Розовые носочки. гл. 15. В деревне то было...

Татьяна Васильевна быстро обжилась в Ольховке, она подру-жилась с Анной Павловной и теперь соседи дружили семьями, забыв про старые обиды. Иногда к ним на чай заходила жившая неподалёку Елена Андреевна Аншукова, ещё не старая женщина, давно овдовев-шая. Единственный сын её учился в городе. Сегодня она при встрече похвасталась подругам, что завтра поедет на пристань встречать сына. Тот отучился, и будет работать в своей деревне. Женщина счастливо улыбалась, и Анна с Татьяной радовались вместе с ней. Дни стояли тёплые, солнечные, и казалось, что всё лето будет стоять такая погода. Иван Михайлович приговаривал:
– Не больно радуйтесь, на носу Илья-пророк, он и дождика, и грозу даст. Да, как бы не зарядили дожди на весь август.

Елена Андреевна назавтра запрягла в телегу невозмутимого коня Арсенала, которого ни за что не сподобить на рысь, сколько его не понюжай. Поэтому она выехала часа за два до прибытия теплохода. До пристани надо было добираться через весь Ольшанский луг, а это километра три добрых будет. Добравшись загодя она  добрых полчаса ожидала, когда же вывернется из-за поворота теплоход. Наконец, словно большая белая птица, теплоход показался на середине реки.

Елена Андреевна привязав вожжи к кусту черёмухи, росшей на берегу, стала спускаться по трапу с высокого угора к дебаркадеру. Было неловко идти, и она спускалась боком, ставя сначала одну ногу на прибитую к доскам перекладину, а потом другую. Теплоход, причаливая, дал три резких гудка, и Елена Андреевна вздрогнула от неожиданности, и чуть было не оступилась.
«Вот бы съехала на заднице до самой воды, подумала она. – Вот бы насмешила народ». Наконец женщина зашла на дебаркадер, а с пристани уже трап положили, и первым она увидела своего Коленьку, но тут же её чуть не хватил удар. Сын был не один. Он держал за руку тоненькую девчонку в белых брючках, и такой же белой кофточке. «Это, ещё что за птица такая выискалась?» – подумала Елена Андреевна. Николай подошёл к матери:
– Здравствуй, мама, познакомься, это моя Олечка. Мы хотим осенью с ней пожениться.
Девушка смотрела прямо, но было видно, что она смущена. Елена Андреевна улыбнулась через силу девчонке и поздоровалась.
– Здравствуйте, Елена Андреевна, – ответила та.
«Уже и имя моё знает – подумала Елена Андреевна с неприяз-нью. – В кои-поры парня-то окрутила? Худо;, морно;, и посмотреть не на что». Она молча пошла в угор, к ожидавшей её лошади. Преодолев кое-как неловко;й трап, отвязала вожжи от куста.
– Заползайте на телёгу.

Сын подхватил Ольгу подмышки, и словно пушинку, посадил на телегу. Ловко взобрался сам. «Ишь ты, ровно маленького робёнка». Елена Андреевна уселась на телегу, и тронула вожжами бока стареющего коня.
– Но, поехали.
Арсенал покорно зашагал по лугу знакомой дорогой.
– Да, что ты, кляча старая, едва ползёшь? Но, давай!
Елена Андреевна стегнула вожжами коня, но тот чуть-чуть по-трусил, и опять перешёл на шаг.

Дома сын попросился жить в отдельной комнате, и у матери в сердце шевельнулась колючая ревность к невесте сына. «Ишь прохо-димка, сама, небось, парню навязалась», но сыну не поперечила. Через полчаса, собрав на стол, Елена Андреевна пригласила их поужинать. Сын достал бутылку шампанского.
– Мама, давай за знакомство выпьем. Да что ты такая хмурая? Олечка тебе понравится, вот увидишь.
– Время покажет, – поджала губы Елена Андреевна. – Работать-то где будете?
– А вот завтра и пойдём устраиваться на работу, а заодно и за-явление в сельсовет подадим. А сегодня – давайте за встречу!

