливали трудовому коллективу предприятия, включая ведущих разработчиков проекта,  “щедрую” премию, примерно,  в одну четверть  от мизерного оклада.     Гуляй- радуйся, советская инженерия!         
     “А как же  многочасовая сверхурочная работа , бессонные ночи и головная боль  тех  специалистов, кто являлся главным  "виновником"  успеха проекта?  Неужели они не заслужили более весомого вознаграждения?” – спросит читатель.   
    Увы!  В Советской России, где ,по определению,  все равны,  принцип равенства строго соблюдался именно в оплате труда.   Позже  это явление открыто назовут уравниловкой.   
   Иной раз  из-за переутомления  нервы у Серёжи сдавали, и тогда  сотрудники  чувствовали: назревает скандал.               

    Всё  начиналось  с  “разминки” – умеренной  воркотни в адрес некоторых, чересчур расслабившихся  коллег.    Возмущение  нашего главного трудоголика  постепенно нарастало и как- то незаметно  огонь критики перекидывался  с отдельных лиц на царящие вокруг  порядки , абсурдные и бессовестно несправедливые. 
     Взвинченный, упёршись в стенку невидящим взором, с красными пятнами на лице,   он выкрикивал   неприятно-высоким голосом, не выбирая выражений:    “Интересно, чем занимаются  “учёные”  из отдела НОТ ? (Научная организация труда).   Наверно, наплодили кучу диссертаций.  Пришли бы сюда и посмотрели, как здорово,   “по -научному” организован наш труд: сидим в тесноте, друг у друга на головах , стол для новичка негде поставить, стулья - рухлядь, под ж...й  ломаются, приборы- старьё.  Гул от вентиляторов   сильнее, чем  в  сталелитейном цехе-  звукомеры  зашкаливают. Уровень  шума  в десятки раз больше допустимого: крысы  разбегаются.    А мы в этом дурдоме должны  отлаживать аппаратуру и программы  по восемь и более часов! Сосредоточиться невозможно!   Но их это не касается!   Они  науку делают!”   
   
  Досталось  и   “лоботрясам”  из числа освобождённых (от инженерных обязанностей)  секретарей комсомольских и партийных организаций, и “держимордам ”  из непомерно  раздутой армии из отдела режима с их назойливой шпиономанией,  и   руководству  профсоюзом, которому  достаются лучшие бесплатные путёвки в дома отдыха и санатории, а рядовые члены этой организации , как правило, остаются ни с чем.    
     Сергей    " не открывал Америк”:  все обо всём  знали , но традиционно предпочитали молчать. 
 Сослуживцы, привыкнув к таким сценам, терпеливо ждали, когда  утихнет  буря.    Выпустив пар, Серёжа внезапно умолкал, виновато  удалялся на своё рабочее место,  там  отсиживался,  в смущении теребя свой выдающийся нос, затаившись и отгородившись от сотрудников невидимой стеной.   Ему было стыдно за грубые  слова,  истерический тон.   Потом с покаянным  видом подходил  к  обиженным коллегам, пытался отшутиться,  просил извинения, что  нахамил.               
     Казалось,  он вдруг  “прозревал”, начинал понимать   бессмысленность  этих  разоблачений.  Ведь всё равно ничего не изменится:    нормальных условий  для работы  не создадут,  бездельников  не заменят на добросовестных, у тупых ума не прибавится,  ответственности с него не снимут, а зарплату за дополнительную нагрузку не увеличат, и  денежная премия у него всё равно будет грошовая,  и каких бы успехов он ни достиг,  высоких наград ему, беспартийному  разработчику сложной аппаратуры,  не  видать.
      Сослуживцы   на  Сергея  зла в душе не держали, за нападки  сильно не обижались, так как сознавали их справедливость.       Как ни странно,  они жалели не себя, а своего обвинителя,  ибо  чувствовали его уязвимость, его особую  “тонкокожесть”   и неумение совладать с самим собой.   
И ещё  сотрудники твёрдо знали: Серёжа никогда никому не пожалуется,  “не настучит” на них  высокому начальству, какие бы грехи за ними не числились.

       Многим по личному опыту известно, как  предельно раздражает    сверхзанятого     человека  его  праздный сослуживец,  которому из года в год удаётся создавать видимость работы, но  при этом получать ту же зарплату  (а бывает, и больше), что  и добросовестному работнику..
 В штате  КБ встречались странные лица с неопределёнными полномочиями.         

   Почти весь день по этажу из конца в конец длинного коридора прохаживался  один из таких товарищей, в возрасте, плотный, невысокий, с непременными регалиями на груди, завоёванными когда-то давно за бывшие заслуги.   Выражение собственной значимости не сходило с его лица.  Поговаривали, что он имел полезные  связи “наверху”  и мог  “выбить ”  через высшие инстанции то, что не удавалось другим  чинам:  дефицитную аппаратуру, бесплатные путёвки в санатории, квартиры, премии и ордена.   
     Подолгу  разгуливая по коридору,  лицо со связями очень обижалось ,  если, не дай Бог,  кто-то забывал с ним поздороваться во второй или в третий раз за день.     В таких случаях, чтобы устыдить  “за бескультурье”, он произносил:    " Здрасте вам, здрасте мне",- и с видом оскорблённого достоинства шествовал  дальше.   
      Однажды Сергей, столкнувшись  с ним  в коридоре вторично,   вместо почтительного  кивка, которого по привычке ожидал высокий  чиновник, слегка замедлил шаг  и наивным тоном , с оттенком искреннего сочувствия  осведомился:   
 " Верно, тяжело ходить весь день туда-сюда, туда-сюда?"    “Детская непосредственность”  Сергея  не всегда сходила ему с рук   -плодила недоброжелателей.
   
    Возможно, страсть Сергея к своей профессии стала причиной разлада в семье.  Поговаривали, будто    жена ему изменяет.     Ещё ходили слухи  о конфликте  между  его родителями и женой,  какие-то дрязги на почве квартирного вопроса.   
 Трудности  с жилплощадью были очень типичны для рядовой советской семьи,  и на протяжении многих лет для   большинства населения СССР  так и оставались проблемой номер один.    При всей своей открытости  и непосредственности, Сергей, в отличие от других,  не любил рапространяться  на личные темы.   Никто из сослуживцев  доподлинно ничего не знал  ни о  нём, ни о его прошлом, ни о его  семье , кроме того, что у него есть жена и сынишка младшего школьного возраста.  Но по внешним  впечатлениям  невозможно было заподозрить в Сергее счастливого семьянина.

