Недобрая сказка XX

...Спустя минут двадцать, и с десяток бокалов вина речь Георга стала медленнее, ленивее. Напротив его жестикуляции сделались более размашистыми и менее скоординированными. Старик размяк и немного опьянел. Он любил вести пространные философские беседы. Проповедовать от души и разглагольствовать по велению сердца, требовавшего пристального внимания публики. В прочих стимулах он не нуждался.
Он всё говорил и говорил. Очевидно, он вошёл в раж и наконец, дорвался-таки до благодарного и чуткого слушателя…

-Пора брать его тёпленьким! Пока его язык развязан, а мозг размягчён и умаслен трапезой и возлиянием! – решился спустя минут пять Феликс. В его голове витало несколько важнейших вопросов. И ответить на них мог только сам хозяин и владелец усадьбы.

-Простите, что вмешиваюсь! – встрял Феликс, разливая очередную порцию вина по бокалам.
-Раз уж мы перешли к откровениям, и смею думать, приятельской беседе, хотелось бы узнать от вас кое-что для меня важное. У меня назрело к вам несколько животрепещущих вопросов.

-Дело в том! – пояснил Феликс, - что и заказчик розысков, и встреченные ранее мною крестьяне заявляли о старых развалинах, неких руинах. Указывали приметы, детали ландшафта и растительности. И по всем приметам выходит, что если, где и есть в этих заболоченных местах руины – так только где-то в окрестностях вашего тайного, уединённого и загадочного гнезда. А из первого вытекает и последующее! – Феликс приложился губами к бокалу.

-Что же вы, собственно, уважаемый и именитый ученый-исследователь делаете в этих краях? Чего вы здесь ищите? Какие изыскания проводите? А иначе, зачем вам проживать вдали от благ цивилизации, которую вы так любите?! Почему вам приходиться обитать здесь, в весьма отдалённом от столиц и академий захолустье?!

Старик замялся. Он откашлялся. Призадумался, почёсывая разросшуюся старческую седую бровь.

-Вы необычайно догадливы и проницательны, Феликс Терновый Шип! От вас ничего не скроишь, и чертовски сложно утаить. Увы, ответить на все ваши вопросы целиком и полностью я никак не в состоянии. На меня возложены некоторые весьма суровые обязанности. Для исполнения, которых, я и нахожусь здесь пятый год. И получаю финансовую поддержку извне именно благодаря неукоснительному исполнению условий договора. Хотя, - старик замялся - отчасти я и могу удовлетворить ваше любопытство. В рамках дозволенного и разумного,  естественно! – лукавая улыбка змеилась на губах отшельника.

-Старые руины действительно существуют. Это фрагменты каменных стелл. Их обнаружили около семи лет назад, погруженными в вязкие податливые почвы почти у самого  заболоченного пруда. И только я, как опытный лингвист и в тоже время физик-теоретик мог дать ряд ключевых ответов касательно этих самых развалин. К сожалению, монолиты старых плит, весь этой удивительный и полный тайн и загадок памятник культуры Древних никоим образом переместить, перевести невозможно. В итоге научно-исследовательский центр пришлось строить прямо поверх обнаруженных ранее руин. И опять-таки к величайшему моему сожалению – проект по изучению и переводу письменности Древних был приостановлен. Его заморозили из-за нехватки средств из столичного бюджета - на неопределенный срок. Все прочие исследователи покинули его. Они перебрались в места более подходящие их научному потенциалу и значительно более молодому возрасту. А я остался здесь кем-то на вроде смотрителя, хранителя реликвий.

-И что же такого ценного и архиважного таится в этих руинах, уважаемый?! – напирал Феликс.  -  Если уж сама столица расщедрилась и на исследования и на то, чтобы выплачивать вам, как очевидно не самое скудное на свете жалование!
-Могу сказать лишь то, что это связанное и поныне с важнейшими историческими вехами нашей цивилизации! – старик и не думал, поддавался на провокации и изливать душу в этом направлении. Не то, что раньше!

-Молодой человек, это мой, ик … долг! И я вынужден… исполнять его по мере моих, ик… сил и возможностей – старик икал, и казалось -  он едва вязал лыка. Однако всё мнил изобразить из себя гранит или хотя бы покрытый плесенью кремень.
 
-А долги надо отдавать, уважаемый! Правильно я говорю?! – Феликс разлил последние остатки вина по бокалам. -Особенно кармические!

