Северные королевства, нашествие и... глава 16

                Глава XVI


                «...— Жиртрест, ты же собирался покончить с собой?
                — Я пытался! Я заснул в гараже в машине
                матери с включенным мотором.
                — И че, не умер?
                — Долбанные гибриды, разве с ними сдохнешь?…»

                «...— Кенни был замечательным.
                Жаль что его отняли у нас.
                — Чувак, да ведь это ты его
                располовинил бензопилой!
                — А, да. ...»

                из м/ф "Южный парк" (South Park)



         –     Скажите честно, сэр Виктор, когда вы намереваетесь убить меня? Ведь вы же за этим и приехали сюда с Севера? – голос Елдугена был спокойным и ровным, словно он обсуждал погоду или какое-то пустяковое дело, не заслуживающее никакого внимания. Они не спеша прогуливались по той самой «тронной» комнате, в которой всего несколько часов назад Великий шаман уже принимал Виктора вместе с его «кузиной». Комната была довольно сносно освещена факелами, закрепленными на столбах каркаса юрты и несколькими восковыми свечами, установленными на высокие канделябры примерно в рост хозяина покоев, покоившиеся прямо на полу. – Наверное, с самого Прибыграда добирались?
         –     С чего вы взяли... - ошеломленно начал было Виктор.
         –     Да бросьте, сэр рыцарь, – вяло махнув рукой, перебил его Великий шаман. – Я все понял в ту самую минуту, как только вы появились в ставке вместе с этим идиотом, который считает себя, ни много ним мало, избранником небес с претензиями на мировое господство. Это, конечно же, все придумала та самая злобная эльфийка из Совета..., как её зовут?


         Произнеся свой вопрос, Елдуген в пол оборота повернулся к собеседнику, ожидая от него ответа. В зыбком свете факелов и свечей лицо вельможи, с темными раскосыми глазами, резко очерченными крупными скулами и искривленными в саркастической улыбке губами выглядело свирепо, как оскалившаяся морда притаившегося перед прыжком хищника.
         –     Её зовут Катрина, – упавшим голосом подсказал Виктор.
         –     Да-да, точно! – бодро и совершенно беззлобно подтвердил  шаман. – Катрина. Красивая женщина. Я неоднократно видел её во время своих мистерий. Впрочем, ваша белокурая кузина выглядит нисколько не хуже. Кстати, это Катрина посоветовала вам выпить эту гадость? Я об отваре сосновых почек, коры рябины и... что там еще за дрянь? Наверняка что-нибудь вроде мышиного дерьма. Мысли ваши и вправду не прочесть, но это-то как раз мне и не требуется. Слишком все очевидно безо всяких мыслей. По-прежнему будете это отрицать?
         –     Нет, не буду я ничего отрицать, – покачал головой Виктор. – И подтверждать тоже ничего не буду. Я пришел к вам сегодня не для этого.
         –     Да, а для чего же в таком случае? – усмехнулся Елдуген. – Продвинуть вашу кузину из пешек в ферзи через постель Великого хана? И только?
         –     О! Вы играете в шахматы, – почтительно заметил Виктор. – Впрочем, что я удивляюсь, ведь это игра сильных мира сего. Что же касается цели моего визита, то если вам так угодно, то да, пожалуй. И это тоже.
         –     А что еще? – осведомился шаман.
         –     А еще я бы хотел расстроить свадьбу, как вы изволили выразиться, идиота, с другой своей кузиной. Чтобы до конца внести ясность, я имею в виду Туголевака, – сообщил его собеседник. – Этот тип просто несносен, да и кузину мою замучил уже настолько, что перед её нынешним состоянием меркнут все политические и экономические выгоды предстоящего брака. Тем более что с получением титула короля, который станет доступен ему после свадьбы, сей отъявленный маргинал станет намного опаснее своего нынешнего состояния. Настолько, что это может затронуть не только несчастных Северян, краснолюдов и эльфов Пограничья, но даже и... – он сделал многозначительную паузу, подняв очи горе, – персону самого. Вы меня понимаете?
         –     И что с того? – равнодушно хмыкнул Елдуген, пожимая плечами. – Я хоть и не являюсь бесконечным филантропом и пацифистом, но все же считаю, что худой мир лучше доброй войны. Впрочем, эту точку зрения разделяют далеко не все, как при дворе Великого хана, так и в стане коалиции на Севере. Вообще, честно говоря, довольно странно слышать подобные речи от человека, который проделал столь длинный путь только ради того, чтобы прикончить меня.
         –     А вы не допускаете, многоуважаемый чародей... – возразил Виктор.
         –     Я не чародей, – резко оборвал его шаман. – У нас нет и в помине никаких чародеев. И Совета тоже нет. У нас здесь вообще все гораздо проще и честнее, чем в ваших королевствах.
         –     Так уж и проще? – усомнился Виктор. – Хотя, возможно внешне – да, но это ведь только ширма. Это всегда очень выгодно – чтобы все вокруг считали вас открытым и честным, доступным и простым, в то время, как на самом деле...
         –     К чему вы клоните, сэр рыцарь? – в голосе шамана впервые послышались нотки раздражения, он пристально глянул в глаза собеседнику и продолжил. – Вам бы в дипломаты, да на переговоры. Из вас вышел бы толк, готов биться об заклад. Во всяком случае, пока что дипломат из вас получается значительно лучше, чем наемный убийца.
         –     Вы же вполне разумный человек, досточтимый Елдуген, – для вящей убедительности прижав правую руку к груди, заговорил гость. –  Почему же вы не допускаете даже мысли о том, что люди способны меняться? Обстоятельства, кстати говоря, тоже меняются, под стать людям. Уезжая из Прибыграда, я совершенно не знал ни вас, ни Туголевака, ни обстановки и настроений при дворе Великого хана. Оттуда, издалека, да еще через призму панической, а может даже и патологической ненависти Северян ко всему чужому и неизвестному, что олицетворяют собой для них кочевники, многое выглядело совсем по-другому. Мои кузины тогда были со мною и их судьба, казалось, полностью зависела от моих решений и действий. Теперь я тут и всё – слышите? – абсолютно всё сдвинулось со своих мест! Окружающая обстановка выглядит совсем не так, как мыслилось и виделось оттуда. События происходят стремительно, помимо моей воли, или воли кого-либо из тех персонажей на Севере, которые отправляли меня сюда. И совсем в ином русле, нежели предполагалось. Почему же вы теперь отказываете мне в праве изменить образ моих мыслей и действий сообразно тому, что твориться вокруг?
         –     Почему... – задумчиво пробормотал шаман. – Знаете, сэр рыцарь, я всегда считал, что весьма неплохо разбираюсь в людях. И вот что я думаю. Вы не похожи на циника и уж, тем паче, на какого-нибудь оголтелого фанатика. Вы похожи на честного и благородного человека, а люди вашего склада крайне редко кардинально меняют свои убеждения, если такое вообще может с вами произойти. По моему глубокому разумению, вряд ли вам так уж нравится вся эта история с заказным убийством, но вы в любом случае находитесь по ту сторону баррикад и останетесь там, безотносительно того, нравится ли вам то, что предстоит сделать, или нет. Скорее всего, вы долго и трудно переживали ту необходимость, что выпала на вашу долю, но предательство и смена сторон никогда даже не рассматривается людьми вашей натуры. К тому же, готов поклясться, что вам очень небезразлична судьба ваших кузин, и ради них вы готовы пойти на многое, если не на всё, кроме предательства, разве что. И да, вам-таки удалось озадачить меня. – Он постоял некоторое время молча, словно размышляя над чем-то, потом решительно взглянул на собеседника и предложил. – А знаете что, сэр рыцарь, пойдемте со мной, я вам кое-кого покажу.


