Загонная охота на бизонов, равнинные кри

                ЗАГОННАЯ ОХОТА НА БИЗОНОВ

 B 1857 году равнинные кри, обитающие в стране около верховьев реки К'Aппелль - в 250 милях к западу от Виннипега, собрались на совет и «постановили, что в результате частого нарушения обещаний, белые люди и метисы быстро уничтожают буйволов, основу их питания. Они запрещают белым и метисам охотиться в их стране, или проезжать через неё, кроме как для целей своей торговли сушеным мясом, пеммиканом, кожами и одеждой».
    Согласно Томпсону, эпидемии косившие индейцев, как правило, сопровождались своеобразными обстоятельствами; огромное число погибших совпадало с соответствующим снижением численности охотничьих животных: бизонов, оленей, лосей, и даже диких птиц, которых не хватало. Однако, в течение нескольких лет, всё возвращалось к нормальной жизни, Томпсон записал, что, когда он снова путешествовал по стране, где ранее почти исчезли бизоны, стада были уже гораздо больше, чем до этого.

    Интервал между первой эпидемией и 1780-1782, был около тридцати пяти или сорока лет. Примерно такой же промежуток времени отделяет вторую с третью эпидемии. Согласно Хинду, большая смертность из-за оспы и кори произошла в районе Гудзонова залива с 1816 по 1818. Р.М.Мартин дает 1810 по 1820 год и добавляет, что кри выросли численно (около 1830 года).
Примерно сорок лет спустя Паллисер писал, что у одной группы оспа унесла половину. Мор среди индейцев был тогда почти ежегодным явлением. Тяжелые эпидемии случались в промежутках от тридцати пяти до сорока лет друг от друга, и возможно, вспыхивали с новой силой, когда вырастало не имевшее иммунитет поколение.
    В 1858 году кри сообщали, что между двумя рукавами Саскачевана бизонов «очень мало». Экспедиция профессора Хинда видела только одно это животное на всем протяжении своего путешествия из Виннипега, пока они не достигли Сэнд-Хилл-Лейк, у истоков К- Aппель, недалеко от южного рукава Саскачеван, где столкнулись с первым стадом. Хотя этот вид не был полностью вымершим, на реке К'Aппелль дела обстояли именно так. В те времена, кри, ассинибойны, флатхэды, кроме других способов, использовали загонный метод охоты на бизонов.

    Строительством и эксплуатацией загона руководил шаман. На указанном месте, вкруговую, от зарослей расчищали зону диаметром тридцать - сорок футов. Из вырезанных кустов и срубленных брёвен сооружали стену высотой в десять - пятнадцать футов(3-4,5 м.). Пространство между стоящих деревьев переплетали ветвями, сооружая основу для стены. Одно дерево оставалось стоять в центре. Расчистка и строительство осуществлялось мужчинами. Кри по имени Медведь(Maskwa), особо отмечает, что: «Это было единственное время, когда мужчины реально работали».
    Вход находился на востоке, в том месте, где на расстоянии примерно в двадцать футов стояли два крепких дерева. Прикреплённое к ним бревно, соединяло их стволы на уровне с верхней частью стены.  От уровня земли в загон вёл помост и верхним краем опирался на это бревно(рис.3). Везде, где возможно, вход делался на краю склона, так, чтобы высота падения от края помоста до дна загона была как можно выше. 
Скат, направлявший стадо в загон, с каждой стороны продлевали укосины. Примерно на сто ярдов, от места падения шли вертикально стоящие столбы на корню или нагромождения из ветвей, образующие забор, в конце которого далее все кусты находились на расстоянии примерно тридцати ярдов друг от друга. Эти пучки четыре фута высотой уходили на милю или более (до десяти миль по Maskwa).

    Лучшее описание метода охоты, попавшего под наше внимание сделал профессор Хинд, который стал свидетелем этой практики у равнинных кри в верховьях реки К'Aппель, в 1858 году. Он описывает загон который видел, как забор, построенный из стволов деревьев переплетённых вместе сырыми прутьями, и подпёртый с внешней стороны стойками, заканчивающийся круговым пространством примерно 120 футов(около 37 метров) в диаметре. Загон размещался в красивой лощине между песчаными холмами, а от него вели два расходящихся ряда, как раскинутые бивни слона – в виде воронки, переплетенных кустов, которые индейцы обозначили вкопанными столбами, служившими для направления бизонов в загон, которые уходили в прерии на расстояние до 4 миль. Они устанавливались примерно в 50 футах друг от друга, и двумя рядами постепенно расходились, пока в своём окончании не составляли расстояние между собой от 1 ; до 2 миль».
 
