Яша Большой и Яша Маленький - Эпилог

Заключительный эпизод рассказа «Яша Большой и Яша Маленький» по странной случайности включивший слова «жена, муж, любовница, поезд, книга и аул» - задание Литклуба города Сан Диего.
Рассказ «Яша Большой и Яша Маленький» можно прочитать на Facebook в Литературном клубе города Сан Диего и здесь, на портале proza.ru.
В первой части рассказа Яша Большой пришёл к своему отчиму, Яше Маленькому, в его отсутствие и забрал без его ведома коллекцию дорогой коллекционной посуды, которую он, Яша Большой, по одному предмету дарил своей матери Софье в день её рождения на протяжении многих лет. После смерти матери Яша Большой предложил своему отчиму добровольно отдать коллекцию. Тот не согласился, и пасынок начал действовать, понимая свою безнаказанность.
Яша Маленький приехал домой. Педро, водитель микроавтобуса, следуя правилам, проводил его до самой двери квартиры на десятом этаже. Без сопровождения стариканы падали и ломали свои куриные косточки. Но этот, казалось, был ещё крепкий, полный жизни дед. Его можно было не сопровождать. Мексиканец шёл за стариком потому, что тот всегда приглашал его перекусить. На хорошую «заправку», правда, времени никогда не было, какие уж тут обеды на этой рабской работе, где диспетчер следит за каждым шагом, но без бутерброда с ветчиной и банки колы старик его никогда не отпускал.
В этот раз переступив порог квартиры, Яша Маленький побелел лицом и чуть не грохнулся о пол. Очень кстати, что Педро оказался на подхвате. Мексиканец усадил его дрожащего на тахту, и начал хлопотать вокруг. Он поил его водой, трогал холодный лоб, всё время испуганно повторяя: «Are you ok, sir? What happen, sir? »
Старик указывал дрожащим пальцем на пустую зеркальную горку, шурша что-то пересохшими губами.
- What? What is this? - Не догонял Педро. 
Яша Маленький много лет прилежно посещал ESL (English as Second Language – английский как второй язык) школу при Пресвитерианской церкви, и кажется, делал успехи, но всё равно не мог толком изъясняться.
Мексиканец начал припоминать, что в горке стояли какие-то красивые стекляшки. Там, например, была одна ваза, которую старик называл Murano Glass в виде человеческой головы. Ваза нравилась Педро. Он даже хотел её сторговать. Да, теперь этой вазы не было. Вообще ничего не было. Похоже, старика грабанули.
- Do you want me to call the police?
Педро посмотрел на ручные часы. Пора было сматываться – у него был ещё полный автобус инвалидов, которым жутко хотелось домой. Ещё пять минут здесь, и многим придётся менять памперсы.  Старик промычал, что, мол, но полис, плиз. Это он ещё мог кое как выдавить, чтобы Педро понял.
Свои, наверно, постарались, подумал мексиканец. У русос всё как у мексикано: свои грабят своих.
-Ок, ок, но полис,- сказал Педро, примирительно подняв руки, и поспешил удалиться, так и не получив свой паёк.
Старик остался один и начал думать. Кто это мог сделать?   Приятели по дому? Менеджер?   Водопроводчики? Нет, никто это не мог сделать, кроме одного человека. Да и человек ли в самом деле?
Старик прожил с Яшей Большим бок о бок почти двадцать лет. Двадцать лет - не две недели! Как можно было за двадцать лет не сблизиться? Разве такое бывает?
Когда много лет назад парикмахерша Софка пригласила его к себе в коммуналку на чай с десертом, и он впервые увидел этого высокого рыжего пацана, он почему-то подумал, что с ним будет нелегко и когда-то это знакомство закончится плохо. Он не думал тогда на двадцать лет вперёд. Он просто думал, что вот он получит свой десерт в коммуналке не смотря то, что ребёнок этот где-то рядом. А потом этот Яша не даст ему пойти дальше, скажем, жениться на Софе. Ну что ж, не даст и не даст. Велика беда. Пусть остаётся любовницей.  А мы, если нужна будет жена, скажем спасибо этому дому и пойдём к другому.
