Американские прокладки

Михаил Ефимович шел дорогой своих испытаний. Он перенес сложную операцию, вернулся к прежней жизни, но это испытание судьбы заставило его по-новому взглянуть на свою жизнь. Ему вдруг захотелось до сердечной боли навестить родные края. Как  будто там, на родимой землице своей, он мог вернуть себе свою молодую силу. Ему казалось, что стоит прикоснуться к старой черёмухе у забора в углу заброшенного сада, как он скинет груз прожитых лет, все вернется на круги своя.

Ему хотелось постоять возле могилок своих близких. Сказать хотя бы скромному холмику над могилой матери это волшебное слово "мама" и погладить его рукой. Ему хотелось привести в порядок могилку отца, двух братьев, старшей сестры.

От большой семьи, в которой было девять человек детей, остались только они с Соней.

Больше двадцати лет он не был на Родине. На малой Родине.

Сестра приезжала в гости в его теплые края. Они писали друг другу письма регулярно. Но вот и Соня овдовела, постарела, обеднела и уже не могла навестить брата в дальней от неё сторонушке.

Путешествие на Дальний Восток было дорогим удовольствием. Свои сбережения ушли на детей и на внуков, а пенсии хватало только на текущие расходы.

И все-таки Михаил Ефимович сказал о своей мечте сыну и дочери.

- Вот тебе новогодний подарок!

Дети положили на стол авиабилеты в оба конца.

- На сборы всего два дня!

Да он хоть сию минуту был готов к дальнему путешествию. Жил он тоже одиноко. Уже третий год.

Он сразу же позвонил Соне. Она заплакала, заволновалась. Сестра стала считать время до встречи. Ее оставалось чуть больше сорока часов.

Маленькая, хрупкая, прекрасно одетая женщина ждала брата в городском аэропорту. Как всегда, она перепутала время, неправильно прибавила и перевела на местное, и ждала около шести часов.

О людях говорят, что они обнимаются при встрече. Брат с сестрой просто прильнули друг к другу. Обоих трясло.

- Не чаяла я, Миша, тебя еще раз увидеть, - плакала Соня, - не чаяла!

- Ну, маленькая, весь аэропорт зальешь.

Соня не знала, куда посадить, чем угостить дорогого гостя. Она приготовила брату столько еды, что он только руками развел.

- Мне нужно будет у тебя не меньше месяца гостить, чтобы со всем справиться!

-Да живи, дорогой, живи. А то я тут совсем одна осталась. С котами разговариваю.

Было уже далеко за полночь, когда брат и сестра переговорили обо всем. Соня всплакнула опять, когда вспомнила, как брат отдавал ей маленькой свою кружку молока в детские годы. Соня родилась в семье последним ребенком. Она была очень слабенькой девочкой. А Миша её вынянчил. Он был на девять лет её старше. Вот и носил везде на руках, и потом учил ходить и говорить, а когда Соня ко всем подходила со своей железной кружкой и просила дать ей молока, старшие дети разводили руками. Только Миша отдавал своей любимице всю свою порцию до капли.

Михаил закончил военное училище и поехал служить в Казахстан, там и женился. А потом век свой жил на родине своей жены. Соня пошла в медицинский институт, стала знаменитым врачом. У Миши было трое детей, а у Сони - один сын, потому что она работала с онкологическими больными, где-то не убереглась и получила дозу облучения. 

- В нашу деревню хочу съездить. Хоть и зима за окном. Но, думаю, найдем машину, чтобы проехать.

- А чего её искать? Я свою так и не продала. В гараже стоит. Посмотришь, подремонтируешь, и съездим. На ней внук ездил. Но он в прошлом году во Владивосток к родителям переехал после окончания института. А машина так и осталась. Он себе там новую купил. Родители помогли.

- Будет мне чем заняться.

- Будет, будет! А ты в водопроводах ничего не понимаешь?

- Да понимаю кое-что. У тебя проблемы?

- Понимаешь, у меня кран потек. Я вызвала слесаря из ЖЭКа. Он пришел. Поменял прокладку. А через три недели кран опять протек. Он мне какие только прокладки не ставил: и финские, и румынские, и немецкие, а они через три-четыре недели опять текут. Я уже столько денег за них заплатила. Он говорит, что отечественные прокладки - бесплатные, а импортные - за деньги. Вот я с каждой пенсии и трачу пятьсот рублей на прокладки в кране. А завтра обещал за тысячу рублей американскую поставить.

- Какую?

- Американскую. Специально для меня.

- Ох, Соня! Век уже на свете живешь, и умница какая, а обвести вокруг пальца тебя ничего не стоит. Слесарь этот по современному сказать, разводит тебя. Нарочно ставит плохонькие стертые прокладки. Чтобы ты его спонсировала на выпивку. Вот негодяй! Американские прокладки!

Утром Миша встал пораньше, перекрыл воду, поменял прокладки, которые нашел в ящике с инструментами.

Он стоял на лестничной площадке и курил слабенькие сигареты, потому что никак не мог избавиться от своей привычки. Он услышал шаги на лестнице. Поднимались двое.

- Сейчас увидишь, практикант, как я старушку разводить буду. Учись, как денежки срубить по-легкому можно!

Михаил перекрыл им дорогу.

- Народный контроль. Куда идем? Кому басни про американские прокладки рассказали?

- Да мы что? Мы - ничего! Она сама нам деньги предлагает.

- И много вы уже с неё взяли?

- Около трех тысяч.

- Верните! Ну! Быстренько!

Соня уже хлопотала на кухне, когда её старший брат вернулся в квартиру.

- Вот, Соня, тут тебе перерасчёт передали за прокладки из ЖЭКа. Не по той цене их тебе продавали.

- Ох, как много! Теперь мне есть на что Новый год встретить.

- А прокладки я тебе в кранах уже заменил. Американские поставил. Долго течь не будут!

-Правда? А где взял?

-С собой привез. Тебе в подарок. Хочу сказать тебе, Соня, что я задержусь у тебя месяца на два.  Дома меня никто особо не ждет. До самой весны я свободен. Я тебе помогу машину отремонтировать и продать. Что она у тебя без толку в гараже стоять будет? В гараже порядок наведу. Посмотрю всю систему теплоснабжения, водоснабжения. Трубы поменяю. Я в этом толк знаю.

-А тебе не трудно будет этим заниматься?  Дети там беспокоиться будут.

-Если почувствую себя критически - улечу домой. Самолеты я хорошо переношу.  А тебя нельзя без защиты оставлять.

Соня посмотрела на брата с благодарностью. Она кивнула головой.

И в эту минуту Михаил Ефимович вспомнил опять почему то ясно, как она - совсем маленькая девочка, подходила к старшим детям, протягивала свою кружку, которую она опустошала за минуту, и жалобно просила молока. И Миша отливал ей из своей кружки почти все молоко.
И она смотрела на него с такой же трепетной благодарностью.