Раковые шейки 14

                Раковые шейки 14

14.12.2015
     Для того, чтоб десять минут пролежать, как замшелый фараон, на "жаровне" (- о-жаровне, мама! - о-жа-ров-не, от слова "озарять, светить", а не от слова "жарить"! - ты скажи это моей попе!) - я должна целый день провести в клинике! И целую ночь! Видите ли, они боятся инфекции!!  Случись что, они рядом, они помогут!!!
     А то, что я твержу, что мне мазь, которую прописал мне мой доктор, не помогает, и они ничего не предпринимают - это помощь?
    Или они мне не верят? Мне делается только хуже.
     Буквально через пять минут после натирания все становится мокрым, и жжет пуще прежнего.

     Вот так, постепенно, главной темой произведения становится не рак, а жопа.

     Отпустили меня на "пропустку"( выходной)  не в пятницу, как обещали, а в субботу. Причем, "недокапало" продолжалось до шести вечера, а в восемь я пришла к нимфе (у нее была "служба") и сказала, что раз уж докапало, нельзя ли снять с меня этот ненавистный катетер прямо сейчас, чтоб я уже ночь спала без снотворного. Нимфа ответила, что пришлет сестричку, я прождала до десяти, но никто ко мне так и не пришел. К тому времени мне стало казаться, что от катетера отошла какая-то из трубочек и впилась мне в горло. Но все двери были закрыты, и было темно, и тихо, и только синей гирляндой светилась елка в начале галереи, я пошла на балкон плакать.
     В 6 утра проснулась и лезла всем на нервы более полутора часов, пока не сняли катетер. В 10 утра, когда пришла Наташа, я уже собрала сумку и сидела на пальто.
     - Шустрая ты, - сказала Наташа, - нам нынче даже не придется платить за стоянку машины (полчаса на территории клиники автомобиль может находиться бесплатно).
     - Вот Франта-старший, небось, без ума рад, что миновала его чаша сия, - сказала я вполголоса, а в голос добавила:
     - Спасибо тебе, Давид, правда, спасибо.
     - Не за что, - ответил Давид.
     Владик прибежал сразу же, как Давид доставил нас до моей квартиры, и вернулся домой. Я послала его за бутылкой вина, пачкой сигарет, колой, хлебом и куриной тушенкой. У меня было 1.400 крон Вероникиных денег. Я дала ему четыреста крон, и стовку он принес сдачи:
     - Это тебе за ноги, - сказала я, - правда, Владичка, денег нет.
     - Этого сверх-достаточно ("богате стачи"), -  сказал внук, бедная моя "помоцная сила"! Он единственный, кто по-настоящему страдает от того, что я не работаю, ведь он лишился ежедневных двух стовок.
     - Ничего, ему Арман за вечерний отвоз товара продолжает платить сто крон, - сказала дочь.
     - Сто не триста, - сказали мы с Владиком.
     Я на скорую руку приготовила рожки с тушенкой, и Владик поел, и я с ним. Наташа отказалась.

     Они ушли, я открыла бутылку вина, включила компьютер, и все.
      Каждые два-три часа я отправляла на свою страницу по новой главе.
      На страницу слетались, как утки на хлеб  в Томайеровском пруду, читатели. Утки нас уже знают. У Наташи даже появилась любимица - более светлая, чем ее коричневые подруги, а брюхо вообще белое. "где моя белая ворона? Где моя девочка?" - приговаривает дочь, отщипывая самые большие куски от булки.