Но пацан дал. Не надо идти к другому дому, служивый, становись мужем, пусть в маминой коллекции будет ещё одна, живая, куклёшка - статуэтка «Офицер в штатском» с товарным клеймом фабрики «Жизнь». Таким он был, этот отставной военный, ладный, худощавый, с туманным взглядом фарфоровых глаз, новая Софкина игрушка, недорогая, но чуть-чуть нескладная. У него самого было двое детей, брошенная жена-изменщица, весьма мстительная. Но новая семья стала его затягивать. Софку он полюбил капитально. У них было несколько просто офигенно счастливых лет в Москве. Особенно когда Яша Большой получил квартиру от работы и приходил только обедать.
Потом им также было хорошо здесь, в Штатах, когда Яша Большой купил себе хату и съехал от натуральной человеческой к чёртовой матери. Ему было клёво у себя, в элитном кондоминиуме, а им было классно здесь, в доме для малоимущих. Они устраивали себе чаепития из надаренной Яшей Большим королевской посуды. Удивительное чувство, когда тянешь чай из позолоченной тончайшей чашки и достаёшь сахар из сахарницы в триста долларов. Они тогда представляли себе людей, европейцев или американцев, возможно знатных и богатых, которые ели и пили из этой вот посуды сто или двести лет назад. Эти люди были вокруг, и, казалось, страшно завидовали им, что они могут тянуть душистую коричнево-золотистую воду из их тончайших чашек, а они, умершие, уже не могут.
Софка предупреждала его, смотри, не разбей ничего, потому что Яшунька тебя убьёт. Он и так меня убьёт, как бы в шутку ответил Яша Маленький.
Возможно, он был несправедлив к Яше Большому. Как это получилось, что он не сумел подружиться с парнем? Ну да, пацан непростой, но где они, эти простые в наши дни? У Яши Большого было, между тем, много хорошего. Как он, например, придумал деликатно посылать отчима в столицу Непала, Катманду, чтобы не употреблять отдалённо созвучное сильно ругательное слово, чтобы упаси Бог, не ранить чувства Яши Маленького?
А как он мать любил, заваливая её подарками? Как он любил покойного отца? Много лет подряд в годовщину смерти отца он выкладывал на Фэйсбуке его фотографии и писал о том, каким тот был необыкновенным человеком. Как много отец дал ему, хотя, когда он |умер, Яше Большому едва исполнилось четырнадцать. Он даже хотел перенести прах отца из России в Штаты, чтобы тот был всегда рядом, чтобы в любую минуту можно было придти к папе на кладбище и помолчать вдвоём. По неизвестной причине проект не состоялся. Возможно, что он ещё был в планах приёмного сына.
У Яши Маленького имелся laptop, подаренный когда-то пасынком своей маме. Древний компьютер свой Яша Большой разумеется великодушно оставил – бессмысленно забирать этот хлам, цена ему – копейка. К тому же Яша Маленький всё-таки сможет общаться с миром, не загнётся от одиночества. Ещё до предсмертной болезни матери Яша Большой помог им открыть счет в Фэйсбуке, сделал их обоих своими сетевыми друзья, дав им возможность учувствовать в фэйсбучных байрам али базарах. Правда интересовался этим один только Яша Маленький. Софа вообще не подходила к компьютеру. И конечно же он тоже не был активен, разве что любил читать разные чаты.
Что интересно, Яша Большой в бурной переписке с ФБ друзьями никогда нигде не упоминал своего отчима. Он всегда живо откликался на любые события в жизни друзей, близких и дальних родственников по линии покойного отца и матери, живших в разных концах России, Соединённых Штатов и мира. Он писал в сетях как он всех их безумно любит, какие они все яркие, необычные люди, как он всеми ими гордится, но никогда ни слова, ни пол слова о Яше Маленьком. Как будто его не существовало в природе. Многочисленные родственники тоже о Яше Маленьком как-то дружно забыли. Может быть, потому что он действительно был сверх заурядным, серым человеком, в котором было мало хорошего?
Ещё покойная Софа всегда говорила, что у Яши друзей, как волос на голове, что для друзей он просто вывернется наизнанку. Они не ценят, а он всё равно для них с себя последнюю рубаху сдерёт. Не может же плохой человек иметь столько друзей.
А вот у Яши Маленького как раз друзей почти не было. Два друга в доме, которые изредка приходили на обед, три друга на Фэйсбуке, котором он никогда не писал, и они ему тоже, да Яша Большой, самый заклятый друг. Скорее всего из них двоих именно Яша Маленький был никудышным человеком.