   Воронка делала крутой вираж прямо перед входом в загон, так, чтобы наступающее стадо раньше времени не увидело ограждение, когда уже было поздно останавливаться. Мужчины размещались в этом повороте и в нескольких местах вдоль воронки. Когда подходили бизоны, они вскакивали, размахивая накидками и крича, таким образом, обращая в паническое бегство животных до помоста и в загон.
 
   Типи «создателя» загона располагалось рядом с входом. Здесь шаман пел и курил, чтобы вызвать своих духов помощников. Череп бизона, несколько жертвенных кусков ткани, и два покрытых перьями посоха размещались под платформой. Когда были необходимы бизоны, шаман приглашал в своё типи несколько молодых людей. Он давал им поесть ягод, каждому подуть в свисток из кости орла, а затем делал предложение трубки. Ночью эти молодые люди выходили искать бизонов. Найдя расположение стада, они окружали его и неуклонно гнали к началу воронки, хлопая по земле или по снегу своими сложенными накидками. Громкий шум пугал животных, и они бежали в нужном направлении.
    Когда животные приближались к воронке, вперед выезжал всадник на быстром коне, чтобы направлять их в загон. Он был в состоянии сделать это, потому что срабатывал принцип, по которому лидеры стада всегда бегут в сторону стремительно приближавшегося всадника, пытаясь его опередить. Таким образом, если бизоны бежали слишком далеко влево от загона, всадник скакал вокруг и подъехав к передовым бизонам двигался вправо. Они поворачивали за всадником и следовали в воронку. Оказавшись внутри желоба, движение стада ускорялись насильственными действиями мужчин, находящихся за барьером.

    «Когда опытные охотники собираются привести из прерии стадо бизонов» - говорит профессор Хинд – «они направляют бег встревоженных животных к помощникам, размещенным во впадинах или небольших углублениях, которые, когда появляются бизоны, принуждают их взять направление, ведущее к пространству выделенному вкопанными столбами («мертвецами»), выскакивая на мгновение и махая плащами, а затем немедленно скрываются. Это служит для направления бизонов немного в другом направлении, и когда животные, движутся между рядов «мертвецов», стремятся пройти через них, индейцы размещенные здесь и там за «мертвецами», производят ту же операцию, таким образом, удерживая животных в пределах сходящихся линий. У входа в загон находится крепкий ствол дерева, помещенный на высоте около фута от земли, и на внутренней стороне вкопанный достаточно глубоко, чтобы предотвратить выпрыгивание назад попавших в загон бизонов.  Как только животные попадают в смертельный исток, они начинают скакать вокруг кольцевого забора, ища шанс к спасению, но в предельной тишине, находившиеся снаружи женщины и дети закрывали своими плащами каждое отверстие, пока все стадо не попадало внутрь. Потом они забирались на вершину «забора», и вместе с охотниками вплотную преследовавших бизонов, били копьями, стреляли из луков или огнестрельного оружия в недоумевающих животных, которые в узких пределах загона быстро начинали беситься от гнева и ужаса».
 
   Попав в загон, бизоны бегали по кругу, а индейцы расстреливали их стрелами. Пока бизоны кружат, смелые молодые люди запрыгивают в загон и выдёргивают стрелы из боков подстреленных животных. Все стрелы, которые они смогут извлечь, принадлежат им.
    «В этой страшной сцене хаоса, а затем начавшейся бойне, старейшие, более сильные животные давили и разбрасывали слабых, под крики возбужденных индейцев, превышавший рев быков, мычание коров и жалобный стон телят. Множество огромных, мощных, умирающих животных, сгрудились, создавая страшные от избытка своей жестокости сцены, с редкими проявлениями прекрасной грубой силы и ярости, а человек в своей дикой, наивной языческой натуре,  бессмысленно и жестоко их уничтожал».
 