Пробка из бутылки вылетела в потолок, и сын ловко разлил шампанское по фужерам.
Николай устроился работать механиком в колхоз, а Ольга бух-галтером в колхозную контору. Они, как оказалось, приехали оба по направлениям в родную деревни Николая, об этом сообщила все-знающая Марья Григорьевна сторожиха в конторе.
– Вот ведь, а матери ничего не сказали, а могли бы, – обиженно проворчала Елена Андреевна.
На обед они пришли весёлые и возбуждённые:
– Мама, мы заявление в сельсовет подали, на работу устроились! Мама, покорми нас, мы такие голодные!
Елена Андреевна метнула взгляд на Ольгу и та невольно съё-жилась, но Николай уже обнимал и тормошил подругу, и Ольга счастливо улыбнулась. Наскоро пообедав, молодые ушли в свою комнату отдохнуть. К работе им приступать с завтрашнего дня.
«Ишь, бесстыжая, середи бела дня с чужим мужиком в кровать залезла. Ни стыда, ни совести нету!» Елена Андреевна нарочито громко гремела посудой, убирая со стола. Молодые весело о чём-то разговаривали, изредка слышался заливистый смех Ольги.
Через месяц сыграли свадьбу – весёлую и шумную. Сын был безмерно счастлив, и только Елена Андреевна радости не испытывала: «Опоила парня, как есть опоила, вертихвостка бесстыжая».

Елена Андреевна работала телятницей, ей до пенсии оставалось ещё полтора года. Она к шести часам утра уходила на работу и возвращалась в девять, а вечером уходила  к трём. Работа была не из лёгких, но Елена Андреевна успевала и по хозяйству дома управиться – сварить, печи истопить, корову подоить и обрядить.  А вот отноше-ния с невесткой никак не налаживались. Они были не то, чтобы натянутыми, но особой теплоты и доверия между женщинами не было, но и скандалов и ругани тоже. С утра сын со снохой уходили на работу, а она, придя с телятника, начинала хлопотать по хозяйству.
Октябрь стоял дождливый и промозглый. Птичьи стаи давно покинули родимые края, а карканье ворон за окном раздражало слух. В три часа дня Елена Андреевна уходила на работу и до шести вечера, а молодые в пять приходили с работы, ужинали без неё, и закрывались в своей комнате. Они отдыхали, читали, чему-то временами весело смеялись. Часов в восемь выходили попить с матерью чай, и возвращались к себе.

Вечера Елена Андреевна коротала одна за прялкой или вязанием, и вспоминала свою молодость, мужа Григория, который так нелепо погиб – провалился вместе с трактором под лёд. Он смотрел на неё с большой фотографии в простенке, не стареющий, с неизменной улыбкой на губах. Она замечала у себя в волосах первые серебринки, и с грустью отмечала, что Гриша не видит её наступающую старость.
В воскресенье Николай и Ольга решили сделать в доме гене-ральную уборку и начали со своей комнаты. Но, когда вечером Елена Андреевна пришла с работы, она не узнала горницу. Деревянный диван и лавки были убраны, а вдоль стены стояли модные ныне полированные стулья и мягкий диван за столом. Она ошеломлённо остановилась, едва шагнув за порог. Взгляд её машинально упал на простенок между окнами. Портрета мужа там не было. На его месте красовался яркий плакат с календарём.
– Где? – только и спросила Елена Андреевна.
– Что где, мама, – откликнулся сын.
– Где портрет Гриши?
– Мама, не волнуйся. Мы его вынесли на кухню.
Елена Андреевна, не раздеваясь, прошла на кухню, принесла портрет и, сорвав календарь, водрузила портрет на прежнее место.