     Когда  между супругами отношения не ладятся,  у обоих возникают предпосылки искать утешения  “на стороне”.               
  Казалось,  обзавестись “утешительницей”,  которая скрасила бы неуют  семейной жизни, нашему герою не составляло труда.  Во цвете лет,  хорош собой, по-своему добр и великодушен, успешный и авторитетный инженер-  разработчик.   Если пребывал в настроении, то благодушно острил, и вообще,  при случае, становился  очень милым  и интересным  собеседником.
     В минуты раздражения в нём  не чувствовалось  настоящей  злобности, а в хорошие минуты  безобидный флирт  с представительницами прекрасного пола  никогда не соседствовал  с пошлостью. 
  Как бы ни было приятно   внимание  “сероглазого короля” ,  женщины понимали:  его сердце навечно принадлежит единственной  “даме” – вычислительной технике, и уступали победные лавры сопернице.   

     Взаимоотношения  недавно  пришедшей сотрудницы и старожила лаборатории Сергея Ковшука,  складывались , как нельзя,  удачно.   Тщеславное желание понравиться своему новому руководителю   оказало ей добрую услугу.   
    Через  месяц,  благополучно пройдя этап ознакомления  с новой областью техники,  М.  приступила  к самостоятельной разработке алгоритмов и программ  для спецвычислителя и, фактически, не нуждалась в помощи.   
 Сергей формулировал ей задачу  лишь в самом общем виде, позволив  дальше действовать по собственному усмотрению. 


     Комплексная  отладка аппаратуры  и программ -занятие не только ответственное, но и  волнующе интересное.   Именно данный этап показывает, насколько правильно и точно всё спроектировано.    Это проверка  квалификации исполнителя, экзамен на знание своего дела, испытание на упорство и умение  найти и устранить ошибки.  И когда устройство работает, как задумано, сердце инженера-разработчика поёт и ликует.    Успешное окончание проекта- это праздник.    Однако триумфу предшествовала кропотливая, “чёрная”  работа. 

   ......  Группа ответственных исполнителей собралась вокруг своего детища -           -металлического корпуса, напичканного тысячами взаимосвязнных электронных деталей. И вот первое включение новорожденного устройства. Зашумели вентиляторы.  Ничего не взорвалось и не сгорело -  для начала и на этом спасибо. Теперь   все выжидающе смотрят на экран монитора. Экран предательски пуст- ожидаемая тестовая картинка отсутствует.  Кто виноват?  Чья продукция  “барахлит”? 
     Вся компания  “цифровиков”  во главе с Сергеем  вопрощающе уставилась на М.:   аппаратчики во всех неполадках традиционно взваливают вину на программистов. В  глазах ведущего читается обидное для  М.  подозрение в её некомпетентности: “Ясное дело!   Поручили работу неопытной  исполнительнице, которая никогда прежде программными разработками не занималась!”   Видно, что руководитель еле сдерживается, чтобы не сказать в её адрес что-нибудь этакое  хлёсткое,  из богатого арсенала великого русского языка.   М., закусив губу, ( “только бы не удариться в панику!”)  приступает к тщательной  проверке.    “Не может быть,- думает она.- Ведь  я много раз проверяла (на бумаге) и мысленно "проигрывала"  все  команды.   Должно работать!”   
     В то время как    “по шагам ”   тестируется  программа,   компания  цифровиков-аппаратчиков  беспечно  “перекуривает”   -ждёт результатов. 
   
     “Какая наглость, -возмущается про себя М., - самоуверенные индюки!”
Но вот она закончила работу и твёрдо  сообщает, что с  её  изделием всё   в порядке.  Для аппаратчиков  это неприятный сюрприз:   значит  “лажа”        всё-таки на их участке!   Наступает время  “перекура”  для М. 

   Она с торжеством поглядывает   на  Серёжу:        “Ваш ход, командир, ищите и  устраняйте  свои ляпы!”    Смутившись и тихо поругивая на этот раз  команду, ответственную  за  “железо”,  “главный цифровик” начинает  “прозванивать”  тестером  платы, сверяясь со схемой.   
        Наконец, внесены исправления,  сделаны необходимые доработки.  Результат  “доводки до ума” на скорую руку- растерзанные платы с подсоединёнными тут и там  дополнительными элементами на провисающих проводочках. ( “Причёской”  монтажных плат займутся позже, в опытном  цехе).    Зато  на экране высвечивается долгожданная тестовая картинка!  Аппаратура и программа работают, как часы, точно и слаженно, согласно задуманному!  Ура!               
   Это радостный момент для всей группы.  Устройство ещё не вышло из стен лаборатории, впереди   много этапов: производство, комплексные испытания, но уже сейчас ясно: всё сделано правильно, без ошибок!     Разработчики облегчённо вздыхают. Сергей с нежностью поглаживает металлический корпус устройства,  которое так здорово умеет  считать, рисовать, решает кучу  сложных задач, "общается"  с оператором, и всем этим премудростям  его (устройство)  “научила”  небольшая группа людей, превратившая  груду металла в умного, полезного для человека помощника.

    Уже поздний час,  но домой никто не торопится. Надо отдышаться.  Вытаскивают кружки, приготавливают чай.   С аппетитом жуют чёрствые столовские пирожки, припасённые   на вечернюю смену.   Как  быстро меняется настроение у Серёжи!   
  Он стал приветливым, обаятельным, благодушно шутит, смотрит на М. чуть ли не влюблёнными глазами: не подвела!  Час назад он ругался, а теперь готов расцеловать!    М.  распирает гордость: справилась!  Ведь это её первая самостоятельная работа в новой области!     А насчёт  дружеских поцелуев, на которые так щедр “Сирано" ,   не  стоит обольщаться.  Ведь он сейчас  пьян, пьян от успешно завершённого дела!  Разве можно всерьёз относиться к  тому, что вытворяет пьяный человек?   Когда-то вспыхнувший в её душе  романтический огонёк давно   истаял, подобно огоньку лампады , в которой оказалось слишком мало горючего.  Да  и к чести  Сергея,  роль  “бабника”  или рокового сердцееда ему была не свойственна.   Тем не менее, росли взаимная симпатия и доверие , не выходящие за рамки дружбы.   Ей была приятна  эта дружба с интересным мужчиной,  “не выходящая за рамки”.
    Между ними  было много неясного:  его полупрозрачные намёки и недомолвки, которые она намеренно пропускала мимо ушей,  долгий, красноречивый взгляд, случайно ею перехваченный, но оставленный без ответа.... Эта древняя, как мир, игра между мужчиной и женщиной,  доставляла М.  удовольствие, но не нарушала душевного равновесия.  Очевидность  и тайна:  она выбирала последнее.           Раскрыть  тайну- значит разрушить очарование.               

