Значит, не было бы и меня... Глава 51

 Катерина брела по глубокому снегу. Она чувствовала сильную усталость и с удовольствием присела бы где-нибудь отдохнуть, но прекрасно понимала, что стоит ей остановиться и она замёрзнет на этом месте насмерть вместе с Любушкой. Время от времени перед её глазами всплывал образ Павла Леонтьевича, а её сердце сжималось от жалости.
 За целый день Катерина не встретила ни одной живой души и уже стала подумывать, что заблудилась. День быстротечно клонился к вечеру, а она всё шла и шла. Малышка несколько раз просыпалась и хныкала, Катерина пыталась сунуть ей грудь, хотя это было крайне неудобно. Кое-как немного насытившись, малышка продолжала спать.
Бедную Катерину уже просто валило с ног, когда она издали, заметила огоньки – свет в домах и дым из труб. Увиденное прибавило ей сил и она прибавила шаг.
Перед ней было ещё одно незнакомое ей село. К её удивлению, оно не было таким запустевшим, в котором она была прошлой ночью.
 На улицах были люди и Катерина очень обрадовалась, увидев их. Но, только подойдя ближе, она услышала немецкую речь и поняла, что это были немцы. Она сильно испугалась, но деваться было некуда, её заметили.
 Катерина застыла в недоумении посреди улицы, не зная, что ей теперь делать. Заметив незнакомку, двое немцев направились к ней.
Несчастная Катерина стояла, ни жива, ни мертва. Подошедшие немцы, что-то спросили у неё на своём языке, но она не разобрала ни слова. Один стал настойчиво что-то говорить, указывая автоматом ей на грудь. Катерина догадалась, что от неё хотят и поспешно, замёрзшими руками расстегнула свою фуфайку, затем развернула подушку и показала спящую Любушку.
 Немцы, на удивление тут же заулыбались и, махнув жестом, велели следовать за ними. На ватных ногах Катерина поспешила, куда ей указали, приготовившись к наихудшему.
 Но, вопреки всем её переживаниям, её не расстреляли, не повели в сырой подвал, а наоборот завели в дом.
В доме было тепло и пахло настоящей едой, от чего у Катерины тут же закружилась голова и заурчало в животе.
- Gretchen, bitte, qib dia Frau mid dem kind!* - по-немецки произнёс один из сопровождающих.
Из соседней  комнаты вышла молодая женщина лет двадцати пяти, она была хорошо одета, ухожена и имела необыкновенно красивую причёску.
- Ja, - произнесла она. – Ich habe alles verstanden.**
Катерина стояла завороженная красотой незнакомки и не знала как себя вести и что с ней будет дальше.
- Bitte kommen***, - сказала она и жестом дала понять, чтобы Катерина проходила в дом.
В комнате был порядок и уют, о котором Катерина совершенно забыла. Провожающие закрыли за собой дверь и удалились. Катерине стало жарко и она расстегнула свою фуфайку, малышка почувствовав тепло громко закричала.
- Раздевайся! Чего стоишь? Голодная, наверняка, – на чистом русском, но с легка заметным акцентом, произнесла молодая женщина.
- Вы говорите по-русски? – сильно удивилась Катерина.
- Да, а что это тебя удивляет? – так же просто ответила Гретхен.
- Здесь…. Немцы и все говорят по-немецки, - опустив голову, произнесла Катерина.
- Так и будешь стоять у порога, и слушать, как ребёнок кричит, - сказала Гретхен.
Катерина опомнилась и стала доставать малышку. Подушка, платок, пелёнки были мокрые и грязные, а дочка голодной.
- А можно здесь у вас пелёнки постирать? – неуверенно спросила Катерина.
Гретхен взглянула на неё своими огромными голубыми глазами и ответила.
- Постирай, если, надо.
- Спасибо, - поблагодарила Катерина и стала заниматься дочкой.
Она её перепеленала в последние чистые пелёнки и стала кормить. Малышка с жадностью сосала полупустую грудь, а Катерина изредка кидала взгляд, то на обстановку в комнате, в которой находилась, то на белокурую немку.
 Комната была большой и просторной, а печь хорошо натопленной. Катерина сидела с дочкой на мягком диване и боялась пошевелиться, чтобы невзначай его не вымазать. Он казался ей слишком чистым и дорогим для неё. Под окном стоял деревянный стол, накрытый красивой скатертью и несколько стульев
Гретхен сидела за столом и, просматривая какую-то тетрадь, иногда что-то записывала. Катерину, невзирая на урчание в животе от голода, стало клонить в сон. Она то закрывала, то открывала глаза.
- Куда идёшь? Да ещё и с ребёнком? – неожиданно спросила Гретхен.
Катерина очнулась от лёгкой дремоты и ответила:
- К своим иду.
Ответ Катерины вызвал небольшое недоумение в глазах белокурой немки.
- К «своим»? Что это значит, к «своим»? Ты знаешь, где они? – тут же засыпала вопросами Гретхен.
