11. 1. глава вторая. о женской дружбе

 
Глава вторая
О женской дружбе и письмах
 
    Это повесть особенная о судьбе подруги и о женской дружбе, а также о письмах, которые мы теперь не пишем.
Благодаря письмам, которые я всю жизнь храню, пишу эту главу. Мои читатели могут прочесть некоторые письма и позавидовать такой дружбе. А я счастлива, что у меня была подруга и я пронесла в своём сердце память об этой дружбе.
Как жаль, что бумажных писем мы теперь не пишем. На эту тему поэты пишут стихи. Один из них я позаимствовала со страниц интернета. О письмах будет отдельная глава.
В начале о нашей дружбе и первой любви
 
О женской дружбе отдельная речь. Бывает, бывает и женская дружба.
Сегодня у меня на сердце вьюга
А неудачи словно ошалели
Так встретимся давай моя подруга
Посплетничать, подумать о судьбе

Давай с тобой по плачемся украдкой
И может быть за рюмкой водки сладкой
Я расскажу тебе сои печали
А ты мне все расскажешь о себе
Пусть говорят, что дружбы женской не бывает
Пускай болтают, но я то знаю
Что мы с тобою ни на что не променяем
Сердечной дружбы нам подаренной судьбой.
Да, я то знаю, что бывает женская дружба. Вот о ней я и пишу.
 
                Моя Шурочка
  Пишу о судьбах знакомых и мало знакомых женщин. И тут вспомнила о своей подруге юности. Ведь её нет на свете уже сорок четыре года. Умерла она в тридцать пять лет на операционном столе. На лице её была застывшая улыбка счастья, что наконец она будет счастлива там, на небесах, ибо жизнь на земле для неё была только мукой и сплошной болью. Это случилось 13 октября 1971 года в прекрасном городе Сибири Красноярске. Я прилетела на её похороны с Урала, оставив своих малолетних мальчиков на свекровь и мужа. Даже
мать не поняла, почему она умерла со счастливой улыбкой на лице. А я –то знала…

   Не знаю видел ли ещё кто-нибудь покойника со счастливой улыбкой на застывшем лице? В общем-то это жутковато….
Звали её все Александра или Саша, но только мне было позволено называть её Шура. Ростом она была чуть выше меня. Не красавица: с рыжеватыми волосами, слегка вьющимися. Весной её лицо украшали веснушки, от чего она страдала. Все братья и сёстры были огненно- рыжими, с весёлыми веснушками. Нос с широкими ноздрями, по которому стекал пот и она постоянно вытиралась полотенцем. Она знала, что не красавица и говорила:
-Ну кто меня полюбит с этими конопушками?
-Шура, у тебя такие красивые выразительные брови, будто два крыла.
Шура, мне казалось, что это как –то теплее и роднее.

Да и куда уж ближе, если мы с ней проспали на простой железной кровати – односпалке валетиком четыре года. Да, таких кроватей сейчас и в музее не найдёшь. Говорили, что это солдатские кровати, с жёсткой металлической сеткой, на которой лежал полосатый матрац, со взбитой в комки ватой. Да и клопы нас кусали одни и те же, наверно, по очереди. В педучилище я
поступила здоровой, крепко сколоченной девицей. Подруга же моя была очень слаба здоровьем. У неё был с детства ревматизм (это следствие бедности большой семьи). Потом ревматизм стал разрушать у подруги сердечко.

    Я активно увлекалась всеми видами спорта, а она была только активным моим болельщиком. Подруга много читала. Читала не просто книги, что положено по программе, но читала и более серьёзную литературу. У меня же был «ветер» в голове- я не созрела даже до того, чтобы прочесть то, что задано по программе. Нет, я не прочла «Поднятую целину», не читала и «Войну и мир», как и много других книг, обязательных программой. Что меня интересовало? Спорт и танцы. Когда я бежала по вечерам на танцы, Шура читала по списку литературу, что положено изучить будущему учителю начальных классов. Писала черновики для сочинений. Я же на скорую руку прочитывала то, что было изложено вкратце в учебнике по литературе.

