Самооценка

   Уж чем мне не понравился его город — так это отсутствием нормального транспорта. Трамвайные рельсы либо в асфальт закатаны, либо заржавели, кое-где висят обрывки троллейбусных проводов, большие автобусы исчезли. И это в почти миллионном городе! Самый крупный транспорт — «ПАЗы», но и их немного. Зато есть куча газелевидных маршруток, в которые утром не влезешь, и едешь стоя в позиции Борьки Моисеева, подперев ягодицами дверь. И держишься за воздух, во время лихих пируэтов «а-ля Шумахер». Ещё и с моим ростом… Впрочем, мне несколько повезло — сейчас попалась «ГАЗель» с высокой крышей. Другие машины в тот район не ходят, бывший совхоз, застроенный многоэтажками, причём дороги остались совхозные. И куча легковушек, которые некуда ставить. Впрочем, мой друг обитается в старой «хрущёвке», которую пока не успели снести.

   Моему приходу он рад, хотя и делает вид, что всё равно.

    — Ну, заходи! -

    — Что ж, добрый день! -

   Мы начинаем гонять чаи на кухне, благо на выпивку смотрим, как на величайшее зло. Говорим обо всём на свете, кроме самого главного — мой друг получил премию по литературе. Очередную. Но все почётные грамоты, равно как и издания своих книг, он прячет с глаз долой. Думаю, он и сам к ним больше не притрагивается. Но он и сам заговорил об этом.

    — Ну скажи, как можно было получить «Золотое перо» за такую белиберду, как «Калиф на час»? Да ещё и сравнивают его с «Улиссом» и «Осенью патриарха»! Я ж чуть со стыда не сгорел! Донцова и Устинова, и те пишут лучше! -

   Я молчу. Возражать бесполезно. Он и в самом деле гениальный писатель, но свои романы он и в грош не ставил. И считал себя законченным графоманом. Но я не выдерживаю.

    — Почему же ты не сожжёшь свои творения, как это сделал Гоголь, или булгаковский Мастер? -

    — Сложно сказать. Если ты действительно сжигаешь свои записи, или прячешь от людей — значит, они для тебя важны. Я всегда считал второй том «Мёртвых душ» гениальным, и именно поэтому не сжигал своих романов и повестей. -

    — Но ведь рукописи не горят? -

    — С каких пор главарь тёмных сил стал говорить правду? Он солгал, рукописи горят без остатка… -

   За окном темнеет. Я подожду ещё. Маршрутки пойдут реже, и цену заломят повыше, но хоть поеду сидя, задрав колени до груди.