   В сложившихся отношениях  крылась необъяснимая прелесть,  и она не хотела ничего менять. 

   .....После успешного завершения работы над проектом, которая длилась  не один год, в жизни коллектива наступил тяжёлый  период   неопределённости.   
 Какие новые задачи будут поставлены?  Когда созреют чёткие задания для исполнителей и каковы будут  сроки выполнения?    При переходе от одного задания к другому  появлялось время  для того, чтобы оглядеться по сторонам и оценить, как далеко ушёл мир   в развитии данной  отрасли.  Знакомство с техническими переводами  наводило уныние: уровень отечественной вычислительной  техники по сравнению с США и Японией крайне низок.   Мир ушёл далеко вперёд.  Была ли возможность широкого использования  передовых современных технологий?  Почти никакой, если учесть наличие в СССР    “железного занавеса” , который  в те годы препятствовал взаимовыгодным обменам   с другими странами.   

     У разработчиков  опускаются руки- конструировать аппаратуру  на старой отечественной элементной базе неперспективно, а значит, неинтересно.    У специалистов склада  Сергея Ковшука ,  для которых профессия- это всё,  наступают чёрные дни, депрессия.   
     Вышибленный из привычного, напряжённого темпа работы,  он теперь подолгу просиживает за столом у начальника лаборатории .  Вместе с В.М. они говорят о планах  на  обозримое будущее. У Сергея и  В.М.  много общего: оба  одержимы своей работой, оба неутомимо генерировали новые технические идеи.     В.М. по характеру – оптимист:  его “генератор идей”  работает исправно.  Скинув с плеч предыдущий, успешно выполненный госзаказ, он готов снова думать, изобретать , искать новые пути конструирования и вести за собой коллектив лаборатории.      

   К сожалению,  его друг и напарник не верит в   радужные перспективы.  У  Серёжи удручённый вид.   Он уныло   талдычит:
 “ Все наша новая аппаратура –вчерашний день  Америки. "   
     Какой смысл  “вкалывать” ради выпуска заведомо отсталой, морально устаревшей техники?
 Его “полётное” настроение  сменилось  мрачной апатией. Он, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух:  поникший, измятый.    Идут завершающие этапы  предыдущего задания, но и к этой работе  он  не испытывает  прежнего интереса.   

    Требуется ещё кое-что сделать , а именно, проверить аппаратуру в полунатурных условиях. И  для этой цели Сергей Ковшук направляется в местную командировку, на площадку, где установлен комплекс.

     В качестве помощницы  Сергей вытребовал у начальства на месяц  свою сотрудницу  М., ответственную за   программное  обеспечение аппаратуры.         

    За последнее время  он очень изменился.  Стал более замкнутым, погружённым в себя, с тяжёлой замедленной походкой.  С лица, будто навсегда, исчезла обаятельная, мальчишеская улыбка, которая так привлекала внимание женщин. Теперь  его можно застать   слоняющимся   без дела по коридору, либо стоящим в задумчивости то у одного окна, то у другого.  Взор отвлечённый,  глаза слегка  полуприкрыты, и неясно, то ли они заслоняются  от всего окружающего, то ли маскируют боль душевную.    Тем не менее, его подавленность никак не сказывалась на качестве работы.   Добросовестно, как и раньше,  он “доводил до ума”  созданное им устройство, своё детище.      
    И всё же , как показалось М.,  работа  её  напарника больше напоминала действия хорошо отлаженного робота, нежели живого человека.               
     В обеденный перерыв они вместе стояли в очереди в буфет, потом сидели за столом и не спеша  ели  столовские ширпотребовские блюда. 
       Казалось,  ежедневное общение в течение длительного времени и вынужденная  изоляция от других коллег - идеальные условия  для  свободных, дружеских   бесед  двух  молодых людей , которых объединяет давняя совместная  работа и взаимная приязнь.    
   Однако, между ними ощущалось какое-то напряжение, хотя  М.  не могла понять, в чём причина.   Сергей  внушал ей необъяснимое тревожное чувство и своим видом, и своим поведением.   Лёгкий, непринуждённый разговор  “ни о чём”  ни разу  не завязался, как в былые дни,   даже в обеденные перерывы, которые они проводили  вместе. 

   Сергей  всё больше молчал, отпугивая  приятельницу   своим мрачным настроем.   М.  интуитивно догадывалась, что за этим молчанием таится  нечто очень важное, о чём  он силится ей сказать, но не может решиться.  Не доверяет?  Чего -то (или кого-то ) боится?  Она терялась в догадках и сама медлила с расспросами.   Но  однажды тайна  раскрылась.

   Как-то в буфете  предприятия,   допивая чай и готовясь  возвратиться  со своей  помощницей  на рабочее место, Сергей  сказал просто, как о чём -то  обыденном:  “Знаешь, я решил с собой завязать”, - и он сделал недвусмысленный, красноречивый жест, будто наматывает вокруг шеи верёвку и затягивает узлом.  М.  внутренне вздрогнула, но не вскрикнула, не онемела, не упала в обморок.   К эксцентричности  Серёжи  все давно привыкли.
 

   То, что она услышала, никак серьёзно  ею воспринято не было, ибо не укладывалось в её сознании.  Полагая, что всему причиной временное душевное расстройство из-за переутомления, она посоветовала:  “Послушай, тебе надо отдохнуть. Скоро у тебя отпуск- поезжай в хороший санаторий”.   Он возразил тихим, но твёрдым  тоном, в которым  угадывалось, что решение не спонтанное, что всё тщательно продумано:   “Я хочу умереть в Ленинграде”.    “Господи,- ужаснулась  Маша ,- что он говорит?  В своём ли он уме?  Надо ли с ним  продолжать обсуждать  эту дикую тему?  Что я могу предпринять?”– Уйма вопросов  теснилась у неё в голове. И ни на один не находилось  ответа.   
      Она побоялась   расспрашивать его о  чём-либо и  направила разговор в другую сторону.