- К маме и сестре иду в Курскую область. Так сложилось, что там, где я раньше жила, жить больше нельзя…., – задумчиво произнесла Катерина, внимательно разглядывая собеседницу.

 Гретхен была необычно красивой и ухоженной для военного времени. Её пухлые губки были наведены красной помадой, брови были тонко очерчены, словно карандашом, а голубые глаза смотрели из-под роскошных ресниц. Её волосы, длинной по шею, были слегка накручены и уложены в причёску. Ногти были длинные и покрыты красным лаком, а кожа рук была просто бархатной.
Катерина с горечью взглянула на свои обветренные, обмороженные руки с грязью под ногтями и быстро перевела взгляд на красивую женщину.
- Наверное, это далеко, - задумчиво продолжила диалог Гретхен.
- Да, далеко, - ответила Катерина.
- Ты ведь голодна? – спросила немка.
Катерина опустила глаза в пол.
- Почему вы пустили меня в дом? Обогрели? Пытаетесь накормить? – неожиданно спросила Катерина. – Ведь вы, же…. Вы, же….
- Все убийцы и негодяи, - договорила за Катерину Гретхен. – Ты это имела ввиду?
- Почти…, - тихо произнесла Катерина, боясь приподнять глаза.
- Считай, тебе повезло. Вот и всё, - произнесла Гретхен и стала насыпать в тарелку гречневую кашу с жареной курицей.
Катерина уловила запах пищи и у неё закружилась голова, стало темнеть в глазах.
- Эй, ты чего такая бледная? Давно не ела? – спросила Гретхен, ставя на стол тарелку с едой.
- Можно, я положу её на диван? – спросила она, докормив дочку.
Та одобрительно кивнула головой.
Катерина положила дочку и стала издали посматривать на еду, боясь подойти.
- Иди мой руки, вон там, в комнате и иди, ешь, - сказала Гретхен и махнула рукой на дверь.
 Катерина, оглядываясь на спящую дочку, медленно побрела к комнате. Гретхен подошла к выключателю и зажгла свет, что оказалось для Катерины уже в диковинку. Она уже успела отвыкнуть от таких благ за такое короткое время.
- Мой руки, - произнесла Гретхен и открыла кран.
 Вода с шумом побежала в раковину. Рядом стояла большая ванна и это было для Катерины в новинку. В своём селе, да и в доме Ульяны она пользовалась рукомойником и тазами. Удивление на её лице прочитала Гретхен и с гордостью произнесла:
- Что? Нравится? Это наши установили, хоть какая-то цивилизация в вашем непроходимом лесу! – похвасталась Гретхен. – И как вы только жили до нас?
- Хорошо жили, да просто отлично, - тихо буркнула Катерина себе под нос.
Немка её не расслышала и пошла обратно в большую комнату.
Впервые за эти дни Катерина вымыла руки с мылом и тут же, вспомнив о грязных пелёнках дочки, кинулась за ними в комнату.
Любушка сладко посапывала на кровати, а Гретхен сидела за столом.
- Садись к столу, - повторила приглашение Гретхен.
- Я пелёнки сначала постираю, можно? – неуверенно спросила Катерина.
- Да поешь ты! – настояла немка. – Успеешь!
 Катерина была очень голодна, но ей было неловко есть у чужих людей, тем более  у врагов. Но только ради дочки, ради того, чтобы было чем её кормить, она приняла приглашение.
От аромата настоящей еды кружилась голова, а желудок сводило до тошноты. Катерина взяла ложку и стала аккуратно, как только могла, есть.
Но это у неё не выходило, руки почему-то сами тряслись и она, не жуя глотала пищу.
- Куда так спешишь? – спросила Гретхен, улыбнувшись.
Катерина, чуть не поперхнулась и стала есть медленнее. Умом она понимала, что много есть нельзя, после длительного голодания, но глазами она бы съела всё, что было на столе. Оставив немного каши в тарелке, Катерина произнесла:
- Большое вам спасибо.
Гретхен улыбнулась и сказала:
- Иди, стирай пелёнки, да и вещи свои можешь тоже постирать, да и помыться. А то, от тебя извини, но не очень хорошо пахнет.
Катерина смутилась на мгновение и задумалась. Как следует она давно не мылась, боясь прихода Ивана раньше времени, да и дорога, ночёвка в доме старика давали о себе знать. 
- Спасибо, но если я постираю свои вещи, то мне нечего будет надеть, - смущённо произнесла Катерина.
- О, это не проблема! Я тебе что-нибудь из своих вещей дам, - предложила неожиданно Гретхен.
- Спасибо, конечно, но это как-то неудобно, не правильно…. Я ничего не понимаю, зачем это вам нужно? – спросила Катерина.
- Иди, стирайся, мойся, пока ребёнок спит, - напомнила Гретхен. – Сейчас одежду принесу.
Она удалилась из большой комнаты и скрылась за дверью, а Катерина тихонько подошла к спящей Любушке.
