Неизвестные истории. Гомосексуализм у индейцев

Этнографические изучения коренных американцев,  в большей степени отражают мировоззрение и ожидания исследователей, чем порой отвечают на поставленные в этих исследованиях вопросы, поэтому не всегда научные изыскания в области половых взаимоотношений у туземцев  дают нам правильное понимание самого предмета исследования, который традиционно существовал в этих обществах.
  Сегодня практическая составляющая всякого исследования  рассматривается под другим углом зрения, где на первое место выходит лично сам представитель туземного общества, через восприятие которого удается более точно определить параметры той уникальной культуры, которая была вырезана из бытия нашествием цивилизационных факторов.
 Поэтому, если говорить  об отношении североамериканских индейцев  к такому порочному  феномену как однополый секс, а также восприятии индейцами людей нетрадиционной ориентации, то можно с полной ответственностью заявить, что своем большинстве они были однотипными.
Гомосексуализм у навахо воспринимался спокойно. Лесбиянки  в этом племени распоряжались имуществом не только своей семьи, но и семейной общины в целом. Считалось, что от них зависит благосостояние остальных членов навахского общества, поэтому лесбиянкам и трансвеститам  поручали вести хозяйство, от чего те были процветающими людьми в племени. Навахо, согласно исследователю У.Хиллу, независимо от пола, с уважением и почитанием относились к гермофрадитам, трансвеститам, гомосексуалистам, которые всегда выделялись в обособленную группу в племени, не относящуюся ни к мужчинам ни к женщинам. Гомосексуалисты у навахо выполняли как мужскую, так и женскую работу, но особая роль отводилась им в проведении обрядовых церемоний. Единственное, до чего эта категория людей у навахо не допускалась, так это до участия в охоте и войне, считавшимися сугубо мужскими видами деятельности. В решении вопросов  политического характера гомосексуалисты у навахо выступали советниками вождей. В брачно-семейных отношениях могли формировать союзы с такими же, как и сами, либо с обычными членами общества, как мужчинами, так и женщинами.
По поверьям мохаве, ребенку еще в утробе матери становилось известно, что ему суждено родиться на свет не таким как все, поэтому  особого раздражения  люди нетрадиционной ориентации у этого народа не вызывали. Однако же родители, заметив в своем ребенке гомосексуальные наклонности, старались пресечь их развитие, из чего следует, что мохаве  данную ориентацию все же считали не совсем нормальной.
Лесбиянки мохаве назывались хваме, они носили мужскую одежду и брали себе мужские имена. Хваме  принимали  участие во всех видах мужской деятельности, в том числе охоте и войне, однако стать военными лидерами или вождями они не могли.
Женатые хваме, придерживались тех же традиционных запретов в обхождении со своими женами, что и обычные мужчины. Жены же хваме, как правило, считались бисексуалками, но не чистыми лесби. Хваме весьма гордились тем, если имели жену и старались все самое лучшее отдавать ей. Они не скупились на наряды и драгоценности для своих жен. Одна хваме даже  подрабатывала проституткой в лагере у маунтинмэнов, для того, чтобы заработать на подарки любимой жене.
Как утверждали сами мохаве, повествуя о хваме антрополагам, супружеская пара хваме совершала «половой акт» посредством вагинальной маструбации, в процессе которого хваме находилась сверху, а его жена снизу. Оральный секс хваме не практиковали, поскольку у мохаве облизывать половые органы женщин считалось запретным действом.
На мужских посиделках хваме, как и остальные мужчины мохаве, любили весьма  живописно, со всеми подробностями рассказывать о своей интимной жизни. Развод супружеских пар хваме был обычным делом. Жены частенько их оставляли и уходили жить к нормальным мужчинам.
С точки зрения распущенности нравов индейских обществ, мохаве являлись образцом сексуальной свободы, где допускался нетрадиционный брак, насладившись которым, члены общества могли снова вернуться к  традиционному.
