Говорят, под Новый год.. Святочные сны Тараса

2.У КАМИНА  31 декабря ( ВСЕ  ВСЕГДА СБЫВАЕТСЯ)

И в пляске метели лицо  проступило и растаяло.
Тарас оглянулся, никого не нашел - его никто не видел, и хорошо, после этого он  и проник в дом.

Не сработала сигнализация - хорошо, а то бы она перепугалась, всполошилась, и  все затянулось надолго. А случай на этот раз и на самом деле был безнадежный.

 Сколько он  в своих кругах не пытался выяснить, но определить, кто бы мог быть с ней в эту праздничную ночь так и не смог.

И не то, чтобы мужей отважных не было совсем, но они были на том свете, откуда вернуть их никак нельзя было, даже его сопернику - ангелу- хранителю это не под силу, а уж ему - тем паче. Потому на этот раз Тарас и не стал спорить с Ангелом. Проигрывать он никогда не любил, и за такое дело не взялся бы. Но это было странным исключением.

А если вместе с метелью они все-таки и вернулись бы в ее дом, тени и призраки, то толку от этого никакого. Нет, его не впечатляла мистика, когда  призраки приходят к живым, напоминают о том, что на время праздника надо позабыть, и удаляются, посидев у камина. Им хорошо погреться у огня,  но когда они потом  снова уходят, а что переживать тем, кто остается?

Нет, никаких призраков, как бы хорошо не было в прошлом, он был устремлен в грядущее, а потому настоящее должно быть прекрасным,  или хотя бы сносным - это было золотое правило Тараса.

Как это странно, если ты бросаешься помочь одинокой женщине, когда тебя о том никто не просит, и она меньше всего надеется на помощь, и можешь не так мало, как какой-нибудь их знаменитый шарлатан, но, сколько не придумывай приятных неожиданностей, ничего не получается.

В такие праздничные  вечера ему доставались всегда самые трудные случаи, но все-таки не такие, как  этот - первый любимый, первый мужчина всегда находился, если в обозримом настоящем оставалась пустота, то за помощью можно было и к прошлому обратиться.

Он мог, конечно, чего-то и не знать, но, тогда подслушав разговор или ее мечтания, можно было что-то вычислить, а тут пустота погоняет пустотой и ничего иного не предвидится.

И тогда он решил пойти на открытый контакт - скажем так -  допрос с пристрастием. Если нельзя узнать о чем-то тайным образом, тогда в открытую остается действовать, но не отступать же. Возможно отступление - это проще и легче. Но Тарас никогда не искал простых путей - он не отступал и не сдавался.

Ксения не удивилась, когда увидела его, это удивило Тараса, и он даже взглянул в зеркало на  себя, в котором, конечно,  не отразился.

Все нормально. Она в тот момент  стояла у окна и не могла видеть, а вернее не видеть его в зеркале. Он поспешно отошел от зеркальной пустоты.

- А я тебя ждала, - просто говорила она.
- В первый раз такое слышу, - настал черед удивиться ему, а про себя он подумал:
- Лучше бы ты ждала кого-то реального, толку больше было бы.

Они помолчали немного.

- И что,  сюда не придет ни одна особь мужского пола? - спросил он сердито
- А сюда никогда не приходила ни одна особь мужского пола, мама не хотела, чтобы здесь были посторонние, особенно во время семейного праздника.
- Интересно, как ты на свет появилась, - усмехнулся он.

Его удивило то, что она даже и не корила свою мать за то, что та лишила ее мужского общества, словно это было самым лучшим выбором в мире.

Он понял, что прямой контакт даст не больше, чем любой другой, но что делать с этой  одинокой женщиной, если она даже и не  понимает, насколько одинока. И не  хочет менять что-то в своей горемычной судьбе.
- Ты приведешь мне Сашу? - спросила она вдруг.

Он понял о ком идет речь,  тень капризного, избалованного типа, который пытался из нее вить веревки, и это единственный случай, когда он был солидарен с ее матушкой.

- И не подумаю, - упрямо заявил Тарас, - теперь от него еще меньше толку, чем прежде, а нервов он тебе помотает еще больше.
- Но я не была ему безразлична.
- Только сам он не был себе безразличен, - говорил Тарас, - а ты в тот момент оказалась на его пути, и ради себя любимого он и обращал на тебя внимание. Ему нужен был слушатель и только.

 Тарас безнадежно махнул рукой.

