Бессонница

         Бессонница

Не спалось. Да и можно ли уснуть, если муж  в реанимации. Перед этим несколько недель уговаривала его пойти к врачу. Чувствовала, что какой-то он не такой: слишком раздражительный, забывчивый, абсолютно неработоспособный, ничем не интересуется. Тревога моя нарастала с каждым днем. Наконец, согласился поехать в поликлинику от его бывшей работы – страховка еще действовала.

        Получили рекомендации  врачей, оставалось только пройти ЭКГ. Перед кабинетом уже решали, в какое кафе пойти поужинать, но… результаты кардиограммы так напугали врачей, что моментально была вызвана скорая помощь. Мужа погрузили на носилки  и – в реанимацию.  Перенес на ногах обширный инфаркт. Немедленная операция – сделали стентирование.  Сказали, что жизнь висела на волоске…

Ночью всё вспоминала, когда же этот инфаркт мог произойти, и как можно было его не заметить.  Перебирала даты. В апреле вызывали скорую помощь, но кардиограмма ничего не показала. А перед этим отметили нашу золотую свадьбу. Всё было хорошо. Пригласили самых близких, самых дорогих. 25 человек. Продумали все детали, в каком кафе, как рассадить гостей, праздничное меню,  музыка,  оформление. Приготовили потрясающий альбом для детей и внуков – история нашей жизни (фотографии, документы, вырезки, рисунки, стихи, письма)

Вечер удался!  Цветы, слова, объятия. Но этой бессонной ночью я всё вспоминала  наш танец. Оркестр заиграл для нас  такую знакомую и любимую мелодию «Эти глаза напротив» Никого и ничего мы не видели, кроме друг друга, не было слов, а только эти глаза напротив, только руки,  сильно сжимающие плечи, только огромная до слез  нежность и благодарность за такую долгую совместную жизнь, так быстро пронесшуюся.
Хотелось не расплескать, удержать еще немного это счастливое состояние души.

 С мая мы уже были на даче. Первый летний сезон мы никуда не торопились, потому что муж, наконец-то, вышел на пенсию. Наслаждались воздухом, зеленью, птицами, красками, тишиной, вкусными обедами и чаепитиями на любимой веранде, что прямо над Волгой, беседами с гостями и молчанием вдвоём у потрескивающей печки. Иногда разгадывали кроссворды, занимались английским языком.

В самом конце лета сломала ногу в двух местах: пяточная кость и лодыжка. Сразу жизнь стала совершено другой. Ограниченность движений,  сильные боли, темные вечера, раздражительность,  тревожная тишина – почти все соседи разъехались.
Вот тут-то муж в какой-то вечер и схватился за сердце, согнулся, не мог продохнуть. Думаю, что это и был злополучный инфаркт. Перепугалась я ужасно за него. Ночь, я на костылях, мобильник внутри дома не берет. Вроде бы всё обошлось, но решили утром в Москву уехать.   По поликлиникам практически не ходим и никаких таблеток не принимаем, но по приезде домой все-таки вызвали врача,   электрокардиограммы не сделали. Вот  теперь в больнице, в реанимации.
Что там, как он?

Вышла на кухню,  накапала 40 капель корвалола, погасила свет и  подошла к окну. Замерла от неожиданности и красоты – всё в снегу: деревья, кусты, провода, земля, крыши. Вот только утром деревья были совершенно голые и некрасивые, они тянули вверх свои длинные, тонкие руки  и как будто просили прикрыться. А сейчас за окном волшебная сказка, какое-то удивительное зимнее чудо, так много бело-серебряного переплетения, подсвеченного оранжевыми лампами фонарей.  Тишина, пролетающие куда-то снежинки. Хотелось стоять и смотреть, смотреть.  И захлестнуло ни с чем несравнимое удовольствие – наслаждение памятью о прошлом.
 «Снегурки», привязанные к валенкам, огромные изогнутые полозья, на которых  с визгом съезжали с гор, снежки, смешные снеговики с  носом-морковкой и угольками-глазками. Стукнешь палкой по дереву, и летит снег на плечи, ресницы, мокрые варежки. Смех, веселье, толканье, шумные игры.
 Так удивлялась в детстве, когда папа говорил, что не любит зиму.  Да возможно ли это?!

А в молодости по выходным обязательно в лес отправлялись  всей семьей на лыжах: я, муж, дочка. Они вперед убегают, только слышу дочкин голос
- Догоняй, мама!
 Потом на поваленном дереве, занесенном снегом, усядемся и достаем из рюкзака термос и бутерброды. Муж всегда чего-нибудь  рассказывает, а мы слушаем.

А вот сейчас начинаю понимать своего отца, стала бояться зимы.  Она долгая,  с короткими днями, длинными тягуче-ленивыми вечерами. Страшновато выходить, боязно поскользнуться, давление прыгает, реже видимся с друзьями, чаще болеем, гораздо хуже стали видеть, слышать.  Так не хочется напрягать детей и внуков своими проблемами. До ужаса боюсь беспомощности, хватит ли сил пережить долгие холода.
Подумалось, что это не только в природе, и в моей жизни зима началась, напасти, как снег на голову посыпались.

Утром поехала к мужу. Пропустили в реанимацию – успокоить, покормить - слишком плохо он перенес наркоз. Увидела его серо- вельветовое лицо и захлестнула жалость.

Возвращаясь из больницы, вспомнила, что сегодня встреча в литобъединении, посмотрела на часы – очень сильно опаздывала, но всё равно решила пойти, чтобы отвлечься от грустных мыслей, послушать, поучиться, получить задание.


 В вагоне метро было мало людей. Какой-то взъерошенный молодой человек  стоял у дверей, вдруг он обернулся, сделал шаг ко мне и протянул маленькую бумажную птичку.
- А что это обозначает - спросила я.
- Да, так ничего. Просто журавлик на удачу, на хорошее настроение и чтобы Вы улыбнулись.

И я улыбнулась. Спасибо тебе, милый, добрый лохмато-небритый юноша, за этот подарок. Нет,  первый снег на деревьях – просто зима, а не зима жизни. Всё еще будет хорошо! Мне еще так много дано. Я еще сумею удивляться, радоваться, дарить кому-то хорошее настроение, помогать больным соседкам, смеяться с подругами, принимать гостей, слышать родные голоса детей и внуков.  Муж обязательно выздоровеет, к нему вернется память, у меня хватит сил на двоих, моя сломанная  нога  перестанет болеть, и мы вместе будем бродить по  аллеям  нашего парка, держась за руки, любоваться ослепительной белизной заснеженных деревьев, которые весной снова дадут почки.