        После этих слов Елдуген первым торопливо зашагал прочь из зала, а Виктор незамедлительно последовал за ним. Они свернули в небольшой полутемный боковой коридорчик, открывшийся за одним из гобеленов, потом зашли в небольшую тесную каморку направо, Великий шаман остановился, без каких-либо церемоний, нагнувшись вниз, он отогнул угол дорогого ковра, покрывающего полы, и перед взором гостя оказался люк сделанного в полу подземного хода. Крышка люка, тяжелая даже на вид, имела массивную ручку-кольцо, за которое взялся Елдуген и, не глядя на своего спутника, потребовал:
        –     Ну что же вы стоите, сэр рыцарь? Беритесь за ручку с другой стороны, эта деревяшка такая тяжелая, что одному мне её не осилить!


        Виктор, спохватившись, торопливо взялся с другой стороны и они вдвоем, с большим напряжением, медленно подняли массивную крышку, под которой открылась уходящая в зияющую темную глубину крутая деревянная лестница.
        –     Прошу вас, – пригласил шаман гостя. Виктор без возражений направился ко входу в подземелье и Елдуген, наблюдая за его действиями, хлопотливо добавил. – Только осторожней там, на ступенях, не хватало еще переломать ноги. Идите вперед, я сейчас возьму факел и догоню вас.


        Они спустились вниз по лестнице, метра на три, и оказались в тесном, похожем на кротовую нору проходе, вырытом в тяжелой плотной и твердой, словно камень, глине. Проход был высотой едва в рост человека, с полукруглым сводом потолка и таким узким, что свет факела, находившегося в руках у шедшего позади шамана, почти совсем не пробивался вперед через спину идущего первым Виктора, лишь слегка намечая контуры профиля коридора перед ним.


        Пройдя по продолжавшему плавно спускаться дальше в глубину  подземному ходу метров тридцать, Виктор, едва в темноте не ударившись лбом, уперся в перегородку, представлявшую собой глухую, закругленную сверху деревянную дверь во всю ширину подземелья. На двери висел внушительных размеров амбарный замок.
        –     Позвольте, я отопру дверь? – вежливо попросил шаман у своего спутника.


        Тот не возражал, но для того, чтобы Елдугену удалось пробраться вперед, Виктору пришлось не просто посторониться, а буквально втиснуться в закругляющуюся кверху стену и постоять так, изогнувшись, пока его провожатый пролазил мимо него.


