Недобрая сказка X

...Жнец выхватил из ножен, висящих за спиной клинки школы Огненной Саламандры. Они представляли собой необычайно длинные тесаки. Длина лезвия значительно превышала обычные образцы этого рубяще-колющего оружия.

По длине они равнялись средним мечам. Были снабжены широким полиморфным многофункциональным клинком. С одной, нижней стороны они представляли собой остро отточенное лезвие. На обухе клинка торчали вверх зубья пилы. Стальные зубы шли чуть косо, прекрасно совмещаясь меж собой в паре содружественных клинков. На их поверхности имелась особые овальные и полукруглые выемки. Дальняя от гарды овальная выемка ощетинилась шипами. Ближняя, круглая – снабжалась остро оточенным, полусферическим, более узким, чем основное лезвие остриём.

Такими пилами можно было резать и пилить любую броню, кости, черепа. Можно было поддеть и выдернуть оружие из руки оппонента. Переломить, сломать лезвие. Оттянуть край щита. Подтянуть за древко алебарду, копьё, руку или ногу и добить ударом второго тесака.

Рукоятки тесаков были снабжены защитными дугами эфесов. Они по форме сильно напоминали кастеты, в чем, в сущности, и являлись на самом деле. В длинные рукоятки на торцевой, плоской стороне были встроены связующие грани. На рукоятке правого клинка выпирал покрытый резьбой штырь. На левом – имелся паз для приема идеально соответствующего ей болта.

Ох, сколько же часов уходило на то, чтобы не глядя, сходу попадать из любой, подчас неудобной позиции одним тесаком в рукоять другого. И куда больше времени отнимала отработка навыка мгновенно ввинчивать болт в прорезь. Мгновенно, стремительным, единым движением кисти и сжатых пальцев. Левой кистью в одну сторону, правой - в другую. Муштра и тренировки. Мозоли и пот. Неделя за неделей. Каждое занятие, каждый бой.

И всё же Феликс любил это оружие непростое оружие. Оно всегда казалось ему удобным, любая его часть – пила, секач, кастеты. И уж тем более – ножничный вариант. Рукоять тесака легко ложилось в ладонь, порхало в руках и не стесняло его в перемещении. С ним ему проще было импровизировалось. Легко отрабатывалась и обязательная программа. Именно поэтому на сегодня он и остановил свой выбор на любимых тесаках.

Кроме того, Феликс слыл непревзойденным чемпионом кафедры по скорости трансформации клинков Саламандры. И по быстроте ввинчивания тоже. Уже на 3 курсе он смог выбиться в фавориты во владении этой техникой. И даже успевал выходить победителем в соревновании по  ввинчиванию у самого Яромира Косматого. Профессор Яромир благоволил талантливому ученику и занимался с ним дополнительно. Раскрывал чуть больше, чем того требовали и так подробнейшие инструкции и наставления.
 
Феликсу буквально приходилось, чуть ли не разрываться между ним и Отто фон Бюрном. Ему всё хотелось узнать, всё освоить и попробовать. Все премудрости, нюансы и секреты в обращении. Как управляться лучше всех прочих с Молотом Медведя и клыком Саламандры Феликс знал лучше, чем кто бы то ни было из сокурсников.

Олаф Длинные Руки виртуозно владел составными клинками школы Гадюки. Виктор, Огненная Буря был хорош в технике боя школы Вепря. Однако и Феликс старался ни в чём им не отставать, а уж со своим излюбленным оружием в руках – так мог и фору дать.

Феликс стремительно свёл вместе рукояти тесаков. Секунда – и болт ввернулся в канал второго тесака. И он тут же пустил широкое лезвие в миг удлинившегося вдвое оружия в полёт.
 
Лезвия порхали, как гигантские бабочки и могли жалить, рубить, резать, кромсать и располовинивать. В долю секунды менять позицию, расположения, направление движения.  Восьмерки, дуги, петли – сцепленные тесаки с едва приметным свистом рассекали воздух.

Феликс менял положения, хваты, плоскости вращения. Поднимал над их головой, вращая, словно лопасти геликоптера вертикально. Подбрасывал и ловил с нанесением рубящего или колющего удара по воображаемому противнику.

Миг и парные лезвия превратились в круглый, как у винта самолёта, смерч, вращающихся во фронтальной плоскости клинков. Секунда  – теперь тесаки шинковали воздух, заходя за спину. Феликс пустил тесаки - пройтись вокруг торса, конечностей. Покрутил, опирая срединную часть из сцепленных рукоятей по осям рук, пояса, бёдер. Он перекатывался из стороны в сторону. Отпрыгивал. Приседал и выдавал фехтовальные вольты. Он непринужденно контролировал клинки. Ловко управлял ими на уровне подсознания, с годами натренированных инстинктов.  Они откликались как естественное продолжение его тела. Были верны ему и послушны.

Они рассекали, разрезали воздух. От скорости размываясь, ставшими зыбкими словно у «северного  сеяния» контурами в опытных руках Феликса. Десятки замысловатые осей вращения, разворотов, рубящих и пронзающих ударов.

Феликс переходил от вращения к косым, прямым, всевозможнейшим и мало представимым  со стороны ударам. Чередовал их, менял, варьировал. Затем ритм нарушался. Жнец ломал его обманными и отвлекающими финтами.

Подпрыгнул вверх, задирая голени – прокинул не перестающий вращаться эллипс под ногами назад и вверх. Поймал лезвия, взметнувшиеся над макушкой. Припал на одно колено и с силой обрушил лезвие из-за головы вниз.
 
Тесак вонзился в почву как нож в масло. Феликс вытянул клинки из земли, развинтил пару. «Мама» и «папа» – так их и называли в Академии Жнецов. И совсем неспроста.
На правом тесаке располагалась гарда, похожая на крест. На левом гарде было в виде скобы, снабженный круглым отверстием. Окружность была полностью конгруэнтна отрезкам креста.

Отрезок «папы» плотно входил в отверстие «мамы». Сколько шуток и смешков было отпущено по поводу такого вот сравнения Феликс, не мог и припомнить. Многие сотни, если не тысячи. Но смысл манипуляции был предельно точен и ясен. Теперь наложение поверх пара тесаков представляло собой огромные ножницы наподобие садовых. Зубья пил смотрели друг на друга. А лезвия тесаков были разнонаправлены.

Феликс свёл шипы пил воедино. Полукруглые выемки в этом положении клинков Саламандры теперь образовывали полные окружности. Овальные  - частичные. Чтобы лезвия случайно не разошлись, на поверхности «мамы», возле отверстия была предусмотрена съезжающая вниз заслонка фиксатора. Один щелчок и два оружия сливались в одно, теперь уже в новом своём варианте. Наружный хват за дуги эфесов позволяли сводить и разводить челюсти ножниц естественно и непринуждённо.

Принцип рычагов для сходящихся лезвий и шипов,  пассатижей, садовых ножниц, ручных гильотин, хирургических костедробилок, щелкунчиков-орехоколов.  Как их не назови, хоть сладким сном мясника-маньяка. Они были смертоносным, ужасающим, кромсающим, сокрушающим оружием.
 
Феликс ещё минут пять разминался с этим вариантом тесаков, давая мышцам рук предварительную, разминочную нагрузку. Руки помнили, мышечная память сама подсказывала под каким углом сводить половинки ножниц. Как надо расположить варианты хвата. Где наклониться корпусом. В каком участке рукоятей напружинить пальцы, чтобы добиться наилучшего стискивающего результата...

продолжение следует...