Зона Комфорта

Автор этого рассказа, Елена Львова, не обладая на данный момент выходом в интернет, попросила меня разместить ее текст на моей страничке. Что я и сделала.
Лия Лемберг
______________________________

Зона Комфорта

С утра в столичном НИИ Макрробиологии и Биохимии  Человека стоял переполох. Дело в том, что этой ночью был  зарегистрирован странный пик активности электрических систем, питавших подстанции института, который привел к  полному их отключению. Опасаясь непредсказуемых для сети последствий, сюда выдвинулись энергетики различного  ранга, несколько чрезвычайников, и - так, на всякий случай -  пожарник. 

Комиссия долго ошивалась возле корпусов и построек  института, пока их внимание не привлекло небольшое, но  достаточно современное здание. Ранее оно принадлежало  какой-то коммерческой структуре, занимавшейся комфортом и предоставлением всевозможных удобств  согражданам, но, то-ли в связи с кризисом, то-ли борзые  конкуренты наступили на пятки, долго на рынке она не  продержалась.
Вобщем, здание было отнесено местной администрацией на баланс поблизости расположенного института, чему руководство оного было несказанно радо, поскольку возникла срочная необходимость где-то разместить новую, причем хозрасчетную, обеспечивающую себя средствами самостоятельно, лабораторию.

Дело было новое и создавать, следовательно, нужно  было то, что пользовалось бы спросом у населения.  Учитывая специфику института, создать пришлось эдакое   нечто. Кстати, на фасаде здания еще от прошлых хозяев  сохранилось название «Зона комфорта». Так что, вооружившись всем этим, было решено создать что-то  вроде новейшего центра релаксаци и реабилетации.    Cотрудники как-то быстро самоорганизовались из недр все того же института, и работа пошла. Соорудили около  десятка различных «диванов-коконов», где, удобно  разместившись, желающий был опутан тончайшей сетью  датчиков, улавливающих его малейшие представления о  комфорте, многократно усиливая и создавая тем самым  невероятные сочетания этих всевозможных комфортных  состояний. Причем – на любой вкус.

Клиентам новшество понравилось, на счет лаборатории тем самым потекли средства, и можно было уже подумывать о настоящих научных разработках.
Руководителю лаборатории, профессору Врубелю, достался весьма интересный экземпляр в виде аспиранта Максима Новикова, сразу же получившего прозвище «Мax Newton», на что он вовсе не обижался. Все упиралось в то, что Макс сменил уже третьего научного руководителя. Первого, профессора Боброва, он не жаловал за консерватизм и от предложенной им темы тактично отказался, сославшись на «семейные обстоятельства». Профессор Соколовский вообще не оставлял никаких сомнений в том, что любая идея, выдвинутая Максом под его руководством, однозначно будет иметь его, профессора авторство. Cтоль хищный подход и определил итог ихнего недолгого общения. Обстановка в институте напоминала Максу клейкую ленту, по которой ступали его ноги, создавая проблемы при движении куда бы то ни было. Нынешний его руководитель, сославшись на сплошную занятость, дал ему полный kart blanch, пообещав заглянуть, вернувшись из очередной загранкомандировки.

Макс с юности был одержим как загадками мозга человека в целом, так и заморочками своего собственного  мозга в частности. И не зря. Это он понял уже потом, проштудировав, насколько это было позволено, работы смежников, трудившихся в стенах соответствующего института под руководством Натальи Бехтеревой. Уж очень круто, по мнению Макса, они взялись за дело, изучая всевозможные биоритмы. Чего только стоили дельта и тета ритмы мозговой активности. Правда, удовлетворить свое любопытство до конца все же не удалось, так как сама Бехтерева в интервью как-то обронила, что работы зашли в определенный тупик, дойдя до «черного ящика» внутри изучаемого предмета.

В детстве, увешаный всеми возможными гаджетами IT-технологии, Макс как-то озадачил своих родителей тем, что отождествил операционку Windows с возможностями собственного мозга. Процесс выбора будущего образования для «чада» тем самым был тут же прекращен в пользу IT, оставив без внимания другое его увлечение.

Год отучившись в соответствующем вузе и сдав экстерном первые три курса, от последующих Макс отказался категорически, мотивируя тем, что ничего нового на сем поприще ему создать не удасться.

Весь следующий период жизни он занимался самообразованием – днями просиживая в библиотеках, а ночами в net-е. В ход пошли средневековая алхимия и новейшая эзотерика, тайны ордена масонов, наследие атлантиды, пирамиды и папирусы Египта, философия древнего востока и еще куча всего, что можно было себе позволить отловить в сети.