        Великий шаман погремел ключами, немного повозился с замком, неловко подсвечивая себе факелом, а потом дверь скрипнула и отворилась.
        –     Прошу вас, сэр рыцарь, идите вперед, – пригласил Елдуген. – А я запру дверь за вами.


        Ситуация с толчеёй в узком коридоре повторилась в обратном порядке, после чего Виктор неуверенной поступью зашагал вперед, осторожно ступая во мраке. Сделав несколько шагов он услышал, как за его спиной снова загремели ключи, а через минуту-другую шаман догнал его сзади, и подземный ход опять стал тускло освещаться скудными отблесками факела, едва проникающими вперед из-за спины Виктора.


        Они прошли еще пару десятков метров, коридор немного расширился, и посетители катакомб уперлись в новую дверь, на этот раз уже обитую железом и снабженную не амбарным, а потайным замком. Здесь, в коридоре, можно было более-менее свободно разойтись вдвоем, так что на открытие этой двери ушло совсем немного времени и обошлось без вынужденной эквилибристики.


        Шагнув за порог, оба спутника очутились в обширной комнате. Тут имелся стол, два табурета по обеим его сторонам и огромный топчан, устроенный прямо напротив двери. Эта комната имела высокие, в два человеческих роста, потолки и была хорошо освещена изнутри светом нескольких, закрепленных на стенах факелов. На столе стояла потушенная сальная лампа, а в самой комнате находились трое вооруженных до зубов охранников. И были они совсем не гвардейцами Великого хана, которых Виктор имел честь видеть во множестве наверху. Эти были огромные, выше двух метров, какие-то смуглые неприветливые типы в белых чалмах, темно-бардовых шароварах, подпоясанные широкими атласными кушаками и обутые в странные желтые ботинки с загнутыми носками. Темные глаза их были навыкате, и смотрели на визитеров, не мигая, жуткими плотоядными взглядами, от которых по спине Виктора побежали неприятные мурашки.
        –     Кто это такие? – испуганно шепнул он своему проводнику, опасливо оглядываясь на страшных обитателей комнаты.
        –     Это ифриты, сэр рыцарь. Вы что, джиннов никогда не видели? – удивился Елдуген, улыбаясь одними уголками раскосых глаз. – Ах, да вы же с Севера... а абсолютно все северяне уверены, что за пределами их непревзойденных королевств ничего нет, кроме сплошной дикой пустыни. Не бойтесь их, пока вы не замыслили ничего плохого против меня, они не опасны. Нам сюда, сэр рыцарь.


        С этими словами шаман подошел к одной из боковых дверей (две таких двери располагались по одной в каждой из стен по сторонам от топчана), отодвинул тяжелый засов, распахнул её и жестом пригласил гостя войти.


        Помещение за дверью оказалось обширной тюремной камерой. Правда, кроме обычной для таких случаев обстановки, тут имелся огромный стол с табуретом. На столе были расставлены многочисленные чашки, плошки, колбы, пробирки и реторты, в разной степени наполненные различного цвета и консистенции веществами. Над всем этим возвышалась гигантская кипа книг, а среди посудин маячил робкий синеватый огонек спиртовой горелки. Тут же имелись во многом множестве еще какие-то разнообразные инструменты и предметы, назначение которых приглашенному посетителю было совершенно неизвестно.


