Рассвет или тупик?

     Приземистый, потемневший барак контрастно  выглядит на фоне  новостроек Красного Бора. В нем и живет  Любовь Андреевна Чепига, к которой я ехала. В ее комнате на 13 метрах и спальня, и столовая, и кухня, и прихожая. Хозяйке уже за  шестьдесят, но кажется, что за свою жизнь она так и не успела посидеть без дела. Племянница ее  З.И. Долманова в письме  в редакцию рассказала  о своей тетке. Семеро детей было в семье  Чепигов:  четыре брата и три сестры. Жили в большом родительском доме. Братья  в первые дни ушли на фронт и погибли. Люба была младшей. Именно на ее плечи и выпала главная тяжесть, потому что семья брата  Ивана с шестью детьми оказалась  на ее попечении. Пятнадцатилетней девчонкой  работала на лошади, пилила лес, любые дела в колхозе делала.

     «Дома мы ее почти не видели, -  вспоминает Зинаида Ивановна. – Поздно вечером  домой прибегала. Еду, что удавалось достать, всю нам  отдавала. До сих пор помню огромное блюдо , из которого мы черпали суп. Так и выжили».

     Люба тоже выжила, только судьбу  свою не сумела  сложить, прошла молодость в тяжком труде и бедности.

     Не вернулись братья, ушли из жизни родители, развалился дом.  Впрочем, совхоз «Рассвет» Любовь Андреевну заботой не оставил – дал комнатку в бараке  с подвалом, чему она была несказанно рада. В деревнях уж так повелось: если же женщина без семьи, то век ей быть подселенкой, или сторожихой в собственном  разваливающемся доме. Так что Чепиге еще повезло. Отработала  она в хозяйстве 40 лет, да и потом помогала, когда требовалось.

     Беда пришла неожиданно.

     Когда мы с Любовью Андреевной  разговаривали о разных разностях, в конторе совхоза шло совещание. «Рассвет» - подсобное хозяйство  Ярославского отделения Северной железной дороги. Двадцать две железнодорожные организации вкладывают в него  деньги и заботу. Немало сделано: шоссейная дорога от магистрали, асфальтированные внутренние дороги, склад комбикормов, телятник,  двухквартирный дом, навес, склад горючего, диспетчерская.  А то, о чем шел разговор  на совещании, повергло бы в шок многих сегодняшних сельских руководителей, думающих лишь о выживании. Вот только часть наметок на 1993 год:  соорудить столярный цех,  реконструировать ферму, подвести железнодорожный тупичок прямо  к порогу склада и так далее. И это при наших-то трудностях?! Но однажды довелось  прочитать,  что при сегодняшней ситуации на селе выживут только подсобные хозяйства  предприятий и транспорта. Как бы ни росли цены на  билеты, отпугивая пассажиров, по железной магистрали всегда будут возить уголь, лес, металл, зерно. А значит, будет дорога жить и зарабатывать себе на хлеб. И на мясо, что «растет»  в подсобных хозяйствах. Тот же «Рассвет» дает отделению мясо, молоко, птицу, яйца, овощи.  Поэтому как бы ни  пересчитывали и урезали затраты руководители подразделений, все равно совхозы, а их в  отделении уже четыре, должны развиваться и крепнуть.

     Но и здесь, и в других совхозах обходили и обходят  стороной одну проблему – стариков. Они как бы в нагрузку достались железной дороге со всеми проблемами.  В двух населенных пунктах «Рассвета» сейчас более  50 пенсионеров. Разные это люди. Одной вот 70 лет, двоих детей вырастила – летчика и инженера. Улетели в другие города, а материнский огород вскопать некому. Так и у многих других. И деревня, совхоз остаются для многих стариков  главным, а то и единственным родственником.

     Немного они просят. Главная проблема с дровами: где купить, как привезти и распилить. У Чепиги главная просьба: обшить  бы тесом  барак, можно  бы еще жить  да жить. Но у совхоза оказались другие планы:  снести барк и на этом месте построить столовую. Любовь Андреевна с помощью той же  племянницы  борется за свой угол, жалобы пишет. А руководство в обиде  – два варианта жилья предлагали женщине, а она  не едет. Правда, оба варианта в таких же бараках. В одной квартире  Любовь Андреевна  даже окна вымыла  и печку протопила, но вдруг отказалась  трогаться с места, чем обидела даже новых соседей.

     Они-то живут. И вроде бы довольны. Я видела, как живут. У Анастасии Яковлевны  Горшаковой – чистенько, просторно. Но в дождь приходится таз  подставлять под капель, а печка много съедает и дров, и денег. Другая соседка, Елена  Алексеевна Михеева, давно уж имеет право на отдых, но вместе с сыном, сокращенным на  заводе дизельной аппаратуры 90 бычков на аренде откармливает. И теперь на ее 16 метрах четверо ютятся.

     Отказ Чепиги от переезда, расцененный как каприз, конечно, не добавляет к ней расположения директора, хотя она о своих взаимоотношениях с ним и не говорит.Это племянница в письме  о нем пишет: что, мол, молод, послевоенный, тягот житейских не знает, стариков скудным снабжением обижает. Владимир  Александрович Косоуров действительно моложав, но эти строки  в письме его рассмешили. Он в 1937 году родился. Войну помнит, отец у него на фронте был, и четверых детей родители тоже нелегко поднимали. Теперь отца и матери нет, но директор не снимает с себя ответственности за чужих стариков. Молока  выписывает из «Рассвета» им по 15 литров в месяц, по два килограмма мяса время от времени. Так что упреки из письма, что лишил Любовь Андреевну этих привилегий за строптивость, на свой счет не принимает.

     Но почти везде старые колхозники - вроде люди второго сорта. И больше всего боятся, как бы новые веяния не оторвали  их от не очень добрых, но «своих» коллективов. Для них сегодняшние катаклизмы в сельском хозяйстве – личная катастрофа. Вот и старики из «Рассвета» хоть и ворчат на руководство, но прав своих не отстаивают. Понимают: с чего бы это им вдруг новые квартиры дали? Прошлое свое, подчас героическое, не считают таким. И дряхлеют потихоньку, и чувство вины при этом испытывают, что лишние хлопоты доставляют.

     А думается, что с  бездушием к ветеранам любой коллектив и любой руководитель обязаны бороться с таким же упорством, как за высокие показатели  в хозяйстве. И даже с большим  -  в этом благодарность уходящим, надежда на свое будущее, да и вообще - признание себя человеком. От этого зависит, чем будет остаток  жизни  для таких,  как Чепига. Безрадостным тупиком, или теплым закатом.

     Северный край, 1993 г.