Малышка мирно спала на кровати и улыбалась во сне. Катерина удовлетворённо вздохнула, глядя на дочь.
- На, бери, - сказала Гретхен, протягивая вещи.
Катерина нерешительно взяла одежду и пошла в ванную комнату.
Там она постирала пелёнки душистым мылом, свою одежду тоже перестирала, вымыла голову, обмылась сама и, ей так стало хорошо и легко, как когда-то давно ещё до войны….
Она вытерлась чистым пахучим полотенцем и стала рассматривать вещи, которые дала ей Гретхен. Катерина держала в руках красивое новое кружевное бельё, которое никогда не имела возможности носить. Она примеряла его и ощутила, как оно приятно прилегает к телу, затем надела невесомые чулки, платьице очень красивого покроя из дорогой ткани и накинула трикотажную кофточку. Затем она сложила все свои постиранные вещи в стоявший под ванной таз и вышла.
 Гретхен стояла и держала на руках Любушку, немного покачивая, видно та проснулась, пока Катерина была в ванной. Девочка не плакала.
Увидев дочку в чужих руках, Катерина сразу побледнела, а сердце кольнуло и тревожно защемило.
 - Давайте, мне дочку. Она ведь уже проснулась, - поставив таз с вещами на пол, попросила Катерина.
- Не переживай, не обижу. Вон над печкой верёвки, развешивай свои вещи, - ответила немка и кинула взглядом в их сторону.
Катерина очень переживала за дочку и старалась развешивать вещи, не сводя взгляда с Гретхен.
Та ходила рядом по комнате с девочкой и, улыбаясь, смотрела на неё.
- А у меня не может быть детей, я бесплодна, - вдруг серьёзно произнесла Гретхен.
Катерина замерла с пелёнкой в руках и посмотрела с сожалением на немку, заволновавшись о дочке сильнее.
Закончив с вещами, Катерина сняла мокрое полотенце с головы и стала расчёсывать волосы своим гребнем.
Гретхен ходила по комнате с девочкой на руках, на удивление та не спала, но и не плакала.
- А ты, ничего, красивая, - произнесла Гретхен.
Катерина засмущалась и немного раскраснелась.
- Ребёнка мыть будешь? – спросила Гретхен.
- Хотелось бы, если можно…. Но у меня больше нет чистых пелёнок….,– расстроенно произнесла Катерина.
- На, держи ребёнка, - сказала немка и ушла в свою комнату.
 Через несколько минут она вернулась с чистыми простынями и ножницами.
- Вот, сделай ей новые пелёнки, - произнесла она и протянула Катерине несколько сложенных простыней.
Катерина снова была удивлена такому хорошему обращению к ней.
- Спасибо большое, - обрадовалась Катерина и, положив девочку на диван, принялась работать ножницами.
Из принесённых простыней вышло несколько отличных пелёнок. Катерина развернула мокрую малышку и понесла в ванну, прихватив с собой чистую пелёнку. Там в тёплой воде она обмыла её и завернула в новую пелёнку. Девочка не плакала, лишь смотрела своими глазёнками-бусинками по сторонам.
- Давай я её подержу, - снова предложила Гретхен.
Катерина с неуверенностью отдала дочку, а сама поспешила в ванну, постирать использованные пелёнки.
- Что-то худая она у тебя, - сказала Гретхен, когда Катерина развешивала пелёнки над печкой.
 - Молока у меня мало…., - ответила Катерина.
 Послышались голоса и звук открывающейся двери, Гретхен тут же отдала девочку Катерине и сев за стол, стала листать свою тетрадь. Катерина присела с дочкой на диван и стала наблюдать за происходящим.
 В комнату вошли двое немцев. Один принёс охапку дров и стал подкидывать их в печь, поглядывая слащавым взглядом на Катерину. Та от смущения и от тепла, раскраснелась ещё больше и прикрыла кофточкой широкое декольте на платье. Второй тоже довольным взглядом окинул Катерину и стал что-то спрашивать у Гретхен по-немецки. Та ему отвечала так же на немецком и изредка поглядывала на Катерину.
Из их слов Катерина ничего не могла понять, они говорили в полголоса, но долетавшие до уха Катерины фразы, всё равно ей ни о чём не говорили.
 Первый немец, закончив подкидывать печь, ещё раз осмотрел Катерину и покинул помещение. Второй ещё немного о чём-то поговорил с немкой и тоже ушёл, проведя по Катерине заинтересованным взглядом. От этих смотрин бедной Катерине стало не по себе и ей захотелось уйти отсюда, как можно скорее. Но на улице была глубокая ночь, да и вещи её были мокрые. Гретхен что-то записывала в своей тетради, не обращая внимания на Катерину.
 А её снова начало клонить в сон и она, облокотившись на спинку дивана, незаметно для себя уснула, с дочкой на руках. В сон она провалилась очень быстро, только руки по привычке крепко держали малышку у груди.

*Гретхен, пожалуйста, накорми женщину с ребёнком.
** Да… Я всё поняла.
*** Пожалуйста, проходи.