        Виктор совсем уже собрался спросить у своего экскурсовода зачем, собственно, они сюда пришли, как из-за кипы книг выглянула нескладная, худощавая фигура обитателя камеры и гость остолбенел от удивления. На него смотрел заросший усами и бородой до самых глаз, будто леший, Брель из Возеля, в той же самой легкомысленной шапочке с гусиным пером, в которой он предстал перед Виктором в первый раз в Белом городе.
        –     Что вы тут делаете, Брель? – немного придя в себя, спросил Виктор.
        –     А вы разве не видите? – иронично поинтересовался в ответ Брель. – Сижу. С кем имею честь, простите?
        –     Вы меня не помните? Я сэр Виктор из Креана, – представился посетитель. – Тот самый, что когда-то увел у вас из-под носа Магический Куб, оказавшийся, кстати сказать, вовсе и не кубом даже, а...
        –     Эти подробности нашей с вами биографии, думаю, можно опустить, – прервал признание собеседника Брель из Возеля. – Я вас вспомнил, сэр Виктор. Как поживают ваши многоуважаемые обворожительные спутницы?
        –     Кхм-кхм... кузины, сударь, кузины, – поправил его Виктор. – Благодарю вас, они чувствуют себя относительно нормально.
        –     Относительно чего? Или кого? – саркастично уточнил узник.
        –     Относительно вас, например, – язвительно пояснил Виктор. –  Между прочим, у вас, как я погляжу, для обыкновенного заключенного обстановка весьма необычная. Помниться, когда я сидел в приснопамятной Башне Смерти в Церестре, у меня всего вот этого, – он широким жестом рук обвел на стол с оборудованием, – не было.
        –     Видите ли, – вступил в разговор, молчавший до этого шаман, – у нас с любезным Брелем возникли некоторые общие научные интересы, которые мы с ним, по возможности, пытаемся реализовать. Помимо работы над опытами, мы проводим время также и в длительных содержательных диспутах.
        –     И на какие темы, если не секрет? – холодно осведомился Виктор.
        –     В основном, беседы наши носят философский характер. Хотя бывают и чисто прикладные споры, – пояснил Елдуген.
        –     Ну а я-то зачем вам понадобился? – недоумевал Виктор. – Я вроде бы не маг и не чародей. И не шаман. В качестве философского собеседника тоже вряд ли сгожусь. Или вам на троих сообразить было не с кем? Ифриты не пьют? Или решили меня напротив посадить, а сюда привели познакомиться с соседом?
        –     Не ерничайте, сэр рыцарь. Вы е прекрасно знаете, что не в этом дело, – покачал головой шаман. – Вы тут потому, что Брель все мне о вас рассказал. Всю вашу историю. Это вышло совершенно случайно, поверьте, мы обсуждали совсем иную проблему, касающуюся причин появления на Севере нашей орды, потом речь зашла об энтропии магической энергии, произошедшей несколько лет назад, ну и... Знаете, как это бывает? Слово за слово...
        –     Не знаю. И что? – спросил Виктор, внешне раздраженно, а внутренне весь сжавшись и похолодев от напряжения.
        –     Ничего, – пожал плечами Елдуген. – Я пригласил вас в это подземелье, чтобы дать понять, насколько много известно мне о вас и насколько достоверны эти данные, их источник. Дать понять, что я знаю, кто вы, откуда вы и ваши... э-э... кузины. Знаю, что Магический Куб теперь бесполезен и не сможет помочь объединенной армии коалиции, знаю, что вы прибыли вновь из своего мира и догадываюсь, кто вас сюда послал. Догадываюсь даже зачем. Но, честно говоря, мне непонятно как вы эту задачу собирались осуществить. Впечатления, откровенно говоря, вы не производите. Вообще-то, если бы не уважаемый Брель, я бы действительно поверил, что все, чего вы добиваетесь, это тепленькое местечко при дворе Великого хана. Или нового короля Церестры, в зависимости от обстоятельств. Ваши дипломатические навыки гораздо сильнее, нежели магические способности или навыки тайного агента-убийцы.


        Виктор молчал, сверля ледяным неприязненным взглядом Бреля из Возеля. Сказать ему было нечего. Мысли лихорадочно носились у него в голове и были они все сплошь осуждающими простодушного чародея-пленника.


        «Ишь, растрепался, дурак болтливый, – со злобой думал он об узнике подземной тюрьмы. – Вечно эти ученые батаны лезут, куда их не просят. Ну вытащил тебя шаман из рабства, ну выходил, чего ж ты тут же ему сразу исповедаться-то начал? Он, конечно, человек может и обаятельный, но все же, в первую очередь, он враг, а уж потом спаситель, ученый, изобретатель и кто он там еще... Но перво-наперво – враг! А ты купился... и рад стараться, душу изливаешь, всю, как на духу. Как же, стол тебе с пробирками дали, кучу макулатуры в камеру напихали, так ты и одурел от счастья. Одно слово – ученый... в говне моченый... И что же мне теперь делать-то? А шаман-то непрост! Ох, как не прост!.. Умеет вызвать на откровенность. Права была Катрина, что он неприступный, только не в том его неприступность, как мы думали. Он силен и неприступен хитростью своей в первую голову, а охрана... он и так никого не боится, кажется. Теперь понятно, почему она решила непременно уничтожить этого проходимца! Он опасен сейчас, он будет опасен и после войны. В качестве интригана этот тип даст сто очков Бэдлхэму. То-то старикан угодил в опалу, не выдержал конкуренции, куда ему с таким-то тягаться, а учитывая его магические способности, так тем более...»
        –     Вы меня слушаете, сэр рыцарь? – прервал его размышления негромкий голос Елдугена.
        –     Что, простите? – Виктор даже вздрогнул от неожиданности.
        –     Я так и думал, – усмехнулся Великий шаман. – Я говорю, что, несмотря на все, что мне известно, я ничего не стану предпринимать против вас. Во всяком случае, сейчас.
        –     Почему? – удивился Виктор. – Ведь стоит вам только щелкнуть пальцами и эти ваши ифриты порвут меня в клочья, как Тузик грелку!
        –     Как кто? – не понял шаман. – Впрочем, это неважно. Я не стану вас ни убивать, ни сажать в темницу. Вы умный человек, неплохой дипломат и способный конструктор. Зачем же губить такого разностороннего человека, если он может быть весьма полезен в будущем? Поступим проще и тоньше. Я дам вам возможность развеять всяческие сомнения недоброжелателей относительно вашей персоны, сразившись в первых рядах наших войск, плечом к плечу с сэром Туголеваком. После нашей победы миссия, с коей вы были подосланы, потеряет всякий смысл, и тогда, может быть, мы вернемся с вами к разговору о вашей судьбе, судьбе ваших кузин и – кто знает? – свадьбе Великого хана. Если сэр Туголевак счастливо переживет предстоящую битву, – Елдуген сделал заметное ударение на слове «если», – я постараюсь расстроить его брак с одной из ваших дражайших подруг. Не знаю, правда, как её зовут, но это, собственно, не имеет никакого значения. Ну, а будя, случиться так, что вы сложите свою голову в рядах наших славных витязей, я обязуюсь вопросы с вашими спутницами, как с родственницами павшего героя, решить по совести, чтобы они ни в чем более никогда не нуждались.
        –     Как же вы расстроите свадьбу Туголевака после битвы, если она состоится уже завтра? – спросил Виктор.


