Недобрая сказка XI

...Определив, в каком направлении дует ветер, Феликс зашёл с подветренной стороны от гнезда. Припал к земле. По-пластунски полз и продвигался, не вызывая шума, не привлекая к себе внимания. Когда возле него появлялись возвращающиеся в гнездо крабы, он перемещался в кусты, скрывался за стволами поваленных деревьев.
 
Укрывался в глубине хвойных лап елей. Отряды крабов проходили мимо. Не замечали притаившегося до поры до времени охотника. Они были заняты своими насущными делами. Волокли бревна, камни, несли в клешнях мелкую добычу, мусор, тлей. Всё, что могло пригодиться для укрепления их крепости, прокорма их матери…

Древокрабы были странным видом, симбиозом насекомых, папоротников и мхов. И крабами их называли чисто условно. Название указывало скорее на форму тела, чем на их истинную суть. О симбиозе крабов и древней было написан не один научный труд. Однако о взаимоотношениях мхов, поселившихся на их панцирях и самих их носителей ходили самые безумные версии гипотез.

Одни исследователи считали мхи естественными паразитами крабов. Другие натуралисты, напротив предполагали – это очередной виток симбиоза. Переход от эндофитов, живущих на поверхности панцирей к активному взаимообмену между макро- и микроорганизмами. Мхи и папоротки служили не только для маскировки. Теория эта до сей поры не была ни подтверждена, ни опровергнута. И она гласила  - мхи и папоротники, внедрённые в организм краноидов продуцировали биоактивные стимулирующие вещества. Те самые, что входили в состав многочисленных сывороток и отваров в арсенале любой из боевых школ Жнецов.

Факт оставался фактом – юным, едва вылупившимся из коконов крабам сородичи делали насечки на пока ещё мягких панцирях. Старшие сами же и помещали в них споры мхов и семена папоротников. Какой-то смысл в этом явно имелся. Феликс был в этом убеждён и уверен…

Мимо него, в метрах семи левее суетливо бежали два древокраба. Они тащили жирного, упирающегося и всё ещё отчего-то живого гуся. Они волокли птицу, уцепившись клешнями за крылья и за её красные кожистые лапы.

Силой тянули за собой подношение для матери-королевы, несмотря на яростное сопротивление пернатого пленника. Гусак клекотал, гневно и истерично орал. Барахтался в траве и безостановочно долбил клювом, клевал своих похитителей. Но клюв его был бессилен пробить прочный хитиновый панцирь охотников.
 
Вдруг неожиданно для всех, и вероятно для себя тоже, гусь вырвался. Бросился улепётывать, оставляя за собой выдранные с мясом и кровью белые перья. Но далеко убежать он так и не сумел. Один из крабов нагнал его. Махнул в прыжке клешнёй, и в момент свернул гусю его длинную шею. Гусь даже звука издать не успел. Подоспел и второй краб, и теперь они вдвоём, утянули их жертву в одну из нор гнездовища…

Подождав, пока крабы отойдут от него на достаточное расстояние, Феликс вытащил из карманов пару термитных шашек. Выкрутил их, ломая, предохранительные мембраны. Пустил катиться их по обе стороны от себя по полосе земли, окружавшей поляну. По расходящимся дугам. Так чтобы огненные струи, вылетая из шашек, ослепительно красным непрерывным потоком поджигали сухую траву.

Трава быстро занялась, задымила. Через пару секунд стена разрастающегося пламени взметнулась вверх. Стена увеличилась в размерах и пошла сплошным нарастающим потоком по флангам гнезда.

Крабы повылазили из нор, засуетились. Десятки их сновали там и сям. Им совсем не нравилось, что пламя росло и крепло в опасной близости от их жилища.

Повинуясь приказам матери, они в массовом порядке, всем скопом начали рыть защитный, окружающий гнездо ров. Полетели прочь комья земли. Краноиды работали планомерно, спланировано. Сразу чувствовалось центральная координация их усилий.
 
-А я здесь! Вот он я! – заорал, заголосил Феликс.
-Это я вас решил поджарить в собственном соку. Ау! Идите ко мне. Нападайте на меня!

Несколько самых ретивых крабов бросились в сторону расшумевшегося Жнеца. Раздались пронзительные свистки, исходившие из нор в основании гнезда. Крабы замерли. Прекратили атаку.

Мать не позволила! Это она их остановила. Очевидно, она сомневалась, стоит ли сразу атаковать. Или пока ей лучше  сосредоточить армию поданных на рытье кольцевой траншеи.

И Жнец решил развеять всё её сомнения. Он зашвырнул по протяжённой дуге парочку колб с гремучей смесью. Ближние ряды крабов разорвало в клочья взрывом, разбросало от эпицентра расходящимися кругами.

Длинный протяжный свист – и крабы всей гурьбой, растянутой шеренгой ринулись на Феликса.

Пока войско крабов, щёлкая и посвистывая, кинулось в узкий проход между стенами огня, Феликс тоже не терял времени зря. Он полукругом расположил возле прохода среди огненной межи полукруглый ряд колышков. С заранее закрепленными на них зажигательными шашками. Через все шашки проходила единая нить проволоки. Один форсированный рывок – и предохранители окажутся сорванными.

Дождавшись пока войско крабов, минует большую часть пути, и почти достигнет его, Феликс перекатился через правое плечо назад. Одновременно вытягивая за собой нить.
 
Четыре термитные шашки с хлопком выбросили высокотемпературные испепеляющие струи навстречу атакующим крабам. Визг, писк поднялся такой, аж уши заложило. Шум и гвалт растревожил обступавший поляну лес. Вспорхнули с веток птицы. Белки попрятались по дуплам. Все кто мог из лесного зверья, бросились наутёк или притаились в норах и лежбищах.

Крабы горели. Атака захлебнулась в самом своём разгаре, встретив перед собой поток непреодолимого огненного извержения. Словно огнедышащий дракон изрыгал реки полужидкого пламени, магмы. Десятки крабов выжигало прямо в их панцирях. Броня лопалась от перегрева и разлеталась с хлопками и хрустом.

Первые ряды полегли почти сразу. Последующие шеренги замешкались. Десятками бросились в отступление.  Однако напирающие задние ряды не позволяли им избежать нарастающих протуберанцев губительного пламени.

Феликс почти торжествовал! Пока карательная операция приносила ему сугубо положительные плоды. Всё шло по плану. Пожар разрастался и рос как на дрожжах. Теперь уже сплошная стена огня ползла к гнезду. Она отсекала всех нападающих непреодолимым дымящимся и полыхающим заслоном.

И тут средь плавящегося, зыбкого марева раскалённого воздуха мелькнула что-то огромное и тёмное. Увлечённый созерцанием поджаривающегося авангарда Феликс упустил из виду то, что творилось непосредственно у самого гнезда. Томительные секунды ушли на попытки разглядеть и осмыслить происходящее.

У Феликса мурашки побежали по коже. Его словно окатило ледяной водой из ведра. Он совсем забыл и о жаре и копоти...

продолжение следует...


Рецензии