 Вот начинается урок и учитель пишет тему сочинения. Я же не готова.
-Шура, дай черновик!- шепчу я ей.
-Не дам! Читать надо, а не по танцулькам бегать.
После препирательств Шура даёт мне черновик. И я получаю жиденькую троечку.
Как стыдно мне сейчас в этом признаться. Прочла я все эти книги, только позже, когда «дурь юности» миновала. Но, увы, подруги уже не было. Перед смертью она мне написала список литературы, который я обязательно должна прочесть. Прошло почти полсотни лет, а список я до сих пор не весь осилила. Но тут и расхождение  взглядов, вкусов. А вот стихи, что любила Шура и читала, я все выучила. Теперь я много стихов читаю по памяти: «Бахчисарайский фонтан» Пушкина читаю с небольшим сокращением. Также «Монолог женщины» Рождественского, да и многие другие.
Простите, это было небольшое вступление- отступление.
 

            Лето, первая любовь
Заканчивался учебный год, разъезжались по домам, где ждали нас родители …и не только.
Расскажу по секрету о некоторых событиях лета.

«Это светлое время навеки со мной,
Эти чувства уже неизменны.
Эта память о первой любви под луной
Для меня остается нетленной.

Знаю я, что любовь меня вновь посетит,
Она будет другой. Но о первой
Мое сердце порою лишь тихо грустит
Как о невозвратимой потери».

Автор: Холмецкая Наталья

   Наш дом стоял первый на верхней улице. Дальше была «красная площадь», где находились контора, школа, клуб и летняя танцплощадка. Так что мимо нашего дома не пройдёшь. Отец сделал скамеечку у палисадника, чтобы уставший путник
 мог отдохнуть от долгой дороги. Но главным образом здесь собирались мои друзья и подруги в ожидании меня. Перед танцами или кино сюда подходила Шура со своим другом, потом ещё одна влюблённая пара и мой друг Сашка. И ни какая непогода не нарушала наши встречи на этой скамеечке. Если плохая погода, то сидели у нас под навесом, а мама угощала пирогами или помидорами.

  Но как и откуда это у нас пошло? Шура жила на самой дальней улице, что называлась Оловянинской. Возможно потому, что шла дорога дальше с рудника на рудник Оловянный. Добыча вольфрама и олова на Спокойном увеличивалась, разрастался, строился и посёлок. Приезжали новые специалисты и не только. Так вот приехал шофёр с семьёй. В начале они поселились у кого –то на квартире на Оловянинской, а потом стали строиться на новой улице выше нашего дома. На этой Оловянинской улице Шура и познакомилась с пареньком студентом железнодорожного училища. Звали этого студента Владимир. Высокий стройный и симпатичный юноша. Да притом в форме железнодорожника!!! Все девчата были не против с Володей подружиться. До клуба далеко, почти три километра. Там Володя приметил мою подружку и они приходили  первыми на нашу скамеечку. И ни на кого уже он не обращал внимания.

   Как я познакомилась с Сашкой? Приехала я на летние каникулы. Быстро помылась с дороги в баньке. Косу сушить было некогда: шло кино «Тарзан». Надо было поспешить. Я мокрый волос заплела и побежала в кино с распущенной косой. Да мест свободных уже не было. Билет стоил копейки, но сидеть можешь там, где успел место найти. Скамьи со спинками в небольшом помещении клуба были такие, как сейчас можно встретить у подъездов, на которых сидят бабушки. На спинке скамеек тоже сидели, но и там не было места. И тут мне уступил своё место незнакомый мне парень. А сам стоял весь сеанс рядом. Кино закончилось и парень скромно так сказал:
-А можно вас проводить?

  Меня ещё никогда никто не провожал. Шли рядом и друг друга исподтишка рассматривали. Меня поразили его по-девичьи густые и длинные ресницы. Да чуб у него был густой и волнистый тёмно русых волос. Мне он сказал, что никогда не видел такой шикарной косы. Так вот и случилась любовь с первого взгляда. Он предложил пройтись по степи, что была выше нашего дома. И потихоньку запел: голос у него был прекрасный. Мы проходили почти до утра, а он всё пел… 
«Когда умчат тебя составы
За сотни верст, в далекий край,
Не забывай родной заставы,
Своих друзей не забывай!
 Не забывай родные дали,
Родных небес простор и высь.
Не забывай, о чем мечтали
И в чем с тобой мы поклялись.