        Сказанное шаманом ошеломило его, настолько ловко хитрый вельможа все расставил по полочкам – и спутницы Виктора, вроде как в заложницах, и сам Елдуген вовсе не злодей, а даже эдакий благородный добродетель. И намек на то, кого Виктору надлежит убить на самом деле, в своих собственных интересах, пространен и ненавязчив. Да и в интересах Елдугена, видимо, тоже. И сам рыцарь после этого так замарается перед своими друзьями на Севере, что обратной дороги у него уже не будет. Почему-то Виктор нисколько не сомневался в том, что этот человек сделает так, что Катрина, Совет, да и вообще весь мир вокруг всенепременно узнает о его участии в битве на стороне орды и о сотрудничестве с Великим шаманом. Но, оказывается, то, что услышал Виктора и что повергло его в шок, было еще не всем, чему следовало удивляться. Кое-что хитрый политик оставил напоследок.
        –      Не волнуйтесь, уважаемый сэр рыцарь, – успокоил Елдуген своего собеседника. – Никакой свадьбы завтра не будет.
        –     Отчего же? – искренне изумился тот.
        –     Дело в том, – с удовольствием наслаждаясь произведенным своими словами эффектом, неторопливо объяснил шаман, – что ханскому совету стало известно о выступлении из лагеря объединенной армии северных королей к Гринвуду.  Как видно, кто-то предупредил врага о нашем плане. Вы, случаем, не знаете, кто бы это мог быть? Уж не пленный ли друид передал весточку?


        Шаман помолчал немного и продолжил:
        –     В связи с этим, Великий хан принял решение ударить по врагу с ходу, пока противник не успеет укрепиться на выгодной позиции. Выступаем этой ночью, так что свадьба не состоится. Во всяком случае, до битвы. Остальное я уже сказал ранее. Так что, поторопитесь, сэр рыцарь, для вас наступает момент истины.


        Воцарилась немая сцена. Брель из Возеля, став свидетелем этого разговора, только теперь понял, что он, сообщив Елдугену о пришельцах из другого мира, невольно стал, по сути, предателем. Он смотрел на посетителей камеры влажными глазами с выражением щенячьей заискивающей жалости.


        Виктор, не испытывая теперь к нему никакого сочувствия, снова бросил на узника суровый, полный осуждения взгляд, и тот, втянув голову в плечи, весь скукожился, словно ожидая, что его сейчас ударят. Но никто бить его не стал, хотя желание рыцаря он угадал абсолютно верно.


        Виктор постоял несколько секунд, глядя в упор немигающим взглядом на чародея, потом отвернулся от него, сделал легкий почтительный поклон и тщательно подбирая слова, обратился к своему гиду:
        –     В таком случае, о Великий шаман всех кочевников, нам с вами надлежит незамедлительно возвращаться. Мои доспехи хранятся в жилище, столь любезно предоставленном мне гостеприимным хозяином ставки. Не к лицу доблестному рыцарю опаздывать к моменту выступления армии на решающую битву!
        –     Пожалуй, вы правы. Идемте! До скорого свидания, досточтимый Брель, – приветливо попрощался с заключенным Елдуген, и когда посетители уже покинули камеру, перед тем, как запереть дверь, снова обернулся к нему и добавил, – когда мы поднимемся, я распоряжусь насчет ужина.


        После этого он запер камеру на засов и зашагал к двери, ведущей в коридор из  караульного помещения. Пока шаман возился с замком, Виктор опять ощутил несколько неприятных мгновений, оказавшись  под пристальными, полными этакой первобытной ненависти взглядами стражников-ифритов. Поэтому, как только хозяин подземелья отпер дверь, он поспешно выскочил в темноту узкого подземного хода, не оглядываясь.

 
        Затем повторился их осторожный путь по тесному лазу до деревянной лестницы, с той же толчеёй возле внешней двери с амбарным замком. Наконец, поднявшись наверх, они с Елдугеном любезно расстались, и Виктор почти бегом направился к своей юрте.


        Уже смеркалось, когда он, после недолгих, ставших уже привычными, препираний все с тем же мрачным неуступчивым часовым, вошел в назначенное ему и его спутнице круглое походное убежище.