    Всё же мелькнула мысль:  надо кому-то  непременно сообщить  о его состоянии.   Но кому?   Семья  Сергея  должна знать о нём больше, чем  друзья и знакомые.    Наверняка домашние  предотвратят беду.   Рассказать кому-то  постороннему -  это значит рискнуть его репутацией,  карьерой, ославить хорошего человека  в глазах всех сослуживцев.   Нельзя допустить,  чтобы впоследствии за ним тянулось клеймо  сумасшедшего.   Может, это временное помрачнение рассудка , и уже завтра или послезавтра он придёт в норму.               
   Проходили дни.   Внешне выглядело всё нормально: работа шла успешно.  Сергей  и М.,  по молчаливому  согласию, не возвращались к тому странному и страшному разговору:  некая невидимая преграда  взаимного непонимания  и отчуждения встала  между ними. 

    В один из дней пребывания в совместной командировке, когда он и Маша  разъезжались  после рабочего дня по домам,  Сергей , прежде чем скрыться в толкучке у входа в метрополитен , попросил  М.  об услуге:  сдать измерительные приборы, записанные на его формуляр, на склад- так поступают, когда окончательно увольняются с работы.  “Значит, его безумные намерения  не исчезли, а , наоборот, укрепились ещё больше. Но  это не должно произойти,–убеждала она себя, - ибо это противоречит здравому смыслу.”

    Последний день пребывания  Сергея Ковшука  на работе запомнился  М.  на всю жизнь.   Собираясь в свой очередной  24-х дневный отпуск,   Сергей не планировал уезжать из Ленинграда. В этом не было ничего удивительного-          -многие  работники  по разным причинам оставались в городе на время отпуска.  Несколько предыдущих недель он провёл в местной командировке, успешно завершил вместе с программисткой настройку   аппаратуры и вот теперь сворачивал свои дела в лаборатории  перед уходом.    
     Конец рабочего дня: Серёжа  подходит  к каждому из  находящихся в комнате людей, чтобы попрощаться. 
   Настал черёд М.               

   Его вид показался ей  пугающе необычным:  красное,  воспалённое лицо,  ничего не выражающий, пустой взгляд, холодная, безвольная рука, протянутая для рукопожатия, глухой голос,  доносившийся, словно с противоположного берега, издалека:  “Ну, прощай “.  Его "ну" прозвучало,  как окончательная точка в длинном , мучительном споре с самим собой.     “ Неужели всё же осуществит свой дикий, бесчеловечный  план? 

Нет, не может быть. Ведь он же не сумасшедший!”.   И опять мелькнула мысль: “Надо бы кого-то предупредить.  Но ведь он  будет проводить отпуск  дома, среди родных! Там жена, сынишка,  есть мать и отец....  Нет, не сможет, не посмеет он так поступить с дорогими людьми!   И потом, кто она такая, чтобы впутываться в это дело?  Всего лишь сотрудница, знакомая.” 
      Чтобы окончательно избавиться от   сомнений  и нехорошего предчувствия, убедила себя:  “Это от переутомления.  Отдохнёт дома с женой и сыном  и через месяц явится на работу, как ни в чём не бывало.  Он забудет этот кошмар.  Всё будет хорошо.”


...... Прошло несколько дней.   То утро ничем не отличалось от прочих.  Пришедшие на работу  временно  разбрелись, кто куда: по “курилкам”, коридорам,  в соседние лаборатории поболтать со знакомыми.     Один из наших сотрудников,  близкий друг  Сергея, видный мужчина,   считающийся в этом коллективе неофициальным старостой,  признанный тамада за праздничным столом и застрельщик всевозможных   внеслужебных мероприятий ,   чем-то необычно взволнованный, собирал   коллег с убедительной просьбой   быстрее занять свои рабочие места.   Сообщение, которое он сделал затем  в  сдержанной,  почти протокольной форме, повергло присутствующих в шок :
     “ Вчера, в 11 часов утра, у себя дома  скоропостижно скончался ведущий инженер нашей лаборатории  Сергей Иванович Ковшук “

   А потом, когда пришло осознание  события во всей его трагической полноте,   кругом заговорили,  пытаясь понять: что случилось на самом деле?    Женщины, сидя  по углам, тихо плакали.   
 
   Для многих  сослуживцев Серёжи  его смерть была воспринята, как личное горе.   Томочка,  размазывая по хорошенькому личику слёзы вместе с потёкшей тушью для ресниц, шептала подругам,  как за пару месяцев до ухода в последний отпуск Серёжа подсел к ней и сказал, что хочет сделать для неё что-то хорошее на память о нём , а именно, он собирался  уговорить начальство  “подкинуть” немного денег к её мизерной зарплате.    

    Постепенно выяснялись страшные детали происшедшего.   Серёжа повесился в ванной,  утром, в воскресный день, выбрав момент, когда  жена и сын  ушли из дома гулять.  Значит,  жена ничего особенного не заметила  в состоянии и поведении мужа, если спокойно ушла, предоставив его самому себе?  А может, предпочла не замечать и намеренно, во время,  скрылась?  Что произошло между ними в это утро?  О чём говорили, если они вообще разговаривали друг с другом?   
     Кто-то вспомнил, что молодые супруги не ладили между собой.   В семье назревал развод.  Уже позже выплыли ранее неизвестные факты из истории этой семьи.  Со своей будущей женой Серёжа познакомился в студенческие годы. Она жила в общежитии, так как была в Ленинграде приезжей, без права на жилплощадь.  Оформив брак, молодые поселились с родителями Сергея в единственной комнате большой коммунальной квартиры.  С первых же дней отношения невестки со свекровью не сложились.    ( Ещё бы!  Теснота,  разные характеры, разное воспитание. 
     Сколько семей  в те годы разваливалось из-за плохих жилищных условий!)   Но постепенно вопрос  разрешился:   пожилым родителям, как бывшим жителям блокадного Ленинграда, полагалась льготная очередь на постройку кооперативного  жилья.     Однако, пожилая пара уступила своё жильё детям, оставшись в коммуналке.   
      В новой однокомнатной квартире поселилась молодая семья. 
    Казалось бы, всё наладилось!  Единственный сын и его семья разъехались с родителями, наступили  мир и согласие.  Но  тут -то и  развернулась  настоящая война между  невесткой и свекровью.  Жена Сергея требовала, чтобы  старики  официально отказались от своего права на новую жилплощадь в пользу  молодых супругов.     Видимо, были какие-то причины у родителей Серёжи не делать этого до поры, до времени.               
   Злоба  молодой невестки на стариков была так велика, что  после смерти мужа, продолжая жить в квартире его родителей,   она запретила своему маленькому сыну общаться с  больными дедушкой и бабушкой, интересоваться ими и помогать им.   