В голове у Максима стоял полный хаос. Нужно было как-то все упорядочить, разложить по полкам - что-то принять к сведению, что-то попытаться развить дальше, а что-то попросту в «ignore».

То, что требовало развития и осмысления, периодически выносилось на форумы и чаты, где, как правило, и своего добра было валом, дай бог разгрести. Самое ценное, по мнению Макса, что удалось выяснить - было забавное утверждение, что «мудрость когда-то была вытеснена знанием, а нынче знание с успехом поглащается информацией».

Отдав должное знаниям и информации, было решено уступить, наконец, гложущему Макса чувству чего-то не сделанного и давно ждущего внимания. Возможно где-то там и находится «поглащенная» некогда мудрость.
 
Биохимия всегда была его скрытой страстью, любовью с первого взгляда, так-что учеба далась без труда, да и в институте видели некие перспективы в дальнейшем. K Врубелю он пришел, как казалось, не с пустыми руками. Тема имела рабочее название «Плацента», с чем вечно занятой профессор вобщем-то не спорил, главное - содержание. А пока тема ассоциировалась со смутными воспоминаниями дома из очень отдаленного прошлого, где присуствовало чувство любви, бережной заботы и какого-то внутреннего знания, что здесь готовится неизведанное, новое, предназначенное только тебе, будущее. Предоставленный самому себе, Макс развил бурную деятельность. Начать он предпочел с определения того, что же представляет собой его собственная «зона комфорта». Создав из подручных материалов некое подобие дивана-кокона, стал работать над начинкой из всевозможных датчиков, значительно увеличив их число по сравнению с «хозрасчетным вариантом». Было что-то около четырех часов утра, когда Максу пришла идея не откладывать первый опыт до завтра. Вспомнив, что откопал когда-то в материалах Института Мозга решил - время выбрано удачно и хорошо согласуется с активностью биоритмов. Утрясать это было не с кем, так как профессор все еще был заграницей. И Макс решился...

Система питания в обшем-то была автономной, но при пиковых нагрузках – а интуитивно это не сбрасывалось со счетов – могла пошагово задействоваться вся сеть, что и обеспечивал клапан авторской разработки самого Макса. Удобно устроившись на диванe, установив кокон, Максим включил всю свою безудержную фантазию в поисках «зоны» этого самого комфортa. Времени не ощущалось вообще. Что-то легкое, полупрозрачное, немного опалесцирующее покрывало его сознание. Сквозь серебряную мглу он различал какие-то геометрические формы, довольно простые и узнаваемые, затем более сложные, постепенно превратившиеся в узоры невероятной красоты, мерцавшие и потому казавшиеся живыми. Макс ликовал, таких переживаний он отродясь не испытывал. Это чувство захватывало, влюбляло в себя и уносило куда-то с невыразимой легкостью. Внутри что-то трепетало, пытаясь удержать это состояние в сознании. Разум, понимая всю бесперспективность как-то классифицировать происходящее, уступал место чувствованию. И самое время...

Вдруг, со всех сторон на Макса обрушились музыкальные аккорды редкой чистоты звучания, немного пугая и неумолимо притягивая. Попытки разума воспринять это, как включившийся ни с того ни с сего забытый на столе плеер, ни к чему не првели и как-то замерли на пол-пути. Оценить, сколько прошло времени от начала эксперемента, Максу уже не пришлось. Разум полностью уступил чувству. Последнее, что еще успело зафиксировать его сознание - было прекрасное радужное сияние. Всем своим существом Макс впитывал волшебные краски наступающего рассвета, расстворяясь в них...

Ближе к середине дня комиссия, наконец-то, определилась с объектом внезапного всплеска невыясненного вида энергии, отключившего всю систему питания НИИ. Пока искали запасные ключи от входа в здание со странным названием «Зона комфорта» так и не дождавшись, что двери откроет аспирант Максим Новиков, по обыкновению, приходящий на работу первым, прошло некоторое время в течение которого вся энергосеть института в конце концов самовостановилась. Так что делать комиссии практически было нечего. Составили акт, как пологается, собрали все требуемые инструкцией подписи и разошлись с миром. Макс весело разглядывал всю эту возню с какого-то ему одному доступного ракурса,  предвкушая удовольствие от представления отчета о вчерашнем эксперементе своему научному руководителю, уже спускавшемуся с трапа самолета.

 Сотрудники лаборатории, добравшись до своих насиженных мест, занялись привычными делами, кое-как дотянув рабочий день до конца. Пришедшая убрать помещение техничка тетя Поля, вместе с остальным мусором, сгребла какое-то странное белесое кристаллическое вещество у одного из диванов, впрочем, не обратив на это особого внимания.

  Да, кстати, Макс Новиков по прозвищу «Newton» на работу в тот день так и не явился.