Ярослав 35

                Бытие в 50-е годы
А мы постепенно вживались в  повседневные будни Малой Даниловки. Тогда там ещё не было ни асфальтированных улиц,  ни многоэтажных домов.
Улица Петровского, которую обычно называли «шляхом» и ведущую от Харькова на Дергачи и далее на Золочев, была застроена только со стороны посёлка, а на противоположной стороне, обращённой к полям, стояли одинокие домики.
Именно по ней велением директора школы мы должны были ходить в школу и обратно. Вот так майским днём я зашёл к школьному товарищу Вале Приходченко. Домик не был огорожен забором и на зелёной травке рядом с домом, привязанная к вбитому в землю колышку, игралась годовалая малышка. Так привязывают пастись козочек. Это было так трогательно, как на буколической картинке. Весеннее солнышко на безоблачном небе и миленькая девочка в голубеньком платьице на зелёной траве. В какую же красавицу она с годами выросла!
Но если «шлях» был просто транзитной трассой, то административным центром  была улица, и конечно же в традициях тех лет она называлась «Советская». Вливаясь в улицу «Железнодорожную» она растекалась на два рукава, и посредине меж рукавами островом  стоял комплекс магазинов сельпо, фасадами обращёнными в сторону сельсовета, а тыльной стороной с воротами для приёма товаров в сторону второго рукава улицы. Всё обдуманно и рационально.
Большую часть занимал магазин промтоваров,  своим ассортиментом почти заменявший нынешние супермаркеты. Тут продавались вёдра, косы, гвозди, умывальники, книги, рубероид, диваны. Да всего и не перечислить. Я жадно смотрел на корешки книг. Именно тогда я приобрёл «Собор Парижской Богоматери» на украинском языке с великолепными гравюрами кажется Шарлемана. Сколько я потом не встречал изданий Гюго, таких иллюстраций не видел. В огоньковском (красном) шеститомнике иллюстрации Пинкисевича по сравнению с ними кажутся весьма неприглядными.
Вообще, жаль, что многие издания библиотеки «Огонёк» иллюстрирует  именно Пинкисевич, и все иллюстрации будь то Тургенев, либо Джек Лондон или Уэллс выглядят однообразно.
Тут же магазин  «Продтовары», а между ними втиснулся узенький «Овощной магазин».
И тогда ещё при посёлке благополучно существовал колхоз имени Сталина с председателем Приходченко (не родственник моего товарища, но распространённая в посёлке фамилия) Гнатом Петровичем, рачительным и вездесущим хозяином.
И овощи с полей поступали в этот овощной магазинчик. Всё было очень дёшево и доступно, но вокруг поступающей продукции всегда был ажиотаж, очереди, толкотня.
А вообще, чтобы пользоваться услугами магазинов, нужно было быть  пайщиком потребкооперации. Взносы были незначительные, и до сих пор у нас хранится паевая книжка мамы
А напротив магазинов Поселковый Совет. Размещался он в старой хате-развалюхе, окружённой полусгнившим забором.  Комнатушка председателя была где-то сбоку, а посредине  «приёмной» деревянная колона подпирала массивную балку потолка. Обогревалось всё слабой печуркой, и пожилая секретарша кутала шею шерстяным платком, была всегда раздражена и всех посетителей подозревала в желании как-то  урвать от государства что-то сверх положенного законом.
А дальше по  Советской в скромном и не таком обветшалом домике размещалась поликлиника и библиотека.
Библиотека полностью удовлетворяла мой читательский спрос, и я охотно туда заглядывал и любил бродить между стеллажами с книгами. Библиотекарши часто менялись, но были все очень обходительны и предупредительны.
А в поликлинике царила Лидия Эрастовна Дружинина, интересная женщина лет 25-30. Была она кажется латышкой, имела высшее медицинское образование, была женщиной очень доброй и её доброту эксплуатировали жители посёлка. А что сделаешь? Другого врача не было, и случится что с ребёнком, куда бежать, к кому обращаться? Вот и стучались в её калитку и поздно вечером и ночью к неудовольствию её мужа. Была она для нас и терапевтом и отоларингологом и педиатром. И скорой и неотложной помощью. За неурочные вызовы благодарили её кто яблоками из сада, кто десятком яиц, кто рублей пять (это старыми-то деньгами) всунет ей в карман. Она отмахивалась, отказывалась.
О добрые советские времена!
А со временем в поликлинике появился и врач стоматолог, очень молоденькая и хорошенькая. И так неловко было перед такой красавицей раззевать пасть, чтобы она ковырялась в скверных зубах!
Правда в соседствующем с посёлком Зоотехническом институте была более оснащённая кабинетами и медперсоналом поликлиника и больница. Но туда жители посёлка попадали в исключительных случаях.