   Во время похорон все  Серёжины друзья имели возможность увидеть  молодую  вдовушку, которая впоследствии  повела  войну против осиротевших стариков.   Это знакомство и дальнейшие события высветили одну из возможных причин трагедии-   невыносимую   обстановку  в семье.  .А между тем, родители Серёжи по своей инициативе оформили завещание на квартиру на имя единственного своего внука, которого невестка воспитала в ненависти к  ним.   Вот такая история! 


    Снежный ком сведений о  Сергее Ковшуке катился и обрастал всё новыми подробностями, которые теперь стали достоянием большинства его коллег и  многое объясняли в его трагической судьбе.   Рассказывает В.М. то,  что ему одному когда-то поведал покойный друг под большим секретом :    “В ранней молодости  Сергей серьёзно   заболел, попал в психиатрическую  больницу и перенёс такую процедуру, о которой  вспоминал с ужасом.  Эту процедуру он назвал, пользуясь терминами вычислительной техники, “обнулением памяти”.   С тех пор Серёжа панически боялся  вновь угодить  в лапы врачей- психиаторов.  Он стоял на учёте в психдиспансере, но о том знали лишь единицы.   Серёжа стыдился  этого факта и скрывал от многих.
 
    Может, он опасался, что это повредит его служебной карьере, которая протекала столь успешно.      Истоком  психического недуга Серёжи могло  стать тяжёлое детство в блокадном Ленинграде во время войны.   Его мать рассказала, какими невероятными усилиями  она вырывала маленького  Серёжу из цепких рук смерти,  как боролась с  голодом, каких материальных, физических и душевных затрат    ей и её мужу  стоило вырастить и воспитать их любимого, единственного  сына.


   ......Сергея похоронили на Серафимовском кладбище.               

    Ему едва исполнилось 36 лет.
    
   Вскоре  оказалось, что М.  не была единственной поверенной покойного.     О   намерениях  Сергея  совершить непоправимое знали несколько его близких приятелей.  Знали и тоже предпочли молчать.   Такой вот всеобщий заговор молчания.    Что же это?   Боязнь открыть чужую тайну и тем навредить другу?   Или, может,  боязнь за себя?  Трусливый принцип:   “Не вмешиваться, не встревать, если не просят?”               

   Впоследствии М.  неоднократно задавала себе вопрос:  почему никто ничего не предпринял и она в числе прочих?  Как получилось, что Серёже  позволили  умереть  и его близкие, и его  друзья?     Ещё и ещё раз искала оправдательные мотивы своему поступку, но выводы  получались неутешительные. Все её прежние доводы в пользу замалчивания были ничтожны, по сравнению со страшными его последствиями.
    Если бы на месте Серёжи, всего лишь сослуживца, оказался, не дай Бог, кто-нибудь из её близких, она бы звонила во все колокола!  Не позволила бы остаться ему наедине с собой, установила бы слежку!  Наконец, во имя спасения жизни дорогого ей человека, упекла бы  его в  психбольницу!               

    М. чувствовала, что чёрное, несмываемое пятно отныне лежит  на её совести.         И тот факт, что знала о намерениях Серёжи не только она одна, не уменьшало  её вины. 
На прочих,  посвящённых в тайну Серёжи, она теперь смотрела, как на  своих сообщников в каком-то  постыдном деле.   Гадкое ощущение!  Замаливать грехи она не умела, не была верующей. Но в том, что такое “хорошо” и “плохо”,  была  почему-то уверена, что разбирается.     Теперь она , как никогда, понимала: прожить жизнь  “в белых одеждах”  вряд ли под силу  обыкновенному смертному.               
   Прошли годы.   Покрылись   сединой головы  бывших Серёжиных друзей и приятелей , свидетелей давней трагедии, а иных уже нет.  Но ещё живы воспоминания.    И бывает , в минуты возврата к временам своей далёкой   молодости, перед М. живым укором предстаёт молодой, красивый парень  во всём блеске  ума и таланта, так рано покинувший этот свет, и  чудится  холодная, безжизненная рука, протянутая   к ней в то роковое утро,  и слова: ”Ну, прощай”.   В этих словах- тайная надежда  на спасение и призыв:   “Помоги, вытащи  меня из трясины безумия!”      Да что теперь  толку  вспоминать,  сожалеть?  Пустое дело.

”...... И искупит священник  душу ошибшегося; так как согрешил по ошибке перед Господом, то следует искупить его; и будет ему прощено.”  Танах

.........................................


Праздник  в "почтовом ящике".

       Семидесятые годы  прошлого столетия.     В  те времена  Россия ещё называлась СССР ) Союз советских Социалистических республик  ( , который развалится  в 90-е годы .  Во главе государства стоял генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев.  Брежневская эпоха  была впоследствии названа "эпохой застоя".               

     CCCР по традиции считался нерушимым, а коммунизм-  главная цель народа, партии и правительства страны Советов.

    ......  Был канун 7-го ноября,  дня  Великой  Октябрьской революции  1917 года, самого значительного  официального   праздника  трудящихся  Советского   Союза .   
    Небольшой коллектив нашей лаборатории, которая входила в состав  одного из крупных  конструкторских бюро )КБ)  Ленинграда, с утра находился в  приподнятом настроении.
     Нельзя сказать, что этот подъем объяснялся  исключительно патриотическими чувствами.   Просто впереди маячила пара выходных дней, на  которые у каждого имелись  свои виды и планы.   Рабочий  день накануне праздника официально заканчивался лишь на два часа раньше обычного, но никто и не думал о служебных делах-  уже с утра началась приятная суета.    Столы освободили от инженерных приборов,  деловых бумаг,   сдвинули вместе и застелили казённым ватманом,  заменившим скатерть.               
   