-Что?! Ч..Что-то в…вы с…сказали?! – выпучил глаза старик. Он открыл рот от удивления. Его словно громом поразило. Он стал заикаться. И со стороны сильно походил на сома, которого вытащили на сушу. Выудили за крючок, застрявший у него в пасти. И бросили подыхать, понапрасну, без толку раздувая жабры.

-Эка старика проняло! Не ровен час его приступ может хватить! Не отдал бы концы – не помер бы скоропостижно! -   в мыслях обеспокоился Феликс. И пояснил…

-Я сказал, что любому надо отдавать долги.  Кармические и все прочие. Так однажды сказал, один очень важный для меня человек. И с каждым уходящим годом, я убеждаюсь, как прав он был! – добавил Жнец. Налил воды из графина и подал посеревшему лицом  Катцу
.
Тот стакан принял. Зубы его стучали о его стеклянные края. Они чуть ли не выбивали дробь. Растерявший пафос, полинялый павлин зажмурился. И залпом осушил стакан. Утёр рукавом халата испарину со лба.

-Спасибо! Феликс!  Спасибо  вам большое! Накатило что-то! Тягостное и неприятное. В сердце кольнуло. Грудь словно в тисках сдавило. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. Аж, в глазах помутилось. Эх, старость – пора не только прозрения и мудрости, но и старческих немощей и болячек! Но ничего, ничего  - сейчас дыхание только переведу. Мне полегчает. Обязательно полегчает! Всенепременно!

Как видно старику и вправду стало легче. Он уже не был так изнурён и сер лицом, как минуту назад.

-Видно время моё пришло! – еле слышно прошептал он. -Это знак свыше! Это не просто нелепое стечение обстоятельств. Это всё было предрешено заранее! Теперь линии наших судеб переплелись весьма сложным и запутанным образом – забормотал он, вытирая пот со лба салфеткой.

-Я всё вам расскажу, всё вам покажу! Вот только, для этого знаменательного случая у меня припасено кое-что особенное, под стать обещанному.

И старик удивительно резво развернулся на коляске и укатил в темноту коридора.
Феликс прибывал в некотором недоумении. Что это сейчас было? Что произошло со стариком?! Что он должен показать ему и зачем он так внезапно укатил. Для чего?! Неясно! Непонятно!

Через три минуты Георг вернулся. На коленях у него помещался поднос. А на нём бутылка шампанского в ведёрке со льдом, фужеры и маленькие, но аппетитные бутербродики с чёрной и красной икрой.

-Будьте любезны – займитесь бутылкой, – попросил довольный произведённым эффектом Георг. И Феликс -занялся. С громким хлопком он откупорил бутылку, не пролив при этом ни капли мимо.

-Что отмечаем?! - машинально спросил Феликс, принимая поднос с деликатесами.
-Первый шаг познания - в череде последующих! Я бы сказал, это тост за будущее. За наше с вами, пока неизвестное, однако, несомненно, блистательное будущее! – туманно, но веско, почти пропел старик, подставляя фужеры под пенные струи охлаждённого шампанского.

-Но прежде чем я приподниму завесу тайны над тем, чем я был занят все последние годы, я опять позволю себе некоторую интерлюдию. Чтобы настроить вас на должное событию восприятие!

Старика несло. Его было уже не остановить. Впрочем, Феликс и не думал ему мешать. Ему стало интересно, что же такое загадочное ему собирался в скором времени показать ученый фанфарон.

-…Мы живём на осколках былого! Мы живём в тени великого прошлого! Мы ищем в пыли и пепле сокровища давно позабытых властителей. Словно стервятники – потрошим тело давно умершего гиганта. Рвём его ткани на лоскутки и кроим себе из него кафтан. То отыскиваем горсть алмазов в карманах мёртвого царя, то находим тридцать серебряников, испачканных в крови чумного безумца.  Мы присваиваем себе чужие достижения. Поглощаем их и ассимилируем. Перевариваем в наших ненасытных желудках. И верим, что продлеваем себе на существование на руинах великих предков.

-Сколько нового мы сами узнали, копошась, словно черви в трупе философа?! Самую малость! Краешек истины, но его хватило, чтобы род людской шагнул сразу на сотни лет вперёд. Из мрака невежества, из тёмных берлог дикости к ослепляющему свету познания. После Великого Затмения, того, что называют Выворочением, мы проделали путь, на который прежде ушли бы сотни, если не тысячи лет. Мы экстерном перемахнули до цели, до которой нам свои ходом брести бы ещё сотни, если не тысячи лет. От каменного молота и деревянного плуга – сразу к тайнам энергических кристаллов и группам крови. От меча и арбалета, одним колоссальным прыжком сквозь пропасть Смутной Эпохи  Тени  – к механическим коням и пьезоэлектричеству. Мы получили в свои руки – то, до чего должны были бы дойти наши головы спустя многие поколения. Заслуженно ли, спрашиваю я вас? И не надо делать такое удивлённое лицо, молодой человек! – ажиотаж Георг не ведал границ или сдерживающих рамок. Видно он давно искал, кому бы мог вволю выговориться, посетовать и покритиковать.