   Перед разделкой туш, шаман забирался на стену загона и пел магическую песню, аккомпанируя себе погремушкой. Затем мальчики, раздевшись, залезали в ограду. Они бросали бизоньи кишки на ветви центрального дерева, при этом имитируя карканье ворон. В это же время, девочки приносили в типи шамана дрова. За выполнение этих функций, каждая девушка получала кусок сердечного жира, а каждый мальчик бизоний язык. Жировая ткань вокруг бизоньего сердца была особенно священной. Человек, который вырезал её из туши, возвещал об этом громким криком. Бизонов обычно распределял лагерный глашатай, отдавая самые жирные туши мужчинам, которые работали на постройке загона. 
    Последняя сцена кровавой охоты через неделю была изложена таким образом:
«В круговом загоне ... лежали более двух сотен мертвых буйволов. [Точное число 240]. Застигнутые смертью старые быки и трёхмесячные телята, животные всех возрастов, валялись прижавшись друг к другу во всех немыслимых позах. Некоторые лежали на спине, с раскрытыми глазами и высунутым языком со сгустками крови. Другие были насаженные на рога старого и сильного быка, или лежали со сломанной спиной, с двумя- тремя глубокими ранами. Один маленький теленок повис на рогах быка, который пронзил его в дикой гонке вокруг загона. Индейцы смотрели на этот ужасный и отвратительный вид с явным наслаждением, и рассказывали, как такой-то бык или корова проявили прекрасные бойцовские качества в смертельной борьбе. Плоть многих коров была снята, и сушилась недалеко на солнце около палаток. Излишне говорить, что запах был подавляющим, и миллионы больших синих мух, гудели и жужжали над гниющими телами, это была не менее отвратительна часть зрелища. С некоторым удовлетворением мы узнали, что когда десять дней назад был сделан первый «забег», стадо из двухсот бизонов не попало в загон, потому что осторожный старый бык разглядел слабое место в заборе, протаранил его на большой скорости, и прорвался на свободу в прерии, а за ним и все стадо».
    Часто когда загон заполнялся накопившимися отходами, к нему пристраивали примыкающую ограду. Если одна такая построенная ловушка оказывалась неудачной, то группа переезжала в лагерь общины, загон которой поставлял достаточный запас мяса. Все, кто располагался станом в непосредственной близости от загона, автоматически участвовали в распределении добычи, независимо от того, помогали они строить или принадлежали к группе, которая его построила. Для ловли каких-либо других животных эти загоны не использовались.
               
    Этот метод массового забоя бизонов некогда практиковался в Монтане. В своих мемуарах  «Американский бизон», г-н Дж. Аллен утверждает, что когда в конце 1873 года проезжал через территорию Йеллоустона, в отчёте  экспедиции он сообщает  «несколько раз встречал остатки этих загонов и их ограждений, сходящихся в области выше устья реки Большой Рог».
Г-н Томас Симпсон утверждает, что в 1840 году в районе Карлтон-Хаус было три лагеря ассинибойнов, каждый из которых имел свой бизоний загон, куда они ежедневно сгоняли сорок или пятьдесят животных.

    Община «Речные люди» не практиковала охоту с помощью загонов, хотя они знали об их использовании некоторыми восточными группами. Информаторы из «Людей Зовущей Реки» рассказывали Скиннеру, что всадники сначала окружали стадо, потом начинали его дробить, а затем догоняли и забивали выбранных животных.
    В конце зимы и ранней весной, когда можно было найти только единичных особей, использовались различные средства преследования. Выслеживали одинокого бизона и последовали, пока тот окончательно не выдыхался, отказываясь от бегства. Иногда в погоне участвовало двое мужчин, поочередно преследующих животное, пока оно уже не могло бежать. Антилоп также добывали с помощью этого метода.
 
   В другом случае охотники подползали к стаду, пока не оказывались достаточно близко для уверенного удара. Когда на земле лежал снег, они носили длинные до локтя варежки.
Несколько человек могут забраться под бизонью шкуру, подвешенную на шесте, и подойти к стаду, скрываясь за этим щитом.
    Один из охотников, накрывшись шкурой, блеял, как теленок, чтобы привлечь коров. Вариант этого метода описан Скиннером. А другой человек, одетый в волчью шкуру делал вид, что нападает на первого, который носил телячью. Блеяние фиктивного теленка привлекало на помощь коров и быков, которые подходили на расстояние ружейного выстрела.
    Хинд (1858) также упоминает степные пожары, организованные кри, чтобы сбить бизонов со своего курса. Однако, мои информаторы заявляли, что принимали меры предосторожности, чтобы прерии не загорались, так как это вызывало большие потери дичи.
*THE PLAINS CREE BY DAVID G. MANDELBAUM
*ИНДЕЙСКОЕ ЧТИВО* в "контакте"