     Затем   разложили  простенькие тарелочки,  которые вынесли )разумеется, без разрешения)   из   общественной столовой ,  разложили   пластмассовые приборы по всем правилам хорошего тона:  вилка – слева от тарелки ,           ножик- справа.    Вытащили из ящиков персональные разномастные  чашки и кружки.
    
     Женщины, принаряженные, в праздничных причёсках и макияже , торопливо готовили  салаты, нарезали хлеб ,   делали бутерброды,  которые  потом уложили живописной горкой в центре стола прямо  на ватмане, за неимением больших тарелок и блюд . Кое-кто притащил из дома любимые всеми  маринованные грибочки  и   капустку   домашней засолки.    А, главное, извлекли из недр шкафов и торжественно водрузили на стол   водку, красное креплёное вино и другие напитки,  которые были спрятаны  под грудой  служебных  бумаг.


     Следует заметить, что наше  учреждение  было "   режимным", и существовал официальный запрет на употребление спиртных напитков в пределах  КБ. 
    Однако этот запрет никогда никого не останавливал.   Алкоголь  пронесли через проходную заранее , тщательно маскируя  под полами одежды .      

     Перед началом застолья  дверь лаборатории   закрыли  изнутри:   эта конспиративная мера должна была оградить пирующую компанию от любопытных  посторонних, а также от строгих глаз блюстителей порядка.
      Полагали, что,  если нагрянут с проверкой, можно успеть припрятать спиртное.     Однако   в последние годы контролёры вели себя мирно:   предпочитали , как нормальные люди, отмечать праздник  в своих  комнатах, а не шастать по чужим лабораториям и не смущать людей.   
    Т.е.  между  инженерно-технической  братией и работниками  отдела режима  в предпраздничные дни устанавливалось  негласное  взаимовыгодное  соглашение:  одни, якобы, трудятся на своих рабочих местах, а другие,  якобы, этому верят.

    Народ, как принято,  единодушно плевал на  бумажные предписания, спущенные сверху.  Это придавало крамольному мероприятию особую прелесть и остроту.      С другой стороны, какие могли быть претензии к  патриотически настроенным гражданам,  которые всего лишь  собрались отметить   самый главный государственный праздник? 

     Наконец, приготовления позади.   Друзья, примерно, человек пятнадцать,  шумно рассаживаются по местам. 
    Праздник открывает  начальник лаборатории В.М., высокий, представительный мужчина. Он произносит  краткий   тост в честь славной годовщины и просит завтра в полном составе придти на демонстрацию. Сбор-  у главного здания КБ  в 8 часов утра.               
    Вообще  говоря, идти на демонстрацию почти  никто не собирался. Зачем нарушать собственные планы на свободные от работы дни?
 
      Число участников праздничных шествий  в годы застоя значительно поубавилось.   До Дворцовой площади докатывались жалкие остатки колонн демонстрантов, которые, едва начав марш, быстро разбредались, кто куда. 
Но на следующий день по радио и телевидению привычно рапортовали:             

“ Советский народ  вновь  продемонстрировал свою несокрушимую верность идеям коммунизма ,  родной коммунистической партии,  и в великую годовщину  трудящиеся всего города   устремились к центральной площади,  чтобы в едином порыве ….”  и так далее.   
 
    На беспартийных коллег, не отягощённых гражданским долгом,  с нескрываемой завистью поглядывают обладатели партийных билетов, коммунисты, которые,  по Марксу и Ленину,  являются авангардом трудящихся.    Именно они , в первую очередь, обязаны  продемонстрировать “ верность, единство и порыв”.   Это им  доверена почётная миссия нести флаги и транспоранты.    Для них неявка на демонстрацию чревата личными неприятностями.     Так  можно и ежеквартальной  премии лишиться!   Не бог весть, какие деньги,  а всё равно обидно......... 

    Когда короткая официальная часть закончена,  все с лёгким сердцем и чувством выполненного долга принимаются  за еду,  отдавая должное и грибочкам в маринаде, и солёным огурчикам, и капустке.   

   За столом - пёстрая компания:  люди,   разные по должности,  возрасту и характеру. И не во всём они  единомышленники.   Тем не менее, присутствующих многое объединяет:   прежде всего, долгая   работа бок о бок и, примерно, одинаковый , независимо от занимаемой должности, весьма скромный   уровень жизни:   не могло быть и речи о том, чтобы провести мероприятие в ресторане или кафе, где цены  “кусались”.     Двух-трёх тостов  хватило, чтобы люди расслабились, отключились  мыслями от забот насущных. 

    В.М., наш непосредственный начальник, наконец,  прекратил  время от времени нервно вскакивать с места и заглядывать в коридор: не направляются ли к ним  надзиратели ? Ведь отвечать за нарушения придётся ему. 
   
  Даже суетливая, вечно куда-то спешащая и чем-то озабоченная  А.З. , небольшого росточка  женщина, с цепкими глазками семейной  добытчицы,   на этот раз также выглядела  вполне безмятежной.  Возможно, это объяснялось вчерашней удачей:   ей удалось добыть к семейному столу   приличный кусок говядины.   Все в  лаборатории знали о мельчайших  подробностях этой операции:   знакомый продавец вынес  товар с чёрного хода, в то время  как в мясном отделе тянулась нескончаемая очередь  к прилавку, на который  "выбросили"   одни кости.      

  Правда, пришлось  благодетелю  “дать на лапу”, но всё равно  крупно повезло. 


  .........Опытный тамада по настроению сослуживцев понял, что настал его черёд. 
Он встал, окинул внимательным взглядом сидящих, как бы взывая к тишине,  и огласил    несколько шуточных рифм на темы из  производственной  жизни.
 Это был гвоздь программы: творения своих, доморощенных поэтов всегда принимались " на ура."   После триумфального выступления тамады  настало время анекдотов.  Устаревшие   байки, “ с бородой”,  встречали    вежливым смехом, чтобы не обижать рассказчиков: публика собралась деликатная.
Но никакие анекдоты не шли в сравнение с историями из реальной жизни.          Об одном забавном   эпизоде   стоит рассказать читателю.               