Индейцы каска (Юкон Канады) традиционно производили в лесбиянки кого-либо из своих детей. Если в семье было много девочек, то одну из них в пятилетнем возрасте назначали быть «мальчиком» и воспитывали как мальчика, из которого потом вырастал отличный охотник, не уступавший в ловкости, сноровке сверстникам мужского пола. Назначенным лесби разрешалось вступать в половые отношения с другими женщинами посредством клиторальных ласк в положении «одна на другой».
С мужчинами таким лесбиянкам сексуальную связь поддерживать запрещалось, потому что считалось, что это разрушит их охотничью магию. Если мужчина по недомыслию посягал на такую «женщину», то она могла избить его, или  привести в негодность его оружие.
В племени кокопа (проживало в устье реки Колорадо, в Аризоне) дети с лесбийскими наклонностями общались в обществе мальчиков. С возрастом им разрешалось носить мужскую прическу и прокалывать нос как мужчины племени, а также участвовать в сражениях, жениться и вести хозяйство.
Индейцы квинлоты (северо-западный ареал обитания) лесбиянок называли «как мужчины», которым разрешалось вести мужской образ жизни,  выполнять мужскую работу и вступать в половые отношения исключительно с женщинами.
Говоря о мужской нетрадиционной ориентации у индейцев невозможно минуть лакотских ункте (винкте), о которых написано масса литературы, а само значение термина winkte приняло межплеменную или паниндейскую коннотацию.
По словам американского культуролога Беатрис Медисин термин winkte традиционно относится к мужчине, и дословно переводиться как «который хочет быть женщиной». Этот термин также имеет значение как «тот, кто убивает женщин». Многие исследователи-мужчины не принимают данную этимологию слова winkte, предпочитая  считать winkte  просто словом из языка лакота для обозначения гомосексуалистов. В языке лакота не существовала аналогичного термина, который мог бы применяться по отношению к лесбиянке, поэтому его нельзя обнаружить в каких-либо традиционных лингвистических текстах или в современных туземных диалектах. Это утверждение возникло, несмотря на то, что  антрополог Паула Гунн Аллен полагает, что лакотское слово khoshkalaka можно перевести на английский язык как «dyke» («лесбиянка»). Однако этот термин обозначает просто «юноша», так же как эквивалентное слово для женщин – winkhoshkalaka, означает «девицу» (приставка win, означает женский род; winyan означает «женщина»). Эти примеры выдвигают на первый план неточность тех исследователей, которые испытывают недостаток в знании туземного языка, и которые используют туземные термины, чтобы описать категории в отношениях между полами.
У кроу, мужчины, «которые хотят стать женщинами» назывались «боте», у шайенов «хемани», у навахо «дино». Универсальное же название полумужчин и полуженщин, происходит от французского слова «berdaches» бердачи (бердаши) – «люди с двумя душами», или, если выражаться по научному – представители одного биологического пола, принимающие гендерную идентичность другого.
Феномен бердачей был широко распространен в каждом крупном племени североамериканских индейцев.
Мужчина становился бердачи лишь в том случае, если вовремя поста получал видение, в котором его благословляла Луна, и ему было приказано духом «надеть женское платье». Считалось, что если он не выполнит повеления, то Луна заберет его жизнь. В видении духи обещали сделать этого мужчину провидцем, а также  даровать силу способную превзойти женскую. Бердачи весьма почитались в индейских обществах и слыли мудрецами, к которым за советом приходили вожди и военные лидеры.
Однако если мужчина проявлял трусость в бою, то его насильно могли опустить и сделать бердачи. Но такой мужчина не был в полном смысле бердачи, поскольку к нему не было уважения со стороны соплеменников и относились к нему презрительно.
Бердачи-мужчины племени могли стать целителями, шаманами  и колдунами. Индейцы почитали их как  своего рода «святых».
Бердачи-мужчина мог быть одной из нескольких жен индейских воинов, а генетические женщины-бердачи, могли стать «мужчинами», показав себя умелыми охотниками и отважными воинами.
У папаго, как сообщает антрополог Рут Андерхилл, бердачи  представляли пассивных гомосексуалистов, т.е. «мальчиков для утех».
Лакотские уинкте (те же бердачи) жили в отдельных палатках. Исключение составляли те из них, которых кто-то из воинов брал себе в жены. Если, скажем у кроу к боте (бердачам) относились спокойно, то у лакота родители научали своих детей избегать контактов с уинкте.