- И о полковнике не заикайся,  и на этом свете и на том, он так гусаром и остался, возможно, теперь он и с тобой в метели  покружиться готов, но тебе это надо?

Ксения уже не испытывала такой радости от того, что он пришел, потому что не  хотела взглянуть правде в глаза. Молодость и вся жизнь уже прошла, а ничего не осталось. И в такую праздничную ночь особенно горько было это сознавать. Но она не о чем не собиралась просить. Даже и не помышляла, разве только одно.

- Ты неисправима, - почти простонал Тарас, но я исполню эту твою просьбу, только потом не вини меня ни в чем.

И видя, что она не собирается отступать, Тарас усмехнулся и отошел в сторону.
Она  закрыла глаза на одно мгновение, чтобы прислушаться к какой-то пленительной  музыке. А когда открыла их, Ксения не поверила своим глазам. Она вместе с другими людьми, шла по заснеженной улице, ветер холодный и слишком колючий, заставил ее прийти в себя, и почти заморозил. Но это был не ее город и время не ее. Она могла спорить с кем угодно, что оказалась в другом времени.

И этот был Петербург 19 или начала 20 века. Что может чувствовать одинокая женщина неожиданно там оказавшаяся. Она не боялась и не паниковала, потому что была уверена, что это короткий сон, которой послал ей пришелец.

Распахнулась дверь какого-то старинного здания, и люди в масках толпой вывалились к ней навстречу. Там был человек, похожий на поэта. Но что значит похожий - там был он. Она это понимала, и устремилась за ним.

Актрисы вились вокруг него, они громко говорили и смеялись, а он со своей высоты взирал на них и говорил что-то резкое.

Они не слышали и не слушали его, и тогда его неразборчивые слова  и снисходительная улыбка поразила ее. Она поняла, что он был совершенно пьян, и не в переносном, а в прямом смысле.

Ты право, пьяное чудовище,
Я знаю, истина в вине.

Припомнила она  знаменитые строки, и как они пытались объяснил их второй смысл, а что если не было никакого второго, это только их вечное желание, видеть его другим.

Он ушел, не прощаясь с ними, сорвал с лица блестящую маску и резко швырнул ее в снег. Его прекрасное лицо, да оно было просто безобразным в тот миг.

- Я столько лет желала увидеть его,  и все готова была отдать, - подумала она, и душа сжалась от боли.
- А вы, что вам надо, - спросил он у нее, потому что больше никого в обозримом мире не было, - вы тоже хотите со мной ночь провести, как все они? Не выйдет, дорогая, я устал, я слишком устал.

И он рассмеялся покачиваясь на холодном ветру, снисходительная усмешка, метель, одиночество...

- Нет, ни за что на свете, никогда и ни за что, - твердила Ксения.
- Какая досада, ну и ладно, в другой раз, - махнул он  рукой и скрылся в переулке.  Метель то пела, то выла, леденела душа.
 
Ксения   бросилась бежать, хотя понятия не имела, куда и зачем, за ней никто не гнался, ее вообще здесь никто, как и в ее собственном времени не замечал особенно. Она остановилась только тогда, когда буквально натолкнулась на господина с лицом Тараса.

- Ну и как? - спросил он, - ты же знала, умная моя, книжки читаешь, что я готов был исполнить любое твое желание, почти любое, и стоило ли так бездарно тратить усилия на такие вот свидания.

- Стоило, - вырвалось у нее,-  я единственная в моем времени видела его живым.
- А ты уже забыла, как живописен был твой великолепный поэт?
- Я видела его живым, - твердила  Ксения пробуждаясь.

Комната была пуста. Хорошо, что никто не мог слышать ее слов, хотя мало ли что может присниться любому из нас в Новогоднюю ночь. Но если он и на самом деле мог исполнить любое ее желание.

Она постаралась не думать о том, что происходило рядом. И все-таки что такое реальность, а что сон.

Ксения подошла к столу. Томик стихов поэта, с которым она только что столкнулась в метели,  лежал открытым. Но кто мог   достать книгу с книжной полки и открыть именно на том самом месте.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен  только мне,
Ты право, пьяное чудовище,
Я знаю, истина в вине.

Тарас напоминал ей о том, что она неисправима, а он исполнил самое ее заветное желание.

Значило ли это, что в ее жизни больше вообще ничего не будет?
Она улыбнулась. Оставалась надежда. Она отстранилась от призраков, и пошла на улицу, навстречу с настоящим. А ведь это никогда не поздно сделать, особенно в такую чудесную ночь...