        Внутри царила полная безмятежность и покой. Очаг, с тлевшими в нем малиновым жаром углями, в окружающем полумраке, слабо освещенном сальником, был похож на полный кипящей лавы вулкан. Поодаль от очага полулежала Энджи. Не замечая вошедшего компаньона, она сосредоточенно ковырялась с чем-то не различимым с того места, откуда смотрел Виктор. Лицо блондинки было сосредоточено и в кровавых отсветах тлеющих головешек выглядело загадочно. Это придавало и без того красивой девушке головокружительный шарм, так что он против своей воли, некоторое время завороженно любовался открывшейся картиной и даже досадливо вздохнул оттого, что был вынужден нарушить столь замечательную мизансцену.
        –     Привет, – прервал тишину Виктор, прошел к разбросанным на полу у стены подушкам и устало плюхнулся на них.


        Энджи оторвалась от своего занятия, приветливо улыбнулась ему и поинтересовалась:
        –     Привет, как все прошло?
        –     Плохо прошло, – ответил он и добавил с досадой. – Я с Брелем виделся.


        Услышав такую неожиданную новость, девушка рывком поднялась, устроилась поудобнее рядом с собеседником и потребовала:
        –     Рассказывай!


        И он рассказал ей о своих сомнениях относительно шамана, терзавших его накануне днем, о своей встрече с ним, о подземелье, о камере, в которой сидел сейчас пленный чародей и о том, что узник успел рассказать ханскому вельможе.
        –     Так что подставил нас с тобой добрый волшебник Брель из Возеля по самое не могу! – констатировал Виктор, резюмируя свой монолог. – Теперь я убедился в двух вещах. Первое – это то, что о том кто мы, откуда и зачем не секрет ни для Елдугена, ни, возможно даже, для Чагатулуя. К тому же, как я говорил выше, пройдоха-шаман меня практически раскусил. И вас с Бет – тоже раскусил, в определенном смысле, так что теперь вы, скорее удобные заложницы в его руках, чем мои помощницы в нашем деле. А второе, – он сделал паузу, словно не решаясь сообщить, что же это, собственно, за «второе» такое, но потом глубоко вдохнул, с шумом выдохнул и продолжил почти шепотом. – Второе – это то, что Катрина на самом деле права – такого хитрого  и опасного интригана, как Елдуген,  непременно следует убить. И дело тут не только в его магических способностях. Знаешь, как говориться: «он слишком много знал...».
        –     И как ты это дело теперь планируешь провернуть? – поинтересовалась девушка. – Ему же всё известно.
        –     Понятия не имею, –  пожал плечами Виктор. – Ясно только одно – следующих суток один из нас не переживет. Либо он, либо я, третьего не дано.
        –     Почему следующих суток? – не поняла Энджи. – Ты что, решил его прямо на свадьбе прикончить?
        –     Нет, дорогая моя кузина, – он отрицательно помотал головой. – Это будет не на свадьбе. Свадьбы вообще, похоже, как я и утверждал ранее, не будет. Правда, не по моей воле. Дело в том, что армия кочевников через пару часов выступает в поход. Им стало известно о выдвижении войск коалиции к священному лесу. У степняков свои шпионы тоже не зевают Чагатулуй, учитывая, что Елдуген ему наверняка рассказал о нас и о нашем появлении в лагере, конечно же, догадался о том, что его задумка с внезапным вторжением через Гринвуд более не является для северян неожиданностью. Поэтому он всё переиграл и решил то, что могло стать его провалом, обратить себе во благо. Если коннице Великого хана удастся упредить войска королей в развертывании и атаковать их на марше, то победа, считай, у Чагатулуя в кармане. Его армия более мобильна, да и инициатива в руках у кочевников, а это первое дело. Они диктуют условия в этой войне. Так что времени у нас в обрез. До тех пор, пока за мной не придут эмиссары Туголевака и не заберут с собой в ряды его отряда, нужно успеть связаться с Катриной. Вызывай птичку!
        –     Хорошо, не вопрос, – живо откликнулась блондинка и закрыла глаза на несколько секунд.


        Виктору забавно было наблюдать за процессом организации астрального сеанса, однако не успел он об этом толком подумать, как на плече его компаньонки материализовалась сова и, как обычно, сварливо осведомилась:
        –     Чего звали? Что на этот раз?


        Как всегда она была недовольна и как всегда свирепо зыркала  по сторонам своими глазищами, будто выискивая добычу.
        –     Срочное дело, уважаемая, – обратился к ней Виктор. – Кочевники выступают сегодня ночью и намереваются перехватить вашу армию на пути к Гринвуду. Они не будут делать крюк, чтобы обойти тракты через лес и вторгнуться в Рутеранию, как раньше предполагали, а будут атаковать вас с фланга!
        –     Ты уверен? – засомневалась сова. – Кочевники, вроде бы, ночью не воюют. Это же всем известно!
        –     Ну-ну, то-то вам сюрприз будет! – ехидно заметил в ответ Виктор. – Тем проще будет орде одолеть войска коалиции. И потом - я и не говорил, что они собираются ночью воевать. Они ночью собираются скрытно перебросить свои войска к лесу, а атаковать будут поутру. Так что медлить нельзя, постарайтесь обнаружить их местоположение перед рассветом и встретить как следует! Елдугена мне пока обезвредить не удалось, но надеюсь, завтра шанс мне представится. Будем, во всяком случае, на это надеяться. Хотя на самом деле, я не совсем уверен, что у меня всё получится так, как планировалось – дело в том, что я отбываю вместе с армией. Меня забрили в дружину Туголевака и с минуты на минуту его люди должны придти по мою душу.
        –     Значит, быть сражению поутру... – задумчиво произнесла птица.