 Старый воин лакота Железная Раковина вспоминал  по этому поводу: «Мой отец внушал мне, как вести себя до женитьбы. В числе прочих наставлений было, и указание не сближаться с уинкте. Уинкте – это мужчина, которому видение велело вести женский образ жизни, чтобы прожить долго. Такое видение приходит к нему в детстве, но в женское платье он облачается, когда достигает мужского возраста. И тогда он начинает выполнять женскую работу и вообще жить по-женски. Эти люди хорошие шаманы и называют друг друга сестрами. У каждого есть своя палатка, которую им ставят родители сразу после того, как уинкте вступили в первую половую связь с мужчиной. Мы считаем, что если мужчина пойдет к уинкте и будет делать с ним то, что надо делать с женщиной, то на него падет несчастье». (Life and Customs of a Warrior Society)
Ункте соплеменник призывали для того, чтобы дать новорожденным тайное имя, которое магически защищало его по жизни и приводило к славе.
Великие вожди лакота Сидящий Бык, Черный Лось и Бешеный Конь имели тайные имена, данные уинкте, которые знали лишь несколько человек.
Также уинкте отводилось особое место в период ведения войн. Военные лидеры лакота при принятии решений испрашивали совета у уинкте. Последние выхаживали раненых воинов и являлись хранителями  вражеских скальпов. Уинкте, после возвращение военного отряда с победой  принимали участие в исполнении Пляски Победы. Сакральное действо – Танец Солнца, лакота никогда не начинали пока уинкте не выбирали и устанавливали ритуальные столбы. 
Я не являюсь поборником и защитником сексуальных меньшинств, и более того, считаю их порочной заразой в нашем современном обществе, но тем не менее подчеркну, что в индейском обществе исследователи, за некоторым исключением, не наблюдали ненависти и вспышек насилия по отношению к уинкте (винкте). На мой взгляд, уинкте были всего лишь подражателями полу, а подражание, как известно, сквозит неполноценностью и притворностью.
С христианской точки зрения (на мой взгляд, это самая объективная и бесспорная точка зрения) феномены уинкте, не что иное, как  бесоодержимость (одержимость лукавым, злым духом), которая есть результат исповедания языческой религии, результат поклонения невидимым бесплотным силам, несущим негативную энергию, порабощающую свободную волю человека.
По наблюдениям Альфреда Боуэрса, описавшего гомосексуалистов хидатса, юноши хидатса становились гомиками не сами по себе, и не по своей испорченной природе, а в результате неоднократных контактов с духами в своих видениях, которые сами и вызывали. Стать бердаче в видениях им приказывала некая «Женщина Наверху». И подобное случалась не только у хидатса, а практически у всех племен.  Заметьте, люди взывали к демонам, чтобы те даровали им Силу и получали просимое в извращенной форме, наивно полагая, что это от Создателя. Если демонов призывать и говорить постоянно: «Приди, приди», – или  как говорит известный наш богослов А.И.Осипов: «Здравствуйте товарищ, бес…», – то он и придет.  И попробуй после этого не стань демоноодержимым.
В то период когда Боурс исследовал хидатса, то в племени находились всего двое бердачей. В прошлом хидатса насчитывали от 15 до 25 бердачей на одну деревню.
По словам антрополога Джеймса Ронда у хидатса бердаче мог стать  только юноша, который был близким родственником (сын или брат) хранителя связки Священной  Женщины. Хидатса при всем уважении  и почитании бердачей, их побаивались и старались меньше с ними контактировать.
  Обычно бердачи (уинкте, бове, хемани) селились на отшибе лагеря, в своем большинстве вели одинокую жизнь, семьи  заводили редко. Если бердаче становился шаманом, то свое дело он как говориться «добре» знал, и  демоническая сила, которой он был одержим, действительно творила чудеса. А поскольку свой профессионализм бердачей подтверждал делами, то соплеменники щедро одаривали его подарками, поэтому бердачи были довольно-таки состоятельными людьми в племени. К тому же, выполняя  женскую работу, бердаче добивались большей производительности  труда и качества, чем обыкновенные женщины.