Не забывай, что после вьюги
Опять в цветах приходит май.
Не забывай своей подруги,
Своей судьбы не забывай!»
Оказывается в армии он был запевалой. С тех пор мы всей компанией гуляли по степи и Сашка пел. Мы тоже любили петь. Только больше слушали Сашку.
«В руднике, в отдалённом районе,
Первый дом от угла,
Чудесная девушка Тома
Согласно прописке жила».
Так пел для меня Сашка.

Наша первая любовь - это бабочка,
Что порхает с нами рядышком всю жизнь…
Помнишь, были мы когда-то сладкой парочкой,
А теперь кто мы друг другу, расскажи?

Ищем мы в толпе друг друга так отчаянно,
Эти самые любимые глаза.
Знаешь, первая любовь - нескончаема…
И из сердца ее выкинуть нельзя…Автор: Дина Белянская

Ну где сейчас услышишь такую чудесную песню, что запала в душу в юности:
Коль жить да любить - все печали растают,
Как тают весною снега.
Шуми, золотая, звени, золотая,
Моя дорогая тайга!

 Ой, вейтесь дороги, одна и другая,
В раздольные наши края!
Меня полюбила одна дорогая,
Одна дорогая моя!

И пусть не меня, а её за рекою
Любая минует гроза
За то, что нигде не дают мне покоя
Её голубые глаза.

    Ах, юность, как ты далека…. Пусть внуки скажут: «Бабушка в детство впала, в писатели пошла»!
Да есть мне что вспомнить. Только был в нашей жизни с подружкой одна размолвка.
Шура уехала в санаторий, Сашка тоже куда-то уехал. Вовка жил уже выше нашего дома на последней улице, что назвали «Новой». Так вот теперь только один Вовка и приходил на скамеечку, ждал меня и мы с ним шли в кино или на танцы. Возвращались также вместе и не смотрел он на девчат, которые хотели воспользоваться отсутствием Шуры. Посидим на скамеечке, погрустим, что нет с нами наших друзей и разойдёмся.

Однажды мама меня спрашивает:
-Тамара, а что это Шура к нам не заходит? Я её вчера видела.
-Как, когда она приехала? И помчалась на своём велосипеде на Оловянинскую к Шуре. Каково моё было удивление, подруга встретила меня холодно. Я ничего не понимаю, а она не хочет говорить. Я расплакалась:
_Шура, что случилось, за что ты так со мной?
 - А то ты не знаешь? А как вы приятно с Вовкой время провели? Идите отсюда, я Вас больше не знаю!
Меня, как гром и молния сразило!!! Шура назвала меня на «ВЫ»!!!
Я приехала вся в рыданиях и истерике.
-Мама, Шура меня назвала на «вы»!!!
-Так что же тут плохого?
-Мама, она меня приревновала к Вовке и выгнала меня….Я рыдала и не могла остановиться.. Я потеряла подругу.. Но почему? Ведь ни я, ни Владимир не виноваты.

Маме пришлось идти на Оловянинскую и рассказать, что мы не виноваты, просто в ожидании тебя и Сашки они ходили только вместе и ждали вас. Сидели на скамеечке и не скрывались. Мама привела Шуру и мы, Обнявшись уже рыдали вместе. А это «доброжелатели» наши решили нас поссорить и так завоевать Володю.

«Достаточно и малого словца,
Чтоб страсти грозным вспыхнули пожаром,
И одного хватает подлеца,
Чтоб жизнь для многих сделалась кошмаром».
Гамзат Цадаса.

-Шура, как ты могла ей поверить? Она ведь всё время цеплялась к Вовке, только он даже ни разу её не проводил, иногда с ней танцевал, да и то если она его приглашала. Мир был восстановлен. Володя об этой ссоре ничего не знал. Всё шло как и прежде.

               Окончен курс науки
Вот уж и четвёртый курс окончен. Получили дипломы. Сашка делает мне предложение- родители  мои против. Да и я не хочу замуж. А Сашку я любила, совсем не хотела с ним расстаться. Мама много лет спустя рассказала мне о причине по которой они не разрешили выйти за него замуж. Оказывается, у него был анурез и его комиссовали из армии.