На жизни посёлка сказывалась близость и хорошее сообщение дачными поездами с городом. Большинство жителей работало на предприятиях города, а молодёжь училась в учебных заведениях Харькова.  Когда утренние поезда выбрасывали на привокзальную площадь массу народа, то сесть в трамвай или троллейбус было весьма проблематично.
У пассажиров оторванные пуговицы и ручки портфелей, оттопнутые задники обуви, мятые костюмы, а у троллейбуса слетевшая с роликов незакрывающаяся дверь, – это будни утренней посадки в общественный транспорт.
Те, что висели на поручнях, умоляли вошедших ещё потесниться, вошедшие убеждали желающих сесть, что трамвай (или троллейбус) не резиновый, и что следует подождать следующий…
Раз я наблюдал, как закрывшееся дверь прижала руку пассажира, а сам он с портфелем оказался снаружи. Водитель  трогает троллейбус и медленно едет до поворота, так что пассажир держа в руке портфель бежит рядом с троллейбусом.

Предметы первой необходимости покупались в магазинчиках сельпо, а за крупными покупками всё же ездили в Харьков. Ассортимент городских магазинов был богаче. Ну и конечно же большой популярностью пользовались базары. Тогда в городе было два крупных базара: Центральный рынок и Конный базар. Кто ездил за покупками, кто с целью продать что-то из урожая своего огорода. И конечно же  процветал вещевой рынок, располагаясь то на отдельной площадке, то распыляясь между торговыми ларьками.
 Я же попадая в город оббегал все книжные магазины, особенно букинистические, в поисках любимых книг. У меня не было цели собрать личную библиотеку, но этих самых «любимых» книг оказалось так много, что с годами я просто не знал где их размещать.
Ну и ещё центром притяжения молодёжи, да и не только молодёжи, были кинотеатры. О, кино это было окном в мир: отечественные и заграничные, художественные и документальные фильмы, к тому же дополненные киножурналами о событиях в мире. Устраивались культпоходы от организаций и школ. Зачастую устраивался торжественный выход в кино семьями. Но и кинотеатры встречали зрителей торжественно и радушно. В фойе центральных кинотеатров тихо играла музыка, был буфет и торговля мороженным. А билетерша впускавшая в зал, держалась величественной  и торжествееной  жрицей храма искусств. У касс стояли длинные очереди,  на очередной сеанс билетов было уже не достать и брали билеты  на более поздние сеансы.
Как мы восхищались зарубежными фильмами! Досадовали, что нам показывали только краешек  импортной кинопродукции. Откуда нам было знать, что для нас покупалось за границей самое лучшее, а то, что до нас не дошло, гораздо слабее по качеству. И когда открылись ворота в зарубежный киномир, мы убедились, что наши фильмы на много сильнее голливудской и прочей продукции. Что если у нас живые характеры, страсти, то там  много раз повторяемы избитые клише и штампы.
Для нас, приезжающих из пригорода самым ближайшим и самым посещаемым был кинотеатр «Спорт».  Кроме кресел зрительного зала по периметру стен висели ещё балкончики, служившие когда-то хорами  в некогда бывшей здесь Дмитриевской церкви.
Большой популярностью пользовался кинотеатр «Хроника» с демонстрацией хроникальных и документальных фильмов. Со временем администрация этого кинотеатра ввела в практику уникальную возможность просмотра фильмов. Можно было входить в зал и выходить из него во время демонстрации фильма. Случилось свободное время, заскочил в кинотеатр, просмотрел часть какой-либо хроники и выскочил в нужное время..