Но, неужели индейское общество целиком и полностью безропотно, положительно относилось к порочному феномену гомосексуализма? Нет, были, как указывалось выше, и исключения.
В обществе апачей-чирикауа гомосексуализм напрочь отвергался, и считался постыдным явлением. Чирикауа, замеченных в нетрадиционной ориентации соплеменников убивали наряду с ведьмами и колдунами. Точно такое же отношение к лицам нетрадиционной ориентации имели и команчи.
Юты, гомосексуальные связи считали недопустимыми, и даже детям в их, казалось бы безвинных играх, запрещали меняться ролями, в которых мальчикам предусматривалось на время игры быть девочками, и наоборот.
Североамериканские индейцы весьма радовались, когда в семье рождался именно мальчик, а не девочка, поэтому мужчины любого индейского племени, согласно верованиям индейцев, всегда считались венцом творения, и гордились, что в этот мир пришли именно мужчинами.
Отсюда становиться понятно недоумение, не непонимание, а именно недоумение, относительных тех мужчин в племени, которые родились мужчинами и вдруг, по каким-то причинам меняли пол.
Джордж Гриннел, изучавший шайенов, рассказывал о третьем поле у этих индейцев, которые назывались хемани (He'emaneo). После рождения рождался хемани генетически соответствовал всем характеристикам,  определяющим его как мужчину. Но с детского возраста хемани тяготел к женским занятиям и женскому окружению. Постепенно он приобщался к женской работе, вышивал бисером, выделывал шкуры, ставил палатки и в трудолюбии и производительности труда ничуть не уступал женщинам, и даже во многом превосходил их. У хемани были самые красивые палатки и самые лучшие вещи. Их рукоделие пользовалось спросом у соплеменников и на межплеменном рынке, от чего состояние хемани иногда превосходило состояние вождей и военных лидеров племени. По меткому выражению антрополога Д.Коулмана «Хемани  вмещали в себя мир мужчин и мир женщин, поэтому внутренне были сильнее любого человека».
Хемани, хорошо разбирались как в мужской, так и женской психологии, поэтому соплеменники всегда шли к ним за советом.  Они были превосходными повитухами и наставниками по гармонизации межполовых отношений. Мужчин и женщин они обучали техникам секса, готовили для влюбленных парочек различные благовония и ароматные травяные сборы, толковали сновидения и, поэтому почитались шайенами «святыми» людьми.
«Они были весьма популярными людьми, особенно среди молодежи…, поскольку были отличными сводниками. Им доверяли вести любовные переговоры», – отмечал Гриннел.
В военных походах хемани  выполнял функции повара и лекаря и в редких случаях предводитель военного отряда мог допустить его к воровству лошадей.
Антрополог Альфред Кребер указывал на факты того, что некоторые хемани  выходили замуж, заметьте, не женились, а выходили замуж и становились заботливыми женами. Жениться на хемани считалось почетным.
Последним хемани у южных шайенов, по Гриннелу, был некто Счастливая Дорога, который умер в 1879 году. Хотя Ричард Додж годом позже свидетельствовал о наличие еще одного хемани у шайенов, но был ли это классический хемани из сообщения Доджа понять весьма трудно: «Во время последних танцев у шайенов, на которых я присутствовал (примерно 1880 г.), я был свидетелем некоего подобия странного маскарада, хотя я и выяснил, что это совсем не редкость. Три девочки десяти-двенадцати лет, не смотря на свой возраст, были звездами каждого танца. Две из них были хорошо известны, а третья была никому не знакома. В итоге, юноша, с которым она танцевала последний танец, обнаружил, что это мальчик, переодетый в одежду сестры. Маленький плут играл свою роль так безупречно, что смог полночи дурачить всех. Мало того, половина мужчин, танцевавших с ним, успели в него влюбиться. Это было расценено, как очень удачный поступок».
В культуре могавков (одно из племен конфедерации ирокезов) мужчинам и женщинам разрешалось менять пол раз от разу в зависимости от желания это делать. При этом гендерные роли тщательно разграничивались.