-Что ты хотела за ним всю жизнь «пелёнки сушить». Для меня это было открытием. Но об этом знали только наши матери. Так оно и было: его жена так и сушила всю жизнь за ним матрасы. Да и умер мой Сашка молодым.
К слову сказать нашу любовь Сашка сам же и «убил»: решил взять меня силой. Меня пытались ещё дважды насиловать, да не на ту напали: каждого я так искусала, что куски тела выкусывала. Вот на этом и прошла моя любовь к Сашке.
Владимир дал понять Шуре, что ему остался ещё один курс и они будут вместе навсегда. Но тут случилось ужасное: умирает мама Владимира при родах. У неё, оказывается, было больное сердце и рожать ей было нельзя. Но в семье два парня и всем хотелось девочку. Шура же больна с детства: в начале был ревматизм, а потом обострение и всё легло на сердце.

 Болезнь с каждым годом всё обострялась. Она читала книги и была вся в поту даже от этих усилий.
Как она рыдала:
-Тамара, я так его люблю, что не могу себе позволить отравить ему жизнь своими болезнями. Ведь я умру молодой. Зачем ему ещё иметь трагедию в жизни. Родить я всё равно ему не смогу. Лучше я его забуду и сделаю так, чтобы он меня забыл…

 Она стала с ним холодна, иногда даже зло шутила в его адрес. Владимир ничего не понимал. Она уехала по направлению в школу, он заканчивал последний курс железнодорожного училища. Армия. Он продолжал писать ей письма. Оба страдали от разлуки и непонятной размолвки. Я прочла его письма только сейчас. Несмотря на то, что письма хранились у меня (я взяла всю переписку подруги), я не смела притронуться к их переписке. Меня удивило то, что это была переписка друзей. В них не было даже намёка на объяснение в любви. Даже слово «поцелуй» в них не разу не встретилось.

Шуру, как назло, послали в самый дикий угол Забайкальского края. Маленькое село ПУРИ Александрово  -Заводского района. Поясню, что это место ссылок для всего просвещённого человечества при царях. Есть песня про Александровский централ, так это об этом районе. Вобщем мою подругу сослали, а не направили в этот суровый край, где климат резко континентальный. Это я сама испытала, когда мы с братом в 2008 году поехали в эти места на место родины моих родителей и ссыльных прадедов. Днём мы были в рубашках, а ночью чуть не замёрзли.
 
              Школа в Пури
Школа и жильё учителя в большом доме, ранее кулацкой избе. Дети со всего района из маленьких деревень по два- три человека. Истопника и технички нет. Хорошо, что она быстро нашла контакт с родителями и учениками: дрова
 приносили и помогали печь топить. Занятия в две смены: первый и третий классы в одну смену. Во вторую –второй и четвёртый. Сколько бы не было учеников- планы надо писать ежедневно для всех четырёх классах. И это при её –то здоровье!
Когда директор Батор Шагдарович зачитал направление, и мы узнали куда направляют Шуру, я сходила к директору объяснила состояние здоровья подруги. На что мне ответ был таков:
- Я поделать ничего не могу, не мы распределяем вас, а ОБЛАНО. Вопрос решён, никто не вправе отказаться, обязаны четыре года отработать. Вот так она и отработала там свой долг Родине за бесплатную учёбу, угробив себя окончательно.

   Слава Богу, что меня направили чуть поближе на станцию Маргуцек. Железная дорога была пока узкоколейка. По ней только и можно было добраться до моей станции, а дальше в Александрово - Заводский район на попутках. По пути к месту назначения Шура заехала ко мне в Маргуцек. И каждый раз её дорога была только через Маргуцек, поэтому мы могли встречаться.
Только спустя четыре года она смогла найти другое место жительства. Это была Сибирь- Красноярский край село Бархотово. Как она восторгалась, что у неё теперь есть своя квартира в двухквартирном деревянном доме. Я была в этой квартире в Бархотово только, чтобы проводить подругу в последний путь.
С тех пор, как мы закончили педучилище, были не частые встречи и частые письма. Так как Шуре я писала чаше в письма в больницы, то моих
 писем у неё не сохранились, кроме двух или трёх. Я же хранила все её письма, когда скучала, то перечитывала их.

   Теперь, когда я стала о нас писать, я сидела неделю перечитывала, сортировала, какие письма надо вставить в книгу и …рыдала. Мы были, как близнецы, которым трудно жить в дали друг от друга.