-Меня зовут Феликс! – напомнил Жнец.

-Так вот, молодой человек по имени Феликс – не сбавляя оборотов, тараторил Георг, – сейчас-то я понимаю, что незаслуженно и преждевременно! Когда великие тайны достаются по бросовым ценам, люди перестают осознавать их стоимость. Раздай каждому по энергокристаллу III порядка, и уже через месяц им будет бить орехи какой-нибудь деревенский олух с неумытой рожей и грязью под ногтями. Будет бить фокусирующей призмой орехи, немало не заботясь, что может в любой момент распылить на молекулы не только свою баранью башку, но всех соседей, всё своё село. Да что село – целый город! Люди, получившие возможности, без понимания фундаментальных основ, уподобляются макаке с колбой гремучей смеси. Макака может часами играть с колбой, не подозревая о потенциальной опасности, таящейся в ней. Она будет забавляться, и куражиться. Кривляться и приплясывать, жонглировать ей.  Как знать,  обезьяна может даже научиться удерживать её на своем носу, без помощи своих кривых рук. Но одно неострожное движение – и стекло треснет, и вместе с ним треснет и обугленный череп примата. Да что там абстрактные примеры! – возмущено, прокричал Георг, отхлебнув из бокала вино.

-Взять местных пейзан, на что уж бестолковый, неблагодарный и мерзопакостный народец! Каждый год приходили они ко мне и просили на время сбора урожая моего механомула. Да так настойчиво просили, что после этого и требовать и не надо. На что уж назойливые и принеприятнейшие типы. Я входил в их положение. Из чистого альтруизма отдавал им его! Полностью заряженного и в рабочем состоянии для сбора урожая. И что бы думаете, молодой человек, происходило далее?! А происходило следующее: каждый год, они возвращали его мне в ужаснейшем, почти катастрофическом  состоянии. С массой поломок и полученных дефектов. Залитого маслом и измазанным землей, хуже того – навозом и перегноем. Первый год я стерпел. Потратил своё драгоценное время на отладку, ремонт и отчистку. И предупредил их на следующий год, что необходимо использовать мула бережно и аккуратно. Следить за техникой безопасности, чистотой и согласно инструкциям составленным мною лично и подробнейше.

-И что вы думаете, они прислушались к моим советам, услышали мои увещевания?! Так абсолютно нет! - лицо старика исказила словно бы зубная боль. Морщины пробежали по его лицу, искажая его. Оно стало похожим на грецкий орех. Или даже покрытый бороздами человеческий мозг.

-Однажды, в один далеко не прекрасный день – они, эти презренные неблагодарные людишки,  взяли и не вернули мне моего мехамула. Они украли его! Присвоили его, без стыда и совести! – кричал Катц, брызгая слюной праведного гнева.

Он так разошёлся, что стукнул сухим кулаком по столу. Сморщился от боли в потревоженных суставах. Раздосадованно махнул рукой в сторону. И задел стоящую на краю стола початую бутыль шампанского. Перевернул, опрокинул её на пол. Бутылка стремительно полетела вниз.

Феликс не дал её упасть. Он почти у самого пола поймал, подхватил её на лету. Бутылка не разбилась, лишь немного облила Жнеца брызгами сладкой золотистой жидкости. Катц охнул и подал Жнецу салфетки.

-Ох, вы уж простите старика-неумеху! Совсем я на старости лет неловким стал. Разбушевался! Размахался! И вот результат! – сокрушался старик, тряс головой и удручённо вздыхал.

-Ничего страшного! С кем не бывает! – успокоил Феликс расстроенного Георга. Он сосредоточился на том, чтобы промокнуть, вытереть все капли с одежды и рук.
-Умывальник – есть на кухне! – напомнил услужливо Катц.
-Я помню! – Феликс встал и прошёл на кухню. Вымыл, липкие от пролитого шампанского, руки. Вытер насухо.

Катц к тому времени наполнил фужеры и предложил новый тост:
-Пусть этот несчастный случай не омрачит наше маленькое празднование! За будущее!
-За светлое будущее! – внёс поправку Феликс. И глотнул игристый шипящий напиток аристократов и дегенератов...

продолжение следует...