Отклонение или Лал Земля Лал глава 59

       Оторвав крепкими зубами кусок плохо-прожаренного мяса, князь размахнулся, швырнул в сторону привязанных к столбу собак обглоданную кость и громко засмеялся, глядя на то, как они сцепились между собой. Неожиданно икнув, он вытер засаленным рукавом своего ярко-красного, расшитого золотом, парчового халата покрытые густым слоем жира губы и, взяв большой, сделанный в форме человеческого черепа, золотой кубок, отпил изрядную порцию очень хмельного, но очень кислого вина. Довольно рыгнув, князь поднял глаза и посмотрел на своих, мгновенно притихших гостей: ближних и дальних родственников, мелких князьков и неизменных застольных друзей. Понимая, что он хочет что-то сказать, они подобострастно смотрели ему в глаза. Князь поднял руки к небу и не спеша заговорил. Его голос, не смотря на огромное количество принятого алкоголя, звучал ровно и холодно.
       - Сегодня ночью ко мне приходил дух моего брата, великого воина, - сказал он, а гости радостно заулыбались и закивали головами, всем своим видом показывая, как они рады такому событию. – И он повёл меня к себе, - продолжил князь, повышая голос и заставляя гостей замолчать. – Но не в заоблачные пущи, а в грязный и пустой мир, где нет ничего, кроме разлагающихся трупов, где ему даже нечем утолить жажду, - почти прокричал он и, схватив кубок, сделал несколько больших глотков, а его гости сразу как-то сжались, стали меньше. – И он сказал мне, что его душа будет скитаться в этом мире до тех пор, пока он не будет полностью отомщён. Он сказал мне, что боги гневаются на него за нас, - князь замолчал и посмотрел по сторонам полубезумным взглядом, а его гости, зная крутой нрав своего повелителя, опустили глаза, беззвучно молясь о том, чтобы княжеский гнев обрушился на кого угодно, только не на них. – Но они так же гневаются и на нас! – закричал князь, брызгая слюной. – За то, что мы перестали уважать их законы и мстить за погибших! И если мы не отомстим, то никто из нас, никогда, не сможет попасть на небеса, на великий пир богов! А все мы будем гнить во тьме и никогда не узнаем покоя! И дети наши будут прокляты! И дети детей наших! Навсегда! – князь снова схватил кубок и жадно припал к нему, делая большие судорожные глотки, красные струйки вина потекли по его грязным щекам и заросшему редкой щетиной подбородку. – Я поклялся брату отомстить за него, - хрипло сказал князь, вытирая губы ладонью. – И я отомщу! Я выполню свою клятву! – князь допил вино, отбросил кубок и долго смотрел куда-то вдаль. – Прошла зима, наступило время сочной травы, наши кони не будут голодными. Я повелеваю, - сказал князь, обращаясь к одетому в полуистлевшие лохмотья и увешанному множеством магических костей старику, чьи седые, густо покрытые пылью, никогда нечёсаные волосы свисали серыми сосульками до самой земли. – Пусть шаманы, день и ночь, просят прощения у богов, и пусть они приносят им жертвы. Пусть свежая кровь щедрым потоком покроет священные камни жертвенного алтаря. Пусть, в честь богов, будет зарезано девяносто девять быков и девяносто девять молодых рабынь. Нет! Пусть будут зарезаны все рабы! Мы захватим себе новых! У каждого, даже у самого бедного пастуха, будут свои рабы! – князь на мгновение замолчал и обвёл гостей налившимися кровью глазами. – Я повелеваю вам, всем, через девять дней и девять ночей, вернуться сюда и привести с собой своих воинов. Я поведу вас в сторону лесов. Я растопчу логово дьяволов. Растопчу навсегда! Даже если многие из нас не вернутся. И тогда боги простят нас. Они снова обратят на нас свой взгляд, и мы сможем просить их о помощи. А душа моего брата, великого воина и великого князя, наконец-то сможет обрести покой, поднявшись из вечного мрака на небеса, на весёлый и бесконечный пир богов, и занять своё место за столом героев, среди родственников и друзей.