        На удивление, она не стала ворчать и ругаться, как делала раньше, а вместо этого только сосредоточенно почистила одной лапой свой клюв и посидела молча, мигая изредка третьими веками, словно была не магическим воплощением чародейки, а самой обыкновенной совой.
        –     Что будем делать, Катрина? – не дождавшись продолжения от эльфийки,  спросила Энджи.
        –     Откуда я знаю, что делать? – немедленно вспылило пернатое существо. На какое-то мгновение Виктору даже показалось, что сейчас она с досады клюнет незадачливую девушку побольнее, но такого не случилось. Вместо этого, немного успокоившись, птица опять заговорила. – Что же тут поделаешь? В принципе, битва должна была состояться в любом случае. Вот только с невредимым шаманом шансов у нас будет немного. Совсем немного.
        –     Значит, будем каким-то образом пытаться эту задачу решить, – неопределенно пообещал Виктор. – В конце концов, ничего невозможного не бывает. Ни в этом мире, ни в любом другом.
        –     Ну, значит на том...


        Чародейка не закончила своей фразы, потому что пола у входа запрокинулась и на пороге юрты возникла фигура сэра Гулгойна, в сопровождении давешнего часового, а также вездесущего сержанта Натанеля. Виктор покрылся холодным потом и незаметно глянул на свою спутницу, после чего облегченно вздохнул: реакция у чародейки была отменная – на плече у Энджи никого уже не было, даже перышка не осталось. Только слегка помятая ткань платья напоминала о сидевшей там всего какое-нибудь мгновение назад сове.
        –     Сэр Виктор, – обратился к хозяину юрты рыжий рыцарь. – Извольте собираться. Великий хан принял высочайшее решение выступить в поход незамедлительно. То есть, значит, прямо сейчас. Времени у нас в обрез, а так как и вам выпала немалая честь поучаствовать в самой величайшей из битв и лично посодействовать триумфу будущего правителя всего Пограничья, то прошу вас со всей возможной быстротой собраться в боевой порядок. Вам, миледи, тоже надлежит собраться, вы поедете в обозе копья, вместе с незабвенной прекрасной кузиной. Прошу вас, судари, поторопиться.


        С этими словами вся делегация удалилась из жилища и оба его обитателя принялись энергично собираться в путь. Энджи помогла Виктору облачиться в полное боевое снаряжение, и они вдвоем, действительно спустя весьма непродолжительное время, вышли в темноту ночи к ожидавшим их воинам отряда баронета Туголевака. Заметив вышедших, сэр Гулгойн распорядился, чтобы Виктору подали коня, а Энджи по его приказу двое слуг вежливо придерживая под локти, увели в неизвестном направлении. Увидев, что Виктор сделал движение в их сторону, рыжий рыцарь немедленно перекрыл ему дорогу и тоном, исключающим всякие возражения, заявил:
        –     Куда это вы собрались, сэр рыцарь? Нам с вами в другую сторону! Не делайте глупостей и даю честное слово, что с вашей кузиной все будет в порядке!


        Подкрепляя сказанное по обеим сторонам от Гулкойна встали еще несколько солдат, предусмотрительно положив ладони на рукояти своих клинков. Поняв, что сопротивляться грубой силе бесполезно, Виктор печально вздохнул и полез в седло. Группа латников, преграждавшая ему путь, внимательными взглядами сопроводила его, а потом, убедившись, что новобранец их отряда внял советам и больше не собирается преследовать заложницу, воины разбрелись к своим лошадям.


        Когда Виктор оказался верхом, он огляделся по сторонам и слегка оторопел от открывшегося ему грандиозного зрелища.


        Ночь буквально кипела бесчисленными огнями и морем разнообразных звуков. То тут, то там выкрикивались команды военных и оклики погонщиков, ржали лошади, скрипели повозки, стучали топоры и молотки плотников, собирающих бивуаки, мычали и блеяли погоняемые животные, плакали дети, звякало железо оружия и доспехов. Казалось, все пространство вокруг пришло в движение, и стало перестраиваться в походные колонны. Огромное море, состоящее из существ разнообразных рас, положения, сословий, разумных и неразумных, зовущихся одним общим словом, подразумевающим то, что наблюдал сейчас Виктор, обозревая окрестности – орда, по мановению невидимого, но чрезвычайно могущественного повелителя, коим являлся Великий хан Чагатулуй, пришло в движение  и начало свое постепенно ускоряющееся перемещение к месту решающей битвы с противником.