     Так получилось, что столовая, библиотека и  туалеты располагались  за пределами особо охраняемого  отдела.  Работники ходили мимо вахтёра           туда- сюда, всякий раз предъявляя внутренний пропуск  с  фотокарточкой.    (Вахтёры   знали каждого в лицо, но дисциплина есть дисциплина.)   Таким образом,  чтобы пройти, например,  в туалет, надо было  брать с собой  пропуск.   Это создавало большие неудобства.  За неимением карманов,  важный документ приходилось держать в руках. Одна молоденькая, легкомысленная  сотрудница, которая часто наведывалась  в дамскую комнату,  чтобы подкрасить  реснички, поправить  причёску, наконец, покурить и поболтать с приятельницами ,   как-то    случайно  уронила важный документ   в унитаз и спустила в канализацию.               

     По факту исчезновения пропуска, который открывал двери ко всем техническим секретам  КБ,  было проведено строгое расследование.  Девочка, обливаясь  покаянными слезами, долго  объясняла суровым дядям, что она не передавала пропуск иностранному агенту.


  Однако вернёмся к праздничному застолью. Там завязался живой  разговор на  тему: как разместиться с семьёй, (в которой есть дети и взрослые) в малогабаритной хрущовской квартирке.    Всех удивил В.М.  неординарным решением этой проблемы:    во- первых, мебель он сделал по своим чертежам собственноручно, так как стандартная попросту не вмещалась.  Лично для себя оборудовал уютный уголок.......в стенном шкафу.  Каким-то хитрым способом ему удалось впихнуть туда столешницу,  стул и даже провести электричество. “Получился миленький кабинетик", - уверял всех В.М.

   Коллеги удивлялись разнообразию талантов шефа. Оказалось, что он не только сверхклассный инженер- изобретатель в области электроники, но ещё и столяр, и плотник , иначе говоря, мастер на все руки.  Мужчины  выспрашивали технические подробности, а женщины, втайне завидуя жене В.М. , готовились дать бой своим мужьям, которые имели наглость ничего подобного для дома и семьи не делать.   Таким образом, В.М. сам того не ведая,  посеял смуту и разлад  в семьях некоторых сотрудниц.

   За столом царил дух  раскованности, не выходящей за рамки приличия.   
   Под влиянием выпитого все стали друг другу  как-то особенно симпатичны.  Градус  симпатий  мужчин к молоденьким сотрудницам  достиг высочайшей отметки, а откровенность  в разговорах перехлёстывала через край. Темы бесед были разные, подчас  рискованные .  Чем меньше оставалось спиртного, тем больше развязывались языки.   
   Полный, рыхлый  мужчина, в возрасте, обычно апатичный и молчаливый, удивил свою соседку, хорошенькую лаборантку, внезапно проснувшимся красноречием и обходительностью. Он считал себя знатоком  аккопунктурной медицины, и, раскрасневшись от выпивки и приятного соседства, напирая своим объёмистым брюшком на молоденькую сотрудницу, охотно показывал  девушке , где у неё проходят мередианы Инь и Янь и  какие точки тела надо массировать  при том или ином заболевании. 

  В  укромном уголке молодой человек, недавний выпускник  ВУЗа, способный инженер и заядлый радиолюбитель,  доверительно  рассказывал   своему приятелю,  как  ему  удалось позаимствовать на работе и унести домой некоторые детали , нужные  дозарезу для самодельного телевизора. Приятель, также радиолюбитель, одобрительно кивал:  он-то хорошо понимал, насколько необходимы  эти  детали  в домашнем конструировании. А где ещё разжиться такими вещами, как не на своей работе?   Конечно, рискованно, но что поделаешь?
 
    Монолитная компания постепенно распалась на отдельные группки            ”по интересам”    

Несколько молодых женщин  обсуждали  вечно актуальные темы личной жизни: 
    " Вы не представляете,  ЧТО  мне приятельница дала почитать!  На листочках напечатано. Называется "Кама Сутра", индийское руководство по сексу, –рассказывала одна из них, сероглазая, миловидная особа. - Там такие позы- это что-то!!  Вот думаю подсунуть мужу, чтобы просветился."   
     Со свойственной ей  очаровательной непосредственностью она уже было вознамерилась кое- что наглядно продемонстрировать   подругам,  но они  остановили её, благоразумно заметив , что обстановка здесь неподходящая.
"Эх, и живут же в Индии! -  мечтательно произнесла другая дама,- там у них и слоны по улицам ходят, и тепло целый год, и секс интересный! Экзотика! А у нас что?  На работе  социалистические обязательства,  дома хозяйственные обязанности, в постели  супружеские обязанности.  Скучища!  Никакой романтики!"


    О чём-то  важном, судя по выражению лиц, беседовали две дамы.  Обе, примерно, одинакового, бальзаковского, возраста , ещё не потерявшие былой привлекательности.  Для удобства назовём их по-гоголевски: дама, приятная во всех отношениях, и просто приятная дама.  Говорили вполголоса.    Дама, приятная во всех отношениях,  блондинка с голубыми глазами, шептала просто приятной даме, тёмной шатенке с глазами неопределённого цвета, скорее, светлокарими, чем зеленоватыми, с тёмножёлтыми искорками,  потрясающие вещи:
 
   "Ты не поверишь,  говорят , что замначальника нашего отдела,  Марк Борисович,  прячет в рабочем сейфе бриллианты ,                которые он собирается отправить в Израиль!               

  Вообще я слышала, что в Израиль вывозят много ценностей из России. Ясное дело, кто  здесь  награбил, тот и едет.               
     Вот у нас соседями  по дому  еврейская семья.  Их мальчик учился с моим  Колей  в одной школе.  Вдруг этот  мальчик перестал  посещать  школу.   Потом случайно узнали, что учительница английского языка к ним на дом ходит, а  они это скрывали. Ты представляешь?  Педагог из НАШЕЙ, ленинградской  школы тренирует  ученика, который собирается в Израиль!               

    Самое странное, что это такие же простые инженеры, как и мы, тоже собираются уезжать!"                В честных  голубых глазах рассказчицы читалось и недоумение  и неподдельное возмущение: мол, что творится!  Россию разворовывают,  предают, покидая её семьями, да ещё есть люди, вроде той учительницы, которые тайно содействуют предателям!
 