– Не вы весили, не вам и снимать, – сухо проговорила она.
Весь вечер Елена Андреевна не разговаривала с молодыми. И началось её сопротивление. Если сноха убирала на чердак что-то из старых вещей, она упорно возвращала всё на место. Как-то незаметно для себя она начала покрикивать на невестку. Та сначала молча сносила обиды, а потом стала огрызаться на несправедливые придирки со стороны свекрови. Время шло, и между ними всё чаще стали вспыхивать ссоры. Николай оказался между двух огней. Он метался от одной к другой, стараясь примирить двух дорогих ему женщин. Но никто из них не хотел уступать друг другу. Да беда в том, что как-то незаметно стали ссориться и Николай с Ольгой. Но их ссоры только радовали Елену Андреевну. Правда молодые быстро мирились, и Елену Андреевну это угнетало. «Не зря говорят, что ночная кукушка денную завсегда перекукует,» – ворчала она себе под нос.
Но приходил новый день и приносил новые обиды. Вот и сего-дняшняя перебранка началась с пустяка. Прибежав на обед раньше мужа, Ольга снимая пальто, нечаянно смахнула с тумбочки любимую чашку свекрови. И пока она пыталась сообразить, что к чему, и откуда взялась тут чашка, как услышала:

– Ох, и неварова-та ты до чего. Чашка-та память мамушкина, а ты её на раз ссадила.
– Так я же нечаянно. И зачем вы её сюда поставили?
– А вот тебя спросить забыла.
Так слово за слово и разгорелся скандал. Они не услышали, как вошёл Николай. Он остолбенел. От всего увиденного и услышанного ему стало не по себе. Не зная, что делать, Николай метался то к Ольге, то к матери, увещевая их прекратить ругань, не зная, чью занять сторону. Наконец он подскочил к Ольге. Чтобы обнять её и успокоить, увести в свою комнату, но та в гневе крикнула мужу:
– Ты тряпка! Даже заступиться за меня никогда не можешь! Ну и живи со своей мамочкой!
Ольга схватила пальто в охапку и выскочила из дому, с силой хлопнув дверью, что стёкла в рамах жалобно задребезжали. Николай вслед за женой не побежал, что очень порадовало Елену Андреевну. Ночевать Ольга домой не пришла. Николай не спал всю ночь, воро-чался. Елена Андреевна тоже не спала, но радовалась за сына:
– Молодец! Гордый! Так ей и надо!

Ольга пришла домой назавтра после обеда, в надежде не застать свекровь дома, но у той был выходной. На Ольге было лёгкое пальтишко, в зимнюю одежду он ещё не перебралась. Хотя декабрь уже бросил снежку и подморозил лужи. Не снимая пальто и не разу-ваясь, Ольга прошла мимо Елены Андреевны в свою комнату, достала чемодан и, нервничая и торопясь, стала кидать в чемодан свои вещи. Покидав всё необходимое, она попыталась закрыть крышку, но попытка была неудачной, и, подхватив чемодан подмышку, Ольга выскочила из комнаты, но запнулась за порог и уронила чемодан. Незапертый чемодан раскрылся, и его содержимое вывалилось на пол. Елена Андреевна  взглянула на кучу вещей и злорадно подумала: «Так тебе и надо! Собирай своё барахло снова!» Но взгляд её притягивало что-то ярко-розовое, неуловимо-знакомое. Рядом с вещами лежали крошечные розовые носочки, и такая же розовая маленькая шапочка. У Елены Андреевны перехватило дыхание. Она подняла глаза и увидела беспомощное, распухшее от слёз бледное лицо снохи. Горячая волна стыда охватила всю её без остатка.

– Доченька, прости ты меня, дуру старую! Как же я раньше не заметила?
Она подняла носочки и шапочку и подошла к Ольге. Та стояла, не двигаясь, опустив руки. Елена Андреевна крепко прижала сноху к груди и горько заплакала. Ольга, уткнувшись в плечо свекрови, залилась слезами. Но это были слёзы счастья и облегчения. Когда Николай пришёл домой, с твёрдым намерением объясниться с матерью и уйти из дома, он застал своих любимых женщин сидящих в обнимку, и обсуждающих что-то видимо очень важное.


Рецензии
Лилия, у Вас замечательная деревенская проза. Истинная. Уважаю авторов, пишущих о деревне.

Галина Козловская   22.01.2022 16:57     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.