Ласковый май

Осень 89-го. Каждый вечер мама за руку ведет меня к тете Вале.

Мы живем на втором этаже, а тетя Валя - на первом. Мама заводит меня в комнату к тете Вале и идет на кухню пить чай с ее сестрой. Мы с тетей Валей сидим на диване и молча слушаем пластинки "Ласкового мая".

Мне - три с половиной года, тете Вале - на 30 лет больше. Как любит говорить мама, вспоминая эти посиделки - "клуб по интересам" и "нашли друг друга два одиночества".

У тети Вали нет мужа, зато есть дочь Светка. Но Светка уже взрослая, ей лет 12, наше общество ей не интересно, да и "Ласковый май" она не любит. Тетя Валя всегда слушает "Ласковый май" с закрытыми глазами. На последней песне винила, "Белые розы", у нее стабильно начинают "сыреть" глаза. Нас в комнате трое - я, тетя Валя и проигрыватель "Вега", который бежалостно орошает весь первый этаж нашей хрущевки писком ионики Сергея Кузнецова и пронзительно-высокими завываниями Разина и Шатунова: "Я тебя прошу, не уходи, сколько хочешь, столько заводи, слушай сколько хочешь, если в кайф "Ласковый май".

Через несколько лет тетя Валя умрет от злокачественной опухоли мозга, не дожив двух недель до своего 40-летия.