Мальчик могавков с наступлением половой зрелости, склонный к женскому типу поведения проходил обряд инициации и становился «алиха». Он нарекался женским именем, облачался как женщина, и выполнял все женские функции, в том числе «выходил замуж» за полноценного мужчину. Для того чтобы целиком ассоциировать с себя с женщиной он ежемесячно делал порезы на своих бедрах, для обозначения якобы менструального цикла. Доходило до того, что алиха обучались рожать детей. Известно, что они эмитировали беременность и, когда приближалось время родов,  они пили специальный отвар, вызывавший запор, чтобы тужась, испытывать боли, как женщина при родах. Вставал вопрос, зачем сие действо, если по естеству алиха не мог рожать вообще? Могавки объясняли, что, мол, образно он рожал, но типа «мертвого ребенка», которого понарошку потом и хоронил, ибо мертворожденных у могавков было принято хоронить матерям лично.
Женщины могавков, также могли менять пол, и становится «хваме», выполняя сугубо мужские обязанности, в том числе воспитывали сыновей. Однако на руководящие позиции в племени могавские хваме не допускались.
При желании, и от сложившихся обстоятельств могавские алиха и хваме, могли поменять гендер в обратном направлении.
Кроу также выделяли некий нейтральный пол, который в физиологическом плане никак не проявлялся. Если ребенок кроу мужского пола в возрасте 10-12 лет вдруг внезапно прекращал игры и общение с мальчиками и сближался с девчонками, проявляя с годами в этом весьма устойчивые признаки, то родители, воздыхая, подносили ему женское платье и с этого момента он становился женщиной со всеми вытекающими.  Родители, конечно, сожалели об этом, но что поделать, такова воля духов (известно каких, повторяться не буду). По словам Эдвина Денига у кроу он встречал пять-шесть таких людей.
Стоит отметить, что с  началом колонизации континента европейцами, последние выявляя несвойственные христианскому восприятию эпизоды нравственной и интимной жизни индейцев, относились к их гомосексуальности с позиций инквизиции и казнили бердачей, сжигая их, как ведьм на кострах.
Даже в пострезервационный период, во многих племенах, родители, если замечали за своими детьми склонность к гендерным переменам, то проводили «специальные проверочные мероприятия».
Так папаго, если замечали за своим маленьким сыном тяготение к женским занятиям, то проверяли его на принадлежность к бердаче следующим образом. Они клали в кустах лук и стрелы, а также женскую корзинку и подстрекали малыша залезть в кусты. Когда ребенок в них залезал, то родители поджигали заросли и наблюдали, с чем впопыхах ребенок выберется из кустов, если мальчик хватался за корзинку, то «приговор» родителей был однозначным  – их сын бердаче.
Таким образом, в отличие от европейского восприятия и толкования нетрадиционной ориентации, можно сделать вывод, что у североамериканских индейцев в подавляющем большинстве (за исключением апачей, команчей и части южных ютов) племен гендер строго не предписывался и члены индейского общества свой пол вольны были воспринимать, руководствуясь личными представлениями и отчасти индивидуальными предпочтениями, в итоге, выбирая нормы либо мужского, либо женского общежития.

Литература

Denig Edwin Thompson. Five Indian Tribes of the Upper Missouri: Sioux, Arickaras, Assiniboines, Crees, Crows (The Civilization of the American Indian Series), 1975.
Grinnell George Bird. The Cheyenne Indians, Vol. 1. –  History and Society ,1923, – Reprint: Bison Books, 1972.
Grinnell George Bird.The Cheyenne Indians, Vol. 2. – War, Ceremonies, and Religion, 1923, – Reprint: Bison Books, 1972.
Medicine, Beatrice. Gender, in Native America in the Twentieth Century, – ed. Mary B. Davis, New York: Garland, 1994.
Medicine, Beatrice. Warrior Women: Sex Role Alternatives for Plains Indian Women, in The Hidden Half: Studies of Plains Indian Women, – ed. Patricia Albers and Beatrice Medicine ,Land-ham, Md.: University Press of America,1983.
Williams, Walter. The Spirit and the Flesh. – Boston: Beacon Press, 1986.