 
        Виктор, вместе с остальными всадниками из отряда сэра Туголевака, обгоняя медленно выдвигающиеся на дорогу обозы, устремился вперед, вслед за передовыми разъездами кочевников. Основная масса войск, тускло поблескивая в мерцающем свете факелов металлом доспехов и наконечниками копий, пешим порядком и на бесчисленных телегах выступала в ночной поход, вытягиваясь к северу нескончаемой колонной. Темнота не позволяла Виктору обозреть всю массу пришедших в движение людей, лошадей, повозок и домашнего скота, но судя по доносящимся звукам и бесконечной веренице пляшущих в темноте огней, орда и вправду была ордой во всех смыслах этого слова.


        Ночь выдалась пасмурной, абсолютной беззвездной и безлунной, так что неисчислимая рать продолжала свой путь почти в полной темноте, лишь только слегка подсвеченной светом факелов, танцующих в руках двигавшейся рысью конницы и шагающей тяжелым шагом пешей рати.

 
        Так ехали они много часов подряд, и когда небо на востоке стало еле заметно сереть, предвосхищая скорый рассвет, а из придорожных канав начал выползать едва видимый в наступающих предутренних сумерках туман, ставшая уже смутно различимой, поражающая воображение своими размерами, армия ордынцев вышла на широкое поле, ограниченное с левой стороны извилистой речушкой. Небольшой, но имеющей низкие заболоченные берега, а справа – черной стеной священного леса.


        Утро наступало стремительно, а может это так казалось от того, что с рассветом предстояло то главное, чего одновременно ждали и боялись все вокруг.

 
        Пока к полю подтягивались основные силы кочевников, стало совсем светло.

 
        На другой стороне арены предстоящей битвы, никак не ближе километра, по прикидкам Виктора, виднелась едва различимая с такого расстояния петлявшая через поле дорога, упиравшаяся в речушку. Там эту водную преграду когда-то Виктор пересекал со своими спутницами по дороге в Прибыград. Ему вдруг отчетливо вспомнился алчный мытарь на переправе с забавным кметским говорком и при этом воспоминании он даже улыбнулся. Теперь, когда предрассветный туман стал отступать в преддверии первых утренних лучей солнца, еще дальше, по другую сторону дороги стали проступать многочисленные дымы от кострищ и шевелящиеся нестройные ряды копий с торчащими из их гущи то тут, то там разноцветными стягами и хоругвями.

 
        Неожиданного нападения на ничего не подозревающего врага не получилось. Войска противника тоже заблаговременно прибыли на это поле и уже изготавливались для битвы. Виктор облегченно перевел дух – по крайней мере, ему удалось предотвратить избиение союзной армии на марше.
        –     Черт бы их побрал! – раздраженно проворчал прямо у него за спиной сэр Гулгойн. – Они нас опередили! Всюду шпионы да предатели... Ну, ничего теперь они посмотрят, чего стоит армия Великого хана в открытом бою!


        Больше никто не произнес ни звука, если не считать храпа и ржания многочисленных лошадей, все прибывающих и прибывающих ордынцев.


        Прошло довольно много времени, прежде чем перед ломаной линией их рати, ставшей уже необъятной для человеческих глаз, выскочили несколько важных командиров облаченных в дорогие доспехи и стали отдавать отрывистые команды на непонятном языке.


        Тогда вперед отряда, в котором находился Виктор, выехал сэр Туголевак и тоже коротко скомандовал:
        –     По звуку рога рысью вперед...


        После этого ждать пришлось совсем недолго. Едва минуло минут десять и где-то позади строя громко и уныло затянули свою песню несколько боевых рогов, услыхав которые, баронет во все горло рявкнул:
        –     МА-АРШ!


        И плотный строй всадников, шеренга за шеренгой, медленно, со все возрастающей скоростью, двинулся вперед, следом за несколькими своими предводителями, постепенно переходя на рысь.


        С противоположной стороны поля, сомкнув строй и ощетинившись копьями, навстречу неспешно надвигалась армия коалиции Северных Королевств.


        Так продолжалось до тех пор, пока расстояние между передними линиями двух противоборствующих сторон не сократилось до двухсот-трехсот шагов. Тогда опять затрубили рога и Туголевак, вслед за остальными военачальниками, крикнул во все горло, поднимая над головой свой меч:
        –     Сто-о-ой!


        Конная лава, казавшаяся еще минуту назад совершенно неуправляемой, тут же  послушно остановилась, ожидая команды для решающего броска.


        Полки северян тоже прекратили движение, передние ряды пеших ратников в нем подняли вверх копья и замерли в ожидании дальнейших приказаний своих предводителей.


        Сердце Виктора билось в бешенном ритме. Его мучила близость развязки, которая неминуемо должна была наступить вместе с командой к атаке. Командой, после которой начнет отсчет тот самый решительный час, коего он ждал все последние дни, к которому готовился, но который все равно застал его врасплох. Все происходило совсем не там и совсем не так, как планировал Виктор, но поделать теперь ничего уже было нельзя. Решающая битва, сражение, в котором должна была определиться судьба Северных королевств, а может быть и всего этого мира, готова была начаться.