Всё, что у него было, это его Софочка, её семья. Правда, эта семья оказалась ущербной. Яша Большой из неё явно выпадал.   Как же это получилось, что он не сумел сладить с приёмным сыном?  Да что приёмный, он даже умудрился потерять родных детей. Он не знал, в какой стране их следовало искать, и вообще, живы ли они. Они тоже никогда ему не писали и не звонили.   И вот теперь Софа, единственная его связь с этим миром, ушла. И ничего не осталось в жизни, ни-че-го: ни любимой, ни детей, ни даже этих весёлых ладных дорогих стекляшек, за которым маячили тени других людей, а теперь и Софина тень. Но Яшка большой и её умыкнул!
Яше Маленькому ничуть не жаль было этих дорогих безделушек. Просто ему вдруг стало страшно одиноко. Пасынок забрал своё, - своё ли? Разве даренное принадлежит донору?   Но главное он дал ему понять: не хотел по-хорошему уступить то, что я считал своим, теперь ты абсолютно один, старый жмот. Не желаю тебя знать, придурок. И твоя Софка теперь уже не твоя, она тоже не желает тебя знать.
В жизни происходят какие-то странные необъяснимые вещи. Вот зачем неделю назад, когда всё ещё было путём, он купил в арабском магазине моток чёрно-жёлтой под пеньку капроновой верёвки?  Что ему нужно было развешивать?  Или связывать? Нет, скорее развешивать.
Яша маленький начал шарить глазами по потолку и верхним краям стен ища крюка или вбитого в бетон штыря. Ничего такого, естественно, не было. Потолочный вентилятор-люстра был прикреплен к потолку на живую нитку – никакой даже самой малой нагрузки не выдержит. 
Он вышел на балкон. Смеркалось. Он понял, что здесь это можно сделать очень даже просто. На свежем воздухе – хорошо! Он закинул верёвку за крест-накрест сваренные прутья балконной ограды, сделал крепкий узел и петлю. Темнота опускалась быстро. Он принёс из спальни ножной коврик, чтобы не простудиться, лёжа на бетонном полу балкона. Болеть нельзя – ухаживать некому.  Хотя конечно, какая чушь, простудиться он не успеет, просто будет не так холодно. Он лёг на коврик, просунул голову в петлю и начал вращаться. По мере того, как петля сжималась вокруг шеи ему стало казаться, что он превратился в какую-то прозрачную субстанцию и полетел. Скорее всего его нёс сильный ветер. Летел он в Джомолунгма. Туда, куда пасынок посылал его много раз, и вот наконец свершилось. Он летел не низко и не высоко. Под ним неслась земля, населённая двуногими существами, людьми. Проносились их города, сёла и аулы, их скрытые от глаз жилища, где они писали книги, слагали стихи, а между делом грабили и насиловали друг друга. Куда-то неслись их гремящие поезда, и бесшумные автомобили. Он тоже мчался куда-то, не чувствуя ни тепла, ни холода. Он летел на самую высокую точку мира - гору Джомолунгму. Оказывается, души умерших людей не сразу попадают на небеса. Более того, кто-то вообще туда не попадает, а скатывается вниз и разбивается в прах, превращаясь в помойную коросту на склонах гигантской горы.  Если душа не доползает до неба, это означает, что человек прожил поганую жизнь. Бог решил, что современный человек столь грешен, что прежде чем успокоится, ему следует вскарабкаться на эту двенадцати километровую шишку Земли. И вот Яша ползёт уже вверх по Джомолунгме вместе с другими такими же прозрачными налитыми грехом пузырями и думает о свой паскудной жизни.
Что это за жизнь? Зачем и кому нужна была его жизнь?
И когда он готов был уже скатиться и пропасть, он увидел женщину, которая минуя всех быстро шла прямо к нему. Это не могла быть Софа, потому что ей отрезали ноги, съеденные диабетом, она была слепа, но видит Бог, это была она. Она шла прямёхонько к нему. И вот она встала перед ним, и он остановился. Она говорила что-то. Она была молода и прекрасна, у неё не разило изо рта. Вообще, от неё чудесно пахло, как в те медовые годы. Она обвила его шею тёплыми руками.
И в тот же миг ему стало так хорошо, так тепло, что сердце остановилось.
© Alex Tsank,
San Diego,
12/14/2015