 Просто приятная дама  на эту историю, казалось, никак не среагировала, но её светлокарие глаза странным образом потемнели,  и во взгляде было такое, что   заставило  голубоглазую даму поспешно добавить:  "Я, конечно,  никому в школе  не рассказала  насчёт учительницы". 
    При этом лицо выражало сложное чувство, какую-то неуверенность в правильности своего  поступка, будто она  умолчала о государственном  преступлении и не выполнила свой гражданский долг.   

Напряжённое молчание затягивалось. Последняя реплика подруги насчёт того, что она никому  ничего не сказала,  была понята однозначно: “Значит, вполне могла донести."
“Так  о чём  мне с ней говорить?”- лихорадочно думала просто приятная дама.    Пикантность ситуации заключалась в том, что  просто приятная  дама была еврейкой, и многовековая традиция  делала  её в глазах окружающих ответственной за всё,  что  когда-либо совершали её  соплеменники, начиная со времён распятия Христа.  Да и она сама ощущала в себе  этот  тяжёлый груз. 

    Однако, ни  история  с учительницей и, тем более, ни абсурдные слухи о бриллиантах  замначальника,  у которого было в КБ  много недоброжелателей, стали причиной её смущения.   
Байки  насчёт ограбления России евреями испокон века гуляли по стране: антисемиты охотно распространяли эти слухи. 

    Но в голове вертелось. : “Неужели?  Неужели я более десятка лет просидела рядом со стукачкой? .... “ Кареглазая"  беспокойно перебирала в памяти их  разговоры: не взболтнула ли  она чего-нибудь лишнее и не рассказала ли какой-нибудь антисоветский  анекдот?      А затем резко поменяла тему беседы.


   ....  Читатель вправе предположить, что с этого момента между двумя приятельницами, как говорится, "кошка пробежала".  Ничего подобного.    Может быть, голубоглазая дама  так и осталась носителем опасного вируса  в виде так называемого  "патриотизма и гражданского долга", дурно пахнущих доносительством, но, слава богу,   для окружающих  пока что вреда от этого не было.       А  просто приятная дама, в свою очередь, постаралась, чтобы её космические переживания  за евреев  всех времён и всех уголков планеты не влияли на общение с людьми других национальностей.
 
    Мир, который их окружал с детства  и сделал такими, какими они стали, был поистине странным .  Всё смешалось и переплелось в  этом исковерканном мире: рука об руку шли  добро и зло, верность и предательство, искренность  и лицемерие, фанатизм и здравый смысл.               

     Дама, приятная во всех отношениях,  и просто приятная дама ещё много лет продолжали  дружить и делиться друг с другом  женскими секретами, радостями и заботами, интуитивно  либо сознательно отметая всё, что их могло рассорить и развести в разные стороны.   И это явилось их маленькой победой над большим  миром абсурда.
    За столом  кто-то затянул старую студенческую песню: “ В гареме нежится султан...”,  но на певца зашикали, побоялись, что будет слышно в коридоре и набегут из отдела режима  с проверкой.    Шиканье друг на друга   не помогало.  Всё равно в комнате стоял гвалт,   так как  народ говорил громко, одновременно и о разном, стараясь перекричать соседей.   

      Домой не торопились- всем  было душевно уютно и весело.  И не имело никакого значения, что стол покрыт бумагой  вместо скатерти, сервирован не нарядной посудой, а нищенскими, "заимствованными" из местной столовой тарелками , что водку и вино  пили не из нормальных рюмок, а из кружек и чашек , что в тесной  рабочей комнате  над головами нависают  временно  убранные на высокие полки  осциллографы, вольтметры, амперметры, компьютеры и прочие приборы.  Все эти   досадные  мелочи   были ничто, по- сравнению с возможностью  “прогудеть” весь   день за столом с друзьями,  ничто,            по -сравнению с теплом  человеческого общения. 


   .........Время шло незаметно.   Уже затрещали телефонные звонки. 
Это семьи сотрудников разыскивали своих, куда-то запропастившихся близких,  напоминали, что их ждут домашние дела, которых перед праздниками невпроворот, интересовались, какого чёрта они, собственно говоря,  до сих пор торчат на работе.  Объяснения  были на редкость однообразны по тону и содержанию:    “Машенька ,  (Дашенька, Любашенька , киска, лапочка)! 

Представляешь, у нас решили устроить перед праздником производственное совещание, почему-то оно очень затянулось, так что  скоро меня не жди.”   
Или:
“Ванечка ( Васечка, Боречка , котик,  пусик)!  Меня попросили  доделать          кое-какую  работу до праздника. Пожалуйста,  забери сегодня из садика  Машку ( Глашку, Петьку, Федьку) сам.”
 

    Эта наивная ложь  была как бы в порядке вещей: она как-то органически вписывалась в наше тогдашнее бытие.    Врали друг другу по необходимости и без,    враньём обменивались  начальство и подчинённые, правительство врало своему народу, а народ -правительству,   ложь  прижилась  на страницах  газет, звучала по радио и телевидению.  Враньё давно  стало атрибутом жизни в стране победившего социализма, оно же стало способом существования  и выживания в этой стране.

  ...........В дверь лаборатории всё-таки постучали.  В.М. вздрогнул.  Если это из отдела режима, то дело плохо.  Ведь "за базар"  , т.е. за гвалт, за распитие алкоголя на рабочих местах,   придётся ответить ему.    Это, действительно, был представитель  отдела режима.   С первого взгляда стало очевидно ,  что "режимники"  тоже устроили междусобойчик  и славно отметили у себя в отделе великий праздник страны: мужчина  слегка пошатывался и нетвёрдым  голосом потребовал  очистить помещение.   
    Ему лично  было поручено закрыть и опечатать двери и отчитаться перед более высоким начальством. Он что-то бормотал   про    какие-то  важные и неотложные служебные  дела.                Скорее всего,  он врал, но, по-человечески, его тоже можно было понять.
...............................

*”Почтовый ящик”- жаргонное название  "номерного " или режимного учреждения, адрес которого указывается в официальных бумагах в виде номера почтового ящика.

** Гарин Cемён Семёнович (1911-1970)- автор документальных сценариев, очерков, ряда книг для детей и взрослых, член Московского Союза  писателей, родной дядя Маргариты Красильщик. (Гарин- псевдоним, настоящая фамилия – Фидман)