Не смотря на то, что мы разъехались и письма писали, делились самым сокровенным. Вот у меня семья и я пишу подруге, что жду первенца. Она тут же присылает мне книгу «Мать и дитя» и «Домоводство». Ну какая я ещё мама? Ничегошеньки не знаю… А Шура это знает.
Появилась у меня дача и Шура немедленно присылает книгу «Садоводство». Заезжает ко мне в Качканар, делая большой крюк, по пути с южного санатория. Как ей хочется своих детей!!! она возилась с моими мальчиками, как с собственными. Они просто не отходили от неё. В каждом письме интересовалась их успехами в учёбе.

           Письма

Бумажных писем мы теперь не пишем
Светлана Афанасьева Зарубина
Бумажных писем мы теперь не пишем.
Да и зачем? Есть Факсы, интернет.
Все в телефоны скорой речью дышим,
Легко и просто передав привет.

А всё-таки мне жаль, что так случилось
И в руки не возьмёшь страниц тепло.
Сердечность слов в таком письме таилась.
Коль адресата вовремя нашло.

А сколько тех листков простых тетрадных
Хранили наши бабушки с войны,
Не раз касаясь строк, порой печальных
В года послевоенной тишины.

Вестей бумажных мы не отправляем.
И это правильно, как не крути.
Вдруг будет важно. Просто мы не знаем,
А нам письмо, как ласточка, летит.

Письма писали в стихах поэты

Как невеста, получаю...
Анна Ахматова
Как невеста, получаю
Каждый вечер по письму,
Поздно ночью отвечаю
Другу моему.
«Я гощу у смерти белой
По дороге в тьму.
Зла, мой ласковый, не делай
В мире никому».
Как эти последние строки подходят и для моей подруги.
Михаил Юрьевич Лермонтов
Свеча горит! дрожащею рукою
Я окончал заветные черты,
Болезнь и парка мчались надо мною,
И много в грудь теснилося - и ты
Напрасно чашу мне несла здоровья,
(Так чудилось) с веселием в глазах,
Напрасно стала здесь у изголовья,
И поцелуй любви горел в устах.
Прости навек! - Но вот одно желанье!: -
Приди ко мне, приди в последний раз,
Чтоб усладить предсмертное страданье,
Чтоб потушить огонь сомкнутых глаз,
Чтоб сжать мою хладеющую руку...
Далеко ты! не слышишь голос мой!
Не при тебе узнаю смерти муку!
Не при тебе оставлю мир земной!
Когда ж письмо в очах твоих печальных
Откроется... прочтешь его... тогда
Быть может я, при песнях погребальных,
Сойду в мой дом подземный навсегда!..
Но ты не плачь: мы ближе друг от друга.
Мой дух всегда готов к тебе летать,
Или в часы беспечного досуга
Сокрыты прелести твои лобзать»
 
            Что в этих письмах? БОЛЬ! БОЛЬ! БОЛЬ!!!!
Одна качканарская поэтесса написала о себе, но этот стих подходит и к моей подруге.
«Не стану я кривить душой,
Что в Бога верю без сомнения:
Всю жизнь меня терзает боль,
И нет конца моим мучениям.
С младенчества за жизнь борюсь-
Недуг меня не отпускает.
То вдруг усиленно молюсь,
То плачу, Бога отвергая.
Болезнь преследует, как тень-
Бывает чуть не погибаю,
Но вдруг приходит новый день,
И –чудо!- вновь я оживаю
Я жизнь люблю! Доверюсь ей.
Готова вновь терпеть мученья».
Людмила Власовских

Вся её жизнь была сплошная и без прерывная боль. Боль, от которой ей некуда было деваться, трудно было дышать. Каждый вздох и глоток свежего воздуха давался ей с трудом. Но она была жизнелюб и умело скрывала свою боль. Смеялась звонко и заразительно тогда, когда нечем было дышать, чтобы скрыть от окружающих эту нестерпимую боль.
Фото датировано 1969 г. это последнее фото, что я от неё получала.
Ниже я приведу копии нескольких писем.
Предсмертное прощание, но она ещё прожила год.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ http://www.proza.ru/2015/12/17/63